"...Случаи бесчеловечия с христианами представляются внушенными не политикой и не законами, но безначалием, разнузданностью нравов и безответственностью властителей"
Ф.И. Успенский ("История Византийской империи").
Известно, что считается 10 гонений на христиан до эдикта веротерпимости Галерия в 311 г. Если же понимать под гонениями действительные репрессивные меры, принимаемые правительством против принципа христианства и приводимые во исполнении во всей империи, а не случайные вспышки народного "нерасположения" или своеволия правителей, тогда мы не насчитываем и этих десяти гонений. Собственно, сами преследования были при трёх императорах: Максимине (235-238), Деции (251) и Диоклетиане. Изложим обстоятельства этого последнего гонения.
Главнейший источник для истории христианства при Диоклетиане и Константине - Лактанций и Евсевий. Лактанций, сначала ритор в Вифинии, потом воспитатель Криспа, сына Константина Великого, помимо других сочинений оставил и историю гонений на христиан, начиная от Нерона. Сочинение "De mortibus persecutorom" ("О гибели преследователей") составлено не позже 323 г. и имеет вполне тенденциозный характер. Лактанций желал в нём показать великие дела Божия в судьбах христианства: "Да знают все, как удивил Господь величие свое в истреблении и уничтожении врагов Имени Своего". Главная мысль в его изложении следующая: преследование христиан всегда сопровождалось страшными карами, постигавшими гонителей, и император - дурной человек, ergo он гонит христианство, ergo его постигает бедственная кончина". Конечно, указанная цель лишает автора объективности, тем не менее, имея в виду, что Лактанций не выдумывает фактов и что он жил именно в восточной половине империи, в Никомидии, и хорошо знал столичные события (Никомидия была центром тогдашней политики), сочинение его является неоспоримым источником как для церковной, так и политической истории времени Диоклетиана.
Евсевий родился в 264 г. в Палестине, воспитывался в Антиохии, с 315 г. был епископом Кесарии. Он был приближенным и почётным лицом у императора Константина, говорил ему похвальное слово на тридцатилетие и составил его биографию, умер в 340 г. Евсевию мы обязаны исторической хронологией ????????? ???????: этот труд сохранился только в отрывках и был продолжен Иеронимом (330 - 420). По церковной истории Евсевий составил ????????????? ???????, где в 8 и 9 книгах повествуется о Диоклетиановом гонении, и отдельно монографию "De martyribus Palastinae". Евсевий писал свой труд по церковной истории Кесарии (ок. 313 г.), западные события для него малоизвестны; также и о столичных делах он менее знает, чем Лактанций, зато он непосредственный свидетель того, как исполнялись императорские эдикты против христиан в восточных провинциях и в Палестине.
Диоклетиан был человек, происшедший из низших общественных слоёв - был сыном долмата-вольноотпущенника, - прошедший всю военную карьеру, начиная с простого солдата, и таким образом добившийся императорской короны. Нельзя сказать, конечно, что его умственная подготовка была сколько-нибудь значительной, но тем не менее это был человек, одаренный высоким природным здравым смыслом. Заявил он себя, как восстановитель пределов Римской империи в её прежних границах. Реформы его затронули общественные слои весьма глубоко, так что не зря Иосиф Бродский называет Константина Великого "преемником Диоклетиана", так как тот в действительности стал продолжателем и завершителем начатых ещё до него реформ.
О характере и природном уме Диоклетиана говорит и то обстоятельство, что он единодержавно властвуя над всей Римской империей, сам дошел до мысли, что таким обширным пространством, со всех сторон окруженным врагами, управлять одному лицу в высшей степени затруднительно. Поэтому в 285 г. он решился разделить свою корону с опытным полководцем и товарищем по оружию Максимианом, назначив его августом и, следовательно, полномочным соправителем с правом управлять западными провинциями империи. Резиденция Максимиана находилась в Медиолане. В качестве своей резиденции Диоклетиан выбрал Никомидию, которая была расположена близко от непрочных границ на Дунае и Евфрате, отсюда он управлял восточной половиной империи, включая Балканский полуостров.
