В 2011 году курорты Таиланда заполонило русскоязычное население. Отелям у Красных и Средиземных морей явно не повезло. То завелись в них необычайно резвые акулы людоедки, то полыхнули народно-освободительные движения, то отозвалось эхо прошлогодней непогоды, когда пустыни смыло в океан, а бедные русские туристы остались один на один с родными, но подлыми туроператорами.
В общем, российский народец рванул в Тай, и лежаки у прибрежных кафешек заполонили пышные, бело-красные славянские формы с золотыми крестами вокруг бычьих шей, полупрозрачными накидками женщин и общими белыми панамами времен исторического материализма.
А что Тай? Довольно ароматная тропическая страна с многовековой привычкой к странностям зарубежных туристов. Теплое, почти сытое прибережье океана, где живут неторопливые, улыбчивые люди, тщательно скрывающие свое истинное реноме за клише из аттракционов псевдосафари, театра Алказар, шоу слонов и обезьян, шоу съемных жен и их общих. Нажитых с заезжими из Европы мужьями детей, тур и шоп индустрии, за фасадом которой лежит нечто настоящее, чего познать обыкновенному туристу, никак не дано.
Мы договорились со своим гидом съездить на пару дней в Камбоджу. Страна для обыкновенного гражданина явно загадочная, а то и опасная. Еще свежи в нас воспоминания о запредельных ужасах Полпота, по сравнению с которыми культурная революция Китая кажется детским лепетом. Где-то в более дальних областях нашего сознания маячит фильм Копполы "Апокалипсис сегодня", и еще далее - киношные ужасы древних, затерянных в джунглях пирамид, проклятье которых оберегались нетронутым на протяжении тысячелетий. Именно этой, последней тайне нашего времени имелось определенное имя даже в туристической брошюрке на русском языке. Называлось чудо - Ангкор.
Нас посадили на автобус почти в четыре утра. Как всегда проехали добрый десяток отелей, чтобы заполнить места в микроавтобусе. Как всегда, делами занимались верткие русские ребята, отличающиеся напористым полубандитским гонором, который точно гарантирует нашу безопасность в претерпевшей гражданскую войну стране. Кто же к нам таким полезет? По крайней мере, без нашего же автомата Калашникова?
Тайские автобаны - отдельная песня для каждого русского автолюбителя. Говорят, что у нас дороги строить умеют. Именно дороги, иногда проселочные, иногда в две колеи, но вот покрыть страну сетью удобных скоростных автобанов... В Таиланде, в этой недоразвитой, недоиндустриальной стране, где и боеголовки в мартенах отливать не умеют, и вилки гнуться от плевка, и стены домов толщиной в кирпич (девять сантиметров от силы), автобаны действительно автобаны. Зависть за душу берет.
А еще пикапы местного производства, в подавляющем большинстве новые, явно недорогие, на взгляд по карману обычному тайскому крестьянину, огромные, комфортабельные, будто сошедшие с рекламных щитов. Говорят, у них особая программа по личным авто. Это у нас говорят программа, и как обычно болтают зазря, а у них обыденное претворение велений короля в обычную жизнь. И чего этим крестьянам еще надо? Нам-то ясно чего.
Началось. На границе нас сразу же предупредили, что Таиланд с Камбоджой не в ладах. Предупредили столь суровым тоном, что никто бы не удивился, если бы приключилось чего. Но кроме длинной очереди, и чумазых попрошаек наших завтраков на границе ничего не приключилось. Только непереносимая рыбная вонь, надутые, полные праведного негодования пограничники или как их там?
Никогда не пойму, почему у них столь одинаковые лица. Что на нашей границе, что на чужой, что в Гвинее, которая Папуа. Люди, в чьей власти оказывается калитка между государствами, всегда исполняются столь надутой, напыщенной важности, что смотреть на их разжиревший оскал без сарказма практически невозможно. Какая-то похабная наглость, уверенность в собственной непререкаемой правоте и главное - удивительное наднациональное единообразие обширностей желудков и фэйсов...
