Он просыпается, как герой фильма "Пила" - откашливаясь на выдохе, будто бы выныривая из глубины грязной старой ванной. Что-то маньяческое в атмосфере он тоже ощущает, противный мокрый холодок ползет по его спине червем.
В нос бьет отвратительный густой запах металла и влаги, он окутывает его целиком и его начинает мутить.
Наконец он решает открыть глаза и кричит. Крик оседает на потрескавшихся губах, едва успев прозвучать.
Его, к слову, тоже зовут Адам, и фильм "Пила" входил в список его любимых. Адам был именно из тех, кто, давясь попкорном, раздает советы героям фильмов ужасов и триллеров и смеется над провалами сюжета. Но никогда, никогда он не мог представить себя под пристальным взглядом маньяка - а именно его он ощущал всем телом и кожей.
- Что вам нужно от меня?! - его голос срывается на всхлип от страха. - Скажите что!
Адам пытается встать, упершись руками в ... низ, полом это нельзя назвать даже отдаленно. Ладони опираются на склизкое и мягкое и Адама рвет. Кстати, на ощупь это именно так и ощущалось - как слегка затвердевшая блевотина.
Адам встает и ощупывает себя - нет ли нигде следов побоев, операций, шрамов. Ничего. Судорожно он хлопает по карманам шорт - вдруг маньяк оставил какой-то ключ, записку, хоть что-нибудь, должно же это иметь какой-то смысл! Ничего. Он оглядывается по сторонам Пространство - комнатой то тоже не назвать - темно-красное, влажное и мерзкое. Вокруг ничего нет, совсем, нет даже камер - взгляд Адама, наметанный просмотрами триллеров, сразу пробежался по углам потолка. Хотя...потолком это тоже назвать нельзя. Вокруг слышен гул, будто бы снаружи пространства работает какой-то двигатель.
- Выпустите меня отсюда! - он кричит, паника накрывает его горячей, влажной волной.
Адам пытается бежать, но его качает из стороны в сторону, он смотрит по сторонам и с ужасом понимает - пространство сжимается. Он пытается вспомнить всю свою жизнь, чтобы достойно встретить Смерть. Но, увы - клиповая нарезка не проносится в его голове, а почему-то мелькают совершенно глупые мысли - первый секс в общежитии колледжа, собачье дерьмо в парке, которое никто не убрал с лужайки, как он проходит мимо нищего у метро, о том, как он насмехается над Евой и ее совсем не трогательной, а назойливой влюбленностью, о том, что от тошноты хорошо помогает запах цитруса и ему очень хочется апельсинов... Мысль здравая только одна - он не хочет, не хочет умирать! По крайней мере, вот так совершенно не героически, не фильмово и с такой кашей в голове.
Пространство пружинит в стороны и медленно разжимается обратно. Адам, покачиваясь, идет к стене. Чувство, будто идешь по батуту. Еще одна глупая мысль - попрыгать, но Адаму словно бы стало стыдно и он не рискует. Он трогает стену - если это можно назвать стеной - пальцами, преодолевая тошноту и отвращение. Такая же мерзость как и низ. Адам готов спорить (если бы было с кем) что верх будет точно таким же на ощупь.
Он садится, отойдя от лужи собственной блевотины на несколько метров, и начинает напряженно думать. Хватит вспоминать всякую чушь, готовясь к встрече с Костлявой, судя по мышлению, он совершенно к этому не готов. Думалось тяжело, горячий мокрый воздух обволакивал каждую извилину мозга, а от запаха кружилась голова.
Итак. Скорее всего, он находится в специальной созданной камере. Каким-то образом за ним наблюдают, видимо, изучают его реакцию. Никаких подсказок. Он читал недавно в Интернете, о комнате, абсолютно изолированной от звуков. Там даже дыхания своего не услышишь. Там люди сходят с ума. Видимо и он, Адам, стал жертвой такого жестокого эксперимента.
Почему именно он, почему?! В нем нет ничего примечательного, он обычный студент колледжа, здоровье не такое уж и хорошее, любая простуда липнет к нему, как скотч, у него есть девушка, чудесная хохотушка Лили, правда она учится в другом штате, но он любит ее, и она пропадет без него, по крайней-мере, Адам на это надеется...На нем нельзя ставить эксперименты, он только недавно начал ходить в тренажерный зал, он же хилый и тощий, экспериментировать не на чем... Даже маньяк из "Пилы" уже понял бы, что Адам ценил жизнь, а на роль подопытного кролика подошел бы кто-то другой Он не сделал ничего плохого, хорошего тоже не сделал, но вот плохого точно не совершал, в голову опять лезут картинки нищего в метро и Евы, с глупой улыбкой протягивающей ему яблоко в столовой....Но это же совсем не настолько плохо, чтобы наказывать его, чтобы садить в этот пропахший кровью мешок и ждать, ждать, пока он съедет с катушек...
Flashback
- Я не понимаю тебя! Ты ведешь себя, как идиотка! Над тобой смеется весь колледж! - Кирстен наклонилась к ней через стол и шипела так, что капельки слюны просто вылетали из ее рта, как яд змеи. - На кой хрен он тебе нужен? Вокруг тебя куча нормальных парней, не пафосных спортсменов, а НОРМАЛЬНЫХ, умных, и самое главное - без телочки в другом штате и постоянными созвонами, ты понимаешь?! Вон стоит, воркует, - ядовито выплюнула она.
Кирстен кивнула головой в сторону стеклянного окна столовой. Парень стоял, прислонившись к стене, и смеялся, держа мобильный плечом у уха.
