Annotation

     Книга I

     «Сезон дождей»

     Справочная информация

     Международная антитеррористическая организация «Тень» (The Shadow) создана в январе 20... года усилиями США, России, Франции, Германии, Англии и еще десятка государств в качестве подразделения Интерпола. Имеет несколько основных баз, расположенных в районах активных действий террористов – Ближний Восток, Восточная Европа, Юго-Восточная Азия, Южная Америка и Северная Африка. Состоит из двух субъединиц – аналитического и оперативного отдела. В аналитический отдел стекаются данные со всех информационных банков Интерпола. Переработанная и проанализированная информация направляется в региональные базы «Тени», имеющие также собственные аналитические подразделения, занимающиеся проблемами сугубо местного значения.

     Оперативный отдел (другое название – специальный взвод Интерпола, «Special Squad of Interpol», сокращенно SSI) - силовое подразделение, решающее задачи антитерроризма превентивным путем, в экстремальных случаях работающее на пресечение уже сложившихся чрезвычайных ситуаций. Буквально представляет собой сводный международный отряд спецназа, в состав которого отбираются работники полицейских и антитеррористических спецгрупп стран-участниц проекта «Тень». В среднем на одной региональной базе размещается до пяти спецгрупп по 6-8 человек в каждой. Спецгруппы снабжаются модернизированным снаряжением европейских спецназов.

     Позже было принято решение оснащать опергруппы военными разработками средних категорий секретности, в соответствии со взаимными договорами между странами-участницами проекта.

      ПРОЛОГ

      МАЙ, 20… г.

      Бенгальский залив, лайнер «Анталия»

     Над Индийским океаном царила великолепная звездная тропическая ночь. Океанские волны мягко убаюкивали лежащий в дрейфе белоснежный круиз-лайнер. Корабль усыпали яркие огни, далеко над водой разносилась зажигательная латиноамериканская музыка. Прогулочные палубы были заполнены отдыхающими людьми – в такую ночь мало кому спалось. Туда-сюда сновали проворные стюарды и официанты, обслуживающие пассажиров престижных классов.

     Все были настолько увлечены, что появление из темноты приземистого силуэта обшарпанного буксирчика оказалось абсолютно незамеченным. С мягким стуком катерок прикоснулся к снежно-чистому борту лайнера. Ввысь взлетели крючья-кошки, увлекая за собой тонкие прочные веревки, и со скрежетом уцепились за фальшборт. Неясные тени бесшумно и ловко вскарабкались на палубу корабля. Черные комбинезоны, маски, короткие автоматы в руках.

     Первой жертвой безмолвной атаки стал официант, несущий поднос с вином на верхнюю палубу. Едва выйдя из служебных помещений, официант нос к носу столкнулся с неизвестными вооруженными людьми. Он недоуменно отступил назад, а потом, уронив поднос, в испуге бросился прочь, но... Последнее, что видел официант в своей жизни – это блеснувшее перед глазами тусклое лезвие боевого ножа, мгновением спустя перерезавшее ему горло.

     Главарь нападавших, высокий и худощавый, бросил быстрые взгляды по сторонам, сверкая глазами из-под маски. Отодвинул ногой со своей дороги осколки бутылок и бокалов. Скупыми жестами разделил свою банду на несколько отрядов и отправил их по всем направлениям.

     Служба охраны лайнера сработала из рук вон плохо. Расслабленные всеобщим благоденствием на вверенном судне, ее сотрудники не успели еще ничего понять, как пираты захватили мостик, парализовав управление кораблем. А затем прочесали судно сверху вниз по всем палубам, сгоняя пассажиров и экипаж на бак. После чего захваченные люди подверглись грабежу. Несколько пиратов принялись бесцеремонно обыскивать всех подряд в поисках мало-мальски ценных вещей, от мобильных телефонов до бумажников и драгоценностей. С некоторых даже стягивали приглянувшуюся грабителям одежду.

     Когда корабль был перевернут вверх дном в поисках ценностей, и это добро было засыпано в объемистые бесформенные рюкзаки, бандиты, оставив нескольких человек контролировать заложников, принялись тихо совещаться. Затем вновь направились к шокированным нападением людям. Их намерения тут же прояснились – пираты стали грубо выталкивать молоденьких девушек и женщин из толпы, отводя их в сторону и связывая попарно.

     Внезапно вспыхнула потасовка. Один из пиратов вцепился в руку красивой блондинки, увлекая ее за собой, но тут же ощутил, что его кто-то крепко держит за запястье. Глаза бандита в прорези маски бешено сверкнули, но он тут же задохнулся от боли – его рука словно сама собой рванулась за спину к самому затылку. Грабитель хрипло закричал. Его сообщники встрепенулись и бросились к нему на помощь.

     Оказалось, рослый светловолосый парень пытался защитить свою девушку. Толпа безмолвно расступилась, боясь гнева грабителей, а те, вскидывая оружие, полуокружили троицу. Парень, холодно глядя на наступающих пиратов, задвинул блондинку за спину и, прикрываясь бандитом, стал медленно отступать к борту. В его руке блеснул пистолет-пулемет, отобранный у пирата. Несмотря на столь явный численный перевес противников, сдаваться он явно не собирался.

     Наконец, главарь банды нарушил вооруженный паритет, отдав приказ своим людям на режущем слух гортанном наречии. Скрючившийся бандит безуспешно попытался вырваться из мертвой хватки парня. Глаза его, только и видимые из-под маски, широко распахнулись, отразив в себе звездное небо. Подельники тем временем вскинули автоматы. Клацнули затворы. И тут же воздух прорезал сухой треск коротких очередей. Отшвырнув девушку от себя, непокорный турист успел открыть ответный огонь, прикрываясь оседающим, нашпигованным свинцом пиратом. Но он был обречен. В конце концов пули добрались и до него.

     Истекающий кровью храбрец еще успел захватить с собой на тот свет одного из противников, нескольких ранил. Когда у него закончились патроны, он просто стоял, не издавая ни звука, не падая, лишь вздрагивая под смертоносным ливнем. Его одежда насквозь пропиталась кровью и превратилась в лохмотья, голова безвольно опустилась на грудь.

     Прекратив стрелять, пираты невольно отступили в недоумении и страхе. Ведь любой бы давно уже упал на месте этого человека.

     Наконец, парень тяжело вздохнул в последний раз и грузно опустился на колени, затем опрокинулся на спину.

     Убийцы осторожно, неизвестно чего опасаясь, подошли к телу. Затем поспешно оттащили его к фальшборту и столкнули в воду. Находившаяся до этого момента в глубоком трансе, блондинка вдруг попыталась броситься следом за телом погибшего. Но главарь ловко ухватил ее за руку и утащил к остальным похищенным женщинам.

     Пока на борту океанского лайнера происходили эти трагические события, в паре сотен метров от него из темноты вынырнул темный обтекаемый силуэт, бесшумно рубящий винтами плотный морской воздух.

     Вертолет почти задевал посадочными поплавками верхушки небольших волн. Он подкрался к кораблю чуть ближе, и от него отделились несколько едва различимых фигур, с тихим плеском вошедших в воду.

     Сбросив десант, ««вертушка» » по плавной дуге ушла в сторону от «объекта» и растворилась во тьме безлунной ночи.

     Там же, в то же время.

     - Три, два, один – пошел!

     Первым прыгнул Керк, за ним без пауз вонзились в теплую соленую воду остальные. Я шел последним. Оттолкнулся от шершавой поверхности поплавка, короткий полет – и, сгруппировавшись, тихо вошел в воду. Горько-соленая жидкость захлестнула меня с головой, но я сильно загреб руками и вырвался на поверхность. Отплевываясь, осторожно втянул влажный воздух, стараясь не шуметь. Чертовски сложное это дело – плыть без дыхательных приборов, в полной выкладке на расстояние в сотню метров, имея в плюсах лишь небольшой поплавковый пояс. В отряде шутили – чтобы не сразу ко дну пойти, а растянуть удовольствие. Но плыть нужно, тем более это не учения, а реальный пиратский захват судна.

     Мы этих чертовых пиратов второй месяц отслеживаем. Аналитики едва не поседели всем отделом. Даже помощь головной организации затребовали. В сущности, они отличные парни, но уже два раза крупно ошиблись. Итогом было то, что мы, оперативники, проклиная все на свете, болтались по волнам близ пассажирских кораблей, на которых сухие и сытые люди развлекались на полную катушку. И даже не подозревали, что в непосредственной близости за бортом плавают и матерятся шесть оперов спецназа Интерпола, припершихся сюда спасать их от пиратов-островитян. А потом пилоты вертолетов привычно выслушивали сдержанные ругательства продрогших и вконец озверевших бойцов и возвращали их на секретную базу, расположенную в недрах одного из многочисленных островов региона.

