Долог был твой путь домой. Роман о сэре Гае Гизборне. Часть первая. Глава седьмая.
Иногда желания сбываются... Неожиданно. Вот же, сбылось - Эзелинда ехала в Ноттингем вместе с дедом и семьей дяди. Как и мечтала. Старший сын дядюшки Эймори - сэр Гилберт Ротерем - прислал известие о том, что король Джон удостоил свою вотчину посещением. И старый граф Нортгемптон немедленно засобирался в королевский город. Ему бы и хотелось оставить внучек дома, памятуя о неспособности Джона пропустить мимо хотя бы одно смазливое женское личико. Десяток детей от жен и любовниц были пока самым крупным достижением Его Величества, что, несомненно, заслуживало восхищения... По сравнению с военными неудачами в Нормандии и Аквитании.
Но пришлось деду Хармони и Эзелинду брать с собой. Юные дамы одни в замке, без присмотра старших - невозможно. А отсутствие всех женщин семьи Нортгемптон разом выглядело бы слишком странно в глазах донельзя подозрительного короля. Его Величество чувствовал себя весьма неважно, страдая от болей в животе. Оно, конечно, не следует запивать незрелые персики молодым пивом... Но и слухи об отравлении ходили упорные. А король, не находя облегчения своим страданиям у лекарей, готов был в малейшем отклонении от правил усмотреть злой умысел и заговор. Что сильно осложняло жизнь его подданных...
Как бы то ни было, но граф Вильям отправился в Ноттингем в сопровождении внушительного отряда солдат, охранявшего возок с женщинами. Леса были неспокойны. Три года назад печально знаменитый Робин Гуд, вроде бы убитый людьми Ноттингемского шерифа, снова объявился в Шервуде. Еще удивительнее, - о чем ползли упорные сплетни, - будто предводителем разбойников стал сын графа Дэвида Хантингдона. Тот самый сэр Роберт, что гостил с отцом у Нортгемптонов, когда Мелоди чуть не убилась на охоте.
Тетушка Энн всю дорогу тревожно выглядывала из повозки, как будто смогла бы разглядеть затаившихся в подлеске разбойников. Заметно притихшая Хармони придвинулась к матери поближе.
- А правда, что молодой граф Хантингдон стал вожаком бандитов? - Хармони заметно нервничала, ломала пальцы, теребила шнуры занавесок.
- Сумасшедший, взбалмошный юнец, - ответила, поджав тонкие губы, леди Энн. - Подумать только, я хотела, чтобы он посватался к Мелоди... Или к тебе, дитя мое.
- Но он же наследник, - не унималась ее дочь, - Зачем ему связываться с людьми вне закона?
- Да ведь он ушел в лес за леди Мэриан из Лифорда, - встряла Эбба, служанка Хармони. Хихикнула и затрещала, будто прорвало: - Это ж та самая, рыжая жена Робина из Локсли, которого шериф де Рено убил три года тому! Ну, того, кого называли Робином-в-Капюшоне... Она сбежала тогда к нему в Шервуд! Говорят, отец леди Мэриан умолял на коленях Его Величество о прощении для своей дочки после того, как шериф его порешил! И денег много заплатил! А может, пообещал Лифорд отдать... А возьми, да и снова в леса сбеги... То ли от замужества какого, толь просто так, по глупости... Зазря сэр Ли хлопотал, выходит.
Веснушчатая круглолицая Эбба аж сияла от удовольствия, что в кои-то веки знает больше своих господ и может их просветить.
- Умолкни! - гневно рявкнула на прислугу разъяренная леди Энн, - Моей дочери и племяннице совершенно ни к чему знать о всяких непотребных девках, бегающих по лесам!
Эбба зажала себе рот рукой и мелко закивала, отодвинувшись подальше, в глубину возка.
Эзелинда выглянула сквозь цветные шелковые занавеси возка наружу. Прям как тетушка Энн... Ага, разбойники сейчас как прыгнут из зарослей... И во главе их будет молодой граф Хантингдон... Что за чушь? Зачем сэра Роберта понесло в Шервудский лес? Неужто только из-за женщины? Мэриан Ли, рыжая девушка из ее сна, та самая, что чуть не убила Гая. Значит, она была прощена?... И снова ушла в Шервуд. И вот ее, именно ее выбрал Роберт Хантигдон?
Эсси помнила умные и веселые голубые глаза, открытое лицо, честный взгляд... Вот уж кто ни разу не был похож на паука, нападающего из засады... На подлого и низкого грабителя... А если он слабак, распустивший слюни из-за веселой вдовы Робин Гуда, пренебрегший своим долгом и честью, то как же тогда он справляется с целой бандой грабителей и убийц? Или он сам решил... что? Стать следующим Человеком-в-Капюшоне? Господь всеблагой, да зачем?
Говорят, люди Робин Гуда помогают беднякам. Земледельцам, ремесленникам... Слухи, конечно, только слухи... А если нет?
И Роберт Хантингдон ушел в Шервудский лес, чтобы...? Но теперь, выходит, Гай, - мой Гай, - должен преследовать именно Роберта Хантингдона, раз тот стал Человеком-в-Капюшоне?
Да что мне за дело до Хантингдона, в конце-то концов? Я... я увижу Гая. Через столько лет.
