В моей практике не было такого, чтобы такого не было
ДП
Прошло несколько дней, как Дорожная Пыль безуспешно бился над созданием классификационной модели реакций химических элементов. Он читал теоремы, изучал примеры, но это не продвигало его работу ни на шаг. Он, подобно средневековому алхимику, с воспаленными от бессонницы глазами, небритый ходил в своем номере из угла в угол и выходил из него только чтобы поесть. Баба Глаша изредка навещала его, чтобы убрать гору рваных бумаг, но, увидев его, притихшая, незаметно пропадала за дверью. Он уже стал отчаиваться, когда на пороге номера появился довольный, излучающий счастье Басмач.
- Здравствуйте, господин Менделеев, - торжественно произнес он.
-Пионерский привет могущественным магам, - вторил ему Дорожная Пыль.
- Что у нас с Нобелевской премией?
- Пока я приблизился только к открытию водки. Хотя, признаться, приблизился сильно. Еще чуть-чуть и начну испытывать на себе пробные экземпляры.
- Не забывайте, уважаемый, сколько жизней отняло это изобретение.
- Если б вы знали, сколько людей обязаны ему своим рождением, вы бы не были столь категоричны.
- Что, дела так плохи? - удивленно поднял брови Басмач.
- Хуже некуда. Иногда появляются какие-то идеи, но потом все рушиться.
- У меня в жизни тоже не раз бывало: вдруг с гордостью открываешь девственный материк мысли, а потом где-нибудь в лесу находишь пакетик от презерватива. Впрочем, вы зря так расстраиваетесь. Вы решаете неразрешимую задачу.
- Не понял? Вы же сами мне дали это задание ... .
- Это была провокация. Пытаясь решить эту задачу, вы наилучшим образом осваивали основы классификации. Бросьте, не обижайтесь.
- Подождите, подождите. Почему провокация? Нормальные элементы, нормальное отношение. Все должно получаться. Я так думаю.
- Если бы все было так, не нужен был бы Менделеев. Во-первых, система распознавания образов для данной задачи совершенно нетривиальная. Атомный вес, который поначалу считали подходящим параметром, из-за изотопов оказался непригодным. Структура электронных оболочек атомов столь непростой параметр, что возможностей обычной классификации оказывается недостаточно. Так появляется необходимость в создании специально-научной системы, в данной случае - химической, с ее специальным языком химических формул. Всякий раз, когда специфика предметной области выходит за рамки классификационной модели, мы обращаемся к науке - разделу специализированных языков и схем. Вот, грубо как-то так.
- Послушайте, я тут чуть с ума не сошел, - на этой фразе Дорожная Пыль осекся. Басмач был прав: лучшего способа понять формирование языка не было. Он сразу успокоился, и его многодневная гонка уже не казалась такой бесплодной. За эти дни у него накопилось немало вопросов.
- Ваш приятель, Кэкэ, рассказывал мне о трудностях коррекции языковой модели, что приводит к постепенному накоплению дефектов. Он даже говорил, что смерть для обладателей такой модели с некоторого момента оказывается благом.
Басмач сел на неприбранную кровать, взял из вазы апельсин и стал его медленно и очень аккуратно очищать. Было заметно, что он подыскивает ответ на явно неожиданный вопрос.
- Функционирование классификационной модели и языка с младенчества до старости претерпевает ряд этапов. Способность синтезировать классификационную модель заложена в органических существах генетически. Это, хотя бы следует из того, что они способны синтезировать пространство и действовать в нем.
- Вы хотите сказать, что пространство суть классификационная модель? Что же является объектами этой модели, и какое отношение она отражает? А? Мне Кэкэ рассказывал про пространство несколько иначе.
- Я бы не хотел сейчас вдаваться в эти дебри. Если ваш интерес не рассосется, мы как-нибудь вернемся к этой теме. Кратко могу вам сказать, что объектами этой модели являются последовательности мышечных ощущений, а моделируемое отношение - это операция соединения этих последовательностей в новые последовательности. Короче, эта операция создает наши возможные движения. Понятиями этой модели являются точки пространства. Распознавание образов с помощью выделенных параметров: зрения, аккомодации, сведения глаз, позволяет предсказывать нам наборы мышечных ощущений, достигающих ту или иную точку пространства. Короче говоря, стандартная система классификации мышечных ощущений. Грубо, как-то так. Создание модели пространства - гигантская деятельность для любого живого существа. Никогда больше в своей жизни живое существо не осуществляет столь огромную мыслительную деятельность, как на этапе формирования пространства. Это хотя бы видно из продолжительности сна.