     Нет, нельзя сказать, что наши действия во вверенном регионе были совсем безуспешными. На нашем счету ряд удачных контропераций против пиратов и успешная превентивная акция против местных террористов. Но «Тень» здесь слишком недавно, чтобы результаты ее деятельности стали заметны для общественности. Наше подразделение только развертывало агентурные сети на базисе агентств шеф-организации. Дело было еще и в том, что конкретно эта пиратская группа несколько выбивалась из ряда ей подобных своей излишне стройной организованностью и непонятной неуловимостью. По косвенным данным, оснащение бандформирования было на уровне настоящего армейского отряда, что также казалось весьма странным для окрестных бедных краев.

     Но отступать не в наших привычках. Общими усилиями аналитического и оперативного Отделов была разработана новая операция. В результате моя опергруппа тут, и ошибок больше быть не может… В подтверждение этих слов возле борта лайнера маячит закопченный катерок. Глубокой ночью, посреди залива, кто это еще может быть, кроме пиратов? Ну и словечко, я вам доложу – словно из седой древности, когда по морям и океанам буянили отчаянные корсары и флибустьеры…

     Вдобавок еще и эти выстрелы… Выстрелы?! Руки, до этого бесшумно раздвигавшие воду, сами бросили тело вперед резким рывком. Я пробил головой набежавшую волну и, уже не обращая внимания на шумовую маскировку, рванул к захваченному кораблю. Слева и справа плеснуло – мои подчиненные тоже сообразили, что к чему.

     Полторы минуты. Долгие девяносто секунд прошли, прежде чем мы коснулись руками ржавого борта пиратского катера. К этому моменту собрались более плотной группой. Шесть человек в черной прорезиненной униформе, со спецоружием за спиной, с приборами ночного видения. Все, кроме меня, натянули маски и опустили ПНВ на глаза. Жестами я распределил – один на буксир, четверо на лайнер, по паре на борт. А сам нырнул под корму пиратского судна.

     Ночью, без водолазной маски, в соленой воде ни черта не видно. Но я на ощупь, выверенными движениями, вбитыми в меня десятками тренировок, нашел валы движущих винтов, извлек из кармана «разгрузки» пару мин узконаправленного действия и заминировал оба вала. Беззвучно всплыл, достал ультразвуковой пульт дистанционного управления, сунул его в воду и нажал кнопку детонации. Под днищем суденышка негромко хлопнуло, поверхность воды около стальных бортов взбурлила. Все. Больше это корыто никуда не уплывет.

     Мои ребята уже растворились во тьме, замерли на стартовых позициях в ожидании приказа. Теперь моя очередь.

     По веревкам, оставленным пиратами, дополз до леерного каната, прикрепленного вдоль борта лайнера в верхней его части. Дальше, быстро перебирая руками по лееру, добрался до носа судна. Зацепившись локтем за канат, раскатал вязаную маску по лицу, надвинул на глаза ноктовизор. Ослабил карабины креплений автомата МР5, чтобы легко срывался с плеча. Затем подтянулся на руках к обрезу палубы и осторожно осмотрелся.

     Прямо перед моим носом - десятки ног, но, судя по всему, это лишь пассажиры. Убедившись, что бандитов в поле моего зрения нет, я бесшумно втянул тело в узкую щель между палубой и нижней перекладиной фальшборта. Стремительным броском перекатился к толпе. Сила инерции вскинула меня на ноги, и я тут же присел, сдергивая оружие с плеча и оттягивая затвор.

     Никто из присутствующих моего появления не заметил. Перепуганные пассажиры не отводили глаз от пиратов, уже собравших свою дань и намеревающихся покинуть судно. То, что наши «подопечные» уходят, я с некоторым трудом понял из их гортанных переговоров.

     Пора начинать действовать.

     Полуприсядом, держа автомат стволом вверх, я подкрался к крайнему джентльмену, солидному пожилому денди с пышными усами. Чуть привстал, коснулся его плеча кончиками пальцев и сразу предупредительно зашипел, поднося указательный палец ко рту. Потому что, обнаружив за своей спиной меня, да еще в маске и со странным сооружением на лице, джентльмен едва не познакомился с нашим русским Кондратием. Проще говоря, его чуть кондрашка не хватила. Он издал невнятный икающий звук и закатил глаза. Тут же на меня уставились десятки излишне внимательных глаз. Я, молясь, чтобы никто с перепугу не заорал, жестами стал требовать молчания и практически на одном дыхании, не включая голосовых связок, прошипел:

     - Полиция!!!

     К сожалению, ночная темень не позволяла мне показать несчастным людям шеврон на моем левом плече – стилизованное изображение полицейского жетона с крупными буквами I и Р и полукруглой надписью «аntiterror», рассеченного по вертикали рыцарским мечом.

     На лицах окружающих сквозь испуг и удивление стало проступать облегчение. Я поманил к себе ближайшего человека в форме члена экипажа.

     - Нас судне есть дети? – очень тихо спросил я по-английски.

     Моряк отрицательно качнул головой. Замечательно.

     - Что происходит впереди?

     - Они уводят женщин, сэр!

      Я чуть было не матюгнулся в полный голос. Ненавижу работорговцев.

     - Передай – когда я крикну «Лежать!», все падают на палубу и не шевелятся, пока я не скажу. Понял?

     - Да, сэр!

     По толпе прошелся легкий шелест голосов. Резанул уши окрик пирата, которому не понравилось поведение заложников. Он пошел на них, тыча во все стороны пистолетом, невзирая даже на явное недовольство своих сообщников. Один из них, высокий и худой, как оглобля, зло рявкнул вслед этому придурку с пистолетом. Я сверился со своей памятью – похоже, это и есть главарь этой шайки, надо не упустить его из виду. Но тут мое внимание вновь было приковано к психопату. Слева от меня, буквально в паре шагов, стояла невысокая и очень красивая девушка. Из-за своего роста, наверное, избежавшая ненужного внимания похитителей, теперь она была замечена. Пират, улыбаясь так, что было заметно даже из-под грубой маски, двинулся к ней, издав радостный вопль.

     Я приготовился.

     Едва он оказался рядом, я безмолвно скользнул вплотную к его спине, привстал, выбрасывая руку вперед, вошел в контакт, обхватывая подбородок и одновременно зажимая рот, и коротким движением свернул бандиту шею. После чего беззвучно уложил тело на палубу. Пассажиры, созерцавшие сие, побледнели, одна особо чувствительная дама потеряла сознание, упав в заботливые объятия супруга.

     Пока пираты не обеспокоились долгим отсутствием приятеля, я выдвинул из компактной радиогарнитуры, закрепленной на левом ухе, усик микрофона и дал команду:

     - Захват! – после чего вскинул МР5 к плечу.

     - Мостик – чисто, – раздался после паузы долгожданный голос в наушнике.

     - Принял, Седьмой. Жди.

     - Принял, Первый.

     Я вскинулся, выпрыгивая из толпы, приземлившись, припал на колено и, заорав: «ЛЕЖАТЬ!!!», надавил на спусковой крючок. На конце ствольной насадки автомата родился бесшумный бледный лепесток, впрочем, в зеленом поле прибора ночного видения кажущийся слишком ярким. За спиной послышался дробный стук падающих тел.

     Но я смотрел вперед, на противника, сквозь прорезь прицела. Рубиновая точка лазерного маркера отмечала жертв, которые тут же рушились с ног, оглушенные потоком резиновых пуль. Сегодня убивать мы не собирались.

     На сопротивление пиратов не хватило. Не успев понять, откуда исходит опасность, они через полминуты все до одного валялись на палубе в художественном беспорядке.

     В наушнике тихо щелкнуло.

     - Три-Четыре – левый борт чисто.

     - Пять-Шесть – правый борт чисто.

     - Второй – катер чисто.

      Сработали аккуратно, с точностью до секунды. Молодцы.

     С мостика упала веревка, и по ней съехал человек в черном. Ох и надоели мне уже эти мрачные тона… Пассажиры испуганно попятились, но я спокойно шагнул навстречу и подставил свою ладонь под дружеский хлопок.

     - Ты, как всегда, на высоте.

     - Это моя работа, – лаконично ответил Эдвар.

     Рядом возникли Джеф и Керк. Хоть мне и были видны только их глаза, чувствовалось, что они чрезвычайно довольны собой.

     - Двое на катере, трое – правый борт, двое внутри, – доложил Джеф, улыбчивый (если без маски) негр (или, как это сейчас принято, афроамериканец), капитан по званию и мой заместитель по должности.

     - Четверо – мостик. Все «нулевые», – дополнил перечень Эдвар.

     - Шестеро здесь, - подытожил я. – Из них один «ноль».

     - Да, командир, тебе, как обычно, достаются самые сливки, – не очень удачно сострил Жильбер.

     - Отставить! Эд, это все? – спросил я.

     - Да, сэр.

     - Значит, теперь так. Займитесь клиентами и этими, – я кивнул на поверженных захватчиков. Трупы с глаз уберите, попросите помощников из экипажа. А я поищу капитана.

