Семеро всадников выехали из ворот города Образа Светлой Воды и, пришпорив коней, помчались на восток. Ветер с реки обдувал молодые лица свежестью, подныривал под хитоны, раздувая их или пытаясь сорвать. Но крупные бляхи в виде закрученных спиралей крепко удерживали тяжелые плащи на плечах. Удлиненные шапки, нахлобученные на лбы, покачивались верхушками в такт бегу коней. Солнце, поднимаясь все выше, светило всадникам в лица. Утренняя скачка бодрила! Хотелось мчаться и мчаться! Но два парсанга быстро остались за спиной и вскоре всадники увидели идущий навстречу караван. Афарун поднял руку и, повинуясь седокам, кони перешли на шаг.
Заметив всадников, Харбалан выехал вперед. Несколько воинов сопровождали его. Караван встал. Верблюд, на котором ехала принцесса, потянулся к зеленой ветке. Вслед за длинной шеей, накренилась кибитка, устроенная на спине гиганта. Тонкий вскрик привлек внимание погонщика и он, гикая и прохаживаясь по шее верблюда палкой, принудил его выпрямиться. Пожевывая сорванные листики мягкими губами, верблюд повернул голову назад, поглядывая хитрым глазом на свою ношу.
Но внимание принцессы уже привлекли молодые воины из Никшапайи. До ушей Тэхар долетели приветствия, переданные от имени царя Ахвирпата и его сына Афаруна. Харбалан ответил с подобающим почтением и махнул погонщикам и возничим, разрешая продолжать путь. Всадники встали у обочины и, когда верблюд с ценной поклажей поравнялся с ними, тронули коней и поехали рядом.
Мир вокруг оживал! В утренней дымке зеленели сады, пашни дышали сочными комьями вспаханной земли. В усадьбах, разбросанных среди полей и садов, по-утреннему суетились люди. Солнце щедро дарило тепло, а река - прохладу. Ее серебристая лента бежала слева от дороги, чуть вдали, но вода шла к полям и садам по каналам, прорытым людьми. Природа дарила блага, а человек приспосабливал те дары для своей жизни.
Сердечко Тэхар замирало от ожидания счастья. Такое солнечное утро не могло принести ничего другого, кроме радости и благих надежд! Едва очнувшись ото сна, принцесса вместе со своим наставником обратилась к Благословенному с пожеланиями любви всему сущему на земле. А потом, зажав в кулачке подарок отца, поблагодарила Митру за свет и жизнь.
Золотой еж холодил ладошку бирюзовыми иголочками. Раскрыв ладонь, Тэхар подставила колючую спинку нежным солнечным лучам, и в сердоликовых глазах загорелись золотые искры. "Мать благословляет меня!" - обрадовалась принцесса и прикоснулась губами к крохотному золотому носику ежа. Как он похож на солнышко! Особенно в его лучах! Золотое тельце отражает свет, и он бежит по зелено-синей бирюзе к самым кончикам иголок, с них - на перламутровую спинку, и сияет на завитках раковины разноцветьем, напоминая игру света в водах Светящейся реки.
Вчера на закате Тэхар наблюдала за переливами воды в реке и, казалось, в ее журчании она слышала чистую речь Ардви Сильной и Незапятнанной. Свет и влага! Огонь и вода! Противоположности, вместе они даруют жизнь всему, что есть на земле! Как божественные супруги - Фарро и Ардохшо! Союз страсти и целомудрия! Без света и воды не вырастет ни один цветок, не выживет ни одни зверь, ни один человек не обретет радость и счастье.
- Принцесса, - Биришим припала к ушку госпожи, - видишь, как эти всадники смотрят на нас!
- Они нас не видят, - вглядываясь между колыхающимися занавесями, с улыбкой ответила Тэхар.
- Зато мы их видим!
Биришим увлеклась игрой в прятки. Было очевидно, что посланцы принца пытаются разглядеть в покачивающемся шелковом шатре его невесту. А, может быть, и сам принц здесь?..
- Госпожа, вон тот красавчик с темными кудрями, не принц ли? - придерживая край занавески, Биришим вертела головой, как утка.
- Где?
