Маленькая комнатка. Стены в весёлых цветочках, две узкие кровати вдоль стен, кресло - почти новое, единственное. Валентина устраивается поудобнее, закидывает нога за ногу, и размышляет: как бы они стали делить это кресло, одно на двоих. О глупостях думает - Марианна никогда не сидела бы в унылом кресле, уткнувшись в почти цветной телевизор. Марианна вытащила бы её в кино, в театр и в сверкающее кафе, весело подмигивающее разноцветными гирляндами. Редкую возможность - почти три недели развлекаться в большом городе, причем за казенный счет, следует использовать по полной. Так сказала бы Марианна. Но подруга вдруг и совершенно неожиданно встретила Серёгу Филёва, ушедшего в армию еще тогда, когда они пешком под стол бегали - кажется, стол стоял классе в седьмом или в восьмом. Многое поменялось. День за днём Валентина надевала строгий пиджак и уверенно заходила в этот же класс. Вставала у доски - и гул затихал. А Марианна водила за ручку первоклассников, и они семенили следом, послушные, как телятки на верёвочке. Точно так же пошел за ней огромный и плечистый Серёга - и соседняя кровать, аккуратно застеленная тускло-бежевым покрывалом, пустовала уже четыре ночи.
Валентина вздохнула, щелкнула пультом, попав на местные новости, и поморщилась. "Череда ужасных убийств так и не раскрыта. Вот последняя жертва - двадцати шестилетняя Лилия Коростылёва, найденная задушенной три недели назад..." - ухоженная и стильно одетая журналистка вовсю вещала с экрана, старательно закатывая глаза и делая трагическое лицо. Валентина взглянула на довольно четкую фотографию светловолосой девушки. "Почти ровесница", - отметила машинально. Местные жуткие новости, давно уже обговоренные вдоль и поперёк, особого интереса не вызывали. Кукольную журналистку вскоре сменил седой мужчина в форме. Рекомендации жителям города, просьба сообщать обо всех подозрительных лицах, долгие уверения, что полиция приложит все усилия, полиция всех защитит... Но усталые глаза смотрели мимо. И Валентина вдруг осознала: всё это происходило на самом деле. Где-то действительно умирала на мёрзлой земле девушка в светлой шубке - и никто её не защитил. Передернув плечами, выключила телевизор. Всё чушь. И тени за окном - всего лишь налетевший декабрьский ветер. Завтра с утра на занятия. Курсы повышения квалификации - это серьёзно. И очень долго, если не знаешь, чем бы заняться.
Лекции сегодня закончились чуть пораньше - в три часа. Времени навалом - на всё. Махнув рукой сокурсницам, Валентина выскочила из маршрутки у супермаркета. Пусть долго бродила и сомневалась, пусть цены даже навевали жуть, но зато теперь в полосатой сумке лежали толстые рулоны обоев - шикарные, каких никогда не завозили в их захолустье. Город светился разноцветными огнями, сверкающие ёлки выстроились вдоль высоких зеркальных дверей, маршрутка всё не шла и не шла, а проехать оставалось всего лишь одну остановку. Валентина подхватила сумку и шагнула вперед. Подмигивающие ёлки сменились однообразными подъездами, каблуки скользили на едва очищенном тротуаре, так что приходилось всё время смотреть под ноги, руки в перчатках, по очереди засовываемые в карманы, мёрзли всё сильнее, а общежития всё не было и не было. Слишком долго не было. Видела она это здание - или нет? А вон тот продуктовый магазинчик? Прошло ещё минут десять, пока Валентина наконец-то поняла - она свернула не в тот переулок. Возвращаться назад? Она шла так долго. В модных сапожках на высоких каблуках - вместо удобной платформы.
- Бабушка!- обрадовалась Валентина, завидев согнутую фигурку.- А где здесь общежитие пединститута?
Старушка вгляделась. На слабо освещенной улочке видимость была неважной.
- Да вон туда, девонька. Направо свернёшь - и прямо.
Направо - налево, улочки становились всё темнее и уже. Частный сектор, высокие глухие заборы - и никого. Валентина резко свернула за угол, притопывая уже онемевшими ногами, и едва не уткнулась в плечо темной высокой фигуре. Ойкнула, вздрогнула, отшатнулась и вдруг поняла - сейчас он уйдёт.
- Подождите, - крикнула в спину. И растерянно, в обернувшееся недоумённое лицо:
- Вы не знаете, где здесь общежитие педагогического института?
Ботинки на толстой рифленой подошве вызывали жуткую зависть, но Валентина старалась не отставать. Минут через десять он не выдержал, подхватил под локоть, забрал, не спрашивая, путающуюся у неё между ног сумку. И тут же поскользнулся, когда мотнувшаяся сумка заехала и ему острым углом.
