В ночи город Образа Светлой Воды казался загадочным, полным волнующих тайн. Сам его воздух дрожал и колебался в свете факелов, установленных по всей оборонительной стене, у входа во дворец, в храм Богини Светлых Вод, на башнях цитадели. Свет пробирался по узким улочкам, таясь в подворотнях квартала гончаров, расползался по площади перед храмом, обтекал дворцовый храм и замирал в темных тупиках. Редко кто из жителей нарушал покой спящего города. Разве что утомленная ласками служанка бежала к своему дому, или жрец, движимый волей богов, шел в храм получить откровение.
Принцу не спалось. Он думал о скорой встрече с невестой, и горячая кровь опаляла его пылкое сердце. Оно пульсировало, как языки пламени негасимого огня в дворцовом храме, то затихая, то учащаясь. Но если пламя костра подпитывали дрова, то пламя сердца возгоралось от мыслей, роящихся в голове. Легкие по отдельности, вместе они встали стеной между сном и явью, и, не в силах бороться с ними, Афарун поднялся с постели. Шелковая рубаха, повиснув на широких плечах, опала на штаны, фалдами закрывающие ноги до самых щиколоток. Длинные прямые волосы принца небрежно разметались по спине. Часть прядей упала на лоб. Афарун убрал их за ухо. В слабом свете факела густые брови обозначились валиками, нависающими над глазами. Мясистый нос поблескивал, а расслабленные губы приоткрылись. Афарун поднял кувшин, стоявший на возвышении рядом с постелью, и наклонил его, открыв рот. Вода полилась из узкого слива, которое гончар слепил в виде сидящей собаки. Утолив жажду, принц вытер губы и, накинув хитон, вышел в узкий коридор.
Покои членов царской семьи находились в нижней части дворца, обращенной к южным воротам города. Длинный коридор вел в тронный зал и во внутренний двор, откуда, повернув и спустившись по каскаду ступеней, можно было выйти на городскую площадь или, пройдя по крытой галерее, попасть в храм Богини-покровительницы Никшапы.
Слева от покоев принца, в дальнем конце коридора находились спальни царя и царицы. А ближе уже были подготовлены покои для невесты принца.
Афарун дошел до закрытых дверей пока пустующей комнаты кушанской принцессы, постоял в раздумье и, сцепив руки за спиной, медленно прошагал часть коридора до прохода, который вел в верхнюю часть дворца. Через стены, толщиной в два широких шага и днем не проникало никаких звуков. Только во двориках, разделяющих дворцовые залы, слух улавливал звуки городской жизни. Днем оттуда доносился людской говор, скрип телег, проезжающих мимо площади или по дороге к цитадели, особняком стоящей в дальней части города, у северо-восточных ворот. Ночью же, когда люди спали, ветер приносил всплеск реки, несущей свои воды за городскими стенами, вздох ночной птицы.
Афарун вышел в квадратный двор храма и поднял голову к небу. Звезды перемигивались, неспешно передвигаясь из ночи в ночь по строго определенному маршруту. Ковш Хавторинг наполовину скрылся за стеной, но звезда Мекх-и-гах, по которой маги определяли центр небесной сферы, еще гуляла по небесному пастбищу. Афарун задумался. Близилась середина года - седьмой месяц фагакан. Первый день фагакан разделял сутки на две равные половинки. Ночь и день равнялись друг другу. Свет и тьма словно устраивали перемирие и давали человеку время подумать, каким путем идет он - праведным или пагубным. Каждый имел право выбирать. Когда день угасал, огненный лик солнечного бога Митры скрывался за горизонтом или прятался за толщей облаков, силу его дарил людям огонь. Негасимый символ солнца на земле горел в святая святых - алтарной комнате. Днем и ночью в высоком квадратном очаге в центре зала веселились языки священного пламени. Тени плясали под его музыку на белоснежных стенах, терялись в углах, а потом снова появлялись, разбавляя серыми пятнами белизну ганчевой обмазки потолка.