      Оставив подчиненных выполнять приказ, я двинулся к еще не до конца поверившим в то, что все обошлось, обитателям судна.

     - Кто мне скажет, где найти капитана?

     - Это я, – вперед выступил крепкий, нестарый еще, но с сединой в волосах мужчина в форменной белой рубашке и с фуражкой в руке.

     - Я капитан. Капитан Смоллетт. Чем могу служить, сэр… - он уставился на меня, ожидая, когда я представлюсь.

      Что называется, привет от Стивенсона с его «Островом сокровищ».

     - Майор Беркутов. Международный антитеррор. Простите, не могу снять маску. Убитые, раненные есть?

     - Да, господин майор. Двое из службы секьюрити и один пассажир убиты. Несколько человек легко ранены. Убитого пассажира скинули в залив. Это все. Кроме того, что погибший пассажир успел подстрелить нескольких пиратов. Во время перестрелки пираты также прикончили одного своего.

     Видимо, именно эту стрельбу мы слышали из воды. Нужно разобраться.

     - Корабль на якоре? Здесь есть течения?

     - Мы лежим в дрейфе, но течений тут нет, и сейчас полный штиль. Тело не могло далеко унести. Мы можем заняться его поисками на шлюпках.

     - Буду обязан вам, господин капитан. Займитесь этим.

     Капитан согласно кивнул головой и удалился. А я посмотрел в ночное южное небо с крупными, яркими звездами, по сравнению с которыми звезды моей родины просто бледные невзрачные подобия. Но дома все равно лучше. Я полтора года не был в России...

     - Майор, я связался с Базой. «вертушка»  прибудет через тридцать минут, – доложился по связи Чарли.

     - Хорошо, – я развернулся, зашагал к арестованным. Джеф как раз заканчивал зачитывать им их права, но я не уверен, что до них доходила хоть десятая часть его слов – у пиратов сейчас адски болело везде, куда угодили «пули». Возможно, не обошлось без пары-другой сломанных ребер.

     До моего слуха донеслись нестройные голоса матросов, спускающих шлюпку. Наконец, за бортом плеснули весла, и вспыхнул яркий луч ручного прожектора.

     От временного безделья я подошел к фальшборту. Внизу переговаривались участники поисковой команды. Вдруг кто-то из них громко воскликнул:

     - Я что-то вижу! Вон там, под якорем.

      Шлюпка неуклюже развернулась и поплыла к носу корабля. Пять минут провозившись, что-то вытаскивая, матросы направили лодку обратно.

      Я двинулся к поднимающейся на борт шлюпке.

     - Это он, тот парень, – этими словами меня встретил один из моряков. Я бросил мимолетный взгляд на несчастного…

     Это было как удар обухом по затылку, неожиданный и оглушающий. Я силился издать хоть звук, но горло издавало лишь надсадное сипение.

     - Что с вами, сэр? – забеспокоились моряки. Но я, почти не слыша их, стянул против всех правил маску с лица и вытер ею холодный пот с лица. В глазах плыло.

     - Джеф!!! – наконец заорал я. Зам вынырнул откуда-то из-за моей спины. За ним спешил наш радист.

     - В чем дело, командир? Ты почему без маски?..

     - Заткнись! Лучше скажи мне, что то, что я вижу - неправда…

     - Ты о чем, Алекс?

     - Кристофер… - прошептал я. – Как?.. - мне стало трудно дышать. - Как это могло случиться?

     Словно сквозь туман я видел, как к шлюпке шагнул Джеф и опустился на колени рядом с телом Эдвардсена. Кристофера Эдвардсена, спецагента Интерпола, служившего в нашей опергруппе «force A»…

      …- Алекс, это самый долгожданный отпуск в моей жизни! Ты не представляешь себе, как Марта рада!

     - Везунчик ты, Крис, – я улыбнулся и хлопнул друга по плечу, обтянутому не привычным камуфляжем, а тканью недешевого костюма. – Как вы решили провести медовый месяц?

     - Вначале хотим махнуть на Кипр, а оттуда, может быть, сплаваем куда-нибудь в круиз…

     …Потом были проводы в аэропорту, и Крис шел, взяв Марту под руку, улыбающийся, жизнерадостный, веселый… и живой.

     А теперь он лежит перед нами мертвый, и ничего нельзя исправить.

     «Почему ты выбрал именно этот проклятый теплоход?!»

     К горлу подкатывал звериный вой отчаяния. Но я стиснул зубы так, что скулы свело и в ушах поплыл глухой звон. И присоединился к Джефу. Мы осторожно, словно ребенка, вынули тело погибшего друга из шлюпки и уложили на принесенную кем-то простыню.

     Родом он был из Норвегии.

     И тут до меня дошла еще одна вещь.

     - Где Марта?! Они должны были быть вместе!

     Ближайший матрос посмотрел на меня вопросительно:

     - Вы хотите найти женщину, которая была с ним, сэр?

     - Да! Да!!

     - Ей стало плохо, и ее увели наши медики.

     - Куда? Проводи! - я вскочил на ноги.

     Марта оказалась в судовом лазарете. Она сидела на кушетке, взгляд ее был устремлен в никуда, и она, что-то тихо бормоча себе под нос, раскачивалась взад-вперед. Рядом сидела присматривающая за ней медсестра.

     - Что с ней? - спросил я.

     - Тяжелый шок, - негромко ответила сиделка. - Врач ввел ей сильную дозу транквилизатора… А кто вы ей? - спохватилась вдруг она.

     - Хороший друг. Мы с ее мужем были коллегами.

     - Да, ужасная история… Значит, тот парень был из полиции? Он вел себя как настоящий мужчина.

      Я кивнул, соглашаясь, хотя еще не знал всех подробностей случившегося, и повернулся к Марте. Присев перед ней, я взял ее ладони в свои. Ее пальцы были ледяными. Она невидяще взглянула на меня.

     - Марта… Марта, это я, Алекс, – позвал я.

     - Она ничего не воспринимает адекватно. Так что ваши усилия, молодой человек, похвальны, но бесполезны, к сожалению, - раздался из-за моей спины приятный мужской голос. Я резко обернулся. На пороге комнаты стоял низенький человек в белом халате.

     - Доктор Берманн, – представился он.

     - Майор Беркутов, – отдал я дань вежливости.

     - Беркутофф? Вы русский?

     - Это не имеет значения. Я хотел бы узнать – с ней все будет в порядке?

     - Это зависит только от нее… ну и, в определенной степени, от ее близких. Сейчас пациентка замкнулась в себе, своем внутреннем мире, и чтобы вернуть ее обратно, потребуются огромные усилия. Она пережила слишком большой шок. У нее быстро прогрессирующий аутизм.

     - Док, мы забираем ее с собой.

     - Вообще-то нежелательно…

     - Я не хотел бы дискутировать на эту тему, доктор Берманн, – вежливо прервал его я.

     - Ну хорошо. Только обещайте сразу же обеспечить ей должное лечение и уход, – сдался врач.

     - Мы сделаем все, что нужно, – заверил я. Сверху донесся стрекот вертолетных винтов. – Нам пора, – я поднял Марту с кушетки и повел к выходу из лазарета.

     За то время, пока я был внизу, о случившемся узнали остальные. Тяжелее всех удар перенес Ганс Берн – Крис был его самым близким другом. Сейчас он сидел на палубе, положив окровавленную голову Криса себе на колени, молча, с закрытыми глазами. Остальные бойцы сгрудились вокруг.

     Я проморгал момент, когда Марта заметила тело мужа, только услышал тонкий вскрик и успел подхватить потерявшую сознание девушку на руки.

     Я поискал глазами капитана лайнера:

     - Сэр, где может сесть наш вертолет?! – крикнул я, перекрывая ропот винтов кружащего над кораблем «Гепарда».

     - Площадка на верхней палубе! – показал рукой Смоллетт.

     Я по рации передал полученные сведения пилотам. После чего приказал своим подниматься на посадочную площадку. Стоя и держа на руках девушку, я видел, как грузно встал Ганс, прижимая к себе безжизненное тело Криса. Жильбер и Керк хотели было ему помочь, но он отодвинул их широким плечом и, вжав голову в плечи, зашагал вверх по трапу. Следом двинулся я, потом остальные.

     Через десять минут «Гепард», наполнив воздух мелкой водяной пылью, полого взмыл ввысь и полетел прямо на показавшее наконец из-за горизонта свой огненный лик солнце.

     Бенгальский залив,

     секретная островная база Интерпола

     Десантовоз повис, словно на ниточке, в пяти метрах над покрытой густой сочно-зеленой травой поверхностью острова. Около моих ног зашевелился кто-то из пиратов. Я без замаха ткнул ботинком ему в ребра. Арестованный растянулся по полу, судорожно трясясь и пытаясь поймать оскаленным ртом хоть немного воздуха. Больно, наверное. Мразь!

