Долгая Галина Альбертовна. За час до заката

За час до заката

Теплый весенний вечер за окном дразнил щебетом птиц и ароматом свежей зелени, приносимым ветром, который бесцеремонно влетал в форточку, теребил тюль и отвлекал от работы, не давая сосредоточиться. Лена оттолкнула клавиатуру, шумно откатилась от стола и подошла к окну. Солнечный луч пробежал по лицу, словно приглашая поиграть в прятки. Лена зажмурилась и улыбнулась неожиданной ласке. Прильнув к стеклу, она окинула взглядом привычную картину за окном: тротуар почти под окнами, дорога за зеленой полосой, разноцветные анютины глазки на газоне, птицы, вальяжно разгуливающие, где им вздумается, редкие прохожие. Воскресенье! В такие дни на улице бывает пустынно и тихо.

Под окном послышались торопливые шаги. Пожилой мужчина в легком плаще и кепке, из-под которой над спиной парили пушистые седые волосы, шел в сторону парка. "Самое время прогуляться!" - подумала Лена, живо представив себе аллеи с молодыми деревцами, цветочные клумбы и спокойное течение воды в канале, берущем начало из горной реки.

Лена выключила компьютер и без сожалений о незавершенной работе выпорхнула на улицу.

Широкий канал разделил парк на две части. Их соединял прогулочный мост, и по нему, как и по всем аллеям парка, в этот предзакатный час гуляли жители города, наслаждаясь общением и красотой цветущих деревьев.

Лена прошлась по берегу и присела на скамью. Людская суета не мешала созерцанию. Лена просто наблюдала за проходившими мимо парочками, пробегающими детьми, собаками, воркующими голубями - всем тем организмом, составляющим суть города, его живые клеточки, одной из которых в этот час она ощущала себя. До нее долетали чьи-то слова, смех, плач, лай и это все сливалось в один монотонный гул. Лена закрыла глаза, расслабляясь, и вдруг рядом отчетливо услышала:

- Зиночка, милая, родная, ну почему ты не можешь сказать им? - всхлипывание. - Ты разрываешь мое сердце! Прошу тебя, вытри слезы.

Лена открыла глаза и прямо перед собой увидела медленно идущих пожилых людей, один из которых показался ей знакомым: легкий плащ, кепка... да это же тот мужчина, благодаря которому она вышла на прогулку! Одной рукой он придерживал за локоток элегантную миниатюрную женщину. Она опустила голову, пряча лицо, а он пытался заглянуть в него и неловко водил в воздухе другой рукой с носовым платком.

"Как трогательно!" - подумала Лена и сконфузилась от того, что невольно стала свидетелем личной сцены.

А пара прошла дальше и остановилась посередине моста, как на границе миров: ей нельзя остаться на этой стороне, а ему нет пропуска на другую. Тем временем солнечный диск опустился до уровня верхушек деревьев, потом ниже, и пара темными силуэтами проектировалась на него, как в театре теней. Лена замерла, любуясь меняющейся призрачной картиной, но через миг силуэты разошлись, сцепленные было руки опали, а солнце вскоре скрылось за кронами деревьев, и только алый свет еще просачивался сквозь них.

Проводив женщину взглядом до границы, видимой только ему, мужчина понуро побрел назад, казалось, не замечая никого вокруг себя и с трудом переставляя ноги. Куда делась та прыть, с какой он спешил на свидание?! Образ несчастного старика на фоне общего благолепия отразился на настроении, и Лена, не ощущая больше умиротворения от созерцания городской природы, решила вернуться к работе.

Даже не думая об этом, она догнала того мужчину и, сбавив шаг, шла за ним, размышляя о том, что, если бы она могла заговорить с ним, то сказала бы что-то ободряющее. Но они совершенно чужие люди: ни ей до него, ни ему до нее нет никакого дела. И все же, она думает о нем. Но почему? Что такого особенного в этом человеке, что он привлек ее внимание? Почему ее взволновала случайная сцена в парке? Лена поймала себя на мысли об отце, и ответ стал очевиден: пожилой человек напомнил его, оставшегося одиноким после смерти мамы. Внешне они не были похожи. Но по отдельным деталям его одежды, по опущенной голове и согбенной спине, по напускной уверенности в себе, сквозившей и в его походке, и в манере держаться, Лена почувствовала его одиночество, то самое едва уловимое состояние человека, потерявшего свою половинку.

