- Ложимся поудобнее, расслабляемся, - доктор Гаровский улыбнулся так нежно, словно Рома был юной соблазнительной девушкой. - Сейчас я нажму вот эту кнопочку, и процесс пойдет. Но вы же не в первый раз, всё знаете. Закрыва-аем глазки, - палец доктора замер над большой выпуклой бляшкой.
Рома мысленно помахал рукой пялившейся в ай-всёшник жене и закрыл глаза.
Ничего не произошло.
Как 'не в первый раз', он отлично знал, что вокруг должно было потемнеть, потом руки и ноги гадко холодели, и начинался короткий глубокий сон, после которого приторный голос Гаровского говорил: 'Глазки открыва-аем'.
Но ничего не потемнело. Рома отлично видел, как доктор нажал на кнопку, хмыкнул, нажал ещё. Потом он как-то украдкой посмотрел на Ромину жену, на лежащего Рому и нажал уже в третий раз.
- Ой, - стоявшая рядом ассистентка закрыла рот ладошкой и тоже посмотрела на Ромину жену.
'Да что там с ней?' - удивился Рома и встал с кушетки. Жена была, как жена: ничего необычного. Розовые волосы, в ушах туннели до плеч, меховая туника и 'сникерсы' разного цвета. Сейчас все так носят. Разве что недавняя татуировка на лбу смотрелась слегка вызывающе. - 'Говорил же, не надо делать змеиный зрачок у третьего глаза. Все наши знакомые выбрали кошачий, а ей подавай эксклюзив!'
- Госпожа Романова, - немного сипло позвал доктор.
'Лучше бы аппаратуру проверил, чем мою жену клеить', - возмутился Рома, но вслух сказал только:
- Гаровский, у тебя опять что-то не работает. В прошлый раз полдня проваландались...
- Госпожа Романова, - беспардонно перебил его доктор, - у нас тут сбой. Ужасно, но мы потеряли...
- Копию? А я? - только теперь Рома заметил, что его тело по-прежнему лежало на кушетке. Выглядело оно преглупо: руки вдоль туловища, а ноги расставлены, как у толстяков на пляже. Рот приоткрыт в ухмылочке, на щеке блестит мокрая полоска от слюны. Но и такое тело отдавать копии совершенно не хотелось.
- Мм... - Анжелика оторвалась от три-дэ экрана и задумалась. - Как жаль! Он только что окончил курсы по этой новой кофеварке, ну, которую все рекламируют. Придется учиться заново.
- Неосмотрительно, - Гаровский покачал головой. - Предупреждаем же: всегда копируйтесь после повышения квалификации. Голубушка, - он повернулся к медсестре, - запросите копию, а в остальном - всё, как обычно. Да, и не распространяйтесь там, что у нас был сбой. Скажите: по желанию клиента.
За последующие полчаса Рома испробовал всё.
Он орал - и просто так, и прямо в уши всем присутствующим по очереди.
Тыкал пальцем в глаз Гаровскому.
Колотил по кнопке, дергал провода, пинал панель управления.
Стучал кулаком жене по голове.
Пытался забрать у неё ай-всёшник.
Хватал ассистентку за задницу - давно хотелось, если честно.
Когда принесли новое тело, он лег на него сверху и прижался, как можно крепче. Обнимать мужчин ему раньше не приходилось, но Рома старался об этом не думать.
Ничего не подействовало.
Чертова копия открыла глаза и встала, стряхивая Рому прямо под ноги Гаровскому.
- Дорогой, - сказала жена, сворачивая три-дэ экран. - Я понимаю, это не твоя вина, но как же ты долго!..
-Это я - 'дорогой'! Я! - заорал Рома, возносясь прямо перед ней, нос к носу.
Против обыкновения, она даже не поморщилась.
- Господин Романов, тут случилось небольшое досадное недоразумение, - заворковал Гаровский.
- Недоразумение? Небольшое? Зараза! - Рома изо всех сил двинул доктору кулаком в спину.
