Аннотация: Совести нет, дамы и господа. Строительство детского санатория на собачьей площадке - преступление. Строительство гаражеи и магазинов типа ИКЕА на месте лёгких Города - не наше дело. Это мерзко. Это раскаляет остатки сознания до крайности безумия
Рубка леса.
Вот идём мы, рубаки, по лесу,
Позору московских лесов:
Ведь в лесах растут деревья,
А тут огрызки телеграфных столбов.
Мы пришли рубить этот лес,
Эти фальшивые шлюхи-деревья,
Здесь новый кайф обретёт человек -
Откроют здесь магазин ИКЕА.
За ним придёт, не трезв, не пьян,
Карманы чистя москалям,
Французский именем Ошан,
Что дьяволски врезан буквой "А".
И с воплем яростным "Amazed!"
Ворвался потребака в "Мегу",
Чтобы не можно было слезть
С петли, убившей человека
В тебе, зомбированный изменник
Своей природы естества,
Что, угнетённый цветом леса,
В пластик уходишь со стыда.
Не нужна тебе мать-природа,
Теливизор создал твой "инстинкт",
Тебе не нужен дым завода,
Сигарет твои лёгкие гложет дым.
Тебе весело - пьёшь ты пиво,
Тебе грустно - горькую пьёшь,
А стеснительно - пьёшь паршивку,
Денатурат пьёшь, клей и тосол.
Для тебя мы губим природу,
Тебя ради рубим мы лес,
Ты молчишь, ощущая свободу -
Не один нерв не кажет протест.
Когда вместо собачьей площадки
Для прогулок твоих блохастых богов,
Строят центр десткой реабилитации,
Тогда ты шеренгой идёшь на врагов.
Не смеют лечить они "мелкую падаль"
Там, где гуляет собака твоя,
Они никто, но твоя собака,
Вторая натура собачья тебя.
Твой бог мохнатый, твой любовник,
Никто перед ним московский мэр,
Этот жалкий английской кобыле синоним
Замят был в вопле собачьих стерв.
По площадкам собаки гуляйте,
Не надо лечить этих "гадких детей",
Что будут друг другу семя вражье,
Сколько елея на них не лей.
"Собака разумнее человека",
Сказал тот, кто чаял в псе своём бога,
Но взывыл он, покусанный калека...
На высшей точке протестного слога.
И вот приходят таджики работать,
Что ещё любят больше детей своих.
Всё ещё будут и будут строить
Дома для людей на площадках Москвы.
А вам, сукины дети,
Семя собачье,
Магазин ИКЕА,
Ошан для дома и дачи,
Мега, где есть каток,
Но нельзя кататься на роликах,
Оби, всё то вместо лесов,
Где лишь пара блудных алкоголиков
Бродила меж башен вышек,
Где гаражей не простирались крыши,
Где пели птицы вольные,
Где были столицы лёгкие,
Которую вся страна ненавидит,
А вы москвачи хоть, а тоже Россия!
Забудься, Москва, ты ничто...
Ты вовсе даже не город,
Ты только карте большое пятно
Грязи и смрада мертвых миллионов
Того, что когда-то звалось людьми,
Но теперь стройно прёт "потребитель",
К чему века стремились борцы,
И лишь глупец в противники мнится.
Глупец, скорей жулик, злой шарлотан,
Бойцовских клубов, заводных апельсинов
Тоталитарный в маске капкан
Стремится сожрать свободные мысли.
И многих сожрал он дурашливых шлюх,
Что мнят себя лучшими горделиво,
А сами лишь тело своё продают
Тупому и гнусному культу насилия.
.................................
Что сделают с написавшим это?
Одни скажут: "Гнида!",
другие молча отвернутся,
им всем нужен магазин ИКЕА.
Он нужен им,
как воздух,
как вода рыбам,
как земля червям.
Так и магазин ИКЕА
gibt nur sein lustig zu Hintermenschen.
Ошан, о радостный Ошан...
деревья нужны только чудкам,
что пишет народ через букву "М".
