Аннотация: Был человек и нет человека. От него и осталось-то совсем ничего. Надгробная плита, черточка между датами и имя. (это фанфик не о счастливом конце).
Старший аврор Гарри Джеймс Поттер вернулся домой после очередного дежурства прямиком с полевого задания, пахнущий потом и табаком, в грязной аврорской мантии и тяжёлых аврорских же ботинках залепленых комьями грязи и клочками травы. Помимо пота и табака от него также шел удушающий запах каких-то непонятных зелий, выворачивающий наизнанку запах старого болота и кажется, чего-то еще давненько сдохшего. Развеяв заклинание головного пузыря аврор поморщился и, сдержав рвотный позыв, прямо с порога трансгрессировал в ванную комнату, перед этим бросив заклинание освежающее воздух. Потому что, когда вдруг вернется его беременная четвёртым ребенком жена с работы, то ее обязательно стошнит. Хотя на самом деле ее стошнит даже от этого приторного аромата, который после себя оставляет само заклинание. Но так хотя бы остается надежда на то, что вместе с ужином из нее не вылетит желудок.
Нервно передернув плечами от представшей в его голове картины, Гарри Поттер разделся скинув вонючую одежду в корзину для грязного белья, откуда ты сразу пропала, схваченная домовушкой по имени Юли.
"Как отмыть от волос запах табачного дыма?" - подумал Гарри, блаженствуя под струями горячего душа и кося глазами в сторону ароматного мыла своей жены. - "Уж если она сама им моется, то, наверное, от этого запаха ее не так будет тошнить".
Гарри кивнул сам себе и принялся вымывать с волос и кожи остатки неприятных запахов. В дверь постучали.
-Котик, ты с задания? - послышался голос любимой из-за двери. - Возьми пожалуйста мое мыло, не хочу наблевать на тебя прямо в постели.
Гарри странно ухмыльнулся смывая пену с отросших волос. Иногда его поражала бесцеремонность собственной супруги и несдержанность в выражениях. Но ведь это его дорогая малышка Джинни, которая носит его четвёртого ребёнка. Нет. ИХ ребёнка. И что с того, что срок всего каких-то жалких 10 недель? Он уже там есть, или, может она.
Закончив с душем, мужчина натянул на голое тело пижамные штаны, заботливо уложенные эльфом на тумбу возле двери, окончательно трансформируясь из властного и местами жесткого старшегр аврора Гарри Джеймс Поттера в домашнего любящего отца и мужа просто Гарри. Ну или Котика, как повезёт.
Улыбнувшись своим мыслям Гарри взял с той же тумбы палочку и привел в порядок ванную комнату после получасового плескания под душем, высушив брызги на полу.
Он хотел было сразу направится в спальню, но зов желудка его остановил и заставил поменять направление прямиком на кухню, чтобы закинуть в рот что-нибудь вкусненькое.
Где-то оставался божественный черничный пирог, который передавала миссис Уизли. И Гарри был совсем не прочь зажевать парочку его кусков. И практически нисколько не удивился, когда обнаружил свою жену которая в наслаждении закатывала глаза откусывая тот самый пирог, запивая его чаем. Улыбаясь, он остановился в дверях и, прислонившись к косяку просто наблюдал за этим.
-Не стой в дверях, проходи уже.
Джинни взмахнула рукой, в которой оказалась палочка и на стол прилетела большая зеленая кружка, украшенная кривыми буквами "самому лучшему папе", а в ней уже был заварен чай. Гарри снова улыбнулся и прошел к своему месту поцеловав по дороге жену прямо в ее рыжую макушку.
-Спасибо, дорогая. Голодный как зверь, с удовольствием ополовиню твою порцию этого прекрасного шедевра кулинарного мастерства твоей горячо мною любимой матушки.
Закончив с ночным перекусом, убрав за собой посуду и вымыв кружки, уже немолодая супружеская пара в обнимку дошли до своей спальни.
***
Один нежный секс спустя...
-Малыш.
-Мхм?
-Когда ты уже свалишь со своей работы?
