Аннотация: Маленькая проба пера, сделанная во времена совсем зеленой юности. Некроманты и чудища... Не судите сторого :)
Серый туман
Мое имя Навина, мне 19. Скажите, молодая? Скажете, что жизнь только начинается и еще все впереди? Возможно...Но с тем же, мне дано знание, которое вам не доступно - я знаю, когда умру. Можете таким похвастаться? Нет? То-то и оно...
Вот решила донести вам свою историю. Не могу сказать, что она хорошая или плохая, веселая или печальная, это просто история моей жизни. Впрочем, судите сами.
Родилась я в маленьком поселке, что уютно устроился в самой гуще леса и был почти полностью отделенным от остального мира. Редко когда сюда забредают чужие, да и то - одни торговцы и грозные сборщики дани. Получалось, что они - наше единственное связующее звено с другими людьми, ведь наши-то не сильно рвутся в путешествия. Народ мы мирный, с другими не воюем, вот живем, охотимся, меняем шкуры на метал для топоров и стрел, прилежно соблюдаем Закон Леса и чтим богов. Говорят, где-то там, в стольном граде теперь иноверье, жгут идолов и ставят своих новых. Не глупцы ли? Ну и пусть себе, их право решать, что делать, а что нет.
Отец мой был местным кузнецом, его уважали за мастерскую и всегда вовремя сделанную работу. Помню, когда я была совсем еще маленькой, очень любила сидеть в кузне и наблюдать, как из-под молота рождается новое творение, хотя после этого в ушах звенело еще долго. Мне все казалось какой-то неимоверной магией...
Матушку я не помню - умерла от неизвестной хвори еще до того, как я встретила свою третью весну. В памяти остался лишь образ, сплетенный из тепла, улыбки и аромата лесных ягод, которым так часто пахли ее ладони. Правда и с отцом жить долго не пришлось: умер от когтей медведя спустя два года после кончины соей жены.
Вот вам и веселье детства - уже в 5 лет осталась круглой сиротой. Благо, взял меня на воспитание охотник, живший не очень далеко от поселения. Дядька Инхвар был нездешним, пришел к нам из далекого севера. В пору своей молодости много путешествовал, много повидал. Говорят, что даже воевал где-то в южных степях с войском великого князя, и что сам князь предлагал ему стать частью свиты, но отказался Инхвар через большую любовь, ту, что встретил здесь, среди древлян.
Дядька говорит, что полюбил эти леса больше холодной родины, вот и остался тут после смерти Ярославы, жены его, дабы доживать свой век в мире и покое. Слава Инхвара как охотника разошлась много-много дней езды вокруг, многие просились в ученики, но повезло только мне, да и то волей обстоятельств. Поскольку наше соседство с другими было довольно далеким, то почти никто не мог повлиять на его манеру воспитания (негоже девицу обучать стрельбе из лука да охоте, только вот никто ему этого не сказал).
Я очень любила его. Любила то, как смешно он разговаривает, вплетая в речь непонятные слова, как рассказывал вечерами древние сказания о северных богах, услышанные на родине. Но больше всего я любила ходить с ним на охоту. Я твердо решила избрать его стезю и стать охотницей, и убить медведя, что отобрал у меня отца.
Так незаметно пришла семнадцатая весна, и ознаменовалась она поворотным событием в моей жизни. Издавна существует особый ритуал посвящения в охотники - молодой человек, почувствовав пору для испытания, уходит в глубь леса, в ту часть, где обитали медведи. Он должен принести шкуру зверя в подтверждение своей храбрости и охотничьего умения. Если же возвращается с пустыми руками, то должен ждать до следующей весны. Я решила, что мне пора. Дядька Инхвар долго отговаривал от затеи, мол, мала еще, подрасти немножко, а там и поговорим, но упрямства мне было не занимать. До сих пор придерживаюсь закона - "Раз решил - делай немедля!".
Под плащом ночи я тишком, чтоб не разбудить Инхвара, собрала все необходимое в мешок. Знаю, что воровать у своих не хорошо, и это мне еще ой как аукнется, но идти на зверя с голыми руками... Ну уж нет! Вот потому, без лишних мук совести, закинула в мешок маленький топор, лук, побольше моего собственного, дюжину отравленных стрел, одежду и кое-что из еды.
Ранним весенним утром, когда солнце вот-вот осветит верхушки деревьев, выходить в путь особенно легко. Свежесть еще непрогретого воздуха, веселое щебетанье птиц и ощущение на коже легкого дыханья теплого ветра, осторожно летающего меж могучими стволами. Только спать хочется. Свернуться бы клубочком в нагретой постели и проваляться бы там до полудня... Но это уж как-нибудь потом.
Топать до ближайшего логова пришлось не мало. Заметила следы зверя только под вечер.
Что ж, развертывать боевые действие, на ночь глядя, не выгодно, это я понимала и в свои пятнадцать, да и понаблюдать за медведем не помешало бы. К тому же надо было выбрать удобную позицию для стрельбы (ну не переть же на зверя с топором девушке, согласитесь). Топор - то на крайний случай.
Мишка оказался просто громадной, лохматой горой, по сравнению со мной (хотя я никогда особой высотой не страдала).
Ночевать устроилась чуть подальше, чтоб не привлекать к себе внимание раньше времени. Еда была завернута в засушенные душистые листья, что скрывали аромат от голодного зверя. Очень хотелось развести костер, но нельзя было. Я прислонилась спиной к сосне и заснула под мирное уханье проснувшейся совы.
Не все случается так, как тебе того хочется. Сон мой потревожил шорох, доносившийся где-то совсем близко за спиной. Я открыла глаза и, стараясь не делать резких движений, заглянула назад за дерево. Вовремя, кстати... Позади сосны, особо не таясь, шел медведь! От накатившего страха я чуть было не потеряла сознание. Уж очень мне не хотелось умирать!
Я с криком ужаса, потеряв остатки ясного ума, сорвалась на ноги и побежала в противоположную сторону от зверя... Наивная, ну почему я так плохо слушала дяденьку Инхвара? Ясно же, что вид убегающей жертвы только больше разозлит дикого охотника.