- Бывает, - выслушав доктора, сказала копия. - Плохо, что мне теперь объясняться насчет обучения. Начальству не понравится. Как насчет скидочки? Или нет, всё равно страховая платит. Как насчет бонуса: например, спа-массаж для двоих, а?
- Дорогой, - жена смущенно поправила тунику и искоса посмотрела в зеркальную панель шкафа.
- Мерзавец! - точным пружинящим движением Рома влепил копии в левый глаз свой знаменитый хук.
И опять - совершенно безрезультатно.
Проведя ночь на почти уже родной кушеточке, Рома преисполнился решимости вернуться в мир живых любым, пусть даже непорядочным способом. Только вот как это сделать, он не знал. Дождавшись Гаровского у входных дверей клиники, Рома стал слоняться за ним по коридорам и кабинетам, не ища ничего конкретного, но надеясь на удачу.
И удача ему улыбнулась.
Перед самым обедом Гаровский устроил себе перерыв во время приема и направился к коллеге, такому же доктору по пересадке. После привычных реверансов о погоде и здоровье, Гаровский перешел к делу.
- Вчера нашел в инете неплохую красотку, - многозначительно сказал он. - Сегодня встречаемся в реале.
- Хорошо, - одобрил ничего не подозревающий коллега.
- Только, - внезапно засомневался Гаровский, - есть одна загвоздка.
- Да?
Наивный коллега сам шёл в расставленную хитрецом сеть. По сути, он уже попался. Гаровский хищно оскалился.
- Помешана на спорте, представляешь? Бицепсы ей подавай, трицепсы... живот с кубиками!
- Но у меня-то есть подходящее тело, - как можно безразличнее сказал доктор. - Пересадишь? Будь другом.
Бедняга затрепетал, как бабочка в сетке сачка, а Рома насторожился и навострил уши.
- А у тебя не превышен лимит? Страховая оплатит эту пересадку? - слабым голосом спросил коллега.
- Что ты, какая страховая! - Гаровский весело засмеялся и дружески хлопнул его по плечу. - Конечно, нет! И рано, и формального повода нет. Но у тебя же есть сегодня пересадка? Я лягу на второй койке, и сделаешь две параллельно. Идеальное решение! Ни затрат, ни вопросов. Мы же, - он понизил голос и посмотрел коллеге прямо в глаза, - так иногда делаем? Например, в конце года, когда надо сэкономить.
- Но с контролем второго врача...
- А я и есть второй врач! - Гаровский опять захохотал. - Ладно, на всякий случай захвачу свою ассистентку. Так во сколько?
- В три. Приходи пораньше.
- Заметано!
- Не знаю, что мне это даст, но я тоже приду, - многообещающе заявил Рома.
Его, конечно, никто не услышал.
Платный клиент - крупный высокий мужчина с седеющими волосами и смуглой кожей - уже лежал и ждал начала процедуры. Завидев Гаровского, незнакомая Роме ассистентка быстро выкатила вторую кушеточку и поставила её в полуметре от первой. Довольный доктор проверил кушетку на мягкость и улегся, сексапильно запрокинув подбородок. Как обычно, ассистентка приклеила веер электродов ему ко лбу и вискам, потом вернулась к пульту. Рома подошел поближе и стал у изголовья, злобно буравя эскулапа взглядом.
- Расслабляемся... Глазки закрываем... - нараспев сказал второй врач и потянулся к кнопке.
Как только его палец коснулся блестящей поверхности, и кнопка стала медленно погружаться в никелированное лоно панели, Рома изо всех сил толкнул Гаровского. И так удачно, что доктор задрожал, как многослойное желе, заколыхался, теряя четкость очертаний, и разделился на Гаровского, лежащего неподвижно с закрытыми глазами, и Гаровского, в изумлении и испуге пялящегося на Рому.
- Это что? - заикаясь, выговорил второй из Гаровских. - Ты кто?
