- Моряки верят, что золотой кит приносит удачу. Но здесь удачу за шкирки берут собственными руками. Ты сам должен понимать, что лучше места для меня нет.
- Повторять мне надоело вам. Слишком опасна затея.
- Та брось, меня же никто здесь в лицо не знает.
- Повзрослеть вам надобно. Много времени стекло уже.
- Ну и пусть течет еще больше. Ты мне лучше скажи, как работа?
- Проходит естественным путем.
- Уверен?
- Недоверие снова мне слышится в словах ваших?
- Тише, уже и спросить нельзя. Я же знаю тебя как облупленного, с чего бы мне вдруг в тебе сомневаться? А исполнили то, что я попросил?
- Время покажет.
- Опять туманишь... Ну и богиня с тобой. У меня еще здесь дел полно, так что топай побыстрее отсюда. Выглядишь подозрительно в своей хламиде. А мне подозрительных взглядов и так хватает.
- Другого не могу одеть.
- Та ясно, что не можешь. Кстати, найди мне ту летучую тварь. Хочу в гости наведаться.
- Заслали бы уши свои. Опасно.
- Опять ты за свое. Лучшие уши - те, что на мне. Чтоб сегодня на столе лежал адрес и приглашение.
- Исполню.
- Ну и ладненько. Выметайся уже.
Оррис
Небо, равномерно затянутое серыми тучами, утренняя свежесть и кристальная ясность в уме. Лучше время для дороги не придумаешь. Оррис долго не мог заснуть, обдумывая свалившуюся на его голову новость. Выдвигаться нужно немедленно. Не то, чтобы отец сможет запретить, ведь о важности Просьбы известно каждому, но парню не хотелось оглашать ее содержание. Отцу лучше не знать. Да и пафосного и массового провожания хотелось бы избежать.
Даже в такую несусветную рань замок Дракоров кипел жизнью. Многочисленные служанки, повара и поварята, стражники и дворники делали его похожим на муравейник. Отец же всегда вставал поздно, устраивая ночные затяжные чтения книг о охоте и севере. Оррису не составило труда пробраться в покои лорда и оставить на столе короткую записку. "Получил Просьбу. Отправился в столицу в Главный Храм. Инкогнито, эскорт лишний." Ни единого лишнего слова, лаконично и понятно.
Походный мешок особенно нагружать нет необходимости. Денег хватает, а вдоль главного тракта путешествует множество торговых караванов. Пару серебряных обеспечат еду, одежду и место у костра. Парень кинул в мешок сменную теплую рубашку, трехдневный запас еды, карту и шерстяное одеяло на случай ночевки под открытым небом. Также прицепил к поясу кинжал из прочной тарийской стали, прихватил меч и арбалет: Лесной тракт, что соединяет земли Дракоров со столицей, хранит множество неожиданностей для одиноких путников.
- Выведу на прогулку, - бросил через плечо конюху, выводя кобылу Яблоко. Выбор лошади оказался сложным. Ясно, что любимого жеребца пришлось оставить: чистокровное породистое животное слишком будет бросаться в глаза. Для инкогнито нет лучше лошади, чем неприметная, но надежная кобылка Яблоко.
Почти всю свою жизнь Оррис Дракор провел здесь, и сейчас, покидая родовое гнездо, почувствовал легкую грусть на душе. Здесь он знает каждый угол, а в имперской столице бывал лишь раз, да и то недолго. Трехлесье - аномальное творенье богов. Лесной край, состоящий из трех почти равных частей - соснового, дубового и каштанового леса. Не то, чтобы больше ничего иного не росло, но границы на протяжении всего своего существования оставались идеально четкими. За состоянием дорог приходилось следить очень тщательно: лес не сдавался, и со скрипом, точнее со стуком срубленных деревьев, отдавал территорию. Людей в Трехлесье жило немного, ведь дома можно было построить лишь на ограниченном количестве природных полян. Один чудак как-то предложил строить дома на деревьях, что весьма развеселило прадеда Орриса полвека назад. Однако необходимость поселения людей заставляет думать, что идея не совсем плоха.
Утрамбованная земля отзывалась глухим стуком под копытами лошади, позвякивал меч в ножнах, прикрепленный к луке седла. Три дня ушло на то, чтобы наконец увидеть просвет в деревьях. Оррис знал, что где-то неподалеку должен был расположиться караван, ведь торговцы из замка еще не ушли. Пора уже набить мешок свежей едой, да и переодеться не помешало бы.
