Артем привычно зашарил рукой по стене в поисках выключателя. Леночка стояла рядом, испуганно обхватив его предплечье.
- Электричества нет... - шепнул Артем.
- Лампочка перегорела? - зашептала в ответ девушка.
- Возможно.
Ощупью они двинулись в сторону гостиной. Там, из-за уличных фонарей, было светлее, чем в прихожей. В сером сумраке казалось, что квартира пустует уже лет сто, а то и все двести. Со стен кое-где сползли обои, обнажив штукатурку, местами потрескавшуюся, словно изъеденную проказой времени. Мебель и все вокруг покрывал толстый слой пыли.
- Ерунда какая-то, - растерянно пробормотал Артем, - здесь тоже выключатель не работает. Ты что-нибудь понимаешь? Что тут вообще происходит?
- Смотри! - Леночка указала рукой на приоткрытую дверь в комнату Артема, откуда сочилось слабое бледно-зеленое свечение.
Оказалось, что это светился экрана монитора, по которому ползли, стекая, словно капли дождя по оконному стеклу, непонятные зеленые символы. Родителей в комнате не оказалось.
- Ух! - восхищенно выдохнула Леночка. - Прямо как в "Матрице"...
- Да это скринсейвер, Лен! - сказал Артем. - Я недавно скачал его из интернета.
Пронзительно зазвонил телефон.
- Это на кухне! - радостно воскликнула девушка. - Я возьму!
Артем, перестав улавливать хоть какую-то логику в происходящем, увидел, как она скрылась в коридоре, ведущем на кухню.
- Лена! - крикнул юноша. - Постой! У нас же нет телефона!!!
Внезапно телефон смолк. Артему показалось, что он оглох.
В пустой кухне на столе стоял черный телефонный аппарат, его трубка свисала на витой пружине провода и мерно раскачивалась.
"Лена убежала домой? - подумал Артем, - Почему?"
Телефон ожил, взорвавшись звоном. Среди выпуклых квадратных кнопок с цифрами в унисон трелям вспыхивал и гас индикатор вызова.
Артем поднял свисающую трубку и поднес ее к уху:
- Алло...
- Тема, закругляйся уже со своим компьютером!
В бесконечно далеком, искаженном помехами голосе, звучавшем из трубки, Артем узнал голос матери...
* * *
Не было ни радужной круговерти, ни красочных спецэффектов перехода - ничего. Трубка, темная пыльная кухня - все исчезло. Артем поерзал в кресле, устраиваясь поудобнее, спина немного затекла в неловкой позе.
- Тема, закругляйся уже со своим компьютером. Знаешь, который час?
Анна Владимировна возникла в дверях комнаты с неотвратимостью военного крейсера.
- А где папа? - спросил сын.
Было во всем этом что-то неуловимо неправильное. Понять бы еще что именно.
- Спит давно.
- А как вам фильм?
- Какой еще фильм? - удивилась мать. - Ты мне зубы не заговаривай! Полчаса тебе на все про все - и в койку! Сто раз тебе повторяла: "кто рано ложится и рано встает, тому бог красоту и здоровье дает".
- Хорошо-хорошо, - поспешно сказал Тема, - полчасика, и все.
- Надеюсь, - серьезно молвила Анна Владимировна перед тем как уйти. - Ты разумный мальчик, сынок, не разочаруй меня.
Дверь за матерью закрылась.
Артем задумался. Что есть реальность? Ведь если допустить, что все произошедшее накануне - случилось на самом деле, то почему мама так удивилась, словно слышит об этом впервые? А куколка? Была ли вообще куколка? А может куколки-то никакой и не было вовсе? Все это игра воображения, сон? Как проверить?
"Та-аак, из отпущенных тридцати десять минут ушли на бесплодные размышления. Непорядок. Пожалуй, завалю-ка я с десяток монстриков в "Лордах Подземелий"".
Размышляя так, Артем привычно выбрал нужный значок на экране монитора и запустил игру. Экран мигнул, прорисовав игровое меню, а затем сверху на привычное изображение неожиданно скатилась зеленая буква, похожая на падающую звезду.
- Ничего себе! - ахнул Артем и недоверчиво протянул руку к загадочному символу, явно не имевшему ничего общего с игрой.
Легкое прикосновение к букве-звезде произвело эффект, подобный камню, брошенному в колодец - во все стороны от нее побежали волны. Они постепенно наращивали амплитуду и вскоре покинули пределы экрана, сминая в гармошку окружающее пространство. Стены, пол и потолок, диван и шкаф с книжными полками прогибались и раскачивались в безумном танце.