- Не узнаешь? - теперь изумился Рома. - Отправил на тот свет, заменил копией, подарил ему массаж с моей женой - и не узнаешь? Да ты редкостный мерзавец!
- Вчера? - догадался доктор. - Техническая ошибка! Рядовая! Вы что здесь делаете?
- Скольких же ты загубил... - Рома скрестил руки, полуприкрыл глаза и кивнул, воображая себя великим трагиком. Но его боль не произвела на Гаровского никакого впечатления.
- Оставьте меня в покое! - заверещал он, пытаясь вжаться обратно в спящего.
- Вставай! - закричал Рома и потянулся к нему.
- Отстань! - Гаровский отмахнулся, но Рома поймал его руку и с силой потянул на себя. Полупрозрачный доктор на треть корпуса выдвинулся из тела и отчаянно закричал:
- Спасите! Помогите! Убивают!
- Эй, дружок! - послышался приятный баритон сзади. - Ты что это с ним делаешь? Отпусти его, что ли!
Рома повернулся и оторопел. Первый пациент тоже не спал: он полулежал на кушетке, удобно опираясь на согнутую руку; то, что при этом его локоть уткнулся точно в район его же - только спящего - носа, смуглого гиганта, казалось, не волновало.
- Помогите! - почувствовав поддержку, с новой силой заорал Гаровский.
- Отпусти!
- Да он убил меня! - огрызнулся Рома и дернул ещё раз.
- Техническая...! - не удержавшись, доктор вылетел из тела и рухнул на пол.
- Ты сам его сейчас убьешь! - первый вскочил.
- Лежи, дурак! - крикнул Рома, но опоздал.
С пульта тревожно запищало, замигала небольшая, но отчетливо красная лампочка.
- Ой! - хором сказали ассистентки, закрыли рты ладошками и посмотрели на коллегу Гаровского.
А он, никуда не глядя, сжал руками виски и пробормотал:
- Сбой... Двойной сбой... Один - незарегистрированный. Твою ж мать!..
- И зачем ты встал? - угрюмо спросил Рома.
- Помочь хотел, - незнакомец удивленно рассматривал руки. Не то, чтобы прозрачные, но... В общем, да - немного прозрачные. Что есть, то есть.
'Откуда только такие идиоты берутся?' - Рома затосковал, чувствуя свою вину.
- Я в суд на тебя подам, - плаксиво заныл Гаровский. - Засужу. Ты со мной век не расплатишься.
- Я сам на тебя подам, - пообещал Рома. - Если вернемся. Ну-ка, рассказывай, как нам попасть обратно в свои тела?
- Обратно? - от неожиданности Гаровский даже перешел на нормальный голос. - В свои тела?
- Да!
- Не знаю, сможешь ли ты осознать эту информацию, - съязвил доктор, - но технология, предусматривающая такое возвращение, мне неизвестна.
- Что?
- Я же говорил...
- Э, доктор, ты не дури, - внезапно вступил в разговор смуглый. - Давай, возвращай меня... этой своей технологией.
- Да что же это на мою голову? - заплакал Гаровский. - Неужели непонятно говорю? Нет, нет такой технологии. Поздравляю вас: мы все мертвы. 'Спи спокойно, дорогой друг'. Хотя, какое 'спи'? Старые тела на утилизацию, в новые закачают последние копии сознания. И все дела! А у меня сегодня вечером такие были планы, с такой красоткой!.. Ты зачем, придурок, вытащил меня оттуда?
- Думал, ты знаешь, как вернуться, - пристыженно ответил Рома.
- Некуда, некуда нам возвращаться! - доктор махнул рукой. - Там вместо нас уже давно другие люди! Эх...
- А что же делать?
- Да, и меня вот это интересует, - поддержал смуглый.
- Откуда я знаю? Мы, наверное, души, - Гаровский задумался. - Раньше души попадали на небо, но сейчас, с развитием пересадок, почти никто не умирает. Может быть, эта технология утеряна?