Картина, думаю, вам ясна: я убегаю, пытаясь не столкнуться с деревом, а за мной огромными прыжками бежит тот самый медведь. Бегать я умела, но с местным лесным царем мне было не состязаться. Силы быстро уходили, пот заливал глаза, и в какой-то момент я поняла, что мне пришел конец...
Бег постепенно становиться медленнее, дыхание срывается, я затылком чувствую теплое дыхание зверя, я оборачиваюсь и сталкиваюсь с ним взглядом. Все замирает и зависает пелена подавляющей тишины на несколько мгновений, что тянутся веками. Справа от меня промелькнула тень, но все это сейчас не важно. В этом внезапном спокойствии я вдруг вспоминаю о ноже, прикрепленном к поясу.
Медленно, чтоб не вывести зверя из этого дивного ступора, вытаскиваю нож и со всей силы, на которую только способны мои руки, ударяю в глаз медведю, загоняя лезвие по рукоятку...
Раздался страшный прощальный крик и медведь и упал горой у моих ног. Сердце бешено колотит в груди, я задыхаюсь от пережитого страха, который все никак не хочет отпускать меня из своих объятий. Падаю на колени, погружая руки в мягкий мех мною убитого, слезы бегут ручьями по щекам...
Я не помню, сколько я так просидела - минуту, час, три часа. Только вскоре я с тревогой заметила, что сумерки вокруг начали сгущаться, луну, скромно пробивавшуюся через ветви, затянуло тяжелыми черными тучами, резко подул по-зимнему ледяной ветер. Странно я себя чувствовала. До сих пор не нашла слова, чтоб описать то состояние, но можно сказать, что было хорошо.
Мои руки все еще гладили мех, как я почувствовала движение мышц животного. Но как? Он же мертв! Реакция моя была слегка заторможенной (да что уж врать - я сидела в полном ступоре), и я не успела отвернуться, когда мертвый (!!!) медведь поднялся и со всей силы полоснул когтями мне по лицу.
Резкая боль затмила мой разум - я как-то отрешенно смотрела на свою кровь, что быстро впитывалась землей, и молила богов избавить поскорее меня от жуткой муки. Будто сквозь туман почувствовала еще один удар лапы, попавший на плечо, и в следующий момент окунулась в блаженную тьму забытья. В последнюю секунду, перед полетом в пропасть собственного сознания, решила, что боги все же услышали меня...
Просыпаться было больно, очень больно. Глова гудела, как гудит наковальня после удара молота. Приятно пахло яблоками. Ну совсем мне не хотелось открывать глаза, но сложившаяся ситуация обязывала. Сделав титанические усилия, сперва разлепила одно веко, затем второе... Яркий солнечный свет резанул по глазам, потому вторую попытку я сделала уже помедленнее. Как оказалось, я лежала в каком-то маленьком охотничьем домике. Плавным движением повернула голову и увидела седого старичка. Он сидел за дубовым столом и, явно изучая, смотрел на меня.
- Здравствуйте, - прохрипела я. - Где я?
- У меня. Я нашел тебя вчера истекающую кровью возле мертвого медведя, - голос у незнакомца был мягким и глубоким. Совсем не ожидаешь услышать такой голос от древнего старца. И еще он немного странно выговаривал слова, не так как у нас говорят. - Дитя, как занесло тебя так далеко от деревни?
Я хотела ответить, что уже не дитя, поскольку медведя то убила, но потом поняла, насколько это странно говорить человеку, повидавшему намного больше моего.
- Я хотела стать охотником.
Похоже, он сильно удивился. Я с облегчением вздохнула, когда он не стал как-либо комментировать. Знаете, я и так наслушалась всяких "советов" у себя в деревне, чтоб меня еще и чужие пытались облагоразумить.
- Боюсь, тебе придется немножко погостить у меня, прежде чем возвращаться домой. Тебе нужно немного подлечиться. Думаю, мой домовой будет не против.
- Надеюсь что так. Меня зовут Навиной.
- А я Керретан. Или просто Керр. Хватит болтать, спи.
Да, он точно не наш, у нас таких имен не дают, надо будет расспросить его. Но позже, не сейчас...
Я почувствовала, как на меня накатывает усталость даже от столь маленького разговора. Пришлось согласиться, что у меня нет сил даже для того, чтобы подняться, не говоря уже про долгий путь по лесу. За мгновение до сна успела промелькнуть лишь мысль: "Надо же, у него даже в охотничьем домике домовой живет, вот везет..."
Прошло несколько долгих дней, прежде чем я смогла подняться на ноги. Керретан оказался на диво заботливым лекарем. Я очень быстро поняла, что он - настоящий кладезь всякой мудрости. Целительство, охота, лесная живность, далекие страны, боги и духи, ритуалы, саги о героях и жестоких правителях - казалось, он мог ответить на любой вопрос. Я поправлялась очень быстро и уже через неделю решила вернуться домой - все-таки где-где, а дома - лучше.
Я очень люблю раннее утро, когда солнце еще не проснулось полностью, но начинает свой плавный ход наверх, когда приветливо щебечут птицы, а воздух полон свежести. Вот только в то утро все пошло наперекосяк. Не успела я подняться с кровати, как споткнулась о что-то маленькое и мохнатое... Странно, я не думала, что тут живет кошка...
- Какая кошка?? - что-то возмущенно пропищало под ногами. - Никакая я тебе не кошка!! И вообще, под ноги надо смотреть чаще!
От удивления у меня, казалось, отвисла челюсть. Я осторожно посмотрела на чудное создание, на которое я чуть не наступила. Оно было ростом в две мои ладошки, все покрыто светлым густым мехом, из-под кустистых бровей недовольно сверкали черные глаза-пуговички.
- Ты кто? - только и смогла вымолвить я.
- Ну ты даешь, красна девица, - ехидно ответило "чудо". - Домовой я. Кто же еще?