Тэхар припала к щелке. Всадник на вороном коне был статен и действительно красив. Закинув край темно-синего хитона за плечо, он гарцевал рядом, одной рукой придерживая повод коня, другой упершись в рукоять короткого меча. Поблескивающее на солнце шейное серебряное украшение выдавало в нем знатного господина. А что другие? Тэхар обратила внимание на всадника, ехавшего чуть в отдалении. Он и не смотрел в ее сторону. Хотя!.. Нет, смотрел! Но исподволь! Делал вид, что вглядывается вдаль, а сам, опуская голову, будто хочет рассмотреть что-то под копытами лошади, бросает быстрый взгляд на яркие шелка кибитки. Сердечко Тэхар зачастило. Неужели это ее суженый?!
- Биришим, а как тебе тот?
- Который? С большой головой?
Тэхар отодвинулась и одарила служанку недоуменным взглядом.
- А что? Ну, правда, посмотрите, какая у него большая голова! И волосы прямые, и...
- Хватит! Он скромный, не то что этот... красавчик!
Тэхар разозлилась. А это совершенно ни к чему! Совсем скоро она увидит принца, хватит гадать. А самое главное, что он увидит ее. И она должна ему понравиться! Принцесса улыбнулась, совершенно точно зная, что лицо злой женщины некрасиво. Взять себя в руки и забыть о злости!
Но все же всадник, сидящий на палевом коне, вызывал любопытство. Тэхар приоткрыла занавеску и, оставаясьв тени, наблюдала за ним. Да, голова у него крупноватая... Это говорит о том, что он умный! А ей говорили, что принц увлекается науками! Да и принц ли это? Одет хорошо: шапка украшена золотыми бляхами, гривна на шее... да, тоже золотая, ободом. Под откинутым назад хитоном благородного красного цвета видны нашивки на переднике, прикрывающем белую рубаху. Штаны фалдами, мягкие сапожки в стременах поблескивают завитушками нашитых металлических узоров. Богатый наряд! Но и у других не беднее, хотя...
Вдруг Тэхар как обожгло! Они встретились взглядами! Инстинктивно задернув занавеску, она откинулась назад. На глаза навернулись слезы. Тэхар часто заморгала. Биришим заметила волнение принцессы.
- Что такое? Что случилось?
Тэхар перевела дух.
- Страшно мне, Биришим.
Служанка, ставшая принцессе за время путешествия ближе всех, сжала ладошки госпожи.
- Не бойся, я всегда буду рядом! И Харбалан! Никто не посмеет обидеть тебя!
Тэхар прерывисто выдохнула воздух, распиравший грудь, но тревога не ушла с ним, не растворилась в дорожной пыли.
Верблюд мерно шагал. Кибитка покачивалась ему в такт. Осталось совсем немного. Позади - дальний путь, нелегкий, полный опасности и страхов. Впереди - только неизвестность! Уж скорей бы Никшапа! Новый дом, новая семья!.. О, благословенная Ардвисура, даруй любовь и счастье!.. Тэхар прикрыла глаза. Пушистые ресницы подергивались в такт волнения сердца. Его музыка сбивалась, то замирая, та спеша догнать танцующую мелодию жизни. Молитва! Молитва приводит мысли в порядок, усмиряет чувства. И Тэхар тихонько запела: "Ом-м-м-м манне падме хум-м-м-м..." Сначала ее голос дрожал, но с каждым новым звуком мысли успокаивались, и вслед за ними дыхание обрело привычный ритм. Духовное наследие матери спряталось за волшебными звуками простой и привычной с детства мантры, с которой принцесса начинала и заканчивала каждый день. Ом мане падме хум... Ом мане падме хум... О, жемчужина в цветке лотоса!
Биришим подалась вперед, чтобы услышать приказание, но, поняв, что принцесса обратилась мыслями к Просветленному, вернулась к наблюдению за всадниками. Живая жизнь была ей куда интересней, чем общение с богами, какими бы могущественными они ни были!
Чем ближе караван подходил к Никшапе, тем многолюдней становился путь. Люди из окрестных усадеб встречали невесту принца цветами и приветствиями. Тэхар очнулась и тоже наблюдала за происходящим. Вскоре всадники пришпорили коней и умчались вперед. Биришим встала на колени и приоткрыла занавеси шатра. Впереди возвышались стены города Образа Светлой Воды!
- Прибыли, принцесса! - с волнением воскликнула служанка, но ее голос утонул в барабанном бое.
Звуки труб подхватили ритм и заголосили на разные лады: утробно, пробирая до мурашек; тонко, по-птичьи; мелодично, как песня воды.