Разбитый на окраине табор торгового каравана пришелся как нельзя кстати. Ожидания не обманули юношу. Оррис спешился, подвел Яблоко к водопою и направился к центральному ярко-красному шатру. Именно так в основном располагались хозяева. Людей в таборе было мало. Оно и понятно. Когда торговля дает хлеб, нечего рассиживаться на месте. Больше продашь - больше заработаешь. Тут и думать особо не нужно.
У входа в шатер висели многочисленные колокольчики, которые моментально сообщили о госте. Высокая смуглая и безумно красивая девушка вышла, откинув тяжелую ткань, что служила своеобразными дверьми. Многочисленные серьги в левом что-то означали, но Орриса они не заинтересовали. Решил, что еще будет полно времени подумать и вспомнить.
- Приветствую, ринар. Чем может помочь мой скромный караван?
- Ваш? - удивился Оррис. - Вы конечно не обижайтесь, но редко, когда во главе такого большого каравана можно увидеть столь молодую девушку.
- Какие обиды, ринар, - кокетливо улыбнулась кареглазая смуглянка. - Разрешите представиться. Бора Долос. Хозяин на самом деле мой брат, а я все лишь слежу за порядком в его отсутствие.
- Очень приятно, рина Долос. Я Сирро Рокард. Мне нужна еда, одежда, и ночлег. В долгу не останусь, - сказал парень, вытягивая приготовленные заранее серебряные монеты. Золото же было надежно спрятано в тайных карманах сапог.
- Только не нужно мне этих безликих обращений. Зовите меня Бора. Особы голубых кровей в моей родословной не мелькали.
- Тогда и меня называй просто Сиром.
Нельзя сверкать Дракоровским именем. Хоть девушка не представляла опасности, но вполне может нашептать о прибывшем госте в ухо того, кто захочет обогатиться. Лорд заплатит любую сумму за единственного наследника.
- С удовольствием. Будьте гостем в моем шатре.
Оррис лишь однажды бывал в главном шатре каравана. Тогда, оказавшись в грязном и душном месте, ему хотелось как можно скорее выбежать на свежий воздух. Но сейчас было совершенно иначе. В шатре было свежо и пахло бадьяном. Юноша сразу узнал запах пряности, которую мать любила добавлять в утренний кофе. Действительно, высушенные звездочки бадьяна, нанизанные на нитку как бусы, свисали по всему периметру тканевого дома. Торговцы явно были не из бедных: в шатер магически включили дополнительно пространство, изнутри он был раза в два, а то и во все три, больше. Здесь было уютно и хорошо. Множество драпировочных ярких тканей и вышитых перьевых подушек для сидения. В шатре не хранили вещи, для этого ставили палатку рядом. Это же было место отдыха, деловых переговоров и ленивых философствований за чашкой ароматного чая.
- У тебя восточное имя. Точно слышал слово, но тарийского не знаю. Что оно означает? - спросил Оррис, принимая в руки чашку с горячим напитком.
- Осень. Это мое второе имя. Первое, детское, дает мама, но когда мы достигаем совершеннолетия, то берем второе, - пояснила Бора, взбивая подушки. - Садись.
- Почему осень? Жуткая пора... Холодно, мокро, тоскливо. Не люблю переходные сезоны. Уж лучше лето или зима.
- Оставлю вопросик без ответа, - хихикнула торговка, ставя перед ним поднос со сладостями и фруктами. - Должна же девушка иметь в запасе маленькую тайну. Молодой ринар хоть на минутку должен вспомнить о ней на досуге.
- Не беспокойся, я буду думать о тебе в любом случае, - сказал Оррис, пряча довольную улыбку в чашке. Сегодня, похоже, коротать ночь он будет не один.
- В таком случае, ты тут посиди, подумай, а я сбегаю договорюсь насчет ужина, одежды, и пайка в дорогу.
Бора справилась быстро. Оррису все больше и больше нравилась девушка. Такая живая, веселая, красивая. Жаль, что утром нужно продолжать в путь. Караван простоит здесь еще с неделю, и парень больше их не увидит. Торговцы предпочитали не приходить на одно место чаще, чем раз на год. Уникальность товаров переставала быть таковой. Никто не захочет покупать дважды одну и ту же безделушку. А за год купленные ненужные вещи или забываются, или передариваются. Факт, что спустя год караван встречают с распростертыми объятиями.