     Я пригляделся внимательнее – а, так это же тот самый, по сведениям Эда, главарь банды. Высокий и худой – редкое сочетание для его расы.

     -      Не тронь ты его. Нам бы его живым довезти желательно, – покачал головой Эд, хотя сам едва сдерживался.

     -      Довезем, не беспокойся, – протянул я. – Он еще мечтать будет о том, чтобы сдохнуть! Ты меня понял, ублюдок?! – я приблизил свое лицо к его роже, впериваясь в узкие, истекающие болью глаза. – Do you speak English?

      Азиат зло блеснул белками глаз, что-то прошипел по-своему. Эд безжалостно вдавил ногой его лицо в металлический пол десантного отсека.

     -      В чем дело? – осведомился я.

     - Он пообещал заставить нас есть собственные кишки.

     - На Базе я с ним поближе познакомлюсь… Боюсь, как бы своими внутренностями не подавился.

     Пол под ногами качнулся наконец – вертолет стал опускаться.

     Вот уже поплавки должны коснуться травы… но вертолет словно проваливался в бездонную яму. За иллюминаторами мелькнули дернистые срезы, укрепленные по нижнему краю бетонными перекрытиями.

     Свет, льющийся из разверстого над нами исполинского отверстия, начал меркнуть, отсекаемый съезжающимися створками люка. Вскоре освещение стало полностью искусственным.

     Наша База была скрыта в густой сети естественных пещер и гротов этого островка. Когда-то, еще во Вторую Мировую, здесь была тайная база торпедных катеров британского флота, и кое-какие помещения довольно прилично сохранились. После более чем года подготовки База смогла принять и разместить с достаточным удобством как в жизни, так и работе сотню человек персонала, и начать свою тихую деятельность.

     О’Фарелл с шумом раздвинул створки десантного люка и выпрыгнул наружу. Я приказал:

     -      Выводите их.

     Первый пират, скорчившись от непроходящей боли, ступил наземь. Керк схватил за шкирку и подтолкнул в руки заждавшейся наших «гостей» тюремной команды.

     Последним из ««вертушки» » вылетел тощий азиат. Именно вылетел. Керк заботливо принял его в руки, но «ненароком» задел по ребрам. Тот закашлялся и посыпался было на бетон, но О’Фарелл зацепил двумя пальцами его за шиворот и потащил к конвоирам. Я крикнул вслед:

     -      Этого – в карцер! По максимуму!

     -      В чем дело? - удивленно осведомились конвойные. Они пытались сообразить, есть ли у меня полномочия на подобные приказания. К тому же карцер использовался чрезвычайно редко.

     В разговор вмешался Керк.

     -      Потом узнаете. А то не доведете, – хмуро бросил он конвойным и отдал им последнего задержанного.

     Эдвардсена отлично знала вся наша небольшая База.

     Конвой скрылся в кольцевом тоннеле.

     Тем временем ребята извлекли из вертолета носилки с Крисом. Точнее, с тем, что от него осталось. Джеффри вылез с Мартой на руках.

     -      Ты – в клинический блок, живо! Криса… сами знаете, куда. А мне пора на ковер. И еще… - все внимательно смотрели на меня. – Вечером в шесть, в баре. Ясно?

     -      Да, сэр! – и они один за другим исчезли в главном коридоре.

     А я пошел сдавать снаряжение в арсенал.

     -      Шеф у себя? - спросил я у секретарши, войдя в приемную полковника Коуни, моего непосредственного начальника.

     -      Полковника нет, он на видеоконференции с Лионом, – сообщила Кати, первая и единственная красавица на Базе. Ее роскошные волосы огненного цвета свели с ума уже подавляющую часть персонала, но увы – она была неприступна, как Брестская крепость, и не обращала на оперативников спецгрупп ни малейшего внимания. Поговаривали, что у нее имелся бойфренд, вроде бы офицер Центрального аналитического отдела, но сама девушка обходила вопросы о своей личной жизни стороной.

     -      Надолго? – поинтересовался я.

     - Думаю, что да, господин майор. Но вы можете зайти к подполковнику Винсу, он свободен.

      Винс – это заместитель Коуни и по совместительству самый непопулярный офицер Базы.

     -      Спасибо за заботу, но с господином подполковником я пообщаюсь как-нибудь в следующий раз и желательно в неформальной обстановке. Так что я зайду, когда начальство изволит объявиться собственной персоной.

     -      Господину полковнику что-нибудь передать? – вопросительно подняла брови Кати.

     -      Нет, пожалуй. Я еще зайду вечером.

     После безрезультатного посещения высокого начальства я направился в спортзал. Мне не давала покоя мрачная энергия, заполнившая меня после операции на «Анталии», и ей требовался выход. Поздоровавшись с парой коллег, тягавших тяжести на тренажерах, я скинул форменную куртку, повесил прихваченное по дороге полотенце на крючок и двинулся к боксерским грушам, подвешенным в дальнем углу зала. Попрыгав для разогрева на полусогнутых ногах и сделав пару холостых выпадов, я гулко влупил по дерматиновой поверхности груши. Потом с разворота ногой…

     За полчаса я испробовал на груше все приемы, которые знал. Взмок, как лошадь, а спортивный снаряд лишь меланхолично маячил перед глазами, выказывая полное презрение к моим усилиям. Тем временем в зале скопилось порядочно народу, некоторые забрались на ринг и тренировались в спарринге. Я снял с вешалки свое полотенце и, вытирая потное лицо, подошел к ограждению ринга. Облокотившись на канаты, полюбовался на бой.

     - Привет, майор, – донеслось слева. Это был командир «форс би» француз Жак Рене. - Слышал про Криса. Сочувствую. Хороший был мужик.

     Я взглянул на Жака, принимая соболезнования..

     - Спасибо. До сих пор не могу поверить. Глупо получилось…

     - А когда смерть не была глупой? - философски пожал плечами Жак, потом уставился куда-то мне за спину. На его лице появилось выражение легкой брезгливости. – О, а вот и Вонючка Винс. Захотелось мускулами поиграть…

     Я оглянулся – в зал действительно входил Виктор Винс. Я его недолюбливал, как, впрочем, и большая часть разумных людей на Базе. Он платил нам той же монетой. Особое раздражение большинства вызывал слух, что Винс был «блатным», ставленником кого-то из верхушки головного управления в Лионе. И что его не просто так приставили в замы к полковнику Коуни…

     Особенную нелюбовь он почему-то испытывал ко мне и тем немногочисленным моим соотечественникам, что работали на Базе. Он прямо-таки ненавидел Россию и все, что было с ней связано. Я так и не смог понять, чем же это было вызвано. Я случайно присутствовал при одном его разговоре, не помню с кем и по какому поводу, но в котором Виктор очень ясно выразился, что русские зря вылезли из своего замороженного дерьма в свет, что нам никогда не стать по-настоящему цивилизованными людьми. В общем, дикари мы…

     Короче, у меня к нему накопился изрядный счет после тех неосторожных слов.

     -      Будешь моим секундантом? – задал я Жаку неожиданный для него вопрос. Он непонимающе уставился на меня. Потом вернул взгляд на подполковника.

     -      Ты что, хочешь…

     -      Ты меня прекрасно понял, – подтвердил я.

     -      Уж в чем-чем, а здесь я с тобой на все сто, – ухмыльнулся Рене.

     Я оттолкнулся от каната и упруго зашагал к сидящему на силовом тренажере Виктору.

     -      Доброе утро, подполковник, – поздоровался я. Тот исподлобья посмотрел на меня.

     -      Беркутов… Здравствуйте, майор. Чем обязан? – не переставая толкать предплечьями рычаги, ответил он.

     -      Подполковник, я слышал, что у вас приличный разряд по кикбоксингу. И в связи с этим хотел бы пригласить вас на поединок. Просто спарринг, сэр, - я специально говорил громко, да и Жак постарался, уже нашептал всем и каждому, что я хочу вызвать Винса на бой. Народ начал приглядываться к происходящему.

     -      Глупая идея… - выдавил с усилием Винс и вернул рычаги в исходное положение.

     -      Вы отказываетесь, сэр? То есть вы струсили, подполковник? – я специально начал заводить его. Поежившись под взглядами парней, Винс понял наконец, что места для отступления я ему не дал. Или бой, или титул труса, что не добавит к его и без того сложной репутации ничего хорошего.

     -      Ладно, черт с вами, – он встал. – Но ведь мы в неравных условиях, я только что потратил много сил на этот тренажер.

     -      А я, сэр, вон на ту грушу. Бросьте, подполковник, вы же офицер, что вы как девочка, ей-богу.

     Виктор покраснел от злости и быстро пошел к рингу. Ребята бросили жребий, кому быть его секундантом. Я с Жаком отправился в противоположный угол ринга.

     Надевая перчатки, я прошептал Жаку:

     -      Левую не завязывай.

     -      Что ты задумал, Алекс?

