Драгомур Алексей, Елфа Муратуи : другие произведения.

Мур и Синица

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Сказка о коте Муре и его подруге Синице, об их приключениях и противостоянии злобному Ворону
  Авторы: Алексей Драгомур и Елфа Муратуи
  
  Деревня Верхние Пупики - место довольно непримечательное. Самая обычная деревня, маленькая и скучная, мы упомянули её лишь в качестве ориентира: строго на север от неё, в километре-двух, находится большой лес. Вот этот лес нам и нужен, потому что основные события этой истории происходили именно там.
  
  На краю леса, со стороны деревни, стоял маленький домик. В этом домике жил кот Мур. Он поселился тут совсем недавно, весной. Почему городской кот вдруг переехал к лесу - мы расскажем как-нибудь в другой раз, а пока слушайте эту историю.
  
  Мур был чёрный, с белой манишкой, лохматый, на вид важный, но в душе романтик и поэт. Он любил сидеть на крыше своего дома и петь песни собственного сочинения, в промежутках между подкреплениями сил сметанкой, а также рыбкой, которую он ловил в речке, протекавшей неподалёку. Но, как и всякому домовладельцу, коту приходилось заниматься и хозяйственными делами, тем более, что осень постепенно брала власть в свои руки, а значит, нужно было запастись, как следует, дровами и хворостом на зиму. Печка - это вам не центральное отопление, она требует много внимания к себе, зато сторицей возвращает тепло и уют зимой. Поэтому одним осенним утром Мур отправился в лес за хворостом.
  
  Шёл Мур, шёл, песенки мурлыкал, хвостом помахивал, и вдруг видит - прямо перед ним на тропинке лежит какая-то птаха вверх лапками. Мур чуть на неё не наступил! Вспомнил он, что в детстве его, кажется, учили, что птичек можно есть... Предварительно, конечно, изловив. Но это было так трудно - ловить птиц, такого требовало расхода энергии, что кот ещё тогда решил, что исключит птиц из своего рациона. То ли дело рыбку ловить. Но не время мечтать о рыбалке, надо было что-то решать. И он наклонился над неподвижным птичьим тельцем, чтобы понять - теплится в нём жизнь или необходимо искусственное дыхание - рот в рот... Фу, то есть рот в клюв. Что-то Мур об этом слыхал...
  
  Слыхом - слыхивал, да вот видом - не видывал. И как это делать из кошачьего мягкого рта в острый клювик птички - непонятно. И так, и сяк делал подходы кот, искололся о клювик, потом случайно нажал лапами птахе на грудь - птаха-то и всколыхнулась! Понял Мур, как надо действовать, и давай жать птахе на пузик и грудку, махать её крылышками, сгибать-разгибать лапки. Умаялся, бедный, вспотел. А тут и птичка вдруг сказала: чирк! Даже - чивик! И глазки открыла и глубоко вздохнула. И кот вздохнул. С облегчением.
  
  А птичка, которую звали Синичка - только Мур еще этого не знал, - чуть снова не умерла от страха, когда очнулась и увидела пред собой котовую морду и стррррашные зубы. Вскочила на лапки, собралась с силами и попыталась взлететь хоть на кустик, лишь бы подальше от ужасного чёрного зверя. Но только чуть выше котовых ушей смогла вспорхнуть и, обессиленная, снова рухнула на тропинку, испуганно тараща глазки и шипя от испуга.
  
  Мур сел и удивлённо уставился на малявку, припавшую к земле и шипевшую, как сдувающийся мячик, который однажды Мур прокусил в детстве, играя на дворе. "Вот те раз, - подумал он, - я её спасал, не жалея кончика хвоста и подушечек лап, а она шипит тут, как злюка-змеюка! Обидно, да? Съесть, что ли, её, в наказание?.. Да нет, неаппетитная она, мелкая, караси лучше... Да и что ж съедать ту, которую сам спас? Ладно, проявлю терпение".
  
  - Хватит шипеть, пигалица! - строго сказал Мур. - Я тебя не собираюсь обижать и
  есть. Я, между прочим, мимо шёл по своим делам, песню сочинял, а тут ты валяешься, как дохлая мышь... Как дохлый птиц... В общем, как дохлая. Я и вот, попытался... А ты шипишь вместо благодарности, - ворчливо добавил наш герой. - Ну и ладно, я дальше пошёл... - и он гордо взмахнул хвостом и повернул на соседнюю тропинку.
  
  А растерянная Синица снова попыталась взлететь и снова безуспешно. Но незнакомец, который оказался не таким страшным, мог оглянуться, а Синице не хотелось ронять при нём своё птичье достоинство и совершать новые унизительные попытки. И она решила пойти пешочком. Крылья болели, лапы болели... Болело всё. Синица помнила только одно - она чуть не врезалась на лету в большую птицу, неизвестно откуда взявшуюся на её пути (наверно, ворона, они вечно вылетают на встречку!), совершила неверный маневр, налетела на сосну... и темнота. А потом... эти острые зубы перед глазами... Ох... Не успела Синица проковылять и десяти шагов, как перед ней оказался зверь, куда страшнее предыдущего, и Синица в испуге так отчаянно и громко запищала, что Мур, уже отошедший на приличное расстояние, услышал и запнулся посреди тропинки, как катер, севший на мель...
  
  Страшный зверь, внезапно появившийся перед Синичкой, был на самом деле не зверь, а птица: огромный, свирепый чёрный Ворон по прозвищу Разбойник. Он давно наводил ужас на всех мелких птиц в этом лесу, разорял гнёзда, воровал яйца, охотился за слабыми и больными, чтобы... Ох, ну вы понимаете, зачем охотился, а если не понимаете, потому что ещё очень малы, то и... просто слушайте дальше нашу историю.
  
  Это именно Разбойник вылетел навстречу Синице, из-за него она врезалась в сосну. Он уже собирался поживиться ею, когда она, бездыханная, валялась на тропинке, но тут появился этот, тоже чёрный, но лохматый и с приличного размера зубами зверюга, которого и в лесу-то никогда не видели. Ворон решил, что теперь добыча достанется этому хвостатому, но не тут-то было: Лохматый потоптался вокруг птички, а потом пошёл по тропинке прочь. Голодный и нетерпеливый Ворон проводил взглядом уходящего зверя и бросился с ветки вниз...
  
  Отчаянный крик Синички был для кота как удар мышеловки по хвосту (однажды в детстве ему довелось испытать это). Мур круто развернулся. Уже в прыжке он уточнил все детали... Ворон алчно раскрывал клюв над припавшей к земле птахой, когда чёрная бесшумная тень накрыла его. Вы знаете, что чувствует крыса, когда в неё вонзаются восемнадцать кошачьих когтей и острейшие зубы одновременно?.. Ворон-Разбойник узнал... Впервые в своей жизни он ощутил, что такое настоящая боль и ужас, когда на него навалилась эта лохматая туша и вцепилась ему в бока и голову! "Каааааааррр!!" - дико заорал Ворон, дёрнулся изо всех сил и рванул в кусты прыжками, потому что взлететь ему не давал выдранный хвост и кровь, заливавшая глаза.
  
  Стало тихо...
  
  Мур быстро, но тщательно вылизал лапы, чтоб и следа противного вороньего запаха не оставалось. Потом покосился на спасённую птаху и подивился, что это жалкое существо опять не подаёт признаков жизни. "Эх, что за слабонервное создание, - подумал Мур. - Что с ней делать-то, куда девать?"
  
  - Эй... эй... Ты жива, горемыка?
  
  Птица не шевелилась. "Вот кошкин хвост! - в сердцах высказался Мур. - Домой, что ли, её тащить? Так у меня хата холостяцкая, перин нету, душа нету, да и кормить её чем? Что они едят, эти птицы? Какой-нибудь нектар, небось. Ох, а вдруг птаха того... окочурилась?" - пронеслось в Мурьей голове, и почему-то при этой мысли у него как-то неприятно перекувырнулось сердце. Кот тихонько протянул лапу и дотронулся до птичьей грудки, словно до хрупкого весеннего льда. Сердечко под перьями колотилось как сумасшедшее. "Уффф... - выдохнул Мур. - Жива бедолага..." Он аккуратно взял синицу в зубы - примерно так, как когда-то мама носила его самого, - и потрусил к дому.
  
  Синичку укачивало. Она очнулась от обморока, но глаз не открывала. Ей было страшно: кто-то держал её зубами и куда-то бежал, при этом обдавая её тёплым дыханием. Явно это был не Ворон, давний враг и обидчик. Разбойник не первый день охотился за ней, он разорил синичкино гнездо, и чуть было не поймал её вчера. А сегодня почти поймал и почти... съел. Но сейчас Синичка понимала, что она не в клюве у Ворона, но кто же несёт её и куда? Она приоткрыла один глазик: внизу мелькала земля и лохматые чёрные лапы в белых носочках. Она чуть повернула голову и увидела белую манишку. И тут она вспомнила: тот самый, со страшными зубами... Который топтался по ней, но не съел, а обиделся и ушёл. Значит, не ушёл. Значит... Непонятно, что всё это значит, но на душе было тревожно, сердечко колотилось.
  
  Вот и домик. Запыхавшийся Мур забежал на двор своего поместья, положил Синичку на поленце и побежал куда-то. Синица лежала и думала, что, конечно, надо улететь, сбежать, скрыться, но сил не было.
  
  Кот вернулся, наклонился над ней и сделал так: "Фыррр!", выдохнув на птичку фонтанчик холодной воды.
  
  - Аааааа!!! - завопила Синичка и вскочила, распахнув глазёнки.
  
  Взъерошенная, мокрая, пташка казалась совсем жалкой и беззащитной.
  
  - Пожалуйста, пожалуйста, - зачирикала она, - господин Неизвестно-Кто, не ешьте меня... Я не гожусь на обед! Даже на легкий перекус меня не хватит! Смотрите, какая я худая! - птица вытянулась вверх, встав на цыпочки. - У меня же перья и сразу под ними - кости! Вы меня отпустите, я отъемся немножко, а потом Вы меня снова поймаете и скушаете в своё удовольствие... - Синичка умоляюще поглядела на Мура. - А сейчас я полечу... Можно? То есть... - птичка потупилась, вспомнив, что летать не может. - То есть, пойду потихоньку...
  
  Она тяжко вздохнула и прикрыла глазки.
  
  - Сказок, что ли, начиталась? - хмыкнул Мур, глубоко уязвлённый птичьей неблагодарностью и подозрительностью. - Отъестся она, ишь ты. Куда ты поползёшь, чудо в перьях? Обсохни, поживи, пока летать не сможешь, так и быть...
  
  Гордо подняв хвост, как флаг на тонущем "Варяге", Мур повернулся и ушёл в дом, хлопнув дверью. Из-под застрехи крыши высунулась головка живущей там ласточки и недоумённо завертелась из стороны в сторону...
  
  Войдя в комнату (а домик был однокомнатный), обиженный кот залез на печку, предварительно захватив в утешение вяленую воблочку. "И подумаешь!.. - морща от досады усы и откусывая вобле голову, бурчал Мур. - Бегаешь тут, спасаешь, тащишь, а она... перья свои топорщит! - "Отъемся!" - Дура!" - разошёлся Мур, бубня про себя. Потом вспомнил что-то, отложил воблу и высунулся в форточку:
  
  - И вообще! Я не Неизвестно-Кто, а вполне известно грамотным гражданам: я - Кот, и звать меня Мур Васькович! И вот так!..
  
  И Мур, удовлетворённый выбросом эмоций, опять залез на печку и стал ждать, что же будет дальше.
  
  Синица сидела на поленце очумевшая. Слишком много приключений и страхов на сегодня, да что на сегодня: на год - и то многовато. Напали, напугали, потащили, намочили, наорали, хлопнули дверью... Бррр, чирик-чивик... Похоже, этот лохматый обиделся... Она вновь вздрогнула, когда этот Неизвестно-Кто высунулся в окно и проорал что-то вроде того, что он - кот (??), и звать его Мур Кактович. И что-то там про грамотность... Голос у кота был сильно рассерженный и обиженный. Синичка не переносила, когда на неё обижаются да ещё непонятно за что. Она вздохнула, встряхнулась от остатков воды и поковыляла к крыльцу.
  
  В этот день Мур и Синица больше не разговаривали. Мур затаился на печке и злился на себя, что не знает, как с этим недоразумением в перьях общаться. Ему было непривычно, что он не один в доме. Даже песни на ум не шли. А Синица забилась в уголок под лавочку, где были сложены у Мура какие-то тряпочки для хозяйственных нужд, и думала, как дальше быть, где дальше жить... Гнёздышко Ворон разорил... Хорошо ещё, что птенцов там уже не было - как раз за пару дней до вороньего блицкрига они покинули родной дом и разлетелись кто куда, как это в обычае у птиц.
  
  "Эх, - грустно размышляла Синица, - этот зверь... кот... он ведь, поди, выгонит скоро, зачем ему птица в доме? Где это видано, чтоб такие звери с птицами жили. Он же хищник, по всему видать. И зубы вон какие... Пока не ест, а потом проголодается, и - ам..."
  
  Тут птичка насторожилась. Она услышала, как кот - почти бесшумно - мягко спрыгнул с печки и вышел за дверь. "С ним страшно, а одной ещё страшнее", - подумала Синица. Так она дрожала от страха и думала свои печальные мысли, пока не заснула крепко-крепко. А когда проснулась - первое, что она перед собой увидела - была горсть овсяных зёрен, аккуратно горкой уложенная в маленькую берестяную тарелочку.
  
  Синица была так голодна, что забыла обо всём: только клевала, клевала, клевала... Иногда отвлекаясь на то, чтобы попить из маленькой плошечки, которую подставил незаметно Мур. Когда она поняла, что в неё больше не лезет, вспомнила, что это обидчивый гордый Кот её накормил. Она заковыляла к печке:
  
  - Спасибо! Вы меня накорили и снесли! Нет, спасли и намочили... нет! Накормили, - запуталась взволнованная Синичка. Никто из-за занавески не отозвался. "Спит?" - подумала она, запрыгала по деревянной лесенке наверх и заглянула за занавеску. Но там никого не было. Но зато что-то слышалось изнутри печки. Птаха спустилась к отверстию в печи и прислушалась. Доносился голос. Песня... "Он что - в печке сидит?!" - изумилась Синица. Она засунула клювик в печку, чихнула, но в печке было темно, а пение доносилось откуда-то сверху. Синичка вышла во двор.
  
  На крыше, а вернее, на трубе, сидел Мур и пел. Пел он вдохновенно на кошачьем языке (непереводном, сплошные идиомы), смысл песни был примерно такой: "Ах, как прекрасна жизнь! Прекрасно быть котом! Я счастлив, что родился! И наплевать мне, что будет потом!!" Синичка слышала разное пение: соловьёв, снегирей, дроздов, опять же - сама умела неплохо напевать, но котовое пение было... хм-хм, своеобразное. Но от души, это Синичка поняла, поняла, что такое пение нельзя критиковать, можно только вежливо послушать и благосклонно кивнуть головкой, что она и сделала, хотя Кот и не смотрел на неё.
  
  Глядела Синица на самозабвенно поющего Мура и думала, что не прочь была бы присоединиться к нему. Осеннее утро было солнечным, воздух чист и прозрачен, желтые и багряные листья плавно кружились в воздухе, и только нарочно настроив свой слух, можно было различить их тонкое и нежное шуршание. И почирикать на крыше было бы очень приятно. Если бы рядом с котом нашлось местечко на трубе. Но крылья ещё слушались плохо, и Синичка, загрустив, снова пошла в своё укрытие под лавкой.
  
  Мур в это время, во всё котовое горло распевая утреннюю приветственную песню и глядя на журавлиный клин, думал: "А улетают ли синицы на зиму в тёплые края?" Он совсем ничего не знал о птичьих повадках, и не мог вспомнить, видел ли он зимой в лесу птичек в черной шапочке с желтовато-зеленоватой грудкой. Птиц было так много, все маленькие, с разными голосами, шапочками и грудками, и Мур как-то не привык обращать на них внимание. Ему пришёл на ум отрывок из какого-то стиха: "Спой мне песню, как синица тихо за морем жила..." Значит, живут они где-то за морем зимой, в Африке может. Или стихи написал какой-нибудь турок или африканец, и он имел в виду море со своей стороны? Так думал Мур, мирно сидя на трубе, и ни он, ни задремавшая под лавкой птичка не знали, что это был последний - в обозримом будущем - спокойный день в их жизни. Тучи уже сгущались над уютным котовым домом, но его обитатели пребывали в блаженном неведении...
  
  +++
  
  А вы, наверное, уже забыли про злого Ворона-Разбойника? Да? А вот он ничего не забыл. После той страшной схватки с Муром, Ворон с трудом оправился от своих ран: у него всё болело, он с трудом взлетал (с выдранным хвостом не очень-то хорошо планировать среди деревьев), а самое главное - внутри болела злоба. Она раздирала его чёрное сердце и требовала мести. "Месть! Каарр! Отомщу, каррр!!" - то и дело слышалось из его мрачного дупла в древнем дубе в самой чаще, где он жил и вынашивал планы очередных нападений. Ворон думал. Он понимал, что самому ему не справиться с Лохматым (как он прозвал его): тот крупнее, быстрее, когтистее.
  