***
В Ноттингем въехали уже в сумерках. Двойная стража у замковых ворот с облегчением проводила взглядами кавалькаду в цветах Нортгемптонов. Вооруженный отряд - это хорошо. На улицах города царила настороженная и прямо-таки ощутимо враждебная тишина, жителей почти не было видно, те немногие, кто осмелился появиться на улице, жались к стенам домов. И королевские штандарты тоскливо обвисли на башнях.
Во дворе их встречал сэр Гилберт Ротерем, старший сын дяди Эймори. Высоченный, насмешливый, фамильно-светловолосый и широкоплечий, он своим появлением словно разогнал невидимые тучи, сгустившиеся над замком. Гилберт проводил родных в отведенные им покои и, в ожидании, пока слуги принесут хлеб и мясо, рассказывал новости. Такие, что даже служанки, разбиравшие господские вещи, притихли и уставились на него.
Несколько дней назад в Ноттингеме случились серьезные беспорядки: горожане на улицах требовали от короля Джона снизить налоги. Поэтому сэр Гай Гизборн с отрядом солдат разогнал их по домам, были убитые. А на короля снова напал приступ его странной болезни, во время которой Его Величество изволило громко проклинать всех и вся.
- А шериф-то где был в это время? - граф Вильям упер кулаки в бока и покрутил головой в явном раздражении.
- Уехал на моление в Кентербери, - хмыкнул Гилберт. - Шериф не дурак: король теперь не может вменить ему в вину волнения в Ноттингеме. Прикрылся де Рено паломничеством... А тем временем наш богоданный король развлекся: приказал доставить сюда в цепях графа Дэвида Хантингдона.
- То есть как это? Почему? Самого графа? - Ротерема буквально засыпало вопросами все семейство сразу.
Сэр Вильям и сэр Эймори возмутились произволом Джона. Леди Энн было совершенно непонятно, почему арестован лорд Дэвид, а его сын все бегает безнаказанно по лесам. Эзелинда же просто не могла поверить, чтобы лорд Дэвид, которого она прекрасно помнила, вздумал бы злоумышлять на Его Величество.
- Самого графа, - мрачно кивнул Гилберт.
Ротерем дождался, пока вошедшие с ужином слуги уберутся наконец из покоев, и даже выглянул в коридор, проверяя, не подслушивает ли кто.
А вернувшись к столу, сообщил, хмурясь в досаде и недоумении:
- За графом Хантингдоном король послал Гизборна. А началось все из-за Эдгара Хантингдона.
- Стоп. Он же младший брат лорда Дэвида? - сэр Эймори был неприятно поражен и не скрывал этого.
- Брат, да! - Гилберт тщетно старался приглушить голос. - На днях Эдгар приволок какую-то грязную, воняющую навозом старуху в обнимку с черным поросенком. Заявил, что это ведьма, насылающая порчу на короля, оттого, мол, и боли, которыми мучается Его Величество. Долго потом шептался с королем наедине... А после Гизборну было велено привезти графа Хантингдона.
Леди Энн, сидевшая рядом с дочерью, вдруг побледнела и вцепилась той в плечи.
- А ведьма все еще здесь? В замке? - пролепетала она, чуть не заикаясь от испуга.
- И воняет как стадо свиней! - фыркнул Гилберт.
- Но она же может еще кого-нибудь заколдовать! Почему ее сразу не казнили?!
- Пока никого не заколдовала, - усмехнулся Ротерем. - Бросьте волноваться, матушка, это обычная полоумная старуха. Нянчит своего поросенка и умоляет отпустить ее домой, в лес. - Кузен пренебрежительно пожал плечами.
- Знавал я Эдгара Хантингдона в Лондоне, - произнес рассудительный, как всегда, сэр Эймори, пятерней приглаживая седеющие светлые волосы, - Отец его выделил ему некоторое владение... Однако небольшое. Какое-то время Эдгар был в Шотландии, но, похоже, там своих желающих добиться королевских милостей хватает. В Англии - долго где-то пропадал, не было его ни видно, ни слышно. А вернувшись, он внезапно присоединил к своей соседнюю землю: ее хозяин не имел наследников и вроде как завещал ему по старой дружбе надел. И неожиданно, скоропостижно так, умер. При дворе в Лондоне, помню, Эдгар всегда был тихим скромником, вперед не высовывался... Но Джон его привечал. - И сэр Эймори посмотрел на отца, как бы спрашивая его мнения.
- Решился на братоубийство руками короля? - граф Вильям мрачно свел кустистые брови, привстал со стула, опершись руками о столешницу с так и не тронутой едой. Грозно обвел глазами семейство и домочадцев и тихо, но весьма внушительно процедил: - Всем молчать про это. Ясно? Языки отрежу, если хоть слово отсюда дойдет до чьих чужих ушей.
Хармони тихо ахнула со страху и затрепыхала пушистыми ресницами. Дед явно не шутил.
***
Все дни напролет Эзелинда и Хармони проводили в отведенных Нортгемптонам покоях. Дед запретил и нос высовывать в главную залу. И Эсси чувствовала, что скоро совсем спятит от скуки.
- Я надеялась, Его Величество хоть пир какой-нибудь устроит, - ныла Хармони. - Сидим тут как совы в дуплах.
- Его Величество пребывает в скверном расположении духа, - отвечала леди Энн. - Лучше не попадаться ему на глаза. - Она вздохнула: ее сын и муж обязаны были по долгу службы попадаться на глаза вздорному Джону каждый Божий день.