Домовой???? Ну вот, приехали... Похоже у меня галлюцинации...
Я тяжело уселась обратно на кровать. Тут явился и вышеупомянутый хозяин.
- Что за шум? Мыша, а ну бегом за работу!
Мыша, что-то неразборчиво пробормотав под нос, выбежал из хижины.
- Разленился парень, - покачал головой Керр.
Я молча уставилась на него. Что ж тут говорить?
- Что случилось? - спросил старик.
- Мыша...
- Домовенок мой? Он тебя напугал?
Хм...
- Да ладно тебе, он в жизни ничего плохого никому. Просто ему редко приходиться общаться с людьми, вот и хамит иногда, - улыбнулся Керр.
- Раз вы так говорите...- я пожала плечами. - Ну, я пойду?
- Раз уж так тебе хочется... Только ответь мне на один вопрос... Сколько тебе лет, дитя?
- Семнадцать, - не успела я произнести последний звук, как что-то тяжелое опустилось мне на голову, что было потом, я помню плохо.
Очнулась я в этот раз не на мягкой постели, а на заросшей поляне. На небе тускло сияла полная луна, где-то неподалеку ухала сова. Лежать было неудобно, под спиной чувствовались колючие сухие ветки, но сил подняться не было. Какая-то грязь мешала открыть левый глаз, осторожно прикоснувшись к нему рукой, я поняла, что это вовсе никакая не грязь, а засохшая корка крови. Боги, вечно я попадаю во всякие неприятности! Когда же это все закончится?
- Лежи спокойно, - послышался справа от меня знакомый голос Керра. Я присмотрелась, и увидела темный силуэт.
- Керр? - хрипло спросила я (да и то не с первой попытки выговорить удалось).
- Все будет хорошо, девочка моя, - успокаивающе ответил он. - Все...
В голосе я услышала такую тоску... но, не зная ее причины, решила не спрашивать. Какое оказывается блаженство лежать в мире отключенного сознания, ведь когда просыпаешься больно так и жутко плохо... Ну почему б мне опять не упасть в обморок, а? Нет в жизни справедливости! А-а-а!!! Больно же, чего он меня тормошит? Думает, что если меня куда-то перенести, мне от этого станет лучше? Ой! Хочу назад на ветки! Там хотя бы двигаться не надо...
Знаете, я бы все это сказала вслух, но удавалось только что-то невнятно промычать. Спустя вечность, я опять почувствовала под собой мягкость шкур и провалилась в лечебный сон. Проснулась я в полной тишине, за окном стояла безмолвная ночь. Кто-то тихо плакал в углу возле печки.
Я встала и, слегка пошатываясь, пошла в сторону звука.
- Ой... Мышенька, маленький, что случилось, - спросила я, глядя на заплаканную мордочку домовенка.
- Хозяи-и-ин... Уме-е-е-е-ер..... - завыл он.
- Как же? Когда? Где? - я тревожно посмотрела по сторонам, но Керра нигде не увидела. - Может, он просто вышел прогуляться? Или же по нужде?
- Ты за дурачка меня принимаешь? - сердито воскликнул Мыша. - Я же домовой! Я чувствую, когда дом остается без хозяина! Что же мне теперь дела-а-а-ать!
Не по душе мне пришлись его слова. Действительно, домовые такие моменты чутко знают... Значит, умер?
- Успокойся, малыш,- попыталась утешить его я, однако заслужила лишь злобный взгляд из-под бровей. - Хочешь, я найду тебе нового хозяина? Правда, не надолго, а то зимой тут наверно холодно...
- Нет! - домовой резко подскочил на ноги и начал яростно размахивать руками. - не хочу я нового, мне старый нужен! Это ты во всем виновата! Что тебе было просто умереть и подарить Керрану жизнь? А? Ну почему он должен умереть, а ты продолжаешь жить? Не справедливо!!!
- А я здесь причем? Чего мне было умирать?
- Чтобы ОН Керра не забрал, чтобы ОН тебя взял взамен!! Вот для чего! - рявкнул на меня Мыша, и должна признаться, несмотря на свой малый рост, домовой выглядел достаточно грозно.
- Что еще за ОН?
- Не твое дело, - пробормотал "лохматик" и, успокоившись, грузно плюхнулся обратно на пол.
- Мыша? - я коснулась его руки (лапы?), но он, казалось, впал в ступор, никак не отреагировав. - Как знаешь.
Я уже развернулась, когда он подал голос:
- Книга на столе.
И опять застыл, как каменное изваяние.
На столе действительно лежала маленькая потрепанная книжка в кожаном переплете. Знаете, я никогда не страдала от недостатка любопытства (хотя зря, много чего пошло бы совсем иначе, не засунь я свой нос, куда не надо). Вполне естественно, что мои руки мгновенно потянулись к ней.
Открыв книгу, я с удивлением поняла, что она была бумажной, а такие ж стоят целое состояние! Как оказалось, это был дневник Керретана. К первой страничке был прикреплен листок бумаги. Сейчас мне уже трудно точно передать его содержание, но я попробую быть как можно ближе к оригиналу:
"Милое дитя, мне очень жаль, что все так получилось и очень надеюсь, ты сможешь когда-нибудь простить глупого старика. У меня не было времени все рассказать и объяснить, и наименьшее, что смог для тебя сделать - оставить свои записи. Конечно, они не передадут всех моих знаний, но, по крайней мере, помогут выжить. У тебя дар (хотя для меня он стал проклятием), ты можешь повелевать смертью... Я понимаю, что в это трудно поверить, но все же будь осторожна и прочитай эту книжку. У меня просто не было выбора, и я был обязан уйти в туман, надеюсь, ты не повторишь моей ошибки. И опять я молю о твоем прощении. Керр.
P.S. В целях безопасности лучше держись подальше от захоронений, хотя бы пока не будешь уверена в способности контролировать себя."
Мне тогда показалось странным, что столь мудрый человек просит прощения. Понимая каждое слово, я все же не смогла понять суть. Как это, повелевать смертью? Какой еще туман? Видимо, Керретан просто сбрендил на старости лет.