Для того, чтобы укрепить центральную власть, Диоклетиан присвоил себе и Максимиану имена Иовия и Геркулия - сыновей Юпитера и Геракла, - тем самым подчеркнув божественное происхождение императорской власти. Проявившийся во время кризиса III века раскол империи теперь был оформлен разделением ее на четыре части, которые внешне сохраняли единство, но при этом были подчинены четырем правителям. Одного из своих высших командиров, Гая Галерия, Диоклетиан провозгласил своим помощником и соправителем и присвоил ему звание цезаря. Из восточной половины империи Галерию был выделен Балканский полуостров, за исключением Фракии, с резиденций в городе Сирмиуме. Одновременно Максимиан првозгласил своим помощником и соправителем, также с титулом цезаря, Флавия Констанция Хлора, отца будущего Византийского императора Константина. Он передал ему в управление Галлию и Британию, резиденцией Костанция был город Августа Треверов (современный Трир). Кроме этого, он управлял Испанией и Мавританией. Сам же Диоклетиан вместе с Максимианом сохранили за собой звание августа и поделили управление государством следующим образом: Диоклетиан избрал себе азиатские провинции, Египет и Киренаику, Фракию и Нижнюю Мезию; Максимиан же управлял Италией, Африкой, Рецией и Нориком.
Гай Галерий и Флавий Констанций Хлор были провозглашены цезарями в один и тот же день. Августы их женили, один на своей дочери, а другой на падчерице (как известно, Диоклетиан был бездетен) и усыновили - последнее стало восстановлением традиции начатой ещё Октавианом Августом. Предполагалось, что когда силы Диоклетиана и другого августа придут в упадок, они отрекутся от престола и возведут в этот сан своих цезарей, которые, в свою очередь должны были провозгласить цезарями двоих других полководцев. Подобная система центральной власти в империи получила название тетрархии - "власть четырех".
Хотя христианство в конце III века не было ещё терпимой верой, но распространение его шло весьма быстро. Христиане строили обширные церкви, отличавшиеся известным великолепием, даже живопись катакомб свидетельствует о том, что христианство уже в это время обладало высоким подъемом творчества и полагало основы христианскому искусству. В самом дворце императора находилось довольно много слуг, преданных христианству; по-видимому, жена Диоклетиана Приска и его дочь Валерия были весьма благосклонны к христианству. Дело доходило и до того, что христиане стали занимать места правителей отдельных областей, и сделано было распоряжение, чтобы на них не возлагали обязанности принимать участие в жертвоприношении богам.
Источники не дают точных сведений ни о том, когда, собственно, началось нерасположение Диоклетиана к христианам, ни о том, чем оно было вызвано. Фактическая сторона состоит в том, что 23 февраля 303 г. префект города с некоторыми офицерами и чиновниками явился в христианскую церковь в Никомидии. Они предали огню священные книги, позволили расхитить ценные вещи, найденные в храме, и приказали разрушить само здание. На следующий день выставлен был подписанный Диоклетианом и Галерием эдикт, объявлявший преследование христиан. Содержание этого эдикта сообщают и Евсевий, и Лактанций, но сообщенные ими данные имеют некие разногласия. Сопоставляя содержание эдикта по обоим источникам, можно сделать вывод, что, во-первых, было приказано разрушить все места общественных собраний христиан и изъять все священные книги, во-вторых, все христиане лишались каких бы то ни было прав, вне зависимости от занимаемой ими должности.
