Часов в девять вечера я возвращался домой. Была зима и было уже темно. А еще было холодно. Обычно, когда вылезаешь из машины, несколько минут еще тепло, а тут я замерз, пока шел до парадной. Дверь в подъезд была приоткрыта и кнопки кодового замка были рудиментом, как аппендикс. Распахнув дверь, я шагнул в темноту. Здесь было воспаленно тепло и вонюче, как в любом человеческом жилище. Испытав сразу два чувства: радость от тепла и ощущения что уличное одиночество отступило и, вместе с тем, отвращение от смрада ощущения тесноты сосуществования с другими, я сделал второй шаг: здесь был мой дом. "Интересно, где оно (говно)?" - подумал я, медленно ступая по красно-зеленым шашечкам пола (я просто знаю, что они такого цвета). Странно знать что-то, но не видеть этого. Представляю себе человека рядом, который не только не видит шашечек, но и не знает, что они есть. Это поучительно, разрушительно для материализма. "Верю только в то, что видел своими глазами..." Есть еще много чего. И я сделал третий шаг.
Так и не вляпавшись я дошел до кабины лифта. Долго шарил рукой по шершавой, покрытой стального цвета краской стальной панели, пытаясь найти кнопку. Когда-то кнопка была пластиковая. Ее сожгли, потом заменили на железную. Так мы превращаем наш мир в тюрьму. Нажал кнопку, ничего не произошло, нажал еще раз и постоял на всякий случай минуту. Лифт был сломан также, как и кодовый замок и отказывался служить людям. Думаю, что ставя кодовые замки мы пытаемся изолировать свой мир, как, например, стремимся загерметизировать "сегодня" прерывая беременность, а вызывая лифты пытаемся одним махом перескочить снизу-вверх, из прошлого в будущее и из созданной нами самими грязи туда, где напачкать еще не успели... Вот эти механизмы обмана, взятые у Бога в долг, в рассрочку, отказываются работать.
Нужно идти пешком. Лестница была метрах в пяти от лифта. Куда деваются наши силы? Ведь у нас: лестничная "клетка", "шахта" лифта, "железная" дверь. В общем, я шагнул на первую ступеньку.
Что-то зашуршало, пискнуло... мышь. Ногой я зацепил пустую бутылку, она упала и покатилась со звоном. Кто-то что-то пил здесь. Пытался утопить свой мир, смыть его...
Вот раньше строили культовые сооружения: пирамиды, храмы... Все эти материальные объекты были посвящены идее и духу и безоговорочно признавали их первичность. Люди же жили рядом с этими храмами в маленьких домишках, которые отвечали их минимальным потребностям: защищали от дождя, ветра... А потом наступила эпоха тьмы. И тысячи образованных людей: архитекторы, инженеры, строители стали думать о том, как построить дома, обеспечивающие их быт, комфорт и способность размножаться. Ведь все эти огромные бетонно-кирпичные комплексы, которые мы называем городами, проговаривая названия этих городов со страстью, служат лишь для удовлетворения физиологии. Новой семье, новому ребенку - квартиру, маленькую ячейку в бетонном блоке, еще семья - еще ячейка - и так до бесконечности... Фабрика. И люди думают, что то время, которое они сэкономят электрочайником, стиральной машиной и пылесосом, которое они называют досугом, они потратят на духовное развитие, больше машин, больше досуга...только когда появляется досуг, они открывают глаза и видят... пустоту. А эту пустоту сразу же заполняют химеры. Есть такой анекдот: ежик шел по лесу, упал в яму, а выбраться не может и думает: если сейчас не вылезу, пойду домой за лестницей. Так и мы.
А я преодолел первый пролет и шагнул на площадку. Пнул ногой что-то мягкое, присмотрелся, это спал бомж. Тихонько я перешагнул через него и пошел наверх. Бомжи - уникальные люди. Они потеряли не только души, но и дома - ведь они заменяют души - и оказались нигде.