- Так ты тогда её заново разработай!
- Я не священник, а доктор! К тому же, я пока не знаю, хочу ли на небо. Может, пойду лучше друзей проведаю... попрощаюсь.
- А у меня здесь никого нет, - грустно сказал смуглый. - Умерли все. Не было ещё тогда технологий...
- А ты кто? - заинтересовался Рома.
- Георгий Победов, штурман с 'Далекого'.
- С 'Далекого'? Не может быть! - Рома чуть не замер с открытым ртом, как в детстве, когда взрослые начинали обсуждать 'Далекий' и новости с орбиты. - Нет, ну это же надо! Облететь всю Солнечную Систему и погибнуть на койке какого-то вшивого центра по пересадке!
- Я вас попрошу! - возмутился Гаровский. - А из-за кого всё это произошло? Этот 'вшивый', как ты изволил выразиться, центр спас миллионы людей! А теперь его закрыли на аудит из-за одного идиота... - он задумался, - и двух неудачников, как не прискорбно это констатировать. Нет, не пойду ни с кем прощаться. Для них я жив и здоров. Сяду где-нибудь под открытым небом и буду медитировать.
- А я пойду, - внезапно решил Рома. - Посмотрю на дочку. Когда ещё её увижу?
- Вали, - Гаровский уселся на пол в позе 'лотос' и медленно наклонил голову вправо, потом влево, откровенно прислушиваясь к ощущениям в шейных позвонках. - И почему я раньше йогой не занимался? Приятно! Жора, а ты с кем?
- А чего мне здесь с тобой сидеть? Схожу, тоже посмотрю на дочку. Ром, симпатичная?
- Протестная очень, - озабоченно ответил Рома. - Трудно с ней. Например, с шестнадцати лет не делала копии.
- Неосмотрительно, - Гаровский закрыл глаза и поднял руки ладонями вверх. - Ом мани падме хум, - загудел он в нос.
- Пошли быстрее, а то улетит, и нас утащит, - забеспокоился Жора. - Давай, веди, я же здесь ничего не знаю.
- Прощай, Гаровский, - грустно сказал Рома. - Прости, что так вышло.
- Ом мани... - уже без энтузиазма ответил доктор. - И ты меня прости... - он вздохнул, открыл глаза и заорал: - Куда? Куда? Я что, один останусь? Нет уж, я с вами! К дочке!
Машины ни у кого из них больше не было, поэтому Рома повел собратьев по несчастью к скоростному метро. От станции 'Зверосовхоз' до его дома было рукой подать. Не торопясь, троица молча шла пешком по обочине шоссе. Наконец, вдали показались рыжие кирпичные таун-хаусы.
- Ого! - оценивающе потянул Гаровский. - Красиво жить не запретишь. Небось, и свой садик есть?
- Зато от центра далеко, - попытался оправдаться Рома.
- А что центр? Зачем нормальному человеку в центр? - доктор пожал плечами. - Там только полиция и политики. Зато от клиники доехали за семь минут.
- Какая точность! Ты словно жильё присматриваешь!
Гаровский надулся и ничего не ответил.
- Да, изменилась Москва, - кивнул Жора. - Расплющилась на всю область, и в центре ничего не узнать. Где памятники, музеи, театры?
- А зачем это теперь? У всех пять-дэ телевизоры, погружения, имитации. Представляю себе нашу публику в театре! Интересно, будет хоть один без ай-всёшника? Причем треть будут смотреть ту же самую пьесу - только у себя на ладони.
- А как же подумать? Полюбоваться? Прикоснуться?.. Эх, - Жора махнул рукой. - Мы, конечно, ожидали, что всё изменится, но не так.
- А как? - спросил Гаровский.
- Понимаешь, доктор, - Жора наклонился и сорвал с обочины пушистый зеленый колосок, - ничего и не изменилось. Девайсы стали ещё навороченней, это да. Пересадки, бессмертие. Но по сути - всё по-прежнему. А люди поглупели. Это даже удачно, что я умер. Скучно мне здесь, вот что.