Ужин выдался великолепным в своей простоте. Понятно, что изящные блюда на костре приготовить сложно. Зажаренный свиной окорок, щедро приправленный перцем и солью, запеченный в углях картофель, свежие пряные хлебцы из черного теста, кувшин холодного медового кваса и блюдо сладкого винограда без косточек. Это был праздник для живота: Оррису давно осточертели деликатесы замкового повара. Не нужно забывать, что и компания за ужином оказалась очень приятной. Бора без умолку говорила о себе и своей родине, не приставая с лишними вопросами к Оррису. Умная девушка.
- А правда, что у вас калек сбрасывают со скал?
- Ну что ты, - махнула рукой Бора. - Если человек стает калекой, то его отправляют жить на равнины. Их не сбрасывают, они сами могут сорваться в пропасть. Это только крупные города у нас полностью безопасные. А вот в горные деревни без сноровки лучше не соваться. Как бы то ни было, именно поэтому у нас и не пьют: каждое движение нужно держать под контролем.
- Сурово.
- А ты не думал, почему лучшие акробаты - выходцы с востока?
- Хотел бы я побывать в твоих краях, - сказал Оррис. В опасности всегда есть что-то притягательное.
- Обязательно побываешь, - широко улыбнулась Бора, при этом на щеках образовались соблазнительные ямочки. - Умеешь играть в шашки?
- Конечно.
Бора достала большую игральную доску, коробку с небольшими чашечками и две бутылки вина.
- Мои белые, твои красные. Правила знаешь.
- Ты же говорила, что люди с востока не пьют? - поднял бровь парень.
- А я выросла в безопасном городе, - томно прошептала торговка, опускаясь на подушки.
Бора играла хорошо. Оррис понял, что проигрывает, когда на доске осталось всего три чашки с красным вином против девяти белых. Вино вкусное, но у юноши начинала кружиться голова. Клонило в сон. Оррис и не заметил момента, когда отключился.
Просыпаться тяжело. Разум застилал сонный туман. Каждая мышца тела кричала от боли, от пальцев ног до самой макушки. С усилием удалось открыть, казалось бы, склеенные смолой веки. Яркий полуденный свет, пролезший в прореху наверху палатки, больно ударил по глазам. Проклятье, что же происходит? Оррис попытался пошевелиться, но никак не удавалось. Последнее, что откопалось в памяти - милая беседа с милой девушкой...
- Оп-па, наш птенчик наконец-то проснулся?
Бора. Парень окончательно пришел в себя. Вот же влип! Он обнаружил, что висит на цепях, перекинутых через толстую дубовую балку у потолка старой потрепанной палатки. Ноги тоже надежно скованы дорогим железом.
Бора плавно, словно кошка, подошла к Оррису. Длинный острый коготок прочертил извилистую линию от виска до заросшего жесткой щетиной подбородка.
- Ничего так, - улыбнулась девушка. - Ты станешь мужчиной, что озолотит меня. Красив, здоров и силен. Мозгов в голове маловато, что только повышает ценность. Это надо же добровольно прийти в мои объятия. Ай-яй-яй... И чему только тебя мама с папой учили?
Оррис пытался ответить, но из пересохшего горла вырвался только сип напополам с болезненным хрипом.
- Хочешь водички? Держи, - сказала девушка, выливая плошку воды ему на голову. - Мне не нужен слишком живой мальчишка. Ведь именно от излишней активности возникают всякие вредности. Не-е-е-т, мне нужен послушный тихий птенчик.
Слишком поздно Оррис вспомнил, что подобно Боре уши прокалывают только охотники за живым товаром. Слишком поздно...
- Ты только не бойся, Сир. Я же твою мечту исполню. Мы завтра же отправимся на восток, - все щебетала девушка. Пойманный в силки парень привел Бору в отличнейшее расположение духа, хотелось петь и танцевать, ведь девушка теперь получит новую серьгу. - Маленький совет на будущее, птенчик: мечтай осторожнее. Хотя, о чем это я? Какое будущее? У тебя его больше нет!