Артем закричал от ужаса, теряя ощущение собственного тела и не слыша собственного крика.
Глава 4
Ежели дуракам волю дать,
так они умных со свету сживут.
(М. Салтыков-Щедрин)
- Эй, ты там как? Живой?
Артем почувствовал, что его ритмично встряхивают за плечи. С трудом разлепив веки, Артем встретил тревожный взгляд серых глаз, смотревших на него из-под кустистых рыжих бровей.
"Бомж какой-то, - подумал студент, оглядывая склонившуюся к нему фигуру незнакомца, - еще и кострищем провонял - дышать нечем".
- Жи... жи-вой я, жи... вой! Не тря-си...
Незнакомец разжал огромные ручищи. Кожаный, прокопченный фартук был надет прямо на голый торс, бугрящийся такими мускулами, которым бы и Шварценеггер позавидовал. Местный культурист обладал примечательно рыжей кудлатой бороденкой под стать огненной же шевелюре и щеголял в латанных холщевых штанах и грязных лаптях.
"Лапти?! - изумленно подумал Артем. - Ох и бомжи пошли! Нет, ну, рваные тапки - это еще куда ни шло, но чтобы лапти? Обалдеть!"
- Ну, раз живой, тогда давай - вставай помалу. Чего ж землицу-то греть? Чай не девка! - сказал культурист и загоготал над собственной остротой.
Артем поднялся, сообразив наконец, что лежит в огородной меже, аккурат рядом с капустной грядкой, а чуть поодаль - распушилась ботвой морковная.
"Нет, пожалуй, не бомж, а скорее дачник, - решил про себя Тема. - А что в лаптях? Ну, так мало ли какие сейчас у дачников заскоки. Огород-то вон какой ухоженный".
- Ты чьих будешь? - полюбопытствовал дачник.
- Что?
- Звать тя как?
- Артем.
- У! Темка, стало быть, - дачник, задрав подбородок, с чувством поскоблил бороду. - А я - Никодимыч, кузнец местный. Так чего ты на моем огороде-то завалился? Перебрал что ль?
- Да нет, я тут мимо проходил... - Артем судорожно пытался что-то придумать, но получалось как-то не очень.
- Вона что... - протянул кузнец, - стало быть, мимоходец. Понимаю, а как же! Мимоходец и все такое, но почто в одном исподнем-то мимоходишь?
"Странный какой-то парень, - думал Никодимыч, - и такой одёжи, как у него, я отродясь не видывал!"
- Исподнее? - Артем оглядел себя. На нем были шорты и футболка. По-домашнему, это верно, но и для улицы - вполне сойдет.
"Да что тут вообще за дела такие творятся? - размышлял Артем. - Спиртного я не пил, может, меня каким-то образом оглушили и увезли за город? Похищение? А этот "кузнец" как раз один из похитителей? Очень даже возможно! Вон он как глазами-то хитрыми сверкает и даже кличку свою воровскую назвал - кузнец... Но что с нас взять? Денег особых в семье сроду не водилось, какой смысл меня похищать? Хмм... Но глюки знатные! Один момент с землетрясением чего стоит! Сам бы я до такого ни в жизнь не додумался".
- Э-э, парень, что-то ты совсем смурной стал, прям позеленел весь, - обеспокоенным тоном сказал Никодимыч. - А ну-тка айда в кузню, там разберемся.
Огородец у кузнеца был хорош, что и говорить! Посадки - любо-дорого. Сизыми перьями - лучок, горох, цепляющийся за ивовый плетень, кусты смородины там и тут, заросли малины - выше головы, а как за малинник свернули, увидел Артем и кузню: небольшой, но ладный рубленый домик, крытый сосновым тесом, с пристройкой-навесом.
"Откуда такой взялся? - размышлял кузнец, - вона как на струмент кузнечный вытаращился, будто отродясь не видывал. И шатает его, болезного, хоть и духа винного не чую. Лиходеям что ли подвернулся? И обобрали до нитки, и раздели до исподнего. Кузня моя на отшибе деревни, поди дополз чуть жив, да тут и обеспамятел. Эх, попадись мне эти мучители, уж я бы им ужо..."