Ева улыбнулась и покачала головой, мечтательно закрыв чуть припухшие от недавних слез глаза.
- Ты месяц трюхаешь мне и всем вокруг мозги. Ты похожа на обдолбанную наркоманку, в курсе, да? Что ты улыбаешься?! - похоже, Кирстен уже выходила из себя.
- Мне ничего от него не нужно, - Ева откинула русые волосы за спину. - Я его просто люблю. Я счастлива, когда он счастлив. В буддизме это называется "безусловная любовь". Я бы хотела быть просто ближе к нему, помогать ему...
- Ага. Мы, не буддисты, это называем "бегать щенком" - Кирстен скривилась. - Ладно бы, ты бы хотя бы попробовала, подошла уже и позвала бы его куда-то сходить, осрамилась бы раз и ладно! Но нет! Скажем ежедневному позору "да"!
- Оставь меня в покое, - Ева замотала головой. - Просто оставь в покое.
- Ты можешь просто подойти? И я отстану. Должна же я осознать твою безнадежность и знать, что говорить в психушке, когда я тебя отправлю туда!
-Это ничего не изменит. Но я, правда, хочу с ним поговорить. Так что...
Ева встала и пошла к столику, возле которого стоял Адам. В столовой заулюлюкали и повернули голову в сторону Евы - она была, скажем так, не слишком популярной персоной, может потому, что заикалась от волнения, носила смешную сумку и неуклюже ходила... в общем, толпа ожидала хорошего шоу.
- Адам?
Парень повернул голову в сторону Евы, мнущейся на месте, и глядящей на него так, что казалось, свет сейчас польется из самых зрачков. Опять она.
- Эмм...я занят немного...Прости, как тебя...не помню? Что-то срочное? - Адам старался быть вежливым, но эта его маленькая "фанатка" начинала его напрягать, слухи дошли до Лили, и на эту тему была уже небольшая ссора.
- Ничего, - она улыбалась так приторно. Адаму казалось, что сейчас в столовой запоют Купидоны и посыплются розовые сердечки с потолка. Фу.
- Ничего, - девчонка суетилась, рыская в своей нелепой сумке, - просто хотела узнать...узнать... ты не хочешь...яблоко?
Два столика, слушавшие беседу во все уши, загоготали. У Адама вырвался нервный смешок, когда он смотрел на то, как Ева старательно дует и нервно натирает до блеска крупное зеленое яблоко.
- Эм...спасибо, - он берет фрукт с доброй усмешкой и оглядывается, будто ища взглядом знакомого. - Это все?
- Да, - Ева снова заулыбалась, протянула руку, вроде бы чтобы прикоснуться, но Адам отдернулся. - Я пойду?
- Давай, иди. Не споткнись только, окей? - Адам думал, что шутка получилась доброй, но судя по улюлюканью вокруг, она удалась для толпы. Ева ушла молча, быстрее, чем могла бы при своей неуклюжести, но видимо, она не хотела бежать.
Ева вновь села за столик подруге.
- Больная. Как есть - больная. Вон глянь, твоим яблоком уже играют в футбол- Кирстен устало покачала головой и принялась за салат, всем своим видом давая понять, что считает читать морали Еве совершенно бесполезным занятием.- За тебя бы даже дядя Фрейд не принялся.
- Фрейд таким не занимался, Кирстен. Это ничего не меняет, - проговорила Ева. - Я все равно очень его люблю. И я знаю, что он - моя -судьба, моя вторая половина, понимаешь? Я его загадала еще в то Рождество, что я его встречу, а потом он перевелся сюда, я увидела его и поняла, что он мой. Он ведь и правда мой и ничей больше. Вот здесь - Ева положила ладонь на грудь слева. - Вот здесь он всегда будет моим. Я это чувствую. Он со мной, потому что я в это верю и я так хочу.
Кирстен замахала руками, показывая, что ей, убогой, не понять таких тонких душевнхы конструкцiй и продолжила безразлично поглощать овощи.
Ева улыбалась, глядя, как Адам пинает яблоко, ставшее от ударов уже не зеленым, а светло коричневым.
Свет лился из самых ее зрачков.
Сердце под ладонью пульсировало, сжимаясь и разжимаясь, предчувствуя что-то хорошее
Мысли льются с губ шепотом, которого Адам не слышит, он раскачивается взад-вперед на склизком батуте и слезы отчаяния текут у него по щекам.
Он не знает, сколько времени он уже здесь, может пять минут, а может неделю, периодически он теряет сознание, а просыпаясь, снова думает обо всем этом. Он мысленно просит прощения у всех, кого обидел, даже у мальчика, у которого в детском саду он отобрал новенький "Лего", у всех, он хочет кричать и рыдать в голос, но Пространство гасит любой звук.
Адам хочет чтобы это скорее кончилось. Он уже хочет умереть, лишь бы прекратить это. Он уже не думает об апельсинах и собачьем дерьме. Он все осознал и переосмыслил, он готов. Хотелось бы попрощаться с Лили...хотя кто такая Лили, он не уверен, что помнит...Она даже не помнит, как зовут его самого... Он помнит только, что нужно бы извиниться перед всеми, если уж ему суждено сойти с ума в этом кожаном, пропахшем кровью сжимающемся мешке - то он уже готов. Он помни, что ненавидит яблоки, а его любимый фильм - "Пила". Хотя о чем фильм, он тоже уже не помнит.
Если бы Адам не был атеистом - он подумал бы, что он в самом сердце Ада.