-Две недели осталось доработать по контракту и я с удовольствием свалю в декретный отпуск. - сонно пробормотала куда-то в шею своему мужу бывшая гриффиндорка, устроившись у него на плече.
Гарри нежно обнимал жену и гладил ее по плечам, а потом зарылся пальцами в мягкие волосы.
-Ммм, так люблю когда ты делаешь это, не останавливайся.
Их нежные объятия прервал стук в окно.
-Дети прислали почту, - сказал Гарри, чмокнул в макушку свою жену и выбрался из постели.
-У них все хорошо, Розу распределили на Гриффиндор, все счастливы, - отчитался он закончив с письмами и отпустил филина.
Джинни в ответ лишь неразборчиво что-то промычала и Гарри решил, что ответит всем уже завтра утром, а сегодня был длинный день, закончившийся успешным выполнением полевой миссии, горой отчетов, черничным пирогом, клубничным запахом волос любимой жены и письмом от детей. Жизнь прекрасна.
Разве мог он когда-нибудь раньше мечтать о чем-то подобном? Всё то время, что шла война, будь то негласной, то открытой. Но сейчас все было прекрасно. Зачем же вспоминать о плохом на сон грядущий? Завтра рано вставать.
С такими мыслями забравшись в постель, Гарри Поттер прижал к себе, успевшую задремать, любимую женщину и прикрыл глаза. Последнее, что он успел услышать перед тем, как провалиться в сон это был странный и оглушительно громкий, непрекращающийся писк какого-то электронного прибора, шуршание одежд и незнакомый мужской голос:
-Время смерти 12:06. Мне очень...
Что там было очень Гарри уже не слышал, но живот скрутило паническим предчувствием чего-то плохого. А дальше не было уже ничего.
***
В помещении с одной кроватью и большим количеством странных приборов, назначение которых многим было бы неясно, столпилось большое количество людей. Они все были очень расстроены.
Рыжеволосая женщина беззвучно сотрясалась в рыданиях на плече лохматого мужчины в очках. Он обнимал ее и сам еле сдерживал свои слезы. На его плечо опустилась тяжёлая рука и крепко сжала его в молчаливой поддержке. Мужчина в очках обернулся, рассеянно поглаживая рыжеволосую женщину, и посмотрел прямо в голубые красные от слез глаза своего лучшего друга. А за их спинами стояли ещё несколько человек. Двое мужчин с длинными чёрными волосами, у одного из них они беспорядочно завивались мелкими кудрями, а у второго были чёрные пронзительные глаза. Рядом с ними стояла пожилая пара, женщина в старомодном зелёном платье плакала на плече у длиннобородого старика.
Прикрыв глаза и вновь повернув голову в противоположном направлении мужчина в очках увидел ещё троих в докторских халатах и не сдержал всхлип, силясь не смотреть на единственную кровать в этом помещении. Но не удержал взгляд.
На кровати лежал юноша, которого сейчас отключали от электроприборов прямо на глазах у родни. Болезненно худой мальчик с тонкими руками и впалыми щеками, был бледен и тих. Смертельно бледен, и безжалостно тих. Сегодня он их покинул. Свою мать, отца, дедушку с бабушкой, друзей и других родных и близких. Его не удалось спасти.
Скоро совсем молодое тело опустят в гроб и забросают землей.
Был человек и нет человека. От него и осталось-то совсем ничего. Надгробная плита, черточка между датами и имя.
Имя, которое будут помнить первые несколько месяцев, и бояться лишний раз упоминать при матери и отце. А потом раз в год, в день его рождения вновь вспомнят, молча выпьют по стопке чего-то крепкого и вновь замолчат на год, или быть может на дольше.
Имя, которое было когда-то дано долгожданному ребенку.
Имя мальчика, попавшего в большую аварию. Мальчика, которого собирали по кусочкам лучшие хирурги страны. Мальчика, который так и не пришел в себя. Ни через день, ни через месяц, ни через пять лет.
А сегодня на глазах у родных, с улыбкой на лице, наконец, ушёл молодой человек четырнадцати лет отроду, которому целых пять лет искусственно поддерживали жизнь.