Переночевали спокойно, положившись на сторожевое заклинание Айриэ. У Фирниора в мешке нашёлся тонкий, но очень тёплый походный плащ, прекрасно заменивший одеяло. Магесса устроилась в середине и уложила юнцов по бокам от себя, из них получились отличные грелки. Если бы ещё Мирниас не метался и не стонал, очевидно, мучимый кошмарами, было бы совсем расчудесно.
Проснулась магесса около восьми утра. Утомлённый ночными кошмарами Мирниас тихонько сопел справа от неё, а Фирниор беспечно спал, самым бесцеремонным образом обняв магессу и притянув её к себе. Маленький наглец, наверняка с какой-нибудь своей любовницей перепутал во сне. Айриэ безжалостно отпихнула его в сторону, сбрасывая с себя чужую тяжёленькую руку, и юноша недоумённо распахнул глаза. Вздрогнул, отодвигаясь, и забормотал извинения, но Айриэ слушать не стала. Швырнула в юнцов заклинанием чистоты, почистилась сама, за неимением возможности нормально вымыться, и немного прогулялась по коридорчику в сторону завала.
Когда с утренними очистительными процедурами и с завтраком было покончено, Айриэ неприветливо осведомилась у проводника:
- Ну, Фирниор, теперь наконец соизволите сказать, куда вы нас поведёте?
Юноша опустил глаза и куснул губу.
- Вперёд по основному коридору, мэора, - наконец сообщил он. - Коридор ведёт наружу, на поверхность. Большего я не могу сказать... я дал слово.
- Надеюсь, ваш дядюшка подавится завтраком! - любезно пожелала магесса, но этим пока и ограничилась. Неприятности его светлости так и так обеспечены, что там завтрак...
По главному ходу шли примерно полчаса, пока Фирниор не попросил остановиться. От основного хода влево уходил широкий коридор, не уступающий главному.
- Мэора Айнура, Мирниас, у меня к вам просьба. - Он глубоко вздохнул, взъерошил волосы растопыренными пальцами левой руки и продолжил: - Мне нужно отлучиться, это семейные дела... Примерно на час. Пожалуйста, оставайтесь здесь, не ходите за мной, хорошо? Обещаете?
Айриэ не собиралась ничего обещать, но ей неожиданно помог Мирниас.
- Конечно, обещаем, иди, раз тебе нужно. Мы подождём, Фирио.
Фирниор, поколебавшись, взглянул на магессу, но, видимо, удовлетворился словами мага. Потрясающая наивность и доверчивость, она лично ничего не обещала. Айриэ не нравилось выражение его лица. С такой физиономией обычно ввязываются в крупные неприятности, причём чаще всего по собственной глупости. Бледный, нижняя губа прикушена, взгляд бегающий, левая рука то и дело ерошит волосы, отчего они торчат в разные стороны, напоминая развалившуюся копну сена.
Он скинул на пол мешок и попытался улыбнуться, однако гримаса вышла странноватая, на улыбку похожая весьма отдалённо. Хотел что-то сказать, но передумал и молча ушёл, пытаясь рассеять светом фонаря недружелюбную темноту хода.
Выждав некоторое время, Айриэ негромко сообщила:
- Я за ним. А вы оставайтесь, Мирниас, раз обещали.
Молодой маг возмущённо дёрнулся.
- Мэора, вы же...
- Тихо! - оборвала его пыхтение Айриэ. - Я, к слову, за себя говорю - и обещаю - сама, помощники не требуются. Всё, ждите здесь, Мирниас. Щит на вас я навесила, но и сами не зевайте.
Она зажгла крошечный ʺсветлячокʺ, только-только дорогу освещать, и отправилась по следу ушедшего Фирниора. Двигалась быстро и по возможности бесшумно, и вскоре увидела впереди свет магического фонаря. Идти оказалось недалеко, вскоре Фирниор остановился. В луче жёлтого света виднелась поблёскивавшая металлическая дверь, перегородившая коридор. Айриэ погасила ʺсветлячокʺ, могущий её выдать, если Фирниор вдруг обернётся, и принялась наблюдать.