     -      Увидишь…

     Жак послушно затянул только правую перчатку, и я перелез через канаты на площадку, где меня уже ждал Винс.

     По сигналу добровольного рефери мы сошлись. Не буду описывать весь бой, скажу лишь, что Винс, конечно, как боец был весьма неплох, но этого против меня оказалось недостаточно. Впрочем, моя затея была в другом. Мне было мало просто победить его в спарринге. Виктору требовался более серьезный урок.

     Увлекая подполковника боем, я сумел заставить его поверить, что начал отступать, и когда наконец Винс «зажал» меня в углу ринга, я начал претворять свой план в жизнь. Резко двинув корпусом якобы в замахе, я сумел вроде как случайно стряхнуть незакрепленную боксерскую перчатку с кисти, но разгон левого хука останавливать не стал. Мой кулак впечатался в лицо Винса. Причем все выглядело чистой случайностью.

     Виктор судорожно схватился за глаз, и бой был окончен.

     -      Ох, подполковник, прошу прощения. Я не хотел, – неискренне извинился я, ободряюще хлопнул Виктора по плечу и огляделся. Мой план оправдался – все были в полном восторге. Вот так, на вполне легальных основаниях, дать Вонючке Винсу по морде – это да! Об этом мечтали многие.

     -      Идите к черту, майор! – Виктор чувствовал, что все произошло совсем не случайно, но и доказать ничего не мог.

     -      Есть, сэр! – я шутливо отдал честь. Впервые за всю ночь и утро я чувствовал себя если не превосходно, то вполне удовлетворительно. А подполковник, не глядя ни на кого вокруг, стянул и отбросил в сторону свои перчатки и быстро покинул спортзал.

     Едва он исчез за дверью, все тут же довольно шумно возликовали и стали меня поздравлять с самой блестящей победой на ринге. Я принял несколько горячих рукопожатий, выпил минералки и, сославшись, на усталость, тоже ушел.

      Доклад полковнику переносился на утро, об этом мне сообщила секретарша. Но в нашем баре меня ждали шестеро, и этого вечера перенести не мог никто.

     Обстановка в баре на этот раз грустно-торжественная – на Базе не осталось человека, не слышавшего о гибели Кристофа. Мои подчиненные расположились за дальним угловым столиком.

     -      Макс, давай по полной, – сказал я подошедшему официанту.

     Ганс проводил его взглядом и произнес:

     -      Знаете, сколько помню, всегда удивляюсь, насколько поразительная это штука – бары. Везде проникают. Вот даже у нас – секретная база, а он здесь…

     -      Эй, Макс! – тут же дурашливо заорал Жильбер. – Ты как сюда просочился? Это же секретный объект!

     -      А я секретный бармен! – парировал Макс, и в подтверждение слов нацепил на нос узкие темные очки, с идеально серьезным лицом оглядев публику. Публике шутка понравилась, ему зааплодировали.

     Вообще-то Макс - бывший работник аналитического отдела Интерпола. Просто однажды во время проведения сложной операции он перенес сильнейший стресс, и с тех пор врачи настрого запретили ему любую нервную перегрузку, иначе у него бесповоротно съедет крыша. Ну а что еще делать списанному копу? Только открыть забегаловку для других копов. А забегаловки, они везде нужны…

     -      Н-да… Слушай, командир, это правда, что ты начистил рыло Винсу? – задумчиво осведомился Чарли.

     -      Ты его видел?

     -      Я видел, – вмешался Керк. – В темных очках на пол-лица.

     -      Ладно, хватит трепаться о пустяках. Не забывайте, зачем мы собрались, – сказал Жиль.

     -      Ты прав, дружище. Не самый лучший момент языками воздух молотить, – согласился с ним Джеф. – А вот и наш заказ.

     Макс принес бутылку шотландского виски, стаканы, какие-то закуски, кое-кто заказал ему ирландский эль, и кружки с пивом тоже вскоре стояли на нашем столе.

     Пора было начинать наш поминальный вечер.

     -      У всех стаканы полные? – наконец спросил я. – Тогда я скажу.

     Команда затихла в ожидании моей речи в память о Крисе.

     Я встал.

     -      Долго говорить не стану. Крис бы этого не простил. Скажу лишь, что это был один из самых светлых людей, которых я когда-либо встречал. И это чистая правда. Вы, и особенно ты, Ганс, знавшие Кристофа так же близко, как и я, понимаете мои чувства, – я вздохнул. – Мне просто не верится, что его больше нет с нами. Но… пусть ему ТАМ будет легко. За капитана Кристофа Эдвардсена, господа офицеры. За Криса, – и, задержав дыхание, я выпил действительно полный стакан виски. Остальные так сделать не сумели, лишь Ганс осилил целых полстакана. Краем глаза я заметил, что и за другими столиками сразу после моих слов все дружно подняли кружки и стаканы и выпили не чокаясь.

     Потом сказали по паре теплых, но горьких слов и остальные. Джеф, Жильбер, Чарли, Эдвар, Керк, Ганс – у каждого было что вспомнить и что сказать в память о друге. Ганс, наверное, не прочь был бы заплакать, но не мог себе этого позволить.

     После трех стаканов этой шотландской бодяги в голове медленно, но верно поплыло.

     В баре на нас посматривали с сочувствием. Почти все отлично понимали, что значит на деле потеря боевого товарища.

     А наш поминальный вечер набирал обороты. На столе появилась вторая бутылка виски. Формально пить в таких количествах не разрешалось, но и останавливать нас никто не собирался. Поэтому вскоре Чарли поник на плече Жиля, что-то пытаясь ему втолковать, а тот, осоловело глядя перед собой, невпопад кивал головой.

     Джеффри, пьяными глазами глядя в разные стороны, принимался почти плакать, едва кто-нибудь упоминал о Крисе. Потом двинулся в туалет (он давно перешел на пиво). Его жутко штормило.

     Все происходившее после я помню с трудом. Кажется, были какие-то проблемы с Гансом. Он что-то хотел сделать, а мы пытались его от этого отговорить. Вместо воспоминаний в голове – провал…

     Утро встретило меня жестоким похмельем. Я такого, пожалуй, с самой России не припомню. Меня тогда ребята из СОБРа провожали в командировку в Интерпол.

     Глухая вышла пьянка.

     Во рту словно кто-то нагадил, голова полна битого стекла, пересыпающегося от уха до уха, и желудок прыгает к самому горлу при малейшем движении, пытаясь вылезти наружу вместе с содержимым.

     С превеликими осторожностями повернул голову набок, потом в другую сторону. Стало хуже.

     Заставил себя встать, несмотря на протесты со стороны желудка. Подковылял к большому зеркалу, висящему на стене комнаты. Да, ну и харя. Брат, да ведь тебя с трудом можно узнать. Оттянул веко, высунул язык отражению и вернулся в постель. С наслаждением высосал заначенную (видимо, вчера) банку «Хейникена» - пиво бальзамом пролилось на мою душу - и закрыл глаза.

     Когда открыл их снова, – казалось, что прошла целая вечность – первым делом сосредоточенно изучил циферблат часов. Когда сквозь звон в башке наконец соотнес стрелки и цифры друг с другом, понял, что катастрофически опаздываю на обязательный рапорт о проведенной операции. Сдавленно охнул и, то и дело косясь на санузел, принялся торопливо натягивать штаны...

     Кати встретила меня долгим странным взглядом, едва я вошел в кабинет полковника, зажав папку с еще вчера подготовленным докладом о вчерашней операции под подмышкой. Неужели я так плохо выгляжу? Надеюсь, хоть перегаром от меня не несет? Я целую упаковку «Алкозельцера» выжрал.

     - Полковник у себя?

     - Да, он ждет вас, сэр.

     С порога кабинета почувствовал на себе внимательный взгляд Коуни. Стояла подозрительная тишина. Я подошел к столу и замер в ожидании.

     Полковник Льюис Д. Коуни. Всеми горячо любимый начальник, но вместе с тем самая загадочная личность на Базе. Достоверно о нем было известно лишь то, что служил он до международной полиции в военной разведке Великобритании. Причин, по которым он покинул разведку, никто не знал. Ходил, правда, слух, что полковник покинул МИ-6 из-за того, что однажды во время совместной спецоперации с американцами те его подставили. Шеф в результате назло всем перевелся в Интерпол. Но, судя по постоянным оговоркам рассказчиков и некоторой путанице в этой истории, в достоверности ее можно было усомниться.

     -      Ну что скажешь, майор? – наконец нарушил тишину полковник, невысокий, плотный, начинающий лысеть, с классическим английским лицом (что-то вроде стареющего Хью Гранта, знаете такого актера?), облаченный в темно-серый форменный комбинезон с именной табличкой, такие все оперативники носили во время пребывания на Базе и при «выезде в цивилизацию», как мы называли небоевые вылазки в люди.

     -      Докладываю – вчерашняя операция…

     -      Отставить. Я не об операции.

