Дружинин Руслан Валерьевич : другие произведения.

Нансон и Магдалина

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Посреди океана был остров. На этом острове не росло ни одного деревца, ни одной травинки. Весь тёмно-серый остров этот насыпан из крупных и мелких, скруглённых морскими волнами галек. На острове живут двое - мужчин и женщина. Каждую ночь на остров опускается туман и приносит им что-то новое...
   Посреди океана был остров. На этом острове не росло ни одного деревца, ни одной травинки. Весь тёмно-серый остров этот насыпан из крупных и мелких, скруглённых морскими волнами галек. На одном конце его стояла башня - не высокая, и не грандиозная, а скорее маяк, но без стеклянного верха. Наверху у выкрашенной в красные и белые полосы башни - площадка и полупрозрачный шар. У подножья башни каменная пристройка.
   На другом конце острова стоял дом. Впрочем, и домом-то этот маленький домик назвать в полной мере нельзя. Домик был не построен, вовсе нет, скорее навален или составлен из лодок, из досок, из корабельных кусков. Но и у него была дверь и оконца, и даже маленькое крыльцо.
   Весь остров шагов может с полтысячи. Он вытягивался как миндаль и в самом широком месте раздавался шагов на двести. Остров лежал в кольце тумана, как узкий зрачок в глазу. Туман окружал его со всех сторон, но не у самого берега. Вокруг зрачка острова есть ещё серая радужка - океан: холодный и неприветливый, с мелкой рябью волн. По ночам плотная белая дымка тумана затягивала и радужку-океан, и зрачок острова. Но днём никогда не наплывала на берег.
   Из маленького домика на одном конце острова к бело-красной башне на другом конце торопилась молодая женщина. В кухонной тряпке она несла только что снятую с плитки кастрюльку. Торопливым шагом она легко прошла все пятьсот шагов по крупной гальке, коротко постучала в дверь пристройки, но не стала дожидаться ответа и вошла внутрь.
  - Это я, Магдалина! Хотя, кто ещё это может быть. Зачем я представляюсь?.. Нансон, вы здесь?.. Хотя, где ещё вы можете быть. Я пришла! Я принесла вам завтрак! - поспешила она по винтовой лесенке наверх башни. В небольшой комнате с выгнутыми стенами и круглым окном, засучив рукава у ржавого механизма, сгорбился ещё далеко не старый мужчина. Он пытался что-то починить в глубине застопоренной подъёмной машины. Руки его по кисти измазались чёрным машинным маслом. Возле ног разложены гаечные ключи и отвёртки и целый ряд других инструментов.
  - Я принесла завтрак, Нансон! Ну... я думаю, что на этот раз у меня получилось. Вы ведь знаете, что я не очень умею готовить, - поставила свой завтрак Магдалина на старый ящик и сняла с парящей кастрюльки крышку. К запаху машинного масла в комнате прибавился запах отварной рыбы. - Но, если много готовить, даже неудачно, можно ведь чему-нибудь научиться? Правда ведь? Тем более можно портить. Хотя бы рыбу. Самое противное - это чистить её. Я едва справляюсь! Но даже этому научилась. По крайней мере теперь у меня получается лучше. И уже не так противно, - помешивала ложкой рыбный суп Магда. - Ой! - вспыхнул на её черноглазом лице испуг. - Я забыла принести вам тарелку... не поверите, я хотела накрыть кастрюльку тарелкой, как крышкой, и принести её вам вместе с ложкой. Так было бы... лучше.
  - Ничего. Всегда чего-нибудь недостаёт, - не отвлекался Нансон от шестерней и с кряхтением подтягивал гайки.
  - Вы будете есть? Пока горячее.
  - Нет, я немного потом. Чуть позже.
  - Вы всё чините. И как? Скоро поднимется?
  - Сигнальный шар? Да. Хотелось бы поскорей убраться отсюда.
  - Надоел этот остров? - оглядела Магдалина маленькую комнатку наверху башни под самой площадкой. Здесь нет ничего, кроме постели из ящиков с тюфяком, стула, где висит чистое полотенце, таза с водой, куска мыла, чайника и окна. Нет, было ещё кое-что - фонарь, плащ на гвозде и старая фотография. Но её Нансон не держал на виду. Магда знала о ней.
  - Мне снился сон, - сказала она. Нансон не отвлекался и молча работал. - Мне снился сон, что вы пришли ко мне домой. Я ложилась спать и спросила, что вам от меня надо. Вы стояли возле двери, так что я не могла выйти. Вы сказали, что не уйдёте, хотя я попросила вас уходить. Я попробовала пройти мимо, а вы не пустили. Тогда я спросила строже, чего вы хотите, а вы... вы так и не оставили меня, Нансон. И не ушли.
   Ключ Нансона продолжал скрести по железу.
  - Вам так хочется улететь?
  - Нет.
  - Тогда зачем вы чините?
  - Чтоб улететь. Чтобы мы вместе: и я и вы улетели. Мы не должны жить на этом острове.
  - Почему?
  - Вообще не должны были на нём оказаться.
  - Почему?
  - Нас принёс туман.
  - Разве это случайность?
  - Случайность. Потому что он разные вещи приносит. Иногда, что попало.
  - Но иногда разные хорошие вещи! Может быть он принёс и хороших людей.
  - Нет. Кроме нас он никого больше за столько времени не закинул. Да и вы появились здесь раньше.
  - Да, и я не могла починить эту штуку. Даже не знала с чего мне за неё взяться. И не знала зачем она толком...
  - Это сигнал. Когда мы его поднимем, за нами приедут с материка и заберут. Как и всех, кто случайно здесь оказывается.
  - И вы уедите?
  - Конечно. И вы.
   Магдалина потёрла руки, словно замёрзла.
  - Знаете, Нансон. На берег выбрасывается свежая рыба. Мне кажется, что не зря. Она заблудилась и спутала воду с сушей, вот и выбрасывается, будто киты.
  - Надеюсь кит на наш остров не выбросится. Иначе он к чёрту утонет.
   Магдалина негромко посмеялась.
  - Нет, кит не выбросится, только селёдка... я всю рыбу называю селёдкой, хотя это может сардины. Кит не выбросится, если только его к нам не занесёт туман. Зачем наш туман приносит все эти вещи на остров?
  - Согласиться с вами, Магда, что во всём этом есть какой-нибудь смысл, значит принять и то, что мы оказались здесь не случайно. А я думаю, что случайно.
  - Почему же вы так думаете?
  - Потому что часто вещи негодные, - взял Нансон паклю возле инструментов и начал оттирать ей руки от масла. - Туман вовсе не знает, что он приносит. Туман - стихия природы. Природа же неразумна. Разумен лишь, к сожалению, человек.
  - Почему к сожалению? То есть вам всё-таки жалко, что туман неразумен? Вам тоже хочется, чтобы всё это было не просто так?
