Маленький Принц жил на своём Астероиде и жил замечательно, вполне даже счастливо и чудесно - жизнью, которая неведома обывателю. Вернее сказать, он мог бы так жить, если бы не одно обстоятельство...
...Маленькому Принцу снились кошмары.
Кошмары эти преследовали его с ранняго детства и мучили каждую ночь. По многу часов длились они, не отпуская его до самаго утра; а вечером, лишь только Маленький Принц погружался в сон, как опять брали они над ним власть.
Снился же ему всё один и тот же сон, и сон этот обрывался при пробуждении, а в следующий раз продолжался, начинаясь точно от того места, на котором остановился.
Снилось Маленькому Принцу, будто никакой он вовсе не Принц, а конторский служащий. Каждый день ходил он в свою контору, и работал с бумагами; и считалось (как это во сне нередко бывает) что бумаги эти - важности государственной, ценности необычайной. Маленький Принц, казалось, мог бы и не ходить на нудную свою работу, но по опыту своему знал, что если сейчас он и поступит по-другому - не так, как заведено - то в следующем сне не избежать ему крупных неприятностей. И сделать было, в общем, ничего нельзя.
Иногда приезжали среди ночи соседние государи с других Астероидов и будили Маленькаго Принца, и тогда кошмары эти прекращались раньше, чем обычно; но такое бывало сравнительно редко.
Пробовал он и вовсе не спать; но тогда быстро утомлялся, и через две или три ночи был совершенно неспособен что либо делать, чувствуя себя в конец разбитым и ни на что не годным. Маленький Принц засыпал на ходу - либо валился с ног от усталости... и кошмар снова продолжался.
Разныя снадобья одно время принимал он по совету друзей, но они давали эффект лишь временный, внешний, требовали частаго введения и разрушительным образом действовали на организм.
Порой ощущал Маленький Принц во сне с фатальной неизбежностию и в самых мрачных тонах обреченность и безысходность - и тогда просыпался он со слезами на глазах, в холодном поту, не успев ещё отделить сон от яви и будучи вполне уверен, что так всё именно и есть, как только что было показано ему во сне. И лишь спустя некоторое время приходил он в себя, и тогда с радостию думал: <Как хорошо, что то был всего лишь ночной кошмар, дурной сон, который разсеялся теперь, как дым - и только!>
Но ночью опять начинались мучения.
Иной раз доводило его до слёз, что, хотя и находится он не на своём месте и сон этот ему весьма неприятен, однако же проснуться он не может и вынужден играть в чьи-то дурацкия игры. И знал он, что так и придётся ему жить второй этой жизнью; а ведь он переживал её всерьёз.
Сон обычно начинался с того, как будто бы Маленький Принц просыпается у себя в комнате, в какой-то квартире, и опаздывает на работу. Почти каждый день он опаздывал, и начальник каждый раз делал ему выговор. И называл его начальник по-дурацки: <Анатолий Сергеич>.
Грозил выгнать с работы.
Или лишить зарплаты.
Или перевести в другой отдел.
Или ещё чем-нибудь другим грозил.
Во сне всё это было очень страшно, и Маленький Принц изо всех сил старался не потерять место: ведь он знал, что может быть и гораздо хуже.
Затем надо было идти в кабинет за своё место, и целый день <работать с документами>. Трудно сказать, в чём заключалась эта <работа> - так уж во сне бывает: известно нечто, а почему так и отчего - неизвестно.
Каким-то образом оказалось, что Маленький Принц был женат на машинистке из подотдела; но поскольку он испытывал к ней неодолимую неприязнь, то весьма странно, как такое могло случиться. Вероятно, так устроил начальник.
Женщина она была недалёкая, самаго примитивнаго образца, уже немолодая, с обрюзгшим лицом, и каждый день видеть её и дома, и на работе было мучительно тяжело - а свободнаго времени у Маленькаго Принца почти не оставалось. Была она его старше лет на пятнадцать, а на вид - ещё старше.