  Поэтому надо найти кого-то, кто помог бы ему сначала найти, а потом победить врага; да, а ещё птаху эту также надо найти и съесть. Впрочем, он узнал через одну сороку-всезнайку, что искать надо в конкретном направлении: та видела, как Лохматый уносил синицу в зубах куда-то по тропинке, ведущей на южную окраину леса. Ворон плохо знал ту часть леса: лес был огромен, полон обитателей, тайных троп, оврагов, ручьёв, полянок, болот... А за пределы леса он и сам не выбирался уже несколько лет.
  
  Итак, сначала найти. Нужен был шпион, лазутчик. Отыскать такого было нетрудно: Ворон держал в страхе большую часть леса, особенно маленьких обитателей, поэтому припугнуть и заставить шпионить он мог многих. Выбор пал на Русайкина. Русайкин был хороший заяц, добрый, но, как и многие зайцы, трусливый. У него была норка, жена зайчиха и пятеро прелестных ребятишек: три дочки и два сыночка. Нет, к сожалению, уже один сыночек... Да-да, второго сыночка украл однажды Ворон.
  
  - Тебе всё понятно? - грозно навис Ворон над дрожащим в ужасе Русайкиным. - Ты найдёшь Лохматого и Синицу, вотрёшься к ним в доверие и приведёшь в лес, на Чёртово болото. Иначе некому в старости вам с женой будет подать стакан воды, - злобно захохотал Ворон. - А, может, и вообще некому ничего никому будет подавать... Всех подчистую съем и косточки в болото выплюну! Пшёл - и чтоб одна лапа здесь, другая тоже уже здесь!..
  
  Шпион шпионом, но нужен ещё был сильный помощник, чтобы победить Лохматого. Ворон задумался. В лесу был только один такой, но назвать его "помощником" клюв не поворачивался. Этот сильный зверь, способный победить Лохматого, был в лесу Хозяином. И это был Волк. Он был уже довольно стар, матёр, но ещё крепок, и когда он выходил на тропу охоты, то никто не вставал на его пути, никто не претендовал на его добычу, ибо давно уже сгнили косточки тех, кто когда-то посмел бросить ему вызов. Но Волк не был похож на Ворона. Он не был особо зол и жесток, он не разорял гнёзда или норы и не убивал просто так, для нагнетания страха. Он просто жил в лесу как в своей вотчине, ел, кого хотел и когда хотел (но не чаще), а в свободное время обычно лежал в своем логове недалеко от Чёртова болота, дремал и, возможно, о чём-то думал. Но о чём - никто не знал, ибо Волк никогда не делился своими мыслями ни с кем.
  
  Ворон тяжело взлетел с ветки. По-прежнему всё тело болело, но злоба пересиливала боль. Он направился к болоту искать Волка. Время было не для волчьей охоты, поэтому вернее всего, что Хозяин был у себя в логове или поблизости. Пока Ворон летел, в его голове зрел план...
  
  Волк лежал у болота на пригорке, положив тяжёлую седую голову на лапы, и смотрел в никуда. Он услышал приближение Ворона задолго до того, как увидел его чёрные крылья, распростёртые над вековыми дубами. Он даже не поднял головы, когда Ворон с хриплым ворчанием сел на соседнее дерево. Зря этот разбойник не прилетит, значит, с поклоном, что-то надо ему от Хозяина. Волк был Хозяином леса давно, очень давно, с тех покрытых забвением времён, когда он победил в схватке прежнего Хозяина...
  
  Несколько минут длилось молчание. Волк никогда не заговаривал ни с кем первым, хранил своё достоинство, а Ворон тоже пытался показать, что он не мелкий проситель, а почти равный, "хозяин" верхней части леса, господин крон и дупел. Но долго Ворон не выдержал характера.
  
  - Каарр! - выдохнул он наконец. - Приветствую тебя, Хозяин нижнего Леса! Ты слышал последние новости?..
  
  Волк не повёл даже ухом и не поднял головы. В отличие от хитрого Разбойника, имевшего целую сеть добровольных шпионов и подневольных доносчиков, ему не требовалось быть в курсе всяких мелких лесных дрязг. Он просто презирал всех, ему не нужны были угодливость и раболепство зайчиков и дятлов - ему надо было лишь регулярно иметь обед, а с этим у него проблем пока не было. Проблема у Волка была одна - ему было скучно. Что ни говорите, но быть всесильным владыкой, одно имя которого наводит ужас, довольно утомительно, нет, как говорят нынче в лесу молодые кабанчики, никакого драйва, так, зарастаешь жиром помаленьку, спишь, ешь, владычествуешь, то есть лежишь у болота и ни о чём не думаешь...
  
  - Тебе и дела нет, Хозяин, что тебя собираются подвинуть? - продолжил вкрадчиво Ворон.
  
  Волк насторожил уши. Это не укрылось от зоркого глаза Разбойника.
  
  - Ты не знаешь? - деланно удивился Ворон. - Об этом уже второй день говорят все в лесу: появился страшный таинственный зверь: Лохматый. Он наводит свои порядки на окраине леса, но скоро и сюда доберётся. Одна сорока слышала, как он похвалялся через недельку стать тут главным... Хозяином...
  
  Волк поднял голову и взглянул Ворону в глаза. Тот напрягся, но суровый взгляд выдержал целую минуту.
  
  - Да-да, - убедительно кивнул Ворон. - Он очень силён: я пытался вступить с ним в поединок, но чуть сам не пропал: зубищи у него, когти - страсть! А когда рвёт врага - то воет и рычит дико, слюна капает, глаза кровью наливаются! Уж на что я видел крутых, но этот Лохматый просто монстр! Сам вроде невелик, а удар, прыжок, укус - несравнимы...
  
  Ворон выжидательно посмотрел на Волка. Тот встал, глаза его стали ледяными и тёмными, как глубь болота.
  
  - Где?.. - Уронил одно слово Волк.
  
  - Ищут, Хозяин, - почтительно склонил голову Ворон, - думаю, к вечеру будем точно знать, где он.
  
  Волк снова взглянул сурово на Ворона. Тот поспешил добавить:
  
  - Тебе не стоит его искать: мы заманим Лохматого к болоту, мои помощники уже работают над этой проблемой. Не позднее...
  
  - Завтра, - коротко сказал Волк. - Чтобы завтра он был здесь. Иначе...
  
  Ворон сглотнул комок и расправил крылья:
  
  - Моё слово верно. Завтра к полудню он будет тут.
  
  И Ворон улетел.
  
  Волк снова лёг. Наконец-то в голове появились свежие мысли. Он уже начал бояться в последние годы, что так и доживёт до глубокой дряхлости, и никто не бросит ему вызов. А потом, облезлого и беззубого, его найдут подыхающим от бессилия на тропе... Только не это! Если уж конец, то конец славный, в битве, когда кровь хлещет из раны соперника, когда ярость достигает такого накала, когда уже неважно, жив ты или мёртв...
  
  Но кто же этот Лохматый? Точно не волк. Неизвестный зверь из далёких лесов?.. Лёгкий холодок пробежал по загривку Волка. Не страх, нет. Некое предвкушение опасности, то, что даёт импульс к движению. Пора на охоту, надо быть завтра в форме. Волк поднялся и встряхнулся.
  
  +++
  
  Заяц приплелся домой с опущенными вниз ушами, вид у него был как у кролика, которого готовят для рагу. С женой он поделился - ведь ему надо было объяснить, куда он уходит, оставляя семью без защиты.
  
  - Да-да, - саркастически изрекла зайчиха, - ты, конечно, защитничек, ничего не скажешь! Проживём и без тебя, иди, выполняй спецзадание! - с этими словами Зайка ушла в детскую, и бедный Заяц услыхал её сдавленные рыдания и испуганные голоса зайчат. Заяц зажевал обиду морковкой и отправился в путь - а что ему оставалось делать?
  
  По дороге он пытался думать о том, как будет втираться в доверие к этим незнакомцам, имевшим несчастье не угодить злому гению его семьи. Но мысли его всё время возвращались к бедной жене и ребятишкам, которых он оставил одних... "Может, сказать, что зайчата попали в беду... - пришло ему в голову. - Но кто их знает, Лохматого этого и Синицу... Не факт, что они побегут спасать чужих детей... Надо сначала понять, чем и как их можно заманить на болото..." Тут Заяц понял, что бредёт неведомо куда, не сообразив главного - что он не знает, где и как искать эту парочку вороньих врагов. Что-то там Ворон каркал про южную часть леса, но ведь она большая...
  
  После трёхчасовых блужданий Заяц, выйдя к окраине леса, услыхал, как кот, сидя на трубе, поет песни, и остановился, пораженный ужасом. Его воображение нарисовало чудовище, которое могло издавать подобные звуки - оно было похоже на слона, которого Заяц когда-то видел на картинке, и немыслимые эти звуки издавало длинным, как змея, носом... Заяц затрепетал, представляя, как сейчас задрожит земля под шагами гигантского зверя, и его голова с ушами-одеялами покажется среди верхушек деревьев... но проходили секунды, минуты... неведомые звуки не стихали, но ничего ужасного не происходило, вокруг мирно чирикали птички. Молодая сорока насмешливо уставилась на Зайца:
  
  - Ты чего, ушастый, застыл, как речка во льду?
  
  Заяц встрепенулся:
  
  - Ничего, ничего, - пробормотал он, - я в порядке, просто звуки такие странные, я слушаю и гадаю - кто бы это мог быть...
  
  - Ха! Тебя напугал наш Кот? Ты никогда его не видел и не слышал? Наверно, редко тут бываешь?.. - сорока задумчиво поглядела на Зайца. - Ты, никак, заблудился?
  
  Заяц отчаянно закивал:
  
  - Да, да, заблудился, надо мне где-то переночевать, дело к вечеру, а что: этот Кот - большой, страшный?
  
  - Нет, ни капельки не страшный: черный, лохматый такой, но размером не намного больше тебя. Живет тихо, никого не обижает, рыбу на речке ловит, иногда песни поет... Мы привыкли - не сказать, что красиво, да ведь и я - не соловей...
  
  Довольная своей шуткой, сорока скрипуче захохотала и улетела, не простившись. А Заяц потихоньку пошел на звуки котовой песни...
  
  Устав петь песни, Мур отдыхал на крыше, глядя на закатное небо с жемчужно-розовыми облачками, похожими на пушистых котят. Вдруг послышался какой-то шорох в кустах. Кот отвлёкся от созерцания небесных странников и глянул вниз. Из лесу, ковыляя и спотыкаясь, вышло жалкое существо с дряблыми длинными ушами и рухнуло, не дойдя до порога Мурова дома. "Хм, похоже, для меня наступает месячник добрых дел", - пронеслось в голове Мура, пока он спрыгивал с крыши. Подбежав к кучке грязно-серого меха, безжизненно застывшей в пожухлой траве, он присел рядом и громко мявкнул. Существо не шевельнулось. Не успел Мур придумать, что делать дальше, как рядом послышалось неуверенное чив-чив. Это котовья гостья Синица выпорхнула из дома, услыхав шум. Да, она ещё не могла летать, но чуть-чуть вспархивала над землёй, что уже было прогрессом в сравнении с её недавним пешим состоянием.
  
  - Надо пофукать его водой, - сказала она, - мне же помогло... - и она вопросительно глянула на своего спасителя.
  
  - Без тебя знаю, - буркнул Мур и, не торопясь, прошествовал к маленькому прудику в углу двора. Когда он только поселился тут, то хотел развести в том пруду карпов, но из этой затеи ничего не вышло, карпам пруд не пришёлся по душе, они дохли один за другим. В прудике, давно заросшем тиной, жили лягушки, весьма благодарные коту за гостеприимство. Порой они играли с Муром в прятки, а вечерами дружно подпевали его песням. Набрав в рот воды, кот подошёл к незнакомцу, вокруг которого с озабоченным видом прыгала птичка и, надув щёки и растопырив усы, фукнул в его мордочку. Эффект последовал немедленно. Существо, взмахнув ушами, как крыльями, сигануло вверх на добрый метр и, опустившись на землю, выкатило глаза и заверещало тоненьким визгливым голосом на одной жалобной ноте:
  
  - Аааааа, не убивайте меня, не убивайте, у меня дети, я старый больной заяц, ааааааааа!!..
  
  Онемевший Мур молча таращился на безумца, зато Синица не растерялась. Она вспорхнула визжащему бедняге на плечо и успокаивающе похлопала крылышком по морде:
  
  - Заяц, Заяц, не вопи! Никто тебя тут есть не будет. Мы все сыты, слышишь, дружище? Заткнись, сделай одолжение...
  
  Зайцу и вправду было страшно, он ничуть не притворялся. Синица - птица ему понятная, сколько таких чивкает по веткам, но Кот был хоть и невелик, но незнаком Зайцу. Никого в лесу не было похожего, может, чуть-чуть лиса по лохматости. И его нужно куда-то заманивать... Русайкин вновь вспомнил жену, деток, угрозы Ворона и разрыдался.
  
  Мур и Синица переглянулись: и что с таким делать?.. Синица решила взять дело в свои крылья и клюнула Зайца в нос. Он вскрикнул и перестал рыдать.
  
  - Заяц! Хватит! Надоело уже! - почти сурово прикрикнула Синичка на Русайкина. - Пошли в дом, поешь, отдохнёшь и всё нам расскажешь! - Синичка дёрнула Зайца за лапу и потащила всхлипывающего оболтуса в дом. Мур смотрел на всю эту нахальность широко открытыми глазами: "Не, ну вообще, похоже у меня тут гостиница открылась, с кормёжкой всех понаехавших, причём главный тут явно не я, а эта пигалица! Фырр!.." - всё это пронеслось в голове кота, когда он шёл вслед за чокнутой парочкой.
  
  Весь вечер в Муровом доме стоял тарарам. Вокруг вычищенного от репьев зареванного Зайца хлопотала Синица, заглядывала в глаза, расспрашивая о причинах его бедственного состояния, планах на будущее, вкусовых пристрастиях и музыкальных предпочтениях. На эту глупую птичью суету саркастическим зелёным глазом взирал Мур с тёплой печки. Заяц отчаянно хотел есть, но в этом доме водилась только вяленая рыбка, сметанка и зёрнышки проса в берестяной баночке. Из вежливости Заяц попробовал то, и другое, и третье, но его нутро решительно всё это отвергало и, громко урча, просило морковного рагу и супчика из осиновой коры с сухим клевером, который так чудесно удавался его жене-зайчихе... Он мучительно пытался сообразить, как выполнить приказ Ворона и заманить Кота на болото, но на голодный желудок и без того небогатый мыслями заячий мозг решительно отказывался работать.
  
  Синица утомила Зайца вопросами: пение каких птиц он предпочитает слушать перед сном и во время завтрака; и какими травками зайцы лечат осеннюю немочь, которая, судя по её скромному мнению, его доконала и привела, обессиленного, к котовому дому... Заяц никак не мог придумать убедительную историю - как его занесло к дому Лохматого - и он не нашёл ничего лучшего, как тоскливо вздыхать и периодически затравленно озираться по сторонам, в надежде, что эта хлопотливая птаха сама что-нибудь сочинит, и ему останется только подтвердить её версию. И дождался-таки. Ковырялся с видом мученика в копнушке сена, которую приволокла Синица из сарайчика, а птичка, сердобольно на него глядя, и брякни:
  
  - Похоже, ушастый друг, тебя зайчиха из дому турнула?..
  
  Заяц поперхнулся стебельком, а потом сделал страдальческую морду и уронил голову на лапы. Сдавленные заячьи рыдания даже Мура, изображавшего полное равнодушие к сеансу птичьей психотерапии, заставили спуститься вниз. Пока Синица скакала за водичкой для успокоения истеричного гостя, Кот не нашел ничего лучшего, как покровительственно похлопать страдальца по плечу со словами: "Эх, братец ты мой..." Дальше Мур никаких слов придумать не мог, потому что "все они, бабы, такие" - было слишком банально, "не разводи сопли, будь мужиком" - слишком сурово, а Муру равно претили как банальщина, так и суровость. Так что он предпочёл считать свой долг исполненным и ушёл на двор - найти себе дело по хозяйству. Пускай Синица возится с этим странным типом.
  
  +++
  
  Ворон медленно облетал свои владения, часто присаживаясь для отдыха на ветки, и обдумывал, как ему выполнить свой план. Волк взбудоражен - это хорошо. С одной стороны. Но с другой... А если что-то пойдёт не так, задержка какая или ещё что? Ворон поёжился. Нет, конечно, ему нечего бояться, волки по деревьям не лазают, но жить в вечной опаске, бояться ступить лапой на землю, ждать, что вот-вот мелькнёт серая тень и щёлкнет зубами... Не очень приятная перспектива.
  