"Ох, ну и влип же я! - думал студент в свою очередь. - Этот похититель мне руку сейчас сломает! Что ж делать-то? У них для пыток тут все организовано: щипцы, чтобы ногти выдергивать, а то и вместе с пальцами откусывать, и молотки - кости ломать. Да еще куча жутких железных штуковин, про которые мне ничего неизвестно! Наверняка будут пытать, и попутно мои мучения на камеру записывать, чтобы родственников шантажировать. И ведь не сбежишь никак - держит, гад, насмерть, вон, рука уже синеть начала".
Явно вечерело, от чего у Артема чувство времени окончательно пошло вразнос. Небо приобрело безоблачную медово-янтарную прозрачность, обычную в местах с чистым незагазованным воздухом.
- Давай заходь, парень! - террорист от культуризма дернул за скобу, и массивная дубовая дверь поддалась, а сени дохнули прохладным сумраком. - Не бойсь, Никодимыч знает, что делать, сейчас тебе полегчает...
"Все. Вот тут меня и укокошат, - с тоской подумал Артем, - знает, он, видите ли, что делать. Еще б ему не знать! Не пойму только зачем он мне зубы заговаривает?"
- Самовар как раз поспел, - продолжал Никодимыч, - а чай у меня знатный, кипрейный с мятою и зверобоем. Шиповник, правда, с прошлого году припасенный, уж не обессудь, нынешный-то еще не вызрел.
Медный с начищенными боками самовар возвышался на столе у раскрытого настежь окна, и прохладный вечерний ветерок колыхал белые занавески.
С деревянной полки над окном Никодимыч снял пару глиняных кружек, сноровисто наполнил их на треть заваркой и долил кипятком из самовара.
- Пей на здоровьечко, - участливо молвил Никодимыч, пододвигая кружку гостю, - пряниками порадовать не могу, хотя...
Он покопался в стоявшем у стены коробе, извлек и поставил на стол деревянное блюдо с медовыми сотами.
- Кое-что в запасе имеется, - сказал кузнец и хитро подмигнул Артему.
Артем осторожно протянул руку к блюду и, отломив кусочек золотистого лакомства, отправил в рот.
- Ммм... - промычал он. - Вкусно-то как!
- А то! - расплылся в улыбке Никодимыч.
Послышалось тревожное гудение, и в раскрытое окно на запах меда влетела оса. У студента глаза полезли на лоб: оса оказалась матерая - размером с откормленного воробья. Она деловито зависла над столом, высматривая кусок получше.
Хрясь! Удар был мощный: рука Никодимыча сбила незваную гостью и размазала ее по столу.
- Ишь ты, учуяла! Вот-ить погань крылатая! - разразился гневной тирадой хозяин. - Ненавижу все их подлое племя!
Взяв за крыло останки упокоившейся в мире осы, Никодимыч, приоткрыл дверь и выбросил их во двор. Вернувшись, он закрыл окно, деловито вытер тряпкой лужицу расплескавшегося в пылу сражения чая и уселся на табурет.
- Сказывай, - промолвил кузнец, с улыбкой глядя на гостя.
Артем закашлялся, поперхнувшись:
- Что сказывать?
- Сколько их было?
- Кого? - не понял Артем.
- Грабителей, - охотно подсказал Никодимыч. - Что тебя ограбили, несложно было домыслить. Откуда ты родом, зачем шел в нашу деревню?
"Ага, - подумал Артем, - это он адрес узнать хочет. Чтобы потом послать родителям мое ухо или палец, если с выкупом тянуть станут. Ничего террористу рассказывать нельзя".
- Трое, - ответил он террористу, старательно изображая страдальца, - а может и пятеро... Да они и не разговаривали много-то, сразу шарахнули по голове! Не могу ничего толком вспомнить.
- Вона что, - протянул Никодимыч, - да ты в рубашке родился, парень: жив остался! Ну, а что не помнишь ничего, так это пройдет. Отдохнешь, сил наберешься - само припомнится.
- Завтра к знахарке Варваре сходим. Восьмой десяток старушке, а в лечении хворей разных да ран, лучше нее и в Столице не сыщешь!
Между тем, за окном незаметно подкрались сумерки.
- Вот что, Тема, - сказал кузнец, - я тебе в горнице постелю. Отдохнуть тебе надо. Эдак-то зевать, как ты зеваешь, - это ж челюсть вывихнуть, а то и рот порвать можно!
Сундук - это не кровать и даже не раскладушка. Разок попробуешь и осознаешь, если не умом, то боками. Артем осознал всесторонне. Спать ему почти расхотелось, и, поворочавшись с боку на бок, студент решил выждать пару часов, пока рыжебородый культурист-кузнец заснет покрепче, а там - дай бог ноги! Но сон - штука коварная: чем настойчивей борешься с ним, тем скорее он побеждает. Словом - студент и сам не заметил, как сон его сморил, расплющив по крышке сундука, словно кузнечика.