     -      А о чем? - мучительно наморщил лоб я, пытаясь больной головой сообразить, чего же от меня хочет шеф.

     -      Я об этих ваших, как это по-русски… народных гуляниях, – холодно ответил шеф.

     -      Что-то не так? – моя спина, а так же то, что располагается ниже, похолодела в ужасном предчувствии. Шеф меня не подвел.

     -      Зачитываю доклад начальника патруля, дежурившего сегодня ночью, – он одной рукой взял со стола слегка мятый листок формата А4. - Значит, ага, вот оно: «Во время патрулирования шестого секционного коридора нами была остановлена группа пьяных оперативников. На вопрос, куда они направляются, не было получено внятного ответа. На предложение пройти с нами в дежурку была получена странная реакция: офицер Клифтон разрыдался, повис у меня на шее и сказал, что со мной он пойдет на край света, главное, чтобы ему дорогу показали. Офицер Лежен сел на пол, сказал, что ему плевать, что он вообще японец в сороковом поколении, попросил его звать отныне Маямото Сикудзава и попытался совершить харакири ножнами от боевого ножа, которые отобрал у моего напарника. Офицер Берн порвал свою рубашку с криком: «Попробуйте взять, гады!», ударил моего напарника сержанта Чена ногой в грудь и скрылся в боковом ответвлении «А» главного коридора секции. После чего ко мне подошел майор Беркутов. Я высказал ему свою точку зрения на происходящее и попросил следовать за мной в дежурку, но в ответ он поправил мне воротничок со словами: «Молодец, солдат, генералом станешь и медаль получишь!». Затем вдруг отдал мне честь, сказав: «Мон женераль, отряд к бою готов». После чего вышеуказанные офицеры были препровождены нами в дежурное отделение…». Ну и как тебе это нравится, майор? Ничего не скажешь, хорошие поминки устроили…

     -      Виноват, сэр! Прошу прощения, сэр! - я вытянулся во фрунт, но меня предательски качнуло. Действительно, нехорошо как-то получилось. Стыдно.

     Но… хоть и неудобно об этом говорить - весело. Крис, знаю, ты нас простишь.

     - Да уж… виноват он. Да черт бы с вами, вы взрослые мужики, а я вам не нянька. Но… Присядь-ка.

     Меня охватило нехорошее предчувствие. Я опустился в кресло. Что же мы еще натворили?

     - В чем дело, Льюис? - по неведомой причине полковник испытывал ко мне явную симпатию, и мне одному из немногих было позволено обращаться к Коуни просто по имени.

     -      Не буду тянуть. У нас, а точнее, у Ганса крупные неприятности. Сегодня ночью он зверски избил одного из задержанных вами пиратов.

     -      Что?! – подскочил я в кресле как ужаленный. – Не может этого быть!

     -      Может! – резко оборвал меня шеф. – Пить меньше надо было, и сейчас бы не вертелся, как еж на кактусе!

     -      Как это произошло?

     -      Вчера, после этой вашей пошлой пьянки, после побега от патруля, он направился в тюремный блок. Вырубив охранников, он сломал замок камеры, в которой сидел главарь той шайки, что вы вчера приволокли. Ты вообще представляешь себе, что значит сломать двойной электронный замок? У меня это лично в голове не укладывается. Ладно, это лирика. В общих чертах - он избивал задержанного без каких-либо целей около получаса, постоянно бормоча о мести за Криса. А тот не мог понять, чего от него хотят, и… короче, сейчас будем смотреть кино.

     Полковник извлек из ящика стола коробку с диском.

     -      Здесь все записано. Расслабилась наша внутренняя охрана – система работала в автономном режиме, поэтому Ганса взяли не сразу, а лишь утром. Пороть вас надо через одного… солеными розгами! – полковник выругался себе под нос. Ни разу еще его в таком настроении не видел. А значит, что у нас действительно крупные неприятности.

     -      Кстати, а где Ганс сейчас? – спохватился я.

     -      На гауптвахте, где ж еще, – пробормотал полковник, вставляя диск в плеер. - Не бойся, о ЧП пока знают лишь абсолютно надежные люди. Попробуем вытащить Ганса из того дерьма, в которое он вляпался и нас заодно втянул…

     Я отметил, что начальник сказал «нас», а не «вас».

     - Смотри.

     Экран висящей на стене «плазмы» засветился, и я увидел слегка искаженное объективом изображение тюремного блока, точнее, внутреннее убранство одной из камер. Я отметил, что аборигена в нарушение моего приказа посадили на общий режим. Ох уж эта европейская щепетильность! Может, и обошлось бы все, если б сидел бедняга в карцере, туда Ганс так просто б не попал… Но уже ничего не вернешь.

     Я перевел взгляд на дверь камеры. От замка повалил тонкий дымок, дверь заскрежетала, и, осыпанный искрами, словно демон, в проеме возник шатающийся Ганс. Он устремил налитый кровью нетрезвый взгляд на задержанного, а тот, похоже, почуял неладное - спрыгнул с кровати и вжался в дальний угол камеры. Ганс шагнул вперед, затем без предупреждения врезал азиату в солнечное сплетение. Тот с воплем скрючился.

     Избиение продолжалось довольно долго. В принципе, туда бандюге и дорога, но даже у меня от этого животного зрелища волосы на голове зашевелились. Несчастный пират что-то кричал, а Ганс, не слушая криков, не останавливался. Наконец азиат сжался в комочек, став сразу вдруг неожиданно маленьким, и запричитал. В его речи внятным было лишь один слог или слово - лю.

     -      Чего это он разлюлюкался? – удивился я.

     -      А, тоже обратил внимание? – посмотрел на меня шеф. - Скорее всего, это имя того, кто стоял в иерархии преступной группировки над ним. По крайней мере, если судить по переводу. Там получается что-то вроде: «Это он во всем виноват, это Лю, это он меня послал, я не хотел, я не убивал…», ну и в таком духе.

     -      Странно. Имя вроде как китайское, а в банде нет ни одного китайца. Странно все это.

     -      Согласен, майор. Но преждевременных выводов все же делать не станем.

     Тем временем Ганс отступил на шаг от своей жертвы, ухватил обмякшее тело за воротник, несколько раз приложил пирата о стену и швырнул под ноги. Минуту угрюмо созерцал дело своих рук, потом вытер их об одежду, сплюнул себе под ноги и покинул место преступления. Запись кончилась.

     -      Все, – сообщил Коуни. – В итоге имеем съехавшего по пьяни с катушек оперативника и полутруп арестованного.

     Я хмыкнул. Затем спросил:

     - Почему полутруп? Он что, после этого еще остался жив?

     - Я бы не стал столь опрометчиво называть это жизнью, – криво усмехнулся полковник. – Задержанный в коме. Только то, что он не мертв, позволяет мне кое-что сделать, чтобы прикрыть Гансу задницу.

     - То есть? Есть какие-нибудь соображения, шеф?

     -       У меня есть соображения порыться в базе данных насчет всяческих там Лю. Все-таки хоть и медвежью, но услугу Ганс нам оказал. А по поводу него самого… Есть только один выход. Вряд ли я смогу сберечь его для нашего отдела. От трибунала - да, но ему придется переводиться в другой отдел Интерпола, к сожалению. Мне больше предложить нечего. Иначе он потянет за собой всю группу.

     -      Хреново.

     -      Если это все, что ты можешь мне теперь сказать, то клади рапорт на стол и можешь идти на все четыре секции, – сказал Коуни, воспользовавшись переиначенным каким-то остряком выражением «пойти на все четыре стороны» (основные помещения Базы в самом деле делились на четыре главных секции).

     Чувствуя, что мое лицо превратилось в деревянную маску, я положил тонкую папку с докладом на угол стола, поднялся и покинул кабинет. В голове гулял тайфун, создавая сумятицу мыслей. Я не понимал, как могло произойти то, что случилось сегодня ночью. Теперь наши пьяные выходки уже не казались мне такими забавными, как поначалу. Я не столько вспомнил, сколько понял, от чего мы отговаривали Берна под конец вечера. Но ни одному из шестерых не пришла в голову мысль о том, что Ганс вполне серьезно вознамерился столь идиотским образом отомстить за смерть Эдвардсена.

     Выходя из приемной, я едва не столкнулся со спешащим к Коуни подполковником Винсом. Он как всегда шел упершись взглядом в пол, поэтому не заметил меня сразу. А когда поднял глаза, упрятанные за большими дымчатыми очками, тут же искривил бескровные губы в неприятной улыбке:

     -      О, наш неподражаемый русский… Любимчик начальства.

     -      Винс, у меня и так с утра настроение паршивое, так что не зарывайся. Дай, я пройду.

