Аннотация: Чем на самом деле являются ископаемые останки доисторических животных и какую роль они сыграют в будущем человечества.
Непросто быть журналистом в современных реалиях. Каждый юзер мнит себя блогером, каждый блогер - журналистом. Лавры Дудя никому не дают покоя. Печатное слово потихонечку умирает, его заменяет разнообразный сетевой контент.
А я хотел быть настоящим журналистом, в классическом понимании этого слова. И мне было вдвойне непросто, потому что я застрял ещё на подготовительном этапе. Представьте себе великовозрастного и не шибко одарённого студента, который вроде старается, а ученье всё равно даётся ему с трудом. Кого-нибудь на моём месте давно бы попёрли, да помог случай. Помните те известные беспорядки, когда протестная общественность вышла на улицы? Туда-то меня и угораздило затесаться, причём в самую гущу, откуда одних везли в обезьянник, других в больницу, а третьих сразу в морг.
Уж как меня уговаривали знакомые - не лезь, не лезь! Но я же журналист, я акула пера, я обязан быть в эпицентре событий, с народом, обязан быть в курсе всего, ничего не упустить, зафиксировать и донести до сведения широкой общественности. Вот я и попёрся. А как дошло до столкновений с полицией и росгвардией, мне надавали не только по шее, но и по всем остальным местам тоже. Я даже пулю словил. В общем, повезло, чудом остался жив.
Однако, со стороны это выглядело так, будто бы я героически пострадал на ниве журналистики. Декан нашего факультета дипломатично закрыл глаза на мою паршивую успеваемость и дал мне ещё один шанс.
Учился я так себе, старался изо всех сил, но ничего не выходило, хоть ты тресни. Часто брал академические отпуска, чтобы собраться с мыслями и наконец-то сделать рывок. Вот только никакого рывка у меня не получалось и я ещё глубже увязал в болоте неуспеваемости. И вроде все пары посещал, записывал лекции на телефон, а на досуге переписывал в тетрадь. Всё без толку.
Первый и единственный прорыв у меня произошёл, когда я устроился в одно издание. Правда, только внештатным сотрудником, потому что диплома журналиста у меня не было. На этом моё везение закончилось.
Издание называлось "Ни в зуб ногой". Изначально оно позиционировалось как чисто молодёжный проект, но подрастающее поколение сейчас не особо охоче до чтения, так что редакция вынужденно пересмотрела свою политику и расширила контент для всех возрастных групп и социальных категорий. Основной посыл "Ни в зуб ногой" - давать материалы без лишней зауми, чтобы они были понятны и интересны и подростку-имбецилу, слушающему рэп, и алкашу-работяге, и склеротичной старухе-пенсионерке, и накаченному быку с одной извилиной, и туповатой блондинке-белоручке с наманикюренными пальчиками, и дуболому-мундироносу с квадратной челюстью, и татуированному распальцованному урке.
По своей воле я бы в такую парашу не вляпался, но в моём положении выбирать не приходилось. Как говорится, радуйся тому, что есть. Я было попробовал сунуться в "КоммерсантЪ", "АиФ" и "Новую газету", но там никто со мной даже разговаривать не стал.
В принципе, и в "Ни в зуб ногой" можно было сделать неплохую карьеру, если бы мне давали возможность как-то себя проявить. Например, позволили бы накатать злободневный материал на целую полосу. Разве вокруг нас мало животрепещущих тем?
К сожалению, главред Алексей Леонидович Юхновчик не воспринимал меня всерьёз и поручал строчить всякую хрень, короткие заметки в один-два абзаца. Да и те безбожно правил и коверкал.
А у меня душа требовала чего-то особенного, я желал отметиться чем-то значительным и важным. Тогда бы и в глазах декана я вырос, и вопрос о моём отчислении был бы окончательно снят с повестки - даже с моей никудышней успеваемостью...
Разумеется, я не был пассивным терпилой. Каждый день я капал на мозги Юхновчику, выпрашивал у него разрешения развить какую-нибудь темку, добыть какой-нибудь материальчик. Главред оставался твёрд и неприступен как скала. За свою жизнь он вдоволь насмотрелся на подобных мне неудачников. В его стаде я был самой последней, тощей и облезлой коровой. И надою от меня было с гулькин хрен. Мало ли, чего мне хотелось. Сперва нужно было нагулять бока. Главред обычно так и говорил, глядя мне прямо в глаза:
- Рано тебе ещё за такое браться, Илюха. Сперва нагуляй бока.
А мне уже было невмоготу, надоело ждать, хоть вешайся.
Так продолжалось до того дня, который я теперь склонен считать началом конца, как бы коряво это ни звучало. На самом деле, конечно, конец света был обусловлен действиями и злой волей врага господня ещё на заре мироздания, но это если рассматривать события глобально. Я не богослов и лучше святого Козимы всё равно не сумею этого сделать. Сужу исключительно со своей колокольни. К тому же работа в "Ни в зуб ногой" приучила меня мыслить и рассуждать проще.
В тот день я как обычно опоздал на летучку, которая мне и даром была не нужна, ведь официально я не числился в штате. Когда Юхновчик поманил меня из своего кабинета, я сперва решил, что он собирается сделать мне втык, и внутренне приготовился к решительному отпору.
Мой воинственный пыл чуть поутих, когда главред указал мне на кресло напротив. Когда он кому-то устраивал разнос, то садиться не предлагал, заставлял стоять и слушать.
- Поздравляю! - начал главред цитатой из Ильфа и Петрова. - Сбылась мечта идиота. Ты каждый день у меня чего-нибудь канючишь и вот наконец твой звёздный час пробил. Слыхал о секте свидетелей апокалипсиса?
- Это которую основал "святой" Козима? - Конечно, я о ней слышал.
- Он самый, - подтвердил Юхновчик. - Один из наших подписчиков собрал донаты на написание подробной статьи о деятельности Козимы и его секте. Набежало неплохое баблишко и нам придётся его отработать. Вернее, не нам, а тебе.
Юхновчик гаденько ухмыльнулся и протянул мне бумажку.
- Что за постная рожа, Илюха? Вот контактные данные подписчика. Бери деньги на дорожные расходы, чеши к Козиме и без материала не возвращайся.
Не мог я ему признаться, что о Козиме-то я слышал, но краем уха. Пришлось искать в офисе свободный компьютер и лезть в Википедию. Оказалось, что Козима когда-то был крутым бизнесменом, который затем ударился в религию, причём не в синодальную версию православия, а в сектантство. Он вбухал все свои капиталы в покупку стапятьсот гектаров земли где-то в глухой провинции и основал там общину. Для обработки незрелых умов он за свои же деньги издал книги с собственной интерпретацией библейского вероучения, подробности которой в Википедии не излагались. Известно было, что сектанты верят в апокалипсис и вовсю готовятся его встретить. Корреспондентам и всем любопытным дают от ворот поворот и вообще на контакты идут неохотно.
Последователей у Козимы оказалось неожиданно много. Они считали его святым. В общине они жили натуральным хозяйством и не пользовались никакими атрибутами цивилизации, считая их сатанинским злом, дьявольщиной. У них даже электричества не было.
У меня внутри всё закипело от возмущения. Главред нарочно подсунул мне дохлую тему, гад, как пить дать.
На всякий случай я всё же связался с подписчиком, чьего имени не могу раскрыть по этическим соображениям.
- Лучше, если вы окажетесь непривитым, - сразу начал тот. - Козима стойкий антипрививочник. Все вакцины он считает антихристовой меткой и просто не пустит вас на порог.
Только после этих слов до меня дошло, почему главред меня выбрал. Я единственный непривитый сотрудник "Ни в зуб ногой". Вакцины делаются на основе куриного белка, а у меня на него аллергия, так что прививки мне противопоказаны. Вот и весь секрет редакторской щедрости.
- С чего вдруг у вас такой интерес к этой теме? - поинтересовался я у подписчика.
Его голос сразу стал тихим и усталым. Я представил себе немолодого человека, потерявшего что-то дорогое и важное в жизни, и не ошибся.
- Сын у меня единственный, Мишаня, связался с проклятыми сектантами и уехал в их чёртову общину. Со мной и с матерью знаться не хочет. Говорит, что "святой" Козима ему теперь и за отца и за мать...
Мне стало жалко этого человека.
- Хотите, чтобы я его там нашёл? - спросил я и услышал, как собеседник всхлипывает и сморкается в платок.
- Нет, пожалуй. Он для нас уже потерян. Просто убедитесь... ну... что он жив-здоров.
- Это я могу. Только с чего вы взяли, что меня пустят в секту да ещё позволят делать о ней репортаж?
- На самом деле, - с волнением заговорил подписчик, - ворота общины открыты для всех, кто приходит не с пустыми руками. Привезите им самосвал дров, машину крупы или соли, и вас встретят как дорогого гостя. Только запомните, называть их нужно общиной, а не сектой. Так они сами себя называют, сравнивая с первой христианской общиной святого Петра и Иакова, брата господня, в Иерусалиме.
- Вы имеете в виду апостолов? - уточнил я на всякий случай, зная евангельскую историю лишь в общих чертах, как и большинство наших сограждан.
- Именно их, - подтвердил подписчик. - Сектанты не верят в двенадцать апостолов, считают настоящими только троих: Петра, Иакова и предателя Иуду. То есть в их понимании апостолы как святая троица. Вычитаем предателя Иуду и вместе с Иисусом опять получается троица. Остальных они не признают, мотивируя это наличием у апостолов греческих имён - мол, правоверные иудеи не могли давать детям имена оккупантов. Это как если бы во время Великой Отечественной войны русские матери называли детей Гансами и Гюнтерами, такое попросту невозможно. Значит они лжеапостолы, придуманные позже греческими извратителями истинного евангельского вероучения. Недаром первые новозаветные писания появились лишь спустя несколько поколений после Иисуса, когда в живых не осталось ни одного свидетеля, способного уличить фальсификаторов во лжи.