От священного негасимого огня возжигали огонь в дворцовом храме. К нему вело двойное кольцо коридоров. Через узкие проходы в их стенах можно было пройти к Залу приемов, в котором царь восседал в особые дни почитания богов Согда и как Верховный жрец принимал подношения, благословляя дарителей от имени Благословенного. Визит высокородных особ завершался в Трапезной, разделенной стеной от Зала приемов. В центре узкой и длинной комнаты горело несколько очагов, у короткой стены слева от входа стоял бронзовый сосуд с водой, а вдоль стен на суфах устраивались аристократы и маги, чтобы откушать царских угощений, поделиться планами, решить хозяйственные вопросы.
Афарун, как наследный принц, присутствовал на приемах, стараясь всем уделить внимание, но больше наблюдая за теми, кому в некий определенный час жизни ему придется отдавать приказания или прислушиваться к советам.
В этом году принц встретил свою двадцатую весну, но, несмотря на зрелость мышления, мысли об управлении государством были ему в тягость. Да и отец был еще в силе! Зачем все это - женитьба на кушанской принцессе, приобщение к ведению государственных дел?.. Афарун не понимал и оттого не спал, размышляя о своей свободе, о своих любимых занятиях, которые приходится откладывать, выполняя обязанности. В библиотеке цитадели его уже заждались таблички с откровениями предков. Он мечтал посидеть в тишине, разбирая замысловатые значки на деревянных дощечках или на глиняных пластинках.
Совсем недавно Афарун начал читать записи мага - очевидца событий, произошедших в Согде во время нашествия великого Наксендара - смелого и жестокого царя йонов, с огнем и мечом прошедшего по Стране Плодородных Долин. В памяти народа о нем остались легенды. Что в них - правда, что - вымысел? Афарун жаждал разобраться в этом. Но вместо пребывания в тихом зале библиотеки должен был готовиться к свадьбе.
В эту ночь кушанская принцесса спала в двух парсангах от Никшапайи, на берегу Светящейся реки. Афарун представил себе, как светловолосая Тэхар почивает в шатре под стрекот цикад и тихую песню бегущей воды. Невольная мысль отозвалась в сердце истомой. Афарун удивился. С того момента, как он узнал о решении отца, он и не думал о принцессе, как о девушке. И вдруг... Интересно, какая она? Посол кушанского царя расписывал добродетели юной принцессы и, как бы случайно, приправил образ доброты и справедливости нежностью кожи и красотой глаз. Слова посла упали на благодатную почву. Принц Нихшапайи уже вошел в пору страсти, но, познав усладу любовных утех, остался спокоен. Любовная лихорадка не тревожила его, хотя зовущие взгляды служанок и загадочные улыбки знатных девушек он замечал. И вот теперь его сердце откликнулось только на мысль!
Стряхнув наваждение, Афарун решил заняться более важными вещами. Он вышел из дворца и направился к цитадели. Если на чтение не хватает дня, почему бы не почитать сейчас?
Стража дворца последовала за ним на некотором отдалении. Песок и мелкие камешки шуршали под ногами. В цитадели издали заметили принца и распахнули перед ним высокую резную дверь, окантованную бронзовым поясом по всему краю. Афарун вошел, и спустя мгновение сзади раздался лязг затвора.
Хранилище документов находилось в верхнем помещении восточной башни. Афарун поднялся по извилистой лестнице и, только встав на площадку перед низким проемом входа, едва не упал, столкнувшись с женщиной.
- Кто ты? Что делаешь здесь? - спросил он, вглядываясь в силуэт, закутанный в прозрачную шелковую ткань.
Девушка скинула шаль, и Афарун узнал дочь военачальника Виркана.
- Замина?.. Как ты здесь?..
- Приветствую тебя, принц... - девушка замялась, но, взяв себя в руки, звонко ответила: - Мне не спалось, как и тебе, видно. А здесь я живу. Мои покои тут недалеко, у той башни, - она неопределенно махнула в сторону.