За границей нас пересадили в автобус с левым рулем. После Таиланда откровенная экзотика. Кстати автобус двигался уже не 120-140, а около 80, что говорило и о качестве местных дорог, и еще более о неторопливом менталитете кхмеров. Здешние люди еще не затронуты бизнес гонками на предельных скоростях. Страна в основном аграрная, пока не закабаленная регламентами, 90%-ми оброками и законами, а потому сошла бы за патриархальную, если бы не пара обстоятельств.
Первое - в камбоджийских семьях всем рулят женщины. Они решают, кого и на ком женить, кому учиться, а кому кормить семью кому идти вверх, кому из родичей катиться под гору. Обычай этот тянется с древних времен. И согласно официальной истории к равнинам окружающим дельту Меконга кхмеров привела именно женщина. И именно она - принцесса, а не какой-нибудь обычный государь, выиграла главную битву со злостными врагами, которая и создало государство этих самых кхмеров.
Второе - последствия правления небезызвестного во всем мире дядюшки Полпота. Помню, как рассказывали нам о нем учителя на уроках политинформации. Глаза выпучены, голос приглушенный, ужас и оторопь. К чему привела эта самая революция?! Самое страшное и удивительное в этой кровавой сказке в том, что заезженное русскими классиками литературы, нравоучительно - поучительное, извечное противостояние отцов и детей может достигать столь чудовищных размеров. Это даже не фашизм, с его логикой массового, планомерного уничтожения, это шизофрения, верить в которую невозможно, но случается...
Обычно как у нас в семье? Доходит до рукоприкладства, обид на всю жизнь, у особо горячих отцов и детей до пьяных драк, в исключительно неблагополучных семьях может перерасти в поножовщину. Но у нас только в исключительно неблагополучных! В Камбодже все развилось с точностью до наоборот. Резали родителей непослушные чада, практический поголовно, а потому проблема разногласий между поколениями приобрела масштаб национальной ядерной войны.
Для начала добрый дядюшка Полпот (кстати, гражданин с классическим гуманитарным западным высшим образованием) убедил молодые революционные отряды (банды пятнадцатилетних крестьян - подростков) в том, что в аграрной стране шибко грамотные, особенно очкастые люди исключительно не нужны.
И их принялись методично, настойчиво резать пальмовыми листьями, с особой изуверской жестокостью, свойственной тем детям, которые не ведают, что творят. У этих мелких громил не то, что пуль, ножей на жертв не доставало. Их "государство" - кровавый пир отрицания всего человеческого - морали, нравственности, элементарной логики, самого понятия течения времени, реальности происходящего.
Красные кхмеры вырезали добрую, старшую половину населения, потеряли почти половину исторических территорий, но главное, они уничтожили почти всех носителей собственной культуры и даже собственного образа жизни. Стерли лицо народа, выбелили его из картины течения времен чревоточенами подлости и предательства. Этот феномен пока еще не осмыслен в должной мере, хотя что-то в нем откровенно напоминает утопии Мишеля Ульбека. Вернее воплощение всего самого дурного из этих утопий в нашу реальную социальную жизнь.
Вот такая вот псевдо патриархальность.
Хотя наш гид захлебывался от радостей, происходящего в этой стране, на протяжении всей нашей поездки. Похоже, отличие нашего мышления от кампучийского приобретает масштабы гротеска. Помните, некто Березовский сказал, что в России нет капитализма, потому как все в ней живут не по законам, а по понятиям? Так вот, спешу Вас обрадовать, у нас все же есть законы, а вот в Кампучии-Камбодже действительно живут по понятиям.
Говорят, в Китае правит излишний радикализм, там особо опасных преступников могут расстрелять прилюдно в центре города, на его главной площади. В бывшей Кампучии, настоящей Камбодже тюрьмы таковы, что прожить в них более пяти лет просто невозможно. А суд, говорят, весьма суров. Так что за обыкновенное, банальное воровство тут распрощаешься с жизнью навсегда. А уж если Вы бандито-гангстерито, то с вами по всей строгости апокалипсистического закона. Кердык, и ваши не пляшут.
Они все решают резво и рубят одним ударом мачете (или пальмового листа) сразу многие концы (извиняюсь за выражение). Вышел у них недавно конфликт с турками (те приноровились жениться на кхмерках, увозить их, и продавать в сексуальное рабство). Русский крестьянин, что на такое говорит? Господь терпел и нам велел. А кхмеры, взяли и выставили всех их из государства в одну неделю, а некоторым пять лет без права переписки, Остальным вход в страну перекрыт шлагбаумом по голове. С размаху. Такие вот прямые и правильные понятия у этого маленького и дружелюбного народа.