Я не сумел скрыть удивления.
- Похоже, вы много знаете о сектантах.
- Мишаня пытался меня обратить, - тяжело вздохнул подписчик. - Много мы с ним тогда на эту тему говорили... Вы если решитесь ехать, я могу вам подсказать, где чего подешевле купить, по ценам производителя. Так же могу машину организовать, потому что в ту глушь на чём попало не проедешь.
Когда он назвал мне место и я нашёл его в Яндексе, я чуть не заплакал. Самостоятельно, один, я туда ни за что не доберусь. Если б не навигатор в телефоне, я бы в родном районе заблудился. С детства у меня географический кретинизм.
- Давайте вашу машину, - решительно потребовал я. - И говорите, где купить, допустим, соль.
Почему-то мне показалось, что соль в натуральном хозяйстве будет самой востребованной вещью. Щи солить, грибы, огурцы, капусту...
О том, чтобы послать главреда с его заданием куда подальше и не ехать, я даже не думал. Наоборот, я воспринял это как вызов. Вот съезжу и привезу материал, всем назло! А Юхновчику передам его только в обмен на зачисление в штат. Куда он денется? Опубликует, значит у него будет эксклюзив, на нас начнут ссылаться, новостным агенствам придётся покупать наш материал за деньги. Мало того, что материальное положение поправим, так ещё и акции издания изрядно взлетят. Ради этого Юхновчик не посмеет меня продинамить, ведь в противном случае я распоряжусь материалом как угодно. Он будет моим, любое издание его у меня с руками оторвёт...
Для поездки пришлось взять в деканате очередной академический отпуск на неделю. Объяснил им ситуацию и мне пошли навстречу.
Шофёра, которого мне сосватал подписчик, звали Никитой. Он подъехал к моему дому на настоящем монстре - трёхосном "Урале-4320" с вытянутым капотом. Самым лёгким оказалось загрузиться солью. Я прикупил две с половиной тонны - ровно полсотни стандартных мешков по пятьдесят кило. Остальную часть кузова занимали канистры с дизельным топливом и запасные колёса, обмотанные поверх протектора толстой цепью для лучшей проходимости по бездорожью.
Никита оказался на редкость неразговорчивым типом. За всю дорогу он не проронил почти ни слова, только крутил в магнитоле квартирные концерты Аркадия Северного, после чего у меня навсегда выработалось стойкое отвращение к этому исполнителю. Теперь я знаю, чем меня будут пытать в аду - рэпом и блатным шансоном.
Выехали мы рано утром, едва рассвело, быстро загрузились солью на складе и двое суток ехали куда-то на северо-восток, если судить по навигатору. Несколько раз съезжали с одной дороги на другую, всё дальше углубляясь в безлюдную глушь. И в конце концов заехали в такое место, где я вообще не увидел впереди дороги. Тут нужно сообщить, что дело было в конце апреля, когда снег кое-где только-только сошёл, а кое-где и не собирался.
Нас окружали мохнатые ели, опутанные густой паутиной, на которой серебрились капли росы.
- Где дорога? - с беспокойством спросил я у Никиты.
- Вот она, - ответил он, указывая перед собой, и полез менять колёса.
Я посмотрел и по-прежнему не увидел дороги. Перед нами была грязная полоска, вьющаяся среди деревьев и окончательно исчезающая где-то за ними. Не поменяй Никита колёс, мы бы по ней не проехали, застряли в грязи. "Урал" - зверь, а не машина. Иногда мы проваливались в жижу по самое днище, а грузовик, взревев дизелем, как ни в чём не бывало вылезал из неё и двигался дальше.
Ночевали в кабине. Никите хватало поспать три-четыре часа и он готов был ехать дальше. На наше счастье, он предусмотрительно захватил спальные мешки, иначе мы бы от холода околели - по ночам температура падала до нуля. Утром я вылезал из кабины облегчиться и размять суставы и видел лужи, скованные свежей коркой льда. Апрель в том году выдался холодным.
На третий день мы выбрались к широкому полю, километра два или три в поперечнике. Его со всех сторон обступал лес. Снег по большей части уже сошёл, обнажив прошлогоднюю пожелтевшую траву и разбухшую от дождей и талой воды землю. С северо-восточной стороны через поле протекала река шириной как две Яузы у Котельнической набережной. В этот ранний час всё поле было затянуто белёсой туманной мглой, сквозь которую ничего не было видно уже в нескольких шагах.
Я заранее прошу прощения за то, что так немногословно описываю нашу поездку. Просто описывать нечего, правда. Да и для моей истории это совершенно не важно. Самое интересное было дальше.
Никита вёл машину, как мне кажется, интуитивно. Потому что, на мой взгляд, мы двигались по целине, напрямик. Где-то через километр перед нами в тумане начали темнеть чьи-то неясные очертания. Белёсая мгла разошлась и я сперва не поверил своим глазам. Впереди возвышалось самое настоящее древнее городище, каким его обычно изображают на картинках.
Поселение окружал высокий бревенчатый частокол. Толстые брёвна были подогнаны друг к другу весьма плотно и снаружи обмазаны скользким жиром или чем-то подобным. В нескольких шагах от этой стены был выкопан глубокий кольцевой ров, заполненный водой из реки. Под ней виднелись торчащие колья. От рва к частоколу поднимался земляной вал с крутым склоном, который тоже был утыкан острыми кольями, врытыми под углом. Таким образом, переплыть или перейти вброд ров и вскарабкаться на вал было практически невозможно без риска напороться на острие.
Позже я узнал, что в стене имелось четверо ворот, ориентированных по сторонам света. Через них сектанты выходили к реке наловить рыбы или постирать бельё, носили дрова из леса, шли работать на поля и вели скотину пастись на выгонах. Так получилось, что мы с Никитой подъехали к южным воротам. Вблизи обнаружилось, что через ров, как в средневековом замке, перекинут на толстых кованых цепях настоящий подъёмный мост.
При нашем приближении звонко забил колокол и нам навстречу вышла целая делегация бородатых мужиков с топорами, охотничьими ружьями и калашами. Зная, что у нас в стране запрещено владение нарезным оружием, я немного занервничал. Позади взрослых жалась друг к другу любопытная детвора.
Встречающих возглавлял сам Козима. В Википедии имелась его старая фотография, поэтому я сразу его узнал. Святой, как и его последователи, был обут в сапоги из телячьей кожи и одет в короткий тулуп из овчины, вывернутой мехом наружу. То и другое явно было кустарного производства. Также все были одинаково пострижены "под горшок".
- Доброго здоровьечка, любезные! - нараспев заговорил Козима, когда Никита заглушил мотор. - Вы, часом, не заплутали?
Никита посмотрел на меня и недвусмысленно шевельнул подбородком - мол, я своё дело сделал, дальше ты.
Я вылез из кабины, неуклюже переставляя затекшие от двухдневного сидения ноги и кутаясь в пуховичок. В Москве такой пуховичок и зимой греет, а здесь, на продуваемой ветрами плеши, в нём было зябко. Особенно сильно дуло с реки.
- Если вы святой Козима, - ответил я, - то не заплутали.
- Так меня величают, - важно кивнул сектант.
Росту в нём было поменьше, чем во мне. Только я вытянулся ввысь, а Козиму распёрло вширь. И он, и остальные мужики выглядели сытыми, откормленными, дохляков среди них не наблюдалось. Значит здешнее натуральное хозяйство обеспечивало общину всем необходимым. Я это взял на заметку...
И с фотографии в Википедии и сейчас на меня взирал альбинос. Белая как мел кожа, серые, чуть навыкате глаза, рыжеватые волосы.
- Мы вам соли привезли, - не стал я ходить вокруг да около. - Две с половиной тонны. Экстра, самая лучшая.
Козима с достоинством кивнул, пожевал тонкими губами.
- Что ж, раз вы к нам не с пустыми руками, то и мы к вам со всей душой.
Эта нескрываемая меркантильность воспринималась им и остальными как само собой разумеющееся и вполне нормальное явление. Возможно, натуральное хозяйство было не такой уж идеальной штукой - в плане материального благосостояния. Хочешь не хочешь, а приходилось урывать что-то на стороне. Я решил, что и это нужно взять на заметку.
- Милости просим в гости, отдохните с дороги. А машину лучше здесь оставьте, её потом разгрузят...
Вряд ли Никите это понравилось, но он благоразумно промолчал.
- Сейчас отведаем, чего бог послал, но сперва баньку истопим, - продолжал Козима, ведя нас через ворота.
После этих слов я обратил внимание на то, что ни от него, ни от остальных мужиков не разило потом. Ощущались нотки мяты, прополиса, хвои и каких-то трав. Значит с гигиеной в общине был полный порядок.
Тем временем остальные мужики повесили ружья на плечи, заткнули топоры за пояса и приступили к разгрузке. Вездесущая детвора наперегонки убежала звать ещё народ на подмогу. Впоследствии я убедился, что детей в общине много. Контрацептивами здесь никто не пользовался, а долгими зимними ночами чем ещё заниматься супругам, как не детишек строгать?