Афарун поджал губы, скользнул взглядом по заглаженным ступеням. Он догадывался о чувствах Замины и не знал, как вести себя с ней. Ведь его сердце молчало на ее призывные взгляды.
Замина переступила с ноги на ногу, раздумывая, что делать дальше. Ей действительно не спалось, и она вышла подышать свежим воздухом. И вдруг увидела принца. Замина давно страдала по нему, всячески привлекая его внимание, но все ее усилия были тщетны. Афарун не замечал ее. И вот чудо! Он здесь. И ночь. И нет никого.
- А ты, господин, пришел читать? - надеясь на беседу, задала она вопрос, ответ на который был однозначен.
- Да, хотелось бы почитать.
Замина осмелела.
- Последние дни тебя не было здесь. Готовишься к свадьбе? - дерзко спросила она.
Афарун уловил нотки горечи в ее тоне. Это насторожило.
- Тебе лучше удалиться в свои покои, Замина. Сейчас я не хочу делиться ни с кем своим одиночеством.
Замина потупилась, сжала кулаки. Сколько она просила отца поговорить с царем! Ведь их брак укрепил бы общество, они бы создали хорошую семью, она бы родила будущему царю Никшапы здорового наследника. И Ардвисура благоволила ей - все знаки говорили об этом! А сколько подношений она сделала в храм своей покровительницы! Почему же не ей, а какой-то кушанской принцессе - дочери царя, сила которого уже не могла удержать империю в прежних границах! - суждено разделить ложе с ее возлюбленным?!
Принц обошел девушку и исчез в проеме двери. Стражник, сопровождавший его, слышал их беседу и не решался подняться по узкой лестнице. Он ждал, когда дочь военачальника спустится. Замина сбежала по ступенькам стремительно. Ее шелковое покрывало, развеваясь, едва коснулось руки, сжимающей копье. Воин посмотрел ей вслед и, поднявшись к двери в библиотеку, встал на страже.
Уединяясь в стенах библиотеки, Афарун забывал о внешнем мире. Здесь царило иное измерение! Сокровища в виде хрустящих в руках бумажных свитков, узких дощечек, потемневших от времени, миниатюрных глиняных табличек с выдавленными на них значками древнего письма хранились в каменных шкатулках, расставленных вдоль стен. Когда-то в детстве, играя в цитадели, Афарун нашел отца, склонившегося над одним из свитков. Завороженный тайной, принц прибегал сюда каждый раз, когда двери библиотеки открывались, и тихо сидел на полу, разглядывая значки на табличках, не мешая чтению отца. Со временем он выучился грамоте и с особым благоговением читал записи своих предков о делах давно минувших дней. В светлое время Афарун поднимался на верх башни и читал при свете дня. Ночами же он усаживался на софе, поставив рядом чадящую лампу, и погружался в таинство записей, пытаясь представить себе далекое прошлое.
В последнее время его заинтересовала переписка царя Никшапы с государем Согда, в которой говорилось о перемещении войск царя йонов Наксендара, прозванного Двурогим. В памяти народа остались легенды о защитниках Согда, возглавляемых Спитаменом, о дочери царя бактрийцев Роксане, ставшей женой Наксендара, о брахминах - некогда соотечественниках захватчиков, поголовно истребленных ими. Читая документы, слушая рассказы стариков, Афарун пытался понять, как Никшапа избежала подобной участи. Город остался цел, как и его жители. Одно он понял - согдийцы не покорились царю йонов! Они три года сопротивлялись, выводя захватчиков из себя хитростью и точечными сражениями. В конце концов, Наксендар включил Согд в число завоеванных им стран, но народ остался верен себе!