Под бряцанье доспехов воинов караван вошел в распахнутые ворота. Но то были ворота первой стены укреплений. За лачугами кузнецов, не оставляющих свою горячую работу и лишь искоса поглядывающих на караван кушанской принцессы, виднелись более высокие стены. На них стояли воины, облаченные в высокие шапки и панцири, поблескивающие металлом. Угловые башни стены подпирали небо частыми зубцами. В их просветах виднелись головы лучников. Караван прошел мимо высокого, но оплывшего от времени сооружения, в котором еще угадывалась башня и лестница, ведущая к замурованному входу.
До главных ворот Никшапы оставалось несколько шагов... Тэхар замерла. Биришим - и то замолчала. Так и стоя на коленях, она во все глаза смотрела вперед. Крепкие ворота раскрыли объятия. Стражи города подняли копья в приветствии. Музыка оглушила барабанным боем. Прямая улица, утрамбованная за века тысячами ног и копыт, вывела караван к городской площади. Керамисты, оторвавшись от гончарных кругов, дворцовая челядь глазели на шатер, за которым пряталась загадочная гостья. Под пристальными взглядами людей верблюд величественно вскинул голову, по-царски отвечая на торжественную встречу. Но недолго оставалось ему вышагивать в величии! Неугомонный погонщик палкой и окриками уложил его, и драгоценный шатер поплыл в воздухе. Тэхар вскрикнула.
- Спокойно, госпожа, все хорошо, возьми себя в руки! - шептала Биришим, сжимая похолодевшие пальчики принцессы в горячих ладонях.
Полог шатра распахнулся, и заскорузлая рука Харбалана опустилась к принцессе, став шатким мостиком между надежным убежищем и широким простором чужого города. Тэхар встала на землю.
- Я рядом, - шептала Биришим, помогая подняться и придерживая за локоть.
Принцесса сделала шаг и покачнулась. Харбалан сжал ее запястье. Биришим запуталась в накидке, и на следующем шаге Тэхар не удержалась и осела. Старый воин подхватил ее за талию. Люди ахнули. Один из всадников, сопровождавших караван, скоро спешился и подбежал на помощь. Но Харбалан уже сам нес на руках драгоценную ношу, и встревоженному юноше осталось только показывать дорогу к покоям принцессы.
Царь с царицей вернулись во дворец. Странной оказалась встреча невестки. Висвихани выслушала наставника принцессы, который объяснил ее обморок особой нежностью госпожи и трудностями пути. Что ж, пусть отдыхает. Прием в честь бракосочетания принца назначен на вечер, время есть. Только люди теперь будут судачить. Надо будет провести принцессу по площади до храма. Пусть поклонится Ардвисуре, и народ уверует, что будущая жена Афаруна здорова и молит богиню о семейном счастье. Да, так и сделаем!
- Эй! - Висвихани подозвала служанку. - Сообщи принцессе нашу волю... хотя... - царице вдруг самой захотелось посмотреть на невестку. Когда воин пронес ее мимо, она успела отметить лишь прозрачную бледность ее лица в обрамлении светлых локонов.
Висвихани пригубила чашу с нектаром и, оставив уютный уголок дворцового дворика, прошла в жилую часть дворца.
Слуги склонялись в низком поклоне перед своей грациозной госпожой. Царица блистала красотой! Пряди ее длинных прямых волос лежали улитками на темечке, подпираемые ото лба золототканым жгутом. Длинное шелковое покрывало легким облачком ниспадало на спину. Царица шла, легко переступая обутыми в расшитые золотыми бляшками туфли, наушные украшения из драгоценных камней вторили им мелодичным звоном, массивное ожерелье прикрывало нежную шею и грудь. Бархатная ткань хитона поблескивала фалдами, и при каждом шаге полы его приоткрывали белоснежную, тонкой ткани рубаху.
У покоев принцессы толпились слуги. Услышав звон царских украшений, они освободили дорогу, прижавшись к стенам узкого коридора. Царица ветром пролетела мимо, оставив после себя тонкий аромат благовоний. Харбалан, стоявший стражем, склонил голову и посторонился. Висвихани поймала его настороженный взгляд, но остановилась лишь на мгновение, в следующее она уже стояла у постели принцессы. Биришим отползла в дальний угол, так и зажав в руке мокрую ткань, которой она усердно смачивала лоб своей госпожи.
Тэхар уже пришла в себя. Ее глаза сияли на бледном лице спелой бирюзой. В изголовье чадили лампы. Воздух в комнате показался царице затхлым.