Внутри городища от ворот до ворот шли крест накрест две главные улицы. Вдоль них стояли бревенчатые срубы - на мой взгляд, несколько грубоватые, до памятников деревянного зодчества им было далеко. Зато они были тёплыми, надёжными и долговечными. Из труб валил дым, пахло берёзовыми и еловыми дровами и свежеиспечённым хлебом.
Едва мы вошли за частокол, сразу окунулись в животную разноголосицу. Где-то ржали лошади, где-то мычали коровы, гоготали гуси, кудахтали куры, блеяли овцы. За палисадниками звенели цепями и отчаянно облаивали нас дворовые псы.
Народу на улицах встречалось немного, большинство чем-то занималось по хозяйству, а кто встречался, те тоже были чем-то заняты. Один катил куда-то тачку с навозом, другой пыхтел с полным молочным бидоном, ещё двое несли обтёсанный брус... Впервые в жизни я увидел женщину с коромыслом, как в наших старых фильмах про сельскую жизнь. Здешние женщины носили овчиные тулупы и длинные шерстяные юбки, головы покрывали ситцевыми или шерстяными платками, из-под которых на спину падали толстые косы до самой задницы, а у кого-то и ниже.
На нас все косились с любопытством, особенно дети, но своих занятий никто не бросал и к нам не лез. Возможно, из-за того, что с нами был Козима. Он привёл нас к большому терему с мезонином в центре городища. Это был его дом.
- Смотрю, жизнь тут у вас кипит, - заметил я.
- Живём помаленьку. - Козима погладил бороду и добавил: - С божьей помощью.
Он пошёл вперёд, чтобы распорядиться насчёт бани. Никита воспользовался этим и шепнул мне на ухо:
- Вроде же они в бога веруют, а у самих даже церкви нет.
- Открою тебе тайну, - шепнул я ему в ответ, - у Христа и апостолов её тоже не было.
- Да ну! - не поверил Никита.
Это были единственные его слова, сказанные мне в тот день. Дальше он привычно замкнулся и молчал до самого нашего отъезда.
Как и обещал Козима, сперва нам истопили баню. Я с наслаждением расположился в парилке, отогреваясь после провинциальной холодрыги. Чуть позже заявился средний сын Козимы, паренёк лет четырнадцати, похлестать нас с Никитой веником. Бежать до реки и сигать в ледяную воду нас не заставили, просто окатили после парилки колодезной водой из ведра.
Когда мы зашли в избу, там уже вовсю была натоплена печь. Жена Козимы и его дочери накрывали на стол. Я окинул взглядом помещение. Оно было просторным, не разделённым на комнаты перегородками. Роль таких перегородок выполняли тканевые занавески. Вся мебель была прочной и добротной. Возле одного из окон стоял ткацкий станок, возле другого прясло. Пол из грубых досок был накрыт шкурами с густым мехом.
- Медвежьи? - полюбопытствовал я.
- Овечьи, - ответил Козима. - Медведей мы в наших краях не бьём.
- Почему? Закон запрещает?
- У нас свои законы. С Потапа всё пошло, который был прадедом моего прадеда. До того все наши прозывались Прокловыми. А Потап ненароком в лесу захромал и глядь - медведь навстречу. Куда деваться? Ну и дал тогда Потап медведю зарок: мол, если отпустишь, все мои потомки до скончания времён не будут медведя бить. Ты Михал Потапыч и мы будем Потаповы, вроде как братья.
Я вспомнил статью в Википедии. Мирская фамилия Козимы, до ухода в секту, и впрямь была Потапов. Только звали его тогда не Козима, а Кузьма. Козимой он потом сам себя нарёк.
- Как дальше-то дела пойдут, глядишь, косолапые всем нам подмогой станут, - изрёк Козима загадочную фразу, на миг помрачнев.
На самом деле, первое, что мне бросилось в глаза в избе, это отсутствие икон. О них я и спросил Козиму.
- Иконы есть идолища поганые, - провозгласил Козима, покосившись на Никиту, у которого кабина "Урала" была украшена несколькими ликами святых. - Ибо сказано в священном писании: не делай себе изображений того, что на небе вверху, не служи и не поклоняйся им. В семьсот пятьдесят четвёртом году от рождества христова состоялся Вселенский Иконоборческий собор, который осудил и запретил сию богохульную мерзость.
Дома, без тулупа, Козима восседал во главе стола в обычной посконной рубахе-косоворотке и глаголил так, словно читал с амвона проповедь.
- Было это при святом императоре Константине пятом, единственном византийском императоре, которого мы признаём святым. Позже, когда диавол восторжествовал, решения святого собора были отменены, а императора прозвали Копронимом, что означает...
- Я знаю, что это означает! - перебил я Козиму. - Давайте не будем произносить этого слова за столом.
- Ежегодно, - добавил Козима, - мы в годовщину священного иконоборческого собора провозглашаем анафематствование еретикам-идолопоклонникам. Ведь что, например, говорится в послании святого пророка Иеремии?
Козима прикрыл глаза и принялся читать по памяти:
- Теперь увидите в Вавилоне богов серебряных и золотых и деревянных, носимых на руках, внушающих страх язычникам. Язык их выструган художником, и сами они оправлены в золото и серебро; но они ложные и не могут говорить. Обтирают лице их от пыли в капище, которой на них очень много. Они не спасаются от ржавчины и моли. Себя самого от войска и разбойников не защитят. Капища их охраняют жрецы их дверями и замками и засовами, чтобы они не были ограблены разбойниками. Зажигают для них светильники, а они ни одного не могут увидеть. Точат их черви земные, а они не чувствуют. Лица их черны от курения в капищах. На тела их и на головы налетают летучие мыши и ласточки и другие птицы. Кошки лазают по ним. Из этого уразумеете, что они не боги, не бойтесь их. За большую цену они куплены, а духа в них нет. Безногие, они носятся на руках, показывая через то свою ничтожность людям; посрамляются же и служащие им. В случае падения их на землю, сами собою не могут они встать. Если испытывают от кого-то злое или доброе, то не могут воздать; не могут ни поставить царя, ни низложить его. Если кто, дав им обет, не исполнил его, не взыщут. От смерти человека не избавят, слепому не возвратят зрения, сироте не сделают добра. Как можно подумать и сказать, что они боги? Устроены они художниками и плавильщиками золота, не чем иным они не делаются, как тем, чем желали их сделать художники. И те, которые изготовляют их, не святы и не бессмертны, как же сделанное ими может быть богами? Когда настигает их война и бедствие, жрецы совещаются между собою, где бы им скрыться с ними. Как же не понять, что те не боги, которые самих себя не спасают ни от войн, ни от бедствий? В том случае, когда подверглось бы пожару капище, жрецы их убегут и спасутся, а сами они как брёвна сгорят. Как же можно принять или подумать, что они боги? Звери лучше их; они, убегая под кров, могут помочь себе. Как пугало в огороде ничего не сбережёт, так и деревянные, оправленные в золото и серебро боги. Итак, лучше человек праведный, не имеющий идолов, ибо он - далёк от позора! Видя толпу спереди и сзади них, поклоняющуюся им, промолвите: "Тебе одному должно поклоняться, владыко!"
Козима внимательно посмотрел на нас из-под белёсых ресниц.
- Замените в этом послании слово "боги" на "иконы" - сильно ли изменится смысл?
Вопрос был риторическим и я промолчал. В дороге у нас не было ничего, кроме жалких бутербродов, так что мы с Никитой сидели, уткнувшись в тарелку и наворачивали так, что за ушами трещало. Стол, надо сказать, ломился от яств. Всё было своим, домашним, и таким вкусным, как ни в одном элитном ресторане не накормят. Огурчики солёные, огурчики малосольные, щучья икра, маринованные помидорчики, холодец с хреном, кислая капуста, грибочки, мочёные яблоки, селёдочка под синеватыми колечками лука, тёртая редечка, сдобренная настоящим подсолнечным маслом. Хозяйка выставила целый поднос наивкуснейших блинов, а к ним жбан свежей сметаны и ещё один с мёдом. Козима достал здоровенный пузырь водки - не той дряни, что мы обычно пьём, а настоящего зернового дистиллята.
После обильной закуски подали наваристые щи и каравай, только что с пылу с жару, а затем гусятину, маринованную в яблочном сидре и тушёную в печи со специями и целый чугун рассыпчатой картошки. Запивали мы это всё хлебным квасом, а на десерт нам подали горячий ягодный кисель.
Поев и поблагодарив хозяев за хлеб-соль, Никита ушёл ковыряться в машине, а я рассказал Козиме о своём задании и попросил провести для меня экскурсию по городищу и заодно дать интервью. Я думал, он откажется или согласится с огромным неудовольствием, но Козима охотно пошёл мне навстречу. Насчёт этого подписчик оказался прав - две с половиной тонны чистейшей соли, полученной задарма, сделали сектанта разговорчивым.
Почти весь оставшийся день, до темноты, Козима водил меня по городищу, показывал, как живут люди, как содержится скотина, показывал кладовые с зерном, овощами, солениями, и даже винные погреба, в которых, впрочем, хранилось исключительно "хлебное вино", то есть водка. Он подробно рассказывал, как работает сыроварня, ветряная мельница, маслобойка, кузница, лесопилка и другое кустарное производство, показывал, как налажен труд здешних скорняков и сапожников, пояснял, сколько всего дают человеку пчёлы.
- Только такими пользуемся, - похвалился он, показывая мне толстую восковую свечу. - Можно ещё из сала делать, но тогда свеча будет коптить и вонять - замучаешься. В старину приличные люди сальными свечами брезговали, жгли только восковые. А не было бы пчёл, не было бы воска.