* * *
- Хозяин, хозя-и-и-ин!
Тихий шепот настойчиво лез в ухо, соперничая с низким жужжанием. Такой звук издает майский шмель, случайно залетевший в комнату. В отчаянных поисках выхода шмель то и дело натыкается на оконное стекло, отскакивает, но пробует снова и снова.
Артем приоткрыл сначала один глаз, потом - оба, и через мгновение уже сидел с отвисшей от изумления челюстью. В лунном свете окна зависло крылатое нечто, чьи перламутровые крылья, трепеща, издавали то самое гудение, которое и выдернуло студента из сна.
Существо подлетело ближе, и теперь его можно было рассмотреть в деталях. С насекомыми его роднили две пары перламутровых полупрозрачных крыльев, но на этом всякое сходство с членистоногими заканчивалось. Начиналось сходство с человеком. Да это и был человечек, только с крыльями.
- Хозяин проснулся! - обрадовался крылатый человечек и подлетел еще ближе.
- А ты кто? - отшатнувшись, полюбопытствовал Артем.
- Вспомни, хозяин, ты принес меня с рынка.
- Куколка?!
- Ага. Я был куколкой. А потом спрятался в штуковине с волшебными картинками.
- В компьютере? - догадался студент.
- Точно! В нем. Там было много, очень много замечательных картинок, и большинство из них я превратил во врата, ведущие в разные миры. Надеюсь, хозяин доволен?
- Так вот почему! - понимающе воскликнул Артем.
Но тут же перешел на шепот, опасаясь разбудить кузнеца:
- Значит, это не сон, и я не спятил. Ну, хоть это радует, а то я уже решил, что у меня крыша едет.
Человечек рассмеялся. Его смех напоминал звон крошечного колокольчика.
- А родители? Леночка? - спросил Артем. - С ними все в порядке?
- Их я тоже перенес туда, куда они пожелали.
- Но вернуть-то их можно?
- Надеюсь, что да. Если захотят. Я открыл много врат.
- А меня? Меня ты можешь вернуть домой?
- В любой момент, как только пожелаешь, - промолвил человечек.
- Ну, тогда я же...
Хрясь!
- Вот-ить пакость какая! - прогремел Никодимыч, с хрустом размазывая человечка по полу. - Уж и в дом пробрались! Слышу - гудит. Сперва помыслил, что померещилось, ан-нет! Вовремя я.
Глава 5
- Нет, вы меня выслушайте.
Я не об личностях веду речь
и не парадоксами перед вами щегольнуть хочу.
(М. Салтыков-Щедрин)
- Дык кто ж знал! - оправдывался Никодимыч. - Эти-то тварюги крылатые об прошлом годе у Семена Хвостова дочу семи лет заели и утащили. Налетели роем - и уволокли. И не первый случай уж.
Артем загрустил: найти среди тысяч миров родителей и Леночку, да выбраться самому без помощи крылатого проводника - представлялось совсем уж непосильной задачей.
- Ты, эта, ложись. Поспи... - сказал кузнец. - Оно ить утро-то вечера мудренее.
* * *
Утро разбудило студента стуком в двери и зычным басовитым криком:
- Никодимы-ы-ы-ыч!
Послышался мерный скрип половиц, негромкий лязг щеколды, и до Артема донесся ответ Никодимыча:
- Чего орешь, оглашенный? Какого вамирэха лысого тебя принесло ни свет ни заря?
- Староста послал, дело у него к тебе спешное.
- Ба! Ну, спешное не спешное, а раньше полудня пусть не ждет. У меня самого там дела есть. Загляну, как доспеется. Так Селивану и скажи.
- Да уж скажу...
- Тьфу ты! - сплюнул в сердцах Никодимыч. - Четвертый десяток разменял, а все бегает, выслуживается...
Несмотря на ранний час, валяться дальше было неловко. Поэтому Артем поднялся и вышел во двор.
- А ты, как я погляжу, тоже ранняя пташка! - удивился кузнец.
Штаны и лапти на Никодимыче остались прежними, но вот кожаный фартук сменила полотняная рубаха, украшенная затейливой вышивкой.
Артем улыбнулся, ведь еще вчера при взгляде на такой наряд он решил бы, что "террорист" в свободное от мучительства время гастролирует вместе с ансамблем балалаечников. Но сегодня все изменилось. Теперь студент знал, что это его футболка и шорты с кроссовками выглядят нелепо и неуместно.
