Глава 1 - Аюнны
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
ГЛАВА 1. АЮННЫ.
... Неверно полагать, будто Labirinth существует для того,
чтобы убивать путников. Смысл Его бытия в том, чтобы
уничтожать Путь.
''Даровать благополучие многим, убив Путь одного,-
вот Таинство Подлинного''.
Ибо сказано: Путь... что уничтожен, освобождает Вечность,
заключённую в человеке.
''The labyrinth mystics''; Катано (А-Ан Кут)
Крик души безвременной...
Мы встретились сегодня.
Но знаем мы, что разлучит
Нас жизнь.
С монетами в глазах
В земле лежать мы будем.
Верофей (мудрец)
1
- Вааль Си-и-иль!.. - визгливый голос дофреста вспугнул стайку розовых птичек.
- Да ладно... Для своих можно, как и раньше, просто Вася! - отозвался я, взбираясь по крутому берегу, при этом, самоотверженно пытаясь не испачкать только что тщательно вымытые руки, а так же и рукава новой домотканой рубахи, подаренной мне перед расставанием на горе Гирнар самой Ваалиссой. Несмотря на ручную вышивку на двух вместительных карманах и старинные кованые пуговицы, моя обновка смотрелась весьма современно. В поклаже имелась ещё пара запасных, не таких стильных, но столь же дорогих памяти.
- Правду... её теперь трудно скрыть, - покосившись на мой лоб, вместо Враххильдорста с глубоким вздохом ответил Горынович. - Но если ты просишь, в целях конспирации, так сказать, изволь, пусть будет как раньше.
- Да что ты, Зорр, как не родной, право слово, - я покачал головой, непроизвольно поправляя сползающий на глаза платок, и уселся к костру. Из-под приподнятой крышки на кипящем котелке поднимался чуть золотистый, дразнящий запах то ли супа, то ли чая, в общем, непонятного кушанья. Готовил Айт Яэйстри, и я, сколько его ни расспрашивал, так и не смог уловить зыбкую разницу между суппсорром и чиайлорсом, который как раз и добулькивал сейчас на огне. Своими вновь приобретёнными способностями пользоваться не хотелось. Где-то в глубине души я точно знал, что стоит лишь приглядеться к этому самому чиайлорсу повнимательней, как мне тут же станет известен и его молекулярный состав, и история его создания, и возможные ошибки при сегодняшнем воспроизведении. Променять вкуснейший десерт на теоретические выкладки?.. Да ни за что на свете!
Прошло всего два часа с того момента, как мы вышли из пространственного коридора, открытого для нас Оллисом Ушраншем. Мы попали точнёхонько к желанному дворцу... Вон он, высится ажурными башнями, голубея за соседним лесом, всего-то в каких-нибудь нескольких километрах! Странно, но когда мы, наконец, увидели так долго и так трудно достигаемый Ульдроэль, вдруг разом перестали торопиться, задумались, очарованно разглядывая изящный, как бы парящий в воздухе силуэт, - может, поэтому он назван летающим дворцом? - и неожиданно единогласно, с облегчением решили... перекусить.
-...поймал как-то Главный Советник на рыбалке золотую рыбку и говорит ей, мол, какая-то ты мелкая да хилая, отпущу-ка я тебя, - рассказывал уже десятый анекдот Враххильдорст. - "А три желания?" - удивляется рыбка. Советник вздыхает и соглашается: "Ладно, загадывай! Только быстро".
- А он столь могуществен? - вместо того, чтобы рассмеяться озадачился я.
- Столь, не столь. Какая разница! - вдруг рассердившись, пробормотал дофрест. - Могущество, величие, власть... Чтобы совершать великие чудеса, не нужно быть величайшим и могущественнейшим. В конце концов, эти понятия бесполезны и непрочны, если всё подчинено только им, а не идее, которую они олицетворяют.
- Однажды... - неожиданно заговорил молчавший до этого фианьюкк. Он отложил ложку, которой помешивал своё удивительное варево, и задумчиво обвёл нас затуманившимся взглядом: - Советник Йафэй Рист Хросс диктовал мне письмо для туэлярного посланника, и там были строки: "Я занимаю свой пост не потому, что он даёт мне шанс кем-то стать, а потому, что это шанс что-то сделать. Власть над чужими народами непрочна и обременительна, нам дорога наша свобода. И поэтому, не взирая на мой высочайший статус, я прошу вас не о вашей капитуляции, а о сотрудничестве".
- Чем больше я слышу о нём, тем больше недоумеваю, - пробормотал я. - Уже успел проникнуться уважением к столь мудрому... сильсу. Хотя они, наверное, все отнюдь не глупы. Но быть таким разным с собственным сыном?! Такое чувство, что Енлок Рашха подменили во время родов.
- Увы! Увы и увы. Но это не так, - покачал головой Айт Яэйстри. - Отец и сын действительно имеют совсем незначительное сходство. Зато с матерью... Сиэльсэсса Сольлирайса Хросс Раэльса вместе с жизнью отдала сыну всё: и ум, и красоту, и таланты, и вместе с этим небывалую холодность и циничность. Я слишком молод, и не имел честь знать её лично, но говорят, что это была поразительнейшая, могущественнейшая и мудрейшая из женщин в роду Хроссов... впрочем, и других сильсов тоже.
- Мне больше нравятся девушки душевные и добрые, нежели чем шикарные су... супервумены, - тихо добавил я. Айт вздохнул о чём-то своём фианьючьем, но возражать не стал, а, осторожно подняв крышку, принялся разливать, наконец, завершённое творение. Напиток был превосходен.
Мы, молча, усиленно делая вид, что горячо, коротко отпивали и думали. Каждый о своём, о наболевшем. Было тепло и тихо. Где-то прокричала обманщица-кукушка, скаредно отсчитав жалкие три года, подумала, помолчала и, будто извиняясь, кашлянув, добавила ещё несколько лет. Очень недоставало Фастгул'ха с его детской непосредственностью и непоседливостью, никто теперь не суетился, не задавал миллион вопросов и не теребил Иичену, которого, кстати, теперь тоже не было. Как-то им без нас?.. Хорошо бы, чтоб хорошо.
- Мальчику тоже немного грустно, но его новые родители не дают ему утонуть в воспоминаниях... - прошептал чей-то голос неподалёку. - Ваалисса слишком счастлива, и радость её способна исцелить любую рану, даже такую страшную как...
Я резко повернулся к говорившему и почти в упор встретился взглядом с янтарными глазами огромной белоснежной волчицы:
- Ишк'йятта?!
- Здравствуй, Вааль Силь, - она кивнула и внимательно оглядела сидящих у костра. Кроме меня её, кажется, никто не замечал, впрочем, через секунду и я наблюдал лишь зыбкое и неясное видение, растворяющееся прямо в воздухе. - Вам нужно срочно собираться и уходить отсюда. Немедленно! Спасайтесь!!! - проникновенно добавило уже пустое пространство.
- Немедленно?!.. - опешил я, но выяснять было не у кого, да и кто же спорит с "богами", пожал плечами и озадаченно уставился на своих разомлевших товарищей, осторожными глотками попивающих горячий чиайлорс.
- Что немедленно? - тут же поинтересовался Горынович, наливая себе добавку.
- Пора!!! - коротко и непоследовательно выдохнул я, вскакивая на ноги, с сожалением выплёскивая на траву содержимое своей чашки и не глядя запихивая её в свою дорожную сумку. Ответом мне было минутное немое оцепенение, а затем все дружно сорвались с места и закрутились вкруг костра. Мне стоило лишь мельком удивиться той быстроте, с которой они почему-то мне поверили, безоговорочно и беспрекословно, будто я был их боевым командиром, великим, могучим и любимым, скомандовавшим: "Вперёд! За Родину!" Три вздоха и мы понеслись к краю поляны, забыв потушить одиноко догорающий костёр.
2
- Ишк'йятта, говоришь? - ловко огибая встречные деревца, на бегу прокричал мне Горынович. - Ну-и-ну!
Что обозначало это его тягучее "ну-и-ну" я так и не расслышал, едва не провалившись ногой в очередную мокрую ямину, коварно замаскированную густой травой.
- Фуф! - выдохнул я, резко притормаживая и оглядываясь на изрядно отставшего фианьюкка. - Давайте потише! Не думаю, что волчица имела в виду столь стремительные пробежки, да ещё и с препятст...