Признаюсь честно, я в религиозных вопросах не очень. Кое-что, конечно, знаю, но не более того. А тут ведь следовало учитывать, что передо мной не воцерковленный представитель синодальной паствы, а сектант. Возможно, следующий мой вопрос прозвучал глупо.
- Получается, вы кто-то вроде староверов?
Моё невежество ничуть не задело Козиму.
- Староверы суть наши, отечественные еретики и почитатели нечистого - в ранней версии, если сравнивать их с никонианами и сергианами. За то, что не отреклись от поклонения идолам и почитания лжеапостолов с их лжеучением, господь наказал их, ниспослав сперва феодальную братоубийственную раздробленность и монгольское иго, затем раскол, никоновскую церковную реформу и последующие гонения. А никонианам, соответственно, крепостное право.
- Поэтому у вас нет церкви?
- Латинское слово церковь, или же кирха, church и так далее на разных языках, имеет греческое происхождение. В общинах ранних христиан прихожане собирались не где попало, а в доме у того, у кого позволяли жилищные условия. Такое место называлось "kyriake", хозяйский дом. Вместе с тем появилось и альтернативное греческое название "экклесиа", собрание праведных. Видишь ли, первые христиане не называли себя "христианами". Они называли себя "назореями", праведниками. Слово "христос" есть греческий перевод еврейского слова "мессия", помазанник. Но за пределами Иудеи обряда миропомазания не знали, так что для всех не-евреев это слово звучало как какая-то глупость - "тот, кого чем-то намазали". И они этим словом никогда не пользовались. Жили общинами. А понятие католической, или кафолической, то есть вселенской церкви впервые предложил и теологически обосновал только в конце второго века святой Ириней.
Козима обвёл рукой вокруг себя.
- Вот и мы живём общиной. Как святые апостолы в Иерусалиме и все первые верующие в городах Ойкумены. Там где двое или трое соберутся во имя моё, там я среди них! Для общения с господом и служения ему не нужны какие-то особые сооружения. Эта дурость была унаследована нечистой церковью от поганых, от язычников, которые строили по храму для каждого "бога". Община - это не авторитарная иерархическая структура с жёсткой вертикалью власти, подобная армии, полностью подчинённая антихристову государству и действующая заодно с ним в деле угнетения и растления агнцев божьих. Суди сам, в Европе западная еретическая церковь была заодно с фашистами и нацистами, у нас восточная еретическая церковь была заодно с коммунистами и гэбнёй. Между тем, первый век христианства вообще нигде не было церквей! Были общины, коими руководили пресвитеры, то есть старейшины, не назначаемые господствующей верхушкой, а избираемые прихожанами. Это та самая модная нынче демократия в самой своей очевидной форме. Пресвитер проводил все необходимые обряды и единственным владыкой над ним был бог. Как учил своих последователей великий герой и праведник Иуда Гавлонит, только бог является истинным владыкой. Величать владыкой кого-то из людей и оказывать ему почести, значит оскорблять бога. Посему все гражданские власти есть порождение нечистого! Неважно, парламент это, президент, царь или генсек партии...
Я записывал интервью на телефон. На карте памяти оставалось полно свободного места и я был уверен, что сумею вытрясти из Козимы немало интересного.
- В нашей общине, - продолжал говорить Козима, - я старейшина. Считай, тот же самый пресвитер, каким был Пётр в Иерусалиме. И никакая церковь, никакие слуги антихристовы, идолопоклонники и богохульники, нам тут не нужны. Обойдёмся без охочего до богатств и наживы клира. Кстати, слово "клир" происходит от греческого "клерос", владение. Так в первых назорейских общинах назывались лица, ведавшие казной. А потом так стали называть вообще всех церковников. Понимаешь? Попы сразу обозначили свою привязанность к деньжатам.
Я вспомнил то немногое, что знал из евангелий.
- А как же предсказание Иисуса Петру о том, что тот станет основателем церкви?
- Ложный перевод, - уверенно заявил Козима. - Пётр ведь не основал никакой церкви. И после его казни ещё почти век не было церквей. Что же это значит - Иисус солгал? Такого не может быть, ведь бог есть свет и бог есть истина. Христос говорил про кагал, то есть про общину верующих, и именно такую общину Пётр с Иаковом, братом господним, основали в Иерусалиме.
- Ватикан утверждает, что Пётр основал католическую церковь и папский престол в Риме.
Козима поморщился и сплюнул.
- Тьфу! Мало ли, что говорят латинские еретики и богохульники. У них что ни слово, то ложь. Ихнюю церковь создал не Пётр, а лжеапостол Павел, самозванный святой и "апостол", положивший начало целой череде самозванных апостолов, вроде Варнавы. Сначала Павел губил христиан, а потом прикинулся раскаявшимся и по приказу римских властей принялся извращать христово учение, за что и был пожалован римским гражданством. Остальные апостолы, настоящие, его ведь не признали, как и его извращённую версию христианства. Когда он явился к Петру и Иакову в Иерусалим, его там чуть не убили и изгнали вон. И он тогда пошёл проповедовать к своим хозяевам, в Рим, где у него уже было оформлено гражданство. Рим был перенаселён, античная экономика испытывала проблемы, беднота со всех краёв стекалась в столицу. Поганые языческие власти нуждались в поводе, чтобы немного подсократить число нищебродов, и Павел им такой повод дал. Его проповеди науськали чернь на бунт и власти этот бунт подавили, поубивав неизвестно сколько людей. Это говорит о том, что диавол не щадит своих слуг, они для него всего лишь расходный материал. Ведь после смерти им одна дорога - в ад, где они и останутся со своим владыкой навеки. От массовой гибели своих слуг диавол ничего не теряет.
Латинские богословы утверждают, будто бы Павел во время тех беспорядков принял мученическую смерть, но на самом деле он тихонько сбежал в Испанию и прожил там счастливую и беззаботную жизнь, бросив паству на произвол судьбы. Вот тебе и апостол! Об этом в девяносто пятом году от рождества христова рассказывал прихожанам римский папа Климент. Последующая бурная история Пиренейского полуострова - многочисленные войны, нашествия варваров, господство мавров - надёжно стёрли там все следы пребывания "апостола".
Насчёт Павла вот ещё какой характерный штришок можно добавить. Известно, что он вёл свою родословную от колена Вениаминова. Но согласно священному писанию, колено Вениаминово было уличено в содомии и частично истреблено, а частично изгнано из Палестины, после чего так и сгинуло в безвестности. Так что во времена Павла никакого вениаминова колена уже давно не было. Получается, что реальную свою родословную он скрыл. И был уже настолько романизирован, что даже иудейскую традицию толком не знал, иначе не придумал бы себе фуфловое и позорное происхождение. Потомок содомитов!
Церковный историк и богослов Евсевий Кесарийский в четвёртом веке от рождества христова ссылался на мемуары некоего Егесиппа, крещёного иудея. Именно тот и придумал игру слов с именами Кифа - Пётр (камень), которую положили в основу легенды, будто бы ему суждено основать церковь. То есть эта идея возникла через триста лет после реального Петра! В действительности же всё объясняется просто. Там, где возвели Ватиканский собор, стояло капище Митры, называвшееся "Петреос". Вот отсюда и игра слов.
Первое упоминание о пребывании Петра в Риме появилось у христианских авторов лишь спустя двести лет после Петра. До этого никто ничего об этом не знал. Настоящего Петра вместе с Иаковом скорее всего казнили в Иерусалиме, пределов которого они никогда не покидали. У Иосифа Флавия написано, что в сорок шестом году от рождества христова, когда в Иудее разразился голод, были распяты двое зелотов - Симон и Иаков. Для римского холуя Иосифа все назореи, конечно же, были зелотами, террористами и экстремистами, врагами империи, так что речь, скорее всего, идёт о главах иерусалимской общины - Иакове, брате господнем, и Симоне Кифе, Петре. Как видишь, ненадолго они пережили спасителя...
Что же касается деревянного кресла, которое выдают за престол святого Петра, то это бывший трон франкского императора Карла второго Лысого из династии Каролингов, использовавшийся для его коронации в восемьсот семьдесят пятом году от рождества христова и затем подаренный римскому папе Иоанну восьмому. Об этом в тысяча девятьсот шестьдесят девятом году сообщила Папская археологическая академия. Стульчик-то оказался на восемьсот лет моложе Петра! И вот так у еретиков всё - сплошная ложь. Возьми хоть константинов дар, хоть туринскую плащаницу...
- И плащаница? Я слышал, что её признали подделкой, сделав радиоуглеродное датирование...
- Там и без датирования ясно, что подделка. Первые христиане ничего не знали о кучерявом, длинноволосом и бородатом Иисусе. Чтобы стать прихожанином и вступить в общину, человеку необходимо было коротко постричься и сбрить бороду, потому что длинные волосы и бороды считались признаками язычников. Если б люди той эпохи знали, что Иисус был бородат и длинноволос, они бы иначе относились к этому имиджу.