Афарун открыл шкатулку с дощечками и достал первую, лежащую сверху. Масляный фитиль потрескивал от пламени. Пальцы едва прикасались к узкой, заостренной с обоих концов арчовой дощечке, еще хранившей хвойный аромат дерева. В груди принца приятно защекотало! В аккуратных строчках письма, выведенных старательной рукой писца, звучал голос царя, которого нет на земле уже более пяти веков! Афарун заерзал от нетерпения и склонился над дощечкой, читая строку за строкой. Круглые значки букв, выстреливающие стрелами поперечных или косых прочерков, сложились в слова, слова передали смысл, и принц прочитал следующее:
От государя Согда государю Никшапайи много приветов.
Тебе вот так следует поступать,
себя следует поберечь, быть в безопасности.
Теперь царь йонов перешел Окс и по земле твоей идет в наши земли.
Вот я усилюсь и все наши земли усилю.
И ты так должен поступать.
Должен ты быть очень хорошим и крепким, быть в безопасности.
А будут у тебя какие-либо слухи, то мне их соизволь сообщить.
Должен ты быть в безопасности... Афарун задумался. Как удалось сохранить Никшапайю от разорения? Каким образом царю удалось защитить свой народ и не потерять свободу? А в этом не было сомнений! Ведь Никшапа жива поныне! Как мало сведений... Принцу хотелось большего, он желал знать подробности.
Никшапа стояла на краю плодородной долины Светлой реки. Дальше к западу - пустыня! Наксендар шел в Индию - далекую страну сильных рек и зеленых лесов, где обитают невиданные звери. И страна эта находилась в противоположной стороне - на востоке. Но по пути туда, царь йонов присоединял к своей империи все земли, по которым проходил. Согд всегда был лакомым куском для завоевателей, но не каждому он пришелся по зубам. Да и включив его южные земли в свою империю, даже кушаны не могли считать его полностью покоренным. Народ Согда, а с ним и Никшапы, ценил свободу более всех благ! Неужели царь Никшапы сумел договориться с царем йонов? Иного объяснения Афарун не находил. Правитель Наутаки дал отпор захватчикам, но те все же взяли его город-крепость. Даже крутые скалы не помогли. Афарун слышал сказ певцов о "крылатых" воинах Наксендара! Что им стоило покорить Никшапайю?! Но не помнят люди о великом сражении, не вспоминают героев, защищавших город. Почему? Потому что не было такого сражения! Остается одно: ворота города были открыты, и по приказу царя! Сдались?.. Что же тогда значат слова об усилении, приведенные в письме? Если город был сдан, не означает ли это предательство по отношению к царю Согда? Или... или царь йонов прошел Никшапайю и ушел на север к столице Согда - славной Смаракансе? Но это все догадки... Досада, вызванная неопределенностью, незнанием истинных дел, грозила испортить настроение. Афарун отложил дощечку.
По крутой лестнице, спиралью уходящей на крышу башни, скользнули первые лучи света. Наступал новый день! И этот день обещал перемены в жизни. Все, пора отправляться навстречу каравану кушанской принцессы! Мысли принца оставили на время тайны прошлого и обратились к будущему. Он решил встретить невесту под видом одного из членов своей свиты, не выдавая себя истинного. Так будет проще понаблюдать за ней, пока они будут подходить к Никшапе. А потом он успеет тайком пробраться во дворец и уже вместе с отцом и матерью церемониально встретить свадебное посольство кушанского царя.
Хавторинг - созвездие Большой Медведицы на пехлеви
Мекх-и-гах - Полярная звезда (с пехлеви)
Маги - зороастрийские священники, астрологи
Фагакан - седьмой месяц по согдийскому календарю. Он начинался 21 сентября, в день осеннего равноденствия
Наксендар - согдийский вариант имени Александра Великого, имя встречается в согдийских текстах.
Йоны - греки-македонцы, пришедшие в Согд с Александром Великим. Название встречается в согдийских текстах.
Парсанг - персидская мера длины, равная 5250 м.
Текст письма составлен автором по примеру письма Деваштича из согдийских текстов, найденных на горе Муг.
Наутака - "Новое место", область на востоке Согда.
Смараканса - город Самарканд, согдийское название.