Заканчивался сон обычно тем, что <Анатолий Сергеич> ложился спать и засыпал, а Маленький Принц просыпался. Но это отнюдь не означало, что вторая эта - принудительная - жизнь отступала на время совсем. Нет, это было не так. Маленькому Принцу и здесь приходилось думать над тем, как решить проблемы <Анатолия Сергеича>: что сказать начальнику, что - жене, как поступить в том или ином случае.
Раздвоение это изматывало все нервы Маленькаго Принца и истощало его до крайней степени. Не желал он жить в этом чуждом ему мире и заниматься неизвестно чем и для чего - но сделать ничего не мог.
Жизнь его была отравлена как бы капелькой яда.
Постепенно всё, связанное так или иначе с Анатолием Сергеичем, стало всё больше занимать сознание Маленькаго Принца, и всё больше вторгаться в его основную жизнь. Он начинал уже иногда заговариваться даже в присутствии Царственных Особ, чем вызывал смех и сочувствующую улыбку на устах последних.
Пожалуй, вскоре стало даже трудно определить, какая жизнь у Маленькаго Принца основная, а какая - дополнительная.
А спустя ещё некоторое время можно было бы, пожалуй, уверенно заявить, что Маленький Принц живёт и действует, в первую очередь, в образе Анатолия Сергеича. Он замечал это изменение и страшно мучился. <Что же будет дальше?!!> - в ужасе думал он.
Вскоре Маленький Принц стал ловить себя на том, что он с трудом может определить, кто он сейчас - Анатолий Сергеич или - он, Маленький Принц. Это настораживало его и пугало.
Он также стал замечать, что в последнее время по большей части как будто является Анатолием Сергеичем, и в меньшей степени - Маленьким Принцем.
Пожалуй, даже Анатолием Сергеичем в основном, а Маленьким Принцем - совсем чуть-чуть.
Оставался ли он всё это время самим собой?
Гм... Наверное, всё-таки - да. Но не совсем.
Маленький Принц проснулся, ощутив опять себя <Анатолием Сергеичем>. <Долго это будет ещё продолжаться?> - в отчаянии подумал он. - <Не пора ли уже кончить с собой?>
Вставать не хотелось, но надо было идти на работу. Жена на кухне мерзко гремела и звенела гадко грязной посудой, не давая сосредоточиться. <Откуда она взялась?> - подумал Маленький Принц. - <Ведь я не выбирал её>.
- Толя, вставай - на работу опоздаешь! - послышался грубый, визгливый голос.
Но Маленький Принц не шевелился.
- Толь, а-Толь, слы'шь, давай-вставай, ато уже семь часов!
- Да щас встану. <Хоть бы на несколько минут убралась>.
- Не щас, а сейчас же - вставай и собирайся на работу, пока не опоздал. Хочешь опять выговор от Игоря Тихоновича получить?
<Что за чертовщина!> - подумал Маленький Принц. А вслух сказал:
- Тебя кажется, соседка зачем-то искала.
Жена как была - в несвежем халате и бигудях, в тапках без пяток - отправилась к соседке. Маленький Принц по опыту своему знал, что, раз зайдя, она уже надолго там останется. <Хоть на работу спокойно соберусь> - подумал он.
Собрал папки, бумаги в портфель, надел пиджак, завязал галстук. <И что за дурацкое платье приходится носить! На Астероидах меня бы в нём засмеяли: Принцу не подобает в таком появляться>.
Маленький Принц - или Анатолий Сергеич - он уже и сам не знал, кто он - спустился по лестнице на первый этаж и хотел уже было выйти на улицу, как вдруг внимание его привлёк подозрительный шум в подвале. Недолго думая, он отворил железную дверь (которая оказалась не заперта) и спустился вниз. Страшная картина представилась его взору:
Злыя дети загнали змею в угол и били её электропроводом. Всякий раз, как обнажённые концы провода касались змеи, ея гибкое тело сводило судорогой, заставляя его изгибаться то в одном, то в другом направлении. Вид страданий доставлял наслаждение детям, и возбуждал их искать ещё большаго наслаждения.