Грустные мысли окончательно испортили вечер, и только работа отвлекла от жалости к одинокому мужчине, к отцу с матерью, так рано покинувшим ее, к себе самой, остановившейся у некой невидимой, но ощущаемой черты, за которой начинается новый виток жизни.

Засыпая в эту ночь, Лена вспоминала слова матери, когда она сетовала о том, что дочь до сих пор одинока, но остерегала ее от служебных романов; размышляла о Павле, с которым такой роман и случился, думала о своих чувствах к нему, в которых не могла разобраться.

В понедельник начались будни, множеством дел отвлекающие от грустных дум. С самого утра город давал о себе знать невероятным шумом: машин, строительной техники, толпы. От него не спасали ни закрытые окна, ни тяжелые шторы. Он просачивался через микроскопические щели в рамах, будил, как бесконечно пиликающий будильник. Лена выныривала в урчащее чрево города, становясь одним из винтиков его сложного механизма и только в конце дня, когда он сбавлял обороты, она возвращалась домой, мечтая о душе и уютной постели.

Павел не надоедал ей, развлекал, когда она позволяла, но ее задумчивость и отстраненность от светского времяпрепровождения не давали им возможности сблизиться, лучше узнать друг друга.

Неожиданно, как это часто бывает, им помог случай. В одну из пятниц начальник офиса заявил на прощанье:

- В воскресенье в девять утра всем быть на стоянке. Форма одежды походная!

В общем ропоте послышались похожие возмущения, вроде "с какого перепугу" или "даже в выходной не дают расслабиться", на что он снисходительно добавил:

- В горы поедем! Там расслабитесь! Обещаю!

Идея подышать свежим воздухом, насладиться горными видами понравилась Лене. Но расслабиться на природе, как она себе это представляла, не пришлось. Как только они высыпали из автобуса, раздался чужой командный голос, требующий внимания и подчинения. Несколько молодых людей суетились на большой зеленой поляне, разделяя ее на зоны яркими лентами, сооружая какие-то препятствия. Это называлось Team building, а от сотрудников фирмы требовалось скакать и бегать наперегонки, сочинять слоганы, рисовать плакаты. Как многие из сотрудников, Лена с сарказмом отнеслась к идее сплочения коллектива через подобное шоу, но Павел вовлек ее в этот безумный детсадовский хоровод, и недовольство вскоре улетучилось, словно его и не было. После соревнований Лена ощущала себя счастливой, наполняясь радостью, как в детстве, когда с родителями выезжала в горы, запускала змея в синее небо, пила чай из термоса, вдыхала аромат первых горных цветов.

- Это тебе, - Павел протянул ей маленький тюльпан.

Лена ахнула. Родители учили ее не рвать цветы в горах. Она хотела было выговорить свое возмущение, но теплая волна, пробежавшая по сердцу, растопила его, и Лена приняла подарок.

Домой они возвращались вместе. Такси остановилось у подъезда. Павел открыл дверь, подал рюкзак и стоял в ожидании чего-то большего. Лена торопливо поблагодарила, словно не понимая его говорящего взгляда, и хотела уйти, но заметила что-то необычное, не вяжущееся с привычной картиной улицы: прислонившись спиной к стволу дерева, на тротуаре сидел тот самый пожилой мужчина. День был теплый, и на нем не было плаща, а только синяя вязаная безрукавка поверх светлой рубашки. Кепка валялась рядом. Пушистые седые волосы обрамляли гладкую макушку. Мужчина с трудом приподнимал голову и, открыв рот, втягивал в себя воздух.

- Вам плохо? - Лена подбежала к нему, на ходу доставая мобильник.

Мужчина едва кивнул, попытался что-то сказать, но Павел, вдруг оказавшись рядом, предупредил:

- Не разговаривайте, сидите спокойно. Вам нельзя двигаться.

Он аккуратно подложил под шею старика свернутый шарф и взял его за руку.

А потом суета вокруг скорой, носилки, слабая рука, поднятая вверх...

- Он тебя зовет, - Павел подтолкнул Лену, - что-то хочет сказать.