Юноша поставил фонарь на пол и принялся шарить по карманам - в поисках складного ножа, как оказалось. Он этим ножичком хлеб за завтраком нарезал, а теперь чиркнул ножом по левой ладони и приложил ту к двери. По металлу пробежались вертикальные красноватые линии, то вспыхивая, то угасая. Раздался негромкий щелчок, и Фирниор толкнул дверь, которая без труда распахнулась внутрь. Даже петли не заскрипели: то ли их регулярно смазывали, то ли здесь имелось заклятие сохранности.
Интересно, и тут охранное заклинание на крови. В отличие от сокровищницы, наверняка настроено на любого Файханаса - не на одного же Фирниора оно рассчитано, слишком расточительно. И что же находится за дверью?
Айриэ, ступая ещё более осторожно, приблизилась и заглянула внутрь помещения. Склеп. Типичный склеп с каменными саркофагами - очевидно, старый фамильный, о котором рассказывал Фирниор. Он говорил, здесь Файханасов не хоронят уже лет пятьсот. Спрашивается, что ему могло тут понадобиться, да ещё именно сейчас?
Юноши не было видно, он ушёл дальше по проходу, с двух сторон уставленному урнами и саркофагами предков. Склеп освещали магические светильники, искусно выполненные в виде факелов. Даже несильный жар ощущался, если поднести к ним руку, а ещё они негромко потрескивали, и пламя изгибалось, как настоящее, отчего на стенах плясали неровные тени. Этакие марионетки в неумелых руках. Или кукольник слишком стар, руки плохо гнутся...
На всякий случай набросив на себя ʺотвод глазʺ, Айриэ бесшумно зашагала вперёд, скользя взглядом по рядам серых саркофагов, то и дело разбавленных тёмно-розовым ʺинеистымʺ гранитом, дававшим последнее пристанище герцогам из рода Файханас.
Фирниора магесса приметила в самом конце прохода, где виднелась новая дверь, украшенная чеканкой и вставками из золота и серебра. Скрещённые мечи на чёрном поле и над ними - золотой ястреб, парящий в серебряных облаках.
Фирниор вновь провёл ножом по ладони - видимо, первая царапина перестала кровоточить, а очередное охранное заклинание требовало свою порцию крови. Приложил руку к двери, открыл, но вошёл не сразу. На некоторое время замер на пороге, словно раздумывая, не повернуть ли назад. Или у Айриэ просто сложилось такое впечатление, а на самом деле она ошибалась.
В комнате - погребальной камере, точнее - в самом центре имелось небольшое возвышение. На возвышении стоял саркофаг, тёмно-розовый, испещрённый серебристо-беловатыми прожилками, совсем простой и ничем более не украшенный, кроме естественных узоров камня. Только в центре крышки была белоснежная роза, вырезанная с немалым изяществом и мастерством. Издали было не разглядеть точно, но Айриэ показалось, что роза сделана из баснословно дорогого ʺлунногоʺ мрамора, который светился под сиянием любой из пяти лун. Он также был прекрасным накопителем магической энергии, что объясняло присутствие подобной вещицы в гробнице человека, ставшего после смерти Хранителем рода.
Стены украшали фрески со сценами битв с участием Эйдигира, а напротив двери висел огромный портрет основателя - стоявшего в горделивой позе; руки опираются на длинный меч, губы иронично, зло улыбаются, а в глазах - торжество победителя. Очевидно, портрет написан уже после смерти Неистового Ястреба, раз виденный ими в древней сокровищнице - единственный прижизненный, как утверждал Фирниор. Выглядел здесь Эйдигир хищником отнюдь не прирученным, но свободным и опасным. Смертельно опасным для всех, кто рядом, свои они или чужие - неважно.
Айриэ стояла у самой двери, чуть скрываясь за косяком, хотя благодаря ʺотводу глазʺ Фирниор её не увидит, даже если посмотрит в упор. Он и не смотрел, а подошёл к саркофагу и осторожно тронул пальцами белоснежную розу. Отдёрнул пальцы, будто обжёгшись, сжал руку в кулак и в задумчивости несколько раз легонько стукнул по левой ладони. Фирниор стоял к магессе в профиль, и она видела, что юноша хмурится и покусывает губы, неотрывно глядя на розу. Потом он наконец решился и в третий раз чиркнул ножом по руке, да так, что сам поморщился. Он держал ладонь лодочкой, дав крови время накопиться, потом медленно поднёс руку к розе. Белоснежные лепестки окрасились красным и вспыхнули зловещим багровым свечением.