- Думаю, тебе будет лучше на воздухе, - без предисловий сказала она, и одного поворота головы было достаточно, чтобы слуги поняли ее приказание.
Тэхар приподнялась на локте. Золотистые кудри осыпались по плечам. Висвихани одарила невестку взглядом восхищения. Ее рука подхватила прядь мягких волос.
- Ты красива, не соврали послы!
Тэхар смутилась и, собравшись с силами, села. С подушки прямо на пол скатился камень.
Царица от неожиданности отпрянула.
- Что это?..
Биришим бросилась к ложу и, подхватив агатовую лягушку, подняла ее на вытянутой руке, не решив, кому она протягивает ее - царице или принцессе. Тэхар взяла подарок конюха и, поглаживая прохладную спинку, ответила:
- Это лягушка. Подарок Священного озера. Ее принес... один странник. Он конюхом в караване.
Висвихани вскинула брови.
- Подарок от конюха?
Тэхар улыбнулась, не поднимая глаз на царицу.
- Нет, подарок от богини У... О... как ее называют? - забеспокоившись, Тэхар с надеждой взглянула на Биришим.
- Умай, госпожа, - ответила та, и добавила тише: - Так жители в тех землях называют светлую Ардвисуру, госпожа...
Висвихани взяла лягушку, сидевшую на раскрытой ладони принцессы. Свет лампы пробежал по агатовому животику, пронизывая его насквозь.
- О! Какой камень! - царица повертела лягушку и вернула принцессе. - Что ж, сегодня у тебя будет возможность торжественно передать дар У...
- Умай, - повторила Биришим, почувствовав заминку в голосе царицы.
- Да, Умай! Передать ее в дар Богине-покровительницы Никшапы, если соизволишь...
Вернув драгоценный дар принцессе, Висвихани удалилась. А Тэхар осталась сидеть в недоумении. Зато Биришим ликовала! Случай помог выполнить просьбу конюха - преподнести дар Священного озера богине плодородия, ко всем прочим особо почитаемой царями и царицами всех времен! Даже на монете, отчеканенной Харбаланом, было изображение Ардохшо! Кому она даровала венец власти, всегда будет под ее защитой! Биришим надеялась, что хоть капля влаги, текущая из бездонного рога изобилия богини на головы царственных особ, упадет и на нее, и будет она счастлива! Надеялась...
- Госпожа, все готово для твоего отдыха, - доложила служанка Висвихани, и принцесса в сопровождении преданного Харбалана, под руку с Биришим перебралась во дворцовый дворик, где у его западной стены было устроено ложе для отдыха.
Легкий ветерок теребил яркие занавеси вокруг него. Они затеняли место отдыха, щедро освещаемое высоко стоящим в небе солнцем. Но в это время года лучи светила не жалили, хоть и слепили глаза. Напротив, его тепло согревало и радовало. Тэхар отдалась неге. Свет растворял страх и досаду от обморока, случившегося так некстати. Сладкий нектар, поданный для освежения, сочные яблоки и искристый виноград доставляли удовольствие. Похвала царицы пришлась по сердцу. Только принца Тэхар еще не видела. Встречал ли он ее? Наверное, как иначе?.. Если бы не обморок...
- Думаю, да, - шепотом, приблизившись к госпоже, как заговорщица, произнесла Биришим. - Он был среди всадников, встречающих нас. Помните, вы обратили на него внимание - такой головастый.
- Да?..
- Да! Как только с вами случился обморок, он соколом слетел с коня и подбежал на помощь! Но Харбалан оттеснил его.
Принцесса сглотнула. От мысли, что принц был рядом с ней, дыхание снова сбилось. Биришим заметила, как щеки госпожи заалели. Она обрадовалась - это верный признак здоровья! Еще немного отдохнет и к вечеру предстанет перед женихом во всей красе! Если принц и принцесса будут жить в любви и согласии, то и ей, служанке своей госпожи, будет хорошо. Биришим тоже ожидала счастья от новой жизни, хоть счастье служанки было совсем иным, в отличие от счастья принцессы. Но Анахита милостива ко всем женщинам, и знает, что драгоценный дар, который сегодня принцесса положит на алтарь в храме, дошел до нее благодаря ей - Биришим!