За спиной вдруг опровергающе ухнуло-бухнуло, ударило нам вслед порывистым горячим ветром, ломая тонкие ветки и натужно изгибая верхушки деревьев. Посыпались дождём оборванные листья. Мы попадали кто куда, лишь через минуту понимая, что беда грянула чуть в стороне, чиркнув по нам опять только краем, только смертоносным эхом. Запоздало подполз Айт Яэйстри, перепачканный землёй, помятый, но без страха в тревожных, немигающих глазах. Сердитый и взъерошенный подошёл на всякий случай пригибающийся Враххильдорст. Он возмущённо сопел и кому-то грозил нацеленным в небо пальцем. Мы многозначительно переглянулись - чёрный столб дыма, вертикально поднимавшийся вверх, был маленькой копией уже виденного когда-то ужасного взрыва, погубившего всю семью Фастгул'ха, - ошарашено помолчали и пошли в сторону дворца, скрытого за высокими кронами деревьев.
- Кто-то охотится за нами, - едва слышно пробормотал я, непроизвольно оглядываясь назад. - И Ишк'йятта опять спасла наши жизни.
- За нами? - насмешливо переспросил меня прямо в ухо дофрест, привычно устроившийся на моём плече. - Мне кажется, что я-то уж тут точно ни при чём!
- Конечно, раз не пахнет едой, - улыбнулся я, - при чём же здесь ты?!
- Однако попадание точнёхонько в десятку, - не слушая нас, проговорил Зорр, с прищуром, оценивающе прикидывая расстояние до взрыва. - Поляна с нашим привалом, думаю, перестала существовать. Это несомненно.
- Что ж, значит нас предупредили весьма своевременно, - в тон ему ответил я, чуть притормаживая и с неприязнью косясь на уже начавший расплываться темный зловещий силуэт. - И было бы весьма кстати, если бы те, кому мы... то есть я конечно же, так не нравлюсь... решили бы, что моё бренное тело тоже перестало существовать... несомненно, - я замолчал, мои мысли разбегались в разные стороны и не давали сосредоточиться, выводы были сумбурны и противоречили друг другу. Про свои замечательные способности я забыл напрочь.
- Но какая наглость! - вдруг не выдержал Горынович. - Прямо у подножия самого Ульдроэля!!! Где ж это видано!
- Где ж это слыхано, - легко согласился я. - А что раньше никогда не случалось подобных безобразий, да под самыми воротами да самого Ульдроэля?
- Может и случалось пару раз, так когда это было! - неохотно ответил он. - Тысячу лет назад... вечность. Причины катастроф канули в лету, но дриады помнят каждую сломанную тогда ветку... И этот погром не останется без внимания. Не пришлось бы объясняться перед королевским Советом. Королева не может и не станет игнорирова...
- Нас выслушает сама Королева?! - встрепенулся я, почти с благодарностью оглядываясь назад на грязное облако, зависшее над лесом. Его медленно относило ветром, и уже было невозможно определить место катастрофы.
- Кто о чём, а вшивый о бане, - не сдержался Враххильдорст, хихикая у меня на плече.
Я резко прыгнул через очередную канавку, и он чуть не свалился, поперхнувшись смешком и непроизвольно ухватив меня за ухо.
- Будешь комментировать - пешком пойдёшь! - грозно пообещал я, но он не поверил, снова хихикнул и обнял меня покрепче за шею хвостом, тепло прижимаясь пушистым боком. Я лишь вздохнул и нежно прикоснулся к нему ладонью. С некоторых пор дофрест, - мудрый и ироничный, маленький и трогательный, - стал неотъемлемой частью и нашего пути, и меня самого, как будто у меня отросла ещё одна голова или рука, без которой я уже не мыслил своего существования.
- Кричит кто-то, - вдруг невпопад проговорил фианьюкк. - Где-то там...
Он нерешительно остановился, замер на секунду, а потом решительно развернулся на сто восемьдесят градусов и безапелляционно указал в сторону уничтоженной поляны. Я ничего не слышал, но разве это было важно?.. Возвращаться, говорят, плохая примета, но назад мы бежали весьма резво, наплевав и на приметы, и на только что пройденное расстояние. Ещё говорят, что знакомая дорога кажется намного короче. Согласен. Не врут, ибо добежали мы очень быстро.
Поляна была сожжена дотла, вдавливаясь в землю неглубоким, ровно оплавленным кругом, гипотетическим центром которого был наш бывший костёр.
- Точно сработано. Тютелька в тютельку! - зачарованно проговорил я, оглядываясь вокруг.
С противоположного края поляны из-за баррикады поваленных деревьев призывно раздался отчаянный крик.
3
Тонкие длинные ноги, затянутые в лиловое трико, слегка подрагивали и скребли носками, безуспешно пытаясь вытянуть за собой остальное тело, безнадёжно придавленное упавшим дубом. Существо было ещё живо, но его потуги выбраться напоминали судороги умирающего, не чувствующего боли и не осознающего, что оно уже умерло.
- Не освобождайте!.. - крикнул Горынович, предупреждая мой порыв вытащить несчастного. - Это убьёт его!
- К тому же, это ранторр, - грустно сказал подошедший с опозданием Айт. - Так он протянет ещё немного, но если снять с него груз, то его хрящевалюсти тут же свернутся и он не сможет дышать.
Я вздохнул и моча обошёл тяжёлый ствол. С другой стороны торчала только нелепо вывернутая рука со сведёнными пальцами, растопыренными веером из разорванной кружевной манжеты, часть плеча, бледная шея, трижды обмотанная бусами, и неестественно выкрученная голова с пугающе исковерканным лицом: смятая щека, сбитые ударом губы, нос, брови, лоб - всё отечно раздутое, - и скользкое глазное яблоко, висящее из глазницы на прозрачных тонюсеньких нитях. Второй уцелевший глаз смотрел на нас неожиданно спокойно и оценивающе пристально. Минуту мы изучающе созерцали друг друга, затем он моргнул и устало прикрылся. Пальцы на торчащей руке дрогнули и сделали неопределённый жест.
- Он зовёт нас подойти поближе, - догадался я и первый наклонился к ранторру.
Он пошевелился, пытаясь что-то сказать, но на губах лишь запузырилась красная пена.
"Как мы можем Вам помочь? - мысленно обратился я к нему. - Что мы должны сделать?"
"Фурхуррум... ухрумх... Фрундраа... - шепчуще долетело до моего сознания. И я тут же понял, что он имел в виду: - Письмо... отнести... Фрундрае..."
"Я знаю фру Фрундрау! - вклинился в наш мысленный диалог голос Горыновича. - Это его жена. Он хочет передать ей свою последнюю волю. Но ведь она давно уехала из Ульдроэля", - прибавил он растерянно.
"Фухуррум... ухрумх... Фрундруа... - настойчиво, умоляюще донеслось снова. - Фрундрикфили и фриндакрайсы".
"Фрондроммоно!" - вдруг решительно ответил я, ойкнул, поперхнулся непонятным словом и тут же утерял нить незнакомого языка. - Кажется, я пообещал ему всё выполнить, тотчас же и в самом лучшем виде, - удивлённо сказал я уже вслух.
- Значит, придётся выполнять и непременно в самом лучшем виде, - не удержался от комментария Враххильдорст. - Фандухр - ранторр чести. Для него твоё слово - больше, чем просто обещание. Это пожелание правильного ухода из жизни... Не горюй, Вася. Ему уже ничем не помочь, а вот выполнить последнюю просьбу было бы архиважно.
Я почти с опаской уставился на торчащее из-под дерева тело. И что это со мной? И пяти минут не прошло, как я опять успел вляпаться во что-то непонятное, а главное - очень ответственное.
- Ну, и где письмо? - вздохнув, пробурчал я. Грустно взглянул в сторону дворца и почесал затылок. Кто, спрашивается, меня за язык тянул?.. И вдруг действительно озадачился: - А как же он его писать-то будет? А?
- Не суетись, - похлопал меня по спине Зорр. - У тебя же почтовый голубок имеется, забыл что ли? Оформит всё в том самом лучшем обещанном виде.
- Но письмо...
- Вот ведь заладил! - топнул ножкой на моем плече дофрест. Он, пыхтя, слез на землю и деловито приблизился к ранторру. Я выжидательно наблюдал.
- Соо, - проговорил Айт Яэйстри, усаживаясь неподалеку с таким выражением лица, будто скоро начнётся спектакль, может и с трагическим финалом, но всё равно не терпящий вмешательства. Я сел рядом с ним.
