С точки зрения нового определения капитала, все общественно-экономические формации являются капиталистическими, поскольку в каждой из них правит капитал. Тем не менее, для удобства читателя, я сохраню традиционные название капитализм и социализм, имея в виду денежный капитализм и бюрократический капитализм. Чтобы попусту не испытывать терпение читателя, рассматривая развитие капитала и общества от царя Гороха, перейдём сразу к тем временам, которые имеют отношение к сегодняшнему дню. Однако прежде замечу, что до капитализма и после него в период социализма, в обществе не было проблем с кризисами, подобными нынешнему, не было перекосов в сторону финансового сектора, не было и прочих других неприятностей. Что же произошло?
По мере роста производства, углубления разделения труда и вызванного этим роста производительности труда увеличивается обмен и отложенный обмен соответственно. Увеличение этого вида права, как уже отмечалось, снижает дифференциацию и напряженность при реализации распределительного права, оно слабеет, пока, наконец, аристократический капитал не перестает играть главенствующую роль. Для перехода к капитализму всегда необходимо достичь определенного уровня благосостояния, причем не только высшей аристократии, а всех членов общества. Когда всего более менее достаточно, и есть, на что это купить, вопрос о том, кто первый в очереди сам по себе становится неактуальным.
Немного отвлекусь, чтобы изложить другую версию возникновения капитализма, автором которой является Михаил Хазин. Он считает, что капитализм явился следствием малого ледникового периода в 15 веке, когда в Европе (особенно на севере) были значительные периоды неурожайных лет. В результате еды стало не хватать, люди достали кубышки и, чтобы банально не проедать запасы, было принято решение отказаться от библейского запрета на ссудный процент. Это вызвало всплеск кредитования производства, разрушение цехового способа производства и возникновению капиталлистических отношений. Я допускаю, что слияние двух прав возникло уже после этих событий, когда скачок объма производства обеспечил подъем жизненного уровня. Впрочем, какая разница, когда стало возможным послать графа в известное место, не особенно рискуя при этом? В любом случае, означает ли это, что право на отложенный обмен уничтожило капитал? Конечно, нет! Там, где ресурсов было по-прежнему недостаточно, право на преимущественное распределение стало определяться количеством денег, то есть накопленным отложенным правом на обмен. Может показаться, что два права слились в одно, хотя это не совсем так: они выражаются через количество денег, но каждое само по себе. Это привело к некоторым кардинальным изменениям.
1. Поскольку право на преимущественно распределение стало определяться количеством накопленного права на обмен, а последнее, как известно, находится вне морали и вне социальной ответственности, то это перешло и на капитал: он перестал иметь социальный характер, утратил социальные обязательства и какие-либо моральные нормы. Поскольку распределительное право обеспечивается властью, то это неизбежно приводит к продажности и аморальности власти при капитализме. Я никому не должен за свое богатство! Теперь социальная ответственность власти возможна лишь в случаях, когда пренебрежение этой ответственностью может привести к потерям капитала. Социальная функция власти при капитализме - это в основе своей функция страха. Поскольку эту функцию хотя бы из-за страха потерь надо выполнять, а сами владельцы капитала считают ее пустой, управление обществом лично олигархатом превращается в форменное издевательство. Чтобы избавить себя от лишних рисков делается иначе. Мораль за отсутствием таковой заменяется на закон. Для выполнения социальной функции нанимаются специальные менеджеры (например, через систему выборов), которые фактически являются оплачиваемыми чиновниками, то есть представителями бюрократического капитала, который при капитализме играет второстепенную роль. Несомненно это означает продажность такой власти по определению. Управление в системах с денежным капиталом всегда имеет второе дно, где и находятся собственно те, кто имеет преимущественное право на распределение. Это естественным образом создает условия для возникновения конспирологических структур. Итак, в условиях торжества денежного капитала, демократия есть лишь прикрытие аморальности истинной власти, более или менее удачное.