      С искусственной галантностью Виктор уступил мне дорогу. Но когда я уже почти миновал его, тихо прошипел, так, что услышал только я:

     -      Ты еще заплатишь за все, Беркутов! Ты сильно пожалеешь о том, что вообще родился на свет…

     -      Надежды юношей питали, – пробормотал я в ответ с легкой беззаботностью, которая мне, однако, далась с некоторым трудом. Каждый сотрудник Базы знал про сволочной характер Винса и его широкие связи в высших сферах нашего управления. Словно оправдывая мои опасения, подполковник прошептал:

     -      Не думай, что этого осталось долго ждать, – после чего как ни в чем не бывало продолжил путь к кабинету.

     Полная сволочь. Шефу, как и большинству здравомыслящих людей, тоже не нравился его заместитель. Но даже ему пришлось смириться с предложенным положением дел под давлением некоего высокого покровителя подполковника, который оставался для нас полной загадкой. Поэтому Винса вынужденно боялись, и немногие могли отвечать ему на равных. И именно поэтому вчера в спортзале все пришли в такой восторг.

     Идя по коридору и чувствуя себя так, словно прикоснулся к какой-то пакости, я подумал, что неплохо было бы заглянуть к Марте. И мне, может, спокойней станет, и узнаю, как у нее дела. С женой Криса со вчерашнего дня работали наши психологи. Насколько я знаю, у них большой опыт по выводу людей из кризисных состояний.

     Свернул к клиническому блоку. Толкнул белую пластиковую дверь и очутился в просторной приемной. За столиком слева от двери сидела дежурная медсестра. Она вопросительно подняла глаза, но увидев меня, все поняла.

     -      Вы к миссис Эдвардсен, господин майор?

     -      Да. Если можно, конечно.

     -      Можно, ненадолго. Сейчас с ней доктор Тедд. Они в шестом субблоке. Это прямо по коридору и направо.

     -      Спасибо большое, – я пошел в указанном направлении. Признаться, я здесь еще не бывал. Если и попадал в руки врачей, то лишь хирургов. За то, что еще жив, я им чрезвычайно благодарен.

     Найдя дверь с надписью «Субблок 6», осторожно постучал в дверь и тихонько толкнул ее от себя. Ничего не вышло. Дверь, впрочем, тут же открылась сама, но ко мне. Из-за нее выглянул седоусый Чарльз Тедд, психотерапевт, за которым, между прочим, была закреплена моя группа. В отличие о моих европейских коллег, я по возможности избегал посещать его кабинет.

     -      О, мой подопечный! – тепло улыбнулся мне док. – Рад наконец-то вас видеть. Вы довольно давно не заходили ко мне в гости.

     Я смутился и тихо спросил:

     -      Здравствуйте, доктор. Я, собственно, что хотел… Можно мне взглянуть, как дела у Марты?

     -      Пожалуйста, Александр. Но ненадолго.

     -      Меня уже предупредили, док. Как она? – я вошел в комнату.

     -      Сложный случай аутизма, Александр. Мы делаем все, что возможно, чтобы вывести ее из шокового состояния. Лекарственный курс, индивидуальная работа с пациенткой…

     -      Понятнее, доктор, – попросил я.

     -      Если понятнее, то все очень сложно, друг мой. Боюсь, что имеются большие шансы на то, что у девушки начнет развиваться шизофрения. Пока этого не произошло, но Марта после случившегося замкнулась в своем внутреннем мире и каждую минуту, каждое мгновение вновь и вновь переживает события на лайнере. Она ищет повод обмануть себя, зацепиться за прошлое и уйти из реальности. Этого нельзя допустить, такой путь – прямая дорога к сумасшествию. К необратимым изменениям психики. Наша проблема в том, что миссис Эдвардсен не желает вернуться к реальности, боясь той боли, которую она принесет, – он развел руками. – Но, повторю, мы делаем все возможное и не собираемся сдаваться, - он посмотрел на лежащую на кушетке в прострации девушку. – Ладно, я, пожалуй, оставлю вас на некоторое время. Загляну через пять минут, – с этими словами он покинул палату. Я огляделся, собираясь с духом.

     Все вокруг было белое. Даже глаза заболели. Марта неподвижно лежала, уставясь в потолок. Я подошел к ней. Рядом с кроватью стоял низенький стул, и я на него сел. Повернулся к девушке.

     Лицо у нее было совсем отсутствующим. Ее глаза смотрели и не видели. Точнее, видели совсем не то, что другие люди. Если верить доктору, она сейчас там, на корабле…

     Неожиданно сильно захотелось спать. Минуту я боролся с наваливающейся дремотой, но не сильно преуспел. Да, вымотали меня последние сутки. И пьянка ясности сознания не способствовала, несмотря на то, что дрых я после часов семь. Веки неумолимо закрывались…

     Я долго задавался после вопросом, что же случилось со мной в те минуты…

     Я сам словно оказался ТАМ, рядом с ней. Это было очень странное чувство. В душе, там, где должно было быть что-то очень важное, осталась одна пустота, и от этого становилось страшно. Вокруг мелькали неразличимые тени, все было нереальным, призрачным, и только одно было настоящим - ЕГО лицо. Оно было непроницаемым, но чувствовалось, что ЕМУ мучительно больно. Хотелось приблизиться к нему, взять себе эту боль, но что-то очень жестокое и безразличное к чужим страданиям не позволяло этого сделать. А пустота в душе росла, ширилась, пролегая бездонной пропастью, в которую я вдруг стал проваливаться…

     Я закричал, я попытался позвать на помощь, но не знал, кого, а вместо крика из горла рвалось надсадное шипение… Тут я вспомнил - рядом со мной же есть живой человек…

     -      МАРТА! МАРТА, ПОМОГИ МНЕ! МАРТА, ВЕРНИСЬ! – но пропасть окончательно поглотила меня.

     Очнулся, стоя на коленях возле кровати Марты, вцепившись в ее ладонь. Лоб был покрыт холодным потом. Рука девушки была такой же ледяной и безвольной, как и тогда, на лайнере.

     Черт! Это было так похоже на кошмарный сон, но ужасающе реальный. Чушь какая-то!

     Я посмотрел в глаза девушки, подернутые туманом. Потом прижался лицом к ее ладони.

     -      Марта, если ты меня понимаешь, если слышишь, прошу, вернись! Вернись хотя бы ты…

     ИЮНЬ, 20…г.

     Бенгальский залив, островная база Интерпола

     В дверь стучали. Тихо, но настойчиво. Я завозился в постели, поднимаясь, и пошлепал к двери как был, в майке и в трусах.

     - Кто там?

     -      Господин майор, сэр, откройте, это лейтенант Генри.

     -      Сейчас, – я отпер дверь. За дверью стоял помощник шефа. Он сказал:

     -      Сэр, у меня для вас приказ господина полковника незамедлительно к нему явиться!

     Я сразу проснулся.

     -      Передайте полковнику, буду через несколько минут.

     Раз Коуни сказал – срочно, значит, это действительно срочно.

     -      Есть, сэр! – молодой лейтенант вскинул два пальца к матерчатому козырьку кепи и ушел, четко ставя шаг. Штабисты, они почти все такие. Любят поизображать из себя дисциплинированных служак. Не зная тонкостей нашей работы, можно при попытке внешне сравнить оперативников спецгрупп со штабными офицерами привести счет не в пользу первых. Хотя любой наш опер рядом с ними - матерый волчара рядом со щенками.

     А что касается такой срочности приказа явиться, то дело, по-моему, пахнет скипидаром - я почуял очередные неприятности. Беда с этими предчувствиями – и покоя не дают, и не ясно, чем вызваны, пока задницу не подпалит.

     По пути к кабинету почти никого не встретил. Выходит, общей тревоги не объявляли. Но ведь не на чай же меня полковник пригласил. Непонятно.

     Кати на рабочем месте почему-то отсутствовала. Зато в приемной сидело несколько незнакомцев. Если судить по характерным внешности и повадкам, это телохранители. Значит, у шефа сейчас находятся какие-то «шишки». Мы обменялись оценивающими взглядами, и я шагнул к двери кабинета. Стукнув для приличия, вошел. Шеф сразу же поднял на меня невыспавшиеся глаза.

     -      Черт возьми, где шляется моя секретарша? – не глядя на меня, произнес полковник. Сегодня он был в строгом черном костюме и явно не в духе. Я, осмотревшись, – и правда, судя по солидным мрачным лицам гостей, сидевших за столом совещаний, настоящие Большие Начальники заглянули к нам на огонек – сказал:

     -      Вообще-то я не в курсе. Но, насколько я знаю, она не относится к отрядам быстрого реагирования.

     -      Поостри мне еще. Сядь!

     Я сел.

     -      Знакомься. Это – заместитель директора Интерпола Винсент Дериньян. Это – представитель ее Величества королевы Великобритании Джон Корвелл.

     «Шишки» сдержанно покивали мне по очереди. Наверное, им где-то сильно припекло, раз они облагодетельствовали нас своим присутствием.

     -       Теперь слушай меня. У нас большие проблемы, майор. В ста тридцати шести милях отсюда, в нейтральных водах, было совершено нападение на прогулочную яхту.