- Но все говорят, что ему полегчало, - возразила Хармони, капризно надув губы.
- Полегчало, слава Господу! - леди Энн благочестиво перекрестилась и вернулась к прозе жизни, - Тем более нельзя, чтоб король вас обеих видел.
Эсси с Хармони переглянулись, не совсем понимая ее. Позже, когда тетка вышла, Тильда шепотом объяснила, что Джон предпочитает разнообразие в женщинах - ноттингемские дамы не справляются.
- Не надо б вам такого знать-то, мои юные леди... Не для ваших нежных ушек такие вещи... Послушайте госпожу графиню, она знает, о чем говорит. Посидите-ка в комнатах. Я найду, чем вас занять.
Эзелинда тихонько взвыла, увидев в руках няньки платки и шелковые нитки. Вышивать она так и не полюбила, хотя у нее неплохо получалось.
- А вдруг здесь у вас попросит платок какой-нибудь рыцарь? Ну, если все-таки случится праздник, сподобится Его Величество...? А вам и подарить-то нечего... Сгорите со стыда, - приговаривала Тильда, вытаскивая из шкатулок мотки шелка, пасмы шерсти, ножнички и наперстки.
При этих словах Хармони призадумалась, а потом решительно взялась за нитки. Эсси устроилась с пяльцами у окна, думая о том, что вот же, как славно было раньше: неумелые кривенькие кошелечки всегда радовали деда. А сейчас сиди тут и ломай глаза. Толку-то...
Вернувшаяся леди Энн была несказанно обрадована внезапным проявлением трудолюбия у девиц.
Трудолюбия, правда, хватило ненадолго. Уже на следующее утро Эзелинда уныло маялась над своим платком, тыкая иглой чуть не на дюйм мимо узора. А Хармони так и вовсе клевала носом, заодно с Эббой, задремавшей с клубком привозного шелка на подоле. Тетушка Энн, чинно восседая в кресле с высокой резной спинкой, почти выронила из рук четки, прикрыв глаза. Тихо было в покоях Нортгемптонов этим утром, даже мыши не шумели и мухи не жужжали. Неожиданно столь мирное течение событий было прервано.
- Ротерем! Я приехал! - и в покой почти влетел незнакомый высокий рыцарь, совершенно игнорировавший робкое лепетание слуги о том, что сэра Гилберта нету, он, де, на службе. - Как нет? На кой черт я тогда так спешил?! - О, простите, благородные леди... - Рыцарь низко поклонился, сделав удивленное донельзя лицо. Может, и правда не заметил молчаливых дам у окошка.
- Сэр? Кто вы и почему врываетесь в такой неурочный час в мои покои? - графиня Нортгемптон при желании могла устрашить кого угодно. Чопорно сжатые губы, надменно вскинутые брови... Кого угодно, только не этого наглеца.
- О, я имею великое удовольствие видеть матушку моего дорого друга Гилберта! Не так ли, моя госпожа? - рыцарь шагнул поближе к свету. Он был бледен, строен и обладал настолько черными ресницами, что светло-голубые, прямо-таки незабудочные глаза казались подведенными.
"Вот зачем мужчине Господь даровал такие ресницы? Любая девушка обзавидуется", - и Хармони потупилась. Но не выдержала и стрельнула глазками на незнакомца еще раз. А было, было на что посмотреть: гладкие иссиня-черные волосы, томный взгляд с поволокой, ослепительно-белые зубы, которые рыцарь охотно демонстрировал, улыбаясь любезно и натренированно.
- Когда Ваш сын, моя леди, был в Аквитании - о, моя прекрасная родина, как я скучаю по тебе - он каждое утро молился о Вашем здоровье! Это так же верно, как то, что я, моя леди, - Ваш покорный слуга Ожье де Гаренн. Я только что прибыл с письмами для Его Величества короля Джона. Но, поскольку король эээ... нездоров - и нахальный пришелец помедлил, ожидая, не услышит ли каких-то комментариев, - я поспешил повидать моего доброго друга. И прошу прощения у Вас, моя госпожа, и у тех прекраснейших дам, которых я вижу у окна, занятых изящным рукоделием в столь ранний час. Сколь похвально такое усердие, приличествующее настоящей леди! И я нисколько не сомневаюсь, что таланты Ваших дочерей даже превышают их старания!
Леди Энн не была идиоткой. Она, конечно же, не поверила, что ее старшенький сынок - вояка и насмешник Гилберт - молился ежеутренне о ее здоровье. Но слышать такое ей было приятно, чего уж скрывать... Даже если это - заведомая лесть. Да и отрицать подобные сентенции - глупость... И она милостиво улыбнулась пришлецу.
- Вы лишь слегка ошиблись, благородный рыцарь. Это - и она плавно повела рукой к окошку, указывая на зардевшуюся Хармони - моя младшая дочь, леди Хармони Нортгептон.
Хармони искренне хлопала глазами и еле сообразила изящно склонить русую головку в шелковом шитом серебром покрывале. Похоже, что аквитанец поразил ее воображение.
- А эта леди, - продолжила графиня Нортгемптон, - племянница моего мужа, леди Эзелинда Хэлмдон.