Под какими влияниями совершился этот переворот, что Диоклетиан, терпевший христиан так долго, целых двадцать лет, решился поднять на них жестокое гонение? Разумеется, дело прояснилось бы, если бы этот факт можно было понять, как увенчание реформ, предпринятых Диоклетианом. Но для этого утверждения нет достаточно твёрдых посылок. Многие историки утверждают, что Диоклетиана нельзя считать гонителем христиан, что в данную эпоху это был "слабый старик, которым заправлял до наглости дерзкий и энергичный Галерий". Этого же мнения придерживается и Лактанций, утверждая, что Галерий желая сильнее раздражить императора против христиан, приказал зажечь дворец и потом обвинил христиан в поджоге (произошло это уже после принятия первого эдикта о гонении на христиан). Хотя, Евсевий, говоря о пожаре, не упоминает о подозрении против Галерия, но не обвиняет и христиан. Наконец, Константин, бывший в то время в Никомидии, уже через много лет в своей речи к отцам первого Вселенского собора приписывает поджог молнии.
Проще же всего то предположение, что Диоклетиан мог терпеть христиан, не считая нужным, по своей инициативе, принимать против них какие-нибудь меры. Но вместе с тем это был не более, как римский государственный человек, который мог терпеть христиан и мог покровительствовать им, но в случае, если бы потребовалось принять против них какие-нибудь меры, не остановился бы и перед жестокими. Тем не менее, причину воздвигнутого на христиан гонения следует искать не столько в политической системе Диоклетиана, сколько в личных обстоятельствах его жизни. Ведь действительно, пораженный в конце жизни старческой немощью, он легко мог подчиниться влиянию своего зятя Галерия, который ненавидел христиан и, как утверждает В.В.Болотов, "легко убедил Диоклетиана, что они являются виновниками пожара в никомидийском дворце". Галерий же, видимо, и побудил издать эдикт от лица всех четырех правителей, чтобы было воздвигнуто гонение на христиан по всей империи.
По утверждению профессора Болотова, всё-таки именно Галерия и нужно главным образом считать нравственным виновником против христиан, поднятого при Диоклетиане. Как и Диоклетиан, это был человек, происходивший из самых низших слоёв общества. Он находился под самым сильным влиянием своей матери, ярой язычницы, и по своему характеру был гораздо более груб и менее проницателен, чем Диоклетиан. Его положение как цезаря не давало ему возможности особенно широкого влияния на императора в лучшую эпоху его правления. Но здесь произошла благоприятная для Галерия перемена, когда он возвратился из персидского похода 296-297 года, "покрытый славою блистательных побед". Его общий авторитет от этого в империи чрезвычайно поднялся, так что он претендовал уже на честь более, чем цезаря, и влияние его на Диоклетиана сделалось гораздо более значительным. Также не исключается и возможность того, что в Вифинии Галерий мог попасть под влияние Иерокла, языческого философа, известного своей враждой к христианству.
Христиане раньше, как таковые, не подвергались какому-либо притеснению - даже прямо указывается, что христиане могли служить в лейб-гвардии, состоять на дворцовой службе. Строились повсюду церкви, в той же Никомидии - за то и благословлял Бог все предприятия Диоклетиана и его соимператоров, говорят церковные писатели. Но конечно же, среди причин враждебного отношения к христианству была и политическая. В преобразованной Диоклетианом империи всем сословиям указана была своя государственная служба, от всех подданных ожидалось крайнее напряжение и выполнение тех или иных общественных задач. Государству нужны были сильные и молодые люди: а тут эти христиане, которые выбирают уединенную созерцательную жизнь, да ещё и обеты безбрачия дают! Христиане избегают государственной службы, совесть им не позволяла вступать в ряды воинов и отечество защищать; а находятся ещё и такие которые начинают проповедовать свою религию и довольно успешно! Поэтому нередки были случаи, когда ещё до 303 года Диоклетиан принимал меры против христиан.
Вскоре после издания первого эдикта в 303 году два раза случился пожар в никомидийском дворце Диоклетиана, об одном из которых упоминалось выше. Нельзя с уверенностью утверждать о причастности к пожару Галерия. Единственное, что можно говорить точно, так это то, что сам Диоклетиан в душе остался убеждённым в виновности в поджоге христиан, служивших в его дворце. В этот же год появились два претендента на императорскую корону в Армении и Сирии - и здесь христиане были заподозрены в сообщничестве с заговорщиками. Таким образом, положение их сделалось ещё более неблагоприятном и в том же 303 году последовало ещё два эдикта. Один предписывал всех представителей христианского клира, епископов пресвитеров, диаконов и даже чтецов заключать в темницу. Этот эдикт был приведен в исполнение с таким усердием, что даже для уголовных преступников не хватало места в темницах, переполненными христианскими духовными лицами. Следующий эдикт предписывал всех взятых под стражу принуждать к принесению жертв, а упорствующих пытать.