  Русайкину Ворон тоже не доверял: трус, трепло, нытик... Надо было найти других помощников, которые будут шпионить не за страх, а за бессовестность. И такие были: парочка (он и она) кукушек, которые вели праздный образ жизни, подкидывали свои яйца в гнёзда других птиц, а сами бездельничали, всюду совали свой нос, за всеми подглядывали ради развлечения, а порой могли и птенца утащить. В общем, не любили все кукушек в лесу, зато Ворон их привечал, они часто прилетали к нему и докладывали о том, что происходит в округе, кто о чём говорит. Поэтому лесные жители побаивались вслух произносить крамольные вещи, да что там, вообще побаивались говорить даже о самом простом.
  
  Вот и сегодня кукушки прилетели с докладом (Ворон никогда не хвалил их, не награждал, но негласно подразумевалось, что он оказывает им своё покровительство за шпионаж). Ворон ждал их у своего дупла. Он наклонился к самым ушам кукушек и шёпотом дал инструкции. В отличие от зайца, кукушки были довольно умны, сообразительны и коварны, поэтому в них можно было не сомневаться. Они не заманят Лохматого, но проконтролировать Русайкина лучше них никто бы не смог.
  
  Кукушки улетели. Ворон потоптался на толстом суку: опять заломило в спине (после "поглаживания" кошачьих когтей), а рана на голове засаднила. "Надо к Совихе слетать, массаж сообразить, - решил Разбойник. - Давно уже не навещал её, надо ей мышь, что ли, поймать в подарок..." Да-да, бывает и такое: Совиха была давней знакомицей Ворона, известная среди птиц массажистка, лекариха и парикмахерша. Ворон в молодости был к ней неравнодушен, правда, много лет прошло уже с тех пор Ворон хмыкнул мечтательно), но всё же временами он навещал Совиху, приносил подарочек к столу, а она разминала его старые кости, тоже про себя вздыхая, вспоминая бесшабашную юность, когда чёрный Разбойник был не матёрый злодей, а просто нахал, красавец и участник всех птичьих драк на вершинах дубов...
  
  +++
  
  Страшная вещь - самовнушение. Чтобы рыдать и убиваться как можно убедительнее - Заяц изо всех сил старался вспомнить самые трагические и неприятные сцены из своей семейной жизни. Как злодей Ворон похитил сыночка Пятика; как убивалась зайчиха и обвиняла мужа в том, что не смог задержать Ворона, схватившего в свой страшный клюв их дитя, как не разговаривала с ним по несколько дней, как грозилась забрать детишек и уйти к маме... "Эээх, несчастный я зверь!" - всхлипывал заяц, сам поверив, что жена выгнала его из дома, что никогда он её и малышей не увидит, разве что тайком, из-за кустов... Он уже представлял себе, как будет теперь стараться прокормить своих зайчат, рано утром приносить под дверь морковку и капусту, уворованные ночью с совхозного поля, как Зайчиха, обнаружив это подношение, будет озираться по сторонам и искать благодетеля глазами, а потом догадка озарит ее милую мордочку... И она горько заплачет, и жалобно закричит: "О, муж мой, как я ошибалась в тебе! Вернись, я всё прощу!!" На этом месте его умилительные фантазии прервала Синица.
  
  - И что ты натворил? Обижал зайчиху? - строго спросила она. Заяц икнул и уставился на птичку, как карась на рыболовный крючок. Ответ на это простой вопрос он не продумал. Его невеликий заячий умишко заметался в поисках выхода.
  
  - Эээээ, - затянул он, продолжая пучить зарёванные глаза, - эээ... я ужасно храплю! - наконец брякнул он, внезапно вспомнив, как жена жаловалась ему несколько раз, что его ночное похрюкивание не дает ей спать. Синица слегка оторопела.
  
  - И за это она выгнала тебя из дома? Страааанно...
  
  Мур в это время зашёл в дом, чтобы взять с печки одеялко. Под вечер на крыше становилось холодно и ветрено, а петь песни и дрожать от холода - удовольствие маленькое. Почему-то вид озабоченной Синицы около унылого Зайца вызвал у кота раздражение. "Противный нытик, свалился на мою голову, - неприязненно подумал Мур. - И дурочка эта машет около него крыльями, нет, чтобы около меня, который её спас, так увиваться..." Синица наткнулась на недовольный взгляд Кота и испуганно вздрогнула.
  
  - Я знаю, как помочь зайцу! - торопливо объявила она. - Его жена выгнала из-за того, что он сильно храпит. А я знаю, где растет травка целебная против этой напасти, вот слетаю за ней. Наберу, насушу. Растолку в порошок, дам зайцу, и он попросится обратно домой, да, зайчик?
  
  Заяц отчаянно закивал головой, так что уши заплясали, а Мур строго спросил:
  
  - И где? Где трава эта?
  
  - А трава на болоте, сушеничка называется... я завтра с утра сгоняю.
  
  - Ну-ну, - сурово сказал Мур, - сгоняет она. Инвалидка ещё, летает еле-еле, а туда же - сгоняю. Вместе пойдем. Никогда на болоте не был. Прогуляюсь хоть.
  С этими словами кот сдернул с печки свое одеяло и вышел из домика, хлопнув дверью. Заяц и Синица переглянулись.
  
  - Мур - он хороший, добрый, - смущенно объяснила Синица, - ты не подумай. Просто устал в последние дни, меня спасал, возился тут со мной, потом с тобой...
  
  Заяц был доволен и удручен одновременно, и ничего такого он про Мура не думал, не до того ему было. С одной стороны, хорошо - миссия, кажется, удалась, к болоту он кота приведет, но что-то мешало Зайцу радоваться...
  
  А вот кукушки обрадовались. Они быстро нашли домик кота и, спрятавшись на чердаке, услыхали как раз самое важно: как кот обещал пойти на болото и именно завтра утром, как объясняла довольная синица зайцу. Морда у зайца была испуганная и плаксивая. Кукушка-жена осталась следить, а мужа послала с докладом к Ворону, да и гусениц поискать на ужин, а то нелегко и шпионить и охотиться одновременно.
  
  Задумчивый Мур сидел на трубе, укутавшись в одеяло, и смотрел на звёзды. Что-то не пелось. Он думал о переменах в своей жизни. Год за годом всё шло так спокойно, размеренно, привычно и... скучно. Теперь только Мур понял, что всё это время до встречи с Синицей он был, в сущности, очень одинок. Ел, пил, пел, гулял, но чего-то не хватало в жизни. И вот последние события что-то изменили. Но что - вот об этом он и пытался думать, но мысли были сумбурные: то вспоминалось, как он нашёл Синицу, то в мысли лез этот зарёванный дурень с длинными ушами, то живот бурчал и требовал закусить, как обычно делал перед сном Мур... В общем, пора было в дом, ужинать да спать. Мур зевнул, взял одеяло и полез вниз.
  
  Когда кот вернулся, Заяц уже спал, он совсем не храпел, только всхлипывал и дёргал лапами. Синица прыгала вокруг кипящего чайника, пытаясь вынуть его из печки, но было и тяжело и горячо для неё. Она обернулась к Муру, смущённо пожала плечиками:
  
  - Поможешь, Мур? Чаю попьём, с сушками, а тебя я сгущёнку из погреба достала... - она улыбнулась и опять засмущалась. Кот нахмурился: ишь, уже и в погребе хозяйничает... Он подумал ответить какой-нибудь вредной фразой, но вместо этого сказал:
  
  - Мне три ложки в чашку... - и сам смутился, от чего ещё сильней нахмурился и пошёл вынимать чайник. А синица захлопотала у стола...
  
  +++
  
  Разбойник растянулся на лежанке и кряхтел, когда Совиха слишком сильно нажимала на больные места. Совиха, разумеется, увидев Ворона, засуетилась и начала бегать туда-сюда, пытаясь наскоро привести себя в порядок и принять дорогого гостя.
  
  Она, как и все, боялась грозного Разбойника, но с ней он был приветлив и, как обычно, принёс подарок. Массаж Совиха делала аккуратно и профессионально, даже раны Ворона она помазала целебной мазью из трав.
  
  - Эх, хорошо, - проскрипел распластанный Ворон, - полегчало вроде.
  
  Совиха покраснела бы, но у перьев не было такой способности, поэтому она захлопала застенчиво огромными глазами и ухнула от удовольствия. Ворон не часто сподоблял кого-то похвалой.
  
  В окошко кто-то застучал клювом. Совиха вздрогнула, а Ворон скосил один глаз, не вставая.
  
  - А, это ко мне, - сказал он, - открой.
  
  Влетел кукуш с гордым видом всезнайки и зашептал Ворону на ухо. Тот нахмурился:
  
  - Утром? Это точно? Пойдут все вместе? Это хорррошо!.. Лети обратно, контролируй и сообщай, если что новое будет.
  
  Кукуш улетел, а Ворон поднялся с топчана.
  
  - Чайку? С червячками сушёными? А может горяченького? Жареные мыши в ореховом соусе? - Засуетилась хозяйка вокруг дорогого гостя. Ворон сначала решил отказаться, но передумал:
  
  - Накрывай, закусим.
  
  "Завтра будет не до еды, да и план надо ещё раз проверить". С этими мыслями Ворон уселся за стол.
  
  +++
  
  Заяц проснулся среди ночи от страшного сна. Ворон нес его за шкирку в клюве, он беспомощно дрыгал лапами, а внизу простиралось болото, зеленовато-коричневое, булькающее пузырями, поросшее чахлыми редкими осинками... А посреди болота Заяц с ужасом увидел на крошечном островке жену и детишек. Они простирали к нему лапки и жалобно кричали... Заяц рванулся из цепких когтей Ворона и проснулся с бешено скачущим сердцем.
  
  Через несколько минут он пришел в себя и возблагодарил Провидение за то, что это была не явь. Но заснуть больше не смог. Как кузнечики в траве, в голове запрыгали мысли: "Как Мура и Синицу, таких славных и заботливых, уже без пяти минут друзей - отпустить на верную погибель? А если не выполнить приказ Ворона - что будет с семьей? Эх, - горько вздыхал Заяц, - если бы я был не таким боязливым, я бы в ночи прокрался к дому, увел бы детей и женушку в безопасное место и сразился бы на пару с Котом с этим бандитом, и перья бы его по ветру развеял..." Но Заяц понимал, что не только сражаться с Вороном, но и пробраться к семье в осенней тьме у него духу не хватит. Рассказать всё Коту и Синице? Стыд какой, что они будут думать о нём, с каким презрением будут смотреть? Да и что это решит? Семье угрожает опасность, его кровиночки могут в любую минуту быть сожраны гнусным Вороном, а он, видите ли, заботится о чужаках, которые его пригрели...
  
  - Эй, ты чего там стонешь? - раздался над головой негромкий голос Мура с печки.
  
  Заяц подскочил, будто услышал над ухом не вкрадчивый котовый мурк, а выстрел из ружья. "Да, жалок тот, в ком совесть нечиста", - пронеслись в его голове где-то слышанные слова.
  
  -Аааааа, что? Где? - жалобно проблеял Заяц, делая вид, что только что проснулся.
  
  - Болит у тебя чего? Стонешь всё, кряхтишь, бормочешь чего-то, - проговорил Кот озабоченно.
  
  - Ааа, это мне кошмар снился, ничего, у меня бывает... - и по какому-то наитию добавил: - Снилось, что мы пришли на болото, а там Ворон и Волк, страааашные. зубаааастые...
  
  - Не боись, куцехвостый, - позевывая, промурлыкал Кот, - сны - это чепуха. Им верить не стоит. Мне вот приснилось, что Синица мне щуку в клюве принесла...
  
  - А у меня как-то раз сбылся один сон, - робко сказал Заяц, но Мур уже похрапывал на своей печке.
  
  Ранним промозглым утром Синица проснулась раньше всех в доме. Заяц и Кот дрыхли без задних ног, за окном таинственно стелился туман. Синица, постаравшись не скрипеть дверью, выскользнула на двор - размять лапы и крылья. Зябко поёжилась от осенней сырости, повертела головкой. Ей показалось, что какая-то тень метнулась возле чердачного окна. Птичка вздрогнула и похолодела от нехорошего предчувствия. "Наверно, большая ночная бабочка", - успокоила себя Синица. Она немного поскакала по мокрой холодной траве, попробовала взлететь, вспорхнула метра на полтора и шлёпнулась на землю. Птичке хотелось плакать - она боялась, что так и останется нелетучей инвалидкой на шее у доброго Мура. "Заберусь-ка на чердак, - подумала она, - и попробую спрыгнуть - может, крылья заработают... Птенчики ведь так учатся летать". Синица вернулась в тёплый дом и запрыгала из сеней по узкой винтовой лестнице наверх...
  
  Кукушка торопливо и жадно хватала клювом личинки, которые принёс ей муж-кукуш, только что вернувшийся от Ворона.
  
  - Ты что так долго? - упрекнула она его. - С голоду чуть не окочурилась!
  
  - Так путь неблизкий, - стал оправдываться благоверный, - да ещё пока поохотился, то да сё... Лучше сама расскажи: тут всё по-прежнему, ничего не подозревают? Как заяц, не раскололся случайно?
  
  Кукуш прислушался: где-то в доме скрипнула ступенька. Нет, вроде показалось. Кукушка дожевала и успокоила:
  
  - Не, этот дурачок в норме, только стонет да вскрикивает во сне, а та парочка ничего не подозревает. А ты-то как, что Ворон?
  
  Кукуш оглянулся и на всякий случай понизил голос до шёпота:
  
  - Ждут... да... по волчьей тропе... Он не сказал, ты что... Ты поведёшь, а я за разведку...
  
  Синица дрожала, притаившись за дверцей, ведущей на чердак. Дрожала от страха выдать себя скрипом. Что тут делают кукушки, какая тропа, в чём мог расколоться заяц?.. И Ворон - они упоминали Ворона! Боже, как страшно! Надо предупредить кота, но как? Что она могла объяснить, да и способен ли Мур на стратегические размышления или сразу кинется ловить кукушек? На кончиках коготков Синичка стала спускаться вниз, боясь выдохнуть.
  
  Мур уже зевал на печке, тёр глаза, а заяц продолжал спать и дёргать лапами.
  
  +++
  
  В тот же ранний час, когда Синица подслушала таинственный разговор кукушек, зайчиха уже хлопотала на кухне, собираясь варить морковный супчик для детей. Сердце её было не на месте: Русайкин, этот муженёк-недотёпа, не выходил у неё из головы. Ведь дурень он, дурень! Да ещё и трусливый, опять до беды семью доведёт. И тут Зайка села на пенёк и прислушалась к лёгкому постукиванию: нет, это не ветка стучит в стенку норы, это голос женской интуиции вдруг напомнил: Ворон - сынок погибший - задание - Русайкин... Зайчиха кинулась в спальню:
  
  - Дети, дети, а ну-ка вставайте немедленно! И тихо, тихо! Мы должны бежать в гости к бабушке - хотите ведь к бабушке?
  
  - Хотим! - завопили те, ещё непроснувшиеся: бабулю Заю они обожали, особенно её пироги с черникой.
  
  - Тсс, тсс, вот и славно! Собирайтесь, пойдём через чёрный ход... - и зайчиха заметалась по комнате, собирая необходимый минимум, укутывая самую маленькую дочку, у которой был насморк.
  
  +++
  
  Ворон разъярённо расшвыривал хлипкую мебелишку в тесной норке Русайкиных. Ушли, ушли! Это же надо так перехитрить Его Хитрейшество! А ведь план был прост и хорош: взять в заложники парочку детей зайца, тогда Русайкин наверняка бы привёл кота и синицу на болото, страх за своих родных не позволил бы ему провалить дело. Теперь всё осложнилось, быстро семью зайца не найти, небось, укрылись у кого-то из бесчисленных родственников, будь они неладны! Ворон выкаркнул ругательство и выбрался на поверхность. Ну ладно, по крайней мере, надо не допустить, чтобы заяц узнал о спасении семьи, а вот что его родных якобы похитили - это узнать он должен... Ворон взлетел и направился на запад: у него были ещё слуги, которые могут пригодиться.
  
  А Волк не спал. Вчера он поохотился, но не стал валить крупную жертву, надо было сохранять баланс между сытостью и бодростью: переешь - не сможешь драться. Утренний холодок пробирался по загривку, роса под лапами вызывала лёгкую дрожь: то ли старые кости уже плохо переносят сырость, то ли это ожидание схватки с Лохматым... В такие минуты он начинал сожалеть о своей одинокой жизни: конечно, в молодости ему случалось иметь дела с молодыми волчицами, но ни с кем из них он не сжился, не слюбился. Дети если и были, то он их не знал, мало того, возможно, кого-то из сыновей ему пришлось сбить на землю в схватке за первенство и разорвать глотку... А сейчас он просто одинокий старый волк. Тоска... Впрочем, сейчас тосковать не стоило, иначе выйдешь на битву расслабленным, а Волк хотел проиграть (если вдруг случится) так, чтобы это стало легендой: "ПОСЛЕДНЯЯ СХВАТКА ХОЗЯИНА" - так будут называть это потомки... Хм, ну ладно, не потомки: лесные барды - дрозды, а молодёжь будет слушать эти приукрашенные истории, раскрыв свои желторотые клювы и пасти... Суровый Хозяин в глубине души был чуточку романтиком.
  
