Стоял теплый майский вечер. Это было то время, когда солнце еще не опустилось за горизонт, а тени зданий, окружавших Университетскую площадь, были уже очень длинными и густыми; только сейчас на булыжной мостовой можно увидеть еле различимые оттенки красного и синего. В соседнем сквере цвели каштаны, и их тяжелый, плотный аромат смешивался с пряными запахами большого города: здесь окончательно обосновалась весна.
Из дверей университета вышел Студент с книгой под мышкой и неторопливо зашагал к троллейбусной остановке. Он слегка морщился, но было непонятным, выражали ли эти гримасы удовольствие или же особое утонченное страдание. Вдруг кто-то одернул его за рукав плаща.
Он обернулся и увидел девочку лет десяти в красной курточке, свободно наброшенной поверх школьной формы, с ярким ученическим рюкзачком в руках. У нее была короткая прическа с челочкой, опускающейся на лоб над чуть раскосыми глазами - в общем, ребенок, каких много по вечерам спешат домой после занятий во вторую смену. Заметив ее, Студент как бы внутренне подобрался и теперь уже по-настоящему улыбнулся.
- Привет, Леночка, давненько тебя не видел.
- Привет, а почему ты к нам не заходишь?
- Да все некогда; ну, рассказывай.
- Вот еще, у тебя это лучше получается. Смотри, какой рюкзак мне купили.
- Потрясающе-зеленый.
- Не потрясающе-зеленый, а салатовый, с Дональдом Даком. Что это у тебя книга?
Он дал ей книгу.
- "Выше стропила, плотники", - прочитала она. - Без картинок. Не понимаю, зачем печатают книги без картинок. А знаешь, у тети Таниной кошки вчера родились котята. Они еще слепые и не умеют есть из миски. Неужели я тоже была когда-то слепая?
- Ага, и из миски тоже не ела.
- Неправда! - искренне возмутилась Леночка.
Так, разговаривая ни о чем, они гуляли вдоль ограды сквера. Со стороны они представляли собой живописную пару - долговязый нескладный студент и маленькая веселая школьница. Было еще не темно, но уже начинало смеркаться. Мимо проходили первокурсницы со своими кавалерами курсантами; продавщицы ландышей и сирени стояли на берегах людского потока, исчезающего в чреве метрополитена; где-то на стрелках лязгали, рассыпая искры, трамваи.
- А нам сегодня учительница рассказывала о Камчатке, вулканах и гейзерах. Ты про них знаешь?
- Да, Камчатка - это последняя парта в классе, если вулкан заткнуть пробкой, то он начнет раздуваться и, в конце концов, взорвется, а если в гейзер высыпать мешок чая, то получится самовар.
- Какой ты глупый, хоть и учишься в университете. Все совсем не так. Вулканы никто пробками не затыкает, и чай в гейзеры не бросают. Ты такой веселый, хотя мама и говорит, что ты нелюдимый и злой. Виктору очень нравятся твои стихи, я тихонько их у него взяла, прочла, но ничего не поняла. Надо писать, чтобы всем понятно было, не только тебе и Виктору.
- Ну, ты прямо критик!
- А кто такие критики?
- Это люди, которые ругают или хвалят то, что пишут другие.
- Совсем как Мария Петровна, наша по русскому, когда разбирает наши изложения.
- Вот-вот.
- Я раньше тоже хотела быть учительницей, но теперь стану только детским доктором.
- А я к тебе буду приходить лечиться.
- Вот уж нет, ты будешь тогда уже старым, а я ведь - детский доктор, к тому же, если не бросишь курить, то ни один врач тебе не поможет.
- Все то ты знаешь! - засмеялся он.
Она вдруг замолчала и взяла его под руку.
- Слушай, напиши мне сказку, но только не с грустным, а со счастливым концом.
- Я, наверно, не смогу, - вдруг серьезно ответил Студент.
Он сразу поник, словно внутри у него сломалось что-то по-настоящему важное и очень прочное.
- Сможешь, ведь ты так интересно рассказываешь, и обязательно отпечатай мне ее на машинке.
Они еще прошли несколько метров в молчании. Студент странно смотрел на тонкую руку, обнимающую его локоть как-то одновременно и доверчиво, и уже властно (а может, последнее ему только показалось).
- Ну, все, тебе пора, а то мама будет беспокоиться, - сказал он, останавливаясь.
- Пока! - засуетилась она.
- Постой...
Студент взял ее за подбородок, заглянул в глаза.
- А ведь ты уже большая...
- Смешной ты, правда. Ну, пока. И не забудь, чтоб со счастливым концом и на машинке!
- До свидания, Леночка!
Она исчезла в толпе, текущей к метро. Студент втиснулся в подошедший троллейбус, и всю дорогу задумчиво смотрел на улицы, что проносились мимо окон. Уже зажигались фонари и неоновые вывески. Люди спешили домой или просто гуляли.
- Со счастливым концом, - вздохнул Студент.
Приехав в общежитие, он, не заходя в комнату, поднялся на крышу и долго слушал затихающий под его ногами городской шум. Потом подошел к краю, последний раз вдохнул полной грудью и шагнул в пустоту...
Над засыпающим городом в очередной раз поднималась безразличная ко всему полная луна.