Эсси поклонилась. Она было смутилась под пристальным и томным взглядом де Гаренна. Сэр Ожье смотрел на нее так, что она вдруг ощутила себя голой. А это ей совсем не понравилось. Эсси рассердилась и вскинула подбородок, прямо и твердо ответив на незабудочный взгляд аквитанца. Де Гаренн тонко, еле заметно улыбнулся, оценив ее гнев. Но глаз не опустил и продолжал откровенно любоваться ею, наговорив тем временем массу пустых комплиментов и тетушке Энн, и Хармони. А также рассказав кучу новейших сплетен и прожужжав графине все уши о том, какой у нее замечательный сын.
За разговором он подбирался все ближе и ближе к девушкам, приведя, наконец, Хармони в полнейшее смятение. При этом тетка Энн со своего кресла уже не могла видеть его лица.
- Как приятно уставшему путнику дать отдых глазам на столь прекрасных предметах, - де Гаренн наклонился, будто бы рассматривая вышивание в руках у дам. И как бы невзначай сжал ладонь Хармони. Кузина встрепенулась и сдавленно ахнула. - У нас, в Аквитании, - рыцарь отпустил нежную ручку Хармони и сделал еще шаг, теперь он стоял вплотную к Эсси, заслоняя ее и от кузины, и от тетки, - принято этот узор выполнять на свадебных дарах. О, я это знаю, потому что недавно выдал сестрицу замуж, - де Гаренн расхохотался в ответ на явное изумление Эсси, снова демонстрируя жемчужные зубы. - Позвольте, я покажу Вам, леди Хелмдон, вот тут Вы немножко ошиблись в счете, - рыцарь забрал из руки Эсси платочек, поднял его к лицу и начал что-то объяснять. Но Эсси не слышала, потому что сэр Ожье, мастерски отвлекши всеобщее внимание, продолжал, будто бы по рассеянности, держать ее ладошку в своей руке. И, более того, наглец гладил ее ладонь своим большим пальцем, и смеялся чуть не в голос! Глядя прямо ей в лицо!
Эзелинда вскочила на ноги, совершенно вне себя. Рвущимся от ярости голосом поблагодарила столь любезного рыцаря. А потом повернулась к тетке и попросила дозволения уйти. Здесь так душно, можно ей выйти на галерею? Графиня понимающе усмехнулась - она же видела только, что молодой и красивый аквитанец оказал честь ее неразумной племяннице, взявши на себя труд указать ей досадную ошибку. Ну, смутилась юная леди, конечно же... Иди-иди, Эзелинда, разумеется, погуляй. Тильду свою возьми и ступай... А де Гаренн, глядишь, получше присмотрится к моей доченьке...
За ужином тетка спросила сэра Гилберта о его аквитанском приятеле.
- Гаренн? - спросил невнятно Ротерем, угрызая свиную рульку, - Ну да, он сегодня приехал. Рассказал мне, как ворвался в Ваши покои, матушка, и наделал шороху. Просил еще раз передать его извинения...
- Да меня не его извинения интересуют, милый сын! Меня интересует, что он за человек. Каково его состояние, к примеру, где его земли? И вообще... - и леди Энн досадливо махнула рукой на свое великовозрастное дитя, как раз в этот момент опустошавшее немалый кубок эля.
- Нуу, - протянул Гилберт, утерев рот, - земли у него есть, это точно. Там, в Аквитании. Не делайте такое лицо, матушка, к чему мне было узнавать, каковы его владения? Не знаю я. Сражается он храбро, вот что я знаю. Он добрый рыцарь. И нравится дамам, - и сэр Гилберт Ротерем раскатисто захохотал, увидев на лице своей сестрицы Хармони неподдельный интерес.
***
Затворничество кончилось. Графа Хантингдона привезли, наконец, в Ноттингем. Как изменника и колдуна - в цепях.
Король Джон повелел всем присутствовать при свершении справедливого суда над графом и теми разбойниками, что хотели его освободить. И которым это не удалось, потому что они сами попали в засаду. Но Гизборн, руководивший операцией, как сказал Гилберт, не сумел поймать всю банду. На свободе остался сам Робин Гуд - то есть Роберт Хантингдон - и сарацин, неведомым ветром занесенный в Англию, один из членов шервудской шайки. Король, говорят, был страшно недоволен.
- Справедливый суд! - граф Вильям сплюнул. - Все знают, что король ненавидит Хантингдона. Жаль, что его щенку не удалось освободить отца.
- Это ж Человек-в-капюшоне, а вовсе не тот юный Роберт, которого мы знали! Шериф Ноттингемский об него все зубы обломал! - недовольно воззрился на отца сэр Эймори.
- Да хоть сам дьявол! Позор так хватать одного из знатнейших баронов, родного брата Шотландца. Да и не верю я в колдовство. Это сэр Дэвид-то колдун?! Тогда я - Его Святейшество папа Римский.
Главная зала Ноттингемского замка была набита народом до отказа. Свитой короля, солдатами, одетыми в цвета Ноттингема и Плантагенетов, съехавшейся знатью, слугами, пажами, оруженосцами... Как на праздник собрались.
Нортгемптоны стояли почти у самого помоста, где на троне с высокой спинкой восседал Джон. Одетый в затканную золотом парчу, король был бледен, на висках его выступил пот. Хилый и чахлый по сравнению с покойным Ричардом Львиное Сердце, король не производил и впечатления мудрого правителя...