Ближе к вечеру прохладный ветер залетел в дворцовые покои. Но не только запахи реки принес он - дым и аромат поспевающей на кострах еды напомнили о предстоящем торжестве. Биришим уже готовила принцессу к выходу, слуги довершали праздничное убранство дворца последними деталями, принц Афарун принимал благословение предков в дворцовом храме, у священного огня, находиться рядом с которым могли позволить себе только маги и члены царской семьи.
В центре глухой комнаты, отделенной от внешних стен кольцом коридоров, горело негасимое пламя. На белых стенах святилища плясали тени. Отблески огня пробегали по верхушкам стен, по потолку, терялись в красных панелях и, вернувшись назад, задерживались на лицах, освещая их в цвета заката, уже полыхавшего снаружи.
Афарун сидел на белоснежном полу и не мигая смотрел на огонь. Наставник не мешал принцу. Он сидел напротив, покачиваясь в такт своим мыслям, только губы его - тонкие и сухие - то смыкались, то размыкались в потоке слов молитвы, обращенной к Праведному. Но вот ушей принца достиг звук гонга, возвещавшего о начале церемонии, и, поклонившись священному огню, принц и маг встали.
В тишине комнаты зазвенели украшения на богатом нагруднике принца. Ряды золотых пластин впитали алые краски пламени и заиграли всеми его оттенками. ЛицоАфаруна, освещенное снизу, приобрело строгость. Глаза покрыли загадочные тени. Величие облика дополнил головной убор из парчи, оформленный волнами, идущими по всему верхнему краю. Два цветных жгута прилегали ко лбу, прижав и волосы, ровными прядями ниспадающие до плеч. Верхнее платье из тяжелой бархатной ткани, которую привозили купцы из далекого востока, спускалось по бокам ниже колен и скреплялось на поясе пряжкой.
С молчаливого кивка наставника Афарун покинул святилище и через коридор прошел в помещение, где его ожидали отец и мать. Вместе они выйдут в тронный зал. Там уже собралась вся аристократия Никшапайи. Нарядные мужчины и женщины расположились вдоль стен. А на возвышении, отделенном от общего зала колоннами, стоят четыре кресла: в центре - трон царя, по правую руку от него - царицы, по левую - кресло принца, и рядом с ним - место для его будущей жены.
Тронный зал отличался от святилища яркостью убранства. На стенах талантливый живописец в теплых красках изобразил сцены жизни царской семьи - прием послов, пиршество, прогулку царицы на лодках по течению Светлой реки, приход каравана, среди вьючных животных в котором первыми вышагивали слоны. К свадьбе принца зал убрали цветочными гирляндами, по углам расставили курильницы, от которых распространялся аромат индийских благовоний. Свет проникал в зал через треугольные отверстия на южной стене под потолком. Но в вечернее время его было недостаточно, и играющее пламя факелов, расставленных по всему периметру зала, освещало лица гостей, ожидающих праздника.
Зазвучали трубы, запели бубны, и под какофонию торжественных звуков в зал вошла царская семья. Принц держался на шаг от родителей, мельком, исподлобья посматривая на гостей.
Ближе всех к царю стоял военачальник со своей семьей. Дородный, в богато украшенной одежде, с плотным панцирем на груди, верный страж Никшапы тяжело дышал. Его густая борода то и дело приподнималась при каждом вдохе. Жена и дочь военачальника блистали золотом украшений, а из глаз Замины так и сыпались искры укора. Афарун отвел взгляд, все еще досадуя на ночной разговор в цитадели. Как ни красива была Замина, но его сердце она не трогала. Шалости детства дали повод девушке надеяться на что-то большее в жизни, но для принца она всегда была просто дочерью преданного слуги, не более.
Как только царская чета расположилась в креслах, трубы вновь запели. И на этот раз они возвестили о появлении свиты кушанской принцессы. Она вошла со стороны жилой части дворца, ведомая под руку старым военачальником Харбаланом.
Воин, проведший всю жизнь в походах, тяжело ступал по полу, устеленному красочными циновками. Куда уверенней он чувствовал себя в седле! Но роль посла Кушанского царя обязывала к этикету, и Харбалан тщательно подготовился к церемонии. Новые кожаные сапоги поскрипывали при каждом шаге, меч, до поры до времени отдыхающий в ножнах, инкрустированных золотой зернью вперемежку с драгоценными камнями, покачивался при движении, из-под удлиненной шапки на лоб скатывались капельки пота. Харбалан тяжело дышал в бороду. При каждом поднятии подбородка под ней приоткрывалась золотая гривна. Рядом с таким мужчиной принцесса выглядела пугливой птицей, под ярким оперением которой учащенно стучало маленькое сердечко. Помня наставления Харбалана о достоинстве, Тэхар старалась держать голову высоко и сдерживала дыхание, чтобы не выдать своего волнения. Но это плохо удавалось. В конце концов, грудь сама собой приподнималась выше, и принцесса глубоко вдыхала воздух, наполненный чадом факелов и ароматом благовоний.
