29.03.2010. 23:30. Метро. Сегодня утром взорвали Бауманскую, а сорок минут спустя и Парк Культуры кольцевую. Везде жертвы.
Сейчас почти полночь. Вот-вот и день закончится. А что ждёт нас завтра. На какой станции окажусь я завтра. А почему не сегодня. Или почему сегодня не я... Напротив меня уселись ребята в кожаных куртках. Они пытаются закурить, ругаются и плюются. Отсаживаюсь. Какие-то они странные. Сейчас все странные. Стоит только войти в вагон, как в тебя тут же нервно упираются все присутствующие пары глаз, и осматривают все до единого пассажиры. Особенно пакеты и дутые куртки. Камекадзе...
Старенький смартфон вибрируя ползал по полу, проливая мне в уши гитарный запил. Так начиналось это сегодня. Я лежал уткнувшись носом в мягкий аэробед. Пытаясь игнорировать гитарные трели я изо всех сил старался укутаться в обрывки сна, чтобы забыться ещё хоть на десять минут.
Звонили все и ото всюду. С разных концов нашей родины летели ко мне вести об опасности раскуроченной взрывами подземки.
- даже не суйся туда- говорил мне папа из казани.
- ладно ладно. Пока - старался я сократить разговор.
- вы там живы - дрожащим голосом истерила из ставрополья бабушка моей подружки.
- пустяки - наотмашь отвечал я ей.
Все эти взрывы, предупреждения, жертвы я не воспринял всерьёз. Как, знаете, кадры из фильма <Скорость> с Сандрой Буллок (или Баллок, мне всё равно). И взрывы эти меня не беспокоят, равно как и Сандра. Если честно, я равнодушен почти ко всему: любые угрозы, нло, боевая тревога. Главное, похороните меня в привлекательной позе, над некрасивыми не плачут, и помнят не долго...
Вот и полночь. Я всё в том же метро. Напротив меня - карта. Уже в который раз прочерчиваю глазами путь от Лубянки до Парка Культуры. Быть может, я миллионый или трёхмиллионный, кто делает так сегодня, сидя на этом месте. А может, мне положен приз или бонус... Красная ветка. Сегодня - кровавая.
Сделал несколько пересадок по кольцевой. Ещё утром на соседней сианции гремело и вверх подскакивало месево. Прислушиваюсь. Ничуть. Холод и равнодушие. Ничему не удивляюсъ. Наверное, я уже москвич. Здесь даже дети приучены проходить мимо. Это я заметил ещё тогда, приехав. Приближаюсь к Медведково. Эскалатор. Выхожу. Вокруг ненужные солдатики милицонеры. В своих мешковатых одеждах они не вызывают ничего, кроме смеха и жалости. На секунду им даже хочется помочь. И так весь день даже в нашем занюханном районе кружили кареты то с красными, то с синими полосками на боку. Кому они нужны. Мне и ненужно знать. Не мне, точно. Вероятность оказаться там, в мясорубке, примерно такая же, как, например, угодить под сосульку. Но выбирая Москву, седует быть готовым и к таким вот штукам, как сегодня. Да здесь сам город пережёвывает людей. Похрустывает костями и выплёвывает вон.
Сейчас приду домой и уткнусь в ноутбук. Контакт - дело нешуточное и волнует меня уж никак не меньше, чем взрывы. Стараясь избежать назойливых новостей, начну скользить по Опере.
Подхожу к подъезду, набираю код домофона, а в голове нарочито, и уже порядком поднадоев, звенит: <врывы, жертвы, террористы>.
У моей девушки сегодня начались месячные. Я ждал их появления не меньше её. <Революция>, как мы обычно в шутку называем такое дело, или <Кровавое воскресенье>. Но сегодня же понедельник.