Эзелинда притулилась между кузеном и теткой. При желании она могла спокойно спрятаться за широкие плечи Гилберта. И ей очень хотелось это сделать. Прямо против нее стоял давешний рыцарь-аквитанец. Де Гаренн пристально рассматривал Эзелинду и едва заметно улыбался ей. Да чтоб тебя...
Эсси рассерженно отвернулась и поискала глазами Гизборна. Огорченно вздохнула - он был очень далеко и никак не мог ее увидеть. А ей вот было видно, как его лицо кривится в злорадной ухмылке...
Графа Хантингдона поставили перед самым помостом.
- Ты предал меня! - воскликнул король Джон, явно разыгрывая сцену из спектакля "Благородное негодование великого правителя".
- Мой король, я был и остаюсь предан короне, на чьей бы голове она ни была, - с достоинством отвечал лорд Дэвид.
- Мы взяли ведьму, твою сообщницу, и скоро она во всем признается! Мои палачи позаботятся об этом, - король торжествующе взглянул на графа и опешил, увидев на его лице усмешку.
- Колдовство?! - лорд Дэвид, увы, не сумел сдержать смеха. - Так вот в чем меня обвиняют?! - Он развел руками жестом насмешливого недоумения, и цепи звякнули в такт его смеху.
- Ты осмеливаешься смеяться надо мной?!
Джон вскочил с места и подбежал к самому краю помоста, уставясь злобно на графа. Лицо короля пошло красными пятнами. И лорд Хантингдон невольно отшатнулся, начиная понимать, что король в ярости и воспользуется обвинением в колдовстве, каким бы нелепым оно ни было.
- Нет, мой повелитель, но кто-то точно насмехается. Над вами смеется тот, кто оклеветал меня. Назовите мне его имя. Я имею на это право! - в голосе лорда Дэвида впервые проскользнули нотки отчаяния.
- Право?! У тебя нет никаких прав, предатель! - король уже вопил во всю глотку, неосознанно скрещивая руки на животе, видимо, его снова одолевал приступ непонятной боли.
Эзелинде стало страшно. Король не хотел разбирать дело Хантингдона, король хотел, чтобы боли его закончились, и надеялся, почти верил, что со смертью графа ему полегчает.
- Дайте мне с ним поговорить! Поставьте нас лицом к лицу! - требовал лорд Дэвид, но король его уже не слушал.
Почти успокоившись, Джон опустился на трон.
- В свое время, предатель, в свое время, - проговорил он, ядовито улыбаясь. - Убрать!
Солдаты поволокли графа Хантингдона из зала.
- Это ложь! - кричал он. - И вся Англия это узнает!
Король не смотрел ему вслед.
***
Его Величество решил не откладывать казнь графа и шервудцев в долгий ящик. Уже на следующий день плотники возились на городской площади, сколачивая эшафот.
Эзелинда целый день провела у окна под предлогом, что ей нужен свет для вышивки. Но за все это время не доделала даже каемку...
Если б случайно во дворе оказался Гай... Не было его там. Ни случайно, ни намеренно.
Зато дед мерил шагами покои, ругаясь себе под нос и не замечая никого. Служанки благоразумно убрались в уголок, боясь попасться сердитому господину на глаза. Леди Энн вздрагивала каждый раз, когда свекор проносился мимо и край его одежды хлопал по спинке ее кресла. Хармони сгибалась все ниже и ниже над своим рукоделием.
- Отец! - вмешался сэр Эймори, - Успокойтесь же, сэр. Плантагенеты правят Англией, и если сэр Дэвид задумал что-то против Джона...
Граф Вильям в досаде развернулся к сыну: - Седой уже, а ума не нажил? Не слышал, что сказал Хантингдон? Он верен короне. А это значит, что он ничего бы не сделал против королевской власти и Англии.
- Не понимаю, почему бы ему и в самом деле не поддержать того, кто сможет сменить... - сэр Эймори перешел на шепот, - Джона на королевском троне.
- Мальчишка! - бросил ему отец. - Кого мог поддержать Хантингдон?! Артур Бретонский давно мертв, а кого родит королева - неизвестно. Может, опять девчонку! У Джона нет наследника. Призвать чужака на трон? Кого? Француза?!
- А шотландца? Своего племянника, например? - сэр Эймори не собирался сдаваться.- Принца Александра.
- И кто здесь примет шотландца на престоле? - презрительно хмыкнул граф. - Лорд Дэвид не произвел на меня впечатления дурака. Иногда, - старый граф провел ладонью по лбу, - я жалею, что когда-то поддержал Ричарда против его отца. Все, что случилось потом, как будто наказание за ту войну.
- Бросьте, сэр! Генрих не слушал своих баронов так же, как сейчас это делает Джон. Мы пошли за Ричардом, потому что он мог вернуть наши вольности.
- Больше я так не поступлю, - не слушая сына, сказал граф Вильям. - Никаких мятежей! И ты, Эймори, мне это пообещаешь.
Дядя пожал плечами: выступать против короля он и так не собирался ни при каких условиях.
Эзелинда перевела взгляд на платок, который, по идее, вышивала. Ткань скомкана, иголка куда-то вылетела...