Горынович же и не думал к нам присоединяться. Он подошёл следом к умирающему, опустился на колени и, взяв на руки Враххильдорста, поднёс его поближе к изуродованному лицу. Все на секунду замерли, даже ветер, кажется, затаил дыхание, лишь дрожали едва заметно листья на тоже умирающем поверженном дереве. Звонко хлопнул в ладоши дофрест. В его пальцах появился крупный золотистый кристалл. Пожалуй, только для меня сия процедура была внове. Фианьюкк взирал на происходящее с привычным и хорошо отрепетированным трепетом. Не говоря уже о Зорре, который просто-напросто непосредственно участвовал в процессе.
Враххильдорст сосредоточился и вдруг тонко заголосил:
- Я, Уль Враххильдорст зинф Дофрест, почётный и потомственный почтовый дофрест, клянусь со всей строгостью и ответственностью запечатлеть услышанное и не разглашать...
Дальше шла умопомрачительная белиберда из обязательств, уточнений и страшных пугалок, типа если я что-нибудь, то тогда меня пусть... без амнистий и последнего желания.
Кристалл ярко вспыхнул и выжидательно запульсировал.
- Флудрухрундурруфыкарридравракантиррагрома, - чуть слышно зашептал ранторр по имени Фандухр. Его губы мучительно подрагивали, выпуская вместе со звуками бесконечные и всё более красные пузыри. Он решил не мелочиться и расплатиться за послание своими драгоценными минутами.
Приглядевшись, со смущением отмечая свой явно растущий интерес, я наблюдал, как в светящейся глубине возникают и исчезают стремительные буковки и символы, как постепенно кристалл темнеет и загустевает, зримо тяжелея и наливаясь содержимым.
- Фра... кра... хра... - из последних сил выдавил ранторр, не сдержавшись, кашлянул, ещё, ещё, и зашёлся в рваном выворачивающем кашле. Хлынула кровь, неприлично праздничная, сочно алая, потекла живыми лентами, берущими начало изо рта, носа и даже ушей. Дёрнулась и поникла торчащая рука. Соскользнул с неё и укатился в траву, прямо мне под ноги, ненужный более, массивный изумрудный перстень. Печать на моей груди завибрировала и потяжелела, заставляя меня нагнуться - поднять? Поднять, так поднять. Я, не раздумывая, машинально до безразличия, взял его и спрятал в карман - бесполезная вещица, к тому же чужая, а впрочем, раз печать присоветовала, значит, зачем-то потом пригодится.
- Всё! - неузнаваемо севшим голосом проговорил Горынович, опуская на землю Враххильдорста. Тот, безвольно волоча хвост, медленно направился ко мне:
- Вот, Васенька, и письмецо, - как-то по-старчески, будто подводя черту, вздохнул он и вдруг не выдержал, закричал: - Не люблю я это, ох, как не люблю! Последняя воля умирающего - это вам не легкомысленная записка какой-нибудь тэльлии какому-нибудь хуччу... Да уж! - добавил он более примирительно и махнул ручкой: - Ладно, Василий, доставлю я сие грустное послание. Всё ж таки, это моя работа! Ладно. А то у тебя такое выражение на лице задержалось, больно смотреть.
- Спасибо, друг, - с облегчением сказал я и тут же забеспокоился: - А как же я без тебя? Ты скоро назад-то? А что же с телом делать? И как ты отыщешь его жену? А меня? Ну да, меня-то ты...
- Да уж, тебя-то я точно, - иронично прервал меня дофрест. - Не грусти, я скоро. Фру Фрундруа живёт не в тридевятом королевстве, мигом обернусь!
Неожиданно со стороны Ульдроэля призывно, чисто запели трубы. Гулко ударил колокол.
- Враххильдорст! А это ещё что?! - я повернулся к едва различимому башенному силуэту. - Там что-то случилось?! А, Врахх?
- Это не там, а здесь... - усмехнулся за моей спиной тот.
Я оглянулся, но его нигде не было. Он исчез, испарился, улетучился - понёс драгоценное послание ранторра.
4
Снова заголосили трубы, громче, отчётливей.
Я молча поднял руку, вмиг забывая об исчезнувшем дофресте, удивляясь, вопрошая, указывая - великий Лес, да что же это такое?! - на гигантскую зелёную волну, охватившую далёкие кроны, будто невидимая лавина хлынула и поползла со стороны Ульдроэля, сотрясая основания деревьев, обтекая их и направляясь... да, теперь уже не было никаких сомнений, именно в нашу сторону.
- Лоу!!! Лирлойсу! - радостно закричал фианьюкк, тоже поднимая руку и пританцовывая на месте.
- Сейчас здесь будет тесно, - чуть слышно, с каким-то странным выражением выжидательного раздумья, пробормотал Зорр, явно не во всём соглашаясь с Айтом.
- А... - начал было я, но меня непререкаемо, оглушительно перебили трубы, а из глубины подрагивающего леса вырвалась в небо и развернулась широкой полосой двойная радуга. Сквозь шелесты, шепоты и шорохи приближающейся неизвестности, пробилась приглушенная дробь сотен барабанов, ближе, ближе, добавилась переливчатая вязь флейт, ближе, смех и отдельные выкрики, ближе... И вот - сначала обозначившись цветной декорацией, надвигающейся из-за стволов, - достигнув края леса, теперь видимая живая волна разделилась, размножилась и выплеснулась на поляну отдельными составляющими. Первыми, будто пущенные из многочисленных катапульт, хлопающими и шумными ядрами стали вылетать разнокалиберные птицы, покричав и покружив в воздухе, они рассаживались на уцелевших ветках. Вторыми выскочили толстые маленькие человечки, в жёлтых костюмчиках и сапожках на таких коротких ножках, что эти самые сапожки казались прикрепленными прямо к их круглым животам. У каждого из них в руках имелись сияющие золотые трубы, протрубив в которые, они россыпью бросились вкруг поляны, выстраиваясь по периметру выжженного круга, чуть пятясь и с неподдельным ужасом разглядывая место происшествия. За ними из-за деревьев, чётко, почти синхронно отмахивая правыми руками и придерживая шпаги левыми, словно по заранее прочерченному маршруту, чеканя шаг и приподнимая колени, прошествовали весьма юные молодцы, розовощекие, безусые и безбородые, но зато в великолепных изумрудно-синих мундирах. Они оцепили тройным кольцом пожарище, бдительно сомкнувшись широкими плечами, будто чёрный пепел перед ними был ядовитой заразой. За ними, уже не соблюдая никакого порядка, повалила толпа, нарядная, говорливая, невероятная и невообразимая... Хотя нет, почему невероятная, половину из них я уже мог встречать раньше: вот этот шустрый, улыбчивый старичок запросто сошёл бы за родного брата нашего Илэйша Эшха, а несколько восьмилетних татуированных девчонок с пушистыми затылками - за родных сестричек Юнэй... Эх, Юнэйся... никак не привыкну, что тебя больше нет... Шум вдруг стих.
Тишина рухнула сверху как купол, только гудел над моим ухом заблудившийся, ошалевший в толпе комар. Снова пропели трубы, и что-то начало происходить на противоположной стороне поляны. Я вытянул шею, но так ничего и не увидел - плотная стена переминающихся тел надёжно закрывала от меня обзор.
- Зорр, как ты думаешь, что там происходит? - повернулся я к Горыновичу, задумчиво сидевшему рядом с трупом ранторра. Он лишь тяжело вздохнул и мысленно ответил: "Ты ж теперь дафэн - какие могут быть проблемы? Зри в корень или сквозь них!" - он мотнул головой в сторону собравшихся.
Сквозь? Ну-ну... Я вздохнул не менее тяжело и прищурился, буравя взглядом тех, кто стоял ко мне ближе всего. Мир вспыхнул и взорвался неоновыми фейерверками, брызнул радужными фонтанами, мыльными пузырями и искрами. Я охнул и от неожиданности закрыл лицо ладонями. Что б тебя!!! Ёкалэмэнэ через колено!.. Вот тебе и паранормальные способности! Я ошалело уставился на Зорра. Тот неприлично хохотнул, забыв даже про печальное соседство:
- Прости, не сообразил, что ты только пять минут, как взрослый.
- А ты и пяти минут им не был, - сердито пробурчал я, собираясь с мыслями. - Ладно, полезу-ка я на дерево, - я указал на треснутый, но уцелевший во время взрыва дуб, стоявший неподалёку. Здоровенный косой разлом тянулся вдоль всего ствола, создавая удобный, почти лестничный подъём, и на нижней ветке уже сидело два тощих зеленоватых подростка, угловатых, остролицых, с крохотными глазками, выдвигающимися из глазниц на подвижных шнурках.