Она подошла и наклонилась к самому его лицу.

- Зиночка... за час до захода... - тихие, невнятные слова слетели с его губ.

Лена поняла, о ком речь, сжала руку, кивнула ободряюще.

- Вы родственница? - спросил фельдшер, загрузив носилки в машину. - Можете поехать с нами. Но только одна! - он предупреждающе взглянул на Павла.

- Я... - Лена растерялась.

- Садись, я следом, на такси.

Они вместе сидели в коридоре больницы. Лена не могла сдержать слез и не могла объяснить, почему она плачет. Она не знает этого мужчину, он чужой для нее человек, но это ожидание, его прощальный взгляд и последнее живое ощущение его руки отозвались, казалось бы, утихшей в сердце болью, когда она почти также провожала отца. И больше не видела его открытых глаз, полных множеством чувств: страдания, жалости, любви.

Павел обнял ее и не говорил ни слова, только его горячая ладонь на плече успокаивала и согревала.

- Мы ничего не могли сделать... обширный инфаркт... - врач произнес приговор.

Медсестра подала паспорт, ключи на кожаном брелке, потрепанное портмоне.

- Это было в его кармане.

Лена хотела было возразить, сказать, что она не знает этого человека, что она не знает, что делать дальше, но Павел опередил ее.

- Мы случайные прохожие. Просто пытались помочь.

Врач с теплотой посмотрел на Лену, на Павла. В его взгляде читалась человеческая благодарность, понимание.

- Мне жаль, - еще раз сказал он, но мягче, чем дежурное сочувствие. - Я попрошу вас оставить свои координаты. Формальности, - он развел руками.

Грусть не покидала Лену все последующие дни. Павел был рядом. Вместе они решили найти Зиночку, о которой беспокоился Николай Ильич перед смертью.

В один из вечеров, когда солнце скатилось к горизонту, а небо приобрело розовый оттенок, Лена, наконец, увидела ту самую миниатюрную женщину на мосту. Она стояла ровно посередине, держась за ажурную решетку, и всматривалась вдаль, явно ожидая увидеть кого-то.

- Это она, - Лена показала на мост. - Видишь, дама в белой вязаной шляпке.

Павел кивнул.

- Пойдем? - Лена сомневалась.

Что они ей скажут? Что ее друг умер? И что потом? Нетрудно предположить, что это известие может ее убить.

Павел тоже думал об этом.

- Не знаю... давай просто пойдем за ней, хотя бы узнаем, где живет.

Они перешли границу парка, разделенного каналом, и Лена каким-то глубинным чувством ощутила магическую связь двух берегов, символическое значение моста, соединяющего две жизни, одна из которых уже покинула этот мир.

Они не подошли к Зиночке, не сообщили ей печальное известие. Тайна двух людей будоражила воображение, но Лена и Павел оставили все как есть и вернулись в свою жизнь, которая изменилась с того воскресенья, когда они в силу произошедших событий узнали друг друга настолько близко, что не могли больше жить отдельно друг от друга.

Каждый вечер, если они проводили его дома, Лена выглядывала в окно, и словно наяву видела торопливо идущего пожилого мужчину, который спешил на свидание к Зиночке.

- Знаешь, кажется, я поняла его "за час до захода", - поделилась Лена своими мыслями. - Они встречались за час до захода солнца! Не в семь или восемь, например, как обычно договариваются, а за час до захода солнца.

Павел пожал плечами.

- Почему так? Это же сложно: все время нужно следить за временем захода солнца.

- А в этом и есть загадка, тайна! Их тайна, их сговор, - Лена воодушевлялась, все более утверждаясь в своем открытии. - Они следили! И это было удобно им! Они всегда, в любое время года встречались засветло! Гуляли до того момента, когда солнце скрывалось за горизонтом и наступали сумерки. Понимаешь?

Павел улыбнулся.

- Понимаю! Зимой в пять, летом - в девять или даже в десять. Да, похоже, ты права!

Он промолчал о том, о чем часто задумывался: не просто так Николай Ильич подозвал Лену и сказал ей те самые слова. Он хотел что-то передать Зиночке! Но как узнать, что?

Неопределенность разрешил звонок мобильного. Лена ответила на незнакомый номер.