  +++
  
  - Мур, а Мур, - решилась Синичка, - мне надо кое-что важное тебе сказать, только ты тихо себя веди, как ни в чём не бывало. Пусть пока Заяц спит, а мы с тобой пойдём вроде как за водой, там и поговорим.
  
  Мур удивился таинственности, которую напустила птаха, но пожал плечами: ладно. Он взял ведро и, позвякивая им, пошёл к колодцу, а Синица взяла для отвода глаз маленький чайничек (вроде как ополоснуть) и поковыляла следом. Колодец стоял так, что подслушать не было никакой возможности: открытая площадка, и дерева нет рядом. Мур стал нарочито громко насвистывать и крутить цепь, а птичка огляделась, присела на краешек колодца и передала другу всё, что услышала на чердаке.
  
  Мур нахмурился, мотивчик песенки из игривого стал похож на трепетный рог конницы Рохана, призывающей в атаку на орков. Надо быть настороже, это понятно. И делать пока беззаботный вид, будто ни о чём они с Синицей не подозревают. Они даже стали весело плескаться водой и хихикать, чтобы кукушкам с чердака было видно, как они просты, наивны и беззащитны...
  
  - Вставайте, граф, вас ждут великие дела, - раздалось над ухом у Русайкина, - пора на болото собираться.
  
  Русайкин испуганно раскрыл глаза. Если он и был похож на графа, то на такого, который проигрался на бегах и решил застрелиться - шерсть всклокочена, морда сумасшедшая. Над ним вспархивала пичуга, как-то чересчур внимательно заглядывая ему в глаза. Кот уже сидел за столом, мурлыкал бодрую песенку и лопал бутерброд со сгущёнкой и сардинкой, запивая молоком.
  
  - Привет! - с набитым ртом Мур махнул Русайкину. - Давай-давай, шевелись, закусим да пойдём, чего время терять!
  
  - Да-да-да! - зачастил Заяц, спрыгивая к лавки и ковыляя к лоханке для умывания, пряча глаза. - Уже-уже, вот, почти готов, - с ушей капала вода, усы свисали: жалкое зрелище. Но на столе лежала морковка: Мур расстарался, достал с огорода одного из деревни. Русайкин сглотнул: он опять вспомнил всю безвыходность своей ситуации: или семью погубишь, или этих, заботливых... Ох-ох, кручинушка-печалька, горевал заяц, грызя морковку, запивая слезой. Но ни Кот, ни Синица не обращали на него внимания: Мур забрался в чулан и чем-то набивал рюкзак. Птаха чистила пёрышки и пробовала немного полетать по комнате, но получалось у неё, прямо скажем, плоховато и кривовато.
  
  Приближался "час Х"... Сгущались тучи... Солнце в ужасе укрыло свои лучи... Не, так пишется в плохих романах: на самом деле утренний туман разошёлся, а осеннее солнышко ласково выглядывало уже из-за деревьев. Но пора было выходить, а Русайкин всё страдал, не зная, что ему делать...
  
  Что задумали Мур с Синичкой, мы пока вам говорить не станем - это военная тайна, сами должны понимать. В своё время всё узнаете. Но, спустившись в чулан к Муру, Синичка разглядела, что в его лапах здоровенная рогатка - а птица знала, что это такое, видела такую опасную штуковину у деревенских мальчишек. На маленьких птах они не покушались, стреляли в ворон, но всё равно было страшно.
  
  - Откуда у тебя рогатка? - пискнула Синица, спрыгивая с последней ступеньки в прохладную чуланную сырость, пропитанную запахами вяленой рыбы и котовой мяты.
  
  - На коршуна охотился, - буркнул Кот с видом бывалого бойца. С удовольствием заметив приоткрытый от изумления синичкин клюв и горящие восторгом глазки, Мур продолжил: - Завёл я тут как-то кур, когда приехал. И петушка. Люблю я сырые яички свежие на завтрак. И вот одну курочку уволок коршун. Тогда я рогатку и соорудил себе. Всё сторожил, да не усторожил. Он петушка, пока я прицеливался, когтями сильно поранить успел, а вторая курочка скоро умерла от нервного потрясения...
  
  - А коршун? - спросила Синица, глаза которой стремительно наполнились слезами.
  
  - Ну, коршуна я здорово по башке камнем приложил, да что толку. Он улетел, может, очухался. А курей больше не заводил, чтоб не расстраиваться...
  
  Затянув лямки рюкзака, Мур решительно затопал по лесенке вверх, дав понять, что мемуаров больше не будет, пора в путь. Синица запрыгала за ним.
  
  - Всё помнишь? - вдруг обернулся Мур к птице, строго сдвинув брови и распушив усы. - А то дома бы сидела лучше.
  
  - Всё помню, - закивала птичка и тут же замотала головкой. - Нет, я с тобой... то есть с вами, - тут же поправилась она, закашлявшись от смущения.
  
  - Никакой самодеятельности, усекла?
  
  Ответа Синицы Кот дожидаться не стал, вышел из чулана и галантно придержал ей дверь...
  
  +++
  
  Дорога на Чёртово болото от Мурова домика не была прямой, она петляла, расходилась на многие ответвления, а на болото вообще почти никто не смел ходить, там была лишь волчья тропа. Ворон не был уверен, что заяц знает эту тропу (ведь все звери в лесу предпочитали держаться подальше от логова Волка), поэтому сделал кое-какие приготовления, чтобы направить гостей прямо в пасть Хозяину.
  
  Прилетел кукуш:
  
  - Идут! Все трое!
  
  - Карр! - удовлетворённо выдохнул Ворон. - Ну что ж, ждём, ждём, - он сверкнул глазом. - Следи и докладывай.
  
  Кукуш кивнул раболепно и рванул обратно.
  
  Ворон сидел на пне, вокруг него нервно переминались с лапы на лапу три молодых сычика. На низкой ветке поблизости от пня застыл Чеглок-Белогорлик, немигающим глазом уставившись на балбесов-сычиков, которые не умели себя держать в лапах, соблюдать хищное достоинство. Ещё один сокол - Дербник - был обитателем того самого Чёртова болота, где жил Волк, и куда шли наши герои. Он только что подлетел и рискнул присесть рядом с самим Разбойником. Они были знакомы давно, ещё по молодым дракам, Дербник-Болотник не раз прикрывал спину Ворона в крупных стычках с птицами соседнего леса, он был редчайший представитель местных обитателей, кому относительно доверял Ворон.
  
  - Итак, повторяю для закрепления, - прокаркал Разбойник, - вы, лохмоногие, встречаете гостей на развилке, атакуете так, чтоб они попали на нужную тропу. На подходе к болоту ваша работа, соколы. Ну, вас учить не надо, - он хмыкнул, - только помните: вы - загонщики, добыча - Хозяину! Только подготовьте их хорошенько, измотайте, израньте. Нам нельзя перестараться или наоборот...
  
  Болотник поспешил успокоить старшего собрата:
  
  - Ты ведь меня знаешь! Всё будет в лучшем виде, повеселимся! Лишь бы эти болваны нас не подвели на развилке, - он презрительно кивнул на сычиков, те обиженно закряхтели, заухали. - А ну цыц, молодняк! - прикрикнул на них Дербник. - Ваше дело слушать и слушаться.
  
  - Да мы чё, мы ничё... - заворчали они. - Чё мы, совсем тупые?..
  
  Ворон скривил клюв: "Да уж так и есть!"
  
  - Выдвигайтесь, ждите. И помните: ошибки быть не может - иначе сам всех сожру!
  
  Всё это время лишь один Чеглок сидел молча и неподвижно. Он презирал сычиков, брезгливо смотрел на Болотника, который весь прямо выворачивался перед боссом. Ворона он не любил, но побаивался. Разбойник был и сильнее, и коварнее. Чеглок согласился участвовать в этой истории из-за старого долга. Чеглок был пришлый, его лес находился за горой, в часе полёта. Ему пришлось покинуть родной лес из-за страшного летнего пожара. На новом месте ему не обрадовались местные хищные птицы, слишком уж высокомерным он был, никогда не льстил, не подлизывался и не делился добычей. Однажды банда молодняка решила разобраться с Белогорликом по-свойски, а проще - порвать его. И они бы выполнили своё, но тут неожиданно за новичка вступился Ворон, которого все боялись и слушались. Он отозвал свою свору, приказал считать Чеглока за местного, а самому соколу сказал:
  
  - Живи, брат, спокойно, только, возможно, придёт день, когда я тебя попрошу об услуге. Надеюсь, ты не забудешь о сегодняшнем и отдашь должок...
  
  И вот время возвращения долга пришло. Чеглок сглотнул отвращение и снялся с ветки, расправив крылья.
  
  Ворон посмотрел вслед своей банде. "И всё-таки, всё-таки... - нахмурился он, - нужен запасной вариант".
  
  "Запасной вариант" любил охотиться по ночам, поэтому был очень недоволен визитом Ворона, когда тот стал бесцеремонно стучать в дверь. Мистер Кун ощерился и вынырнул из дупла:
  
  - Нуууу?!
  
  Ворон на всякий случай отшатнулся подальше от острых зубов куницы. Зверёк хоть и небольшой, но ловкий, смелый и злобный, с таким связываться не стоит.
  
  - Дело есть, мистер Кун. Занятное дельце, по Вашей части. Специалист нужен, - польстил Разбойник.
  
  - Хм, - блеснули глаза куницы. - А что я буду с этого иметь?
  
  Ворон внутренне улыбнулся. Мистер Кун был известен не только своей ловкостью и коварством ночных нападений, но и непомерной жадностью и вечным голодом. На этом и нужно было сыграть.
  
  - Есть в лесу пара только мне известных местечек... С диким мёдом, - как бы невзначай обронил Разбойник. Глаза куницы тут же вспыхнули: это было его любимое лакомство. Договор был заключён.
  
  +++
  
  Троица отправилась в поход. Впереди шёл Мур с рюкзаком на спине, на рюкзаке сидела тревожная Синичка, сзади плёлся Русайкин, беспрерывно шмыгавший носом и вертевший головой по сторонам. Они прошли через усадьбу и исчезли в лесу. Кукушки осторожно отправились следом.
  
  Мурова компания не торопясь продвигалась по лесу.
  
  - Гляди в оба, - шепнул Мур Синице, - засада может быть где угодно. Помнишь, где что лежит? Всё должно быть быстро, если что...
  
  - Да-да, - дрожащим голосом шепнула в лохматое ухо птаха и вдруг положила ему доверчиво крыло на голову: - Мур, всё будет хорошо?..
  
  - Не боись, - мурлыкнул негромко защитник птичек и зайцев, - я с тобой.
  
  Зайцу было худо, его тошнило, хотелось упасть на землю и верещать от страха: страха за себя, за семью, за Мура с Синицей. Страх был самой большой бедой Русайкина. Многие зайцы трусишки от природы, но Русайкин был трусом в первых рядах трусливости, ещё в детстве его все обижали и дразнили, а он только мог плакать да жаловаться маме, за что получал ещё больше тумаков. Спасибо, встретилась такая зайчиха, которая смогла полюбить недотёпу, чем немного подняла его упавшую в глубокую яму самооценку. Русайкин хотел бы стать храбрым и сильным, как Мур, вот только... не умел этого. Ему было страшно даже думать об этом, не то, чтобы решиться, а так хотелось - зарычать, выпустить когти и... И тут он стукнулся лбом о ствол берёзы, так что слёзы брызнули из глаз. Пока он тёр лапами шишку и хлюпал носом, Мур с Синицей ушли за поворот.
  
  - Эй, - вдруг раздалось с ветки берёзы, - Русайкин!
  Зайца так и передёрнуло. Но это был не Ворон, а всего лишь очередная сорока-брехунья.
  
  - Заяц, - сорока пригнулась поближе, - а ты знаешь?..
  
  - Что? Что?! - испуганно спросил Русайкин.
  
  - Не знаешь? Бедненький! - сорока зацокала языком. - Многие уже в лесу об этом прослышали: Ворон-то...
  
  - Ааа??!
  
  - Да семью-то твою полонил, да-да, прилетел рано утром, пока спали сладко, вломился, всех похватал, да к себе в дупло уволок. Говорят, что какой-то должок у тебя перед ним - вот вернёшь, а потом и семью вернут, деточек-то твоих малых! - сорока притворно всхлипнула. - А коли не вернёёешь... - сорока развела крыльями. - Ну, бывай, горемыка!..
  
  Сорока вспорхнула и улетела. Русайкин в ужасе забился головой о ствол берёзы: "дети, дети, женушка!!"...
  
  - Ээй, - раздалось неподалёку, - Заяц, ты где?.. - встревоженные друзья выскочили из-за поворота. - Ты живой, ты что?..
  
  Заяц сквозь слёзы пролепетал:
  
  - Я... тут... иду... ударился... Шишка...
  
  - Бедняга! - Синичка погладила и его крылышком. - Пройдёт, идём же.
  
  Они отправились дальше.
  
  Мур шёл по тропинке осторожно, но бодро. Он не забывал о шпионах, прячущихся в ветвях, поэтому глядел в оба, незаметно разминая лапы для возможного броска. При этом время от времени он кидал Синице, сидящей на рюкзаке, малозначащие фразы, типа: "ой, глянь, какое дерево кривое", "а ты чайник дома не забыла из печки вынуть?", "так как там эта травка болотная называется?.." - тем самым показывая, что ни о чём якобы не подозревает. Синица включалась в игру и поддакивала, хотя порой невпопад: так, про чайник она ответила, зыркая чёрным глазиком:
  
  - Да-да, надо пирога к чаю испечь!..
  
  Мур хмыкнул и поправил рюкзак поудобнее. Последний раз с рюкзаком он ездил три месяца назад в город. Тогда он на электричке отправился в хозяйственный магазин, купить всякие прибамбасы для отшельнической жизни: примус (на всякий случай), фонарик, удочку, болотные сапоги, средство от комаров (они сквозь шерсть не могли его прокусить, конечно, но вечно лезли в глаза, нос и рот на рыбалке, фу). Накупил всякой всячины и подарков для новогодних развлечений (к нему на Новый год собиралась приехать родня с украинского села Печихвосты, отметить новоселье). В книжной лавке набрал себе исторических романов и детективов для долгих зимних вечеров и музыкальных сборников для разучивания новых натрубейных песенок. В общем, загрузил он в тот раз рюкзак под завязку, еле допёр.
  
  Русайкин догнал их и плёлся сзади, растирая слёзы по морде. Синица утешила бы его, расспросила, но боялась кукушкиных глаз, которые она однажды мельком заметила в кустах.
  
  +++
  
  Зайчиха-бабушка озабоченно поглядывала на дочку. Прискакала с детьми подмышкой, ничего не объяснила, сказала, что соскучились, чмокнула в нос и пресекла все дальнейшие расспросы. Пока девочки играли с дедушкой в лапту, развернула бурную деятельность - подметала, драила полы, мыла посуду - причем чистую! - бросала на полдороге и мчалась поливать петрушку и салат на подоконнике.
  
  - Мама, я за репкой сбегаю, - наконец сказала Зайка и выскочила за дверь, даже не взяв мешка. Зайка бежала, сама не зная куда, охваченная непонятным ей волнением. Непутевый муж никак не шел из головы. Где он, что он, жив ли... Совершеннейший олух, растяпа, тёпа и бестолочь, но ведь отец зайчат и какой-никакой, а супруг. Надо что-то делать, вертелось в голове, а что, что делать, когда неизвестно, где он и от кого его спасать. "А вдруг он вернулся домой?" - подумала Зайка и со всех ног бросилась бежать, петляя между кустами, оставляя за собой вихрь красно-желтых листьев... Не добежав метров двести до дома, Зайка сбавила темп и на всякий случай стала красться как лисица, хотя длинные задние лапы в этом очень ей мешали. Она вздрогнула всем телом, почувствовав около себя движение воздуха и шелест крыльев.
  
  - Зайка, Зайка, а я тебя ищу, - раздался над самым ухом голос маленького серого Поползня.
  
  - Что, малыш, что случилось? - в ужасе подняла глаза Зайка.
  
  - Во-первых, ты вовремя увела детей, очень, очень вовремя - прилетал Ворон и, в досаде, что ему не досталась добыча, разгромил ваш дом... - Зайка затряслась и похолодела, ожидая еще более страшных новостей. - Во вторых, Заяц ведет Лохматого и Синицу на болото, прямо в пасть Волку.
  
  - Ох, - прошептала зайчиха.
  
  - Но это потому, что Ворон его шантажирует, - сказал Поползень, перевернувшись на сосне вниз головой и глядя на Зайку круглым блестящим глазом. - Заяц думает, что Ворон вас всех похитил и съест, если он его обманет...
  
  - Ох-ох, откуда ты все это знаешь? - дрожа, спросила Зайка.
  
  - От Фифы, - сообщил Поползень. - Фифа - болотная птица, знает все, что там делается, слышала разговор Волка с Вороном и вообще следит за событиями.
  