- Давай! - коротко бросил Горынович, неприязненно косясь на предприимчивую пару, успевшую занять рублёвые места. - Хуччей гони оттуда! Нечего, обойдутся!
- Пусть сидят, - отмахнулся я, уловив благодарность в их паучьих глазках, улыбнулся им ободряюще и, миновав соблазнительную трещину, подпрыгнул, уцепился за следующую ветку, рывком подтянулся и, закинув ногу, уселся на неё верхом. Хуччи подо мной прижались друг к другу и, на всякий случай, сдвинулись чуть вбок. Я вздохнул и пожал плечами - ну, чего меня бояться! - устроился поудобнее и, наконец-то, посмотрел поверх толпы.
5
Прямо посреди выжженного круга стояла Динни.
Я вздрогнул и чуть не рухнул вниз. Зажмурился, сжимая виски. Сердце бешено скакнуло в горло, горячей волной перекрывая дыхание. Наваждение?.. Шумно вздохнул и посмотрел снова.
Прямо посреди выжженного круга стояла Динни... Нет, не Динни. Перед глазами поплыли неоновые круги: там, на поляне, стояла великая и сияющая Королева - пресветлая Диллинь Дархаэлла - такая, какую я видел в своём сне. Раскинув руки и запрокинув в небо лицо, она творила волшебство: яркий поток света, обильно струящийся на неё из поднебесья, переплетался и множился огненными лучами, россыпью бриллиантовых капель, водопадом звонких струй - свет превращался во влагу, солнечные блики в спасительные слёзы, пепел набухал и подминался, поглощаемый стремительно нарастающей молодой травой. Ещё минута, и место катастрофы можно было определить только по замершим вокруг в благоговейном молчании зрителям. Диллинь вдруг свела руки над головой и звонко хлопнула, кто-то охнул, вокруг облегчённо рассмеялись. Небесный поток иссяк. Порядок был восстановлен, и теперь, чуть приподняв зелёное узорчатое платье, Королева уходила назад, отбывала с возрождённой поляны, возвращаясь к себе во дворец. Четыре дюжих молодца принесли лёгкий паланкин, разодетый мальчик приоткрыл дверцу, подавая ей руку...
- Дииин!!! - от волнения мой голос охрип и сорвался фальцетом на последнем слоге. - Стой!!! Я здесь!!!
Я кубарем скатился с дерева, чуть не застряв ногой в трещине. Бросился к ней, не думая, не рассуждая, видя цель и не видя препятствий, расталкивая всех и вся на своём пути, бросился к ней, топча ноги и длинные подолы, не заботясь более ни о правилах, ни о приличиях... К чёрту! Я - здесь!!! Хвала Лесу! Она - здесь!!! Динни, я иду!!!
Сходу налетел на изумрудно-синюю преграду, у горла обжигающе остро сверкнули клинки - безусые юнцы, несмотря на обманчиво-подростковый вид, знали своё дело.
- Пропустить! - мелодичный голос узнаваемо больно, эхом прокатился, кажется, до самого горизонта. Изумрудно-синие мундиры расступились, давая мне дорогу.
- Динни!!!
...она была прекрасна и шла мне навстречу.
- Динн!..
...она ни на миг не сбилась в своей величавой поступи.
- Ди... Диллинь... Дар... Хаэлла...
...мне вдруг показалось, что эта величавость потребовала от неё огромного напряжения, может быть, незаметного внешне, но от этого ещё более непосильного.
- Вася? - наши глаза встретились и тут же дрогнули, смешались, заскользили прочь, ринувшись в ошеломительное бегство - господи!.. Но её черты остались на дне моих глаз - на секунду я ослеп и оглох, вместо шума листвы и заплечного перешептывания слышался лишь стук моего сердца. А может быть твоего, а, Динни?.. Мгновение мы не дышали. На твоём лице промелькнули тысячи чувств, тысячи оттенков и нюансов: ты?.. здесь?.. зачем?.. как?.. и почему?.. - Что ты здесь делаешь?
- Динни! Я пришёл, чтобы... - мысли путались, мне нестерпимо хотелось взять её за руку. Ничто больше не стояло между нами - это было захватывающее и одновременно жуткое мгновение - ледяной холод внезапного предчувствия сжал мне горло, я понял, что не смогу сказать ей ни-че-го... по крайней мере, не сейчас... по крайней мере, не при всех... - Я пришёл, чтобы сказать, что теперь всё иначе. Всё по-другому!
- Что - по-другому? - она отступила на шаг назад, растерянная, удивлённая тем, что происходило в ней самой, тем, что она от себя никак не ожидала. Нужно было что-то делать, что-то говорить, ну, не стоять же вот так бревно бревном, все же видят, она отлично это понимала - сотни глаз с любопытством и жадностью следили за малейшим её вздохом. Диллинь выпрямилась, скрещивая на груди руки. Повторила, прикрываясь голосом, как щитом: - Что? Ты? Здесь? Делаешь?.. Почему?!
- У меня дом сгорел, - ответил я невпопад, понимая всю нелепость и ненастоящность происходящего. - Мне некуда пойти. Можно я останусь с тобой? Я знаю, ты теперь Королева, а я просто...
- Человек! - громко, обвиняюще проговорил крупный седой мужчина, степенно подходящий к Диллинь. Расшитая золотом одежда слегка шуршала при каждом его движении. Он внимательно, изучающе оглядел меня с ног до головы, разочарованно качнул головой и чуть тише, требовательно зашептал на ухо Королеве: - Ваше Величество, Вы уделяете слишком много внимания низшему существу... Вас не поймут... Могут возникнуть непредвиденные дипломатические сложности... Я обещаю, мы исправим это досадное недоразумение позже... Без нежелательных последствий!
- Да, Советник, - она давно держала себя в руках. - Несомненно! - сказала и улыбнулась, не надменно, не жестоко, не обнадёживающе, а только потому, что почувствовала, как краснеет, неуловимо, прозрачно, одними мочками ушей. И чтобы показать, как мало для неё значит сие смущение, она улыбнулась повторно, уже мне, лично, извиняясь и, тем не менее, настаивая: - Василий, ты должен вернуться туда, откуда пришёл. Людям здесь не место. Так было и так будет! - она помолчала и добавила еле слышно, одними губами: - Я всё помню, но прошлое не вернуть... И не исправить. Я не сержусь на тебя. Но дороги времени не пересекаются и не текут вспять.
- Но это не так! Я был на Дороге дорог... Я знаю!!! Послушай меня!
Но Диллинь уже отошла, опустив глаза и прикрывая ладонью лицо, будто у неё внезапно разболелась голова. Её стройную фигуру тотчас загородили синие мундиры. Качнулась верхушка едва видимого, уносимого паланкина. Ко мне же уверенной походкой милиционера направлялся тот самый пожилой мужчина, который настоятельно пообещал "исправить сие досадное недоразумение и без нежелательных последствий"... Советник! Ну, конечно же, лорд Йафэй Рист Хросс, я же читал про него в библиотеке!
- Молодой человек! - окликнул он меня, как подзывают официанта, но я был готов поклясться, что в его голосе не было и тени той иронии, с которой он говорил обо мне с Королевой. - Позвольте сказать Вам пару слов.
Мы отошли к краю поляны.
- Надеюсь, Вы понимаете всю несостоятельность вашей выходки? Может быть, Вы не знаете здешних правил и законов, но... - Советник цепко глянул мне прямо в глаза, секундно, будто выставляя прицел на снайперской винтовке, улыбнулся, едва заметно, иронично, и продолжил: - Прислушайтесь к моим словам: Вам надо немедленно - слышите: немедленно! - отправляться назад. Кстати, а каким образом Вы оказались здесь?
- С моей помощью! - к нам широкой походкой подошёл Зорр. Его губы были плотно сжаты, а великолепные усы топорщились, как у охотящегося кота. - Это я помог Василию добраться до Ульдроэля. И поверьте, уважаемый лорд Хросс, у меня имелись на то все причины!