     -      И? – осведомился я, с любопытством пялясь на высокое собрание. Оно отвечало мне взаимностью.

     -      На яхте находились представители правительств Франции и Соединенного Королевства. Они бесследно исчезли.

      Так вот из-за чего весь сыр-бор! Это, конечно, да, бо-ольшой конфуз международного масштаба!

     -      И? – повторил я.

     -      Предположительно, их могли доставить на Мьянманское побережье. Фактически, больше просто некуда. Посмотри на монитор.

     Я послушно уставился на один из информационных дисплеев, которыми был уставлен стол совещаний.

     -      Спецслужбы заинтересованных стран сумели просчитать транспортировку похищенных до этой точки, – полковник электронной указкой несколько раз коснулся своего дисплея, и передо мной на карте подконтрольного нам побережья замерцали точки, отмечающие исходное местоположение яхты, пару прибрежных городков и гипотетическое место высадки похитителей. – Вот она, между населенными пунктами Маундо и Ситуэ, он же Акьяб. Как видишь, весьма сложная обстановка для работы…

      Ага, уже есть перспективка, что эта грязная работенка упадет на наши плечи…

     -      …Здесь же находится дельта реки Каладан. Много воды, непроходимые джунгли, недалеко горы – полный пакет удовольствий. В предоставленных условиях может работать только хорошо подготовленная спецгруппа, ориентированная на борьбу с терроризмом.

     -      И лучшего, чем проект «Тень», вы не нашли? – я обращался к гостям.

     -      Не все так просто, майор, – вмешался представитель королевы. – Не забывайте, формально вас здесь нет. А о случившемся уже осведомлены несколько конкурирующих спецслужб. В том числе и Мьянмы. По предварительной договоренности они не мешали вам работать в регионе, но уже сделали полуофициальное заявление, что берут ситуацию под свой контроль, и это даже не смотря на то, что у них хватает и своих внутренних проблем. Только и мы не можем просто плыть по течению. Вы и ваша команда – это единственное, что у нас есть на данный момент.

     -      Понятно… Чем богаты, тем и рады, - протянул я. – Каков характер операции, уточните?

     -      Полная и абсолютная секретность. Вы будете действовать на определенном участке внутри страны. На всякий случай сообщу, что все возможные выходы из Мьянмы контролируются нашими людьми. Дело только за вами. И запомните, вас никто не должен обнаружить на территории Мьянмы, вас там просто нет и никогда не было.

     -      Позвольте, но это уже армейская операция, а мы полиция, хоть и специальная…

     -      Ни у вас, ни нас нет иного выхода. Обсуждению вопрос не подлежит, это приказ.

     Я беспомощно повернулся к шефу. Тот сочувствующе пожал плечами – он тоже не мог ничего изменить.

     -      И еще. Свидетелей вашего присутствия на материке быть не должно ни в коем случае…

     Вот это был удар ниже пояса. Убивать невинных я не то чтобы морально готов.

     -      Свободен, майор. Иди готовь группу к отправлению на материк, – приказал Льюис, не глядя мне в глаза.

     Выйдя в коридор, я прислонился к стене. Жесткие правила игры они нам, однако, навязали.

     Аут.

     Я с усилием потер лицо, постоял еще немного, оттягивая неизбежное, и напряженно пошагал поднимать группу.

     -      …Над регионом - три наших спутника, два французских и один английский. Технически больше трех, максимум четырех сеансов сверхузкой связи мы обеспечить не в состоянии. Спутники будут передавать вас друг другу как мяч…

     Слушая специалиста по техобеспечению, я думал, что мы, пожалуй, действительно являемся этим чертовым мячом. Куда пнут, туда и полетим. И эта игра нам ничего хорошего не сулит. Как бы все штанги не собрать головой.

     -      Вам выдадут датчики личной индикации. Вы должны закрепить их на теле, чтобы мы могли отслеживать ваши перемещения. Также вы получите оборудование спецсвязи и обработки информации для вашего специалиста. Все точки, в которых возможны сеансы связи, особо отмечены на ваших картах. Постарайтесь согласовывать маршрут поиска с ними. Хотя у вас будет достаточная амплитуда для свободы перемещения…

     Настроение у меня было - паршивее некуда. Необходимость быть привязанным в свободном поиске к какому бы то ни было маршруту радости не добавляла. Ребята тоже чувствовали себя не в своей тарелке. В целом задание было по нашей специализации, но впервые мы в качестве полицейских работали нелегально на территории чужой страны. Хоть наша База и была секретной, но ее действия так или иначе согласовывались между руководством проекта и сопредельными Базе государствами. Не облегчал наши души и тот факт, что у всех членов группы за плечами был опыт подобных операций – я застал Афган, будучи «голубым беретом», Чарли – коммандос британских вооруженных сил, участвовал в «Буре в пустыне», там рейнджером был Джеффри, да и у остальных военного опыта, полученного до работы в полицейских спецподразделениях, было не занимать. Но возвращать прошлое никто не желал.

     В данный момент мои офицеры получали в арсенале снарягу. А я выслушивал присланного замдиректора Интерпола специалиста. Честно говоря, слушал вполуха. Все было ясно и так. Наконец он вроде заткнулся.

     -      Все? – уточнил я на всякий случай.

     -      Да, майор. Можете идти.

     Я про себя усмехнулся командирской замашке инженера. Впрочем, простим людям их маленькие слабости. Поэтому я поблагодарил его за предоставленную информацию и ушел в оружейку.

     Бойцы, понурив головы в облегченных спецшлемах со встроенными ноктовизорами и минирациями, сидели на скамье у двери в арсенал, упакованные в тропический камуфляж и разгрузки поверх. Судя по изменившимся фигурам, под комбинезонами находились еще и бронежилеты третьего класса. Слабоватая броня, но нам придется пожертвовать защитой ради маневренности и мобильности. В джунглях будет несладко.

     В руках все держали автоматические винтовки «Н&К» G11. Ни фига себе. Нам выдали бесгильзовые винтовки, используемые лишь некоторыми спецподразделениями бундесвера. И дополнили арсенал носимого вооружения модернизированными австрийскими пистолетами «Глок 18». Надо признать, оснастили нас по высшему разряду. У Чарли за плечами - переносной терминал спутниковой связи, плюс у каждого личные идентификационные датчики, позволяющие с помощью наших портативных радиостанций обнаружить друг друга, даже если кто-то не сможет выйти на связь лично, например, из-за ранения. Хотя спокойствие от этой заботы весьма относительное.

     Я последним получил снаряжение – меня чуть не догола раздели, ища место для датчика индикации, зато потом я сам его с трудом на себе нашел – и вышел к бойцам.

     -      Готовы?

     -      Да, сэр, – как один они вскочили на ноги и вытянулись по струнке.

     -      Террор против мира, но… - произнес я первую фразу нашего фирменного девиза.

     -      Но мы против террора! – подхватили пять глоток. Парни поднялись, ставя винтовки на приклады около ног, свободные руки вытянуты по швам.

     -      Ша-агом… марш на погрузку!

     Колонной пробежались по пустому коридору до вертолетного ангара. Любопытно, какую причину шеф выдумает, чтобы объяснить наше исчезновение с Базы?

     «Гепард» медленно раскручивал винты в ожидании нас. Здесь нас ждал еще один инструктор. Такой, знаете ли, побитый молью ветеран, образец, когда-то, мужской силы.

     -           Полковник Шепард, – представился он отчетливым командным голосом. – Я объясню вам некоторые аспекты предстоящей операции. Итак, вертолет доставит вас сюда, – он сунул мне под нос точно такую же карту, что была у меня, – на этот полуостровочек. Аккурат между Маундо и Ситуэ. Дальше вы пешком идете к точке А, недалеко от этой реки. Здесь вас увидит первый спутник. Надеюсь, к тому времени у нас появятся более точные данные, спутники уже несколько часов обнюхивают все побережье. Пока же предположительный район, в котором находятся объекты поиска, расположен здесь. Информация, повторюсь, неточная, и район, майор, сами видите, немаленький.

     Да уж, в том кружочке, что показал инструктор, было никак не меньше двухсот километров диаметра.

     Ветеран продолжил:

     -      После того, как найдете и освободите заложников, возвращаетесь к побережью, к точке Z, – он снова ткнул в береговую линию Мьянмы. – И будете ждать вертолет. Не забывайте выходить на связь. Все дополнительные и второстепенные сведения имеются на ваших картах и в компьютере специалиста, – однако, как у него все легко и просто получается, заслушаться можно. - Окей, а теперь – пошел, пошел, пошел! – он закрутил рукой, загоняя нас в ««вертушку» ».

     Мы поочередно попрыгали в «Гепарда», тот взвыл винтами на полную мощь и начал подниматься в воздух. Створки расползлись, выпуская десантовоз в душную безлунную ночь.