  - Рыба выбрасывается на остров, потому что здесь всё не просто так и может против самой природы. Но туман - неразумен. Он всего лишь явление. И я не должен быть с вами здесь. И никто не должен. Для того здесь и стоит сигнальная станция. Если ты попадёшь на остров, подними сигнал и тебя вывезут на материк.
  - И сигнал сломался.
  - Нам просто не повезло.
  - Просто, просто, просто... одни случайности. А я в случайности не верю, Нансон. Я верю в судьбу.
  - Зачем вам это, Магда?
  - Так интереснее жить. Вы поедите? Хотя бы немножко, пока я здесь?
  - Хорошо, - кивнул Нансон и пошёл к тазу с водой.
  - Я вам полью! - подскочила Магда, взяла старый чайник и наклонила его на испачканные в смазке руки. Нансон обильно натёр их куском мыла.
  - Лейте. Хватит. Теперь лейте. Лейте ещё. Теперь хватит. Теперь не лейте! Хватит! Ну что вы.
  - Простите. Вода кончилась. Я схожу за хорошей водой к вам в подвал.
  - В бойлерной темно, я сам схожу.
  - Только там есть хорошая вода.
  - Воды здесь в достатке.
  - Она солёная. В вашей бойлерной чистая. Только не подумайте, я бы всё равно приходила к вам, даже если бы вода не нужна.
  - Зачем?
  - К-как, зачем? - растеряно опустила чайник Магда и держала его двумя руками за дужку. - Поговорить с вами, Нансон. Видеть вас. Ведь это же глупо жить на таком маленьком острове и не видеться, и не говорить.
  - Да. - Не сразу кивнул он.
  - Вы бы хотели, чтобы я не приходила?
   Нансон задумался.
  - Нет, приходите. Я буду рад.
  - Я тоже буду очень-весьма рада разговаривать с вами! - обрадованно заверила Магда, даже как-то по-детски. И тут же смутилась. - Как же это всё-таки глупо было бы, если бы мы не смогли говорить и жили каждый на своём конце острова.
   Нансон молча вытирал руки о полотенце.
  - Знаете, я, наверное, пройдусь по берегу, - засобиралась Магда. - Вы не хотите со мной?
  - Собирать рыбу?
  - Нет, рыбу я и одна соберу.
  - Тогда зачем?
   Она секунду сбитая с толку смотрела на него, потом повернулась и поспешила прочь из маленькой комнатки вниз по лестнице.
  - Ничего. Я одна! Я одна пройдусь! - донёсся ободрительный возглас снизу.
   Нансон отложил полотенце, подошёл к кастрюльке и помешал ложкой жидкое варево без овощей. Он бросил завтрак и подошёл к круглому оконцу у себя в комнатке.
   Магда шла по кромке берега, по набегающей на гальку волне и наклонялась иногда, чтоб подобрать выкинувшуюся на берег рыбу.
   Ночью сгустился туман. Белое молочное одеяло заволокло остров, так что не видно дальше собственного плевка. Туман приносил на остров невообразимую тишину, какой никогда не бывало на материке. Даже море, когда опускался туман, затаивалось и молчало. Туман мог принести разные вещи и оставить на острове. После него всегда находилось что-нибудь нужное, или ненужное, но иногда оно скрывалось в тумане, и если вовремя его не найти и не забрать, то туман заберёт вещь с собой, и никогда не узнаешь, что он вообще приносил.
   Нансон зажёг старый фонарь Летучую Мышь и вышел с сигнальной станции. Жёлтый огонёк фонаря растворялся в тумане и совсем его не разгонял. Нансон слышал каждый свой шаг, шорох гальки под стоптанными ботинками. Иногда, заблудившись в тумане, он выходил к берегу, к пенной волне, к мёртвой рыбе. Нестрашно, на острове никогда не заблудишься - вокруг море, сигнальная станция на одном конце, домик Магды на другом: куда-нибудь непременно да выйдешь и недолго блуждать.
   Но в этот раз он не наткнулся на вещь. Вещь сама его позвала. Нансон услышал мычание - долгое и ревущее. Он скорей зашуршал своим серым плащом на протяжный звук, и действительно нашёл - да, корову: рогатую, белобокую, с чёрной шеей. И возле неё стояла Магда - она первая нашла "вещь".
  - Нансон! Нансон! Смотрите! Замечательно, правда? - смеялась она, почему-то держа корову за оба рога, как будто боялась её отпустить.
  - Отойдите от неё, Магда. Коровы бывают бодливы! Что если она вас боднёт?
  - Боднёт? Ну что вы! Это же милая, самая хорошая корова на свете! Вы что! Она очень добрая, просто немного испуганная. Да ведь?
  - Испуганные коровы как раз и бодаются.
  - Нет, моя не бодается.
  - Ваша корова?
  - Да, моя!
  - Неужели вы собираетесь оставить её здесь, на острове?
  - А что, нельзя? - растерянно спросила Магда. - Послушайте, Нансон, у неё из-под вымени течёт молоко! Это молочная корова - представляете, как нам повезло! Я её подою и у нас будет молоко к завтраку!
  - Вы умеете доить коров?
  - Разве это сложно. Ей тяжело нести столько. Она мычит. Её следует подоить, Нансон.
  - Хорошо, подоите, - устало потёр он глаза. - Только не вздумайте её оставить. Нам совершенно нечем её кормить. На острове только галька. Не будете же вы кормить корову рыбой.
  - А ведь верно... - расстроилась Магда. Похоже, она и правда собиралась завести корову в свой дом, или хотя бы привязать её к дому, чтобы корова совсем не исчезла. Если забрать что-нибудь из тумана, то оно не пропадёт.
  - Ну что же, Люсьен, придётся расстаться с тобой. Но я тебя подою, обещаю, - отпустила Магда один рог коровы.
  - Вы и имя ей дали?
  - Конечно. Я думала теперь мы заживём все втроём: вы, Люсьена и я. И я научусь готовить что-нибудь из молока и... рыбы.
  - Давайте я подержу вашу корову, пока вы сходите за посудой. Куда-то же вам следует её подоить. А если корова уйдёт, кто знает найдётся ли снова?
  - Вы правы! Вы как всегда правы, дорогой Нансон, - заторопилась Магда отдать ему коровьи рога. - Я ведь и не знала, куда бежать, когда поймала Люсьену.
  - Мне кажется вы неправильно склоняете её имя.
  - А как надо склонять?
  - Идите уже.
  - Да! Да! Я очень быстро!
  - Не заблудитесь, - окликнул Нансон через плечо, но Магда уже убежала. Корову за оба рога Нансон не стал держать. Да и за один рог не стал держать тоже. Кто знает, любят ли это коровы? Рядом с большим, пусть и мирным животным стоять не спокойно. Нансон погладил её вдоль чёрной шеи. Если её забить, у них будет мясо - много прекрасного мяса. Но молочных коров не забивают. И Нансон вздрогнул. Он ведь не смог бы забить корову. Пусть на сигнальной станции есть большой нож, даже топор. Но он бы не сделал этого.