Забыв снова про рукоделье, Эсси смотрела на деда. Быть главой рода тяжело... Граф Вильям показался ей кормчим огромного корабля, который пытался выплыть в надвигающемся шторме. Король Джон - злобный, тщедушный, нелепый... И все же он - король, никто не смеет указывать ему, как править.
***
Казнь назначили на раннее утро, выдавшееся серым и прохладным. Усевшись на трон под красной драпировкой с огромным золотым львом, король, наряженный в траурно-черное одеяние, махнул рукой, требуя тишины. Вялые приветствия горожан тонули в недовольном гомоне толпы. Жирный палач выразительно стукнул топором в доски помоста. Садясь рядом с Хармони, Эзелинда поежилась: мерзко ей было и противно, озноб ее бил. Неважно, что те, кого сейчас на ее глазах казнят - грабители и разбойники. Не хотелось ей этого видеть...
На площадь приволокли клетку с шервудцами. Лохматый гигант, наряженный в шкуры, словно дикарь... Здоровяк с непроницаемым лицом. Кудрявый парень, испуганный и бледный. Рыжая молодая женщина в грязном зеленом платье. Леди Мэриан из Лифорда... Какая худая, бледная... Лицо как белая свеча в обрамлении огненных кудрей. Она стоит, плотно прижавшись к прутьям клетки, будто кого-то высматривает... Странно, но Эзелинда не почувствовал к ней враждебности и рассердилась сама на себя. Разве не эта женщина стреляла в Гая? Разве не она чуть его не убила? А сейчас такая слабая, такая беспомощная, напуганная...
Эзелинда отвернулась и вновь, в который уже раз, встретила ироничный и оценивающий взгляд, будто приценивающийся к ней. Сэр Ожье де Гаренн приятно улыбнулся дамам и поклонился так тонко, что каждая из них могла отнести поклон на свой счет. Черные волосы аквитанца отливали вороновым крылом на свету, двуцветная котта выделялась даже на фоне праздничной одежды окружающих, на пальцах сверкали богатые перстни. Гаренн чуть развел руками, глядя на Эсси в упор. Смотри, мол, для тебя стараюсь...
- Вот те раз, - прошептал на ухо Эзелинде Ротерем, вставший позади сестер, - Сдается мне, что сэр Ожье положил глаз на тебя, кузина.
- Да ладно тебе, Гилберт... А хоть бы и так, что мне до него?
- Не заносись, сестрица, - тут же вмешалась Хармони, бросив на де Гаренна томный взгляд и даже улыбнувшись ему. - Он так хорош собой...
- Де Гаренн неплохо устроился при дворе, - пояснил Гилберт. - Сейчас привез известия о леди Элеоноре, королеве-матери. Если что - партия выгодная, он богат, я узнал.
- В Аквитании хорошо, там всегда тепло и лучшие вина, - мечтательно протянула Хармони и постаралась сесть поизящнее, расправив небесно-голубое платье.
- Ну и забирай его себе, - фыркнула Эсси. - Не хочу я в Аквитанию.
- Тише! - шикнула на них леди Энн и глазами указала в сторону помоста.
Пред королевские очи доставили лорда Хантингдона - в цепях. Солдаты. Но ведь тут и Гизборн должен быть? И Эзелинда завертела головой по сторонам.
- Смотрите, это сэр Эдгар, брат Хантингдона, - шепнул Гилберт, наклоняясь к девушкам.
Черноволосый, совсем не похожий на лорда Дэвида, еще молодой мужчина сидел недалеко от короля и, казалось, искренне скорбел. Взглянув на осужденного брата, он опустил голову, горестно напоказ вздохнул. Джон поднялся с места - сразу стало видно, до чего он мелкий - и разразился внушительной речью:
- Да будет известно, что мы, Джон, волею Господа король Англии, собрали здесь жителей Ноттингема, дабы они стали свидетелями правосудия.
Обидный свист был ему ответом, король бешено обвел глазами площадь и выкрикнул почти так же властно и с достоинством, как это делал Ричард:
- Слушайте! Те, кто нарушает наши законы или стремится свергнуть нас с трона, понесут кару за свой злой умысел. Ибо я...
Эзелинда крутилась на лавке, почти не вслушиваясь в то, что говорил король. Где Гизборн? Он же должен охранять преступников. И неужто Роберт Хантингдон бросит своего отца и свою жену? Не может быть...
Из клетки тем временем вытащили одного из разбойников - того здоровяка с каменной физиономией. Король попытался допросить его, но назвавшийся Скарлетом бродяга так нагло говорил с его величеством, что многие из свиты схватились за оружие. Только палач остался невозмутим. Ему спешить незачем...
- Голову! - вскрикнул выведенный из себя насмешками король. - Рубите голову!
Скарлет, отодвинув солдат, сам зашагал к помосту.
И тут откуда-то сверху прилетела длинная стрела и вонзилась в спинку трона точно рядом с головой Джона. Дрогнули белые перья. Вторая клюнула солдата, пытавшегося прицелиться из арбалета. Завизжали истошно дамы, стоявшие рядом с креслом Его Величества. Граф Вильям и сэр Эймори вскочили, глядя наверх и привычно кидая руки на рукояти мечей. Гилберт ухватил одной рукой Хармони, другой Эсси и перетащил их за лавку, на которой те сидели, заставил пригнуться, потом дернул к себе и мать.