- Что ж... - задумчиво закивал тот, вдруг преображаясь в добропорядочного милейшего старикана, этакого милягу пенсионера, вырядившегося в маскарадный костюм, который, впрочем, ему очень шёл. - Что ж, о причинах, тем более обо всех, мы посплетничаем, уважаемый хийс Зорр, несколько позже, a la private так сказать, и за бокалом шипучего солса. Каковы бы они не были, это не изменит решения Королевы. Вы, молодой человек, - он снова повернулся ко мне, - много лет назад оказали нам небольшую (я дёрнулся) услугу... Не надо волноваться. Так уж устроен мир, хм, и не один. Как-то Публиций Сир, сказал мне... "нельзя что-то приобрести без того, чтобы другой человек (на слове "человек" он ухмыльнулся) чего-то не потерял". Поверьте, - он обнял меня за плечи, - это в ваших же интересах. А Вы, уважаемый хийс Зорр, проводите его - благо дорога Вам известна! - туда, где встретили. И лучше не сердите меня! Вы у меня вот где! Оба.
Я молча смотрел на него и думал о своём. Всё кончено. Тоже мне, дафэн называется - двух слов связать не смог! Прав был Враххильдорст... Ну, дошёл. Ну, увидел. И как, спрашивается, объясняться с любимой девушкой при таком скоплении народа. Бис, аншлаг! Актёр хренов выискался! А они, тоже хороши, нашли себе сериал по интересам. А теперь и вообще... Гуляй, говорят, Вася! И желательно подальше и подольше. Жизнь - дерьмо. Хотя...
Я повернулся таким образом, что рука Советника сама собой соскользнула с моего плеча. Он замолчал на полуслове, переставая улыбаться. Он перестал, а я нагло начал. Прищурился, оглядывая его с ног до головы - его крупная фигура полыхала голубым пламенем, лишь на уровне груди сгущаясь неопрятным чёрно-синим сгустком. Я машинально поднял руку, чуть было не отряхнув ему камзол. Сгусток размазался и потянулся к моим пальцам, прилепившись к указательному. Я слегка замешкался, не зная, что делать дальше. Лорд Хросс же вдруг раскашлялся, сипло, натужно, багровея лицом и постукивая ладонью по груди, как раз по тому месту, где пульсировало тёмное.
- Вы о себе бы лучше позаботились. Здоровье-то превыше всего! - проговорил я, вдруг сильно хлопнув его по спине: чёрно-синий комок дрогнул и прыгнул мне прямо в ладонь. Я сжал его, брезгливо разминая пальцами, выбрасывая в траву уже грязно-белый ошмёток - тот запузырился и исчез, только травинки качнулись и пожелтели. Впрочем, кроме меня, его больше никто не заметил. Советник же успокоился, прочистил горло, выпрямился и, явно собираясь, что-то сказать, сердито сдвинул брови. Я, опережая его, продолжил: - Вы, конечно же, справедливы, но не во всём. Люди не так плохи, как Вы их малюете! Да, я - человек. И что??? Кто-то лишил меня всех прав? У меня нет даже последнего слова в свою защиту? Никто мне не верит! Никто меня не слушает!
- Ну, предположим, - вдруг, смилостивившись, согласился Советник, непроизвольно поглаживая себя по груди. Он заулыбался, то ли моей предполагаемой глупости, то ли неосмотрительной дерзости, однако даже если это его и забавляло, одно или другое - неважно, он почему-то решил смягчить свой приговор или внести какие-то поправки. Он глубоко вздохнул, разглаживаясь лицом и светлея глазами, видимо изъятый чёрный сгусток давно не давал ему покоя, а я нечаянно помог избавиться от скрытой напасти, и он, возможно даже не осознавая этого, был мне благодарен. - Предположим, что Вы прошагали полсвета и скушали сто пудов соли, победили десяток чудовищ, и что там ещё полагается делать героям?.. - он не выдержал и заулыбался широко, обезоруживающе. - Увы! У Вас, мой друг, нет никакого шанса - не единого. К Королеве Вы никогда больше не подойдёте! Я же сам Вас к ней и не подпущу, уж извините, по долгу службы или в государственных интересах, думайте, как Вам больше нравится... А, может, Вы собираетесь стать нашим Королём?!
- А Вы хотите сделать Королём своего сына? - тихо сказал я. Ляпнул и осёкся, что я такое несу? Правду, чистую правду, шепнул внутренний голос. Советник будто не слышал, продолжал улыбаться, только зрачки в глазах сжались оружейной дробью. - Ведь выбирать-то должна, наверное, сама Королева, а?
- Несомненно. Не-сом-нен-но! - его улыбка не сулила больше ничего хорошего. Господи, и кто меня тянул за язык? - Кто же столь безумен, что вздумает принять это драгоценное бремя на себя? Привилегию королевского выбора?.. Что ж. Я вижу, у нас есть даже общие темы для дружеской философской беседы... Мне начинает казаться, что Вы являетесь неким редким исключением из человеческих правил. Люди, ах люди!.. Иногда вы несёте очень любопытный бред.
- Разрешите мне остаться, - нагло, непоследовательно отчеканил я. - Так или иначе, поэтому или потому, я точно знаю, что могу быть полезен. А как дальше дело повернётся, так бабушка (я вспомнил Ядвигу Балтазаровну и тоже осклабился) ещё надвое сказала. Пусть я несу вздор, но...
- Вздор, - задумчиво повторил за мной лорд Хросс, переводя взгляд с меня на Горыновича и обратно. - Ну-ну! Желаете остаться-с? - он оглянулся по сторонам, словно ища там подсказки, и, естественно, заметил тонкую лиловую ногу, торчавшую из-под поваленного ствола. - Эт-то что ещё такое??? Кто посмел?!
Мы с Зорром переглянулись и ничего не ответили. В этом уже не было необходимости, ибо Советник поворачивался к нам, почти потирая руки, с явно изменившимися намерениями:
- Итак. У вас, уважаемые, имеется хотя бы одна версия произошедшего убийства? - он сделал упор на слове "убийство" и многозначительно приподнял брови.
- Это был несчастный случай! - возмутился Зорр. - Его никто не убивал!
- Однако труп налицо, - не согласился с ним лорд Хросс, смотря мне прямо в глаза, и продолжил, обращаясь уже только ко мне: - Вот так вот и творится история, молодой человек. Конечно же, это был несчастный случай, конечно же, некое стечение поразительных обстоятельств... - он быстро оглядел возрождённую поляну и поваленные деревья. - Обстоятельств, кстати, приведших к маленькой экологической катастрофе. И гибель вот этих исполинов не менее чудовищна, чем смерть оказавшегося здесь не вовремя ранторра.
- Но мы действительно не при чём! - удивился я. - Более того, кто-то непонятный охотится за нами самими. Если бы нас не предупредили заранее, то вместо него (я мотнул головой в сторону лиловых ног) лежали бы мы!
- Ах, люди!.. Вы всегда говорите, что вы здесь не при чём! - он поморщился, с досадой перекрещивая на груди руки. - А сами постоянно что-то взрываете, сжигаете и крушите вокруг себя. Поймите же, наконец, что любое ваше неосторожное движение там... эхом откликается несчастьем здесь! Посмотрите на дело рук ваших! - он всё больше выходил из себя, погружаясь в праведный, обличительный гнев с упоением воскресного проповедника. - Что бы вы мне сейчас не рассказали, это уже ничего не изменит!
- Но...
- Молчи! - прикрикнул он на меня, по-отцовски переходя на "ты". В его глазах не было злости или губительного приговора, нет, он, по большому счёту, не желал мне зла. Он вздохнул и устало махнул рукой, долго молчал, мы ждали, а потом медленно произнёс: - Всё! Хватит демагогии! Тут ни мне, ни вам делать нечего! Как было дело, я уже понял. А подробности... - внимательно оглядел нашу компанию и вдруг остановился на стоявшем поодаль фианьюкке: - А, пропавший Яэйстри! Очень кстати. Вечером жду тебя в моем кабинете с подробнейшим докладом! Я так понимаю, что ты тоже в курсе всех недавних событий, заодно и о своих похождениях поведаешь, всё-таки, тебя не было целый месяц!
- Тэйя?! - весь внутренне сжался тот, с полными слёз глазами. - Я увижу свою жену?!
- Вечером. С докладом. - Не обращая внимания на его почти полуобморочное состояние, безапелляционным тоном отрезал Советник. - А вам, ува-жа-е-мые, я даю час времени на сборы и прощания. А потом... я начинаю расследование! И я почти предугадываю, кому из вас двоих придётся очень и очень несладко в грядущей ситуации, - он погрозил мне пальцем. - Я закончил. Время пошло!