- Что ж, парень, - продолжил Никодимыч с улыбкой, - колодец недалече, умоешься, да подсобишь с огородом: полить надо бы до солнышка.
На полив ушло часа два, не меньше, и к тому времени, как огород был полит до последнего кустика, солнце стояло уже высоко, а Тема изрядно устал и зверски проголодался.
- Молодцом! - Никодимыч хлопнул студента по плечу, вложив в обычный жест одобрения недюжинную силу. - Ба! Да ты ж с ног валишься от голода! Ничего, сейчас завтракать будем.
Завтрак оказался простым и скромным: зелень с огорода, хлеб, сыр, квас, но Артем с удивлением обнаружил, что в жизни не ел ничего вкуснее.
- Сходим в деревню, навестим Варвару, она когда-то меня на свет принимала, - сказал кузнец, затем с хрустом вгрызся в луковицу и активно зашевелил челюстями.
- Зачем к знахарке? Я же здоров, да и с памятью у меня полный порядок.
- Варвара ведает столько, что тебе и не снилось! - воскликнул Никодимыч и многозначительно добавил: - Она ж не простая знахарка-то, а ведунья потомственная.
- А-а.
- Да не "а-а", - строго одернул Артема Никодимыч и произнес с благоговением: - А Варвара!
Затем залпом осушил кружку кваса и, жадно припав к крынке, в несколько мощных глотков ополовинил ее, крякнул, утер усы и поднялся из-за стола.
- Ну, - сказал кузнец, - сметай тут, чего осталось, а я пойду тебе одёжу присмотрю. В исподнем-то тебя и на двор-то выпускать нельзя - куры засмеют.
Артем едва успел покончить с завтраком, как Никодимыч вернулся.
- Вот, - кузнец положил на ларь стопку одежды, - тебе будет в пору. А с обутками помочь не могу. Нет ничего подходящего, не обессудь.
* * *
"Если врат открыто много, - думал Артем по пути к деревне, - то они могут находиться где угодно в этом мире. Но как их найти? Тьфу, от виртуальной мистики у меня скоро мозги взорвутся! Хотя... Еще день-другой, и я привыкну выглядеть, словно юное фольклорное дарование".
Дом кузнеца и впрямь располагался на отшибе небольшой деревни, состоявшей из полусотни, или немногим более, дворов, выстроившихся в две улицы, которые пересекались примерно в центре, образуя довольно широкую площадь. С одной стороны, изогнувшись дугой, к деревне примкнула тихая, неторопливо текущая речка, с другой - подобрался зеленым мысом смешанный лесок. Милый взору городского обывателя пасторальный пейзаж!
Дома в деревне оказались добротные, большинство крытые тесом, и лишь некоторые - соломой.
- Сперва зайдем к Варваре, ее изба на краю леса, - сказал Никодимыч. - А там уж видно будет.
"А где же ему еще-то быть, как не возле леса, - подумал сообразительный студент, - как-никак травки, грибочки и прочее - все под рукой".
Путь к дому знахарки лежал через всю деревню. С визгами и воплями носились, увлеченные игрой ребятишки, взрослые суетились по хозяйству. Встречные аборигены приветливо здоровались с кузнецом, на Артема поглядывали с осторожным любопытством, но вопросов не задавали.
Изба знахарки впечатляла тем, что резко отличалась от остальных домов, виденных Артемом в деревне. Это была приземистая, с крохотными оконцами в невысоком сосновом срубе, полуземлянка. Бревна жилища при строительстве проконопатили мхом, и тот благополучно разросся на новом месте. Конек двускатной присыпанной землей крыши выдавался далеко вперед над входом и походил на клюв хищной птицы.
Дверь с ржавым скрипом несмазанных петель приоткрылась, и на пороге обрисовалась хозяйка, краса и дикая природная грация которой сводили с ума все мужское население деревни и являлись предметом зависти - женского, но... лет пятьдесят назад. Сейчас же прелестница в эволюции своих прелестей дошла до той роковой стадии, когда любой взглянувший на нее, неизменно впадал в ступор на грани обморока. Причем эффект сказывался на всех одинаково, и половые различия уже не играли никакой роли.
- Пришли, наконец? - осведомилась знахарка сочным басом. - Заходите в дом, с утра вас жду.
Она тут же скрылась в доме. Артем с Никодимычем переглянулись и вошли следом.