Впереди еще восемь этажей - моя квартира на девятом. К пятому этажу появилась отдышка. Вонь и спертый воздух, казалось, пропитали кожу. Так, если сдаешь в поликлинику мочу, нужно свинтить с баночки крышку и протянуть баночку с рецептом тетеньке в окошко. И сколько потом не мой руку, она все равно пахнет мочой... Я стал шагать медленнее. Хотелось развернуться сбежать по лестнице вниз, перепрыгнуть через бомжа, распахнуть парадную дверь и выбежать на мороз. Мне было жутко и вот почему:
Я впервые почувствовал пустоту год назад, устроившись на престижную работу в западную фирму. Получив модное в девяностых образование: финансовый менеджмент, можно было не волноваться о будущем. Деньги вскружили мне голову. Я переехал от родителей, купил машину, кучу шмоток и обошел половину клубов и ресторанов. Потом мне все надоело. Начались поиски альтернативных развлечений... меня хватило на полгода. Развлекаться дальше было уже некуда. Я зашел в магазин и купил водки. Так все это кончилось.
Но я шагнут вверх.
Хотите ощутить пустоту сами? Возьмите лист бумаги и попытайтесь написать или нарисовать на нем ваши мысли, то, что вас заботит. Кажется просто, но не получится. У нас как будто отрезаны руки. Это как если опустившийся человек смотрит по телеку фильм про красивую жизнь и хотел бы жить так, но он не умеет, не может, все равно он останется тем, кем был и деньги тут ни при чем, зато при чем его мысли.
Я остановился, услышав, как на седьмом этаже женщина выговаривает кому-то:
"Ты испортил помидоры. Знаешь, сколько сейчас стоят помидоры? А? Ты вообще ходишь в магазин? Почему ты такой беспомощный? Ты не проткнул полиэтиленовый пакет и помидоры задохнулись! Знаешь, в детстве я ходила к бабушке и зимой ни каких помидоров не было, она выращивала их на подоконнике, еще зелеными срывала и складывала в специальную корзинку, там они дозревали, а когда я приходила к ней, то выискивала в корзинке уже красные и съедала их. А ты..ты... урод".
Она ушла в квартиру и дверь за ней захлопнулась. "Сука" - услышал я шепот мужчины и он тоже ушел в квартиру. К ней. Дверь хлопнула снова. Я пошел дальше.
На девятом была моя квартира. Там меня в холодильнике ждала недопитая бутылка водки. Я поднял голову - люк на крышу был без замка. Я поднялся по железной лесенке, откинул крышку люка и вылез на крышу. Надо мной были звезды. На крыше было чисто и свежо.
Глядя на звезды я вспомнил одну легенду:
В узкой долине между двумя горами в маленькой хижине жили старик-пастух и мальчик. Кормились они тем, что разводили овец. Но с каждым годом справляться им было все труднее. Все меньше овец было в их стаде.
На горе, что возвышалась над их домом, поселился дракон и диктовал людям, которые жили рядом с горой, свою волю, заставлял их приносить ему жертвы. Прилетал он и к старику с мальчиком, хватал цепкими лапами молодую овечку и уносил в свое логово, чтобы там съесть.
Жаден и прожорлив был дракон. И вот однажды утром он подлетел к хижине и проревел: "Старик, долго я лакомился твоими овцами, но сегодня я хочу попробовать другое блюдо. Отдай мне на обед мальчишку - твоего сына. Если хочешь сберечь свою жизнь и стадо ты должен связать его, принести на гору к пещере, где я живу, положить на большой плоский камень и заколоть ножом". Жду тебя сегодня на закате.
Вечером пастух пришел к логову один и крикнул: "Ужасный дракон, ты сказал прийти и я пришел". Чудовище выползло из пещеры и пророкотало: "Я вижу, ты один, а где же мой ужин?" "Я не могу отдать тебе своего сына, сожри лучше уж меня!" Дракон рассвирепел, выдохнул из пасти огонь и вмиг спалил старика, потом расправил крылья и полетел туда, где стояла зажатая между горами хижина. Но ни овец, ни мальчика там не было. Пастух предупредил сына, и тот успел увести стадо, поклявшись когда-нибудь отомстить дракону.
Спустя много лет мальчик стал рыцарем и вернулся в те края, где он жил в детстве, чтобы выполнить свое обещание. Он поднялся на гору, бросил стальную перчатку в жерло пещеры, из которой шел ужасный смрад, а когда оттуда выбрался дракон, рыцарь схватился с ним и отрубил ему голову. И сам превратился в дракона.
Я подошел к краю крыши, посмотрел вниз и... думаете, прыгнул? плюнул? нет... улыбнулся, вдохнул полную грудь холодного свежего воздуха, развернулся и пошел домой.