Такая ситуация сегодня в Москве.
"Ты бы позже это вякнул, после закрытия", -
сказал умник написавшему то. -
"А теперь, дружочек, ты хулиган и террорист,
враг народа".
Написавший "понял",
что сделал ошибку,
и постарался скрыться.
Его поймали,
когда он пьяным
пел песни фраерские
в госдома предбаннике.
Так и вошёл он
в число путинских репрессатов.
Путинский режим тоталитарен,
чужд свободы и справедливости.
Так появилася на стенке надпись:
"Свергнем путинский режим!
Да здравствует революция!
Вступайте, сестры и братья, в наши ряды!
Бороться будем с путинской проституцией!"
А того чудака, что то написал
.....................................
В подвале расстреляли.
Но пламя зажглось - оно будет гореть
огнём
гражданской войны.
Вперёд
мы на правое дело пойдём -
мы свергнем народа врагов.
Мы построим коммунизм.
Из людей уже сделали скотов -
Мир этот к празднику готов.
Там, где плясали сукины дети,
Факел зажгётся власти советов.
Там, где буржуй бросал мусор неряшливо,
Всей мрази,
народа врагам
этап,
Чтоб целой шеренгой они в лагеря шли,
Омывши грязь их собачьих лап
Кровью своей,
А не кровью народною,
Не кровью свободных людей,
А скотьей и рабской кровью своей.
Начала буржуйские да будут бесплодны.
Да будет лишь наше дело право,
Лишь наша правая будь сторона,
И только тем, кто по зову нашему
В бой пошли, достанься, страна.
И вышел сгусток
крикливой ненависти,
И к месту пусту
творение Марка Твена
Пришло безжалостно рвать на куски
То, что осталось от безумца души.
О, жуткая выдумка Марка Твена,
Что мучаешь? Я ж
никого
не убил,
Что же стала на меня, стерва,
Бесстыдница............
....................
......................
Если
сволочь
может
Плясать на обрубке лёгких москвы,
То что же
стерва
эта
гложет
Нож, что хочет сорваться с руки?!
На что напасть эта,
Зачем безумие?
Я знаю,
она
мне не нужна.
Заберите
её
от меня.
Она сволочь
поганая
пегая
сука,
Это
совесть
моя,
Это
терпения
скука.
Это растление моих чувств,
Что вкачано в мозг телевизором,
Бесовскими фильмами,
Бесовскими книгами,
мразью дряни и апельсинов.
Вот,
что
Такое
она.
Уйди же прочь, поганая совесть моя!
Чистое сердце,
лишённое совести,
Правое дело вершит.
Мы не верим
в ваши теории,
В зигмундов фрейдов,
фальш психологии,
Что путают вечно с психиатрией
Жалкие
тупые
дебилы.
Что думают,
что имеют право
Над слабыми издеваться,
Но, шлюхи,
Давно уж подписаны хартии
Свободы,
Вольности......
Уйдите, гадины.
На поле широкое кривых зеркал
Выходит разумный до спеси фраер.
Ты понял, дурак, что ты сказал?
Зачем ты живёшь, дурашка?
Деревья прощались с жизнью стоячей
Под бензопил лишь аккомпанимент,
Ни звука, ни шёпота толпы собачьей
На смерть живой прорды нет.
А если кто отомстить захочет,
Безумец он, его ждёт смерть,
На безимянных просторах ночи,
В карцерах путинских жёлтых стен.
И вот на колени встаёт безумец,
Прося недозволенного...
"... здесь двадцать содомов
и двадцать гоморр.
Ох, вышел какой бы
Большой курорт.
Забыли б Израиль и Мёртвое Море,
Коль б Москва вправду синоним содому".
Но видно есть ещё пяток
Каких-то правдников по углам,
И жадно в землю впилась Москва,
Ещё не положен ей жупла поток.
Грязелечение здесь не в моде,
Здесь убивают по одиночке,
В мрчном, сыром
переулка углу,
Сломав последний московски дом,
уже сожгли
настоящую Москву.