- Ну, не скажи. Тоже мне, нашел удачу! - возразил Гаровский, но по существу спорить не стал.
- Вот и мой дом, - весело сказал Рома и, не удержавшись, похвастался: - Весь таун-хаус наш, целиком; а обычно делят на две семьи.
- Чему же ты радуешься? - удивился Жора. - Тебе это разве не всё равно?
- Ну... - Рома смутился. - Всё равно, но приятно.
- Одного я не пойму, Романов. Ты ж кофеварки продаешь? - хмуро спросил доктор. - Откуда у тебя столько денег?
- У меня интеллектуальный труд, - с легким налетом высокомерия процедил Рома.
- Заходим? - штурман остановился у кованой калитки. - И где в этой махине искать твою дочь?
В этот момент справа от них тихо зажужжала и поднялась вверх дверь гаража. Сбивая заботливо высаженные кустики и боковые столбики, на подъездную дорожку вылетела красная спортивная машина.
- Если я хорошо помню мадам Романову, и если она не успела сменить имидж, - сказал противным голосом Гаровский, - то мадемуазель Романова уже сама нас нашла.
Входная дверь распахнулась, и на пороге появилась Ромина жена.
- Вернись немедленно! - заверещала она.
- Ни за что! - послышалось из притормозившей на мгновение машинки.
- Садимся, быстро! - Рома дернул за ручку двери, но пальцы прошли сквозь неё, не встретив сопротивления. - Черт, не так! Просто прыгаем внутрь, как в метро! Раз!.. - и он провалился в салон.
- Два!.. - рядом оказался Жора.
- А я заходил через двери! Тяните же меня скорее!.. - в салоне образовалась верхняя половина застрявшего доктора.
- На счет 'три'! Да слезь ты с меня, Гаровский! Вроде бестелесный дух, а что ж ты такой некомпактный?
- Мне положено одно сиденье! - сопротивлялся доктор. - Иди на переднее, к дочке. Ты же хотел на неё посмотреть!
- Зрелище... безрадостное, - внезапно сказал Жора.
Все замолчали.
- Наташа, - тихо позвал Рома, осознавая тщетность своей попытки.
Но, даже будь у него настоящий живой голос, она бы его не услышала.
Наташа рыдала, почти упершись лбом в руль. Изредка она поднимала глаза на дорогу, закладывая какой-нибудь немыслимый фортель. К счастью, трасса была почти пуста. Слезы струились по лицу девушки, собираясь в ложбинку под покрасневшим носом; потом, обогнув припухшие губы, стекали по мокрому подбородку и капали вниз, на мигающую светонитями футболку.
- Боже... я и не подозревал, что она так... - пробормотал Рома.
- Довели девчонку, - констатировал Гаровский.
К своему удивлению, Рома не услышал в его голосе ни сарказма, ни издевки.
- А безопасно ли так ехать? - взволнованно спросил Жора. - Здесь есть какой-нибудь... автопилот?
- Есть, но он действует только на простых участках, - быстро ответил доктор. - А она...
- ...А она едет на Окружную! - заорал Рома. - Наташа! Наташа! Через пятьсот метров развязка, там слепой поворот! Смотри вперед! Тормози же, девочка моя!..
Словно в ответ, Наташа нажала на газ, и машина взвыла.
- Тормози!..
Не в силах ни рассуждать, ни бездействовать, Рома скользнул вниз, в чрево машины, но не проскочил его насквозь, а удержался. Он увидел вертящийся с неистовой скоростью карданный вал и неподвижно замершие рядом с дисками тормозные колодки. Хватать их было бесполезно; но должен же был быть какой-то способ? 'Я сам - эти колодки. Я стану колодками!' - подумал Рома. Он опустил ладони в колодки, сгибая пальцы, повторяя их форму. 'Я - колодки! Это я! Ну, всего один миллиметр!' - и потянул их к себе. На ощупь они казались податливыми, но существующими, как мягкое сливочное масло. 'Я - колодки!' - и они дрогнули, сдвинулись с места, прижались к дискам. Искры посыпались из-под Роминых рук, раздался пронзительный свист, и машину резко тряхнуло, бросило влево.