2. Никогда ни до, ни после величина капитала не влияла на способность его увеличения. Скажем, если я стал начальником отдела, это не облегчает мне возможность стать заместителем генерального директора, хотя конечно, чтобы стать замом, я должен быть хотя бы начальником отдела. Надо по-прежнему выслуживаться или служить (это уж, как кто привык). Но с денежным капиталом не так. Чем больше мой капитал, тем больше мое право на распределение, в том числе и денег, тем легче мне увеличивать капитал. И так по кругу. "Деньги к деньгам", - вот суть этого свойства. Это свойство - настоящий источник человеческого безумия. Впрочем, вы это и сами отлично знаете.
Как реализуется этот принцип? Да, как угодно! Например, с помощью схемы производства "деньги - товар - деньги". Но это совсем не обязательная схема. Она главенствовала в период раннего капитализма. Можно использовать схемы кредитования, обмена валют или переоценки имущества. Можно, наконец, производить эмиссию денег. Все эти схемы имеют источником этот закон: деньги позволяют получить больше денег, а большие деньги позволяют получить огромные деньги. В этом законе заложена неизбежная траектория вырождения капитализма путем перетекания прибыли в финансовую сферу и к раздуванию этой сферы до масштабов превращения капитализма в финансизм. Для финансизма товар уже не нужен. Деньги производят сами себя, поэтому любой, кто пытается производить, будет проигрывать тем, кто напрямую делает деньги из денег. Скажем, империя Илона Маска безусловно производит товар, но...! Главным источником богатства Маска является капитализация его компании за счет биржевых спекуляций. Ажиотаж инвесторов, обладающих деньгами, превращает авантюрные идеи в супер капитал. Правильно замечает Михаил Хазин, что в современном кризисе главным является падение добавленной стоимости, которая характерна для производства. В современной экономике доля добавленной стоимости катастрофически падает, потому что этот способ не выдерживает конкуренции с другими способами роста капитала. Пример Маска весьма характерен. Мир финансовых операций и услуг не производит добавленной стоимости. Скажем, если вы подстригли кого-нибудь или сыграли на дудочке в вагоне электрички, то какую добавленную стоимость вы создали? Но ведь вы получили деньги? Не так ли?
3. Конечно, кредит существовал задолго до перехода к капитализму. Но впервые свершилось чудо: право на преимущественное распределение можно взять в долг! Не просто, как было раньше, одолжить право на отложенный обмен, а получить вместе с кредитом капитал со всеми вытекающими из этого последствиями! Разве можно занять в долг на время графский титул или должность министра? И что потрясающе, с кредитом приобретается право на преимущественное распределение и никакой социальной ответственности! Вы знаете, какие долги у олигархов? Это, разумеется, превращает кредит в чудо, а вместе с предыдущим свойством - в волшебную палочку капитализма. Если я по случаю стал владельцем банка, и получил доступ к депозитам населения (праву на отложенный обмен этих жалких людишек), то я фактически... Даже говорить не хочу. Вы знаете, почему каждый олигарх старается иметь банк? Догадались? Короче говоря, финансовый сектор превращается в очень интересную штучку.
Я упущу развитие капитализма от ранней стадии до сегодняшнего дня. Это нам ничего не даст. Нам надо посмотреть, к чему приводят эти свойства, и каков механизм их работы. Итак, выстрел стартового пистолета - это буржуазная революция. Начинается гонка капиталов. Естественно, объем денег первоначально соответствовал необходимому объему обмена в реальной экономике. Но этого совершенно недостаточно для гонки капиталов. Реальные материальные активы и даже добавленные к ним услуги растут медленно, значительно медленнее, чем необходимо для капитала. Каков выход? Выход состоит в том, чтобы в качестве активов ввести в оборот рынка права. Тогда здесь можно создать бездонный рынок. Главным новым активом прав в этой гонке капиталов является кредитование. Для того, чтобы понять, как влияет этот процесс на экономику, рассмотрим кредитование более подробно. Итак, искусственное старение денег в виде инфляции, заставляет вкладывать их в оборот. Другими словами, люди размещают в банках деньги под проценты.