Электрический ток так сильно заставлял сокращаться мышцы, что казалось, ещё немного, и оне лопнут от напряжения.
Пробегая по гибкому телу змеи, поток электронов пронзал его такой болью, что наконец, на глазах у нея показались слезы.
Это обстоятельство особенно позабавило детей, и они, заливаясь злорадным смехом, до того забылись, что даже не заметили внезапнаго появления Анатолия Сергеича. Не колеблясь, он вырвал провод из их рук, и при этом его так ударило током, что на пальцах мгновенно образовался ожог: Анатолий Сергеич не успел сообразить, что провод был под напряжением.
Змея лежала на полу без движения, и ея израненное тело местами обгорело. Но жизнь ещё не покинула его.
- Почему ты не убила их, спросил Анатолий Сергеич, бережно беря её на руки, - ведь у тебя же есть Яд?
- Они слишком молоды, и у них есть ещё время сменить тот путь, которым они идут. Я уже стара, а им много ещё предстоит сделать. А Ядом следует пользоваться только в крайнем случае - ты же знаешь, - голос Змеи был совсем тихим и слабым, а последния слова она произнесла почти шопотом.
- Сейчас им всего лет по восемь-двенадцать. Кем они станут ещё через десять или двадцать лет?
- Быть может, нам лучше и не знать об этом - я-то это едва-ли теперь увижу. Но за эти годы у них ещё будет возможность стать другими - если захотят; и они не будут тогда слишком маленькими, чтобы их было жалко.
Анатолий Сергеич принёс Змею домой и стал залечивать раны - ими было покрыто всё ея тело, а кое-где под разорванной чешуёй виднелось обожжённое мясо - такия раны заживали необыкновенно долго и тяжело.
Прошло несколько месяцев, и Змея почти поправилась. Но тело ея не было уже столь подвижным и гибким, как прежде, и порой было ей больно сгибаться в некоторых направлениях.
Анатолий Сергеич предложил Змее остаться жить у него, и она согласилась. Она стала жить в ванной комнате, в дальнем углу за трубами - там было прохладно и сыро, и солнечный свет не доставал туда. Анатолий Сергеич кормил её свежими фруктами и вином - он оставлял их под ванной.
Змея редко показывалась наружу - иногда фрукты по нескольку дней оставались нетронутыми - возможно, она уходила в подвал или ещё куда-то, но неизменно появлялась, когда Анатолий Сергеич хотел её видеть. Он вызывал её особым змеиным свистом - очень тихим и незаметным, или слегка постукивал ногтем по трубе.
Змея знала, кем является Анатолий Сергеич в действительности, хотя они никогда и не говорили об этом. Но всё было и так понятно.
- Когда-нибудь, - говорила она, - я помогу тебе.
- Чем же ты можешь мне помочь? - отвечал он.
- Ты пока ещё не готов узнать это, но в своё время узнаешь. Тогда позови меня, и я приду.
Много дней пролетело с тех пор; пришла зима, и ушла; наступила весна. Лёд медленно таял, и улыбки возвращались на лица - но только не на лицо Анатолия Сергеича, которое, хотя с каждым новым днём прибавлялось всё больше солнечнаго света, день ото дня становилось лишь мрачней.
Однажды, придя в ванную комнату, Анатолий Сергеич издал условный свист. Хотя Змея не пробудилась ещё от зимней спячки, она однако вскоре появилась.
- Теперь ты можешь помочь мне, - сказал он, - и ты знаешь, как. Сделай это сегодня, когда я засну - я не хочу больше просыпаться.
- Хорошо, - помедлив, ответила Змея, - я сделаю так, как ты хочешь.