Он прищёлкнул пальцами, и к нему подвели рослого вороного коня, на которого Хросс вскочил с неожиданной ловкостью. Конь издал странный перекатывающийся рык и обнажил в оскале внушительный ряд волчьих зубов. Он подозрительно покосился на меня тёмным оливковым глазом и шумно втянул ноздрями воздух. Каждая его шерстинка искрилась и потрескивала крохотным разрядом; он прямо-таки источал невероятную силу и хищное очарование, которое околдовывало, притягивало и наполняло мою душу мальчишеским восторгом - вот бы мне прокатиться да на таком!.. Тряханув длинной, упруго завитой, как у африканской танцовщицы, гривой, он рявкнул и резко пустился в галоп, вырвав лапами изрядную порцию земли с только что наросшей зелёной травкой. Да-да, вместо точёных копыт его ноги оканчивались широкими когтистыми лапами... Я поражённо уставился на Зорра.
- Каорхар, - спокойно пояснил тот, смотря вслед ускакавшему лорду Хроссу. Он покачал головой и сердито поддал ногой вырванный ком: - Вот и добрались до Ульдроэля!
- Да уж, оказывается, всё только начинается, - я понуро плюхнулся на траву. Мимо нас бегали, суетились вёрткие маленькие человечки, востроносые и быстроглазые, напоминающие очеловеченных такс. На поляне остались только мы да они. Пятеро из них весьма ловко, как опытные фокусники, извлекли из-под дерева исковерканные останки ранторра, пятеро других, почти ползком, пропахивали, прочёсывали, пронюхивали и просматривали всю поляну. Если б у нас, у людей, так изучали места происшествий, может быть, преступники ловились бы в десять раз быстрее... Я поглядел на своих стоящих рядом друзей: - Шли, шли, а пришли опять к началу?
- Я бы так не сказал, - возразил Зорр. Фианьюкк вздохнул и одними губами прошептал о своём: "Тэйяяяя..."
- В общем, ты прав, конечно, - кивнул я, наблюдая за юркими человечками. - Вёл я себя глупо, глупее некуда. Но ты знаешь, как увидел ЕЁ, так всё из головы повылетело, сердце заколотилось, и прямо ступор какой-то напал, сейчас ведь, наверное, даже повторить не смогу, что тогда ей наговорил. Но, веришь ли, - я вскочил с земли, - я точно знаю... Она меня была рада видеть! Я для неё ещё кое-что значу!!! - я возбуждённо заходил вокруг Горыновича. - И знаешь?!.. Я отсюда ни-ку-да не уйду!!! Ни за что!!! Пусть хоть в тюрьму сажают...
- Тихо ты! - забеспокоился, замахал руками тот. - Подожди! Не так рьяно. Никто и не собирается... - он остановил меня, схватив за плечи, и торопливо зашептал мне на ухо: - Никто и не собирается никуда уходить! Но в данном случае прямой путь самый длинный! Тут надо хорошенечко подумать!
- Да нет у нас времени на обстоятельные размышления! - громко зашептал в ответ я.
- Тише!!! - брызнул слюной Горынович. - Ищейки вокруг. Доложат Хроссу, вот тогда действительно не будет времени на раздумья. Надо сделать вид, что мы подчинились и уходим, а когда страсти поутихнут, тогда мы попробуем всё снова. Угу?
- У... - я покосился на прилежных "ищеек", почти закончивших своё трудоёмкое занятие. Один из них слишком усердно разглаживал соседнюю кочку, неловко изогнувшись к нам собачьим ухом. Я улыбнулся и, развернувшись в его сторону, громко проговорил, старательно выводя каждое слово: - Ну что ж, возвращаюсь домой! Здесь мне делать больше нечего! Проводишь меня до города? А, Зорр?!
- Конечно!!! - также громогласно пророкотал тот, косясь на подслушивавшего, вдруг переставшего копаться в траве, человечка. - К тому же, меня сам Советник Хросс попросил, - последнее слово вместило в себя столько едкой иронии, что практически полностью потеряло свой первоначальный смысл. - Как я могу ему отказать в такой маленькой услуге!
Мы медленно сдвигались к нашему нечаянному слушателю, продолжая радостно обсуждать мой путь назад, пока чуть не наступили на замершую фигурку.
- О!!! - театрально взмахнул руками Горынович, поддев его слегка сапогом. - О! Тысячу извинений! Мы вас не заметили. Как же это?.. О, простите!
Тот что-то недовольно тявкнул и отбежал к другим, подозрительно оглядываясь на нашу явно не-грустную компанию.
- Лицо попроще! - зашептал мне Зорр. - И озабоченности... озабоченности перед трудным путешествием.
Мы одновременно с ним шумно вздохнули и начали демонстративно паковать уже собранные вещи, что-то доставая и тут же обратно складывая. Фианьюкк, продолжая бормотать "Тэйя", пытался нам помогать, пока не понял, что мы делаем что-то непонятное. Он замолчал, удивленно моргая и переводя взгляд то на меня, то на Горыновича, ещё немного и наши актёрские старания пошли бы насмарку. На моём лице промелькнуло нечто просительно-угрожающее, но Зорр, опережая меня на долю секунды, оглушительно произнёс:
- Перед тем как идти во дворец с докладом... Ты ведь побудешь с нами ещё немного??? Посидим, на дорожку, так сказать, по-древнему человеческому обычаю! А то мы, понимаешь ли, назад - домой!!! - собираемся. То есть не мы, а Василий... Он решил последовать мудррр-ейй-шему совету Со-вет-ни-ка... и отказаться от Королевы.
Именно на последних словах Айт, наконец, всё понял и, чуть улыбнувшись своими великолепными терракотовыми губами, ответил, почти раскланиваясь с прислушивающимися уже всеми десятью человечками, замершими неподалёку:
- Хоть это и тяжело для тебя, Василий, я понимаю, но очень и очень разумно, - он чуть приподнял тонкую изогнутую бровь, изящно, выжидательно, - так как людям действительно не позволено посещать Ульдроэль. И Королеву. Для этого пришлось бы совершить тысячи и тысячи подвигов! Спасти мир или...
Пролаяв короткую команду, человечки выстроились по двое - первые пары несли тело ранторра - и, потеряв к нам всякий интерес, направились в сторону дворца. Мы облегчённо вздохнули. Впрочем, нет, в самый последний момент один из уходящих пригнулся и стремительно нырнул за толстый ствол поваленного дерева, остался, значит, проверить - действительно ли мы сделаем то, что собирались.
- Это даже нам на руку, - зашептал Горынович, тоже заметивший спрятавшегося наблюдателя. - Пусть себе сидит. За нами в лес он точно не пойдёт, а здесь пусть хоть корнями прорастает, слышать он всё равно ничего не слышит, а когда будем "уходить", хоть помашем ему на прощанье.
- Может, мне на самом деле стоит совершить тысячи и тысячи подвигов, - не слушая его, задумчиво проговорил я, глядя на стоявшего рядом фианьюкка. - Как ты там сказал, а, Яэйстри? Спасу мир и здравствуй Ульдроэль?..
6
Вот уже полчаса как мы присели "на дорожку" и всё никак не могли подняться, не говоря уже о том, чтобы распрощаться и тронуться в путь - мы в одну сторону, а Айт в другую. В кустах скучал переползший поближе "шпик". Уютно, убаюкивающе шумел лес. А на душе было погано, поганее некуда. Что ни говори, я опять стоял у "старта" и начинать мне приходилось всё с самого начала. Как ни старался Горынович всем своим видом показать, что нам - продвинутым оптимистам! - и море по колено, и лес - трын-трава, но взгляд его - всё более озабоченный, то в сторону дворца, то на меня, - говорил обратное: чтС нам делать на самом деле было непонятно.
Мелодичный перезвон, донёсшийся из глубины леса, как нельзя более кстати отвлёк нас от тяжёлых мыслей. Чистый кристальный звук плыл по траве, качая цветочные венчики. Смолкли птицы, уступая первенство столь восхитительной музыке. Мы замерли в ожидании.
Из-за поваленных деревьев показалась странная процессия - на поляну выступили, высоким танцевальным шагом, друг за другом, семеро невысоких хрупких созданий. Их лица скрывались под одинаковыми белыми масками с узкими прорезями для глаз и изогнутым отверстием рта - перевернутым полумесяцем неподвижной улыбки. Точно японские фарфоровые куклы, они шли, не глядя по сторонам, изящные и торжественные в своём отточенном совершенном движении. Прямо перед ними, плывя по воздуху, скользил хрустальный резной саркофаг, в котором смутно угадывалась неподвижная женская фигура. Поравнявшись с нами, они вдруг, как по команде, остановились и синхронно повернули головы, уставившись на нас тёмными дырами "глаз". "Гроб" тоже затормозил, зависнув в полуметре от земли. Воцарилась напряжённая тишина. Никто не шевелился.