Сумрачность единственной, но достаточно просторной комнаты слегка потеснил свет, узкими потоками лившийся в окна. Природные софиты выхватывал фрагменты укрытого циновками земляного пола, глинобитная русская печь у дальней стены выступала белым призраком, вооруженным ухватом. Поставцы, берестяные коробы, кованый сундук размещались вдоль стен, увешанных связками трав и кореньев.
Хозяйка, указав гостям на лавку, сказала:
- Не удивлена, что ты Никодимыч ввязался в это дело, - острый нос знахарки нацелился на Артема. - Впрочем, доброта твоя на всю Огневку славится, через нее же и приключения сыщешь на собственную... хм-хмм... голову.
Варвара поставила на пол глубокую миску, зачерпнув ковшом воды из ведра, плеснула в нее немного, побросала туда же травок и порошков, размешала костяной ложкой...
Студент глядел во все глаза на производимые ушлой бабулей действия.
"Средневековая колдунья! Ничего себе, мирок!" - думал Артем.
Тем временем знахарка поднесла ложку к лицу Артема и непререкаемым тоном приказала:
- Пей!
Ложка до краев была наполнена зеленоватой жижей, остро пахнувшей травами.
- Ну! - поторопила Варвара.
Артем приоткрыл рот и послушно глотнул содержимое ложки. Снадобье оказалось таким горьким, что глаза полезли на лоб. А старуха со знанием дела, пока подопытный пытался сообразить "а что это, собственно, была за гадость?", развернула ложку, острым концом костяной рукоятки полоснула ему по запястью, собрала заструившуюся кровь в ложку и зажала порез рукой. Зашептала, дунула, отпустила запястье.
Студент с испугом поднял руку поближе к глазам, но не обнаружил на ней и следа пореза.
Варвара хитро улыбнулась в стиле "знай, мол, нашего брата иллюзиониста" и погрузила ложку в миску.
- Ну, вот и все, Никодимыч, - устало произнесла знахарка, - для гостя твоего я сделала все, что могла.
- Благодарствую, Варвара! - Никодимыч поклонился старухе в пояс.
Та перелила часть содержимого миски в небольшую склянку, заткнула пробкой горлышко:
- Держи, Василий, - она протянула склянку кузнецу, присовокупив к ней кусок пергамента.
- Спасибо... - сказал Артем, чувствуя, что и ему надо бы поблагодарить старушку за шоу, и вдруг сообразил, что впервые произнес хоть что-то с того момента, как они покинули кузницу.
Ведунья, строго взглянув на юношу, ответила:
- Позже поблагодаришь, чай, не в последний раз видимся. Но запомни-ка хорошенько. Чужой ты этому миру. В моем доме можешь говорить. Но нигде более! Во всяком случае, до тех пор, пока кузнец не завершит оберег.
"Жуть какая! - подумал студент. - Если бабуся еще и в "избранные" меня запишет..."
- Ты ведь избранный, - продолжила бабуся, - избранный иномирянин, и приход твой предсказан сотню лет назад.
"Я влип, - с тоской подумал "избранный", - хана мне".
- К Селивану не ходи, - молвила знахарка на прощанье, - сперва оберег завершить надобно!
* * *
- Ничо-ничо, Тема, - ободряюще сказал Никодимыч, чуть только дом ведуньи скрылся позади, - оберег я тебе живо выкую, не впервой. Аккурат как на рисунке. Варвара свое дело знает, а я - свое.
Кузнец хитро подмигнул Артему и потряс зажатым в кулаке пергаментом.
- Вот и ты, Никодимыч! Обещался к полудню, а полдень давно миновал. Селиван места себе не находит - тебя ждет.
Сразу признав голос утреннего визитера, Артем с любопытством посмотрел на невысокого мужичка, заступившего им дорогу. Хитрая рожа и глазки-буравчики мужика доверия не вызывали.
- Никол, - кузнец досадливо поморщился, - к полудню я, помнится, не обещался. Сказал-ить - до полудня пущай не ждет, а вот опосля того, как с делами управлюсь - загляну, стало быть.
- Василий Никодимыч, уважь, а? - мужичок вцепился в рукав кузнеца как клещ в корову. - Дело-то сурьезное, беда у нас! Все равно ж мимо идешь.
- Тьфу ты, вот же пристал-ить! - Никодимыч попробовал вырваться, но смекнул, что рискует оставить рубаху без рукава. - Леший с тобой, пошли! Но гляди, Никол, у Селивана, оно конечно, ума - палата, но ежели он ко мне опять со своей Рыжухой...