Фирниор отступил на шаг и вздрогнул, когда перед ним неожиданно возник мужчина в старинных парадных доспехах. Ни меча, ни шлема при воине не было, а сквозь фигуру явственно просвечивали отблески пламени магического факела на стене напротив. По резкому, хищному профилю и надменному виду магесса без труда узнала легендарного Эйдигира. Впрочем, кого ещё, собственно, было ожидать, кроме хозяина гробницы?..
Ещё когда Фирниор только собрался полить мраморную розу своей кровью, Айриэ колебалась, не остановить ли юношу сразу, но решила подождать. Ей надо было точно знать, насколько далеко способен зайти герцог - и Фирниор по его приказу. Убрать её руками призрачного Хранителя рода? Неразумно...
Кстати, если Айриэ хоть что-нибудь понимала в магии, это было мало похоже на торжественный вызов Хранителя с просьбой спасти род от гибели. Тут бы, по идее, не розу на саркофаге надо кровью поливать, а вон ту чашу на треножнике, что стоит под портретом. И, главное, жертвуя кровь и обращаясь к Хранителю, надо произнести ритуальные слова - с просьбой о помощи и о собственной готовности заплатить жизнью за магию Хранителя. Нет, это не вызов, но что тогда?..
- Очередной потомок, которому зачем-то понадобился Хранитель рода, - неприязненно оглядев Фирниора с ног до головы, отметил Эйдигир.
- Приветствую доблестного предка, - ответил юноша - без особой радости и, похоже, не испытывая трепета перед потусторонней сущностью.
Любопытная реакция. Кажется, основателю тоже так показалось. Он приподнял правую бровь, хмыкнул и сказал миролюбиво:
- Слушаю. Излагай.
- За мою кровь, отданную розе добровольно - правдивые ответы и подчинение мне, здесь и сейчас.
- Грамотный, - скривился Эйдигир.
- Научили, мэор.
- Ну да, герцогу и его наследнику я по условиям моего нынешнего существования и так подчиняюсь... в разумных пределах, конечно. А ты - боковая ветвь, да ещё не самый удачный плод на этой ветви, - насмешливо заметил Эйдигир. - Не удивляйся, я слежу за делами рода, только проявиться не могу... пока не позовут. Ну так что ты хотел?
- Для начала, мэор Эйдигир, я хотел бы ответов на некоторые вопросы.
- На все подряд не отвечу.
- Я понимаю, мэор. Но надеюсь узнать некоторые тайны, - улыбнулся краешком губ Фирниор. - Я любознателен.
- Не все тайны безопасны, но ладно уж, не буду уподобляться седовласому старцу и сыпать во все стороны мудрыми изречениями. В конце концов, я умер достаточно молодым и до сих пор себя стариком не считаю, хоть и поумнел с тех пор изрядно. Наблюдая за вами, потомками, можно многому научиться, - подмигнул призрак, отчего по его лицу прошла рябь - по крайней мере, на половине, видимой магессе. - Спрашивай, мальчик, и давай уж на ʺтыʺ, я при жизни был человеком простым, так что и сейчас церемонии разводить мне не с руки.
- Хорошо, Эйдигир, - кивнул юноша. - Я читал в хрониках, что ты родился в незнатной семье. Это так?
- Папаша у меня был разорившимся дворянином, не богаче его собственных арендаторов. Но мне дома было тесно. Я сбежал в десять лет, и мне повезло, что я случайно попал к драконам. Меня не прогнали, приютили, дали образование и научили обращению с оружием. Герцогство я потом добыл собственным клинком.
- Ты верно служил королю и тебя наградили за доблесть?
- Ага, верно... аж почти до самого конца верно.