А римский папа... То, как он сейчас называется, не в Риме придумали. Был такой раннехристианский апологет Тертуллиан, который слыл суровой личностью и не допускал прощения серьёзных проступков ни под каким предлогом. А когда карфагенский епископ Агриппин собрался отпустить какие-то очень серьёзные грехи виновным, Тертуллиан написал осуждающий трактат, в котором гневно и вместе с тем глумливо обзывал Агриппина епископом из епископов, верховным понтификом, блаженным отцом и попом, то есть папой, потому что латинское слово "поп" происходит от греческого "papas", отец. Так называли и до сих пор называют рядовых священников - святые отцы. И вот со временем римские епископы официально включили в свой титул эти эпитеты. Представляешь! Эти насмешки и оскорбления до сих пор в ходу. Как если бы кого-то у нас прозвали говноедом и жопошником, а тот потом на полном серьёзе стал себя величать: я такой-то и такой-то, милостию божией говноед и жопошник. Это же немыслимо, в голове не укладывается! Но у еретиков уложилось. Ты подумай, обозвать епископа, главу епархии, попом, то есть рядовым священником, это же прямое оскорбление. Всё равно как генерала обозвать ефрейтором. А обозвать христианского прелата великим понтификом, то есть главным языческим жрецом, это оскорбление ещё хлеще. Божьего пастыря приравняли к поганым. И вот проходит время и самый главный епископ вставляет эту чудовищную хулу в свой официальный титул, которым его наследники пользуются до сих пор! Вот насколько диавол затуманил еретикам разум, они не осознают очевидного и не скрываясь демонстрируют свою антихристианскую сущность. Раз человек сам употребляет данные ему позорные, глумливые и кощунственные эпитеты, значит он с ними согласен.
Этот же Тертуллиан объявил церковь непогрешимой. То есть, что бы она ни творила, всё богоугодно, включая тёплые и дружеские отношения с фашистами, наркобаронами, главарями мафии, коммунистами и гэбнёй, костры, пытки в инквизиторских подвалах и истребление целых народов.
Козима с досадой махнул рукой.
- В общем, хорошо известно, кто они, латинские католики. Раз погрязли во лжи, значит слуги антихристовы, ведь отец лжи - сам диавол. Столько народу на нечистый, бесовской путь увели, столько миллионов человек обрекли на ад, страшно представить.
Кстати, вот ещё. Слово "епископ" переводится как надзиратель. Ты говоришь, церкви у нас нет. Над нами всеми есть бог, он всё видит и всё знает, от него ничто не может укрыться. Перед ним одним мы держим ответ и только он один может судить наши деяния. Так что нам без надобности ещё какой-то дополнительный надзиратель. А церкви без епископов не бывает.
Ну и самый, наверно, главный аргумент против церкви - это её алтарь.
- А с ним что не так? - спросил я.
- Алтарь накрыт специальным покрывалом, оно называется антиминс. В уголок каждого антиминса зашита человеческая кость - мощи святого. Ищется могила святого или мученика, кощунственно раскапывается, из неё берутся кости и раздербаниваются по церковным приходам.
- Так ведь мощи же.
- Знаешь, если человеческим костям придумать красивое название "мощи", они от этого не перестают быть костями. За эту некрофилическую традицию все еретики будут гореть в аду...
Не только отсутствие икон я заметил, но и отсутствие крестов, в том числе и на шеях сектантов.
- И это есть поганый языческий символ, за который все, кто его носит, прямиком проследуют в пекло, - ответил Козима на мой вопрос. - Изначально крест был символом азиатского лжебога Митры и, возможно, не его одного. Знаешь, наверно, в Бразилии, в Рио, стоит гигантская статуя Христа Искупителя с раскинутыми в стороны руками. Издалека она напоминает огромный крест...
Я подтвердил, что мне это известно, хотя в Рио я пока ещё не был. То ковидные ограничения, то времени нет, то денег...
- В Александрии египетской, - сказал Козима, - стояла подобная же статуя Сераписа. И, кстати, при святилищах Сераписа в Мемфисе были монастыри, подобные христианским. Так что и этот религиозный атрибут возник не на пустом месте. А что до Митры, то его последователи носили на шее крест и осеняли себя крестным знамением. Главным образом это была римская солдатня, потому что Митра считался воинским богом, солнечным богом, победоносным богом. По-латыни его так и называли - Sol Invictus, непобедимое солнце. Щиты легионеров были украшены крестообразным символом этого самого солнца. Про святилище "Петреос" в Риме я уже говорил. Причастие "плотью" и "кровью" - тоже, кстати, практиковалось в митраизме.
У зороастрийцев Митра считался сыном Ормузда, которому суждено возглавить небесные легионы и повести их против Аримана. А поскольку всех поганых позднеримских императоров возводила на трон солдатня, кесарям приходилось тоже исповедовать культ Митры, чтобы обозначить своё единство с армией. Таким почитателем Митры был и Константин окаянный. И когда он легализовал "ортодоксальную", то есть извращённую, богохульную и еретическую версию христианства, версию, разработанную лжеапостолом Павлом и его греко-римскими последователями, то верные ему церковные псы, чтобы не заставлять повелителя менять привычки, притянули всю эту митраистскую атрибутику к Христу. Дескать, крест должно почитать, поскольку на нём распят спаситель. А если б его колесовали? Если б его на дыбе вздёрнули? Мы должны были бы почитать дыбу и поклоняться ей?
Назореи испытывали отвращение к кресту. В Риме остались катакомбы первых христиан - найди там хоть один крест. Никто не осенял себя крестным знамением. Из-за распятия крест считался символом тьмы, зла и смерти. Отголоски этого дошли и до наших дней - выражение "повесить на шею крест" означает возложить на себя неприятную, тяжёлую и мучительную обязанность, практически пытку. Или ещё говорят: "это мой крест". Никакой положительной коннотации это выражение не несёт. Лишь когда в империи отменили казнь через распятие, прежний смысл креста начал забываться и его сделали религиозным символом.
Я не совсем понял, кого он назвал Константином окаянным.
- Вы его называете Константином великим, - пояснил Козима. - Это римский император, женоубийца, детоубийца, клятвопреступник, лжец, развратник, мразь, подонок, слуга рогатого князя и богохульный кощунник, провозглашавший себя живым богом. Отравил своего сына Криспа, утопил в ванне свою жену Фаусту, удавил мужей своих сестёр Лициния и Вассиана. Жестокий и кровожадный ублюдок. Когда воевал с германцами, то бросал пленных на арену в таких количествах, что доводил хищных зверей до изнеможения. Всю жизнь оставался богомерзким язычником, а под конец сделался еретиком - его крестил перед самой смертью арианин Евсевий. Получается, что Константин не только для нас еретик, но и для официальной церкви вроде бы тоже должен им быть, ведь ариан осудил и предал анафеме вселенский собор. Но богохульники вместо этого причислили окаянного к лику равноапостольных святых.
Свою карьеру этот лиходей начал с фальсификации родословной. Его матушка была обыкновенной трактирщицей, а он утверждал, будто она знатная принцесса из Британии. Отцом Константина был какой-то иллирийский нищеброд, язычник. Константин же называл своим отцом императора Клавдия второго Готского.
- Я думал, его отцом был Констанций Хлор, - блеснул я эрудицией.
- Констанций усыновил Константина, он не биологический его отец. Подобрал где-то, как подбирают голодного щеночка, не подозревая, что из этого щеночка вырастет...
Мне не хотелось думать, сколько правок придётся внести в материал Юхновчику, чтобы не влететь за оскорбление верующих, публикуя откровенные высказывания Козимы. Я решил поговорить о чём-то более приземлённом.
- Говорят, вы не признаёте прививок? Можете сказать, чем они вас так задели?
- Чего ж их любить? - удивился Козима. - Люди себе добровольно антихристову метку ставят. Чтобы в час апокалипсиса диавол точно знал, кого ему к себе в ад забрать. Вы бы хоть бога побоялись, окаянные. А не бога, так хоть того, что с вами в геенне будут делать целую вечность.
- Я не привит! - поспешил я признаться, испугавшись, что Козима на меня набросится - так он взъярился.
- Прививки считаются достижением медицины. Вы вообще признаёте достижения науки?
- Какие достижения? - Козима всплеснул руками. - Весь мир превратили в помойку, воду пить нельзя, воздухом дышать нельзя, пищу делают чёрте из чего, повсеместные аллергии, которых раньше ни у кого не было, дожди идут, после них у людей все волосы выпадают. В каждом глотке воздуха, в каждой капле воды, в каждом комке земли, считай, вся таблица Менделеева. Сплошная грязь и химия кругом. Дети рождаются недоразвитыми. Зверья сколько повымерло. Пчёлы скоро исчезнут. Это что ли достижения?
Видя, как он настроен против прогресса, я поспешил закрыть пока эту тему и вернуться к тому, что он воспринимал спокойнее - к его сектантским воззрениям. Чуток подуспокоится, тогда спрошу его про полёты в космос, закон Ома, второе начало термодинамики и теорию относительности.
- Вы называете себя свидетелями апокалипсиса. Какой смысл вы вкладываете в это определение?
- Очень простой. - Козима и впрямь быстро успокоился. - Грядёт апокалипсис, как бы промежуточный конец света, вроде всемирного потопа, когда всевышний подведёт итоги за прошедший период и отделит агнцев от козлищ. Может быть, это случится при нашей жизни, может нет, сие мне неведомо, ибо неисповедимы пути господни. Что мы должны делать, так это готовиться и быть верными, дабы пережить армагеддон, как Ной пережил всемирный потоп, и продолжить человеческий род на земле, прошедшей очередное очищение. Но на сей раз очищение будет произведено не водой. Господь послал мне откровение насчёт этого. На сей раз сорок дней и ночей во всём мире будет свирепствовать не потоп. Из земли, точнее, из самого ада, восстанут звери. Звери апокалипсиса. Их нашлёт на человечество нечистый, думая, что так пострадают сыны божьи и господь будет попран. Вот только он заблуждается в своей гордыне и скудоумии. Господь не даст верным своим сынам пропасть и использует идею диавола против него же самого, против засохших ветвей человеческого древа. Повержены будут слуги самого диавола, тот самый пресловутый легион, носящий антихристову метку.