Гонения, правда, были несколько приостановлены, потому что наступал торжественный для империи год - 20-летие прихода к власти Диоклетиана. По случаю празднования 17 ноября всё того же 303 года правительством была издана амнистия в пользу заключенных и подсудимых. Хотя у Евсевия этот декрет рассматривается как всеобщая амнистия в пользу всякого рода преступников, но в этом можно усомниться, потому что и после опубликования амнистии мы видим отдельные случаи мучений христиан. С положением дел согласнее то толкование, что под амнистию подошли только политические преступники, и именно те христианские епископы и настоятели церквей, которых сажали в заключение более по подозрению в политической неблагонадежности, нежели за дела веры, т.е. амнистия уничтожила, собственно, второй эдикт.
Последний четвертый эдикт падает на весну 304 года. В силу его все христиане были понуждаемы к торжественным жертвам в честь идолов. Здесь следует отметить и то, что Диоклетиан в этом году был болен при смерти, поэтому фактическим правителем Востока оставался именно деятельный цезарь. Период после провозглашения четвертого эдикта считается одним из самых страшных и кровавых периодов в христианской истории. Поставленной эдиктом цели правители различных областей добивались всевозможными пытками, жестокость, продолжительность и, в особенности, оскорбительность которых для нравственного чувства были таковы, что кажется, только в это период гонения появляются случаи самоубийства христиан. Лишь на Западе положение христиан было несколько легче, благодаря все-таки некому расположению правящего там цезаря Констанция Хлора.
Оканчивался седьмой год гонения, но Галерий, уже ставший августом, замечал, что усилия власти оказываются тщетными, что брань, занесенная в империю эдиктами о преследованиях, лишь ослабляет империю, но не христиан. В 310 году, находя ли себя бессильным против христиан или имея в виду другие цели, Галерий приготовил эдикт веротерпимости, опубликованный 30 апреля 311 года в Никомидии.
Профессор Болотов приводит такой текст эдикта: "Правительство - говорится здесь, - стремясь все устроить и упорядочить по древним законам, не могло не обратить своего внимания и на христиан, которые оставили секту своих предков и дошли до такого безумия, что стали следовать не тем древним учениям, которые установлены их первыми родоначальниками, но законам и порядкам, которые каждый выдумал по своему собственному произволу. Результаты правительственных мер вышли однако же невыгодные; некоторые действительно возвратились к древним учреждениям; но большинство не чтит надлежащим образом ни богов, ни христианского Бога. Поэтому императоры и решаются христианам свою высочайшую милость. Пусть снова будут христиане, пусть они составляют свои собрания, только бы не делали ничего противозаконного. За эту нашу милость они должны молить своего Бога о благоденствии нашем, нашего государства и о своем собственном".
Язык этого эдикта вполне можно признать образцовым в отношении двусмысленности. Галерий, виновник воздвигнутого на христиан гонения, старается затушевать тот неприятный для правительства факт, что оно теперь совершает "перемену фронта" по отношению к христианству. Относительно же смысла предшествующей борьбы государства с христианством эдикт выражается крайне глухо. Христиане отступили от секты своих предков - вот причина гонения; но тождественна ли эта секта с римской государственной религией? Конечно, нет. А в таком случае получается, что Галерий пустил в ход фикцию, будто бы гонение вызвано крайним развитием сектантства в среде самого христианства. Он словно хочет показать, что государство никогда и не имело ничего против последнего.
Непосредственно за этим эдиктом получено на Востоке известие о смерти Галерия.