  - Вот и я! - вернулась Магда с пустым ведром и низенькой табуреткой. - Позвольте я сяду. Только держите её! Я немного боюсь. Держите её за рога, как я держала.
   Нансон взял. Позади него послышалось, как шипят струи в пластиковое ведёрко. Магда и правда умела доить.
  - Послушайте, Магда.
  - А?
  - Что, если забить корову. Вы бы не хотели?.. Говядины.
  - Знаете, я как-то и не подумала, - с такой лёгкостью отозвалась она, что под плащом Нансона пробежала дрожь. - Но мне жалко Люсьену. Да и в конце концов это не наша корова. Она вернётся домой, к хозяину и телёнку. Пусть летит с этого острова далеко-далеко в большой мир.
  - Вы думаете с острова улетают?
  - Должно быть.
  - Мне кажется, что растворяются. Всё, что приносит туман, он и уносит с собой. Я бы помнил, если бы прилетел сюда на тумане.
  - Как вы думаете, почему других людей сюда не приносит? И вообще ничего живого сюда не приносит? Как-то раз принесло телефонную будку, но мне совершенно некому было звонить.
  - Да, мне тоже... - кивнул задумчиво Нансон. - И мне кажется, это так не работает. В смысле, мы же не улетели, сколько не пробыли в тумане. Вещи, которые он приносит, не всегда исчезают, лишь некоторые. Если же всякий раз он приносит с материка хотя бы по одной вещи, представляете, сколько из этих вещей мы не нашли?
  - Они ведь могут быть очень маленькими, например, с бусину. Разве можно найти бусину среди камней?
  - Нет, пожалуй, что нельзя.
  - Вот-вот. А помните ту губную гармошку? Мне ведь повезло: я наступила на неё совершенно случайно! Как жаль, что ни вы, ни я не умеем играть.
  - И всё-таки сегодня туман в первый раз принёс нам живое существо. Может быть и до людей дело дойдёт. И нас будет трое, как вы мечтали.
  - Угу. - Не очень охотно ответила Магда.
  - Вы не очень-то об этом мечтаете? Вам бы помешал третий-лишний?
  - Третий-лишний мешает, когда есть дво... а, впрочем, неважно. Вы знаете, Нансон, вот вы сказали, и я размечталась о кошке.
  - О кошке?
  - Да! Когда бежала обратно за ведром к своему дому, я вспомнила, что молоко любят кошки, а я люблю кошек - так вышло. И рыбу они прекрасно едят! Нам бы было чем её тут прокормить, и кошка - это даже лучше коровы. Она добрая и понимает.
  - А если бы вам попалась злая кошка?
  - Не бывает таких.
  - Ещё как бывают.
  - Я не встречала, - засмеялась Магда. - Как представлю, как мы бы ловили её по всему острову и в тумане, чтобы домой занести. Могу поспорить, что я бы ни за что её не поймала. Поймали бы именно вы, Нансон!
  - Почему бы именно я?
  - Вы умный. И мне кажется вас кошки любят.
  - Эта бы не полюбила. Я бы снял свой плащ и постарался поймать кошку в него.
  - Вот видите, вы уже и придумали, как поймали бы кошку. Значит втроём нам бы точно жилось веселей, - встала Магда с ведром в руке. Молока в нём с половину. Хотя, может и этого много?
  - Если бы я поймал кошку, я бы отнёс её вам. Мне кажется вы бы выбирали ей самую лучшую рыбу, - отпустил Нансон коровьи рога.
  - Кошка сама найдёт. Она умная, - вытерла лоб Магда тыльной стороной ладони. - Вы хотите молока? Пока парное?
  - Звучит хорошо. Но лучше я пойду спать и не буду ходить за кружкой.
  - Зачем кружка? Пейте так из ведра, - приподняла ведро Магда.
  - А вы? Я не привык, чтоб из общего...
  - Это ничего. Я привыкла. Можете пить, я после вас.
   Он взял ведро. Выцветевшие пластмассовые стенки его - тёплые и приятные в холодном тумане. Нансон пригубил молоко и ощутил совсем иной вкус, чем у молока на материке, какое он только не пробовал. Правда оно немного отдавало пластмассой, но всё равно молоко показалось ему очень сладким и пенистым. Как ничто иное. Словно он пил собранный в ведре туман.
  - Как вам? Вкусно?
   Нансон кивнул и облизал губы.
  - Дайте мне.
  - Вот, возьмите.
   И Магда подняла ведро и начала пить. Он смотрел, как упавшая белая капля дрожит на её тёмном шерстяном платье.
  - Ничего в жизни вкуснее не пробовала! - опустив ведро, счастливо отдышалась Магда.
  - У вас... - провёл Нансон над верхней губой.
  - Что? Усы? - засмеялась Магда и вытерла их. - Остальное я унесу, если вы конечно не против? На завтрак - я обещаю! - придумаю что-нибудь, от чего у вас потекут слюнки! Думаю, у меня есть ещё кое-что, кроме рыбы.
  - Не тратьтесь и не готовьте на меня ничего лишнего. Особенно если вы приберегли это на редкий случай.
  - Да разве парное молоко на острове - это не редкий случай? - шутливо округлила на него глаза Магда. - Это вы не отказывайтесь. Тем более, я ещё твёрдо не знаю, что приготовлю. И смогу ли вообще. Кухарка из меня знаете... - она завела глаза под веки и с полусерьёзным вздохом пожала плечами. - Ну, лучше меня вы тут всё равно не найдёте. Значит я лучшая кухарка на острове!
  - Скажу больше - вы лучшая на острове. Теперь прошу извинить. Не стоит жечь керосин понапрасну, - указал Нансон на фонарь и зашагал по гальке обратно к станции.
  - Мы так её и оставим? - тревожно окликнула Магда.
  - Корову? - обернулся он.
  - Да.
  - Конечно. Туман заберёт.
  - А если не заберёт?
   Под плащом Нансона опять пробежали мурашки.
  - Тогда она наша. До следующего тумана, - сказал он Магде, хотя больше говорил для себя, чтоб успокоиться.
   Они расстались. Каждый пошёл в свою сторону. Скоро туман унёс и корову, и её тоскливое мычание.
   Как и во многие предыдущие ночи Нансон не спал в эту ночь. Он ворочался на кровати из ящиков. Измучил жёсткий, набитый соломой тюфяк, и сам измучился. Он достал фотографию из-под тюфяка, зажёг лампу и сел на кровати. Он долго смотрел на старый выцветавший снимок, перевёл взгляд на сломанный механизм, на окно. В конце концов взял тюфяк и одеяло, и пошёл спать снаружи.
   Он открыл дверь из пристройки, посмотрел на туман, пока тот ещё не развеялся, отошёл от полосатой башни подальше и лёг прямо на гальку. Глаза его ещё долго глядели на сизую мглу над собой.
  - Нансон! Нансон! Вы так простудитесь! - разбудила его утром Магда. Она стояла над ним всё с той же кастрюлей в руках. - Почему вы легли спать снаружи? Вы хотели, чтобы туман вас забрал?