- А в конце? Что-то произошло? Официальные хроники молчат, но есть же тайные... Я не читал, мне не положено, а хотелось бы знать точно. И кто знает лучше, чем ты? Расскажи, пожалуйста.
Эйдигир поморщился.
- И зачем тебе, потомок?
- Я же говорил, что я любознательный. А тут такой случай, поговорить с самим основателем рода. Вряд ли мне когда-нибудь ещё представится возможность встретиться с живым прошлым.
- Неживым, мальчик. Это не жизнь.
- Но ты же выбрал сам? - недоумённо приподнял брови Фирниор.
Эйдигир зло расхохотался, откидывая голову назад:
- Сам?.. Да орка лысого я бы это выбрал, так его разэтак и с перетаком!.. Я бы предпочёл сдохнуть как положено и получить заслуженное небытие, но не в тридцать лет, а много позже. Меня вынудили отказаться от посмертия, сам виноват. Глупо я поступил тогда... и ещё более глупо попался.
- Расскажи! - Глаза Фирниора светились живым любопытством. Видно было, что эта тема его сильно увлекает.
- Ну, слушай тогда, раз тебе приспичило, - недовольно ответил Эйдигир. Он особого желания говорить не испытывал, но, видимо, не мог не подчиниться, ведь условием Фирниора были правдивые ответы на его вопросы. Законы магии приходится соблюдать даже потусторонним сущностям, особенно им. - Всё дело в женщине. Её звали Тиаллина. Может, она и не была такой уж красивой, но для меня она была всем. И не только для меня. В Тиаллину был влюблён мой младший брат. Брата я забрал к себе, когда ему было четырнадцать, с тех пор он всегда сопровождал меня. Вот и вышло, что оба мы влюбились в одну и ту же женщину, но соперничать не желали и предоставили право Тиаллине решать самой. А она не хотела ссорить нас с братом, а потом попалась на глаза моему покровителю-дракону. И тот влюбился, представляешь? Драконы в людей всерьёз не влюбляются, а этот - влюбился. Или вообразил, что любит. Тиаллина дрогнула... А я потерял голову от ревности и злости. Говорю же, я был глупцом.
Эйдигир хмыкнул и помолчал немного. Фирниор с непонятным выражением смотрел на предка, но ясно было, что рассказ его по-настоящему задел.
- В общем, не буду вдаваться в подробности, тебя они не касаются. Скажу только, что я задумал свергнуть короля и сам сесть на трон. Подумал по глупости, что уж если герцог Тиаллине нехорош, то короля-то она не отвергнет. К счастью, ума у меня хватило не втягивать в это брата. Заговор раскрыли, конечно, я тогда действовал очень уж... бесхитростно. Мой покровитель-дракон и раскрыл. Король даже не знал ни о чём. В общем, дракон предложил мне выбор, из великодушия, конечно, но я его за это люто возненавидел. Или умереть на плахе, или стать Хранителем рода, навечно привязав себя к этому замку и этому роду. Я спросил, зачем ему это, а дракон ответил - чтобы я вечно хранил от бед потомков Тиаллины. Потому что пока я занимался заговорами, наша женщина наконец поняла, кого любит по-настоящему. Ей оказались не нужны ни я с моим герцогским титулом, ни дракон с его обещанием продлить молодость возлюбленной лет на двести. Тиаллина хотела просто прожить обычную человеческую жизнь со своим любимым. Я согласился на предложение дракона, ведь я её любил, и брата, конечно, тоже. Он стал вторым герцогом, а Тиаллине дракон подарил к свадьбе то самое знаменитое ожерелье из ʺзвёздныхʺ камней и лунного серебра. Теперь его принято надевать на свадьбу невесте герцога или его наследника. Верят, что ожерелье дарует счастье в любви... Тиаллине даровало, об этом дракон позаботился, а вот насчёт прочих сомневаюсь. Всякое я за эти столетия повидал, но пары счастливее, чем мой брат и Тиаллина, пожалуй, не видел.
- Красивая история... и печальная, - негромко заметил Фирниор. - Спасибо за рассказ. Теперь мне многое понятно...