Позже Бора зашла еще раз с тарелкой размоченного в воде хлеба. Оррис хотел бы отказаться, но голод победил. Пришлось есть с ее рук. К вечеру все тело онемело, сильно хотелось пить. Оррис с ужасом осознал, что это лишь первый день. И судя по всему, таких дней будет еще много.
Последние косые лучи солнца закатными красками окрашивали кусочки неба, что были видны сквозь рваную ткань. Был бы парень в своей комнате с чашкой горячего грога в руках и книжкой на столе, точно начал бы лениво философствовать. Но сейчас приходилось лишь устало наблюдать очередное появление Боры. На сей раз, она пришла не одна. Рядом со стройной высокой девушкой вошел низкий коренастый мужчина. Его круглое широкое лицо с косматой бурой бородой было иссечено тонкими шрамами, а на руках остались заметные следы от старых ожогов.
- Знакомься, птенчик, это Хоган. Я его попросила немножко помочь, - не сдержала усмешки Бора, снимая с шеи нитку с красной бусиной. - Я тебе подарю вот это, но сперва Хоган тебя немножко пометит. И не переживай, он у нас мастер.
Мастер - наивысшая ступень умения в империи, только способности Хогана вряд ли хочется проверять на себе. К сожалению, Оррису не оставалось ничего другого, как безвольно висеть на цепи. Хоган подошел двумя широкими шагами, доставая охотничий нож.
- Как всегда, или как? - басом спросил мужчина.
- Хочу, чтобы аккуратно, - велела девушка. - Не испорти красоту.
- Как хочешь, - пожал плечами Хоган, наклонился и в мгновенье отрезал Оррису большой палец на левой ноге. - Это ему сильно не повредит. Все?
- Спасибо, Хоган, можешь идти.
От боли потемнело в глазах. Невольный стон сорвался с губ.
- Тише, мой птенчик, не плачь, - тихо сказала Бора, надевая стеклянную бусину ему на шею. - Надо же как-то тебя отличить. Бусинку снять легко, а вот палец новый вырастет не скоро.
Девушка достала полоску белой ткани и, опустившись на колени, перевязала кровоточащую рану. На импровизированной повязке сразу же выступили алые пятна.
- Завтра я принесу мазь с подорожником. А сегодня можешь отдыхать, - сказала она, оставив парня наедине с болью.
Были еще дни и ночи, пустая болтовня Боры, другие люди, Хоган. Голод, жажда и боль больше ни на миг не оставляли Орриса. Мысли начали наполняться безумием. Парень сильно ослаб, и девушка сняла его с балки, привязав веревками к столбу в углу собственной палатки. Здесь было уютнее и теплее, но Оррису уже стало все равно. Изредка к Боре заходили люди, бросая любопытные взгляды в его сторону, и ни слова не произносили. Однажды вернулись братья девушки, и караван отправился в путь.
Караван шел быстро, ведь живой товар слишком ценен, чтобы отдавать его храмовникам за просто так. Орриса привязали к его же лошади, чтобы не свалился по дороге. Никто даже не удосужился снять с Яблока вещи и оружие, посчитав, что Оррис даже с арбалетом останется беспомощным. Парень большинство времени проводил в беспамятстве или во сне, и редко когда начинал осмысленно оглядываться по сторонам в поисках знакомых ориентиров. Вблизи дороги на холмах часто зеленели ухоженные поля, виднелись соломенные крыши домов, и время от времени попадались крупные стада домашнего скота. Уже несколько дней мелькали однотипные пейзажи. Для Орриса стало неожиданностью, когда караван свернул с Лесного тракта на запад, а не на восток.
Уже три дня подряд парню снился странный сон. Парень стоял в отцовском кабинете у окна и разглядывал беззвездное небо. Издалека слышались голоса и мужской смех. Оррису отчаянно хотелось стать в проем окна и сделать шаг вперед, но чувство, что еще не время, держало его. В четвертую ночь сон пришел снова. На этот раз на куске неба в окне блекло мерцала крохотная звезда. Никто не смеялся, тишина замерла в воздухе в ожидании неизвестного. Оррис без усилий вскочил на подоконник, опрокидывая горшок с колючим южным кактусом, и прыгнул. В голове напоследок мелькнули яркие образы и тут же сменились беспросветной тьмой.