- Меня зовут Владислав Николаевич, - представился звонивший. - Я сын Николая Ильича, которому вы пытались помочь. Ваш номер мне дали в больнице.

В этот же день они встретились.

Четвертый этаж, дверь, по старинке обшитая дерматином, затертая кнопка звонка.

Дверь открыл мужчина средних лет. Ухоженный с аккуратной стрижкой, в современной одежде - его облик не вязался с квартирой, в которой время словно застыло в образе старых стульев с дугами спинок, круглого стола с бархатной скатертью посреди комнаты, портретов прошлого века над кожаным диваном, старомодным откидным календарем на стене в коридоре. Только похожие черты лица этого человека напоминали о хозяине квартиры и примиряли с его присутствием.

Как оказалось, Владислав Николаевич жил в Америке. Он помогал отцу деньгами, после смерти матери звал его к себе, но Николай Ильич был очень гордым и самостоятельным человеком. Они давно не виделись, и вот, получилось так, что сын приехал на похороны.

- Среди бумаг отца я нашел письмо женщине, которую не знаю. Адрес не указан. Я прочитал письмо. Понимаю, что это некрасиво, но... - он извинялся даже не перед ними, а перед отцом и женщиной, которой было адресовано письмо, - только прочитав, я понял, как она дорога ему и поэтому решил отыскать ее.

- Женщину зовут Зиночка? - спросила Лена, наперед зная ответ.

Владислав Николаевич оживился.

- Вы ее знаете?

- Не то, чтобы знаю, - смутилась Лена, - видела их вместе в парке, случайно.

Лена рассказала о том эпизоде в парке, когда она невольно подслушала разговор, и о последних словах Николая Ильича.

- А потом мы проводили ее до дома, - добавил Павел, - но так и не решились сказать ей о несчастье.

Владислав Николаевич взял с письменного стола сложенный вчетверо листок.

- Я бы хотел встретиться с ней и передать письмо.

Лена мельком взглянула на портрет Николая Ильича, который стоял на столе. Черно-белый, как все старые фотографии, он обладал удивительным свойством: глаза человека, запечатленного в один определенный миг жизни, смотрели сквозь время, их взгляд проникал в душу.

- Знаете, мне кажется, что тогда, с носилок, он хотел сказать, чтобы мы передали письмо Зиночке, - Лена была уверена в своей догадке.

Мужчины согласились с ней и в ближайший воскресный вечер они отправились в парк.

Дни стали теплее. По набережной прогуливались едва ли не все жители района. Скамейки вблизи моста оказались занятыми. Боясь пропустить Зиночку, Лена, Павел и Владислав Николаевич решили постоять у канала, откуда хорошо просматривался мост. Долго ждать не пришлось. Ровно за час до захода солнца на нем появилась женщина в белой ажурной шляпке и в легком жакете поверх цветастого платья. Лена сразу узнала ее, как только увидела на противоположном конце моста.

- Зиночка пришла, - упавшим голосом сказала она и кивнула в ее сторону.

Зиночка как раз дошла до середины моста и остановилась, вглядываясь вдаль. Владислав Николаевич выпрямился. Он заметно волновался: поправил безупречно завязанный галстук, отдернул полы пиджака, засунул руку в карман, проверяя, на месте ли письмо отца.

- Я пошел, - выдохнул он, не глядя на своих спутников.

Они промолчали. Да и что тут скажешь?

Лена не спускала глаз с Зиночки, беспокоясь о ней и готовая сорваться с места, если только что-то случится.

Павел обнял подругу.

- Не волнуйся. Он справится.

Лена кивнула в ответ.

Владислав Николаевич еще не дошел до середины моста, как Зиночка заметила его. Она покачнулась и прижала руку к груди.

- Неужели догадалась? - прошептала Лена, поддавшись вперед.

- Думаю, признала в нем Николая Ильича. Они очень похожи.

Наблюдая издали, Лена и Павел не могли слышать разговор Владислава Николаевича и Зиночки, но по жестам, изменениям поз они догадывались, что сейчас он представился, а она удивилась и разволновалась. Он взял ее под локоток и сказал что-то успокаивающее. Потом они пошли в сторону, откуда пришла Зиночка, и казалось, будто не произошло ничего особенного, будто два человека прогуливаются, мило беседуя, как многие из отдыхающих в парке в это время, как совсем недавно она гуляла с Николаем Ильичем.