- Ну вот и прекрасно, - сварливо отозвался Эйдигир. - Давай, говори дальше. Зачем ты меня пробудил?
Фирниор опять запустил в волосы растопыренные пальцы, окончательно портя многострадальную причёску. Сказал, волнуясь, но старательно скрывая и волнение, и неуверенность, и страх:
- Спасибо, Эйдигир, что откликнулся на зов и рассказал свою историю. Собственно, это всё. Ты можешь уйти.
- Что? - насмешливо и недоверчиво переспросил Хранитель рода.
- Я сказал, что мне от тебя больше ничего не нужно. - Взгляд Фирниора сделался острым, пронзительным и до забавного похожим на взгляд предка. - Ты что-то имеешь против?
- Мальчик, я понимаю, что тебя научили, как со мной разговаривать, но либо ты не усвоил урок, либо тебе рассказали не всё.
- Что ты имеешь в виду?
- Я не собачка, которую можно позвать, а потом приказать убираться на место. Это магия крови, мальчик. За всё надо платить.
- Но это же не вызов Хранителя род, так мне сказали. Ты не должен требовать жизнь в уплату! - Голос Фирниора чуть дрогнул, а рука бессознательно вцепилась в рукоять меча, будто обычное оружие могло защитить его от призрачного предка.
- Твою - не требую, - согласился Эйдигир, зло искривив рот. - Тебе сказали правильно, вызов Хранителя проводится по-другому. И в дело вступают иные законы, и мне становятся доступны иные силы. То, что сделал ты - это всего лишь пробудил меня от сна и позволил проявиться в этом мире. Каждый, кто Файханас по крови, может раз в жизни проделать подобное.
- Раз в жизни, говоришь?.. - медленно переспросил Фирниор, не выпуская из стиснутых пальцев рукоять меча. - Кажется, Эйдигир, ты прав. Меня неверно информировали. И... что же ты потребуешь от меня в уплату?
- От тебя - ничего, ты уже заплатил, напоив розу кровью. Но за моё пробуждение я беру жизнь любого из чужаков, что находятся поблизости. По правилам я должен выбрать того, кто наиболее опасен для рода, и выпить его жизненные силы. Когда ритуал вызова Хранителя рода свершится в следующий раз, я буду сильнее. Всё связано.
- Вот как?.. Об этом мне забыли рассказать, - сузил глаза Фирниор. Он выглядел злым и одновременно растерянным. Наверное, до сих пор не мог поверить в коварство обожаемого дядюшки. - И что? Ты... выбрал?
- Да. Она здесь, совсем рядом. Эта женщина опасна, она несёт гибель роду.
- Ты не тронешь Айнуру!!!
Отчаянный выкрик Фирниора прокатился по подземелью, эхом отражаясь от стен, болезненно резанув уши. Магесса поморщилась. Ну зачем же так кричать?..
- Не тебе меня останавливать, - спокойно заметил основатель.
- Но я попробую тебя переубедить! - Бледный, тяжело дышащий Фирниор едва ли не с ненавистью уставился на великого предка. - Почему ты выбрал именно её?
- Потому что она опасна, - повторил Эйдигир. - Эта магесса задумала злое, она погубит всех вас, моих потомков. Уж такие вещи я чувствую, я же Хранитель рода. Значит, она должна умереть.
Вот спасибо-то. Да, она оценила изящество задумки. Очевидно, его светлость рассчитывал, что так можно будет обойти ʺответное проклятиеʺ. В общем-то, уже можно было бы вмешаться и посмотреть, чья магия окажется сильнее... но Айриэ медлила. Ей было интересно, как быстро Фирниор согласится с необходимостью пожертвовать одной-единственной жизнью чужой ему магессы ради спасения Великого Рода Файханасов.
- А ты не думал, что чёрный маг для рода гораздо опаснее?.. Почему бы тебе не взять его жизнь... если он виновен во всех этих убийствах.
- Потому что я не убиваю своих потомков. И никогда не причиню вред ни герцогу, ни его наследнику. А убийства... подумаешь, человеком больше, человеком меньше, - довольно равнодушно заметил призрачный основатель. - Они - наши вассалы и должны быть счастливы, что им довелось умереть во имя величия рода Файханасов.