- Как же вы получили это откровение? - спросил я.
- На самом деле о диавольском замысле знает уже всё человечество, просто этого не понимает. Нечистый, как я уже сказал, оглупляет людей, лишает их способности видеть и понимать очевидное. Первыми раскрыли дьявольский замысел, причём давным-давно, безбожные учёные. Нечистый ведь не бог, он не всемогущ и не всеведущ. Он не мог предвидеть будущее и потому не знал, что безбожные геологи, археологи и палеонтологи начнут рыть землю и чего-то в ней искать. Бог это знал, а его враг нет. И вот из земли начали доставать зверей апокалипсиса, вернее их "заготовки", а учёные этого не поняли, потому что они безбожники, одержимые материализмом. Они достают из земли не окаменевшие кости, а камни, принявшие вид и форму костей.
До меня постепенно начало доходить.
- Подождите, вы имеете в виду ископаемые останки? То есть вы не верите в эволюцию?
- Эволюция не бог и не религия, чтобы в неё верить. Верую я только в господа и в грядущий конец света, который он ниспошлёт человечеству за все его грехи - за то, что люди оказались падшими, быстро и легко клюнули на дьявольскую ложь и отпали от истинного учения.
- Значит вы, как креационист, считаете, что сатана нарочно поместил в землю скелеты динозавров и мамонтов, чтобы таким образом убедить человечество в ложности священных писаний? Он хотел заставить людей перестать верить в бога?
- Я не креационист, я верующий христианин, - строго поправил меня Козима. - Но в остальном да, всё так. Только креационисты такие же дураки, как и безбожники. Они просто зафиксировали факт дьявольского плана, но не сделали из него очевидно напрашивающихся выводов.
Козима поколебался и подвинул стул поближе ко мне.
- Раз ты не носишь на себе антихристовой метки, то вот, что я тебе скажу. Зло действительно существует. Зло именно в евангельском понимании - как сила, целенаправленно и осознанно противостоящая господу. Рогатый князь преисподней назван врагом неспроста, поверь мне. Он действительно враг всего божеского и всего человеческого, что есть в мире. И он суть вселенское зло. Господь хочет, чтобы мы обрели покой и радость в царствии божием, диавол же хочет утащить нас всех в ад. Его слуги на протяжении веков превращают в ад земную реальность и человеческую жизнь. Они развращают и портят людские души и умы, вследствие чего мы всё дальше и дальше уходим от царствия божьего - прямиком в геенну.
Поначалу враг действовал топорно и прямолинейно - провоцировал войны, насылал бедствия и эпидемии. Этого ему показалось мало, ведь мы, следуя божьей заповеди, плодимся и размножаемся быстрее, чем нечистый успевает собирать жатву. Примерно сто или двести лет назад он решил ускорить процесс. Никогда прежде человечество не было настолько же порочным, греховным и безбожным, как в новейшее время. И коли такое человечество одним махом забрать в ад, господь, конечно, опечалится, но ничего не сможет с этим поделать, ибо люди того заслужили.
Я снова воспроизвёл в уме скудные свои познания в христианстве.
- Насколько помню, святой апостол Иоанн в пророчестве упомянул всего одного зверя и подразумевал под ним самого сатану...
- Во-первых, не апостол, а всего лишь пророк, - ответил Козима. - Причём пророк слабосильный, намного уступавший древним пророкам - Иеремии, Исайе или Илье. Но господь ведь не сотворяет пророка с нуля, идеального проводника своей воли, замыслов и заповедей. Он берёт то, что есть, и вещает через него. Иоанн не идеален, но он лучшее, что нашлось среди людей его времени.
- В чём же его недостаток?
- В плохой памяти. Господь говорит один раз. Потому что верным этого достаточно, а неверных и после десятого повторения не проймёшь. Пророку нужно запомнить откровение, записать и передать людям. Вот у тебя хорошая память? Можешь прочесть текст в несколько страниц и с первого раза запомнить дословно?
- Нет, - сознался я.
- Вот и Иоанн не смог. Где-то ошибся, что-то передал неверно. Хоть и старался, за что честь ему и хвала. Но он был поражён распространённой в то время ересью гностицизма. Эти глупцы множили господа, выдавая за самостоятельные сущности разные его качества - слово божье, Логос, мудрость божью, Софию, и так далее. Эта дурь и ослабила разум Иоанна, из-за чего он и наделал ошибок. Там, где господь помянул зверей апокалипсиса - во множественном числе, Иоанн записал зверя - в единственном числе. Последующие толкователи, конечно, решили, что речь о диаволе, но божье пророчество имело в виду буквально зверей. Хоть и адских, конечно, потому что в действительности никаких чудищ на земле не обитало. Все чудища и все демоны обретаются исключительно в аду и только оттуда могут выйти на поверхность.
Это произойдёт в урочный час. Звери вылезут из земли. Злая воля нечистого непрерывно поднимается из глубин преисподней и пронизывает земную твердь. Сам сатана выйти из пекла не может, господь навеки запечатал его там. Наверх поднимается лишь его воля и влекомые ею создания - бесы или кто-то ещё. В данном случае, под действием диавольской силы, из камней и минералов в земной толще формируются животные скелеты, которые как бы всплывают кверху и по мере приближения к поверхности, обрастают "плотью". Поэтому археологи находят только "кости" динозавров, мало отличимые от камней и минеральных пород, а вот мамонтов достают уже со шкурой, глазами, внутренними органами. Мамонты поднялись ближе к поверхности, на них плоть уже успела нарасти, а динозавры находятся глубже и скелеты у них пока только формируются. Конечно же, "плоть" у зверей преисподней тоже будет не настоящей. Они будут скорее напоминать големов.
- И когда пробьёт час, все эти звери оживут, вы это хотите сказать? - не поверил я.
- Откровение Иоанна гласит: сочти число зверя. Правильнее: сочти число зверей. Количество уже известных видов "доисторических" животных равно шестистам шестидесяти шести! Пока это не очевидно, потому что учёные постоянно проводят ревизии и корректируют таксономию. Например, некоторые виды динозавров раньше считали разными, а потом оказалось, что это один вид, только представлен особями разного возраста, которые выглядят по-разному. Археологи раньше срока раскрыли замысел диавола, но поскольку это ничего не изменило, он решил продолжать задуманное и не перешёл к варианту "Б".
- А у него есть вариант "Б"?
- Это же диавол, я не сомневаюсь, что у него в запасе немало альтернативных вариантов порчи рабов божьих.
Козима встал, зажёг свечу. За окном уже стемнело. Вернулся Никита, хлебнул кваску и завалился спать на отведённое ему место. Я позавидовал простоте этого человека. Ничего-то его не интересовало и не беспокоило...
- Так мы и поймём, что наступил конец света? - спросил я. - Из земли полезут живые динозавры?
- Не живые. Говорю же, они скорее будут напоминать глиняных големов. Следовательно, обычное оружие, особенно в руках нечестивых, помеченных антихристовым клеймом, будет против них бессильно.
Козима помолчал. Его взгляд преисполнился грусти.
- Хоть звери и не настоящие, но выискивать жертвы, как и положено животным, они будут по запаху. В данном случае, по запаху вакцины. Поэтому антихристовы слуги и пропагандируют среди вас прививки. Всего один укол и вы уже пахнете не как раб божий, а начинаете смердеть преисподней. Именно вас звери апокалипсиса и заберут в первую очередь в ад. Для того всё и делается...
В тот вечер мы действительно говорили с Козимой обо всём - и о космосе, и о теории Эйнштейна, и о кинематографе, музыке, литературе... Если обо всём писать, моё повествование распухнет раз в десять, а это совершенно без надобности. В свете последующих событий, я передал самое важное из того интервью.
На следующий день Никита растолкал меня до зари и сообщил, что пора отчаливать. На вечер прогноз обещал проливные дожди.
- Завязнем, как пить дать завязнем, - повторял он. - Если ехать, то прямо сейчас, иначе до ливня не успеем преодолеть бездорожье.
Честно, мне не хотелось уезжать так быстро, но я понимал, что если Никита укатит без меня - а он был настроен решительно, - то я застряну тут надолго, потому что пешком до цивилизации не дойду, а лошадь сектанты мне не дадут.
Мы наскоро позавтракали творожными сырниками со сметаной и мёдом, напились мятного чаю, взяли кое-какую снедь в дорогу, любезно предложенную хозяйкой, попрощались с Козимой и уехали. Я не выспался, то и дело клевал носом и даже не помню, поблагодарил ли Козиму за интервью.
Возвращение проходило в обратном порядке. Когда дорога стала более-менее нормальной, Никита снял колёса с цепями и поставил обычные. Машину мы дозаправляли из канистр. К чести сектантов, они не спёрли ни одной. В их хозяйстве солярка была без надобности.
В целом доехали мы нормально. Никита высадил меня у Щёлковской, на прощание просто пожал руку и умчался куда-то в сторону Гольяново.
На следующий день я скопировал интервью на флэшку и пошёл к главреду. Как и следовало ожидать, разговор у нас произошёл не совсем приятный, то и дело переходивший на повышенные тона. Я вымогал, Юхновчик сопротивлялся.
- Согласно трудовому законодательству, положен испытательный срок! - наконец выпалил он, вытирая платком взмокший лоб. - На него тебя пока и зачислю. Ф-фух, Илюха, ты меня чуть не доконал. Ну как, теперь доволен? Давай сюда материал и катись колбаской, пока я добрый!