- А сон здесь причем?
- Как, причем? Данные, накопленные во время бодрствования, требуют времени на переработку. Чем больше данных, тем больше требуется времени, а стало быть, и сна. Младенцы много спят, потому что много думают. В определенном смысле, конечно. А вот стариков часто мучает бессонница: модель-то сформирована. Разумеется, это не все функции сна, но это сейчас не важно.- Басмач разделил апельсин на дольки, и понюхал пальцы, - Хотите вашу апельсинку? Угощаю!
-Спасибо, - сказал Дорожная Пыль и взял одну дольку.
- Видите, видите, как у вас работает модель пространства? Вы безошибочно предсказали по результатам зрительных ощущений последовательность сокращения мышц и взяли свою дольку! Вы бы ее взяли после предсказания даже с закрытыми глазами. Дураку понятно, что для формирования хорошего пространства нужны хорошие данные. Вот я - неплохой полузащитник, но, сколько бы я не тренировался, мне не стать Месси. Знаете почему? У Месси с детства более детальная модель пространства. Меня, например, пеленали, а его может быть нет. Может быть он с рождения в бассейне с родителями плавал. Вот грубо, как-то так. Ладно, оставим пространство. Малыш растет, начитает ходить, потом говорить. Он везде тыкает своим пальцем и спрашивает, как называть те или другие объекты. Понятно, идет формирование языковой модели мира. Она догоняет классификационную модель. В этот период дети обожают слушать, когда им читают. Они просто требуют от взрослых, чтобы им читали. И вот, что интересно. Если вы случайно или намеренно исказите текст в любимой книжке, дети вас поправят. Они знают этот текст наизусть. Для чего же они хотят, чтобы вы его повторяли вновь и вновь? Дети учатся двигаться по языковым конструкциям формируемой языковой модели. Они во время чтения прогнозируют следующий шаг в языковом движении и сравнивают его с вашей озвучкой. Эта работа требует большого внимания. К тому же, если сравнения удачны, это успокаивает, и дети скоро засыпают. Это подмечено человечеством со времён царя Гороха. Когда не было книг, рассказывали сказки, истории, пели колыбельные. Да, это вы лучше меня знаете.
Проходит немного времени, и малыш овладевает искусством врать. Это серьезный этап. Он говорит о том, что человечик научился двигаться от понятия к понятию и научился настолько, что может формировать ложное движение.
- Подождите, Басмач. Животные не умеют говорить, но обманывать тоже умеют. Так что это умение не связано с языковой моделью.
- Нет, нет. Умение врать - свойство только языковой модели. Надо различать вранье и хитрость.
- Не вижу разницы.
- Ну, как же, батенька? Вот, например, богомол прикинулся веточкой, безобидная змейка - ядовитым аспидом, у бабочки на крыльях рисунок глаз, муха разрисована под осу, опоссум прикинулся трупом - все это примеры хитрости. Все эти примеры устроены так, что создают ложный результат работы системы распознавания, и именно за счет этого правильно работающий механизм связи понятий дает неправильный, желаемый для хитреца прогноз. Понятно? Хитрость - это создание параметрических искажений, вызывающих ошибку в работе системы распознавания образов. И это срабатывает только потому, что вся остальная модель работает правильно. Допустим, окраска молочной неядовитой змеи копирует окраску кораллового аспида. Правильно работающая модель какого-нибудь хищника ошибочно относит молочную змею к разряду крайне ядовитых змей и предсказывает большие проблемы при нападении на неё. Вот грубо как-то так.
- А вот, например, львы охотятся, одни прячутся, другие загоняют стадо. Это хитрость или обман?
