Многие поэты и писатели любят описывать загородную весну. Почки распускаются, цветочки первые зацветают, птички поют свои звонкие песни, разлившиеся реки, многочисленные ручейки талой воды вокруг... Есть где развернуться, есть, что увидеть и описать в своем произведении.
Даже грязь размытой земли за городом воспринимаеться по другому и по другому же описывается. Загород есть загород, это логично и естественно, там и люди всегда одеты соответственно. И раскисшая дорога совершенно в порядке вещей.
А запах! За гордом чудесный тесно сплетенный клубок ароматов. Тут и запах зелени, и просыпающейся сырой земли, и многие другие. Голова идет кругом от насыщенности загородного весеннего воздуха!
Те же немногие авторы, что воспевали весну в больших городах, сталкнулись с куда большей проблемой. Вокруг грязь и смрад, мусор и теснота. И большинство писателей обычно старательно обходят эту тему стороной. Я же постараюсь показать картину весны в мегополисе так, как ее видят его жители, честно и без прикрас.
* * * * *
Проснулся я сегодня на удивление рано, до звока будильника оставалось еще пол часа. "Что за черт?" - подумал было я, но в следующее мгновенье понял, в чем дело. Вместо обычной питерской хмари сегодняшнее утро началось с чистого ясного неба. Утреннее солнце заливало унылые серые стены города своим теплом, от которого его обитатели уже успели отвыкнуть за время дождливой промозглой осени и выматывающей души малоснежной зимы.
Именно первые солнечные лучи, проникнув через стекло окна, и разбудили меня, упав на бледное осунувшееся лицо.
Довольно потянувшись, я встал и прислушался к творящемуся н улице. А там творилось безудержное птичье веселье. Пташки щебетали на все лады, приветствуя безудержно наступающую раннюю весну. Под это пение душа встрепенулась, сбросила с себя пелену характерной для любого жителя больших городов хандры, и запела следом за хором пичужек. Серые будни и повседневные заботы отошли на второй план, оставшись бледными тенями где-то далеко позади.
Быстро позавтракав, я, неосознанно напевая под нос что-то веселенькое, оделся и выскочил на улицу. А там уже вовсю журчали ручейки талой воды, неся с собой мелкий мусор, что начал оттаивать из-под снега. Ветерок, как обычно, присутствовал, но он был очень слабый, и потому ощущаемая температура была довольно теплой. Я даже расстегнул свою куртку, обрадовавшись такому подарку капризной природы.
Вследстви хорошего весеннего настроения я заметил первую травку, робко пробивающуюся на узкой полоске земли под окнами домов. "Так скоро и первые цветы пойдут" - довольно подумал я, и под трели птиц и журчание ручьев по асфальту окрыленно домчался до автобусной остановки.
Люди вокруг улыбались, все были под воздействием весенего настроения, невольно усиливая мой душевный подъем. Погода вдохнула надежду на скорое тепло долгожданного лета, подарила надежду на лучшее. День начался необыкновенно замечательно.
Но всему хорошему рано или поздно приходит конец, и грязные потоки воды из-под колес не притормазившего перед большой лужей автомобиля вернул меня с небес на землю. Грязно выругавшись, я отпрыгнул в сторону, но мои чистые еще с утра брюки было уже не спасти, как и мое настроение. Пришлось возвращаться обратно домой и в темпе переодеваться.
На работу я, естественно, опоздал. Выслушав гневную проповедь начальника моего отдела, я сделал себе кофе и уныло поплелся к своему столу. К сожалению, среди сотрудников фирмы было немало радостных лиц, попавших под влияние весны, и, в отличии от меня, не попавших впросак. Смотря на их идиотские улыбки, становилось еще обиднее за испорченное утро. В душе стало проклевываться легкое раздражение окружающей действительностью...