Я взяла книгу под руку (не пропадать же добру, правда?) и отправилась в путь домой. Путь предстоял не близкий, но домой возвращаться всегда как-то радостнее и быстрее, даже если идешь по той же дороге. Я шла, припрыгивая, по лесным тропинкам, иногда переходя на легкий бег. Я же убила медведя и вправе теперь называться охотником! В маленьком кожаном мешочке лежали клыки грозного зверя (Керр очень любезно принес мне их, хорошо зная местный обычай забирать с собою трофеи).
В деревню я пришла одновременно с закатом. Делать героическую проходку через все село сегодня не хотелось, вот и решила обойти кругом, через кладбище. Что там Керр писал про захоронения? Впрочем, не важно...
...Тот закат запомнился во всей своей "красе" очень надолго. До сих пор, не могу не вспомнить его без дрожи в руках...
За день дороги я изрядно устала, потому шла уже не спеша, медленно шагая между могилами. Небо подсвечивали прощальные лучи солнца, все вокруг готовилось ко сну, только на душе вдруг стало чего-то тревожно. Такое чувство, как будто кто-то смотрел на меня сзади, но, сколько не оглядывалась, никого увидеть не смогла. Я хотела убыстрить шаг, но непонятное чувство удержало меня. Внезапный страх обвил железной цепью грудь, я задыхалась, моля богов разбудить ветер и развеять это чувство. Но ветра все не было... Ноги отказались меня держать, и я рухнула на колени у одной из каменных могильных плит. Где-то рядом что-то было, кто-то был... И оно ждало моего слова... Не спрашивайте, откуда я это тогда узнала. Все было, как в страшном сне, и ничего логического там найти было невозможно.
Я открыла глаза (эх... зря я так...), со всех сторон меня окружили тени, требуя от меня чего-то. Шепот, мысли, движения, прикосновения... Мои силы таяли, как снег под лучами весеннего солнца. В тот миг, я решила, что умерла, но судьба не была столь милостива ко мне. Пришла в себя от страшно шума неподалеку. Что-то тяжелое придавило мои ноги к земле, и еще что-то мокрое и холодное лежало на животе. И... О боги, откуда эта вонь? Такое чувство, как будто бы что-то умерло и пролежало под летним солнышком несколько дней!
Как позже оказалось, мои чувства меня не обманывали... Я открыла глаза (вам не кажется, что последним временем я слишком часто отключаюсь от мира сего, а?) и дико завизжала от увиденного, завизжала от всей души, так, как это умеют только молодые девушки. Еще бы тут не завизжать, посмотрела бы я на вашу реакцию в такой ситуации...
Представьте себе, лежу я в грязи посреди кладбища, вокруг раскопанные могилы, а вокруг меня (и на мне в том числе) лежат трупы. Я с ужасом понимаю, что на ногах лежит умерший месяц назад дед Степан, а на животе - полуразложившаяся рука Маруси, что скончалась тоже не так давно, легкомысленно съев ядовитый гриб. И это еще было не все прелести: в десяти шагах, боясь подойти ближе, стояли местные жители (дядька, миленький, от чего ж ты так злобно глядишь на меня?), половина - испуганные дети да бабы, вторая часть, по-видимому, настроены враждебно (нетрудно догадаться, когда луки натянуты, вилы и топоры в руках...).
- Ведьма! Колдунья!
- Сжечь ее! Немедленно! - звучало со всех сторон.
Ну вот, опять приехали - если не медведь, так родные соседушки забьют...
Злоба мгновенно вспыхнула в толпе, словно сухая трава от искры, но подойти ближе пока никто не решался. Визжать я уже перестала, от испуга спутались в тугой узелок все мои мысли. Посмотрела в глаза людям, что совсем недавно были мне так дороги, и мне не понравилось то, что я в них увидела. Я все смотрела и смотрела, пытаясь отыскать хоть капельку понимания, милосердия, но, увы... Внезапно все стало безразлично, волной накатила банальная усталость. Переборов естественный порыв закрыть глаза и заснуть, я осторожно отодвинула от себя трупы, и медленно, стараясь не упасть обратно в грязь, встала на ноги.
Люди мигом попятились назад, а малый Слава так спешил, что споткнулся об камень и упал.
В тот миг во мне что-то сломалось, и я сейчас понимаю, что сломалось раз и навсегда. Не знаю, что именно: детская наивность, невинность или что-то еще... Но его уже не вернуть. Я начала свой путь к тому, чем стала сегодня.
Мне здесь больше нет места, надо уходить...
- Люди, пропустите, я уйду, - сказала, и сама удивилась тому, насколько спокойно прозвучал голос.
Пролетел тревожный шепот... Издавна в деревне существует обычай наказания преступников - им позволяли собрать мешок с необходимым и, завязывая глаза, выносили на носилках (чтоб ноги не запомнили дорогу назад) в глубь леса.
Не успела опомниться, как мешок стоял передо мною, и мои глаза уже были завязаны лоскутом грубой ткани.
Время потеряло свое значение. Даже не представляю, как долго меня несли, если честно, то мне было по барабану. Я без лишних укоров совести позволила сознанию войти в лабиринт снов.
Проснулась одновременно с закатом. Силы еще не вернулись, голова жутко болела, но все это пустяки. Не долго думая, я направилась на север. Действительно, все пути хороши, к тому же и Керретан были северянином.
Дни почти не отличались друг от друга: дорога, охота, сон. Скуку я иногда разбавлял чтением Керрова дневника. Странные вещи там нашла... Вот, скажем, вычитала, что у меня все признаки НЕКРОМАНТА. Было бы сумасшествием поверить во все это? Возможно. Но что прикажете думать об ожившем медведе или о целом кладбище ходящих мертвецов? То-то и оно... Вы только не подумайте, что мне самой понравилось это "знание".