- Тэйя-я-яяяя!!! - внезапно завопил фианьюкк. - Ты-ы-ы...
Он побледнел и схватился за сердце, его колени дрогнули - Айт стал заваливаться назад. Я едва успел подхватить его на руки. Он еле дышал. Тэйя, Тэйя... - беззвучно повторял он, хватая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба.
- Лаглардаму лоу линдаль! - Горынович шагнул навстречу странной компании, поклонился и, оглянувшись на нас, продолжил: - Мы приветствуем вас, мудрые аюнны! Фаунлиллонн! Пусть ваша мудрость будет бесконечна, а глаза ваши, как и раньше, пусть смотрят сквозь время.
Аюнны? Я с двойным интересом воззрился на вновь прибывших. Все семеро одновременно кивнули в ответ Зорру и снова замерли, бесстрастные, великолепные... и неживые? Белые маски надёжно скрывали их чувства, хотя неизвестно, чувствовали ли они вообще что-нибудь, в данном случае или всегда.
- ... и если это не противоречит, то ска... кто спит... в хрустальном... ста...ббе? - Горынович разразился длинной речью. В какой-то момент я поймал себя на том, что не слушаю его, хотя... Зорр, вроде бы, что-то сказал про стаббы?
Крайний аюнн поднял руку и молча указал на фианьюкка. На его правой белоснежно "фарфоровой" руке было всего три пальца.
- Моя жена? Это она!!! - между тем Айт начал приходить в себя. Он с трудом встал, дрожа как от холода, и медленно пошёл к саркофагу. Семеро безликих дружно преградили ему дорогу. Несмотря на улыбающиеся маски смотреть на них было жутковато. Трехпалый аюнн опять "высказался" за всех, весьма красноречиво жестикулируя: он звал почти плачущего фианьюкка, а заодно и меня с Зорром, идти вместе с ними. Айт тут же успокоился и часто закивал головою, с безумной надеждой глядя в сторону своей спящей супруги. Впрочем, и мы не возражали: идти нам предстояло в направлении, куда нас послал дражайший господин королевский Советник - подальше от дворца! Сидящий в кустах наблюдатель удовлетворённо закопошился и, хрустя ветками, покинул свой наблюдательный пост - поспешил в Ульдроэль докладывать обо всём увиденном начальству.
7
- А сейчас мы держим путь в святая святых - в замок Йяфф, где обитают только аюнны. Можешь себе представить, насколько там не приветствуются посетители! Включая нас, конечно же. Что ж, должна быть действительно серьёзная причина, по которой мы приглашены в гости, - Горынович почесал затылок и покосился на идущую впереди процессию: во главе - парящий "стаббафаг", как окрестил его Зорр, далее - напряжённый, точно проглотивший кол Айт Яэйстри, за ним - танцующим шагом театра Кабуки все семеро аюнн, и уж в самом конце, замыкая колонну, - мы двое, та ещё парочка, гусь да гагароч... тьфу, хийс да дафэн.
- А что у них с лицами? - поинтересовался я шёпотом, рассматривая хрупкие фигуры впереди себя. - Имеются?
- Ещё как! - усмехнулся Горынович. - А ты думаешь, у них под масками пустота? Нечем пряники кушать, вот и истощали совсем? Ещё спроси "почему они всё время молчат"?
- Вот-вот. Только руками и машут.
- Это единственное, что доступно аюннам вне стен их замка. Только внутри него они всемогущи и всезнающи. Здесь же - на воле! - Зорр хмыкнул, - они практически беззащитны. Впрочем, нападать на них никто не спешит. Целителей, а в этом сложном деле им нет равных, уважают и берегут и те, и эти, и кто угодно. Переводя на человеческий язык - и злые, и добрые, и серо-буро-малиновые. К тому же, аюнны лечат как телесные недуги, так и душевные. Особо трудные случаи им приходится целить у себя дома - сила их там возрастает и концентрируется многократно.
- А Тэйя? Они буксируют её в свою крепость, потому что в Ульдроэле ничем не могут ей помочь, да?
- Возможно, возможно... - он вздохнул. - Доберёмся до Йяффа, и там всё прояснится.
Он надолго замолчал. Мы шли через густой лес, настоящую чащобу, с завалами и колючим ельником, чем дальше, тем всё непроходимее. Я исколол себе руки и лицо, и уже начал было подумывать о том, что и мне не помешала бы такая же стильная маска, как у наших проводников, но тут прогулка внезапно кончилась, вместе с лесом и походными размышлениями. Мы выбрались на открытое пространство: прямо перед нами высился внушительный холм, на вершине которого - точно гигантская раковина Wenteltrappe - стояло очень странное сооружение - витое, изысканное, представляющее собой кружевное переплетение из каменных арок, стрельчатых окон, анфилад и мостов. Всюду гулял вольный ветер, не останавливаемый ни дверями, ни стенами. Казалось, вокруг не было ни единой живой души. Лишь солнечный свет обитал внутри, лишь эхо вторило случайным птицам. Не мешкая, аюнны направились прямо к воротам, которые являлись скорее символом дверей, ничем более. Однако стоило только первому путнику переступить линию входа, как мир внутри Йяффа взорвался радужными искрами и бликами. Ещё более чудесное превращение произошло с самими аюннами: их тела засияли ослепительным светом, исчезли ненужные и неуместные здесь маски. Тонкие, почти прозрачные черты их лиц и теперь казались фарфоровыми, но в глазах, в изгибах губ, в каждом движении сконцентрировалась такая сила, что, находясь рядом, хотелось сделать шаг назад. Внешне они очень напоминали нашего Айта - чертами лица, утончённостью фигуры, большими миндалевидными глазами, губами, точно нежными лепестками цветка, - но, между тем, они являли собой нечто совершенно иное, чужеродное, как если бы солнечный луч вдруг решил воплотиться среди людей и, приняв определённую форму, продолжал оставаться сгустком света.
- Будьте нашими гостями, - проговорил один из аюннов, едва шевеля губами. Как и он сам, его слова были прозрачны и наполнены солнцем. Произнесённые на одном дыхании, они были лишены всякого эмоционального выражения, но в целом согревали душу.
Я кивнул и одновременно с Горыновичем вступил в замок Йяфф. В лицо ударил порыв ветра, где-то в глубине моих зрачков прозрачный свет смешался с золотым туманом, перспектива на секунду стала на удивление плоской. Кажется, это конец, - промелькнула шальная мысль. Печать на моей груди завибрировала. Я глубоко вздохнул и пришёл в себя. Мы стояли в анфиладе разноцветных стеклянных арок. Оглянувшись назад, я увидел всю ту же поляну, склон холма и еловый лес невдалеке. Пролетавшее мимо облако накрыло своей тенью этот бесхитростный пейзаж, стал накрапывать дождь. У нас же внутри по-прежнему светило солнце, преломляясь радугами в витражных окнах. Для внешнего мира мы были теперь недоступны.