- Значит, это всё-таки он... - едва слышно пробормотал юноша с тоскливой обречённостью - А я не верил... до последнего не верил. Как бы я хотел ошибиться... Значит, Орминда ты не тронешь? Тогда я убью его сам. Или это сделает Айнура, у неё лучше получится. Во имя справедливости, если его вина будет доказана.
- Не тебе, сопляк, решать судьбу Орминда. Он всегда под моим покровительством, а ты - только до поры, не забывай об этом! - оскалился Эйдигир.
- Ты не тронешь Айнуру! - твёрдо повторил Фирниор. - Я не позволю. Ты всё ещё подчиняешься мне - здесь и сейчас.
- Всего лишь до определённого момента, мальчик, - злорадно заметил великий предок. - Даже если бы я захотел, я бы не смог нарушить законы магии и законы крови. Я возьму жизнь этой женщины, возражаешь ты или нет.
- А другую жизнь ты согласишься принять в оплату?..
- Ещё чего, - скривился Эйдигир. - Да и кого ты предлагаешь? Этого слабого мага, твоего приятеля артефактора?.. Или кого-то из слуг в замке?
- Ты не понял! - вскинул голову Фирниор. - Их жизнями я не распоряжаюсь. Но своей собственной - да.
- Что ты несёшь, глупец?
- Если тебе нужна чья-то жизнь, возьми мою! - с мрачной решимостью заявил Фирниор. - Тем более, я теперь не принадлежу к роду Файханасов. Я лишён родового имени. Я больше не Ниарас. И, кажется, теперь-то я наконец понимаю, зачем его светлость попросил меня принести эту жертву во имя рода... А я взял и согласился стать безродным, потому что герцог поклялся, что так я сослужу службу лучше, чем если буду продолжать зваться старшим сыном и наследником виконта Ниараса... Действительно, глупец я редкостный.
Что есть, то есть. Хотя, пожалуй, восемнадцатилетнему мальчику это простительно, особенно если он чувствует себя обязанным дядюшке и кузену за человечное отношение. А герцог весьма умело на этом чувстве сыграл... Молод ещё Фирниор со старым интриганом тягаться в хитрости, да и чист слишком для подобного. К счастью.
Его светлость, выходит, задумал вызвать Хранителя и натравить на неё - чужими руками, не запачкавшись самому. И то, что формально Фирниор лишён родового имени, дало герцогу основание надеяться, что он нашёл прекрасный выход. Ещё один глупец. И сволочь к тому же.
- А мне всё равно, лишён ты имени или нет, - заметил Эйдигир. - Важна кровь. Ты сумел меня вызвать, значит, ты Файханас, а как ты теперь зовёшься в глазах людей, неважно. Для магии - неважно.
Вот. Даже призрак это понимает. А герцог сильно просчитался... даже дважды, кажется. Потому что Фирниор - не послушная марионетка. Он не станет сознательно делать подлости. А то, что он пытается сделать сейчас, называется дуростью. Надо бы это пресечь, но Айриэ хотела знать точно. Он действительно собирается отдать собственную жизнь?.. Чтобы спасти - её?.. С ума сойти.
Айриэ, честно признаться, пребывала в растерянности. Весьма несвойственное и непривычное ей ощущение. Разве можно, скажите на милость, так бездумно распоряжаться собственной жизнью, а?..
- Эйдигир, я не уступлю. Айнура будет жить. Ты не заберёшь её жизнь, я не позволю. Ты мне подчиняешься - здесь и сейчас, напоминаю! Пусть я не могу приказать тебе уйти обратно, но предложить собственную жизнь в качестве платы я в состоянии.
Мальчишка говорил без пафоса и надрыва, до жути спокойно и так, будто бы ничего разумнее и придумать нельзя. Айриэ покусать его захотелось. В прямом и переносном смысле.
- Ты глупец, - хмуро повторил Эйдигир. - Но ты в своём праве, потомок.
- Тогда бери, - криво улыбнулся Фирниор. - Нет смысла тянуть.
