А судьи кто? Спесивы и убоги,
Нельзя сказать, чтоб очень уж честны
(Мозги им не для этого даны),
Но по ужимкам - чисто Бандар-Логи,
Хоть носит кое-кто из них штаны.
Как без штанов - ведь к европейцам вхожи,
Допущены в какие-то там ложи.
С трибуны околесицу несут,
Бранятся, совещаются картаво -
Какой-то дикий шабаш, а не суд.
А в воздухе сгущается отрава,
Нечистые дела творятся тут.
Исходит чёрной злобой обвинитель
С бородкой, ну точь-в-точь, как у козла:
"Изменника послушать не хотите ль?
Спаситель! Чтоб чума его взяла!
Ему, вишь, только Родина мила.
А ну, признайся, подсудимый Щастный -
Да как же ты осмелился, несчастный,
Балтийский флот спасти, а не взорвать?
В России стал (в России!) патриотом,
Нам Маркс - отец, а Фридрих Энгельс - мать!
С кем сговориться ты успел, и что там
Замыслил за спиной у нас опять?
Нам сдал страну ещё Керенский Саша
(Вот это был отменный негодяй),
Теперь Россия наша, а не ваша -
Напомню, коль забыл ты невзначай.
Предать тебе приказано? Предай!
Какие доказательства нам надо,
Когда ты на виду у Петрограда
России возвратил военный флот?
Одна лишь революция нужна нам
И кто не за неё - отступник тот.
Тебя же ненасытным англичанам
Она сегодня в жертву принесёт.
Я буду деловит, я буду чёток -
Ваш приговор преступнику сему"
И в тот же миг из бандар-ложьих глоток
(Здесь все свои, стесняться ни к чему)
Раздался вопль истошный: "Смерть ему!"
Сгубили человека всей оравой,
На том и завершился суд неправый.
А Бандар-Лог с натуги даже взмок,
Закончив обличительное слово,
Да только интригану невдомёк,
Что за грехи в конце пути земного
Судьба ему готовит альпеншток.