Ладно, к теме. Разместили нас в гостинице на пять баллов. А кухня Камбоджи просто отдельная песня. После тайских приправ, вызывающих медленное, но неуклонное разжижение стула, мягкость, тонкость, почти изысканность местного (привитого французами) вкуса вызывают гастрономическую ностальгию даже сейчас. Разнообразие и богатство оттенков - да! Качество продуктов, свежесть, простота и продуманность - да, конечно да. А стоимость французского бренди в местных магазинах для богатых иностранцев (9 баксов за бутыль), привязала меня к Кампучии навсегда.
Одно забавно. Кушаете вы в сопровождении нескольких сотен человек. Этакие посткомунистические столовые-рестораны с заунывной народной музыкой, и рядами столов, простирающихся в бесконечность. Залы на 1000 человек или чуть меньше, или чуть больше, масштаб потрясающий, и явно незаполненный седоками и до половины рядов. Говорю же - особенность.
Остальное (в смысле дополнительные развлечения, обрамляющие главное действо - посещение храмового комплекса Ангкор), выглядит столь же надумано, сколь и вышеупомянутые многочисленные, но пустые столы ресторанов. Грязная, буро-желтая вода Меконга, еще боле душистая вода Тонле Сап, дети в тазиках, гребущие наперерез туристическим баркасам. Матери с младенцами и сытыми удавами на руках в утлых лодчонках величиной с ореховую скорлупу. Сами толстощекие младенцы, сплевывающие грязную воду обратно в бассейн реки Меконг. Целлофановые пакеты, запутавшиеся в мангровых зарослях навсегда, горы пакетов, пластиковых бутылок, и люди, делающие деньгу на их смотрении. Не та экзотика, ох не та. На эту пакость мы уже насмотрелись.
Потом были национальные парки, культурные комплексы, отстроенные пару лет назад вместе с макетами уже несуществующих архитектурных ценностей. Были еще деревья без листвы, но цветущие зимой, (не пейте свежее выжатый сок сахарного тростника - рассадник болезней и паразитов!!!) магазины с настоящими и ненастоящими драгоценными камнями размером с фигу, но стоящими грош. Огроменные глаза наших любимых женщин, которым сие халявное богатство неожиданно оказалось по карману. Тоже мне экзотика. Буйная радость "толстосумов" с привкусом червячка, гложущего плод сомнений. Ну, а вдруг настоящее?!! Нет, настоящее. Нет, все-таки с привкусом червячка. И все же главное действо ожидало нас впереди.
Сам Ангкор
Гид нас точно не подвел. С его воображением все в полном порядке, и какие он байки нам травил, какие байки. Особенно про этих самых хранцузов, и местные колориты. Непосредственно колориты мы увидели прямо с утра.
Как и во всех южных странах, отношение кхмеров к конопле обыкновенной, достаточно обыденное. Прямо как у русских к водке, только немного стыдливее. Но с весомой пользой для домашнего хозяйства.
Не отставая от всей юго-восточной Азии, Камбоджа с превеликим удовольствием потребляет свинину. А так как рефрижераторы в этой стране - особый, почти запредельный шик, простые крестьяне транспортируют хрюшек и хряков на дальние расстояния исключительно забавным способом. Перевозят живьем на обыкновенных моторашках.
Как?! Да просто, исключительно просто. Для начала кормят свинину до отвала коноплей. А когда оная отваливается в тупом и радостном наркотическом сне, привязывают чушку пузом вверх к широкой доске, грузят позади лихого наездника кхмера поперек, и готово!
Во, картина! Маленький кхмер на микроскопической двухколесной моторашке, а сзади свинья радостным, довольным рылом вверх. Тащится от мотопробега. Пускает розовые слюни по ветру! Копытца растопырила, как наши блатные пальцы веером, пузо от трын-травы набухшее. Народ в автобусе от смеха чуть не задохнулся. Даже водитель - кхмер хохотнул. Нравится им это дело...