Наша колоритная процессия двинулась вглубь замка, сквозь лабиринт изменяющихся текучих интерьеров, навесных мостов и неожиданных поворотов. У меня создалось впечатление, что мы шли сквозь иллюзорное виртуальное пространство: ещё секунду назад впереди мерцала и клубилась туманная завеса, но стоило нам подойти чуть ближе, как архитектурные детали переставали плыть и размазываться, приобретали чёткость и уплотнялись - так сказать, "каменели и стекленели", выгибаясь деревянными перилами и мраморными капителями. Интуитивно я чувствовал, что мы по спирали поднимаемся куда-то вверх. И точно, минут через десять-пятнадцать наша компания выбралась на большой нависающий балкон, опоясывавший по периметру круглую хрустальную башню, чьи резные грани горели множеством огней. Внизу простиралось бескрайнее лесное море. Обойдя башню вокруг, мы очутились перед первой встреченной мною здесь дверью. Высокий звездообразный проём был завешен сотнями длинных нитей, с нанизанными на них капельками драгоценных камней. Мы вошли внутрь и оказались на тонком горбатом мостике. Он вёл в шестиугольный зал, заключённый в гигантском "звёздном тетраэдре", чьи прозрачные грани устремлялись ввысь - в безоблачное небо, и терялись внизу - в сизой дымке пропасти. Мостик под нашими ногами пружинил и слегка раскачивался. Боязнь высоты не входит в коллекцию моих страхов, тем не менее, я со вздохом облегчения вошёл внутрь тетраэдра. Горизонтальная плоскость, рассекающая его надвое - своеобразный пол великолепного зала, - представляла собой сплошное зеркало, в котором отражалось бездонное синее небо. Создавалось полное ощущение, что идущий скользит прямо по воздуху. Центром зала служил вертикальный столб, метра три в диаметре, весь ослепительно белый, сияющий, как зажжённая люминесцентная лампа, правда для Гулливера, ибо вершина её терялась далеко вверху. Подойдя ближе, я понял, что никакая это не лампа, более того, это вообще не осязаемый объект, а самый настоящий "поток" света - смерч, водопад, нечто подвижное, завихрявшееся и льющееся, восходящее струями вверх и ниспадающее вниз - нечто существующее отдельно, "само по себе". В глазах поплыли круги, я отвернулся. С трудом разглядел в мельтешении фиолетовых пятен стоявшего рядом Горыновича. Тот кивнул мне и мысленно проговорил:
"Вася, включи внутреннее зрение! Полегчает", - в его голосе перемешались ирония и сочувствие.
Я сконцентрировался и... уф! сразу отпустило: круги в глазах тут же пропали, сияние вокруг перестало быть столь нестерпимым, свет в центре зала померк, искрящийся поток заструился медленнее, ленивее, а у самого пола я вдруг обнаружил небольшой проём, в рост человека, - сверкающая завеса закручивалась и расступалась двумя потоками, между которыми полыхала тьма, бездонная чёрная дыра, притягивающая взгляд, тело... Я шагнул.
- Василий!!! - крикнул Горынович, хватая меня за плечо. - Ты куда собрался?! Это же огненное дыхание Д'хетонга!!! Тебе чего, жить надоело?!
- Там дверь... - начал было я и осёкся. - Ты что, ничего не видишь?
- Какая такая дверь?! Здесь она всего одна, и ты через неё проходил!.. Ты просто на огонь переглядел! Или забыл как надо "зрить"!!! Вот дурень! Это же не игрушки!!!
Я молча смотрел на Зорра - значит, он это не-ви-дит! - оглянулся на световой поток - чёрная дыра была на месте. Ладно, позже разберёмся, - подумал я, и тут же поймал внимательный взгляд одного из аюнн, того самого, трёхпалого, который общался с нами ещё в лесу.
- Ты был на Дороге дорог? - на одной высокой ноте, бесстрастно, скорее утвердил, чем вопросил он и многозначительно обвёл взглядом своих собратьев. - Это тот, кто нам нужен.
- Начинается... - вздохнул я.
- Скорее продолжается, - озадаченно, машинально поправил меня Зорр и, не удержавшись, поинтересовался: - А ты и, правда, там был?
- Был, - честно сознался я и, улыбнувшись, добавил: - Раз на этом настаивают хозяева Йяффа.
Фианьюкк нас не слушал, видя лишь свою Тэйю. Как только мы дошли до точки назначения, аюнны опустили саркофаг на зеркальный пол и откинули крышку. Теперь спящая фиа лежала на виду у всех - маленькая Нефертити, прекрасная и недоступная, - душа её путешествовала где-то за тридевять земель, неизвестно где. Айт замер подле неё, неотрывно глядя в любимое лицо.
- Я больше никогда не покину тебя. Теперь мы будем всегда вместе, - как заведённый шептал он. - Даже если ты проснёшься и не узнаешь меня. Даже если не проснёшься... Я больше никогда не... Теперь мы буд...
- А почему вы считаете, что я это тот самый, кто вам нужен? - спросил я у аюнна, с беспокойством поглядывая на фианьюкка: умом бы не тронулся, с него станется. - А Горынович не сгодится?
- Теперь мы абсолютно точно знаем, что из вас троих на поиски Тэйи Яэйстри можешь отправиться только ты, - безапелляционно возразил-утвердил мой собеседник. - Да, ваши пути сплетены в единый узел, но один ты увидел Вход на Дорогу дорог, по которой страх и жажда гонят несчастную душу фиа.
- Я так я! - уже привычно пожимая плечами, легкомысленно согласился я. - Только вот вопрос, вернее два: во-первых, как мне её найти и, самое главное, как привести сюда?
8
- Каждый, - рассказывал аюнн, - хоть раз в своей жизни переживает момент некого безумия, когда всем его существом овладевает только одна мысль, только одно стремление. Нет сил ни спать, ни есть, ни убивать, ни любить... Ничто более не существует для него на свете. Только его желание. Или страх, или месть... Что-то такое, что выжигает душу и умерщвляет плоть, ибо важно лишь достижение цели - сию секунду, здесь и сейчас. И чем дольше заполняет душу одержимость, тем меньше сам одержимый помнит, кто он и зачем ступил на этот зыбкий путь... Фиа Тэйя, к сожалению, уже ничего не знает о себе. Ею движет ужас - потому что преследователь почти настиг её. И неутолимая жажда соединиться со своим возлюбленным - потому что ей кажется, что его силуэт мелькает впереди... Догнать её очень трудно, практически невозможно.
- Но только не для того, кто гонится за ней! - в моей душе росла тревога, нет, скорее твёрдое убеждение: - Охотник скоро настигнет её! Так ведь?.. Потому что им движут те же чувства, что и ею, они как бы в единой связке, их дороги слились в одну... О, Боже!
- Да, ты совершенно прав, - невозмутимости аюнна могли бы позавидовать даже египетские сфинксы. - Их пути действительно соединились, и теперь дело времени: силы Тэйи Яэйстри на исходе, а противник её неутомим и безжалостен.
- Так чего же мы ждём?! - ахнул я, даже мурашки побежали по коже. - Инструктируйте меня по-быстрому, и я помчался!
Впервые за всё это время на его губах возникло подобие улыбки.
- Фаунлиллонн... - пробормотал он. - Лонли ун дарклин. Что ж, быстрее так быстрее. Хоть судьбу торопить весьма опасно, но в данном случае промедление действительно подобно смерти, и отправляться в путь тебе следует немедленно.
- Вот и славно! - улыбнулся я и подмигнул Горыновичу, молча стоявшему рядом: моего энтузиазма он не разделял, хмурился и с подозрением косился на светящийся столб в центре зала.
- Чтобы догнать Тэйю Яэйстри, - голос аюнна вновь был беспристрастен, и губы его почти не шевелились, - надо, прежде всего, отыскать дорогу, на которой она находиться. Для этого ты должен чувствовать то же, что и фиа, хотеть того же, что и она, стремиться туда же, куда и она - тогда дорога сама притянет тебя, а как только ты увидишь бегущую...
- Я должен чувствовать то же, что и Тэйя, - задумчиво повторил я. - Ужас неизбежного и желание увидеть любимую.
- Надеюсь, что эти переживания тебе доступны? Ведь люди, как мы думаем, больше других существ подвержены эмоциональным всплескам. Или ты являешься исключением?
- Ещё чего! - фыркнул я. - Ужас, правда, переживал давно, ещё в детстве, а вот навязчивое желание встретиться с девушкой моей мечты ощущаю регулярно, в порядке ежедневных медитаций.
- На Дороге дорог твои детские воспоминания станут настолько яркими, что ты перестанешь различать разницу между реальностью и грёзами. Будь осторожен, не дай прошлому поглотить тебя. Избавившись от Охотника, ты должен отпустить Тэйю Яэйстри на свободу.
- Так, злодея завести за бруствер, слегка огорчить и... десяток контрольных выстрелов в предполагаемый затылок! А барышню - на все четыре стороны... Стоп. Ей же вроде бы надо к супругу, а не на вольную волю?
В этот момент свет внутри удивительной колонны вдруг начал пульсировать и разгораться. По залу покатились переливающиеся волны, а проход у основания стал медленно затягиваться.
- Быстрее!!! - воскликнул аюнн, бледнея и хватаясь за сердце. - Дверь исчезает!!!
В три прыжка я достиг центрального столба и, не рассчитав скорость на зеркальном полу (...орой!!! - крикнул мне вслед Горынович), лихо "въехал" в так называемую "дверь", не успев даже оглянуться, не то, что получить ответ на свой последний вопрос. Ослепительная вспышка резанула по глазам и выбелила сознание.