Афарун встал, приветствуя невесту и не сводя с нее восхищенных глаз. И было чем восхищаться! Белое шелковое покрывало, укрепленное на светлой голове принцессы широким обручем с двумя золотыми кольцами спиралей, волнами ниспадало на спину, подчеркивая нежность кожи лица и создавая полупрозрачную вуаль над стройной фигуркой. Локоны Тэхар спрятала, и они не мешали любоваться прекрасным украшением, кольцом обвившим тонкую шею. Алый яхонт сиял посреди того украшения. Драгоценный камень приковывал к себе взгляды, служа к тому же и оберегом. Тэхар пришлось снять дар матери - золотого ежа, но украшение, искусно выполненное кушанскими мастерами, заменило его. Ни одно злое слово не могло причинить принцессе вреда. Зависть, недобрые намерения тонули в кроваво-красном омуте камня!
Принцесса неслышно ступала по циновкам, только полы ее темно-синего хитона, искусно отделанные по краю замысловатыми узорами вышивки с жемчужинами, распахивались при каждом шаге, открывая взору низ белоснежной рубахи и носки расшитых бляшками туфель.
Тэхар шла, устремив взгляд в пол, и только когда Харбалан слегка сжал ее локоть, остановившисьчуть не доходя до ступени перед возвышением, на котором сидела царская семья, подняла глаза и тут же встретилась взглядом с принцем. Афарун погрузился в бирюзовые заводи прекрасных глаз и забыл обо всем и обо всех на свете. Тэхар сначала смутилась, но не отвела взгляда. Она почувствовала, как ее душа устремилась к душе принца, и они слились вместе! Сама судьба соединила их, предназначенных друг для друга.
Поверенный в делах царя Ахвирпата развернул кожаный свиток и начал читать брачный договор:
... Взял себе в жены Афарун, сын Ахвирпата, жену, которая зовется Тэхар, дочь Канишки, находящуюся под опекой поверенного Харбалана. И отдал эту находящуюся под опекой сам Харбалан по закону и на таком условии: пусть имеет Афарун эту Тэхар женою любимой, почитаемой, давая ей пропитание, одежду, украшения, с почетом, с любовью, в своем доме полноправной женой - так, как благородный мужчина благородную женщину женой имеет. И так же пусть имеет Тэхар этого Афаруна мужем любимым, почитаемым...
Царица Висвихани между тем наблюдала за принцем и принцессой. От внимательного взгляда матери и женщины не ускользнуло восхищение в глазах обоих. В сердце царицы проскользнула обида. Она помнила себя невестой, когда ее - принцессу Хваризма, так же, как кушанскую принцессу, привезли в Никшапайу, и царь Ахвирпат, рассматривая ее во время такой ж церемонии, усмехнулся расплывшимися в улыбке губами. Тогда она не прочитала в его глазах ни восхищения, ни даже жалости, только похоть. Да, Ахвирпат к моменту их бракосочетания был уже царем - уверенным в себе государем и мужчиной, а она была всего лишь напуганной девочкой, которую отдали ему в жены ради мира и согласия в их странах. Но она надеялась на любовь и получила ее, став со временем мудрой. Но первая обида обожгла сердце, и та рана, покрывшись шрамом, все еще напоминала о себе.
- Царица Висвихани! - как свет пробирается к земле в тумане, так тягуче до ушей царицы долетели слова супруга.
Договор заключен! Царица встала и подошла к краю возвышения. Одна ступенька разделяла ее - мать принца и девушку, которая пока еще оставалась невестой. Одна ступенька и ее статус изменится! Висвихани торжествовала, управляя моментом. В тронном зале воцарилась тишина. В воздухе витало напряженное ожидание. Масло на факелах потрескивало от жара. А принц и принцесса перестали дышать. Висвихани усмехнулась уголками губ. Так-то! Пусть все запомнят этот момент! Она - хозяйка дворца! Она - царица и от нее зависит благополучие молодой пары!