А гид, пользуясь моментом единения, заливает дальше. У нашего гида, оказывается, открывали колонизаторы - хранцузы Ангкор дважды, и оба разу со смертоубийством. Причем оба раза причиной кровавых событий было очень блескучее обстоятельство.
Все-таки не хватает Киплинга в нашей русской классической литературе. Не достает приключений нашим пацанам. Им бы в джунгли к бандерлогам, Маугли, Багире и дереву Баньян. Честное слово здорово, что в наш прагматичный и корыстный мир приходят пацаны столь чистыми и открытыми, что и сказок сочинять нет нужды. Посмотришь на них и радуешься, и удивляешься.
Так вот, о гидовой истории. По его словам, в первый раз храм увидел испанский миссионер Марсело Рибандейро еще в начале шестнадцатого столетия. Да так и умер, от одного взгляда на святыню, едва успев написать в Европу лишь несколько фраз о величии храмового города. Буквально два дня прожил и умер от разрыва сердца.
В 1868 году уже настоящий француз натуралист Анри Муо заблудился в джунглях и наткнулся на заброшенный город во второй в истории Европы раз. И надо же такому совпадению. Проклятье города храма убило и его, с помощью все того же самого разрыва сердца. Правда этот бедняга мучился немного подольше, успел написать книгу, но разрыв сердца настиг и его.
А виной всему была жадность. Оказывается, в те далекие времена стены ,окружающие Ангкор, хранили в специальных дырках огромные драгоценные камни. Вот и сгинули господа, от собственной жадности, огорчения, что не они обладают несметными богатствами древних королей.
С теми запашистыми байками добрались до въезда, где продавали билеты. Продавали по всем правилам современных технологий с вашим именным фото на карточке, дабы не влез в древнюю и опасную реликвию кто чужой.
Потом мы ехали вдоль долгой спокойной, чуть унылой воды и замшелых, полу обрушенных временем стен. И уже тогда меня охватило легкое немотивированное беспокойство. Казалось, что я здесь уже был, да не помнил когда. Казалось, что место это хранит мои призрачные воспоминания. Будто забыл я о нем, то ли от усталости, то ли намеренно вычеркнул из своего сердца какую-то часть близкого, ставшего далеким.
Та Пром
Дорога к храму была чистой и прямой. Рыжая, будто чуточку выцветшая земля отдыхала от зноя лета, утро казалось даже чуточку прохладным. Вокруг копошились и попрошайничали дошколята - бандерлоги, сплетаясь в стайки для разнообразных песнопений. Их ужимкам и гримасам не было числа, девочки вплетали в волосы розовые цветы, босоногие карапузы украшали бритые затылки коронами из листьев пальм.
Они продавали всякую ерунду, не надеясь предложить что-то стоящее. Наверно знали, что настоящее чудо подделать невозможно. Уголки губ на их чуточку мятых лицах опущены вниз, будто смех у этих детей непозволительная редкость.
Огромные, уходящие кронами в неизвестность гиганты - дерева охраняли таблички с надписями на латыни. Этимология их древних имен оказывалась столь запутанной, что понять смысл этой свистопляски почти невозможно. Окружающее пространство, замкнутое джунглями превратилось в театральные подмостки, а декорации полуразрушенных строений из тысячелетних камней казались нереальными.
В немыслимой дали высоких крон пряталось абсолютно синее небо. Лианы плели к нему фантастический узор, землю под ними усыпала коричневая, жухлая листва, а редкие цветы торопились жить, пока зной не спалит их нежность. Зима в Камбодже приятна и даже щедра. И уж точно не похожа на нашу.
Огромная площадь, мощеная плитами доисторических времен. Никто не знает, как начинался храм. Сами кхмеры возводили его стены, используя фундаменты гораздо более древних строений. Это место дышит тенями ушедших эпох, но до сих пор его спокойная торжественность хранит множество тайн и загадок, которые не по силам нашей логичной, рациональной современности.
Та Пром поражает не только своей продуманной симметрией и объемом. Его главная загадка - дерева. Невероятно высокие до 50-60 метров, они будто и есть его главные обитатели, хранители неприкосновенности танцовщиц Апсар, застывших в причудливых позах на барельефах бесчисленных стен.