  - Нет. На свежем воздухе захотелось вздремнуть, - сел Нансон на гальке.
  - Зачем вы мне врёте?
  - Зачем вы мне не верите?.. Нет, я правда не мог уснуть на станции. Долго ворочался, почти всю ночь. Уснул только здесь.
  - Зачем же вы так далеко отошли от башни? Туман ведь и правда мог вас забрать.
  - Магда... - измучено провёл Нансон по гудящим глазам. - Не переживайте. Всё хорошо.
   И улыбнулся ей, как мог. Это сработало. Она тоже ему улыбнулась и немного расслабилась.
  - Я принесла вам завтрак, как обещала - из молока.
  - Что-нибудь особенное?
  - Да! Вставайте. Идёмте... Ну, идёмте скорее внутрь! Здесь я вас не буду кормить!
   Нансон встал и поплёлся с тюфяком и одеялом за ней. Они поднялись по винтовой лестнице в комнатку наверху башни.
  - Вот! Попробуйте! Я старалась, - сняла Магда крышку и показала тёмно-коричневую скользкую жижу. - Понюхайте, - подставила она кастрюльку.
  - Что это? Какао?..
  - Да! Вы узнали? Ой... конечно же, вы должны были узнать! Я приготовила вам какао из порошка, который вынесло на лотке из тумана. Помните? Там оставалось немного продуктов и пачка какао. Вы наверно забыли, но я всё забрала. Вы сами не захотели ничего взять. Единственная плитка у меня в доме. Поэтому готовлю я. Где ваша кружка? Давайте, я вам налью!
   Нансон растерянно огляделся по комнате, похлопал себя по карманам, словно кружка могла затеряться в них. Но нашёл её на том самом ящике, где вчера ел уху.
  - Вот.
  - Давайте, отлично. Сейчас... - налила Магда жижи. - Попробуйте, ну?.. Ну как? А? Вкусно?
   Нестерпимая горечь.
  - Вкусно, Магда. Даже очень. И главное... крепко.
  - Как замечательно, что вам понравилось! Правда я пить его не смогла. На мой вкус не хватает сахару. Я очень люблю сладкое. А вы любите?
  - Нет, не очень. Впрочем... не знаю, наверно люблю. Давно не ел сладкого.
  - Да, я тоже. Знаете, Какао чем-то похоже на шоколад. По крайней мере я так его и хотела сделать. Остался ещё стакан молока. Я проквашу его и сделаю творог. Я умею. И вам принесу.
  - Спасибо, - оглядывался Нансон по комнате и увидел неубранную фотографию на постели. Он торопливо подошёл к фотографии, сделал вид, что заправляет кровать и закинул её тюфяком. Магда села на ящик.
  - Сегодня мне снился сон. Я мылась в ванне на берегу. Так смешно - ванна поставлена недалеко в океан, и я сижу в ней и моюсь. И вода тёплая - это я хорошо помню. И одежду я оставила на берегу, чтобы не замочить. Вы там стояли Нансон и взяли мою одежду. Я сказала, чтоб вы отдали, что мне надо выйти из ванны. Вы ответили, чтобы я выходила. Я сказала, что я так не могу. Вы ответили, что ничего мне не отдадите, если я сама не подойду взять. Я спросила, что вы хотите за моё платье...
  - Магда. Кем вы были на материке?
  - Что? Нет, вы совсем не это ответили.
  - Нет, я вас спрашиваю сейчас: кем вы были на материке?
  - Я?.. Просто была.
  - Кем?
  - Так ли важно?.. Или, когда мы вернёмся, вы будете меня искать?
  - Я не буду вас искать.
  - А... - хотела спросить она, но сдержалась.
  - Что вы хотели спросить? Спрашивайте.
  - Хотела спросить... - потерянно обронила она. - Да, хотела спросить: вы заметили, что все камни на острове разные? На острове, должно быть, сто тысяч камней, и каждый особенный.
   Нансон хотел ей сказать, что камней на острове гораздо больше, но понял, что вовсе не это она хотела спросить. В неловкой тишине он начал перебирать инструменты и устраиваться ремонтировать механизм. Магда не оставляла его. Она так и сидела на ящике и выбирала невидимые соринки у себя с платья.
   Нансон углубился в шестерни, взял маслёнку и застучал молотком. Вдруг в его комнате осторожно заскрипел и завизжал полифонический звук. Нансон поднял голову. Магда прижала ко рту губную гармошку и тихонько дула в неё. Она пробовала играть, но у неё ничего не получалось. Заметив, что Нансон смотрит, она подула сильнее. Звук получился противнее, но переливчатый, и Магда улыбнулась.
  - Красиво, правда?.. Могло бы быть ещё красивее, умей я играть. Вы не умеете?
  - Я уже говорил.
  - Да. Жаль, что не умеете, и я тоже.
   Она ещё попробовала подуть, попиликала, погудела.
  - Знаете, почему бы туману не принести семян? Я отлично умею огородничать.
  - Здесь нет земли, чтобы сажать.
  - Верно... но мне кажется туман именно их и мог бы принести.
  - Почему?
  - Как раз потому, что для них тут нет земли.
  - В каком смысле?
  - Ни в каком. Я просто так. Фантазирую, - убрала она гармошку в карман платья. - Вы долго будете чинить?
  - Вы куда-то торопитесь?
  - Нет, я в том смысле: вы долго будете чинить сейчас? Я хочу погулять.
  - Погуляйте. Я долго.
  - Мне хочется погулять не одной.
   Нансон ей ничего не ответил. После молчания, Магда как будто решилась.
  - Почему вы ко мне никогда не приходите в гости?
  - Вы не звали.
  - Я звала.
  - Простите, не помню.
  - Даже если забыли, вы могли бы прийти ко мне просто так. Нас же здесь всего двое. Два дома на острове. Это глупо совсем ко мне не заходить.
  - Я бывал у вас.
  - Пару раз, и то поначалу.
  - Меня больше интересует, будет ли у всего этого какой-то конец, - раздумчиво постучал Нансон ключом по ржавым шестерням.
  - Конечно, можно заблудиться в тумане и уйти - хоть бы так. Никакая и станция не нужна. Но кто скажет, не окажетесь ли вы на другом острове, где ни домика, ни меня? Этого ведь никто не пообещает.
  - Ваша правда. Поэтому я лучше починю этот сигнал и за нами приедут.
  - А почему они просто так не приезжают?
  - Не хотят рисковать просто так.
  - Мы рискуем?
  - Мы? Да. Для всех этот остров опасный. Никто не хочет случайно оказаться в тумане, чтоб его занесло чёрт знает куда.
  - Как вы оказались?
  - Я?.. - Нансон взвесил бедующий ответ. - Скрывался.
  - Скрывались? О, как интересно! И от кого вы скрывались и почему?
  - Потому что... слушайте, разве важно? Сейчас я должен скорее вернуться на материк.
  - Всё изменилось?
  - Нет, ничего не изменилось, всё точно также. Даже хуже.