Лена и Павел прождали Владислава Николаевича допоздна, но он так и не появился. Остаток вечера прошел в ожидании звонка. Они смотрели сериал, чтобы отвлечься, но все мысли вертелись вокруг Зиночки и письма, которое могло быть для нее и радостью, и горем.

Наконец, раздался звонок мобильного. Владислав Николаевич извинился и сразу перешел к главному.

- Я ничего не сказал ей. Не смог...

- Я бы тоже не смогла... - поддержала его Лена. - А письмо? Вы отдали его?

- Да. В нем не было даты, не было никаких слов, по которым она могла бы догадаться о его смерти, - он вздохнул. - Я улетаю ночью и подумал, что вы должны знать... вы же были участниками этих событий. - Он помолчал. Лена не торопила. Пауза помогла собраться с мыслями, и голос в трубке обрел живость. - Ее зовут Зинаида Юрьевна. Они знакомы с юности, но жизнь развела их. Так случается. Пару лет назад они встретились в парке, на закате. - Лена почувствовала улыбку Владислава Николаевича и живо представила себе ту встречу: скорее всего, она произошла на мосту. - Тогда и решили всегда встречаться в это время. Потом отец сделал ей предложение, он хотел, чтобы они жили вместе, но Зинаида Юрьевна не могла оставить свою семью. Она живет у дочери, есть внуки и правнуки. Я познакомился с ними! Хорошие люди! Мне так показалось... - он снова замолчал.

Лена, не выдержав паузы, спросила:

- А как вы объяснили Зиночке, простите, - осеклась она, - Зинаиде Юрьевне, что он сам не пришел, а передал письмо?

- Я сказал, что ему прихватило сердце, он даже позвонить не мог. Со мной связались соседи. Я прилетел с женой. Она врач, у нее своя клиника в Сиэтле. Отец улетел с ней пару дней назад - нельзя было медлить, а я задержался уладить некоторые дела, - он кашлянул, а Лене показалось, что в этот момент Владислав Николаевич оглаживает подбородок, как это делают люди, которые о чем-то сожалеют. - Мда... так и надо было сделать и уже давно... понимаете...

Лена прервала его:

- Я понимаю. Не мучайте себя. Наши родители хотели как лучше. Это трагедия не только вашей семьи. Многие старики остались одни. Мы с вами разного поколения, но я помню, как и мой отец все уговаривал меня отправиться в Америку или в Европу и там устраивать свою жизнь. Благо, что у нас не было средств на это, а я не встретила прекрасного заграничного принца!

Лена тепло посмотрела на Павла.

- Спасибо вам за поддержку! Я думаю, вы нашли своего принца, и он намного лучше заграничных. Желаю вам счастья!

- Счастливого полета, Владислав Николаевич!

Разговор закончился.

Напряжение от случившейся трагедии, которое не оставляло Лену долгие дни, спало. Несмотря на то, что Зиночка и Николай Ильич больше никогда не увидятся на мосту, соединившем их на закате жизни, в ней был час до заката солнца, который навсегда останется временем счастливых воспоминаний.

Думая об этом, Лена ощущала волнение, но не тревожное, а даже радостное, хоть и с налетом грусти. Она с улыбкой вспоминала тот единственный подсмотренный ею момент их жизни, прекрасной картиной отпечатавшийся в ее сердце: немолодая пара прощается на мосту; их силуэты вобрал в себя алый солнечный диск, зависший над ажурными кронами деревьев.

Сцепленные руки, прощальные взгляды и любовь в сердце.

Ташкент, 12 марта 2021 г.

Комментарии: 1, последний от 28/03/2021. © Copyright Долгая Галина Альбертовна (DolgayaGA@yandex.ru) Размещен: 25/03/2021, изменен: 01/04/2021. 21k. Статистика. Рассказ: Проза Проза Иллюстрации/приложения: 2 шт. Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: ...пара прошла дальше и остановилась посередине моста, как на границе миров: ей нельзя остаться на этой стороне, а ему нет пропуска на другую.

Долгая Галина Альбертовна : другие произведения.

За час до заката