Он боялся того, что собирался сделать, но отступать, кажется, и не думал. Наоборот, выпрямился во весь рост, гордо вскинул голову, всем своим видом выражая решимость.
Эйдигир пожал плечами и молча подошёл вплотную к неразумному потомку. Он был чуть выше, да и фигура у него была помощнее, так что смотрелся он гораздо внушительнее. Протянул руки и положил их Фирниору на грудь - видимо, чтобы удобнее было тянуть жизненную силу.
- Прощай тогда, потомок, - проявил вежливость основатель рода.
- Счастливо оставаться, - с лёгкой иронией ответил Фирниор, но щека у него дёрнулась.
Айриэ всё медлила, сама толком не понимая зачем. А основатель чуть шевельнул руками, и только тогда, уловив дуновение чужой холодной силы, магесса очнулась. Злясь на себя, на Хранителя рода, герцога и пуще всего - на глупого мальчишку, Айриэ рванула вперёд, сбрасывая ʺотвод глазʺ. Фирниор вздрогнул и взглянул с испугом и отчаянием, призрачный основатель среагировал быстро и послал в неожиданную противницу сгусток своей холодной магии, только её щит выдержал.
Айриэ ударила в ответ волной чистой силы, потому что кидаться в призрака заклинаниями было бесполезно. А её магия - сродни той, что питает Эйдигира и удерживает эту потустороннюю сущность в материальном мире. От злости Айриэннис ударила чересчур сильно, да так, что бедного Эйдигира буквально вышвырнуло из этой реальности. Кажется, род Файханас навсегда лишился своего призрачного Хранителя. Портрет, защищённый магией, уцелел, а чаша под ним расплавилась и растеклась лужицей. Роза из ʺлунногоʺ мрамора раскрошилась в пыль, однако саркофаг остался невредимым. Стены погребальной камеры загудели, светильники кое-где сорвало со стен, а Фирниор отлетел назад и чувствительно приложился спиной об пол.
Магессу потряхивало от ярости и, когда она нависла над силящимся подняться Фирниором, её голос чуть ли не срывался от злости и запоздалого страха:
- Самоубиться захотел, благоррродный глупец?.. Собой решил пожертвовать?.. А меня для начала спросил, надо ли мне подобное счастье? Я ненавижу долги и ненавижу оставаться у кого-то в долгу! И только посмей ещё раз выкинуть что-нибудь подобное, я тебя сама убью!..
Глаза Фирниора делались всё больше и больше, а потом он неожиданно улыбнулся - широко и радостно, будто ничего приятнее в жизни не слышал.
- Айнура, вы что... правда за меня испугались?..
Кто о чём, а этот опять о своём. Айриэ устало махнула рукой и повторила:
- Я ненавижу, когда оказываюсь должна кому-то.
- Мне вы ничего не должны, - сказал он и наконец поднялся с пола, морщась и потирая спину.
- Не вам, так миру. Равновесию.
- Корявому? - серьёзно-серьёзно спросил он, но губы чуть подрагивали от сдерживаемой улыбки.
- Корявым оно станет, если его регулярно нарушать, - хмыкнула Айриэ, внезапно ощущая навалившуюся усталость.
Она тряхнула головой, пытаясь развеять муть, плясавшую перед глазами. Затылок отозвался болью, казалось, ввинчивающейся в мозг. Кончики пальцев мелко, противно дрожали, а сами руки стали тяжёлыми, неподъёмными, точно в кости залили свинец. Раскалённый.
- Айнура, вам нехорошо?
Глазастый какой. Айриэ посмотрела недобро и буркнула:
- Пройдёт. Всё из-за вашего Эйдигира. Слишком много силы вложила в удар. И вообще, от Файханасов одни проблемы. Как же они мне надоели, кто бы знал! Что призрачные, что живые.
- Я тоже мешаю? - без улыбки спросил Фирниор.
- Да вы же теперь к этому роду не принадлежите? - вздёрнула бровь Айриэ. - Так что я не о вас говорила.
- Вы... слышали?
- Подслушивала. Нагло.
- Я этого не утверждал.
- Знаю. Я шучу.