Итак, для простоты и удобства обсуждения мы отбросим массу разных нюансов и представим исходную ситуацию в следующем виде: имеется два банка А и Б с абсолютно пустым балансом и для начала есть человек Ч1, у которого есть 100 руб. Чтобы не терять деньги из-за инфляции, человек Ч1 относит 100 рублей в банк А и кладет на депозитный счет. Я понимаю, что в основной массе вы не бухгалтера, но мне придется все-таки давать примитивные проводки по счетам. Думаю, вы все поймете и так. Для справки: активные счета - это счета размещения денежных средств. Например, "деньги в кассе" - это активный счет, поскольку он показывает размещение банковских денег в наличность. Аналогично, активным является ссудный счет, ибо он показывает размещение банком денег в выданный кредит. Пассивные счета - это счета, на которых учитываются привлеченные банком деньги. Например, депозитные и расчетные счета - это пассивные счета, счета, на которых числится имущество (деньги) клиента, временно переданное банку. Деньги с депозитных и расчетных счетов могут быть востребованы клиентом в любое время. Говорят, что такие деньги требуют наличия у банка высоколиквидных активов, то есть таких активов, которые позволяют быстро в установленные законом сроки вернуть деньги владельцам. Когда это не получается, возникает кризис ликвидности: банк не может удовлетворить законные требования клиентов из-за нехватки денег. При этом банк может быть в плюсе по всем параметрам. У банка просто нет живых денег.
Вернемся к нашему примеру. После появления депозита у банка А баланс выглядит так: на активном счете "касса банка" находится 100 руб. и на пассивном счете "депозит клиента Ч1" тоже находится 100 руб. Активы всегда равны пассивам. Поэтому просто говорят, что активы банка равны 100 руб. Банк А не может просто так хранить деньги, поскольку ему надо выплачивать проценты человеку Ч1, да, и самому банку для существования нужны средства. В банк А приходит человек Ч2, который желает получить ссуду в 100 руб. для покупки вещи у человека Ч3, у которого открыт расчетный счет в банке Б. Банк А дает ссуду человеку Ч2. Что это означает, выдать ссуду? Собственно, что покупает банк у человека Ч2? На что он меняет свой денежный актив в 100 рублей? Выдавая ссуду, банк покупает право востребовать через определенное время у человека Ч2 величину ссуды и проценты по ней. Я не расписываю проценты, чтобы не усложнять изложение. Формально при выдаче ссуды банк записывает на активный ссудный счет человека Ч2 100 руб. и на расчетный счет этого же человека 100 руб. Теперь Ч2 может пользоваться полученным кредитом, тратя деньги с расчетного счета, в обмен на проданное банку право востребовать через определенное время ссуду и проценты по ней. После выдачи кредита активы банка А удвоились: на активных счетах 200 рублей (касса - 100 руб., и ссудный счет - 100 руб.) и на пассивных счетах 200 рублей (депозитный счет Ч1 - 100 руб. и расчетный счет Ч2 - 100 руб.). Получается, что, выдав кредит, банк А произвел эмиссию безналичных денег в объеме 100 руб., включив в оборот новые активы в виде купленного права. Это, вроде бы фиктивные деньги, поскольку реальных денег по-прежнему 100 руб. в кассе. Клиент Ч2 дает распоряжение оплатить человеку Ч3 свою покупку, то есть перевести из кассы банка А в кассу банка Б 100 реальных (!) рублей. После описанной операции ситуация выглядит так: активы банка А равны 100 рублей (ссудный счет Ч2 - 100 руб, и депозитный счет Ч1 - 100 руб., деньги из кассы списаны вместе с деньгами на расчетном счету Ч2), активы банка Б равны 100 рублей (касса банка - 100 руб. и расчетный счет Ч3 - 100 руб.).