Следующие несколько дней я был поглощён своими делами. Списывал конспекты, навёрстывал упущенное. О секте свидетелей апокалипсиса я вспомнил, когда мне позвонил разгневанный подписчик, наорал на меня, обматерил и бросил трубку. Я полез в интернет, нашёл на сайте "Ни в зуб ногой" свежий пост и обалдел. Юхновчик кастрировал интервью с Козимой до неузнаваемости, сгладил почти все острые углы сектантского вероучения, пророчество о динозаврах и антипрививочную часть вообще выбросил, а остальное разбавил отборнейшей отсебятиной. Из статьи выходило, что сектанты - это такие безобидные дурачки, вроде амишей, которые ездят на лошадях и не чистят зубы, боятся свинцовых присадок в топливе, импортных продуктов, никотина, и нитратных удобрений, зато пьют много самогону.
Дурашливо-ироничный тон статьи свёл на нет все мои труды. Незачем тогда и ездить было, собирать донаты и везти соль. Всю эту чепуху я мог бы сочинить, не вставая с дивана.
Я перезвонил подписчику, извинился и объяснил ситуацию. Мы встретились, я передал ему оригинал интервью, которое всё ещё оставалось у меня в телефоне, и предложил поступать так, как он сочтёт нужным. Пусть подаёт в суд на Юхновчика. Заодно я сообщил ему, что Мишаню мне повидать не удалось. Вроде бы видел кого-то похожего... Не мог же я признаться, что Мишаня попросту вылетел у меня из головы.
Подписчик не стал подавать в суд, он поступил проще - выложил интервью в соцсетях и там же дал ссылку на "Ни в зуб ногой" и предложил сравнить. Дескать, вот как пресса доносит до нас правду. Материал перепостили несколько тысяч раз, после чего в адрес издания и лично Юхновчика, как главного редактора, пошла волна хейта. Грянул скандал. От нас начали отписываться люди, от нас начали уходить рекламодатели. Оказалось, общественности не нравится, когда ей нагло врут. Моё интервью стало востребовано, потому что людям действительно был интересен святой Козима и его община отшельников, живущих натуральным хозяйством.
Совет директоров вызвал Юхновчика на ковёр и хором отымел без вазелина - фигурально выражаясь. Красный от гнева, главред влетел в офис и набросился на меня прямо при всех. Он рвал и метал. Какими только словами он меня не обзывал, каких только гадостей не наговорил в мой адрес. Его истеричные вопли заставили всех сотрудников бросить свои дела и уставиться на нас в немом изумлении. В таком бешенстве они главреда ещё не видели.
- Твоя работа здесь окончена! - прошипел напоследок Юхновчик. - Ты уволен!
Этим он не ограничился, позвонил декану и что-то такое ему про меня наплёл, что меня и с факультета всё-таки выперли. Мечты о журналистике окончательно пошли прахом.
У старшей сестры был свой бизнес. Она сжалилась надо мной и устроила в свою фирму экспедитором, пообещав повысить при первой возможности. Тут стоит упомянуть, что никто из родственников и близких моего увлечения журналистикой не понимал и не принимал. Все считали, что я только время зря трачу вместо того, чтобы взяться за ум и найти себе нормальное занятие. Какое занятие они считали нормальным, никто не уточнял. Скорее всего, такое отношение объяснялось тем, что в последнее время фактически размылись различия между понятиями "журналист", "пропагандист" и "иноагент". Было немного обидно, потому что я-то до пропаганды не опускался и грантов из-за рубежа не получал. Просто хотел доносить до людей интересную информацию, то есть быть журналистом в классическом понимании этого слова. Вероятно, я был чересчур наивен - в современных реалиях быть таким журналистом практически невозможно.
А ещё было обидно от того, что мечта так и не сбылась и уже не сбудется никогда. Я понимал, что мне скоро тридцатник, а у меня ни семьи нормальной нет, ни работы, ни образования. Несколько лет жизни потрачено впустую.
Потянулась однообразная повседневная рутина. Я вставал утром, шёл на работу, не успевал оглянуться, а уже вечер, день пролетел. Так продолжалось до 2*** года, когда история человечества во второй раз оказалась перечёркнута и сбылось всё, что предсказал святой Козима.
Для всемирной жатвы враг божий и человеческий выбрал светлое христово рождество - в насмешку над господом и его последователями. Первый зверь выбрался из земли во время массовых народных гуляний на Красной площади. Земля вдруг вздрогнула, как при землетрясении, после чего брусчатка вздыбилась и посыпалась в разные стороны. Из-под неё показались когтистые лапы и зубастая пасть, похожая на крокодилью, с холодными немигающими глазами, будто вырезанными из мрамора.
За первым существом полезли другие, их оказалось много, самых разных форм и размеров. Всех покрывала чешуя и крупные костяные бляшки, которые, впрочем, тоже выглядели неестественно, как и глаза. Звери не спеша огляделись, принюхались, а затем набросились на людей и принялись топтать их и рвать на части.
Народ с визгом кинулся спасаться кто куда, но звери вылезали из земли повсюду. Где-то это были големы динозавров, где-то мамонтов, шерстистых носорогов и смилодонов, по-разному. Все они убивали людей. В тот день и час распогодилось, мало кто сидел дома, большинство вышло на улицы и теперь гибло сотнями и тысячами.
Как и предрекал Козима, оружие не брало чудовищ, ибо они не были живыми. Полиция и росгвардия пытались стрелять по зверям и всё без толку. Пули либо застревали в глиняной плоти, либо отскакивали от неё.
Поначалу кровавую жатву показывали в прямом эфире, но по мере того, как звери расправлялись со съёмочными группами, репортажи прекратились. Однако, и без них массовая паника охватила народ, люди перестали бессмысленно метаться и хлынули прочь из города. У кого были машины, те пытались уехать на машинах, создавая на автострадах гигантские заторы, которые превращались в ловушки, ведь динозаврам и мамонтам было так удобно топтать неподвижный автотранспорт с запертыми внутри пассажирами. Кто-то рванул в метро, не подумав, что звери могут вылезать из земли также на станциях и в тоннелях.
Когда стало ясно, что снаружи всех ждёт неминуемая смерть, люди заперлись и забаррикадировались в домах. Пока работали радиостанции и телеканалы, они сообщали, что адом охвачена не только Москва, то же самое творится по всей России и по всему миру. Звери вылезали из земли и убивали людей в Европе и Азии, в Африке и обеих Америках, в Австралии и даже на крошечных островах, затерянных в океане. Персонал научных станций в Антарктике сообщил о поднявшихся изо льда динозаврах, затем связь пропала. Только космонавты на орбите чувствовали себя в относительной безопасности.
Попрятавшиеся по домам счастливчики радовались недолго. Вскоре выяснилось, что покончив с большинством людей на улицах, големы начали разрушать инфраструктуру: тепло- и электростанции, водо- и газопроводы, линии электропередач, вышки сотовой связи. Дело, напоминаю, происходило зимой, близились крещенские морозы. Люди оказывались без связи, без света и без отопления. Из кранов больше не текла вода. За считанные часы бетонные коробки промёрзли насквозь. Окоченевшие люди жгли мебель и книги и, не видя иного выхода, шли наружу - прямиком в лапы чудовищ. Ужасно и невыносимо было постоянно слышать с улицы душераздирающие вопли, особенно по ночам, и трястись от страха, в ожидании того, что звери скоро начнут вламываться в квартиры. Куда до этого кошмара пресловутому тридцать седьмому году!
Я знаю, что многие не выдерживали и сходили с ума. Сам видел, как в соседних многоэтажках люди выбрасывались из окон, не понимая, что совершают смертный грех и тем самым обрекают себя на ад. Им представлялось адом то, что творилось снаружи, а про настоящий ад за гробовой доской они не думали.
Сам я, вероятно, сохранил рассудок, потому что был предупреждён. Когда я увидел начало трагедии по телевизору, я тоже до смерти перепугался. Не от того, что пророчество сбылось, а от того, какие силы стояли за этим событием. Легко корчить из себя агностика, снисходительно ухмыляющегося при каждом упоминании бога и дьявола. Мы не веруем, потому что убеждаем себя в незнании. Якобы нам не хватает точных фактов и доказательств. Но вот теперь факты и доказательства были у нас перед носом, только было уже поздно. Приговор человечеству уже вынесли и повсеместно приводили в исполнение. Это не было вымыслом или проповеднической чушью, это происходило прямо здесь и сейчас. От зверей невозможно было убежать, невозможно было спрятаться. Они находили людей везде, вытаскивали их из домов, из машин, из офисов, даже из канализации, стаскивали с деревьев и фонарных столбов. Не пропускали ни одного квартала в мегаполисах, ни одной крохотной деревеньки в провинции. Жители Сибири и европейского севера пытались бежать в тайгу, так звери настигали их и там.
Влиятельные и богатые персоны надеялись отсидеться за стенами дворцов, в окружении надёжной охраны. Но у охраны тоже были семьи, о ком стоило позаботиться в первую очередь. Все старались любым способом спасти своих, это же относилось к армии и правоохранительным органам. Исключительность ситуации заставила людей забыть служебный долг и присягу. Защищать граждан, богатых и бедных, стало некому. Козима сказал бы, что их могла защитить вера, искреннее раскаяние, но кто в этом хаосе помнил о боге? Одни из последних телевизионных кадров показали, как церковные иерархи трусливо удирают из столицы на вертолётах. Они даже успели пересечь МКАД, а над новой Москвой вертолёты были атакованы полчищами птеродактилей. Все машины до единой рухнули и сгорели. Никто из слуг божьих не спасся. Только големы как ни в чём не бывало выбрались из огня, захлопали перепончатыми крыльями и упорхнули искать новые жертвы.