Он коротко вздохнул, показывая, что ему не до шуток. Теперь понятно, почему он со вчерашнего дня такой смурной ходил. Надо же додуматься, лишить мальчишку родового имени, будто он что-то позорное совершил. Ведь самое противное, что во всём Юнгироде так и станут думать, сколько ни отрицай. Разве что сам король возьмёт Фирниора на службу, тогда другое дело. Ну или вернёт право зваться родовым именем... Хотя, если разобраться, может быть, для него лучше будет не иметь ничего общего с семейством заговорщиков. Теперь-то уже точно ясно, что Фирниора использовали, а значит, она, Айриэ, из простого чувства справедливости должна позаботиться о том, чтобы его не таскали в королевскую допросную. Он невиновен в заговоре против короля, поэтому надо позаботиться, чтобы Кайнир в этом даже не сомневался.
А Рольнир Файханас - сволочь. Сынка, значит, выгораживает?.. Понять-то его можно, а вот прощения за всё, что наворотили Файханасы, нет и быть не может.
А вслух она сказала:
- Не расстраивайтесь, Фирниор, король не поддержит решение вашего герцога. Он вернёт вам право зваться Ниарасом. Я позабочусь.
Она, чувствуя, что от слабости уже и ноги начали подрагивать, непочтительно уселась прямо на саркофаг, за неимением лучшего сидения. Ничего, покойному Эйдигиру всё равно, а ей легче. Надо немного передохнуть, прежде чем возвращаться к Мирниасу.
- Спасибо вам, Айнура, но... наверное, не стоит. Зачем?.. Вы же не можете считать, что должны мне хоть что-то. Наоборот, это вы меня спасли от Эйдигира, - смущённо усмехнулся он. - Глупо получилось...
- Я оценила порыв, - заверила его магесса без тени насмешки. - Это главное. Поэтому мне не хочется оставаться в долгу даже на самую малость.
- А что для вас - быть чьей-то должницей, Айнура? - помолчав, спросил он.
- Зависимость. Несвобода, - не задумываясь, ответила Айриэ. - То, что для меня неприемлемо.
- Вы... боитесь зависеть от кого-нибудь?
- Не боюсь. Мне просто это противно. Долги или обязательства перед кем-то мешают... летать свободно. Тянут к земле.
- Длительные и прочные привязанности - тоже? - полувопросительно сказал он. - Магия и возможность идти куда захочется для вас дороже. Говорят, маги не любят постоянства и прочности.
- Маги бывают разные, поверьте. Что касается меня, то я постоянна - в любви к свободе.
Как и всё её сородичи, к слову. Но об этом она говорить не стала.
- Понимаю...
Вряд ли он действительно понимал, однако со свойственной ему чуткостью уловил её нежелание продолжать разговор на подобную тему. К тому же он осознавал, что Айриэ плохо себя чувствует, но не собирается демонстрировать слабость или обсуждать это. Поэтому он молча пристроился рядом, справедливо рассудив, что сидение на пустом саркофаге покойного предка никоим образом оскорбить не может.
Позволив себе несколько минут отдыха, Айриэ решительно поднялась и распорядилась:
- Возвращаемся к Мирниасу. Он там, наверное, совсем извёлся.
Слабость не отпускала, в голове по-прежнему шумело, вдобавок накатила едва преодолимая вялость и сонливость. Видимо, резкий выброс магических сил даром не прошёл. Не надо было столько магии тратить, а то теперь даже резерв не желал восстанавливаться с обычной скоростью. Отсюда и упадок сил. Айриэ заставляла себя переставлять ноги и шагать ровно, не спотыкаясь, хотя с каждым пройденным ярдом это становилось трудней. Фирниор шёл рядом, чутко отслеживая её состояние, и был готов в любой момент поддержать, если потребуется. Огрызнуться и отогнать юношу сил не было, все уходили на то, чтобы удержаться на ногах.
Дошла она самостоятельно. Отмахнувшись от Мирниаса, буркнула:
- Я - спать. Не будите, пока сама не проснусь.
Пристроив под тяжёлую, гудящую от перенапряжения голову на мешок, магесса мгновенно провалилась в липкий, гасящий все ощущения, мысли и воспоминания сон.