Итак, после получения кредита и проведения расчетов в двух банках активов стало больше на 100 рублей. Право вошло в оборот. Если сейчас в банк А придет клиент Ч1 и потребует вернуть деньги, то банк А этого сделать не сможет, поскольку у него в кассе ничего нет. В банке А кризис ликвидности, хотя он не проворовался и у него нет долгов: он должен клиенту Ч1 100 рублей и клиент Ч2 должен банку 100 руб. Правда, клиент Ч2 вернет их, только, когда истечет срок кредитного договора. Теперь в банк Б может прийти клиент Ч4 и попросить кредит в 100 рублей для покупки какой-либо вещи у человека Ч5, у которого есть расчетный счет в банке А. После этих операций кризис ликвидности может возникнуть уже в банках А и Б. Поговорим об этом подробнее.
Как мы видим, процесс накручивания активов путем введения в оборот права может продолжаться бесконечно, увеличивая активы банков. Выгодно ли это банкам? Да, выгодно. В нашем примере, имея реально в экономике 100 рублей, два банка получают проценты с 200 рублей. Если продолжить эту цепочку, можно многократно увеличить доходы с этих 100 рублей. Другая сторона состоит в том, что, получая кредит, заемщик обычно выставляет банку залог под этот кредит, который переходит к банку в случае невозврата кредита. Так, банк Б, не имея первоначально никаких реальных денежных активов, в случае проблем с кредитом у клиента Ч4, получит вместо воздуха реальный залог. При этом надо иметь в виду, что при выдаче кредитов залог учитывается значительно ниже его реальной стоимости. Поэтому банк Б приобретает реальный актив в виде залога фактически по дешевке. Конечно, у банка Б останется проблема возврата денег на расчетный счет клиенту Ч3. Но если через банк Б проходит много подобных кредитных цепочек, и по ним аккуратно выплачиваются проценты, возврат этих денег - вопрос времени. В этой благодати однако есть проблема высоких рисков. Во-первых, как уже отмечалось, может легко возникнуть кризис ликвидности, если люди будут забирать свои деньги. Например, если какой-нибудь нехороший человек объявит всем, что дела у банка плохи и надо срочно забирать свои деньги, он может легко обрушить не только этот банк, но и другие банки, поскольку они связаны через кредитные цепочки. Украина, Греция... Примеров достаточно. Далее, если какой-нибудь заемщик из цепочки не сможет вернуть кредит, это будет распространяться по кредитной цепочке и вызовет целую серию невозвратов. Другими словами, чем дальше нерадивый заемщик от начала цепочки, тем масштабнее риск и возможные проблемы, связанные с невозвратом кредита. Все это тоже стимулирует кризис ликвидности. Если кризис ликвидности принимает серьезные масштабы, для его нейтрализации необходимо выпустить реальные деньги и дать их взаймы банкам, у которых возник дефицит ликвидности. У нас легитимным эмитентом денег является центральный банк. Значит, ЦБ, для того чтобы загасить кризис, должен произвести эмиссию денег и выдать их банкам, у которых возник такой кризис. Кризис ликвидности страшен, как ухмылка дьявола, потому что он, во-первых, заставляет ЦБ заменить фиктивные стоимости права на реальные деньги. А во-вторых, через банк могут вести расчеты многие нормально действующие предприятия. И вдруг, все останавливается, нет денег. Все счета с честными и так нужными деньгами заморожены. При этом все работают честно и хорошо: банк не ворует и старается честно отбить проценты для вкладчиков, предприятия работают прибыльно, вкладчики несут деньги в банк. Но все равно все рушится. Мы говорим о системной катастрофе. Это не катастрофа бизнеса, это катастрофа системы и, как следствие, бизнеса.
Описанная выше эмиссия активов при кредитовании называется кредитным или банковским мультипликатором (КМ). Конечно, ЦБ борется с этой напастью, блокируя у банков часть привлеченных денег в фонд обязательного резерва (ФОР). Эти отчисления уменьшают реальный КМ, но сохраняют мультипликацию в принципе.