В середине дня у нас прошло большое рабочее собрание. Все отделы были согнаны в зал для совещаний и нам начали полоскать мозги. Компания выбивалась из графика, и, как всегда, искали козлов отпущения, дабы разгильдяйское начальство, из-за которого и образовались простои, смогло прикрыть свою проштрафившуюся задницу.
Впрочем, ничего нового в данной ситуации не было. Начальники никогда не хотели вникать в особенности работы своих сотрудников, а потом на них же и отыгрывались за естественно вытекающие из этого провалы. И каждый раз приходилось засовывать свой гонор в свой же собственный зад, помалкивая в тряпочку, и терпеть необоснованные обвинения в свой адрес, ведь остаться без работы вследствии конфликта с руководством не хотелось никому. Дураков у нас в конторе нет, вымерли уже давно, как мамонты.
К концу рабочего дня раздражающих весенних улыбок не осталось ни у кого. Все просто хотели поскорее разгребсти свои дела и наконец-то отправиться домой, в тепло и покой. Работники офиса то и дело бросали торопливые взгляды на часы, отсчитывавшие последние минуты рабочего дня.
Я не стал исключением из общей картины, и, как только стукнуло шесть, быстро покидал рабочие бумаги в ящик стола, выключил компьютер и поспешил на выход. Кивнув на прощанье охраннику на ресепшене, я толкнул дверь и вышел вон.
Улица уже воспринималась иначе, нежели сегодня утром. Под ярким теплым солнцем остатки снега реактивно таяли, и асфальт затопил сплошной поток грязной воды. Ноги моментально промокли, и настроение, без того баллансирующее в районе плинтуса, реактивно рухнуло в черную пучину депрессии, дождавшейся таки своего звездного часа.
Полтора часа привычной толкотни в общественном транспорте в час пик, и я почти дома. Предвкушение горячего ужина и валяния на кровати с ноутбуком в обнимку придавало сил. Ноги как будто бы сами понесли меня быстрее к родным пенатам.
Чтобы хоть как-то привести в порядок свои нервы, по дороге домой дошел до ларька и купил себе пива. Средство не из лучших, но верное, помогало уже чертово количество раз. Прихлебывая из горла, я зашел в свой двор... и пенный напиток тотчас же встал поперек горла.
Среди мокрой земли газона с куцими травинками и грудами мусора я увидел мангал. Обычный дешевый одноразовый мангал, каких полно в любых крупных магазинах города. Недавно закопченый, с одноразовыми же жирными от мяса шампурами на нем, он возвышался посреди собачьего дерьма, застилавшего все пространство газона. Хозяева четвероногих друзей человека очень любили это место, свободное от детских и спортивных площадок, и на небольшом клочке земли без асфальта вечно ошивались группки собачников.
К горлу подступила тошнота, и я в сердцах выкинул начатую бутылку пива в стоящую рядом урну. "Ну что за скоты" - подумалось мне. - "Свиньи и моральные уроды! Это ж надо было додуматься!" Запах фекалий и перегноя, витавший в воздухе, добавил неприятных ощущений в желудке, и я поспешил подальше от этого места.
Лег спать я без ужина, просто не было сил есть после пережитого вечером. Это было просто выше моих скромных сил. Повидавший немало, я все равно был настолько под впечатлением, что кусок просто - напросто застревал в горле.
Сон доллго не шел ко мне, а когда все-таки я провалился в царство Морфея, то тот злополучный закопченый мангал явился в кошмарном сне памятником опустившемся ниже всех разумных пределов людей, которые на радостях первого теплого солнышка готовы жарить мясо хоть на свалке, хоть в туалете. С еще горячих шампуров капал густой жир, растворяясь в залежах собачьих испражнений, горами безысходности возвышающихся вокруг места пикника моральных уродов. Над мангалом возвышалась призрачная фигура, смачно чавкая поедающая куски полусырого мяса, и слышался чей-то проникающий в самую глубь души зловещий нечеловеческий смех. Стоит ли говорить, что на следующее утро я поехал на работу не выспавшийся и злой, и еще с неделю все никак не мог прийти в себя.