За два дня до Нового года мы похоронили свою младшую двенадцатилетнюю дочь, и теперь молча лежали, не пытаясь уснуть. Близилась полночь. Вдруг я почувствовал, что между нами легла она, и её теплая рука обняла меня. Ощущение было настолько реальным, что сознание отказалось принять его.
Я вскочил, разрываемый противоречивыми чувствами, находясь между верой и неверием.
- Что случилось? - испуганно спросила жена. Я объяснил. - Что же ты не задержал её? - упрекнула она, - я бы ни за что её не отпустила, - и разрыдалась.
Я лёг на своё место. Молчание продолжалось, каждый думал об одном и том же.
Внезапно на ноги ко мне что-то село. Это была опять она. Я видел её в темноте сквозь прикрытые веки и затаил дыхание. Изображение стало удаляться, постепенно уменьшаясь в размерах, и, наконец, ушло совсем.
Жена переживала молча, зажав горе в себе. А я плакал, постоянно звал дочь по имени, и однажды днём она мне снова явилась, прошла через закрытую балконную дверь. На ней было какое-то неземное пышное платье из белой газовой ткани, в глазах стоял немой укор, смысл которого я разгадал лишь через много лет. Притягивал я её своими стенаниями, не давая уйти "Туда", и она страдала, скитаясь в пространстве.
Видимый мною образ был прозрачным, слегка туманным, но каждая чёрточка лица просматривалась четко. Холод, каким наделяют приведения, от неё не исходил, рука-то была тёплая. Тогда что же это было?
Потом я сожалел, что не подбежал и не попытался удержать её.
Два или три дня я наблюдал, как она ходила из комнаты в комнату уже в повседневных своих одеждах, меняя их - мелькнет и исчезнет. Когда мы ходили куда-нибудь, она сопровождала нас, шла впереди, но передвижение её было необычным, какими-то скачками. Вот она сейчас здесь, а через мгновение оказывается несколько дальше. Знакомый ученый-физик пояснил, что это - передвижение квантами, составляющими теперь её сущность.
Я пытался обратить внимание жены на то, что вижу, но в ответ звучало: "Это твое больное воображение". Она не видела тонкий мир и не верила в невозможно-возможное.
Нам дали путевки в ночной санаторий, чтобы подлечились, успокоились. Столовая санатория находилась на первом этаже. Мы сидели за столиком у окна вдвоём, два остальных места пустовали. В окно мне была видна улица, по которой в этот момент ехала машина. Вдруг в окне появилась дочь. Видна она была по плечи. Погода стояла холодная, и на ней была шерстяная шапочка и пальтишко. Она проводила взглядом машину, поворачивая голову по ходу её движения. Я подумал: "Если это лишь моё воображение, то могу же я представить, что она повернулась в другую сторону". Но ни одна из моих попыток не увенчалась успехом.
Я перевел взгляд на свободный стул, как бы приглашая её. Через мгновение она оказалась за столом, уже без верхней одежды, и протянула руку к хлебу. Видимо, земные чувства властвуют и над призраками.
Я потом проверил, действительно ли она могла стоять под окном, где я её видел. Оказалось, что вполне возможно - нижний край окна располагался очень низко над землей, а девочка наша была высокая.
Зимы у нас - то дождь, то снег, а то вдруг мороз. Каждый день, в любую погоду после работы я ездил на кладбище.
Как-то представил себе, что она ожила и зовет меня, а я разгребаю руками ещё не слежавшуюся мерзлую землю, достаю доченьку, закутываю в свой полушубок, ведь она в одном платьице. Неважно, что могу простыть - вылечусь. Я несу её в кладбищенскую сторожку - там телефон, вызываю такси. Денег у меня не хватит, но я умолю таксиста, что расплачусь по приезду непременно...
Каждый раз, стоя у могилки, я просил: "Хочу поговорить с тобой". Обычно на следующую ночь она мне снилась. Вначале виделся какой-то сумбур, никчемное. Затем я вспоминал, что вызвал её на разговор. "Мы должны поговорить?" - спрашивал я. Она согласно кивала головой и начинала отвечать на вопросы. "Как тебе там?" - "Хорошо". - "Ты одна?" - "Все ушли на работу, со мной воспитательница", - она назвала фамилию Бондаренко. В дальнейшем воспитательница сменилась, и фамилия её была уже иностранная, я не запомнил. "Что ты делаешь?" - "Учусь".
Позже в газете "Комсомольская правда" я прочитал статейку "Летающая Лола", её и сейчас можно найти в интернете. Там девочка Лола уверяет, что между Землей и Луной по своеобразной орбите-восмёрке движется невидимая планета Љ 17, на которой проходят обучение души умерших. Я тогда вспомнил о дочкином рассказе...
Однажды она сказала, что уже видит всё в цвете. Что бы это значило?
Как-то я спросил: "Ты скучаешь за нами?" Она не ответила, заплакала и убежала.
При жизни я называл её Зайчик. Примечательно, что однажды я спугнул с её могилки зайца, а затем на даче мы втроём - я, жена и её брат - увидели между грядок зайца. Он что-то ел и подпустил меня совсем близко, метров на десять. Ближе подойти я не решился, боясь спугнуть.
Мы долго наблюдали за ним. Затем он ушел. Может, это её душа являлась в образе зайца?
В конце концов вместо дочери во сне явился мне мой тесть, её дедушка. Встреча состоялась в какой-то лесной избушке.
Он был в изодранной одежде, с кровоточащими ранами. Мне показали его путь: сквозь колючие заросли, по речушке с безликими охранниками по берегам, которые задерживали таких беглецов. Я вдруг подумал, что это в иносказательной форме мне дали понять: "оттуда" прийти в наш сон непросто.
И я прекратил свои вызовы. В последний раз я видел доченьку на даче. Она всегда была там с нами при жизни, после школы сразу бежала к нам. Может быть, образ её потому так долго там сохранялся? Я отдыхал под абрикосовым деревом, и в какой-то момент среди ветвей увидел лицо. "Мерещится", - подумал я и перевел взгляд вверх. На фоне неба лицо возникло опять, но уже гигантских размеров, состоящее из пятнышек, как на сильно увеличенных старых черно-белых любительских фотографиях с крупной зернистостью. Изображение медленно расширялось, расстояние между точками на нем увеличивалось, и затем всё исчезло навсегда. Видимо, распалось на те самые кванты.