Я тоже не переставал думать о своих. Ещё когда работала связь, мы созванивались по сто раз на дню, убеждали друг друга не выходить из дома и экономить продукты. Когда связь накрылась, я не выдержал и решил идти к ним. Наш отец погиб несколько лет назад в автомобильной аварии, сестра жила с мамой и двумя детьми в соседнем районе. Всего полчаса пешком, если идти прогулочным шагом. Я решил, что сумею добраться, и пошёл. Крался вдоль домов, прятался за раскуроченными машинами и деревьями, и везде видел одну и ту же картину - растерзанные трупы, тысячи трупов, закоченевших на холоде. Их даже бездомные собаки не грызли. Кстати, с началом катаклизма вся живность из городов куда-то исчезла. Нигде не было видно ни кошек, ни собак, ни голубей, ни воробьёв, ни ворон. Несколько раз по пути мне встречались динозавры и странные существа, похожие на помесь кабана и волка, но я вжимался в сугробы на газонах и меня не замечали.
Где-то полтора часа мне понадобилось, чтобы добраться до сестры. А когда я увидел её многоэтажку, то понял, что опоздал. На месте дома лежала груда развалин. Из соседних дворов доносились тяжёлые монотонные удары. Я стоял и смотрел на руины, понимая, что моих близких раздавило рухнувшими бетонными перекрытиями и что я теперь остался совершенно один. Со всех сторон доносился треск и грохот - это рушились другие дома.
Постояв и мысленно попрощавшись с семьёй, я пошёл взглянуть, что происходит. Терять мне уже было нечего. Вот что я увидел: крупные големы - бронтозавры, диплодоки, мамонты, архидискодоны и индрикотерии - окружили дом плотным строем, поднялись на задние лапы, а передними, словно стенобитными орудиями, крушили нижние этажи, выламывали внешние и внутренние несущие стены. Панельная многоэтажка потеряла устойчивость и сложилась как карточный домик. Всё это время изнутри доносились истошные вопли обречённых людей. Некоторые, не дожидаясь такого конца, сами выскакивали наружу. Кто не погибал сразу под гигантскими копытами или напоровшись на острые рога, шипы и бивни, тех приканчивали звери помельче - гиганты старались не отвлекаться на людей.
У меня закружилась голова, а к горлу подступила тошнота, я побрёл куда-то наугад, шатаясь из стороны в сторону, и столкнулся нос к носу со смилодоном. Гигантская кошка с саблевидными клыками стояла прямо передо мной, таращила в пространство слепые бельма и с шумом нюхала воздух. Я было подумал, что мне конец, но зверь махнул хвостом и просто пошёл дальше.
Он меня не почуял!
Какое-то время я стоял посреди улицы с разинутым ртом, пока не вспомнил слова Козимы. Звери искали жертв по запаху вакцины, а раз я не был вакцинирован, они не могли меня почуять. Значит и до этого они не обращали на меня внимания не потому что я ловко прятался, а потому что не смердел антихристовой печатью.
Чтобы проверить эту догадку, я собрал волю в кулак и в открытую, не прячась, зашагал по улице. Десять метров, сто, двести... Я шёл и ни один зверь апокалипсиса не обернулся в мою сторону.
И тогда я решился. Раз всевышний меня уберёг, значит это знак. Да, родных не вернуть, но свой долг перед ними я, как мне кажется, исполнил, а теперь на мне лежала другая задача и другая ответственность - за будущее всего человечества, точнее, тех его остатков, кто переживёт катаклизм. Что попусту горевать и лить слёзы? Да, произошло ужасное, и что теперь? Лечь и помереть? Это просто - сядь в сугроб и закоченей. Мы несём ответственность не только за живших когда-то, но и за живущих сейчас, и за тех, кто будет жить в дальнейшем. Мы обязаны не дать остаткам человечества сгинуть. Оно должно выжить и возродиться - очистившимся и достойным права унаследовать землю. Обеспечить это придётся нам, потому что больше некому. Мы, выжившие, должны оставить потомство и научить его правильным вещам.
Я знал одно место, где всё это можно было осуществить. Чтобы туда добраться, мне нужен был транспорт и я начал его искать. Большинство машин валялось изуродованными, но иногда встречались относительно целые авто, причём на ходу. Понимая, куда еду, я искал надёжный внедорожник. Повезло мне только на следующий день. Я нашёл не только машину, но и её владельца, чьё тело вывалилось из открытой дверцы. Точнее, половина тела. Остальное было откушено гигантскими челюстями. Поработал тиранозавр или кто-то сопоставимых размеров.
Сперва я заехал в ближайший Ашан. Все магазины стояли промёрзшими, но не разграбленными, потому что их некому было грабить. Выйдя из дома, вы не успевали добежать до магазина, големы настигали вас раньше.
Полки всё ещё были забиты товарами. Я загрузил в машину несколько тележек крупы, соли, сахара, консервов.
Но к Козиме я поехал не сразу. Сначала я заехал к подписчику, чтобы забрать его с собой и дать возможность примириться с Мишаней. Он вышел ко мне на балкон - жил он на первом этаже, - и с поразившим меня негодованием отверг моё предложение.
- Нет, нет! Слышите? Нет! Это безумие! Как можно полагаться на безумцев и их бредни?
Выглядел он ужасно. Давно не мытая голова, вылезшие из орбит глаза, несколько слоёв кофт и свитеров, впалые от недоедания щёки...
- Да оглянитесь же! - в отчаянии вскричал я. - Разве вокруг творится не то, о чём предупреждали эти "безумцы"? Может не так уж они и безумны? Вы и сына своего считаете сумасшедшим? Он-то там жив, а здесь всем придёт конец.
Но подписчик упрямо тряс головой.
- Нет-нет... Нет-нет... Нет-нет... Этому должно быть какое-то разумное, рациональное объяснение.
От пережитого потрясения и лишений бедолага явно был не в себе. Пока я раздумывал, что дальше делать, сугроб под балконом взорвался снежной пылью, из него метра на три подскочил пернатый троодон и одним махом откусил подписчику голову.
Мне ничего не оставалось, как уехать. Двигаться пришлось не спеша, объезжая разбитые машины и беспорядочно разбросанные по дорогам трупы. Путь, по которому нужно ехать, я примерно помнил. Конец цивилизации подействовал на меня странным образом - притупил мой обычный географический кретинизм.
Из перевёрнутой машины росгвардии я позаимствовал оружие и боеприпасы. Хоть пули и не вредили големам, а всё же с оружием и верой в бога я чувствовал себя увереннее, чем просто с одной верой в бога. Звучит кощунственно, знаю.
Я ехал, проезжал населённые пункты и наблюдал везде одинаковую картину. За считанные дни земля сделалась безлюдной и пустой. Где днём и ночью кипела и бурлила жизнь, теперь валялись лишь трупы, обломки техники и руины домов. И так на всём земном шаре. Семь миллиардов грешников в одночасье отправились осваивать ад...
Не знаю, добрался бы я или нет, если бы не одна счастливая встреча. От столицы я удалился уже километров на триста, когда вдруг увидел у придорожного сельмага знакомый "Урал". Почему знакомый? Потому что рядом находился Никита. Он полностью переделал машину, убрал старый кузов и установил на его место жилой модуль, превратив "Урал" в дом на колёсах. Изнутри этого передвижного жилья доносился отчаянный визг, вызванный присутствием здоровенного рогатого трицератопса. Зверь топтался у машины, а вокруг него суетился Никита с берёзовым дрыном в руках. Он изо всех сил колошматил динозавра, а тот даже вида не подавал.
Я знал, что бить големов бесполезно, но и оставаться в стороне не мог. В машине наверняка семья Никиты, они все в опасности, зверь с минуты на минуту их убьёт. Поэтому я лихо вырулил к цератопсу и шмальнул из карабина в широченную каменную задницу со свисающим до земли хвостом. С неожиданной для своих габаритов лёгкостью динозавр развернулся и получил следующий заряд прямо в морду.
Ногу я не убирал с педали газа, рассчитывая рвануть с места, если монстр погонится за мной. Однако, произошло непостижимое. Трицератопс замер и с треском развалился на части, как расколотая глиняная ваза.
Никита подошёл ко мне на негнущихся ногах и сграбастал в охапку. Я испугался за свои рёбра - с такой силой он меня стиснул.
- Ладно, ладно, раздавишь! Смотрю, ты оттюнинговал тачку? Там все целы?
По-прежнему немногословный, Никита молча кивнул. Из дома на колёсах выглянули мокрые и испуганные лица женщины и двоих детей.
- Моё семейство, - просто представил их Никита и задумчиво уставился на меня. - Ты как это сделал?
- Не знаю, - честно признался я. - Действовал машинально. Но теперь, когда ты спросил, мне и самому интересно, почему армия, полиция и росгвардия не могут убивать зверей апокалипсиса, а я смог...
- Каких зверей? - не понял Никита.
Пришлось вкратце пересказать ему апокалиптические прогнозы святого Козимы.
- А я-то всё гадал, откуда это зверьё повылазило... - Никита почесал заросший подбородок. - Получается, мы до сих пор живы, потому что не привиты?
- Ты-то, я думал, привит.
- Не-а. У меня жена врач, она не разрешила. Сказала, слишком много побочных эффектов у вакцины, надо подождать. Сделала нам липовые справки, ну и вот...