Мне не известны достоверные значения КМ (КМ показывает, во сколько раз фиктивные активы, возникшие при кредитовании, превышают начальный объем денег) для различных стран. Я видел и цифру 5 и 7 и другие значения, но у меня нет доверия к этим данным. Здесь важен сам бум кредитования через скрытую эмиссию активов, которая приводит к кризису ликвидности, эмиссии денег и переходу реальных активов в собственность финансовых институтов. Причем, количество денег в государстве не имеет значения: ведь инфляция заставляет размещать все свободные деньги в банк под проценты, где они умножаются кредитным мультипликатором. Не имеет значения, какую сумму умножать, так что, если эмиссией денег и можно притушить возникший кризис ликвидности, все равно через короткое время он снова даст о себе знать.
Кредитование не является уникальным процессом, раскручивающим активы финансовых структур. Вообще, двухуровневые финансовые структуры часто могут иметь такую возможность. В нашем примере тоже фактически было два финансовых уровня: уровень банка и уровень, на котором мы рассматривали общие активы банков А и Б. В качестве примера рассмотрим банк, имеющий много филиалов, причем эти филиалы в интересах клиентов обмениваются между собой денежными средствами, которые учитываются на счетах межфилиальных оборотов ( счета, где учитываются средства, переданные в другие филиалы и полученные от них). Вот эти самые межфилиальные обороты могут взвинчивать активы банка на любую величину. К счастью, эти псевдо активы безопасны для экономики. Здесь мы имеем два уровня: банк и его филиалы. Другой пример связан с Центральным Банком, точнее с расчетно-клиринговым центром (РКЦ). Как известно, в России основные безналичные расчеты между банками осуществляются через РКЦ. Думаю, вы теперь и сами сможете понять, что сам факт наличия РКЦ удваивает количество безналичных средств. Это тоже не очень опасное удвоение, хотя ЦБ может использовать эти средства в своих целях. В этой связи не могу удержаться, чтобы не сказать о золото-валютном резерве ЦБ. Ведь чудом кажется, как такая бедная, буквально нищенская структура с уставным капиталом всего-то в 3 млрд. рублей оказалась способной заработать и отложить до лучших времен 361571 млн. дол. ( на 1.07.15). Часто можно слышать, как различные государственные или партийные мужи обсуждают, куда следовало бы направить лежащие мертвым грузом золото-валютные резервы ЦБ. Так вот, их нет. Это просто ваши деньги, хранящиеся в ваших банках, деньги Минфина и другие средства, которые ЦБ по своему решению, имея в виду фиктивное удвоение активов, направил на покупку золота, ценных бумаг иностранных эмитентов, или в МВФ. Я даже не могу себе представить, в каком смысле они могут называться резервами. Например, если накроются медным тазом казначейские облигации США (их где-то около 50 млдр. дол.), то это не каких-то резервов станет меньше в каком-то государственном хранилище. Это ваших денег не станет, подобно известной истории со Сбербанком в начале девяностых, когда Сбербанк отнесся к деньгам своих вкладчиков, как к своим "резервам".
Ладно, не будем о грустном, и вернемся к нашему примеру. Устойчивость кредитных цепочек может нарушаться не только из-за того, что кто-то потребовал свои деньги обратно или у кого-то не получилось вернуть кредит. Превращение прав в активы для продажи также разрушает и размывает кредитные цепочки, делая их непредсказуемыми. Скажем, клиент Ч1 может попросить банк А выписать ему сберегательный сертификат на размещенный им депозит. Этим сертификатом он может рассчитаться с кем-нибудь за что-нибудь. Фактически, банк по просьбе клиента Ч1 создал новые деньги для расчета и пустил их в оборот. Продажа сберегательного сертификата фактически есть продажа права на требование депозита клиента Ч1 в банке А. К кому попадет это сертификат и когда он будет предъявлен, нам не ведомо. Аналогично, клиент Ч3 может выписать кому-нибудь чек и рассчитаться им за что-то. Точно также вместо обычного кредита можно выписать вексель, который может уйти в свободный полет, как средства платежа. Все эти ценные бумаги: векселя, чеки, закладные, облигации, акции, сертификаты, варранты, опционы, форвардные и фьючерсные контракты и т.д. и т.п., порождены продажей прав и фактически создают новые активы. Большинство из этих прав вообще не имеет отношения к реальным активам. В итоге этот рынок прав давно уже в десятки раз превысил реальные обменные процессы производства товаров и услуг и может продолжать раздуваться до бесконечности, потому что в качестве права можно придумывать все, что угодно. Абсолютное большинство современных миллионеров и миллиардеров родом из финансового сектора: либо из банкинга, где порождаются активы кредитования, либо с бирж, где на пустом месте возникают активы ценных бумаг. В этом нет ничего удивительного, поскольку это самый простой способ возникновения капитала, мало уступающий прямой печати денег. Все это является следствием борьбы за капитал и уже давно не имеет отношение к праву на отложенный обмен. Произошел беспрецедентный перекос экономики в сторону финансового рынка и этот перекос будет только усиливаться, вызывая все более и более мощные финансовые кризисы. Из этого вытекает несколько следствий.