  - Ах, что же делать, что же делать, - забормотала Зайка. - Я совсем не знаю никакого Лохматого, и не уверена, что знаю Синицу - их в лесу так много... но не хочу, чтоб Заяц стал предателем... да ведь и достанется ему, если что-то пойдет не по плану...
  
  - Да, Зайца надо выручать, хотя бы его, - пискнул Поползень.
  
  - Узнай, миленький, где они сейчас, далеко ли от болота, - взмолилась Зайка, - а я тут посижу, подумаю...
  
  Поползень кивнул и зигзагами умчался. А Зайка зарылась в холодные листья и попыталась сосредоточиться...
  
  +++
  
  Кот с рюкзаком на спине и Синицей на рюкзаке продолжал топать по лесным тропинкам. С деревьев время от времени раздавалось легкое хлопанье крыльев, какой-то шепоток, но когда Синичка вскидывала головку вверх, всё замирало. Замирало и синичкино сердце от страха, что там будет за следующим поворотом. Заяц плёлся сзади, затравленно озираясь по сторонам слезящимися глазами - у него была аллергия на споры табачных грибов. Наступишь на такой гриб, а он пыхнет тебе в нос коричневой вонючей пылью... Заяц про аллергию знал и обычно старался внимательно следить за тем, куда наступают его лапы, но нынче ему было всё равно. "Боже, что это?! - уши Зайца взметнулись вверх как две антенны, он замер посреди тропинки. - Неужели собаки?!"
  
  И верно, лай собак услышали уже и Кот с Синицей. Мур был отважен, но связываться с собакой, еще и неизвестно какого размера, не видел никакого смысла. Судя по звукам, псов была целая свора, и они стремительно приближались. Мур не стал терять времени и мигом взлетел на ближайшее дерево, мявкнув подружке, чтоб держалась крепче. Краем глаза Кот заметил серое пятно, со скоростью звука метнувшееся в кусты... Через несколько секунд сумасшедшего бега Заяц почувствовал сильный толчок и кубарем полетел в какую-то глубокую яму. Кот и Синица в это время изумленно наблюдали проносящуюся между деревьями стайку соек, дружно и громко гавкающих на весь лес. Они переглянулись.
  
  - Что за представление? Игра у них, что ли, такая?
  
  - Первый раз такое вижу... - пожала плечиками Синичка. - Надеюсь, Заяц не умер от страха, он ведь такой впечатлительный...
  
  - Отсюда я его не вижу, - сказал Мур, - но, может, притаился где-то. Буду слезать, держись давай.
  
  Для кошек и котов спуск вниз - большая проблема, если вы не знали. Редкий кот способен так же изящно покинуть дерево, как взлетел на него, спасаясь от врагов. Но Мур владел этим искусством гораздо лучше своих собратьев, и через несколько секунд друзья уже были на земле и оглядывались в поисках своего несуразного спутника.
  
  Заяц же, свалившись на дно какой-то норы, свернулся в клубок и задрожал от страха.
  
  - Не бойся, я с тобой, - вдруг услышал он родной голос своей Заиньки и оказался в ее теплых лапах. От счастливого облегчения у Зайца помутилось в голове.
  
  - Где ты, откуда детки, почему, - залепетал он, чуть не плача, в темноте обнимая Зайку.
  
  - Детки у бабушки, а я тут, теперь тебе не надо никого предавать, мы пойдем домой, - сообщила Зая деловито, - посидим тут чуток, выждем, а потом короткими перебежками двинемся. Какое-то время поживем у моих, пока все не успокоится...
  
  +++
  
  В кустах бузины около перекрёстка возились и ругались:
  
  - Подвинься, урод!.. Все лапы оттоптал!
  
  - На себя посмотри! Если я урод, ухх, то и ты, братец!
  
  - Ты мне брат?! Ты - ошибка природы, тебя мамаша, небось, в приюте для дебилов нашла!
  
  - Чё-о-о?! Да я щас тебя!..
  
  - Заткнитесь, уроды!! - зашипел злобно старший сычик на двух дебилов-близнецов, готовых выклевать друг другу глаза. - Сам вас урою, раньше Ворона! Забыли, зачем мы тут? А ну, тихо! С вами гостей пропустим!
  Братья заворчали, но притихли на время. На ветке вдруг очутилась кукушка:
  
  - Гости идут! Готовьтесь! - выдохнула и исчезла.
  
  Сычи встрепенулись, напыжились и приготовились. Один из близнецов высунул любопытный нос из кустов. Его-то первого и заметил Мур.
  
  К перекрёстку друзья шли быстро, но осторожно. Ещё издали они услышали какой-то шум, доносящийся из зарослей бузины. Около тех кустов дорога расходилась в три стороны: к Чёртову Болоту, вторая к земляничной опушке и дальше к ручью, а третья вела мимо оврага, сближаясь с ручьём, и выводила за пределы леса, в сторону деревни. Мур остановился, насторожился, увидев гнутый клюв и глупые огромные глаза.
  
  Глаза в кустах захлопали, а клюв изумлённо ухнул:
  
  - Вот это да, ух! Чудище лохматое! - кусты затрещали, заругались, и на тропу, ведущую из леса, выскочили три сычика. Они вылупились на Кота с Синицей, нахохлились, стали опускать головы, переминаться, ухать, всячески показывая недружелюбие, смешанное с опаской.
  
  Синица вцепилась Коту в плечо: "Ой, Мур!"
  
  - Спокойно, - шепнул он ей, - будь готова... Вам чего? - громко крикнул он сычам. - А ну, проход освободите!
  Сычи заворчали, услышав голос кота, стали переглядываться. Старший выдвинулся вперёд:
  
  - Это наша дорога, чужак, ухх! Мы это, как его... - он нахмурился, вспоминая сложное слово. - Ух, да! Таможня мы, хыхыхх! - сычики загоготали дружно. - Плати налог: одну жареную синицу, гыгы, ухх!.. - и все трое угрожающе шагнули навстречу коту.
  
  Глаза Мура сузились, он зашипел на сычей так яростно, что они в испуге остановились.
  
  - Синица, давай! Как договаривались! - выкрикнул Кот и вытянул обе передние лапы вверх. В мгновение ока (не растерялась пичуга) в левой лапе оказалась рогатка, а в правой - небольшой камень-голыш. Пока сычи таращили глаза на непонятную штуку, Мур резко натянул резинку рогатки, камень свистнул и залепил прямо в лоб одному из близнецов, так, что тот кувыркнулся в кусты, даже не вскрикнув. А в лапу Коту Синица уже вложила новый камень, который через секунду ударил со всей силой второму близнецу в толстый живот. Тот с воплем ужаса согнулся пополам (ну, почти пополам, насколько брюхо позволило), обхватив себя крыльями, но ещё один камень тут же перебил ему левое крыло. Сычик заверещал от боли и упал на тропу. Старший брат тоже заухал от ужаса и злости, глядя, как его братья в течение пяти секунд вышли из боя, даже не начав его.
  
  Мур выскользнул из лямок рюкзака:
  
  - Будь тут! - крикнул он Синице и в один прыжок очутился на груди старшего сыча. Тот упал на спину, но успел ударить кота грубым клювом в нос. Кровь из царапины брызнула в морду сычику, а Мура царапина только разозлила, и он с боевым воем вонзил в сыча все когти, а зубами стал рвать ухо. Они покатились клубком, поднимая пыль на тропе. У сычика не было шансов перед котом, тот был раза в два крупнее и тяжелее, наверно, в четыре, да и в подвижности кот давал сто очков вперёд неповоротливому сычу, который был герой налетать на мышей ночью, а вот на земле был не силён. Тут бы ему и пришёл конец, но в это время разъярённый Мур услышал придушенный писк Синицы. Он бросил истрёпанного сычика и метнулся к рюкзаку. Синицы там не было. Кот успел лишь увидеть, как подругу тащит в зубах по ветвям, прыгая с дерева на дерево, какой-то юркий зверёк с длинным пушистым хвостом.
  
  - Нет!! - зарычал Мур и бросился в погоню, забыв сразу и сычей и рюкзак...
  Никто из участников битвы не заметил сидящего на верхушке сосны Белогорлика. Тот наблюдал все перипетии сражения и изумлялся: "Вот это Лохматый! Потрясающая реакция и бесстрашие!" Чеглок сам был смелый боец и уважал подобных себе.
  
  +++
  
  Сын Зайца и Зайки при рождении был назван Четик, потому что появился на свет четвертым. Так придумали Русайкин и его жена - называть детей по порядку их выброса в большой и опасный мир. Сначала покинули уютный мамин живот девочки - Первика, Второчка, Трика, потом Четик, а потом Пятик... Пятик вот уже год как ушел от своей семьи на Небесную лужайку. Помните, его украл Ворон? Четик очень скучал по младшему брату, больше всех, наверно. И поклялся отомстить за его гибель. Что бы там не говорили мама с папой про красоту и изобильность Небесной лужайки, но Четик считал, что там веселее всем вместе. Он думал, что негоже маленьким первыми переселяться туда, где нет еще никого родного, даже встретить некому. И Ворон должен ответить за свое коварство, так решил для себя Четик, но никому, конечно, про это не сказал.
  
  В семье его перестали звать Четиком уже давно, а кликали Чоном. Сначала мама звала - Зайчон, потом имя сократилось до Чона.
  
  Так вот, когда Зайка и Заяц вернулись к детям, уставшие, но почти счастливые, Чону удалось подслушать их сумбурный разговор, прячась в малиннике. Девчонки все еще играли с дедом в волки-козлики, бабушка тушила капусту с маслятами к обеду, а родители вполголоса обсуждали свои приключения. Заяц поведал жене всю душераздирающую историю, а она рассказала, как искала соек, упрашивала их поднять переполох собачьим лаем, а сама притаилась в зарослях шиповника неподалеку, возле старой барсучьей норы. Был, конечно, риск, что Заяц ломанется в противоположную сторону, но умница Зайка правильно рассудила, что инстинктивно ноги понесут его в сторону родного дома. Так и вышло. А поставить ему подножку - не кричать же на весь лес! - и свалиться в обнимку в нору было уже делом техники.
  
  Из рассказа отца Чон понял не всё, но главное уловил - их кровный враг Ворон замыслил погубить какого-то Кота (никогда о таких зверях зайцы не слышали) и его подружку Синицу. Совсем безобидная птица, ясно, что нуждается в защите... Чон понял, что эти двое очень радушно отнеслись к его папе, а он, поддавшись шантажу Ворона, должен был своих благодетелей предать и привести на страшное болото. Где, как всем известно, жил Волк. Что может несовершеннолетний, зеленый, можно сказать, зайчонок против Ворона и Волка? Совсем ничего, грустно ответите вы, и будете неправы.
  
  Чон верил, что ум и быстрота реакции бывают важнее, чем сила и злоба. И еще он очень верил в то, что зло нельзя оставлять без наказания. Сидеть, трясясь от страха, бояться собственной тени, ждать напастей и спать вполглаза - от этих почтенных заячьих традиций Чона тошнило. Иногда ему казалось, что он не совсем заяц, а, может, немного, каким-то образом, и лев, или, на худой конец, какой-нибудь песец, быстрый и бесстрашный... Никакого плана в его голове не сложилось, но Чон знал, что должен попытаться как-то помочь папиным друзьям. Тяжело было думать, что Кот и Синица будут считать отца трусом и предателем... И еще мог подвернуться случай отомстить Ворону. Зайчатам отлучаться от дома было нельзя под страхом лишения сладкого, но Чон решил рискнуть.
  
  Тревогу подняла бабушка. Ей нужно было подкрутить овощерубку, чтобы измельчить морковку и кольраби на котлеты. Дедушка играл с внучками, Зайки до сих пор не было, вечно она заставляет волноваться. И бабушка стала звать на помощь Чона, но он не отзывался. Зато откуда ни возьмись, из кустов появилась Зайка, да не одна, а с супругом.
  
  - Хм, а пошла репки нарвать, - только и произнесла удивленная Зая-старшая.
  Зайка строго глянула на мать, мол, лишнее говоришь, тогда бабушка нервно заулыбалась зятю, который выглядел так, словно побывал не только в пасти, но и в желудке медведя.
  
  - Скоро будет обед, - сказала она, - вот только мне помощь нужна, а Чона дозваться не могу.
  
  Логично было бы увидеть источник грубой мужской силы в Зайце, но и ежу было ясно, что сейчас он в худшей из своих форм.
  
  - Иди, отсыпайся, - приказала Зайка мужу, и одним движением сильных лап подкрутила овощерубку.
  
  - Погоди, - слабо запротестовал Заяц, - я бы сам... Я хочу быть полезным...
  
  - Хочешь - иди, поищи Чона, - велела Зайка, - а я тут маме помогу.
  
  Через 10 минут, когда энергичная Зайка успела накрутить целый тазик вареных овощей, приплелся Заяц и забормотал:
  
  - Его нигде нет...
  
  +++
  
  Тем временем Чон уже крался вдоль тропинки, по которой еще не так давно шли Мур с Синицей и Заяц. Вернее, тихо перебегал от куста к кусту. Хотя тишину соблюдать было ох как непросто, под лапами шуршали листья. Ничего подозрительного пока не было ни видно, ни слышно, но в тихом осеннем воздухе явно витали какие-то опасности. Чон потрогал свой берестяной пояс с карманом: там было оружие, которое он изобрел сам - длинная твердая камышинка и горсть сухого гороха. Так, всё на месте, под лапой. Конечно, тренировок было недостаточно, той меткости, о которой мечтал, Чон пока не достиг. Учиться стрелять он мог только до рассвета, пока все спали, иначе скандала не миновать. Заяц должен тренироваться только в беге - все остальное от лукавого, неприлично и недостойно. Неделю назад Чону удалось метким выстрелом повалить с ветки куницу, которая подбиралась к беличьему дуплу. Попал не в глаз, правда, куда метил, а в ухо, но и этого оказалось достаточно, чтобы куница была выбита из колеи, свалилась от неожиданности в кусты малины, дико шипя и скуля от злости. Но свое разбойничье намерение оставила на этот раз и, постанывая, убралась восвояси.
  
  Вы думаете, что это фигня, а не оружие? Вы очень ошибаетесь. У индейцев майя было такое, испанцы называли его "серботана". Правда, стреляли не горохом - может, не рос он у них - а глиняными шариками. А многие туземные племена так охотятся на птиц. Ну, про охоту на птиц мы не будем, вы же помните, Синица в опасности.
  
  А мы отвлеклись на зайцев и совсем забыли про нее и Мура. Но сейчас наши герои пересекутся в одной точке времени и пространства, и мы поймем, для чего судьба вела их друг к другу.
  
  Так вот, сначала Чон замер с колотящимся сердцем, услышав странный, ни на что не похожий звук совсем близко, у него над головой. Звук это был похож на утробное рычание, но кого? - явно хищного страшного зверя. Усилием воли вытащив душу из пяток, Чон выхватил свою серботану, закинул в рот горошину, приготовившись дорого продать свою жизнь, и осторожно поднял голову...
  
  На могучей сосне, подпиравшей вершиной небо, происходило что-то, достойное кисти Айвазовского. Сначала Чон увидел на толстой ветке метрах в шести над землей неизвестного зверя, который и издавал на низкой ноте так напугавший Чона звук. Лохматый хвост зверя резко дергался, как сошедший с ума часовой маятник, короткие уши были прижаты к голове. Чон перевел взгляд туда, куда смотрел незнакомец. На другой ветке, балансируя хвостом, сидела знакомая Чону мерзкая куница, держа в зубах какую-то крохотную птичку. "Да это Синица! - сообразил Чон. - Коту надо ее спасти!"
  
  Сосна была старая, многие ее ветки высохли, и, как понял Чон, получалось так: позади куницы деревьев не было - там уже начинались кусты и всякая низкорослая растительность - болото было близко. Соседние ветки с обеих сторон были сухими и тонкими, на них куница перепрыгнуть никак не могла. Кот загнал ее в тупик, но что было делать дальше - ведь в любую секунду куница могла сжать зубы на тонкой птичьей шейке, а потом вступить в схватку с котом. Но, видимо, убивать птичку почему-то не входило в планы хищницы. Чон понял: Кота - а незнакомец, конечно, это он и есть - хотят заманить на болото, для этого и была захвачена в плен его подружка. Ясно было, что в этой ситуации паритет сил мог длиться, пока у кого-то не выдержат нервы.
  
  И Чон понял, что наступил его час. "Так... выровнять дыхание... Куда бы прицелиться? В глаз рискованно, можно попасть в Синицу... Попробую в живот... снизу. Хорошо, если удастся попасть в челюсть, тогда эта гадина точно разожмет зубы". Лапы немного дрожали, и Чону пришлось еще полминуты ровно и глубоко подышать, чтобы успокоиться. Потом он набрал в грудь воздуха и фууууух... Крупная сухая, твердая, как камень, горошина полетела во врага, ударила в беззащитное пузо и заставила рухнуть вниз. От напряжения и страха Чон не успел заметить, куда делась Синица. Если бы он умел лазать по деревьям, сейчас было бы самое время взлететь наверх и притаиться в каком-нибудь дупле. Потому как куница была не дура и на этот раз могла понять, что рядом притаился кто-то коварный, но мелкий. Ведь если бы был крупный и сильный, то вышел бы на битву, а не бил исподтишка. И ей должно прийти в голову его поискать и порвать на мелкие говядинки, как выражалась Трика, младшая из сестренок Чона. Бежать Чон не хотел, вдруг его помощь еще могла пригодиться. И он затаился как партизан, стараясь не дышать и слиться с природой...
  