  - Значит туман вам помог, он вас скрыл, он вас спрятал, а вы хотите вернуться, чтоб вам стало хуже?
  - Человек должен через что-то пройти, чтобы ему стало лучше. Пусть и через плохое. От плохого навечно не спрячешься.
  - А я прячусь здесь от плохого.
   Нансон поглядел на неё. Она хотела признаться? Ему вот духу не хватило.
  - Мне просто здесь хорошо, - улыбнулась она - ей тоже не хватило духу признаться. - Что ж, я пойду. Интересно, что туман принесёт нам сегодня?
  - Если он будет.
  - Ясные ночи красивые. Но скучнее.
  - Бывают и днём туманы.
  - Но не на нашем острове, - обронила Магда с улыбкой, взяла кастрюльку и пошла прочь. Нансон остался у механизма и поглядел на постель, где под тюфяком пряталась старая фотография.
   Магда оказалась права. Днём туман не опустился. По крайней мере Нансон не видел его из круглого окна своей комнатёнки, где ремонтировал механизм подъёма. Но вечером, чуть только начало смеркаться, туман загустел.
   Нансон надел старый плащ, взял фонарь и вышел заранее. Ещё было светло, так что фонарь он не стал зажигать. Поскрипывая им в руке, он пошёл вдоль линии берега. Вот ведь как удивительно повелось. Они словно охотники за туманом... нет, скорее рыбаки, кто вылавливает, или теряет в нём, в зависимости от внимательности, свою добычу. Домик Магды был построен из тех вещей, которые принёс туман. И, если они связаны с человеком, если человек их забрал, принёс в дом, значит они у него останутся здесь, на острове. Если же нет, если он оставил вещь на камнях, то она, конечно, исчезнет - её заберёт туман, как ненужную. Главное, нужную вещь в тумане найти. И ведь не находили порой, и такое бывало. Сколько нужных вещей туман слизнул с острова прочь.
   Домик начала строить не Магда. Он уже был здесь, его выстроил кто-то другой. Почему этот кто-то другой не жил на сигнальной станции в ожидании спасения? Кажется, Нансон догадывался почему. Попадая на остров, человек сильно пугается и хочет скорее на материк. Но потом он учится ценить остров, и происходит это довольно быстро. Какая тут тишина, плеск волн, шорох гальки под обувью.
   Внезапное исчезновение - не так уж и плохо. Близкие затревожатся? Что близкие. Они там, далеко за туманом. Здесь ты впервые остаёшься наедине с собой и прошлое отпадает также легко, как шелуха. И связь с близкими и семьёй не то что рвётся совсем, но её натяжение ослабевает. Да, близкие есть, да, наверно волнуются, но они-то на материке за туманом. Ну и пусть подождут. Ничего ведь с тобой не случилось, ты жив и здоров, и они тоже. Ты встретился с самим собой, со своим одиночеством.
   Впрочем, с одиночеством Нансон никогда не встречался и здесь. Когда его скрыл туман и принёс на этот остров, Магда жила в своём домике, и сколько - кто знает. Она заняла домик, выстроенный до неё кем-то, и кое-что в нём улучшала, и не хотела возвращаться назад. Но Нансон точно знал, мог с совершенной точностью гарантировать, что он прилетел сюда после неё первый, и никто больше с ней на острове не жил. Магда была одна и...
   Смешно стало от мысли, будто она здесь дожидалась его. Скорее предмета, который доставит туман. Вместо предмета ей попал человек, и от своего одиночества она брала себе всякое в голову, представляла. Но в целом, одиночество для нас целительно, оно возвращает нас к детской душе. Взрослость, расчётливость - без сомнения, всё это было в Магде, но оказалось отброшено ей, пока Нансона здесь ещё не было. И он встретил её, пусть не переродившейся, но очень наивной. Наивность эта взошла, как всходит трава из-под снега, как спадает морская пена, когда море выбрасывает что-то на берег. Например, мёртвую рыбу...
   Нансон отопнул с пути селёдку. Хотя никакая это была не селёдка.
  - Нансон! Нансон! - Магда спешила к нему из своего домика. Тёмное платье, шерстяной платок на плечах.
  - Сегодня мы дожидаемся туман вместе?
  - Да, вместе.
  - Хорошо. Пройдёмся?
  - Давайте лучше сядем. Знаете вы где-нибудь кусок чистого берега, без вот этого вот всего, - развёл он руками.
  - Рыбе же не укажешь, где ей выбрасываться. Давайте поищем, - пошла Магда вперёд, и Нансон за ней.
  - Удивительно, почему здесь не воняет.
  - Море смывает рыбу быстрее, чем она успевает протухнуть. Это не кит.
  - Но что-то же оставаться должно.
   Магда ничего не сказала. О рыбе она не хотела с ним разговаривать.
  - Как жаль, что из-за тумана мы никогда не видим заката, - сказала она. - Мне кажется, закаты на острове исключительно красивы, должны быть. Но вечером туман приходит, ночью гостит на острове, а утром уходит. И ни заката, ни рассвета нам не видать. Как вы думаете, жаль?
  - Я не тоскую по рассветам и по закатам.
  - Почему? Вы не любите солнце?
  - Скорее, живописные меланхолические картины.
  - Вы не романтик, - с насмешкой, но и с сожалением сказала она.
  - Я прозаик. Я слишком много думаю.
  - Думать хорошо на закате. Любуясь, скажем, на его огненный блик... Вот здесь хорошее место. Присядем? - указала она на чистый берег, где не было ни одной дохлой рыбы; хотела сесть, но Нансен её остановил.
  - Подождите, я постелю плащ.
  - Зачем? Здесь вполне чисто. И галька за день нагрелась.
  - Всё равно. Дайте я постелю.
   Магда позволила. Он постелил свой плащ, и они сели вместе. Белая стена тумана надвигалась на них. Осталось совсем чуть-чуть подёрнутого зыбью волн серого моря. Нансон и Магда недолго молчали. С ней никогда не выходило слишком уж долго молчать.
  - Откуда у вас такое красивое имя Нан-сон?
  - Оттуда же, откуда и у всех - родители дали.
  - И что оно значит?
  - Не знаю. Наверное, ничего. А ваше Магдалина? Тоже очень красивое.
  - Нет. Оно очень тяжёлое, будто поезд.
  - Неужели целый поезд?
  - Да. Маг-да-ли-на - сколько вагонов. И в этих вагонах нагружено так много смысла, который ко мне никак не относится. Это всё связано, знаете, с именем, на кого я не хочу походить и не похожу. Знаете как меня в детстве дразнили?
  - Нет не знаю.
  - А я вам и не скажу, - лукаво улыбнулась она.
   Туман наплывал, окутывал их прохладным облаком и летел дальше за их спины, вглубь острова - такой плотный, что Нансону показалось, будто он и Магдалину не видит. И ему стало легче спросить.
  - Магда, почему вы не хотите, чтобы я починил сигнал? Почему вы не хотите убраться отсюда?