- Это обман в виде хитрости, а не в виде вранья. Спрятавшиеся создают сбой в системе распознавания так, что в этом направлении львов как бы нет. Типичная хитрость. Вранье - вещь принципиально отличная. Вранье - это неправильная работа системы понятий и их связей. Уже отсюда следует, что такое возможно только для языковой модели, поскольку для создания сбоя в работе этой системы, она должна быть отделена от восприятия: движение по этой структуре не должно на каждом шагу требовать актов восприятия. В противном случае, вранье будет невозможно. Есть еще более изощренные формы вранья. Это, например, обман на мотиве. Говорящий излагает все правильно, факты не искажает, следствия правильные. Но вот почему он это говорит? Здесь обман. Это тоже свойство языковой модели. Однако мы отвлеклись. Вернемся к нашему малышу. Так вот, он сначала научился хитрить, а потом врать. Следующий этап - эпохальное событие: он стал понимать юмор и рассмеялся от первого анекдота. Думаю, ему где-то лет пять-шесть.
- Я опять, наверное, не в тему, но животные тоже умеют смеяться, - уперся Дорожная Пыль.
- Ну, конечно же. Животные умеют радоваться и даже смеяться. Но юмор - это эксклюзив языковой модели. Юмор - это дополнительный источник радости и смеха, которого нет у животных. Для того чтобы понять юмор, надо уже уметь врать.
- ???
- Да, да! Что вы на меня так смотрите? Знаете, как устроен стандартный анекдот? Несколько раз, обычно три, настойчиво фиксируется ситуация и ее возможное развитие, причем так, что у слушателя формируется устойчивый языковой прогноз. Собственно начало хорошего анекдота и призвано создать этот прогноз. Потом вдруг неожиданно оказывается, что из этих же посылок следует совсем другое, парадоксальное, но то же нормальное следствие. Это расхождение и вызывает смех. Что здесь важно. Для того чтобы создать ложный прогноз и потом осознать его ложность и говорящий и слушающий должны уметь врать. Это необходимое, но не достаточное условие юмора. Достаточное условие создает появившийся новый элемент - критическая функция. Критическая функция - это умение сравнивать прогноз и то, как на самом деле. Критическая функция - это начало моста в обратную сторону от языковой модели к классификационной, потому что "как на самом деле" - это возврат обратно к восприятию.
- Вы, знаете, мне в жизни не раз встречались люди, у которых было плохо с восприятием юмора. Почти всегда они были не совсем психически здоровы.
- Согласен. Я конечно не врач, но должен отметить, что шизофреники часто имеют прекрасную языковую модель, замечательно ей пользуются, но имеют нарушения критической функции. Им сложно оценить правдивость прогнозов своей языковой модели. Лучший способ это выявить, потравить анекдоты. Ладно, продолжим. Ребенок сформировал языковую модель и появился внутренний диалог. Теперь он может двигаться в этой модели без восприятия мира. Все говорят ему, какой он хороший, необычный и его внутренний диалог ускоренно формирует личность. Модель мира развивается, развивается и движение от восприятия к языку и, главное, движение от языка обратно к образам. В этом трудном процессе важную роль играют страшилки. Вы знаете, что дети их особенно любят. Хорошая страшилка своей эмоциональностью стимулирует развитие движения от словесного прогноза к образам. Собственно, ведь сами образы и пугают. Не слова же. Это очень важный процесс. Он завершается тогда, когда ребенок полностью осваивает создание образов под влиянием речи. Это видно по тому, что вдруг ребенок начинает с удовольствием читать. Я думаю, что ему восемь-десять лет. Ему интересно читать, потому что он умеет из речи создавать образы и ситуации в голове. Для этого его модель должна быть достаточно развитой, а механизм возврата от речи к образам должен окончательно сформироваться. В это время лучшее чтение - это хорошая фантастика: много необычных образов, стимулирующих завершение процесса. К четырнадцати годам внутренний диалог завершает формирование личности и субъект в целом готов. Вот грубо, как-то так.
- А что потом? Потом ничего не происходит?
- Ну, почему же? Его модель развивается, оттачивается. Появляются специальные научные модели. Он учится наукообразию и прочей ерунде.
- Какому наукообразию? Зачем он учится ему?