Говорят, что они жили внутри зданий, никогда не выходя из них днем. Говорят, что кожа их была атласна и бела, а танцы неповторимы. Только сам король мог прикасаться к ним. Или, что вероятнее, находился у них в услужении, удовлетворяя непонятные нам дамские прихоти, соблюдая неведомый нашей логике ритуал. Там Мать Земля была богиней, а лингам только каплей семени, частицей церемонии, для бесконечного действа, выполняемого главным божеством природы.
Отголоски этого действа и есть корни сегодняшнего матриархата, пронизывающего весь быт кхмерского общества. Но именно корни, их смысл и проникновение в повседневность гораздо глубже и загадочней. Нам никак не смирится с мыслью, что мужчины здесь лишь некое подобие полезных, работящих трутней.
Описать Та Пром невозможно, как невозможно снять о нем кино, рассыпаться в бесчисленных фотографиях. Его особая атмосфера, поддерживаемая гигантской паутиной воздушных корней, руками деревьев, сжимающих строения храма в бесчисленных объятиях - загадка с тонким ароматом волшебства.
Почему деревья растут в камнях и стенах этого храма столь плотно, что стали они его неотъемлемой частью? Почему строения Та Пром так не похожи на привычные буддистские архитектурные каноны? И какую роль играют сами Апсары в теологии ушедших культур? Кто они матери, жены или истинные правители тех далеких времен? Похоже, на эти вопросы ответов не дать. Камни древних библиотек умело хранят свои тайны. Но кажется, танец Апсар жив до сих пор, его легкие быстрые движения - игра теней, шепот джунглей. Почти уловимая обыденным глазом, но полная природной силы и вечно юная череда перемен, реинкарнация времени.
Пирамида Байон и Ангкор Том
Главная загадка египетских пирамид вовсе не в количестве и величине камней из которых они сложены. Для любого системно мыслящего человека немедленно возникает вопрос о величине инфраструктуры, позволяющей создать то или иное чудо.
Современная статистика упрямо констатирует истину - одно рабочее место в горнодобывающей промышленности создает четыре места смежных работ. И это при научном, высоком уровне организации труда. Добавьте сюда всех тех, кто обучает, обстирывает и кормит ораву строителей, ублажает их по ночам, производит на свет потомство, не забудьте само потомство и их учителей. Я не удивлюсь, если соотношение зашкалит 1:100.
Т.е., чтобы выполнить задачу нормального жития этого самого градо или пирамидо строителя, ему необходимо сто человек, так сказать, обслуги. Если считать, что пирамиды строили 300-500 тыс. человек. Тогда какое было в те времена население Та-Кемта?
С Байоном все сложней. Пусть масштабы не те, но в культуре кхмеров отсутствует фантастическая репродуктивность маиса и нет благодатных разливов Нила для съема трех урожаев в год. Так как же обеспечить всех пищей? В конце концов, нам ничего не известно о столь масштабном государстве в Юго-Восточной Азии, которое смогло бы по численности своей конкурировать со столь прославленной Африканской империей.
Но что такое простая геометричность африканских каменных глыб, по сравнению с высокой художественностью обрамления кхмерских пирамид? Из-под чьего резца вышли десятки тысяч изображений небесных танцовщиц, и кто эскизно продумал и сделал так, чтобы ни одно из них не повторяло предыдущее? Фантастика.
Все та же призрачность, нереальность, математическая невозможность существования кхмерского государства и его культурного наследия в целом. Наша тщетная попытка понять действия чужого Бога, в уникальности культуры чужой страны. Одна его одинаковая множественность лиц, представленных в пирамиде Том, может свести с ума.
Удивительная продуманность композиции в целом. Подчеркнутая, но явно издевательская простота и витиеватость самой архитектурной конструкции пирамиды ста лиц - вообще выходит за рамки моего понимания. Как можно было рассчитать столь огромную, милионоугольную конструкцию так, чтобы без всякого цемента, гвоздей, штифтов, и прочих строительных ухищрений она сразу встала на века и пережила штормовые ветра, потопы, землетрясения, ползучую силу корней и неуемную мощь времен?
Вам знакомы строительные проблемы храма Софии? Вы знаете, что его поддерживает только современная инженерная мысль? Что количество его перестроек, призванных уберечь конструкцию от падения, измеряется десятками. А кто или поддерживает храмы Камбоджи? Кто или что?