  - А вы думаете, что за нами кто-нибудь приедет? Что мы кому-то нужны?
  - Непременно приедут.
  - Но мы никому не нужны, - с весёлой грустью сказала она. - Они приедут ради долга. Потому что им так велено. Может платят деньги или отдадут под суд, если они не прибудут на ваш сигнал. Но сами-то мы им не нужны - совсем-совсем, никому.
  - Ну что это за детский сад? Вас некому ждать на материке?
   Магда пошаркала туфлей по галькам.
  - Что вам до тех, кто меня может ждать? Если бы вы встретили меня где-нибудь на материке, вы бы ко мне не подошли. Я продавала бы с лотка фрукты, или цветы из корзинки, или хотя бы вот эту селёдку. Мимо таких и проходят. И мы говорим с вами сейчас, только потому что нас свёл вместе остров.
  - Случайно.
  - Верьте во что хотите.
  - Это не вера. Это факт.
  - Тогда я не верю в ваши факты. Я верю в неслучайности.
   Туман сгустился сильнее. Теперь и правда стало плохо видно друг друга, даже сидя на одном плаще почти что плечом к плечу. Нансон зажёг фонарь. Толку от него нет, кроме разве что огонька, чтобы найти друг друга в тумане, если уж суждено потеряться.
  - Кто у вас на фотографии?
   Нансон не ожидал, что она спросит. Туман и правда добавил ей смелости.
  - Это ваша любимая? Или невеста?.. Может, жена?
  - Нет, Магда. Ни то, ни другое, ни третье.
  - Сестра? Или мама? Фотография старая.
  - Зачем вы вообще смотрели на неё? - нехотя и измученно спросил её Нансон.
  - Я, конечно, без спроса. Простите... Вы не хотели показывать её мне, вечно прятали. Но, знаете, я как-то увидела краешек рамки. Я такая любопытная. И, знаете, на острове не так много личных вещей.
  - Я не об этом. Фотографии мне не жалко. То, что вы увидели её и спрашиваете меня сейчас - вот что жаль.
  - А что? Что такое? Это же ваша фотография.
  - В том-то и дело, что она была не со мной, когда я оказался на острове.
  - Туман принёс её?
  - Да.
  - И вы... знаете этого человека? Эту девушку.
  - Да.
  - И кто же она?
   Горло перехватило. Нансон откашлялся и потёр лицо. Он думал, что на материке, когда он появится, ему будет труднее признаться, чем сейчас. Но нет. Здесь, один на один, в холодном тумане оказалось признаться во сто крат труднее.
  - Я погубил её жизнь.
   Магда молчала. Нансон не смотрел на неё, но твёрдо знал, что сейчас она смотрит на него пристально-пристально и пытается разглядеть каждую чёрточку его затенённого туманом лица.
  - Вы скрывались... - поняла она.
  - Совсем недолго.
  - И за что же вы её?..
  - Важно?
  - Наверное нет... Если я признаюсь, почему я здесь, вам будет легче?
  - Нет, прошу вас, не нужно.
   И снова они замолчали.
  - Я сильно жалею, что признался вам сам.
  - Мне не страшно. Я вас совсем не боюсь, Нансон. Ничего не изменилось. Не для меня.
  - Не врите.
  - Я очень хорошо вслушалась в себя и спросила. Так что нет, мне не страшно.
  - Вы просто ещё не поняли, не осознали.
  - Вы чините сигнал для того, чтоб вернуться на материк и ответить. Значит вы не собираетесь больше скрываться. Это сильно, и это похвально. Вы сильнее меня.
  - Как же я был глуп и жесток, когда предлагал вам убраться отсюда вместе.
  - Вы ещё глупее, если думаете, что, когда они приедут за вами, меня оставят и заберут только вас.
   Нансон уставился на Магдалину, как на открытие.
  - И ведь точно... они не оставят вас, поэтому вы не хотите, чтобы я починил сигнал.
  - Не хочу. Но не возражаю. Пусть всё будет так, как будет. Тем более, это сама судьба. А я верю в судьбу. Вы прилетели, починили сигнал, за нами пришлют, и мы вместе уедем на материк к своей жизни и к своим бедам, и к ответам своим, конечно же, тоже.
  - Теперь я сомневаюсь, стоит ли мне его чинить?..
  - Поверьте, если сейчас, рассказав мне, что это за фотография, вы его не почините, то выйдет гораздо-гораздо хуже. Вы не будете для меня трусом, если останетесь - нет. Это я буду той, кто вас убедила остаться, когда вы хотели поступить смело, вызвать их и признаться во всём. Нет, Нансон. Может быть я и трусливая, но не подлая. Вы же сделаете меня подлой, если откажетесь из-за меня ехать.
  - Вы смотрите очень глубоко... и что же будет с вами на материке? Я должен знать хотя бы это.
  - Вернусь к прежней жизни. Мне не вырваться. И я этого не хочу - вот и всё.
  - И я вас никогда не найду на материке.
  - Нет. Вы просто не сможете.
  - Да, мы окажемся совсем в разных местах...
  - Совсем в разных. Не как на этом острове.
   Наступила холодная тишина. Магда смотрела перед собой. Нансон видел её в тумане. Тёмный локон волос по щеке, глубокие большие глаза. Она ведь не так уж красива. Не так, как привыкли. Пожалуй, по такой красоте легко можно проскользнуть взглядом среди сотен таких же людей.
  - Пойдёмте поищем вещь, - поднялась Магда и расправила платье. - Туман, должно быть, её принёс.
  - Пойдёмте, - встал Нансон и подобрал свой плащ с фонарём. Он не думал, что откроется ей вот так, и она не испугается его и поймёт... если это можно назвать пониманием. И она не спросила ни о чём больше, словно для неё существовал только остров, и они существовали только лишь с этим островом, и не было ничего на свете важнее, чем то, что принесёт им туман.
   Новую вещь оказалось найти не сложнее, чем мычащую в тумане корову. Нансон первым заметил широкий кузов и торчащие в стороны зеркала заднего вида. В тумане от лобового стекла отразился фонарь.
  - Смотрите, Нансон! Машина! - подбежала к ней Магда. - Смотрите-смотрите, Нансон! Туман принёс нам целую машину!
   Она дёрнула за дверцу, та с щелчком отворилась.
  - Не заперта. Надо же, - села Магда в бежевую легковушку. Блик фонаря отразился на хроме и лакированном капоте. Ни пятнышка грязи.
  - Нансон, идите сюда! Здесь очень мягко! - приглушённо позвала Магда изнутри салона. Нансон обошёл машину и сел на водительское место. Мягкое сидение приняло его, как родительская колыбель. Он огладил ребристый руль, бликозащитный козырёк над приборами, рукоятку коробки передач.
  - Вы водите?
  - Нет.
  - Очень жалко! А почему мы не водите, Нансон?
  - В моём детстве отец учил меня. Я чуть не врезался в столб газовой магистрали. С тех пор я побаиваюсь машин. Особенно их водить.
  - Так всё-таки вы немножко, но водите!
