- Из тьмы первозданного Хаоса, - декламировал учитель, - прежде иных творений возникли воды. Воды породили огонь. Великой силой тепла в них рождено было Золотое Яйцо. Поскольку не было ни солнца, ни луны, ни звезд, нечем и некому было отмерять время; но столько, сколько длится год, плавало Золотое Яйцо в безбрежном и бездонном океане, - сзади зашумели - я повернул голову: на "камчатке" играли в "дурака". - Через год плавания из него возник прародитель Брахма, - продолжал учитель. - Брахма разбил Яйцо: верхняя половина Яйца стала Небом, нижняя - Землей, а между ними Брахма поместил воздушное пространство. И он утвердил землю среди вод, создал страны света и положил начало времени. Так была сотворена Вселенная.
Меня настолько потряс образ Золотого Яйца, что дальше не слышал ни о шести сыновьях Брахмы, ни о других богах. Я даже бросил писать. Сидел, сложив руки, и представлял, как из расколовшейся скорлупы появляется мир: "... и утвердил землю среди вод, создал страны света и положил начало времени..." Чудо и только!
- Видите, как полезно изучать мифологию, - в конце урока сказал учитель. - Меняется представление не только о мире, но и о себе самих. Вы, как маленькие Золотые Яйца, плаваете в океане знаний в ожидании своего часа! - эко завернул! - И когда придет время, из Яйца может получиться...
- Яичница! - выкрикнули с "камчатки", и класс рассмеялся.
- Хорошо, если так, - недовольно ответил учитель. - Порой ни омлета, ни цыпленка не получается.
Это про меня. Я был абсолютным двоечником. И совсем не походил на неформалов с "камчатки", которые ничего не учили, зато мастерски отпускали колкие шуточки, смачно матерились, были в курсе самых важных новостей и, главное, очень нравились девочкам.
Я был другим. Много, до головокружения, учил, старательно выполнял каждое задание, регулярно тянул руку и даже отвечал. Но всегда не то или не так. Мне ставили тройки из жалости и чтобы сократить число неуспевающих. В шестом классе родители потеряли всякую надежду и больше не спрашивали меня об учебе.
Я чувствовал себя яйцом, но не тем Золотым мифическим, а серым бестолковым болтышом. Противная желто-зеленая жижа наполняла меня до краев. Все с опаской обходили стороной, боясь задеть: а вдруг разобьюсь - такой смрад пойдет! Другие же мечтали вылезти из своей скорлупы и предстать в образе глупой, но такой полезной домашней птицы, кто-то даже намеревался вылупиться в лебедя и, как в сказке, заткнуть за пояс весь наш не очень-то дружный курятник. Петрова, круглая отличница и чертовски красивая девочка, мечтала, должно быть, стать жар-птицей. А от меня уже давно никто и ничего не ждал, но разбить не позволяла гуманность нашего образования да Конвенция о правах ребенка.
- А детство у него было? - спросил я.
- У кого? - непонимающе посмотрел учитель.
- У Брахмы. Или вот так сразу создал Вселенную?
В классе повисла тишина. Учитель думал, что ответить, "камчатка" точила языки.
- Бог всегда бог: и в старости, и в детстве. Но, наверное, ему тоже, как и людям, прежде чем найти Золотое, приходится разбить не один десяток яиц.
"А вдруг и я бог?" - пришло в мою голову не озарением, а буднично и просто в качестве рабочей гипотезы. И так как болтышам всегда нужно иметь про запас соломинку, я уцепился за нее обеими руками. Забросив учебу, от которой все равно не было никакого прока, размышлял. Если Брахма появился из Яйца, почему же из меня не может получиться пусть не сам Брахма, но хотя бы какой-нибудь его далекий родственник, троюродный племянник, например? Это куда круче лебедя, даже презентабельнее петровской жар-птицы. И так увлекся, что за ужином сел в позу лотоса, за что сразу же схлопотал увесистую отцовскую оплеуху:
- Сядь нормально, кому говорю!
Я сел и был послушен. Но недолго...
Мысль "А вдруг и я бог" не покидала меня. И решил: "Если так, должен творить миры". Ого куда хватил! Но было поздно: я настолько уверовал в великое предназначение, что материнское "Боже мой!" воспринимал как обращение. И, ежедневно разоряя холодильник, старательно отделял желтки от белков, создавая мифическую Вселенную. Когда же меня поймали в соседском курятнике, отец поставил ультиматум. Но все-таки ни родительская любовь, ни дефицит яиц не остановили меня. Наглотавшись оккультно-технической каши, я все-таки создал планету. Малиновая почва ее была усыпана диковинными цветами. Я парил вместе с ней по спиральной орбите от солнца к солнцу, которые согревали и наполняли ее жизнью. И вот к ноябрьским праздникам я торжественно принес ее в класс. Вот момент, ради которого стоило желать и творить, даже если в следующее мгновение...