Однажды неподалеку от костра нашла мертвого воробья. Старик Керр описал довольно много ритуалов. Преодолевая страх я взяла птичку, а потом делала с ней ТАКОЕ... Нет, лучше вам этого не знать, спокойнее спать будете. Спросите, зачем я ее вообще взяла в руки? Понимаете, ужасно не люблю сухую теорию... Ко мне иногда приходит понимание, что на том кладбище я оставила часть чего-то человеческого... Хотя я поняла, что еще легко отделалась, когда прочитала запись Керретана про его "потерю" у смертного одра отца. Мои эксперименты с воробушком закончились тем, что он улетел на верхушку дерева, а через час упал мне на голову, когда погаснула зажженная в нем искра.
Я опять потратила слишком много сил и весь последующий день спала. Мне снился один из тех ярких и красочных снов, в которых осознаешь некоторую нереальность происходящего, но просыпаться совсем не хочется. Если вы поняли о чем я, то наверняка поняли мою реакцию на "вторжение извне"... Не успев осознать свои действия, я с размаху пнула что-то уткнувшееся мне в бок. Со стороны этого самого "чего-то" прозвучало глухое рычание. Только малое дитя не смогло бы узнать в нем волка... Сон мгновенно рассыпался вдребезги, а рука тут же нащупала рукоять топора. Главное теперь не паниковать. Настроив себя на схватку, я открыла глаза и... Нет, не прыгнула на зверя с диким воплем (хотя как раз и собиралась) - открыла рот, подняла топор над головой и замерла в полном изумлении от увиденного... Предо мною сидели два белоснежных волка, точнее, волк с волчицей. Как оказалось, услышанное мною рычание было просто предупреждением, звери же никакой враждебности не проявляли. Осторожно (только б не спугнуть) опустила топор и положила его на землю. Увольте, на такую красоту у меня рука не поднимется.
Прошло уже довольно много времени, а мы все сидели, уставившись друг на друга. У меня кончилось терпение, и поднявшись на четвереньки, я плавно двинулась к своим вещам. Волки молча провожали меня взглядом. Я вынула из сумы пойманного вчера зайца и бросила в сторону необычной парочки. Это положило начало долгой дружбе. Волки часто появлялись неподалеку моего место ночлега. Вскоре я настолько привыкла к ним, что, уже не задумываясь, охотилась про запас. Я понимала, что в столь богатых лесах волкам совсем легко найти еду, но я хотела хоть немного приручить это чудо к себе. Мне было так одиноко в лесу, и вот - я нашла друзей. Даже имена придумала: Блик и Снежка.
Ночи становились все длинней, и солнце приносило все меньше и меньше тепла. Осень была в своем разгаре. Ко мне все чаще приходили мысли о том, где бы перезимовать. Но все получалось так печально... Я бродила где-то в глухих северных лесах, и еще ни разу не натолкнулась на человека, заброшенные хижины по дороге не попадались, а новую избу строить уж некогда. На ум приходила сказка о бабочке-лентяйке, что прогуляла все лето и замерзла зимой от холода. Как бы меня не постигла ее участь. Блик и Снежка согревали меня ночами, но это скорее временные меры, не смогут они дать мне достаточно тепла зимой.
И вот однажды, сидя у костра, окутанная печальными думами, я и не обратила особого внимания на исчезновение волков. Они часто уходили на охоту, но вечерами всегда сидели под боком. Внезапный хруст сухой ветки раздался у меня за спиной. Я резко поднялась и обернулась на шум, натянув лук до упора.
- Тише-тише, девонька, я не враг, - прозвучал удивленный голос пришельца. Это был высокий, крепкий светловолосый юноша, одетый в легкую кольчугу поверх шерстяной рубахи, кожаные штаны, с мечом на поясе. Он в примирительном жесте поднял вверх обе ладони и широко улыбнулся.
- Стой на месте, - я тетиву не ослабляла. Мало ли какие тут ходят? Хотя это был первый человек за последние полгода, встреченный мною в лесу. - Назовись.
- Можешь звать меня Ольгерд. Я тут выслеживал одну нечисть противную, и вот наткнулся на тебя. Опусти лук.
Пару минут я взвешивала все "за" и "против", и не найдя последних, опустила лук и села обратно у костра.
- Я Навина. Присаживайся, раз не враг.
Ольгерд кинул мешок на землю, сел, положив рядом меч.
- И что ж за нечисть успела тебе дорогу перебежать, что ты в лесную глушь полез? - спросила я.
- От чего же сразу "в глушь"? Тут же сел на окраине леса пруд пруди. А нечисть... Та недавно упырь объявился, деток малых красть начал, вот и снарядила меня громада прикончить тварь.
- Ясно...
- А что ж столь юная девушка в лесу то ночует? Неужто из дому убежала приключений ради? - спросил парень.
- Приключений, говоришь... Можно и так сказать, - хмыкнула я.
- И давно?
- Да вот полгода уже странствую.
У парня тут же челюсть отвисла, глаза из орбит вылезли.
- Ничего себе! А зачем так далеко? Ищешь кого-то, аль куда-то конкретно топаешь?
Однозначно, смешно парень говорит, странный...
- Просто так, иду на север.
Ольгерд некоторое время потрясенно смотрел на меня. Кто его знает, может, решал, не повстречал ли он слабоумную.
- А знаешь, может... - он запнулся на секунду, - может, зайдешь к нам, погостишь немного?
Судя по всему, Ольгерд хотел сказать что-то другое, но в последний момент передумал.
- А почему бы и не погостить? - улыбнулась я. - С удовольствием.
- Вот и хорошо, - кивнул парень. - Только кровопийцу прибью. Ты тут посиди, а я скоро.
Ольгерд поднялся на ноги, взял меч в руки и скрылся в кустах. Мешок свой он оставил, значит, и вправду собирался вернуться. Как только парень ушел, вернулись Блик со Снежкой.
- Ну что ребята, испугались незнакомца? - поинтересовалась я. Волки равнодушно посмотрели на меня и свернулись двумя пушистыми клубочками под боком.