  - Это нельзя назвать вождением. Но, да: стронуть с места машину могу.
  - Давайте покатаемся, Нансон! Нансон, пожалуйста, я вас умоляю! Пожалуйста, пожалуйста, давайте покатаемся на ней по острову!
  - К чему такая спешка? Зачем? Пока мы в машине, она никуда не исчезнет.
  - Вы боитесь, - раскусила его Магда. - Во что же тут врезаться? В океан?
  - В океане можно легко утонуть. А врезаться можно в ваш дом...
  - Я перееду жить к вам!
  - Можно и в станцию врезаться. И, если уж в неё врежемся, то самим костей не собрать.
  - А мы поедем не быстро, тихонечко! Вы умеете включать фары?
   Нансон отыскал клавишу и нажал. Фары зажглись. Магда радостно взвизгнула.
  - Поедем! Поедем!
  - В таком тумане фары нам ничем не помогут. Да и ключей, знаете ли, нет.
  - Как нет ключей? - испугалась Магда и полезла в перчаточный ящик. - И тут нет ключей! Ну как же! - почти стенала она и хотела полезть на пассажирские кресла, чтобы искать ключи сзади, но Нансон вовремя ей подсказал.
  - Не трудитесь! Здесь не только нет ключей, но и бензина, - постукал он ногтем по датчику топлива. - Бак сухой, на нуле.
  - Но вы же фары включили!
  - Они работают от аккумулятора.
  - Ничего не понимаю... - рухнула на своё сидение Магда. - Зачем кому-то машина без капли бензина? И зачем туман нам её принёс? Зачем именно эту?
  - Мне как раз кажется всё понятным... - погладил по рулю Нансон. - Эта машина стояла где-нибудь в хорошем салоне или на выставке, или как главный приз.
  - Приз? Значит мы выиграли!
  - Не совсем. Почему туман нам приносит те вещи, которые полезны лишь наполовину, те вещи, каким чего-нибудь вечно не достаёт, не целые вещи, а... обессмысленные. Телефон, по которому не позвонить, губную гармошку, на которой не сыграть, корову, которую не прокормить, машину на которой никуда не поехать.
  - Может быть всё не зря? Может быть мы сами должны стать второй половиной для всех этих вещей? Дать им жизнь, которой они заслуживают? На губной гармошке, например, можно научиться играть - хоть и не важно. И не обязательно для этого должен быть умный учитель, - щёлкнула тумблером Магда над головой и зажегся светильник для чтения в салоне.
  - Смотрите, горит, - улыбнулась она и выключила, и включила свет снова: щёлк-щёлк - раз за разом.
  - Магда. Не надо на меня надеяться, я...
   Щёлк-щёлк.
  - Сам запутался. Сам потерялся. Сам как вещь: машина без бензина. Корова, которую придётся кормить селёдкой - всё это я.
   Щёлк-щёлк.
  - Если бы туман мог забрать меня куда нужно, я бы дано ушёл. На такой гармонике, как моя, не сыграешь, не приноровишься. Всё это безумно пустое, никчёмное. Всё, что мы здесь творим. Мы просто, наверное, теряем время. Мы прячемся, когда надо идти. Или море однажды вынесет нас, как ту глупую рыбу. Мы просто...
   Щёлк-щёлк.
  - Мне однажды приснился сон про вас, Нансон. Вы были...
  - Прошу вас, не надо больше снов! - разом выдохнул он.
   Щёлк - свет зажегся.
  - Вы правы. Не надо. А знаете? Давайте утопим эту машину к чёрту.
  - Что?
  - Давайте столкнём её в море. До воды недалеко. Зачем она нам, если на ней некуда и не на чем ехать?
  - Туман заберёт её...
  - Хватит отдавать всё туману! Она даже ничья на материке, она никому не принадлежит! Какому-нибудь салону, какому-нибудь магазину. Другую пригонят на выставку, ещё себе купят приз!
  - Магда...
  - Вы со мной? Толкать будете?
   Он посмотрел на неё, на горящий взгляд, подумал о ярости, с какой она всё сказала, и не смог отказаться.
  - Конечно. Я буду толкать. Давайте скатим машину.
   Он ослабил ручник, вышел за Магдой, обошёл машину и подналёг на багажник. Машина с трудом покатилась по гальке и зашуршала покрышками.
  - Вот видите! А вы говорили, что она никуда не поедет! - веселилась Магда и налегала рука об руку с ним.
  - Она едет не по своей воле.
  - Конечно! Если бы вы знали к какому холодному океану вас толкают, вы бы по своей воле ехали?
  - Зря вы это придумали. Вдруг туман рассердится, что мы с его вещью... вот так, - отпыхивался Нансон.
  - Ага! Значит теперь вы поверили, что туман понимает, куда и что он приносить! Вы поверили в саму судьбу!
  - Я верю в равновесие, что, если одно убывает, другое прибывает. И не хотелось бы это правило нарушать.
  - Вдруг всё из-за того, что мы никогда ничего не нарушаем? Что мы боимся, что мы живём по привычке! Толкайте, Нансон! Пусть катится ко всем чертям!
  - Вы в ней ничего не забыли?
  - А у меня ничего и нет, чтоб в ней забывать!
   Они дотолкали машину до океана. Вода с шипением омыла колёса. Под наклон с берега машина покатилась сама. Нансон и Магда спихнули машину со своего острова и остановились по колено в воде. Машина со включенным светом в салоне подняла крупные пузыри, задрала бампер и медленно исчезла в морской глубине.
   Нансон, странно счастливый, смотрел ей во след.
  - Теперь вам не жалко? - заметила Магда его улыбку.
  - Совсем. Красивые вещи и тонут красиво.
  - Не в вещах дело, а в тех, кто может их утопить.
   Нансон взял Магду за руки. Она повернулась. Она ждала.
  - Магда.
  - Да, Нансон.
  - Я... - и тут он запнулся, и вместо машины, чудес, он вспомнил о фотографии под тюфяком, и опустил глаза.
  - Что вы? Смотрите. Прошу вас, смотрите на меня, Нансон.
   Он посмотрел ей в лицо.
  - Нет. Не смотрите на меня, как сейчас. Посмотрите на меня, как секунду назад, Нансон. Пожалуйста, - попросила она горько.
  - Я пойду, Магда. Пора на станцию, - отпустил её руки он.
  - Хорошо, - кротко кивнула она. - Я буду ждать вас завтра. Я приготовлю творог - помните молоко? Я вам обещала и непременно приду, обязательно. Вы дождётесь?
  - Конечно, куда я могу подеваться?
  - Не спите больше на улице, хорошо?
  - Хорошо, обещаю. Спокойной ночи.
  - Не заблудитесь!
  - Не заблужусь. Спокойной ночи, Магда.
  - Спокойной ночи, Нансон! Мы завтра обязательно поговорим! Хорошо?
  - Да, конечно. Почему бы нет? Ещё очень много времени - у нас с вами. Спокойной ночи.