Ангкор Бат
Иногда чей-то смелый гротеск приобретает черты классицизма. Иногда чей-то смелый пассаж не запоминается человечеству на века, а становится неотъемлемой частью вселенской культуры.
Ангкор Бат это и дворец, и пирамида, и храм одновременно. Его монументальное величие во всеохатности, присущей лишь современным городам, таким как Париж, Рим, Санкт-Петербург или даже Нью-Йорк. В них есть все. И это ВСЕ соткано множеством поколений, изменчивостью времен, религий, технологий, самого пространства человеческого духа.
По объемам строительных работ Ангкор Бат сравним с большими пирамидами. По количеству культурных памятников с самим Лувром. Только разграблено все это почти до нуля, лишь одни стены. Но разве падение культуры, вызванное жадностью и хамством завоевателей, умаляет величину и значимость памятника? Французы (впрочем, как и мы) стащили в наши музеи творения искусства со всех культур мира. Кхмеры создали свое чудо самостоятельно, создали его таким, что даже разграбленные остатки его стали восьмым чудом света.
Библиотеки, бассейны, сложная ирригационная система, питающая храм водой, и защищающая его от незваных втроженцев, внутренние бассейны, тончайшая резьба по камню в таком изобилии, что волосы становятся дыбом, огромное стометровое панно, предопределившее создание современной мультипликации, да всего не перечислишь.
Тонко просчитанная полифоничность архитектурного ансамбля. Идеальность выбора ракурсов и симметрий, пропорций и сечений, функциональной составляющей и этической красоты. Я не знаю что у этих кхмеров с дизайнерским вкусом, но масштабы его применения не сравнимы ни с чем из того, что я видел ранее.
Как и положено памятники такой величины хранят тысячи загадок и легенд. В Ангкор Бат, к примеру, имеется пару изображений Апсар с клыками вампира. Местный гидовый народец утверждает, что грехопадение человечества началось именно с этого вопиющего факта.
В настоящий момент храм плотно облюбовали буддисты. Они вообще утверждают, что эта загадочная культура своими истоками обязана их религии. Как знать, как знать... Опять возникает тысячи невязок и противоречий. Факты не складываются воедино, как не крути. Наслоение Буддизма и Индуизма на фундамент более древних времен, медленное слияние воедино. На мой взгляд, так. Разве это умоляет веротерпимое учение Будды?
Но смотреть на общую перспективу лучше сверху. Хотя добрая половина туристов на самый верх центральной башни не добирается. Не смотря на "зиму", температура стояла явно за тридцать. Если учесть прямое солнечное давление... А тут еще пустые бассейны без воды, набирают один раз в году, на самый что ни на есть праздник. На верхнюю часть ступени крутые до безобразия, пришлось даже пристраивать современную лестницу. Верхняя отметка удалена от земли на 65 метров вертикали. Короче, мирная часть нашей группы во главе с гидом, тихо уселась в тени подножия, а я все же полез.
Похоже, кхмерские архитекторы не ошибались никогда. Вид открылся практически на все окрестные чудеса света. Их знания в области геометрии, и вкус к продуманным перспективам подтвердились в который раз. Не было времени на кропотливое изучение расположения различных храмов и сопоставление с их назначением в нашей иерархии. Не было времени для простейшего анализа пропорций. Усталая и голодная группа рвалась домой в отель, к пиву и еде. Но эстетическое удовольствие я получил. Чувство полета, света и пространства знакомы древним кхмерам сполна. Может, и летали они не только во снах, теперь это не кажется мне удивительным...
Постфактум
В сухом остатке я заболел. По возвращению в Тай, я поимел острую ангину и с температурой под сорок градусов. В горячечном бреду смешались неведомые боги, томные танцы белокожих Апсар, обещания, данные статуе Вишну, грозный рык бога Ямы, и другие измерения, скрывающиеся в темных складках стволов дерева Баньян. Все смешалось и выплавилось то, что, надеюсь, станет новой моей книгой. Новым миром, где путешествие мой удел. Я еще вернусь туда, обязательно вернусь. Мир Ангкора, обладает столь притягательной и огромной силой, что забвение ему не суждено.