Ольгерд не соврал. Действительно, вернулся скоро. Снежка недовольно рыкнула, подтолкнула носом Блика, и мои волки опять спрятались от посторонних глаз. Глаз на этот раз было уже две пары. В руках Ольгерда извивалось, пытаясь вырваться, бледнокожее существо, в народе именуемое упырем. Упырь был маленьким, щупленьким, белым, как молоко, с черной копной волос на голове и одетый в грязную, порванную льняную хламиду. Когда юноша подошел к костру, кровопийца уже перестал брыкаться, и только жалобно-жалобно поскуливал.
- Навина, золотко, подай мне мешок, пожалуйста, - сказал Ольгерд.
- Там кол осиновый да ножик серебряный лежат, - ответил. - Забыл с собой прихватить.
- Не убивай! Умоляю! - пропищал упырь, кровавые слезы потоком текли по бледным щекам. - Ну что я тебе плохого сделал? За что караешь? Я никого даже пальцем не тронул!
- А ну цыть! А то щас в рожу как заеду! Будешь мне тут песни заливать, - злобно рыкнул парень. - Навина, солнышко, подай мешочек.
- А ты уверен, что это он детей крал? - спросила я.
- Никого я не крал!!!!! - тут же отозвался упырь. - Ну не дурак же я, чтоб людей трогать!
- А куда же тогда детки пропали? А? - грозно спросил Ольгерд.
- Та я ж не единственный, есть некоторые, у кого мозгов поменьше будет, - с готовностью рассказал упыреныш, почувствовав слабую надежду на спасение.
- Да ну? - недоверчиво сказал парень. - А чем поклянешься?
- Да чем угодно!
- Тогда клянись ночью да своим существованием жалким, что нет вины на тебе.
- Клянусь!! И ночью, и жизнью, только не убивайте!!!
Ольгерд не ожидал, что упырь согласиться так легко, ведь клятва серьезная. И что теперь делать? Все равно прикончить надо, детей он не крал, но это пока...
- Навинушка, подай мешок.
- А вот и не дам!
Поймите, не могла я молча смотреть, как убивают невинное существо (ну пусть и не такое невинное, но все же).
- Зайка, он же не человек, - умоляюще промолвил юноша.
- Никакая я тебе не "зайка", у меня имя есть, это во-первых. А во-вторых, ты лучше упыря мне отдай. Я знаю, как отбить охоту на людей нападать.
По правде говоря, я немного кривила душой. О том, как связать волю упыря я вычитала в Керровом дневнике, но это лишь теория. Что ж, вот и попрактикуюсь.
- Ты не перестаешь удивлять, прямо не девушка, а сюрприз сплошной. А откуда, позволь поинтересоваться, ты это знаешь?
- Один друг рассказывал, - сказала я. А что? Почти правда. - Хватит время попусту тратить, давай я его быстренько сейчас... Только держи покрепче.
Ольгерд пожал плечами и еще сильнее сжал в "объятиях" упыря. Я подошла поближе и заглянула в угольно-черные глаза, собрала волю в кулак и отправила прямо упырьские глаза, подтверждая все мысленным приказом.
- Ну что смотришь, а? Крыша у него от счастья поехала, вот и обзываться начал, - ответила я немой вопрос.
- Но Ваше Вы...
- Ты еще здесь? Изыди, пока я добрая.
- Меня уже нет. Вы это... Если что - зовите, мигом прилечу. Звать Маклушей. - торопливо пробормотал упырь и растворился в тумане.
- Зря мы его не прикончили, - начал было Ольгерд, но затих под грозным взглядом очей моих. Я была уставшая и злая, а с такой мной споры лучше не затевать. - Собирайся, не могу же я оставить тебя тут ночевать.
Я быстренько закинула вещи в суму, оставив остатки оленины под деревом - пусть Блик со Снежкой подкрепляться, а меня сегодня накормят.
Мда... насчет "глуши" я чуть переборщила... Не успели мы отойти пару шагов, как лес закончился, и перед глазами растянулось поле. Свет больно ударил по привыкшим к лесному сумраку глазам.
Оказалось, я уже довольно давно держала путь вдоль окраины леса, и просто удивительно, что до сих пор еще никого не встретила. Видимо, хорошо местный леший поработал. Интересно, чем же успела разгневать? Хотя, кто его знает, лешие всегда себе на уме.
"Маленький поселок" на самом деле оказался довольно крупным селением. Но все познается в сравнении, просто родная деревенька теперь стала крохотной... Да и людей тут побольше будет, то и дело, кто-то провожал меня заинтересованным взглядом, но не более того (видимо к чужим тут привыкли). Время осени - время сбора урожая и подготовки к холодам, работы по самые уши, никто не бьет баклуши. Пока мы шли, на душе стало так печально, в уме проносились мирные картины лесной жизни - уроки охоты Инхвара, щебетанье старушек, веселые гуляния на праздники. Как же хочется назад, домой... Но пути "назад" больше нет. Эх...
Дом Ольгерда стоял в противоположном от леса конце села, то ж местные успели мною "налюбоваться" всласть. Ольгерд шел рядом, не проронив ни звука. Что мне понравилось, так это сады возле каждого дома. Здесь росло все - яблони, груши, сливы, вишни. В лесу такой роскоши не видать.
Солнце потихоньку клонилось к горизонту, намного раньше, чем это было месяц назад, и вечером стало заметно прохладнее. Какое блаженство, наконец-то я смогу отогреться! В доме Ольгерда было тепло и уютно, в печи весело плясал огонь, в котле доходила до готовности гречневая каша.
- Добро пожаловать в наш дом! - приветствовала нас высокая стройная женщина. Ее густые черные волосы были заплетены в долгую косу, и только паутинка морщин в уголках карих глаз выдавала возраст. - Ольгерд, сынок, представь же гостью.
- Это Навина, я встретил ее сегодня в лесу и не смог там оставить, - ответил Ольгерд. - Навина, это Василиса, моя матушка.
Я уклонилась хозяйке дома.
- Многих лет вам и вашему дому.