- Цветовод-любитель! - прыснула "камчатка", все рассмеялись, даже учительские губы дрогнули. Я сел и был послушен. Но недолго...
По ночам до ряби в глазах я изучал звездное небо, читал научные труды и даже пробовал на вкус почву. Мать тревожно разводила руками:
- Что же это, Господи?!
- Земля, мама.
И уже к исходу зимы небесное тело было готово. Забыв прежние обиды, я ринулся к людям!
- Что можно сказать, - протянул учитель, - довольно точный глобус.
Он насчитал около десятка изъянов, каждый из которых - пустяк, но все вместе оказались тяжелее бетонной плиты. Обида сдавила горло.
- А вообще-то ты... - хотел подбодрить учитель, - ты...
- Господь бог! - выкрикнула "камчатка", класс разразился хохотом, а я сел за парту и был послушен. Но недолго...
В момент дремы, в самых удивительных фантазиях, когда обессилев, я уронил голову на книжные страницы, явилась мне новая планета. Не похожая ни на что виденное ранее, она, подобно капле росы, сорвавшейся с листа, до самого основания была из воды: ни дна, ни берегов. Легкий ветерок поднимал мелкую рябь, и рассвет бросал в нее золотинки лучей. И жили на моей планете необыкновенные существа. Вот одно из них взмахивает изумрудными крыльями, летит над водной гладью и, погружаясь в нее, превращается в длиннохвостую сирену. Никто прежде не создавал такого совершенного мира. Уж он, думал я, никого не оставит равнодушными: не смогут же они сомневаться в чуде, когда увидят его.
Был последний учебный день. Я шел по улице осторожно, словно держал в руках стеклянный шар: одно неловкое движение - и вдребезги. Толпы удивленных зевак расступались, светофоры и те мигали только зелеными лампочками, делая мою планету еще более прекрасной. Войдя в класс, я поднял ее над головой и, не дожидаясь смешков, бросил "камчатке":
- Да, Господь бог!
И повисла тишина, какая, наверное, бывает до сотворения мира - они поверили! Допустили, что из моего болтыша вылупился бог. Раскрыв рты, стояли и жар-птица Петрова, и ястребы с "камчатки". Даже учитель. Но вскоре они забыли обо мне: настолько восхитительно было созданное мною. Весь день меня буквально носили на руках, ставили в пример и восторгались. На уроке рисования изображали моих сирен, на музыке слагали гимны о них и так складно пели, будто никогда не было обид.
"И если даже "камчатка" признала, - думал я, - то уж родители должны в умилении возгордиться сыном". И, придя домой, я с улыбкой протянул изумрудное чудо отцу. Коснувшись пальцем водной глади, он настороженно спросил:
- Что это?
- Планета!
- Задавали что ли?
- Я должен их создавать!
- Почему?
- Потому что я бог, - уверенно сказал в ответ.
И отец наградил меня тяжелой оплеухой - изумрудный шар выпал из рук и с шумом ударился о пол. Огромные капли разлетелись в стороны, попали на стол, обои и мое лицо.
- И больше никогда, слышишь, - гаркнул отец, - даже в мыслях не смей называть себя богом!
Он еще долго что-то говорил, а я, боясь поднять глаза, смотрел на золотистые пуговицы его мундира. "Эврика! - пронеслось в голове. - Это будет звезда, огромная, яркая! И никто не сможет ее разбить". Все мое существо, уж не знаю, человеческое или божественное, ликовало. И я поднял на отца сияющие глаза.
- И даже в мыслях, я сказал! - заорал он. - Даже в мыслях!
Я сел и был послушен. Но недолго...
...Из тьмы первозданного Хаоса прежде иных творений возникли воды. Воды породили огонь. Великой силой тепла в них рождено было Золотое Яйцо. Поскольку не было ни солнца, ни луны, ни звезд, нечем и некому было отмерять время; но столько, сколько длится год, плавало Золотое Яйцо в безбрежном и бездонном океане. Через год плавания из него возник прародитель Брахма. Брахма разбил Яйцо: верхняя половина Яйца стала Небом, нижняя - Землей, а между ними Брахма поместил воздушное пространство. И он утвердил землю среди вод, создал страны света и положил начало времени...