Словно какая-то сила аккуратно, но твердо подхватила вертящуюся машину, закончила вираж и мягко сдвинула вправо, к обочине. Колеса вращались всё медленней, искр уже не было. Рома убрал руки и выбрался наверх; машина, вздрогнув, остановилась.
Оглушая высоким гудком, совсем рядом, на расстоянии полуметра пронеслась дальнобойная фура.
- Господи... Как же это я затормозила-то? - прошептала Наташа, повернувшись к окну. Её лицо было похоже на белую тряпку с красными пятнами глаз, носа и рта. - Он меня чуть не раздавил...
Не долго думая, Рома подвинулся вперед и погрузился в приборную доску. Изнутри она уже не казалась крутой и гламурной: нелепая путаница цветных проводов, обнаженные платы, неприглядные пластиковые панельки. Рома отыскал динамик и приник к нему губами. 'Сработало один раз - сработает ещё!'
Ему хотелось наорать, отругать, отправить её к психиатру. Но он сказал то, что было где-то глубоко внутри - так глубоко, что он сам этого не понимал.
- Наташа, твои родители любят тебя. Они заняты делами, уделяют тебе мало внимания, что-то требуют - но они тебя любят. И приходит момент, когда они понимают, что ты - самое дорогое, что у них есть. Береги себя, девочка.
Глотая слезы, Наташа кивнула.
- Сейчас успокойся и езжай обратно. Плакать надо дома, а не за рулем. Хорошо?
- Хорошо, - она опять кивнула, улыбаясь сквозь слезы.
- И последнее: сделай, пожалуйста, копию. Всё-таки, твоей уже четыре года.
- Хорошо.
- Вот и славно.
Сделав движение вбок, Рома выбрался на проезжую часть и сунул голову обратно в салон.
- Пацаны, эвакуируемся.
- И что, мы отсюда пешком? Где ближайшее метро? - заныл Гаровский, тоскливо разглядывая трассу.
- Спасибо, - внезапно сказала Наташа. И добавила, очень тихо, но Рома расслышал: - Папа.
- Куда теперь? - спросил Жора. - Какие ещё у кого дела остались?
- Я чист! - высокопарно ответил доктор.
Рома только пожал плечами.
- Значит, пора на небо, - штурман задрал лицо кверху, но, видимо, ничего не увидел. - А как? Смешно сказать: я ж сюда с неба и прилетел...
- С неба? С неба... - Гаровский задумался. - А нам туда и надо. Ты на чем прилетел?
- А то ты не знаешь!
- На космическом корабле! - воодушевленно подхватил Рома. - Точно! Проберемся на корабль, а в космосе разберемся. Может, нас там признают... за своих.
- И где мы его найдем? - скептически поинтересовался Жора.
- В Шереметьево-пять, конечно. И сегодня вечером - старт 'Далекого-два'. Штурман, подойдет?
- Это не 'Далекий-два', а профанация. Людей нет, одна несчастная собачка. Птенец Белки и Стрелки, черт его дери!
- Люди больше не хотят в космос, - сказал Гаровский. - Вечную жизнь им подавай. Как подумаю о своей работе...
- А сам? Красотка из фитнес-центра, помнишь? - подначил его Рома.
- Да, и сам был не лучше, - доктор вяло кивнул.- Неужели человек становится человеком только после смерти?
- Хотя, это и хорошо, что собачка, - продолжал рассуждать о своем Жора. - Эй, философы! Где ваше Шереметьево-пять?