- Ни с места! - рявкнул король, становясь белее мела и скашивая глаза на еще дрожащую стрелу, чудом не задевшую его.
- Отпусти их, король! - прозвучал откуда-то сверху молодой голос. - Иначе Англия будет искать твоего преемника.
Эзелинда подняла голову и наконец увидела - прямо против короля, на городской стене стоял... Роберт Хантингдон? Его трудно было узнать в коричневой куртке с нашитыми стальными кольцами. Такой самоуверенный, даже задорный, Роберт не скрывался, стоял во весь рост и целился из длинного лука в короля Джона. Его Величество как-то судорожно махнул рукой.
- Отпустить заключенных, - просипел он.
Под радостные вопли горожан клетку отперли, и шервудцы посыпались в толпу. Скарлет пнул одного из солдат и спрыгнул с помоста.
- Во дает парень! - прошептал Гилберт, глядя на Робин Гуда недоверчиво и восхищенно. - И как он собрался выпутываться?! Угрожать смертью самому королю... И уверен, черт подери, что успеет выстрелить, что бы ни случилось.
- Братец, да какая разница?! - всхлипнула в ответ Хармони. - Он нас всех перестреляет! Что бы ему не убраться поскорей вместе со своими убийцами...
Ротерем покосился на сестру, но промолчал.
- Попробую-ка я добраться до него...
- Нет! - Хармони повисла на брате. - Я боюсь! Вдруг они все нападут на нас?
- Кто все-то?- не выдержала Эсси. - Разбойники уже сбежали.
Робин Гуд тем временем потребовал освободить своего отца, а смуглый сарацин, видать, тот самый, что тоже остался непойманным, подтащил к королю какого-то насмерть перепуганного человека. И тот выложил все: и как Эдгар Хантингдон велел ему найти "подходящую" старуху, чтоб выдать ее за ведьму, и как подарил кольцо за услугу... Король так сильно сдавил руками подлокотники в виде львиных голов, что Эсси живо представила, что сейчас их самодовольные морды сомнутся под его пальцами. Никто не мог вымолвить ни слова.
Гилберт от волнения забыл о бдительности и перестал прижимать плечи девушек, заставляя их пригнуться. Эзелинда выпрямилась, во все глаза глядя то на взбешенного, хватающего ртом воздух Джона, то на Робин Гуда, гневно сдвинувшего брови.
- Ты это сделал?! Мой брат?! - внезапно взревел медведем только что освобожденный от цепей сэр Дэвид и вцепился Эдгару в горло.
Тот почти без усилий вырвался и бросился бежать. Король завопил: "Остановить!" Лорд Дэвид, забыв о возрасте и тяготах темницы, соскочил с помоста вниз, прыгнул на какую-то лошадь и погнался за братом. Горожане с криками разбегались из-под копыт, толкая солдат и не давая им хоть что-нибудь предпринять для поимки преступника.
- Смотрите! Смотрите, что там Гизборн затеял! - воскликнул Гилберт, указывая на стену.
Эсси вздрогнула и не заметила, как ухватилась за рукав Ротерема. Прячась за выступом, к Робин Гуду осторожно подходил светловолосый рыцарь, а Хантингдон его не видел, все так же целясь в короля Джона. Эзелинда прижала ладонь ко рту: Гай придвигался все ближе, а Человек-в-капюшоне провожал взглядом бегущих товарищей.
И тут дело приняло совсем уж нежданный оборот: Гизборн, изловчившись, схватил стрелу, лежащую на тетиве, дернул к себе. Роберт Хантингдон от этого рывка потерял равновесие, чуть не упал со стены, чудом удержался, отпрянул и, развернувшись, саданул кулаком рыцарю в лицо. Гизборн рухнул навзничь, как подкошенный. Эсси ахнула, случайно толкнув Гилберта.
- Ты что?! - кузен разом побледнел и мгновенно сгреб ее в охапку. - Ты ранена?
- Эзелинда ранена! - подхватила чуть не плачущая в голос Хармони, дергая леди Энн.
- Да отпустите же меня, ничуть я не ранена!
Эсси старалась вырваться из объятий Гилберта, ощупавшего ее плечи, руки. Ей непременно надо было видеть, что там на стене творится, а широкоплечий Ротерем со своей дурацкой заботой совершенно перекрыл ей обзор.
- О, друг мой, позвольте, я помогу Вам и чуть облегчу Вашу ношу? Я позабочусь о леди Эзелинде... Ведь Вам нужно побеспокоиться еще и о матери и сестре, не так ли?
От неожиданности Гилберт оторопел и выпустил кузину, виновато спохватившись, обернулся к матери. Ловко... Эзелинда ощутила, как ее стан обвивает сильная рука. Крепко, не вывернешься... В нос ей ударил запах мускуса... Боже, он еще и душится, этот расфуфыренный аквитанец... А пока она хлопала растерянно глазами, сэр Ожье заглянул ей в лицо незабудочно-бесстыдным взором и легонечко погладил ее талию. Эсси чуть не завизжала от ярости, ее замутило, и одновременно кровь бросилась в голову. Однако в ушах у нее зазвучал некий тихий голос, напомнив ей: "Ты же хочешь быть настоящей леди?"