Во-первых, с ростом объема финансового рынка увеличивается и кредитование. Поскольку объемы этого рынка значительно превышают ВВП и вообще существующие реальные активы, то неизбежно увеличиваются объемы кредитов, у которых нет реального залога. Прошу прощения за мою плохую латынь, но банкиры называют такие кредиты кредитами, выданными под "бля буду". Вообще, вся экономическая система постепенно все более и более становится системой "под бля буду". А имея в виду чувствительность кредитных цепочек к возрастанию рисков, риски в экономике возрастают многократно.
Во-вторых, поскольку при капитализме деньги имеют две ипостаси, то и у владельцев денег в связи с безудержным ростом финансового рынка есть две разные проблемы. Первая проблема возникает у тех, кто относится к деньгам, как к отложенному праву на обмен. Они видят, что результаты их титанических трудов тают с каждым днем. Очевидно, чтобы сохранить свою способность пользоваться результатами праведного труда, им необходимо переложить денежные (и прочие воздушные) активы в какие-то реальные активы, которые будут нужны всегда и везде. Поскольку такого отложенного обмена очень много, а капиталоемких рынков реального актива очень мало, все бросаются на эти рынки и начинают скупать. Из-за того, что по большому счету выбора только три, очень умные и рисковые типы идут на рынок ценных бумаг, большие дяди скупают через биржевые контракты топливные ресурсы, а обычные обыватели - недвижимость. Возьмем для примера недвижимость. Увеличивается спрос, увеличивается цена и начинается строительный бум. Растущие цены вызывают еще больший прилив денег, что соответственно еще более повышает цены. На этом фоне растущей цены под имеющуюся недвижимость можно брать все более увеличивающиеся кредиты (перезакладывая недвижимость) и вновь вкладывать в их в рынок недвижимости. Это легко сделать, поскольку сутью ныне действующей экономики является кредитование конечного покупателя. Максимум развития пузырь достигает по мере того, как увеличиваются риски и отрыв завышенной цены недвижимости от ее себестоимости. Как только рост цены останавливается и начинает падать, так пузырь сдувается или даже лопается. Аналогичная ситуация имеет место и на нефтяном рынке. У всех на памяти нефть за 150 долл. за барель. Короче говоря, рост финансового рынка вызывает появление пузырей, которые, лопаясь, через кредитные цепочки и воздушные активы обрушивают банки, а вместе с ними и бизнес предприятий - клиентов банков, то есть обрушивают экономику в целом.
В-третьих, у тех участников рынка, для которых главная функция денег - капитал, тоже возникает проблема девальвации своего капитала в булькающем финансовыми пузырями рынке. В ситуации, когда миллионеры возникают за минуту, а миллиардеры обрушиваются за один день, сохранение капитала, как права на преимущественное распределение, становится равносильным сохранению власти. Сбрасываются маски, начинается прямая борьба за власть, за должности. Начинает возрастать значение бюрократического капитала и одновременно с этим упраздняется его социальная ответственность, возрастает регулирование, капитализм все более приобретает черты социализма.