- Это не все делают, только некоторые. Еще один вид вранья для взрослых. Это делается так. В речи одни имена понятий заменяются на другие. У слушателя создается впечатление, что это другие понятия и, следовательно, несколько другие отношения лежат в основе модели. Возникает сомнение в адекватности своей модели тому, о чем говорит хитрец. Короче говоря, возникает неуверенность, которая обезоруживает слушателя. После этого фразы "вы ничего не понимаете в этом", "как, вы даже этого не знаете" и подобные им становятся успешными и завершают разгром. Ну, да ладно. Этим долго не продержишься. В конце концов, слушатель поймет, что под словом дискурс, подразумевается обычный разговор.
- А дальше? Как дальше развивается?
- А что дальше? Дальше старость. Модель огромная, дефекты накапливаются, физиология слабеет. Первое, что не выдерживает напора времени - это все чужеродное, стало быть, языковая модель. Она отслаивается от классификационной модели. Это выражается в том, что люди забывают слова. Дело не совсем в памяти. Они знают, какое слово им надо, могут объяснить это, но самого слова не помнят. Иначе говоря, классификационная модель работает как часы, а языковая начинает давать сбои.
- Да, интересная история,- задумчиво произнес Дорожная Пыль. - И все же главная задача мышления выполняется: мы предсказываем поведение объектов, даже без слов.
- Возможно, вы удивитесь, но главная созидательная задача мышления человека не эта. Задача предсказания - это вопрос выживания и он решается одинаково всеми владельцами классификационной модели. Но человек идет дальше. Его не просто интересует прогноз. Он хочет сделать так, чтобы данные отношения были там, где ему нужно. Он хочет созидать, созидать отношения. Он хочет быть подобен Господу. Даже в отсутствии языка созидательная функция отличает человека от животных. Язык здесь не причем. Для созидания человек использует оборот причин и следствий.
- Странно, я никогда не слышал о таком законе. Как можно поменять причины на следствия?
- Можно и даже очень просто. Представьте себе, что мы в зоопарке у клетки уссурийского тигра. Почему этот тигр уссурийский? Потому что в отношении "тигры-регионы обитания" он соответствует уссурийской тайге. Абсолютно точное утверждение. Но мы же должны иметь систему распознавания, чтобы предсказывать, где он живет, без поездки в тайгу. Мы долго изучаем его и, наконец, находим верные признаки его идентификации: во-первых, он самый большой и у него самая густая шерсть. Давайте теперь спросим у специалиста: "Почему этот тигр уссурийский". "Ну, как же", - скажет он, - "посмотрите на его размеры, на шерсть". Все изменилось, причины стали другими. Но ведь и размеры и шерсть - это следствие отношений. Нет! Теперь, наоборот. Или вот возьмите чтение книг. Если раньше эта книга относилась к области линейной алгебры, потому что ее читали алгебраисты, то после создания системы распознавания она стала таковой по другой причине. Спросим у библиографа: "Почему эта книга относится к линейной алгебре?" "Разве вы не видите", - скажет он, - "Посмотрите, какие здесь ключевые слова. Здесь даже в аннотации написано ...". И так далее по тексту. Дурацкая идея, да? Но люди идут еще дальше. Они считают, что, если обеспечить наличие необходимых признаков, то объекты будут вступать в желаемые отношения. Понимаете? Хитрость они превращают в закон мышления. Они считают, что, если на башку одеть голову медведя, разрисовать себя черти как, то и поведение и дух твой будет чисто, как у медведя. Они считают, что, если обеспечить признаки игры, как у чемпиона, то и турнирное отношение будет подобающим. Самый фантастический факт заключается в том, что это работает! Это работает сплошь и рядом! Для меня это одна из самых больших загадок. Люди принуждают объекты к желаемым отношениям, обеспечивая необходимые признаки, и ни что не может поколебать их уверенности. Они создают соломенные самолеты, они не летают, но это их не обескураживает.
В дверь постучали, и в проеме показалась голова бабы Глаши.
- Извини, Макарыч. Я думала, ты уже стал сам с собой разговаривать. Здрасте вам, - кивнула она Басмачу.
- Здравствуйте, уважаемая. Я так понимаю, вы и есть баба Глаша? Давно хотел с вами пообщаться. Вы не против?
- Дак кто ж супротив хорошего человека будит?
С этими словами они вышли в коридор, а Дорожная Пыль остался один на один со своими мыслями и разной чепухой.