И леди Хэлмдон уверенно и совершенно спокойно выпрямилась, стряхивая с себя чужие руки, и проговорила ровным и мелодичным голосом, тщательно подбирая слова: "Прошу прощения, тетушка, дядя, сэр Ожье. Я совершенно цела и невредима. Мой испуг был вызван лишь тем, что мне показалось, будто Робин Гуд все-таки выстрелил в Его Величество".
Она церемонно присела перед аквитанцем и чуть сдвинулась к Гилберту и Хармони, на шаг. Уже не достанешь... Бледная леди Энн тут же притянула племянницу и дочку к себе поближе.
- С королем все в порядке, милая. Смотрите, Роберт Хантингдон уже скрылся, - произнесла тетушка трясущимися губами, стараясь преодолеть недавний страх. - Нам, пожалуй, следует вернуться в замок... Только как выбраться отсюда?
- Ничего, сейчас все разбегутся, а кто застрянет, того разгонят солдаты, - пробасил подошедший дед. - Интересно, догонит ли милорд Хантингдон своего братца? Вот ведь каша заварилась... Эймори пошел успокаивать Его Величество.
- Вам как будто весело, милорд? - проговорила недовольно леди Энн. - А нас всех чуть не убили!
- Ты преувеличиваешь, невестушка, - усмехнулся граф Вильям. - Мальчишка Хантингдон угрожал лишь королю. И то только для того, чтобы успеть доказать невиновность отца.
- Зато теперь в Шервуде снова будет хозяйничать его банда.
- Это да, - согласился граф. - Гизборну не удалось задержать Роберта.
Они все посмотрела в сторону стены. Там с трудом поднимался светловолосый рыцарь, ни на кого не глядя, зачем-то отряхивая полу коричневой котты.
Эсси резко отвернулась. Ей хотелось испариться, провалиться сквозь землю, стать невидимкой... Стыд. Отчаяние. Будто это ей сейчас врезали по зубам на глазах всего города. Будто это ее постигла такая кретинская неудача... Только б он сейчас меня не увидел. Не узнал. Только не теперь...
***
Возвращались домой в тот же день и по той же дороге. Снова Эсси в щелочку занавесок смотрела на зеленые кусты у самого леса. Солнце теперь слишком ярко освещало их, чтобы думать о затаившихся разбойниках, и леди Энн о чем-то мирно щебетала с дочкой - Эсси не прислушивалась.
Вот была мечта. Исполнилась. И дышать теперь было больно.
Может, если б заплакать... Если б никто не видел...
И Эзелинда уговорила тетку разрешить ей проехаться рядом с повозкой верхом. Ну, не способна Ваша неугомонная племянница чинно сидеть в возке. Пожалуйста, тетушка Энн...
Рядом задумчиво ехал на крупном гнедом жеребце молчаливый Ротерем. Решил проводить своих до дому, так, на всякий случай. Мерно покачивался в седле, думал о своем. И очень хорошо... Не заметит ничего.
Небо синее. Солнце желтое. А я - идиотка... Съездила. Увидела. А он... Он меня и не узнал бы. Ему не до меня. Какой он стал... Будто и не он - тот рыцарь на вороном, которого я помню... Почему он так мерзко усмехнулся тогда на площади, глядя на клетку? И он... Он постарел. Почему у него такое лицо - осунувшееся, ожесточенное, замученное?
И - мне-то что делать теперь?
Как он отлетел-то тогда... Роберт, чтоб тебя рОзорвало, Хантингдон! Стоп, но ведь он же отца спасал, так? И жену... Значит, он прав. А Гай? А Гай на службе, ему по долгу положено Робин Гуда ловить. И он - тоже прав? Выходит, что так. Да провались оно все! Плевать мне на короля Джона, плевать на благородного Роберта Хантингдона, плевать на службу твою идиотскую! Ну почему нельзя вот прямо сейчас всех спасти, всех, чтоб у всех все было хорошо?!
Эсси шмыгнула носом.
Дура я, дура... Стыдно должно быть. Я вот еду по лесу, слезы лью... Мне птицы поют. А у людей жизнь на волоске висит. Если Гизборн поймает Хантингдона... Ой, нет, не надо! А если не поймает... Вот же герой дурацкий. Ну как же можно было так глупо? Полез в одиночку сражаться, вот и получил, ага. А почему один? Да он всегда один. Наглый, вздорный, упертый... И я тебя люблю, хоть ты об этом и не знаешь.
Эсси подняла голову к небесам: "Да, люблю!" Да, вот такого дурака... И я дура, и любовь моя дурацкая. Но у меня другой нету... У меня больше ничего нету... Вот же, сравнила: Гаренн - красавец, добрый рыцарь, модный, богатый, с положением, явно авансы делает... И что? Да не надо мне его! Не хочу, противно. И этот - чучело умученное. Белобрысое и синеглазое... И упрямое. Моё!
Внезапно над ухом раздалось: "Не везет парню... Я ж его сто лет знаю, он совсем не дурак. Исполнительный, добросовестный. И вот нате - столько лет ловить по лесам какого-то разбойника. И так и не поймать. Будто заколдованный он..."
Эсси встрепенулась: "Ты о чем, Гилберт?"
Ротерем очнулся, почесал в затылке: "Задумался я, кузина. Вслух говорить начал. Не бери в голову. Ты девочка - тебе не понять..."
Эзелинда улыбнулась уголками губ, так, чтоб Ротерем не заметил. О да, мне не понять...