Насладившись величием момента и своей ролью в нем, царица протянула руку принцессе. Звякнули браслеты. По залу прошелестел выдох. Тэхар сделала шаг и подала руку. Царица сжала похолодевшие пальчики и почувствовала в них дрожь.
Одной рукой Тэхар уже касалась новой жизни, тогда как другой еще удерживалась за прошлую. Харбалан опустил свою руку, возложив ладонь на рукоять меча. Рука принцессы упала, как сломанная ветка. Шаг - и пропасть между прошлым и будущим преодолена. Принц подхватил опущенную руку принцессы и сжал ее локоть. Как только что это делал Харбалан! Тэхар вновь почувствовала себя уверенней, но унять дрожь не удавалось. Ее подвели к креслу, стоявшему у самого края, почти у колонны. Сесть в него казалось принцессе спасением! Царица улыбнулась ей, прежде чем уйти, а Афарун наклонился и шепнул:
- Не бойся...
Тэхар подняла голову и их лица оказались совсем рядом. В глазах принца сверкали смешинки. Тэхар не нашлась, что ответить. Только смущенно улыбнулась.
Садясь в свое кресло, Афарун не отпустил ладошки невесты. С этого момента все, что происходило в тронном зале, осталось в стороне. Мелькали какие-то лица, слышались какие-то слова. Принц и принцесса смотрели перед собой, но все их внимание было друг на друге. Через сомкнутые ладони тепло их сердец смешивалось и горячей волной омывало ростки чувств; питало их, как сухой хворост огонь, как дождь реку.
- Афарун... - приглушенный голос отца развеял чары.
Афарун встал, но еще крепче сжал руку невесты.
- Афарун, - повторил царь, вполоборота повернувшись к сыну, - очнись. Мы идем к людям. Потом к Храму Богини-покровительницы. Тэхар должна войти туда одна. Ты вернешься во дворец.
- А она? - Афарун не хотел ни на миг отпускать потеплевшую ладошку.
- Ее приведут. Тебе сообщат, когда она будет готова принять тебя.
Принц ощутил горячую волну, пробежавшую по всему телу. Он незаметно взглянул на принцессу. Она шла, опустив голову, и белый шелк накидки скрывал ее лицо; только расплывчатые очертания проступали сквозь полупрозрачную ткань, когда они проходили мимо горящих факелов. С каждым шагом все ближе становился город, вся слышнее многоголосье его жителей, собравшихся перед дворцом в ожидании царственной пары. Они сделали последний шаг и оказались на площади, щедро освещенной факелами и кострами.
Волна свежего воздуха опьянила принца не меньше вина. Тэхар тоже вздохнула полной грудью. Как всегда в нужную минуту рядом оказалась Биришим. Она вложила в руку госпожи заветную лягушку. Тэхар, не глядя, почувствовала, что это именно она и, повернув голову, прошептала:
- Забери и принеси фигурку Ардохшо, ту, из желтой глины.
Биришим растерялась.
- Но...
- Быстро! И еще мой пояс из башенок.
Биришим исчезла как раз в то мгновение, когда принц и принцесса спустились с последней ступени дворца.
Путь до храма показался Тэхар таким же длинным, как до самой Никшапы. Голоса людей, заполнивших всю городскую площадь, сливались со звуками музыки. Ремесленники, их жены и дети - все пришли поглазеть на невесту принца, все ликовали, закидывая молодую пару зернами пшеницы и цветами. Тэхар не поднимала головы, вздрагивая каждый раз, когда зерна кололи щеку, боялась упасть, когда ступала на цветочные головки. Афарун крепко сжал ее локоть, но, почувствовав слабость приобнял за талию, что вызвало еще большую радость толпы.
Биришим тщетно пыталась пробраться к своей госпоже, и только у стен храма это удалось ей. Она ухватила слабую руку и надела на нее тесьму бархатного мешочка. Стянув запястье, он повис на нем.
Пройдя еще несколько шагов, принц и принцесса оказались у проема стены, за которым открывался просторный двор Храма Богини Светлых Вод. Толпа затихла. Афарун провел невесту за заветные стены и передал ее жрецам.
- Она на грани беспамятства, - предостерег он.
- Не беспокойся, господин, мы позаботимся о ней, - спокойным голосом заверил служитель храма, и вдвоем они повели принцессу подальше от людских глаз.
Фрагмент брачного договора составлен автором по брачному договору, найденному среди согдийских документов на горе Муг.