- Спасибо, - улыбнулась Василиса, искоса глядя на Ольгерда. - Проходи же в дом, присаживайся, скоро остальные придут. И ты, Ольгерд, не стой, мой руки и садись за стол. Сначала ужин, а потом новости.
Никто с Василисой спорить не собирался. Через полчаса в дом вошли глава семейства Остап и младшая сестра Ольгерда Ярослава. Они радостно встретили меня как гостью и принялись за ужин. Ближайший час я не могла думать ни о чем, кроме еды. Вкуснотища! Я так давно питалась, чем попало, что ежедневная еда теперь казалась роскошными яствами - свежий пшеничный хлеб, каша со сливочным маслом, свинина и краснощекие яблоки. Поев, я помогла Василисе и Яре убрать со стола и вымыть посуду.
После все уселись за стол, и Ольгерд поведал последние события, умолчав, правда, о том, что упырь остался живой.
- А ты, Навина, не боишься одна в лесу бродить? Небезопасно сейчас девушке ночевать там, - сказал Остап.
- Отчего же? - удивилась я. - Я уже давно не встречала ни одного хищника. Леса спокойней не бывает.
Интересно, где сейчас Снежка и Блик? Надеюсь, они глупостей не наделают.
- Да не в зверях дело, - ответил Остап и посмотрел мне в глаза. - Если ты думаешь, что вчерашний упырь - редкость, то ты ошибаешься. В последнее время слишком много подобной гадости лазит в окрестностях. Будет намного безопасней примкнуть к каравану, если собираешься идти дальше.
Я нахмурилась. Совсем не хотелось плестись с медленными, нагруженными возами. К тому же еще оставались мои волки...
- Деточка, а зачем тебе на север? - спросила Василиса. - Может, останешься у нас, я знаю людей, которые с радостью б тебя приняли. У нас лишних рук не бывает.
Знала бы она, как мне самой этого хотелось, но я много об этом думала и поняла, что никак не могу. Если бы я умела собой управлять, то это было бы легко, а так... Не хочется снова будить кладбище, ведь людям это и боль и страх. Нет, не могу. Может, когда-нибудь потом. Знаете, одной из целей моего "пути на север" был внутренний поиск "волевого стержня". Я надеялась найти в себе то, что сделает меня более-менее безопасной для окружающих.
Я лишь молча покачала головой в ответ.
Кто-то постучал и открыл двери. На пороге стоял среднего роста и средней упитанности мужчина средних лет. Был бы он совсем обычным таким мужчиной, если бы не глубокий шрам, пересекающий все лицо.
- Остап, Ольгерд, выйдите на минутку, черные пришли, - сказал он.
Мужчины молча поднялись, Ольгерд вытянул из ножен меч, Остап взял стоящий у двери топор. Яра и Василиса в это время испуганно смотрели в темноту за окном.
- Что случилось? - шепотом спросила я.
- Черные... - эхом ответила Ярослава. - Нечисти хуже у нас еще не было. Они приходят в безлунные ночи и убивают всех, кого достанут.
- А как же...
- Их можно убить холодным железом. Оно их режет, как масло, - сказала хозяйка, поняв мною недосказанное.
Так мы и сидели в тишине при свете догорающей свечи, когда вернулся Ольгерд.
- А где Остап? - встревожено спросила Василиса.
- Помогает убирать, - скривился парень, кидая в угол меч, покрытый черной слизью. - Так больше жить нельзя. Я пойду в цитадель.
- Но Олик, я не думаю... - всполохнулась сестра. - Мам, ну скажи ему...
Василиса грустно вздохнула, подняла взор на сына и кивнула.
- Мама, что же ты! - крикнула Яра, подбегая к брату. - Олик, солнце мое ясное, не надо! Не сейчас! Ты же обещал, что будешь на моей свадьбе!
Ольгерд обнял Ярославу и что-то успокаивающе шептал ей на ушко. Я вопросительно посмотрела на Василису.
- Цитадель - это заброшенный лесной замок на севере. Мы думаем, что там обитает повелитель всего того зла, что ныне не дает нам спокойно жить, - объяснила она. - Многие туда пошли, но никто еще не вернулся...
- Я пойду завтра, - решительно сказал Ольгерд. Он посмотрел на меня и улыбнулся:
- Нам некоторое время будет по дороге. Не против?
- Нет, конечно.
Отец семейства новость принял спокойно.
- Я б и сам пошел, - сказал Остап. - Да вот только возраст уже не тот. Возьмешь мой меч, а свой оставишь мне.
День обещал быть дождливым. Небо заволокло тяжелыми черными тучами, что крепким щитом закрыли землю от солнечных лучей.
- Ольгерд, брат мой, может, ты завтра пойдешь? - с надеждой в голосе спросила Яра. - А то сегодня обязательно под дождь попадешь.
- Нет, золотко, и так слишком долго тянул...
Василиса собрала два мешка с едой, теплой одеждой и всякой мелочью, что может пригодиться в дороге. Я поблагодарила ее за щедрый подарок и уютный ночлег.
- Возвращайся, если захочешь, - на прощанье сказала Василиса. - Мы всегда будем рады тебя видеть.
- Прощайте, еще раз спасибо, - сказала я и пошла вслед за Ольгердом.
К вечеру мы вышли на северный торговый тракт и решили отдохнуть немного на обочине. Места были живописные: высокие гордые сосны, цветущие полянки, нежные березы - настоящее раздолье для местных русалок. Вот только последний час лил беспросветный ливень, превратив дорогу в реку грязи. Мы с Ольгердом вымокли до последней нитки и, несмотря на летнюю пору, уже успели продрогнуть.
- Как бы не заболеть, - пробормотала я, наблюдая, как Ольгерд пытается дыханием согреть оледеневшие руки.
- Смотри сюда! - крикнул он, пытаясь перекричать завывания ветра. - Тут домик какой-то, бежим!
Домик - это хорошо, домик - это укрытие. Смотри, может, и не подхватим простуды.
- Похоже, что только от дождя в нем и прятаться, - сказала я, оглядывая уже изрядно прогнившие деревянные балки, трухлявый пол под ногами (как бы не провалиться).