   Он всё отходил и отходил, и не мог отвернуться, и она также. В конце концов он отвернулся и пошёл прочь от неё к станции, поднялся в свою маленькую комнату в башне с самодельной кроватью и тюфяком и грудой ржавого сломанного механизма.
   Он поставил фонарь и не лёг спать. Он стал терзаться и в мыслях, и в чувствах: мысли терзали чувства, чувства рождали новые мучительные мысли. Никакого сна. Ночь тянулась для Нансона бесконечно долго.
   Он взял фотографию, выхватил её из рамки, взял карандаш и начал писать на обороте.
  "Я никто, Магда. Нет! Я хуже Никто - о, если бы я был никем, как бы сладко мне тогда было! Я загубил жизнь, Магда, я больной зуб, который надо выдернуть с корнем и удалить, и тем облегчить боль человека. Вне мест, вне времени, нигде и никогда у нас с вами ничего не выйдет, попросту не получится - встреться мы на материке, или встреться на запертом со всех сторон водой острове. Я не могу оставить то, кем я был - также, как не могу дать вам никакого будущего, даже пообещать его. Лучше не связываться со мной, как я с вами не связываюсь - хоть бы хотел. Боже! Как бы я хотел остаться с вами навсегда, Магда! Но я даже видеть себя в мечтах не могу с вами, не могу забыть, всё отбросить, как будто я ничего не совершал, и быть просто счастливым с вами. Я совершил. Я приговорил себя, Магда... Пишу вам, потому что сам никогда не скажу - не посмею. И может, наверное, мы не встретимся никогда. Туман меня заберёт. В этот раз точно. А вы останетесь. И надеюсь к вам больше не прилетит ни один человек и вас не побеспокоит. И вам будет хорошо на этом острове, раз больно возвращаться обратно".
   Он дописал лихорадочно и не перечитал - сил не было перечитывать. Всё равно написано скверно и страшно запутанно! Нансон схватил фонарь и выскочил со станции в густой туман. Не видно и на два шага. Но он знал направление, куда шагать. Полтысячи жалких шагов разделяли их по серой гальке. Он зашагал к дому Магды, рассчитывая и бормоча, чтобы ей сказал, если она не спит, как отдаст ей письмо. И тотчас понял, что не сможет отдать ей письмо лично в руки. Письмо он подбросит!
   Да, он так и поступит. Уйдёт тихо в туман и больше у него не останется никого, с кем страшнее, чем одному!
   Он дошёл до домика с крышей из лодок. В окнах ни огонька. Конечно, у неё же нет ни фонаря, ни свечки. Боже, поэтому Магда любит солнечный свет и прогулки по берегу. Нансон положил письмо- фотографию ей под дверь и оставил фонарь. Если она ночью проснётся, то прочитает письмо под его светом.
   Когда он отпустил ручку, фонарь ржаво скрипнул.
  - Нансон? - донеслось изнутри дома.
   Он перепугался как застигнутый вор и попятился прочь. Но шорох гальки его разоблачил.
  - Нансон, вы здесь? Я вижу свет, Нансон. Я выхожу... Нет, лучше вы сами входите. Зачем вы пришли?
   Нансон повернулся и побежал глубже в туман. Туман необычайно глубок! Сегодня он густ и бел, как парное молоко в пластиковом ведёрке! Сегодня он точно особенный!
  - Нансон! - окликнули от порога. Она не могла его видеть. Только шаги по гальке. Скрипнул фонарь - она отыскала письмо, теперь читает при свете. Нансон ускорился. Куда убежать? Куда-то за станцию? Где туман заберёт его?!
  - Нансон! - отчаянно закричала Магда - она прочитала. - Нансон, стойте! Остановитесь немедленно! Не смейте, я вам запрещаю, Нансон!
   Он свернул к океану, он сел на берег, зажал уши, чтобы её не слышать.
  - Нансон! Вернитесь! Не смейте говорить, что вы зуб! Не смейте сравнивать себя с никем! Вы не Никто! Я же вижу вас, я ищу вас, я вас знаю! Я видела вас много лучше, чем все на материке! Поверьте, мне это знакомо, когда никто не видит меня, когда никто не знает меня, когда никто не хочет меня, Нансон! Вернитесь! Немедленно вернитесь ко мне - это я, я вас умоляю! Пожалуйста!
  - Забери меня... - твердил он туману.
  - Нансон!
  - Забери меня! Забери! Забери меня, ну же! Если есть в тебе не случайное, если ты можешь менять наши судьбы! Забери меня, оставь этот остров! Забери меня, слышишь!
  - Нан...
   Фонарь упал на гальку. Нансон вздрогнул, всё стихло. Он сидит на берегу, вода облизывает ботинки. Туман.
   Она ушла? Затаилась? Ждёт его где-то на острове? Или на станции?
   Нансон поднялся и побрёл через мглу. Он совсем сбился с пути, не помнил где станция и страшился, что выйдет опять к дому Магды, или наткнётся на неё случайно. Он всё высматривал огонёк фонаря.
   Страшно подумать, что сбежать не получилось. Как он будет оправдываться завтра утром?
   Противный звук, словно открыли скверно смазанную дверь чулана - заунывный, тягучий. Звук повторился, и Нансон пошёл на него. Хотя, наверно, не стоило, если уж он хотел спрятаться. Вот опять - протяжный звук, как у потерявшегося животного. Нансон наткнулся в тумане на кошку - серую с темными полосками по бокам.
  - Как ты здесь?.. Ах да, туман, - укорил он себя, и тут же понял, как загладить вину перед Магдой! Да, он ей скажет, что пошутил! Что письмо - это шутка! Вот он с кошкой, он здесь, он нашёл её, она ведь мечтала о кошке!
   Нансон хотел схватить кошку, но та не далась. Он снял плащ и попытался поймать её, но она убежала. Он погнался за ней и увидел яркое пятно света в тумане.
  - Магда, вы представляете, я нашёл кошку! Она где-то здесь! Она бегает тут, давайте поймаем! - нервически рассмеялся он. Свет не шелохнулся. Нансон сам подошёл. Фонарь лежал и светился на гальке. Нансон поднял его. В груди похолодело, он весь до кончиков пальцев обмер.
  - Магда! - резко окликнул он, повернулся и посмотрел в другую сторону. - Магда!
   И тогда сам побежал. Он долго искал её домик, окликал, светил фонарём, чуть не выл в голос; много раз выходил к океану и думал про худшее, но наконец нашёл дом из лодок и открытую дверь, и пустой порог, где нет письма-фотографии.
   И Магды в домике тоже нет.
   Он жил на острове величиной всего в пятьсот шагов. На одном конце - сигнальная станция, на другом пустой домик. Остров как узкий зрачок в оке тумана. Сигнальный шар, если поднять его, приведёт помощь.
   Он жил на острове совсем один. Кошка поначалу боялась его, но привыкла и ходила за его ногами повсюду и тёрлась о них. На этом острове для неё много рыбы. Он жил на острове и дожидался тумана.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"