  +++
  
  Мур сидел, вжавшись в ветку, готовый в любой момент к атаке. Но не нападал - боялся за Синицу. И тут на помощь пришло чудо: ошарашенный Мур увидел, как похититель взвыл, выронив жертву, и кувыркнулся с ветки в траву под сосной. Синица пискнула: "ай!" и упала в куст. Кот подобрался и совершил гигантский прыжок прямо на голову куницы.
  
  Мистер Кун только собирался встать, едва оправившись от неожиданной боли в животе, как тень кота накрыла его. "Тяжёлый!" - мелькнуло у куницы в сознании, когда они покатились по траве, всаживая когти друг другу в шерсть. Но тут раздался странный шум, кот завыл и ослабил хватку. Мистер Кун откатился в сторону и приготовился к новому нападению, но увидел, что Лохматому уже не до него. Два сокола атаковали того, хлопая крыльями и ударяя клювами в голову. Мур рычал, уворачивался, прыгал, пытаясь достать лапой нападавших, но оба сокола были опытные бойцы, закалённые в многочисленных схватках, они не подпускали кота близко. Пока он прыгал на одного, тот взлетал, а второй сокол атаковал со спины. При этом соколы медленно, но верно оттесняли кота к болоту.
  
  "Так, с этим разберутся без меня, - отметил про себя мистер Кун. - Теперь надо с пичугой довершить, сделка есть сделка". Кун стал озираться: куда же свалилась эта мелочь? И тут в дальних зарослях можжевельника увидел совсем не синицу: молодой зайчик привстал на задние лапы и завороженно наблюдал за битвой, а в лапах у него была... странная трубочка. У куницы заныл живот от злобы: "Ах ты, гадёныш! Ну, сейчас ты узнаешь!.." Мистер Кун вмиг забыл о птице и, припав к земле, стал подкрадываться к Чону.
  
  "Эх! Как же помочь?.. Стрельнуть?.. Так не попадёшь, вон какая круговерть!" - Чон аж подпрыгивал от боевого возбуждения, наблюдая битву кота с двумя соколами. Горошину он перекатывал во рту, готовясь плюнуть во врага в подходящий момент. Он совсем забыл о кунице. А она была уже совсем близко и готова к прыжку. И тут кто-то резко свистнул: "фи-фи!" Зайчик обернулся и увидел подкрадывающегося врага. "Ой, проспал!" - Чон от неожиданности забыл, что можно стрельнуть горошиной, вместо этого он швырнул трубочку в морду Куна и бросился в лес спасать свою жизнь. Куница завизжала, получив трубочкой по носу, и помчалась вслед.
  
  В такой бешеной драке Муру участвовать ещё не приходилось: это не тупые сычики или Ворон. Соколы теснили его всё дальше и дальше на болото (и всё дальше от Синицы!). Он никак не мог прорваться сквозь их заслон, они атаковали методично и слаженно, царапины покрывали морду кота, клочки его шерсти вырывались мощными птичьими когтями, было больно, но самое главное - хотелось выть от невозможности изменить ход битвы в свою пользу, вернуться к подруге, которой по-прежнему могла угрожать опасность от куницы. Мур всё отступал и отступал, пока не оказался на болотистой поляне, под лапами захлюпало. И тут соколы внезапно прекратили атаковать и взлетели. Они уселись на дальние дубы и замерли. Удивлённый Мур отряхнулся и... услышал, что за спиной кто-то есть...
  
  +++
  
  Волк стоял на пригорке у края болота и наблюдал за битвой Лохматого с соколами. Азарт сражения передавался и ему, шерсть на загривке приятно покалывалась холодом, мышцы ног напрягались, когда кот в отчаянном прыжке пытался достать врагов. "Неплохо, неплохо, - думал Хозяин. - Смелый зверь этот Лохматый, вот только мелковат для претендента на моё место. Я бы обоих соколов порвал в два прихлопа, а этот малыш с трудом справляется, только гордость и боевой пыл не позволяют ему признать, что пора в кусты, заклевали бы соколы, если бы захотели". Волку стало даже весело. Он сел и негромко рыкнул, позёвывая. Соколы оставили кота и отлетели, а "претендент" вздрогнул и обернулся.
  
  "Ох! - измученный Мур припал к земле и напрягся. - Да что ж такое, со всех сторон! Пошли, называется, за травкой..." Спина болела, морда была расцарапана, силы на исходе, а тут, метрах в десяти от него, сидел большой седой волчара. Мур знал о волках, ему ещё в детстве папа рассказывал страшные сказки про волка и козликов, про Красную Шапочку. Но вживую увидел впервые и совсем упал духом: драка означала конец... Волк был крупнее кота во много раз, Мур ведь не кавказская овчарка или волкодав, чтобы надеяться на что-то в поединке с подобным соперником. А где-то там была милая Синица, которая нуждалась в помощи, в защите... А, может, уже и не нуждалась, а может, уже и... Нет, даже невозможно думать о таком!.. Мур отчаянно зарычал и вогнал когти в землю.
  Соколы сидели на ветке дуба (подальше друг от друга) и отряхивались после стычки. Внезапно между ними оказался Ворон.
  
  - Карр! - довольно выдохнул он. - Смотрю, всё идёт по плану. Последний акт комедии, а мы в первых рядах! - он захохотал над собственной шуткой. Болотник угодливо подхихикнул, а Чеглок только отодвинулся ещё и промолчал.
  Разбойник перемнулся с лапы на лапу, усаживаясь поудобней: - Интересно: вкусные ли Лохматые? Надо будет у Волка пару косточек перехватить, проверить, карр! - и он опять захохотал погромче, надеясь, что Лохматый услышит его.
  
  И Мур услышал, но ему некогда было даже подумать о Разбойнике. Волк встал и неторопливо сделал несколько шагов в сторону кота. Мур застучал хвостом по земле, приготовившись к последней в жизни схватке. Но волк остановился:
  
  - Так это ты? - хриплый голос Волка резал слух, как нож - хлеб. - Претендент?
  
  Мур опешил. Он никак не ожидал, что грозный лесной бандит обратится к нему с вопросом, да ещё таким странным. Он даже не нашёлся, что сказать, только сглотнул ком, застрявший в горле.
  
  - Забавно, - продолжил Волк и сделал ещё пару шагов, а Мур отступил, тоже на два шага, не выпуская того из виду. - Забавно, что ты всерьёз решил претендовать на моё место. Быть Хозяином леса - непростая ноша, не для таких мелких зверей, как ты. Я надеялся, что будет кто-то размером с меня, а то и больше, а ты...
  
  - Я не понимаю, о чём ты говоришь, - наконец Мур обрёл власть над голосовыми связками. - Какое место, какой "хозяин"? Кто претендует?
  
  - Ну, ты же. Или уже передумал? Испугался? - Волк благодушно хмыкнул. - Надеялся, что кто-то помельче тебе встретится, типа бобра или куницы?
  
  Мур отступил ещё на шажок. А Волк продолжил:
  
  - Ты вообще кто такой? Впервые такого зверя вижу. Не отрицаю - ты смел, я видел твою битву с соколами. Но из какого леса ты к нам явился, герой? Не бойся, я, когда разговариваю - сразу не убиваю. Бойся, когда я молчу.
  
  - Я не из леса, - ответил Мур, - я живу около леса, только так далеко никогда не заходил ещё. Я - кот.
  
  - Кот? Хм, это что такое? - Волк снова сел.
  
  - Нуу, это... я, - Мур растерялся. - Такой вот... Живу в домике, ловлю мышей... Песни пою, - непонятно зачем сказал он.
  
  Волк хмыкнул:
  
  - Мышей? Песни?
  
  - Ну да, - подтвердил "претендент". - И я ни на что не претендую. Случайно сюда попал. За травкой для больного мы шли...
  
  - Мы?.. - Волк наклонил голову и внимательно посмотрел в глаза коту. - Ещё с одним Лохматым?
  
  - Да нет, так, с другом, птица она... - настороженно сказал Мур. - А тут нападают со всех сторон: то сычи, то вот эти... - он кивнул в сторону дуба, не отводя взгляда от волка.
  
  - Интересно... - Волк задумчиво посмотрел в сторону дуба. Увидел Ворона, который не слышал издалека разговора волка с котом, но следил с тревогой за ними. Разбойник не рискнул смотреть Хозяину в глаза. Соколы вообще сделали вид, будто они здесь ни при чём. - А с Вороном ты, случайно, не знаком?
  
  Мур посмотрел на дуб и заворчал:
  
  - Встречались... Птичку я у него отбил, подрал малость. Жаль, вообще башку не открутил, - Мур фыркнул гневно.
  Глаза Волка потемнели. Он лёг.
  
  - Так-так... Значит, ты на болоте случайно, говоришь?
  
  - Ну да.
  
  - И Хозяином стать не стремишься?
  
  Мур с недоумением посмотрел на Волка и тоже сел:
  
  - Да я и так хозяин: у меня дом, огород, пруд... Мне хватает. Одну печку топить - умотаешься.
  
  Разбойник нервничал. Очень нервничал. План не слагался с действительностью: вместо того, чтобы в момент порвать на части зазнавшегося Лохматого, Волк улёгся и ведёт неторопливую беседу с этим хвостатым! Вмешаться Ворон не смел, особенно после того, как Хозяин задумчиво посмотрел в его сторону: ох, нехороший то был взгляд... Ворон со злости стукнул клювом об ветку и каркнул.
  
  Лохматый забавлял Волка. Впервые за многие годы ему захотелось поговорить просто так, не то, чтобы на равных, но ради разговора, тем более, собеседник был такой необычный, не раболепные обитатели леса, которые при виде Хозяина способны были лишь на трепет и паралич мозга.
  
  - А зачем печку топить? - спросил Волк (кто бы мог подумать, что он вообще способен на такие... несерьёзные вопросы!).
  
  - Ну как - чтоб тепло было ночью, дровишек там подкинешь, огонь пожарче... Сунешь горшок с кашей - она потомится, зальёшь сливками - хорошо... - Мур аж на секунду глаза прикрыл, забыв про суровую реальность. - Опять-таки: спать на горячей печке приятно, косточки греть...
  
  - Ого, - удивился Волк. - Это тебе не в сыром логове на гнилой подстилке валяться. А что там насчёт песен?
  
  - А что? - тоже удивился Мур.
  
  - Ну, спой чего-нибудь. Я в молодости любил петь, - у Волка потеплели глаза, расслабились мышцы. - На луну как взвоем с братьями - любо-дорого, хором. Я басовую партию вёл.
  
  - Эээ, - Мур совсем опешил от такого неожиданного перехода событий с драки на песни. - Даже не знаю...
  
  - Ну, любимую какую-нибудь, такую - боевую, охотничью, - подсказал Волк.
  
  - Любимую? Охотничью? Хм... Если только вот... Я в молодости сочинил... - Мур смутился. - Она, конечно, так себе...
  
  - Да пой, не прикидывайся ежом в меду! - благодушно рыкнул Волк. - Не съем, расслабься.
  
  И Мур запел...
  
  +++
  
  Что пел волку Мур, мы обязательно узнаем, а пока надо вернуться к Чону, вы ведь помните, мы оставили его в отчаянно опасном положении. Разъяренная куница уже догнала его, схватила острыми зубами за загривок и тащила за собой. Хорошо еще, что Чон был не малышом, а подростком, весил почти как сам мистер Кун, и на дерево тот его затащить не мог. Чон изо всех сил сопротивлялся, молотил лапами по воздуху, верещал, но без толку. В его голове всплыли детские страшилки о том, как куницы расправляются со своими жертвами - сворачивают шею, прокусывают ее и пьют кровь, ужас... Мелькнула мысль, что родители так и не узнают, куда пропал их сынок... Еще пара секунд и, наверно, Чон отправился бы безвременно на Небесную лужайку, но тут случилось непредвиденное - с двух сторон на хищника накинулись Заяц и Зайка!
  
  Думаете, не бывает такого, чтобы безобидные русаки нападали на хищников? Тогда поезжайте в архив города Мормышанска и попросите газету за 4 ноября 1913 года "Мормышанские ведомости". Там на четвертой странице, в разделе курьезов, вы найдете такую заметку: "Примечательный случай произошел на охоте с Дормидонтом Щ. Его легавая взяла след зайца, охотник устремился за ней. Вскоре он услышал громкий визг своей собаки и, подбежав, стал свидетелем поразительной сцены - молодой заяц, которого преследовала собака, скрылся в кустах, а другой русак... напал на собаку, защищая, по-видимому, своего детёныша! От потрясения собака потеряла нюх и стала непригодна к охоте. Знакомые охотника свидетельствуют, что Дормидонт Щ. трезвого поведения и не склонен к фантазиям".
  
  Зайцев справедливо считают существами боязливыми, но в состоянии, которое люди называют аффектом, а зайцы - белым бешенством, эти милые зверьки становятся опасны. Их задние лапы способны наносить чувствительные удары противнику, а длинные передние зубы, созданные, чтобы грызть морковь и древесную кору, могут вонзиться в конечности врага! Жаль только, что белое бешенство наступает у зайцев крайне редко, рассказы о таких удивительных случаях передаются из поколения в поколение, о них слагаются баллады и былины...
  
  Заяц и Зайка слышали эти легенды, но никогда не думали, что сами способны впасть в подобное состояние, противоестественное для их слабой сути. Страх потерять еще одного ребенка сделал из двух дрожащих зверьков отчаянных храбрецов. Сейчас бы они сразились не только с куницей, но, пожалуй, и с лисой, попадись она им. Как и мормышанская собака сто лет назад, мистер Кун испытал такой шок от нападения зайцев, что мгновенно выпустил Чона из пасти и мячиком взлетел на дерево. Ну, представьте, что бы испытали вы, напади на вас вдруг стая разъяренных маленьких котят или, скажем, воробьев...
  
  +++
  
  Муррмяуу! Собирались коты на драку,
  Мрррр, точили когти, разминали лапы.
  Мыррмыр, вопили смело: порвём собаку!
  Рррмяу, будет от нас она драпать!
  Муррмяуу! Шерсть на холке дыбом,
  
  Мрррр, хвосты как флаги!
  Мыррмыр, зажарим пса, как рыбу!
  Ррмяу, наши когти - шпаги!
  Муррмяуу, коты - в атаку!
  Мрррр, рвите пса, бейте!
  
  Мыррмыр, гоните собаку!
  Ррмяу, вперёд, не робейте!
  Мррр...
  Уууу...
  Мыррмырр...
  Ууувауууу...
  
  - Эхх, - протянул Волк, когда они допели, - отличная песня! "Порррвём собаку!" - это прям, знаешь, отлично. Молодость вспомнил, как нас однажды в лесу обложили с собаками, еле ушёл, прорывался с боем, дрался с одной шавкой, вряд ли она после долго прожила... Да... Боевая у меня была молодость, не то, что сейчас. Ну, спасибо, тебе... Кот. Не ожидал я. В общем, так: живи, гуляй по лесу, сколько влезет, только не зарывайся. Хочешь охотиться - охоться, всё равно ты, небось, по мелочи, даже зайца не завалишь. А я что-то проголодался, пойду, надо размяться. Бывай, Лохматый.
  
  И Волк встал, отряхнулся и пошёл по мшаннику. Перед тёмными елями остановился:
  
  - Будет желание - приходи как-нибудь: споём. У меня тоже найдётся парочка песен хороших, - Волк осклабился и чуть заметно повёл ушами в сторону дуба: - Будь осторожней. У тебя проблемы ещё не закончились, держись под кустами, их там трое. Но с Вороном я ещё поговорю по-свойски... - он клацнул зубами и пошёл вглубь леса.
  
  +++
  
  Болотник сидел, разинув клюв и выпучив зенки, Ворон бился головой о ствол дуба и бормотал что-то злобно-сумасшедшее. Белогорлик перелетел на соседнее дерево, подальше от двух мерзких "сотоварищей", и тоже наблюдал с широко раскрытыми глазами: такого он ещё не видел! Гроза леса, знаменитый матёрый убийца распевал дуэтом с мелким Лохматым какую-то боевую песнь, самозабвенно задрав морду к небу и подвывая басом мотив! Точно: ни в сказке сказать, ни пером, хм, ну да... Картина маслом.
  
  Под дубом затрещали кусты. Высунулась морда с большими глазищами, посмотрела с недоумением на поляну, где сидел кот и зализывал переднюю лапу, потом вверх, где бушевал Разбойник.
  
  - Эй, ух! - старший сычик выбрался под дерево. - У вас тут чего? А мы там это... Ну, в общем. А он тут. А вы чего? А Волк чего?.. Аа...
  
  - Каррр, - зашипел злобно Ворон с ветки, - явился, тупоголовая скотина! А остальные где?
  