- Да и то не лучшие условия, - согласился парень, указывая на тяжелые капли воды, срывающиеся с потолка. - Но, увы, иного варианта у нас пока не предвидится.
- Ага.
Ночь обещала быть веселой... Но утро оказалось еще "веселее"!!! Проснулись мы чуть раньше рассвета от постороннего шума - на улице стоял страшный гам из смеси топота, мужских голосов, чьих-то стонов, грохота повозок. Мы осторожно подошли к окну и увидели большой караван, следовавший на север. Повозки, нагруженные глиняными горшками, мешками, сувоями ткани, колоны рабов и лошадей, купцы и охрана.
Не успели мы оглянуться, как дверь отворилась, и в дом ввалилась вооруженная компания. Первым вошел огромный рыжеволосый детина с обнаженным мечом в руке. Судя по виду - вожак. Он сделал пару шагов, пропустив своих, и рассмеялся глухим, скрежещущим смехом:
- Ребята, вы только посмотрите, что за пташки попали к нам в силки! Похоже, в кошельках прибавиться пара-тройка золотых, - сказал он, окинув нас оценивающим взглядом.
Хорошо, что хоть кому-то тут весело... Я заметила, как рука Ольгерда осторожно потянулась к рукояти меча. Но это же чистой воды самоубийство! Я вопросительно посмотрела ему в глаза и увидела столько непоколебимой решительности, что невольно и сама заразилась. Ну и ладно...
Чужаки не успели опомниться, как Ольгерд с диким рыком кинулся на рыжего. Я вынула топор из мешка и позволила ярости заполнить сердце и разум, вытесняя страх. Силы были далеко от честного боя, но выбора не оставалось. Что-то тяжелое ударило меня в спину, чуть не сбив с ног. На то, чтобы испугаться, времени не было. Кое-что черное и холодное проснулось во мне, пряча под своим плащом остатки здравого ума...
Приходить в себя было до ужаса неприятно. Кто-то меня активно тормошил и поливал холодной водой. Я медленно открыла глаза и первым, на что наткнулся мой еще затуманенный взгляд, было усталое лицо Ольгерда.
- Боги, я боялся, что ты уже не очнешься, - прошептал парень, и с видом глубочайшего облегчения сел на пол возле меня.
Постепенно память вернула некоторые подробности. Я посмотрела по сторонам и обнаружила, что мы все еще в том старом домике. Вот только в одной стене зияла громадная дыра, на полу то тут, то там были заметны пятна крови и обломки мечей. Стоп. Обломки мечей? Я резко повернулась к Ольгерду. Парень сидел, прикрыв глаза. Левая рука разместилась в импровизированной перевязи, рубаха изрезана, просвечивалась кольчуга. Видок у него был еще тот...
Я подползла к нему, проклиная молоты, стучащие в голове, и легонько коснулась плеча. Ольгерд открыл глаза, молча посмотрел на меня и жестом указал на улицу. Вокруг воцарилась мертвая тишина. Ни следа вооруженных ребят, ни шума каравана, странный взгляд Ольгерда в мою сторону... Тут до меня начинает доходить. О всемогущее небо, что же я натворила на этот раз?! По капле собрав свои силы воедино, я поднялась на ноги и шатающимся шагом подошла к дыре.
Панорама оказалась интересной. Вокруг дома белым порошком был очерчен круг, а несколько дальше (в принципе, достаточно далеко) расположился табором караван. Возле самого круга (чем же они таким его начертили?) стояло несколько деревянных ведер с водой и плетеная корзинка со снедью. Насмотревшись вдоволь на всю эту красоту, я вернулась к Ольгерду.
- Что тут произошло?
- Я думал, это ты мне все объяснишь, - хмуро промолвил парень. - До сих пор удивляюсь, как я в этой мясорубке выжил. Ни с того, ни с сего вижу у тебя в руках две чернее черных сабли, а через минуту эти красавцы, что на нас напали, в полном ужасе начинают убегать. Вон, некоторые даже на пролом пошли, - сказал Ольгерд, кивая в сторону дыры. - Не знаю, кто ты, или что ты такое, но мне все это как-то не очень нравиться...
- Ольгерд... Я даже не знаю, что сказать.
- Лучше ничего и не говори, - буркнул парень.
Мне от чего-то стало так тяжело на сердце, что я едва сдержала слезы. Ну что теперь? Я сама толком не поняла, чем это все было. Холодность Ольгерда резанула словно ножом.
Мы просидели некоторое время молча.
- Там во дворе стоит вода и еда, - сказала я.
- Знаю... Они нас еще и солью очертили, чтоб не прошли, - невесело хмыкнул Ольгерд, покосившись на меня. - Представления не имею, за кого они тебя приняли, но точно не за человека. Может, они и правы.
- Да человек я! - не выдержала я. - Ну и некромант немножко, но это не дает тебе права вот так сразу меня к нечисти причислять! Не виновата я, что со мной всякое такое происходит, я только недавно начала учится ЭТО контролировать! Не просила я ничего и ни у кого!
Горькие слезы обиды таки достигли своего. Я заплакала, и с этими слезами вышли на свет все мои последние неудачи, горести, разочарования и разбитая надежда на нормальную жизнь. Я плакала и не могла остановиться, как тут почувствовала, что Ольгерд меня обнял и нашептывает что-то успокаивающее.
- Извини, солнышко, виноват. Ну откуда мне знать? А? - услышала я. - Некромант, говоришь? И что теперь мне с тобой делать?
Успокоившись, мне стало как-то неловко в объятиях Ольгерда, и я поспешила вылезти из кольца его рук.
- Сама не знаю, что с собой делать, - ответила я, протяжно вздохнув. - Может, пока глянем, что там в корзинке?
На том и порешили остановиться. Серьезные разговоры оставим на потом, итак день нелегкий выдался. Отобедав, ми назад залезли в домик и составили план действий.
- Ты все запомнила? - все не мог успокоится Ольгерд. Видно, что парень волновался и всеми силами пытался это скрыть.