В зону космопорта и на корабль они проникли беспрепятственно. Правда, Гаровский слегка сопротивлялся:
- Что за корабль? Никаких удобств! Что за рубка? И вообще, есть гарантия, что нас там примут, в космосе? Скоро старт, куда мне сесть, чтоб пристегнуться?
- Кончай ныть, - осадил его Жора. - Негде пристегнуться, потому что на корабле не должно быть людей. Из живых - только песик.
- Гав! - сказал обнаруженный в пластиковой капсуле песик.
- Он нас видит?
- Вряд ли. Может быть, чует.
- Но корабль-то нешуточный. А если поломка? Кто чинить будет? Тоже собачка? - не унимался доктор.
- Почему? Вон, видишь: роботы.
В отсеке рядом с песиком вдоль стены стоял стеллаж с тремя впечатляющими конструкциями. От человеческого в них осталась только голова - да и то, скорее, как дань форме, а не функционалу.
- Говорят: человек - венец творения. А почему тогда у них шесть рук, как у насекомых? Ног и вовсе нет. Внизу что? Колесики? Нет, вряд ли мы - цари природы, - Рома покачал головой.
- А я не отказался бы стать вот таким монстром, - внезапно заявил Гаровский. - Сильный, ловкий, быстрый.
- Умный?
- Ой, спасибо, я и сам умный. В этом не нуждаюсь.
- Ром, - вдруг вспомнил Жора, - а как у тебя получилось затормозить машину?
- А как у тебя - повернуть руль?
- Не знаю, - признался штурман. - Представил, что я с ним склеился, что ли? Наверное, очень захотел.
- Вот и я...
- А не склеиться ли нам с этими ребятами?
- С роботами, что ли?
- Не думал, что у бестелесного духа может поехать крыша, - съязвил Гаровский.
- Да ты как хочешь, доктор. А я попробую. Очень мне эта махина по душе, - и Жора шагнул внутрь робота. - Сколько рук! Ноги пристроил. Голова на месте, - механизм внезапно загудел, и окуляры вспыхнули красным цветом. - Поберегись! - робот беспорядочно замахал клешнями.
- И я! - Рома погрузился в соседнего. - Ух, слушается! Даже руки слушаются! - и он крепко залепил себе по голове.
- Как вы это сделали? - Гаровский прыгал вокруг своего, не решаясь к нему прикоснуться. - Эгоисты! Меня научите!
Разобравшись с управлением, призраки-роботы покатили в рубку. Жора рассматривал экраны и пульт, Рома подключился к бортовому компьютеру и удовлетворенно мигал светодиодами, Гаровский просто затих, словно о чем-то задумался.
- А я здесь останусь, - сказал Жора. - Не надо мне неба и рая, или что там. На первом 'Далеком' летал, теперь на втором полетаю. Я штурман, или кто?
- И я останусь, - кивнул Гаровский. - Буду следить за собачкой. Вдруг лапку подвернет? Или съест что-то не то? Я доктор, или нет?
- И я, пожалуй, останусь, - присоединился Рома.
- А ты здесь зачем? Ты офисная крыса с кофеварками! - Гаровский выпрямился и торжествующе посмотрел на него сверху вниз.
- Ты плохо понимаешь, какие сейчас кофеварки, - снисходительно ответил Рома. - После них программы управления полетом кажутся детскими каракулями. Так что, буду у вас капитаном. Я же менеджер!
Корабль загудел, задрожал, и команду основательно тряхнуло, вжимая в пол. Точнее, тряхнуло бы, если бы команда не была металлической, и если бы магнитные присоски не припаяли её намертво к полу.
- Ура покорителям космоса! - заорал Гаровский. - Мы, трое героев на этом корабле...
- Чего трое-то? - усмехнулся Жора. - Кто тут ругался эгоистом? А сам собачку-то забыл!
- Ах да, собачка... Трое или четверо? Рома, ты что скажешь?
- Без разницы.
- Нет, это серьезный вопрос. И, думаю, я буду не первым, кто его задает: надо ли в такой ситуации считать собаку?