  - Дык это, вот этот, - заухал обиженно сыч, - который Лохматый - братки там это... Не могут они, мамаша их лечит, у одного крыло сломано, у другого шишка во весь лоб... У, гад Лохматый!!
  Ворон даже в бешенстве сохранял остатки трезвого ума, поэтому решение он принял мгновенно:
  
  - Так! Самое время сейчас - Волк ушёл, Лохматый один, нас четверо. Атакуем: соколы с флангов, сыч - во фронт, а я, ну я - с тыла зайду. И теперь не жалеть, рвать его в куски! Ну!
  
  - Аа, ээ, - заблеял сыч, - я откуда? С какову фронту? Это где, ух?..
  
  - Дебил! Спереди!
  
  - Не пойдёт, - вдруг раздалось с соседнего дуба. Все обернулись к Чеглоку. - Это совсем уж подло, - продолжил Белогорлик, - четверо на одного. Я всё-таки сокол, а не шакал, - презрительно бросил он. - Долг я отдал - да, Ворон? - как договаривались, в загоне участвовал. Как собака, тьфу! А теперь - без меня. Я не подписывался на такое.
  
  - Ах ты, предатель!.. - заёрзал было Дербник, но Ворон шикнул на него и продолжил сам:
  
  - Не подписывался, значит? Ну-ну, клюв запачкать боимся? Гордые мы - сокол, мол? А жить в моём лесу собираешься дальше?.. А...
  
  Но Чеглок перебил:
  
  - Смотри, Ворон, за собой внимательно: или забыл, какого врага ты себе сегодня нажил? В лесу есть Хозяин - и это не ты. А я как-нибудь разберусь. И шавке своей, - он кивнул брезгливо в сторону напыжившегося Болотника, - клюв закрой, а то мух наглотается, - и Чеглок взмахнул крыльями и поднялся над лесом.
  
  +++
  
  Всё произошло очень быстро: схватили, куда-то поволокли, прыгая по веткам так, что в животе всё тряслось и булькало. Потом, полузадушенная, как в тумане она увидела родную морду кота на соседнем дереве. Хотела бы ему крикнуть, но куда там, когда только жалкий сип вырывается. Дальше - больше: вопль того, кто держал её в зубах, собственный шлёп в колючий (айяй!) куст, голова кругом, клюв - в полусгнившие листья, которые, к счастью, смягчили падение. Оглушённая, она ничего не видела, только слышала ужасные звуки: визг, шум, рычание, треск веток... Страшно! Но буквально через пару минут всё стихло. И стало ещё страшней. Кто сейчас придёт: милый друг Мур или... ужасный похититель, который... съест. "Мама!!" - в ужасе заверещала она, зажмурив глаза, когда кто-то тронул её за крыло.
  
  - Не бойся! Вставай, Синица, только тихонечко. Я помогу тебе, - это Фифа трясла бедную испуганную Синицу за плечо. Та приоткрыла один глаз. - Идём, идём, надо убираться отсюда.
  
  Синичка сидела с Фифой в землянке при вывороченных корнях сосны. Здесь у Фифы было гнездо, но ее птенцы уже выросли, разбрелись кто куда, стали сами по себе, и её убежище было унылым и тёмным. Бедная Синица ужасно волновалась за Мура и рвалась идти его искать, а Фифа ласково, но строго уговаривала её быть благоразумной и сидеть в укрытии, пока обстановка не прояснится.
  
  - Пока я тут сижу, его там убьют эти страшные птицы, - плакала Синица.
  
  - А ты хочешь, чтоб вас обоих убили? - спрашивала Фифа.
  
  - Хочу, - заливалась слезами Синица, - лучше обоих... У Мура в рюкзаке было секретное оружие, я должна ему его принести! - вдруг сообразила Синица и даже рыдать перестала.
  
  - Чушь, - отрезала Фифа, - видела я его рюкзак, он больше тебя в сто раз, ты его с места не сдвинешь.
  
  - Но я могу его развязать, достать то, что внутри, и принести Муру!
  
  В заплаканных глазах Синицы горели такие воодушевление и надежда, что Фифа сдалась.
  
  - Хорошо, сиди тут и никуда не рыпайся, я схожу на разведку к болоту.
  
  Нехотя Синица кивнула головой.
  
  - Будь осторожна, милая Фифа, - тихо сказала она и, грустно нахохлившись, уселась в угол землянки.
  
  - Ничего, я тихохонько, на цыпочках, - подмигнула Фифа, - я ж тут каждую кочку и каждый кустик знаю, да и одежда у меня подходящая для маскировки... - и пестрая птица побежала, покачиваясь на своих длинных зеленых ножках, а Синица осталась наедине со своими страхами и переживаниями. Люди в таких случаях глотают корвалол или валерьянку, а Синица только дрожала и вздыхала. Раньше она так сильно боялась только за своих деток, но когда они выросли и разлетелись кто куда, все эти волнения как-то позабылись. А теперь вдруг сердце ныло и болело за недавно еще незнакомого лохматого кота, которого она поначалу ужасно боялась. Глупо. Глупо и нелепо, думала Синица, поминутно высовываясь из своего убежища и осторожно вертя во все стороны головой - не возвращается ли Фифа-разведчица... Только сейчас, в относительной безопасности, Синица почувствовала, что полёт вниз головой с дерева не прошёл даром. Помялось и возможно вывихнулось левое крыло, которым она пыталась смягчить удар, в голове шумело и покруживалось. "И как я в таком дохлом виде смогу помочь Муру?" - Синице стало ужасно жалко милого Кота, себя, потому что - куда она без него... Она забилась в уголок и заплакала.
  
  +++
  
  Если вы думаете, что спасенный от куньих зубов Чон разрыдался в родительских объятьях и позволил увести себя домой кушать бабушкины котлетки, то вы ошибаетесь. Чон очень быстро пришел в себя и заявил, что должен вернуться и найти Синицу, которая там где-то одна-одинешенька валяется в кустах, возможно, раненная. Напрасно Зайка уверяла сына, что видела неподалёку Фифу, и она наверняка помогла Синице, а Заяц, весь дрожа после приступа белого бешенства, умолял вернуться домой и покончить с ужасными приключениями. Чон был непреклонен. Родители переглянулись.
  
  - Ладно, пошли все вместе, - вздохнула Зайка.
  
  - К тому же, я потерял свою самострельную трубку, - сказал Чон, - так что посматривайте под лапы, она ещё может пригодиться.
  
  Русайкин только судорожно вздохнул. Вся его храбрость испарилась, как лужица на солнце. А солнце, кстати, как это бывает осенью, внезапно скрылось, набежали мрачные тучи, деревья зашелестели от ветра, и сверху стали сыпаться жухлые листья...
  
  Семейство смельчаков осторожно, но быстро пробиралось обратно к болоту, но не прямым путём, а через густые кусты, чтобы обезопасить себя хотя бы от нападения сверху. Вела зайчиха, хотя вперёд рвался юный герой.
  
  - Так! - строго прицыкнула Зайка на сына. - Или слушайся, или сейчас домой вернёмся! Ты ещё мал и плохо знаешь лес. Будет ещё твоё время, а пока держись поближе... - она скептически посмотрела на плетущегося сзади Русайкина, - ко мне.
  
  - Ладно-ладно, мам! - прошептал взволнованно Чон. - Я тут. Но давай побыстрей! Там ведь плохо...
  
  - Да, сынок, да, вот только перекрёсток проскочим осторожно, а там прибавим ходу.
  
  Они приблизились к перекрёстку, тому самому, где была битва Мура с сычиками.
  
  - Ой... - вдруг подал голос Заяц. - Зайка, смотри! Мешок с лямками - его Кот нёс! А почему он тут валяется?..
  Зайка внимательно осмотрела тропинки, кусты, понюхала воздух.
  
  - Да уж не от добра это... Своё хозяйство просто так не бросают. Вон перья валяются. Совы, вроде.
  
  - Мама, папа! - заволновался Чон. - А вдруг он, мешок этот, нужен Коту? А вдруг что-то важное там?
  
  Зайка почесала лапкой за ухом. Вот ведь дожилась: вместо того, чтоб суп варить, - ввязалась в авантюру, которая неизвестно как ещё кончится. Одного сыночка лишились, а тут второй голову в пекло готов сунуть... И в кого он такой? Явно не в отца, хм. Хотя бабушка рассказывала ей в детстве, что был у них в предках, лет 200 назад, заяц-воин. Такой был храбрец, сам отправился в путешествие по миру, добрался до Японии, там стал самураем Заицо... Меч носил, сражался...
  
  Фу! Она стряхнула воспоминания и приняла решение.
  
  - Так. Зай, - обратилась она к дрожащему мужу, - бери за одну лямку, Чон - за другую. И тащим за собой. А я буду дорогу разведывать.
  
  - Ура! - шёпотом "закричал" Чон. - Скорей, скорей!
  
  И они взвалили рюкзак на плечи и потащили. Русайкин хотел застонать, заворчать, но, взглянув на суровую и решительную жену, промолчал.
  
  +++
  
  Мистер Кун сидел на верхушке ольхи и не мог прийти в себя. Что происходит в этом лесу - сначала паршивый зайчонок стреляет в него из какой-то фиговины и лишает добычи, потом пара зайцев с бешеной энергией налетают с двух сторон и лупят лапами... Кого? - его! Мистера Куна, грозу всякой мелочи в лесу! Все сошли с ума тут, переселиться, что ли, куда, подумал он. Нервы стали приходить в порядок. Зайцы исчезли в неизвестном направлении (с ними ещё будет разговор!). Мысль его вернулась к синице: договор ведь никуда не делся, придётся искать эту птаху, с Вороном шутки плохи. Кун принюхался: вроде можно двигаться. И он змеёй юркнул по стволу ольхи вниз.
  
  +++
  
  Синица сидела в груде мокрых от собственных слез листьев, пока не услышала внутри строгий голос: "Хватит хныкать! Соберись, ты, кучка перьев! Твой друг там, может, уже при смерти, его теснят враги, он истекает кровью, а ты тут разнюнилась, как птенец!" Синица встрепенулась и утерла слезы здоровым крылом. Она вдруг вспомнила, что мама учила ее от всех осенних хвороб и немочей лечиться незрелой клюквой. "А ведь я рядом с болотом! - осенило птицу. - Здесь должно быть полно клюквы, и сейчас она как раз розовая с белым бочком, недозревшая! Найти хоть кустик, поклевать - и прибавится сил, и пойду искать Мура!" Вы не поверите, но Синица так воодушевилась, что забыла про Фифу, которую обещала ждать из разведки. Вылезла из фифиной землянки и, стараясь держаться под кустами, отправилась искать клюкву.
  
  В это время злой, как стая разбуженных ос, мистер Кун озирал окрестности с высоты той сосны, откуда так бесславно свалился. Но перед этим из его пасти выпала эта глупая пичуга. Далеко уйти она не могла, летать явно была неспособна, раз восседала на рюкзаке своего дружка, как курица на насесте. Хоронится где-нибудь тут, в кустах, жалкое создание. Сверху не видать, поглядим внизу. Кун обшарил все кусты в радиусе 20 метров от сосны, но никаких следов Синицы не обнаружил. Сожрал, что ли, ее кто-нибудь? Тогда пиши пропало, Ворон затаит обиду, а это плохо, ой, плохо... На всякий случай Кун решил добежать до тропинки, с которой похитил заложницу, вдруг эта дурища поволоклась туда?
  
  Он насторожил уши, прильнув к толстой сосне. Визгливые, с хрипотцой, крики явно принадлежали соколу, гортанное бульканье - это разъяренный Ворон, а протяжное мммяяуууу, переходящее в рычание - это, видимо, голос Лохматого. Совсем рядом кипел бой, а Кун не мог принять в нем участие, ведь без птицы в зубах Ворону не покажешься - не то что под горячий, а под кипящий клюв попадешь, и будет из Куна шашлык. Поэтому он поспешил на поиски. Оглядывая кусты и низкую поросль молодой крушины вдоль тропинки, Кун чуть не подпрыгнул от удовольствия, увидев какую-то птицу, притаившуюся в кустах. На пружинящих нетерпеливых лапах подобравшись ближе, Кун увидел, что это вовсе не Синица, а болотная птица Фифа, негодная к употреблению из-за своего неприятного запаха. Ничего, подумал Кун, сгодится на другое. Не зря она тут вынюхивает что-то. Мгновенно шея зазевавшейся Фифы оказалась в зубах злодея, а мощные лапы прижали ее к земле. Она уже смиренно закрыла глаза, прощаясь с жизнью, когда железная хватка ослабла, Фифа смогла вдохнуть. На нее смотрели маленькие злобные глазки куницы.
  
  - Найдешь мне Синицу - пощажу, - прошипел он. - Нет - фарш из тебя сделаю!
  
  - Я невкусная! - проскрипела Фифа.
  
  - Ничего, свежей заячьей кровью запью, - осклабился Кун. - Сначала веди меня к себе домой, проверим, не прячется ли она там. Все вы заодно, птичья сволочь!
  
  Фифа была доброй, но храброй не была. Сначала она отчаянно замотала головой, мол, ни за что, но стоило Куну покрепче ухватить ее за шею, сникла. Летают фифы не очень-то хорошо, да и чтобы взлететь, нужен какой-никакой разбег, а с хищником за хвостом не разбежишься. Фифа очень надеялась, что по дороге к её землянке произойдет что-нибудь непредвиденное и спасет и её, и Синицу...
  
  +++
  
  Как она бы радовалась, если бы знала, что Синица уже покинула ее дом и с наслаждением - ничего ж с утра не ела! - клевала клюкву, оживая и набираясь сил... Конечно, больное крыло клюквой не вылечишь, но шум в голове утих - шумело-то, наверно, больше от голода, - и слабость в лапах прошла. Приободрившаяся Синица короткими перебежками двинулась к тропинке. И вдруг сердце замерло на секунду и понеслось вскачь - совсем недалеко промелькнули какие-то серые звери! Они таились, как и она, бегом преодолевая расстояния между кустами и замирая в них. Синица взобралась на заросший мхами пенек и прищурилась: кто же это? Звери снова показались из-за кустов, двое из них тащили что-то тяжелое... Добычу? О, да это же Заяц там, его уныло свисающие уши! И он с другим зайцем, поменьше, тащит... рюкзак Мура!!! Мало того, что этот Заяц - предатель и трус, так он еще и воришка! Вне себя от возмущения, Синица, уже не таясь, забыв про опасности, бросилась догонять похитителей...
  
  +++
  
  Фифа заплетающимися лапами брела к своей норке, подгоняемая Куном. От страха в голове помутилось, не приходило в голову ничего, что могло бы привести к спасению. Злой Кун подталкивал ее носом, заставлял двигаться быстрее. Наконец, вот она, родная земляночка под корнями сосны. И сейчас она будет осквернена предательством гостя, милой Синички, и навеки перестанет быть родной...
  
  - Ты живешь в этой норе? Как барсук? - Кун гаденько захихикал, и, не дожидаясь ответа Фифы, сунул нос в землянку. А когда морда снова повернулась к дрожащей Фифе, куньи желтые зубы были оскалены, а глаза сверкали как бутылочное стекло на солнце.
  
  - Там пусто, - прошипел злодей, - ты обманула меня, жалкая побирушка!
  
  От облегчения - Синица убежала! - и ужаса - сейчас её съедят! - у Фифы подогнулись лапы. Но пока враг бешено вращал глазами и брызгал слюной, Фифа подпрыгнула, спружинила на своих длинных ножках, и отчаянно замахав крыльями, полетела к болоту, где знала несколько вонючих, сырых, но надёжных убежищ. Кун прыгал от злости как ошпаренный, но птичка улетела, и отомстить ей немедленно было нельзя. А между тем время шло, и впору было не мысли о мести лелеять, а думать, как спасти свою шкуру от Ворона. Если затея против Лохматого провалится - железный клюв достанет всех, и его в первую очередь. Кун был на грани отчаяния, когда услышал над собой голос старой сычихи.
  
  - Что, обманули птички мистера Куна, великого и ужасного? - она хрипло заухала, что должно было означать ехидный смех.
  Кун с ненавистью глянул вверх.
  
  - Тебе-то что за дело? Досталось сегодня твоим близнецам-недоумкам, так сидела бы, лечила их!
  
  Сычиха взмахнула крыльями и поерзала на ветке, устраиваясь.
  
  - Ну-ну, - изрекла она, - а я-то хотела помочь по доброте душевной...
  
  Ее огромная голова обиженно развернулась в другую сторону.
  - Эээ, помочь... ну ладно, не будем ссориться, выкладывай, что там у тебя, - и Кун забежал с другой стороны, чтобы видеть круглые немигающие глаза сычихи. Он понял, у нее тоже свой интерес в этом деле - отомстить Лохматому за покалеченных сычиков.
  
  - Был бы ты поумнее, Кун, - сказала Сычиха, презрительно глядя на него сверху, - ты бы понял, что тебе для дела сгодится любая пичуга размером с ту синицу, что ты упустил. Этому Лохматому там не до того сейчас, чтоб приглядываться, шерсть и перья во все стороны летят, пыль столбом, дым коромыслом, а как наглого зверя проучат, так Ворон вдобавок и подружку его поймает и клювом - тюк! Ворон - мастер мстить! - с восхищением заключила Сычиха.
  
  Такая это мудрая была мысль, что Кун поразился, как это она ему самому в голову не пришла. Несколько минут занял у него марш-бросок по окрестным дуплам - и зазевавшийся поползень уже трепыхался в его пасти.
  
  +++
  
  Вы помните, как Синица, словно какой-нибудь буревестник, молнии подобный, ринулась спасать от воришек-зайцев Муров рюкзак? Когда она зашипела из травы, бедный Заяц чуть не лишился последнего ума от страхa, решив, что наступил на гадюку. Быстрее всех, что к чему, разобрался Чон. Успокоил родителей, объяснил Синице, что они взяли рюкзак из самых добрых побуждений, и добавил: "Ужасно интересно, что у вас там, но мы смотреть не стали, раз не наше". Зайка улыбнулась и пригладила синичкины взъерошенные перья. Вдруг уши Зайца стремительно взлетели вверх и замерли как две антенны. Тот же маневр повторили уши Зайки и Чона. Совсем рядом раздался пронзительный вороний карк, какие-то птичьи взвизги, хлопанье крыльев, и... чье-то рычанье и... мяуканье.
  
  - Это Мур! - пискнула в ужасе Синица. - Надо что-то делать, они его убьют!
  
  Зайцы неуверенно переглянулись.
  
  - Развяжите рюкзак, скорее! - скомандовала птица, маша крыльями и прыгая как мячик.
  
  +++
  
  Мур медленно отступал. На него с опаской шёл вразвалку старший сычик, недобитый при первой встрече. Сокол (к счастью, один, другой почему-то улетел) кружил над головой. Разбойник куда-то опять исчез. Явно новую пакость задумал.
  
  В душе Мура клокотала ярость и билась, как раненая птица, тревога. Птица... раненая... синица... Где ты, подруга, жива ли ещё?.. Новая драка, с тремя противниками, была почти безнадёжна, но выхода не было. Надо было напасть первому, например, на тупого сычика. Надо, но всё тело болело, исцарапанное соколами, куницей...
  
  Сзади зашумели крылья. Мур резко развернулся и только и успел уклониться от атаки Ворона. Тот предательски напал со спины. Мур отпрыгнул, но тут налетел Болотник и с лёту процарапал голову. Кот взвизгнул от боли и ярости, прыгнул и вырвал у сокола пару перьев из хвоста. А уже набегал сыч...
  
  Вскоре Мур устал. Нет, всё гораздо хуже: он был измотан до предела. Ворон, Дербник и Сычик загоняли его по болоту до изнеможения. Мур понимал, что не может себе позволить одновременно драться с тремя, поэтому всячески прыгал, уклонялся, кувыркался, не забывая обороняться острыми когтями. Но и у врагов клювы и когти были не менее остры. Мур откатился в очередной раз от нападения Ворона и Сокола, ударил наотмашь Сычика по уху скользящим ударом и... вдруг краем глаза увидел нечто странное: из кустов за спинами врагов мелькнул красный огонёк. Ещё раз мигнул, ещё и ещё. Это могло быть только одно... И Мур ободрился и стал петлять между врагами, пробираясь к месту, куда его позвал красный луч.
  
  Ворон тоже устал. Лохматый не сдавался, хотя видно было, что силы у него на исходе. Но даже втроём они не могли сломить боевой дух кота: тот прыгал, рычал, бил когтями, вырывая перья, процарапывая до крови тело. Теперь они наконец-то зажали Лохматого в угол, к густым кустикам вечнозелёного вереска. Они втроём стали медленно приближаться, Ворон опять выслал вперёд Сычика, на роль пушечного мяса, чтобы отвлечь кота и напасть с соколом с флангов.
  
  Мур вжался спиной в вереск, чуть повернув голову. Он был счастлив: из-за спины раздавался взволнованный тихий и такой родной голос... Синицы: "Мур, Мур, мы тут! Я жива, мы с зайцами, и рюкзак тут! Мы поможем, Мур!" Коту хотелось замурчать от радости, но враги были уже близко, и он даже не подал виду, что с кем-то разговаривает. Он только шёпотом произнёс несколько фраз и вновь обернулся, чтобы драться.
  
  Дрожащая Синица сидела на нижней веточке кривой ольхи и торопила зайцев:
  
  - Вон то, да, скорее, доставайте!
  
  Чон схватил нужную вещь первый и бросился к кустам, за которыми был Мур. "Отчаянный у меня сынок", - мелькнуло в голове у Зайки. А Синица сама нырнула в рюкзак и достала нечто, нашёптывая Зайке инструкции...
  
  - Кот, держи! - и Чон бросил к ногам Мура скомканную непонятную штуку зеленоватого цвета.
  Как раз в этот момент Сычик уже подходил к коту, щёлкая клювом и пытаясь грозно ухать. Но Лохматый не стал обороняться, не отпрыгнул, не зарычал: он, глядя насмешливо в глаза, вдруг подцепил когтём неизвестно откуда упавшую рядом с ним тряпку и... швырнул её на Сычика!
  
  Подлетавшие уже с флангов Ворон и Болотник увидели, как на Сычике внезапно оказалась сверху сеть, а сам он, обиженно ухнув, кубарем покатился по земле, молотя крыльями и ещё больше запутываясь. В это время на полянку выскочили... зайцы. Да не просто зайцы, а целое семейство во главе с паршивцем Русайкиным! Оборзевшие вконец ушастые кинулись на Сычика и стали колотить его задними лапами, покрикивая и помахивая какими-то тонкими палочками, нагло корча рожи Ворону. Даже маленький зайчонок пнул ревущего сыча и показал Разбойнику, хмхм, очень неприличную фигуру из трёх пальцев.
  
  - Порви их!! Немедленно! - захрипел Ворон, теряющий остатки хладнокровия. Болотник кивнул и круто спикировал на русаков. А Ворон бросился на Лохматого...
  
  +++
  
  Мистер Кун прыжками приближался к месту сражения. Несчастный поползень, полузадушено болтающийся у него в зубах, был, волей судьбы, тот самый малыш, который сообщил Зайке новости обо всех событиях. Мудрые люди сказали бы: "Вот! Сиди и не высовывайся, не лезь не в своё дело - и беда стороной обойдёт! Сам виноват!", но добрые люди сказали бы: "Бедный малыш! Всякое доброе дело испытывается в огне (или в куньих зубах), поэтому - держись, смельчак, всё будет хорошо!" А вот сам Поползень ничего сказать не мог, только попискивал от ужаса и вони из куньей пасти.
  
  Русайкину хотелось уже раз пять упасть в обморок, но жена хорошенько хлопнула ему по щекам и ободряюще кивнула: держись, мол. Всё Синица со своим планом... А сейчас конец им придёт - сокол уже над головой, вот-вот рухнет и...
  
  - Поджигай!! - завопил Чон и первый чиркнул зажигалкой. В тот момент, когда Дербник разящим камнем ринулся на Чона и собирался одним ударом когтей разорвать его на две части, ему в глаза ударил искрящийся свет! Те скромные на вид палочки в лапах у зайцев оказались страшным оружием, когда на их кончиках одновременно вспыхнули три огненных шара. Ослепший вмиг сокол рухнул на землю и наощупь, жалобно крича, стал пытаться выбраться, а зайцы лупили его палочками с бенгальским огнём по голове и приговаривали:
  
  - Так тебе, так тебе, так тебе!
  
  Из последних сил Болотник взмахнул крыльями и, поминутно ударяясь о стволы деревьев, на низкой высоте, бросился наутёк.
  
  Но Ворону и Муру было не до позора сокола: они катались по земле, рыча и каркая, впивая когти, зубы и клюв друг в друга. Несмотря на усталость и раны, Муру придавали силы праведный гнев и радость, что с Синицей всё в порядке. Поэтому после непродолжительной бешеной схватки Разбойник оказался прижатым к земле, а кот сидел у него на груди, дыша тяжело и скаля острые зубы у самой шеи Ворона. В это время кто-то свистнул. Мур и распластанный Ворон разом повернули головы на свист. Неподалёку, на ветке берёзы, сидел уже известный коту похититель синиц и показывал... маленькую птичку, зажатую у него в лапе. "Не может быть!" - замер Мур от ужаса.
  
  - Смотри, - прохрипел торжествующе Ворон, - если немедленно не слезешь с меня - конец твоей подружке! Кун не будет долго ждать!
  
  Мур спрыгнул с Ворона и сделал несколько шагов к берёзе, слушая, как колотится его сердце. А куница прикрыла несчастную жертву лапой и прижала к ветке:
  
  - Сдавайся, Лохматый! - выкрикнул мистер Кун. - А то...
  
  - Отпусти её! - проворчал Мур и сделал ещё несколько шагов к берёзе. - И тогда я не убью тебя.
  
  - Мур, Мур! - раздалось вдруг из тех самых кустов вереска, где прятались Синица и зайцы с рюкзаком. - Я тут, я тут! - Синичка вспорхнула повыше. - Осторожней, Мур!
  
  Кун на секунду вздрогнул и повернул голову в сторону голоса. Этого мгновения хватила коту, чтобы сделать последние два прыжка и взлететь на дерево. Мистер Кун отшвырнул в сторону бесполезную птаху (к счастью для Поползня, серьёзных ран у него не было, кроме нервного стресса, от которого ему ещё полгода пришлось пить успокоительную настоечку из лесных трав), подпрыгнул на ту ветку, что была выше, и бросился на Мура сверху.
  
  +++
  
  - Ах ты, мелкая дрянь! - прошипел Ворон, увидев Синицу, опять испортившую ему все планы. Он поднялся и заковылял к кустам вереска. - Конец тебе!
  
  Он ворвался за кусты и... замер. Синица сидела на нижней ветке ольхи и сердито смотрела на обидчика, взъерошив пёрышки. Путь к ней закрывал большой рюкзак и... три ошалевших донельзя зайца. Причём самый разозлённый вид был у папаши Русайкина:
  
  - Теперь ты нам за всё ответишь, гад чёрный! - выкрикнул бывший трусишка. - За Пятика! - Заяц нагнулся, схватил булыжник из рюкзака и запустил его в голову Ворону.
  
  - За всех нас! - подхватила Зайка и тоже швырнула камнем.
  
  - А это от меня лично! - и Чон впервые в жизни ощутил кайф стрельбы из рогатки, когда камень свистнул и попал Разбойнику в живот.
  
  Ворон заорал от боли и побежал. Взлететь он не мог: Мур сильно разодрал ему крыло. А вслед ему летели камни и проклятия.
  
  +++
  
  Прыжок куницы был так стремителен, что бойцы не удержались и рухнули на землю. Кун юркнул по стволу и, оказавшись снова в выгодной позиции, прыгнул на Мура, устало поднимавшегося с земли. Прыгнул, но не приземлился. Наоборот, стал подниматься всё выше и выше, к верхним ветвям деревьев, а потом и над лесом. Отчаянно вереща, он пытался понять, кто держит его за спину и уносит прочь от привычного места проживания.
  
  - Нехорошо, нехорошо маленьких обижать, - раздался наставительный голос Чеглока. - Скотина ты, Кун, как и твой хозяин Ворон. И как Болотник, мда... - задумчиво протянул сокол, унося куницу в сторону деревни.
  
  - Ты, ты! - крутился отчаянно Кун. - Отпусти! То есть верни меня на место! Ворон тебе устроит, поверь, лучше не связывайся!
  
  - Сейчас отпущу, не волнуйся. - Чеглок сделал круг почёта над большой фермой, наслаждаясь бешеным лаем сторожевых собак, почуявших хищника. - Развлекайся! - он спикировал над задним двором и выпустил куницу из когтей.
  
  - Нет!! - завопил мистер Кун и шмякнулся оземь...
  
  А Чеглок, довольный, что всё-таки решил вернуться и посмотреть, как обстоят дела на болоте, и тем, что насолил Ворону, поднялся высоко-высоко и, паря в потоках ветра, отдался простому соколиному счастью: небу и одиночеству...
  
  Эпилог
  
  - О, вы пахнете пирогами! И как вас не ограбили по дороге! - Мур, против обыкновения, добродушный и улыбчивый, распахнул дверь перед гостями.
  
  - Да вот, первый раз в жизни испекла с рыбой, для Вас, Мур Васькович, - милая Зайка забрала корзинку, накрытую большими лопухами, у Русайкина, и протянула коту. Следом за мамой ввалилось все семейство - впереди Чон, размахивающий какой-то пахучей травой, потом чинный Заяц, взявший за лапки Первочку и Второчку, из-за его спины застенчиво выглядывала Трика, хлопая длиннющими ресницами. Синица, до сих пор с перевязанным мать-и-мачехой крылышком, что-то хлопотала на столе, переставляла чашки и тарелки, но при виде зайцев радостно запрыгала, припевая любимое "тюить-тюить". Чон подскочил со своей травой:
  
  - Синица, это тебе - зверобой, последний, уже засыхает, пригодится на чай!
  
  Вскоре все устроились за столом, уплетая рыбный пирог, испеченный Зайкой, и клюквенное печенье, приготовленное Синицей, запивая всю эту вкусноту чаем из зверобоя. Друзья - а как же не стать друзьями после таких совместных испытаний, - перебивая друг друга, обсуждали последние события и вспоминали свои приключения. По дороге к Муру зайцы встретили Поползня, он передавал привет и рассказал, что мистер Кун сильно присмирел после того, как еле унес ноги от деревенских собак. Хихикая, Поползень поведал, что Куна спасло только то, что он упал в свежую коровью лепешку и перемазался с ног до головы понятно чем. Этот запах перебил его собственный, и собаки потеряли его след, как только упустили из виду. Но многие запуганные им лесные обитатели видели, в каком жалком виде он вернулся, а кто не видел, тому рассказали. Теперь над ним все смеются, и его кровожадность пошла на убыль. Кун довольствуется яйцами, украденными из гнезд.
  
  Новостью последних дней было позорное бегство из леса Ворона, так и не оправившегося после своего поражения. Говорят, он улетел вместе с Совихой, которая его самоотверженно выхаживала - и охота возиться с таким поганцем! Без него в лесу стало почти спокойно, хотя, конечно, присутствие Волка и одно лисье семейство не давали совсем расслабиться. Имя кота Мура теперь известно каждой лесной малявке, о его подвигах поют песни и уже слагают легенды. Чон клялся, что одна знакомая белка восторженно описывала кота, как огромного черного зверя с белоснежной гривой и когтями длиной с клюв дятла. Синицу народная молва наделила ангельским голосом и сверкающими в темноте перьями, которые она может воспламенять по своему желанию и тем отпугивать врагов. Чон воинственно размахивал рогаткой, когда рассказывал лесные байки. Мур подарил её зайчику в награду за проявленный героизм. Лазерная указка, которая так пригодилась им на болоте, оказалась теперь общей игрушкой девочек-заек. А остаток палочек с бенгальским огнём Мур отдал Русайкиным для защиты дома от возможного нападения каких-либо врагов.
  
  За окном зашумел нудный осенний дождь, за разговорами не заметили, как стемнело. Кот проводил гостей на чердак и устроил на ночлег, выдав запасные одеяла. Потом помог Синице убрать со стола и вышел во двор. В разорванной ткани серых туч таинственно переливались звезды, дождик уютно шуршал по кровле, было мирно и тихо вокруг.
  Скрипнула дверь, раздался нежный голосок Синицы:
  
  - Мур, иди на печку, мне надо на ночь твои раны облепишным маслом смазать...
  
  - Как думаешь, для песен на крыше поздновато? - задумчиво сказал Мур, глядя в небо.
  
  - Пожалуй, да, к тому же мокровато. Споем утром рассветную песню, зайцев разбудим, - хихикнула Синица.
  
  - Эх, ну пошли лечиться.
  
  Мур с трудом оторвал взгляд от загадочного осеннего неба и зашел в дом, радуясь теплу и тихой возне Синицы, готовящей исцеляющие мази для его еще болезненных ран.
  
  - Мур, а Мур, - застенчиво пряча глаза, сказала Синица, когда с лечением было покончено и оставалось только задуть свечку перед сном. - А я вот тут сочинила, пустячок... Хочешь послушать?
  
  - Угу, - мурлыкнул засыпающий Мур. - А чего? Песню?
  
  - Нуу, вроде как стих... Ну вот:
  
  Жили-были кот с синицей,
  Словно братик и сестрица...
  Славно жили, не тужили,
  Мёд и пиво не варили,
  А варили суп грибной
  И ходили за водой,
  Пели песни на трубе,
  Благодарные судьбе.
  Книжки вслух зимой читали,
  И на печке засыпали...
  
  - Мм, хороший стих... И суп... суп, конечно, лучше на сливках... С рыбой там... Или, хрр, мм, ну да... Раздалось мерное похрапывание. Синица задула свечку и устроилась уютно на подушке рядом с Муром, укрывшись, как одеялом, его хвостом...
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"