- Ох, мать... Что у тебя там?
Сил думать о чем-то уже не было:
- Обои. Четыре рулона.
Вот тогда он вгляделся в её лицо и неожиданно рассмеялся:
- Пойдём уже, горе моё обойное. Тебя как зовут-то?
- Валентина.
- Валя-Валентина,- и он рассмеялся вновь.
Столб света вспыхнул путеводным маяком, ступеньки возникли перед носом резко и вдруг - но сил радоваться уже не было. "Валя-Валентина, что с тобой теперь? Белая палата, крашеная дверь", - неизвестно отчего закружились в глубине давно забытые строки. "Ну и чушь в голову лезет", - Валентина крепче вцепилась в надежный локоть. Первый этаж и налево, почти не заходя в вестибюль. Неяркий свет, тишина. Мирно дремала вахтерша за стойкой, давно уже махнувшая рукой на здоровых буйных тёток, развлекающихся, кто как может.
Кто повернул ключ: он или она? Яркий свет освещал молодое симпатичное лицо, карие, чуть сощуренные глаза, а она никак не могла попасть замерзшими пальцами в петельки. И он взял её ладони в свои, неожиданно жаркие, и склонился, согревая дыханием. А мыслей всё не было - или уже не было? Сильные мужские руки прижимали всё крепче, вжимали её тело в себя, настойчивые губы коснулись лица, и у заблудившихся мыслей так и не появилось ни единого шанса.
А поутру светило солнце, сапожки валялись под кроватью, и комната, разумеется, была пуста. Она скручивала волосы в тугой пучок, когда без стука распахнулась дверь.
- Привет. А я булочек принёс. С маком. А то у тебя в шкафчике мышь повесилась.
Артем. Весёлый и темноволосый, высокий и сильный, он появлялся вечером всё также неожиданно, кружилась голова, кипел чайник, а мутный когда-то телевизор показывал ярко и вещал громко. Валентина раскладывала салат в новокупленные цветастые вазочки, когда вдруг поняла: Артем смотрит не на неё. Он смотрит на разряженную фифочку посреди экрана.
- Тихо, - парень оборвал начатую фразу одним взмахом руки.
"Шесть жертв за последние полгода. Город в панике. Кому принадлежала отрезанная голова, обнаруженная на берегу Калинового озера, не удалось выяснить до сих пор. Обеспокоенные бездействием властей, журналисты провели своё, независимое расследование. Мы призываем присоединяться к нам, сообщать все известные факты в нашу редакцию".
А лицо рядом чужое. Незнакомое лицо. Она не решилась коснуться. Только тихо, шепотом:
- Ты чего, Артем?
И его взгляд, чем-то напомнивший того серьезного седого мужчину:
- Ты знаешь, а ведь действительно, свидетели есть всегда. Кто-то видел одну деталь, кто-то заметил другую. Но все промолчат - и забудут. Вбито намертво - держаться в стороне. Омерта в действии. Но в той же Сицилии хотя бы ясно - почему. А у нас здесь своя, в которой всем просто пофиг. А я ведь знал одну из тех девчонок. Школьница из соседнего подъезда, отец каждый день в гимназию отвозил. Где её одну подстерегли - даже не представляю. Лет шестнадцать всего.
Валентина еще пыталась перевести в шутку:
- Ты что, предлагаешь ловить убийцу?
Он мотнул головой:
- Нет. Это дело полиции. Но детали мозаики не складываются сами собой. Если бы их можно было найти...
И улыбнулся уже по-прежнему:
- Знаешь, я когда-то мечтал быть сыщиком. Правда, до этого я мечтал стать космонавтом. Черный бездонный космос вокруг - и только я один. Даже шлем себе из нового ведра смастерил. Ох и попало мне.
Как долго тянутся бесконечные лекции, медленно-медленно крутятся ставшие вдруг квадратными колёса маршрутки. Выскочила чуть не на ходу, быстро пробежала по переулку. Он уже ждал у двери, торопливо заскочил внутрь. Артем, её Артем. Расстелил на столе ярко-пеструю газету - обещанное журналистское расследование. Большая часть номера оказалась посвящена серийному убийце, прозванному "Душителем".
- Ох, кто-то и информацию слил!- восхищенно причмокнул Артем. - Газетка-то у нас из оппозиции, а выборы уже не за горами.
Статью изучали весь вечер, словно захватывающий детектив. Валентина чуть сомневалась:
- Откуда они столько знают? Приврали, наверное, половину.
- Ну и приврали, не без того. Но основные факты и раньше сообщались. Картину сложить можно.
Всего шесть жертв. Первая, обнаруженная в городе в начале мая - сорокалетняя продавщица, шедшая домой после ночной смены. Восемнадцатилетняя студентка, возвращавшаяся в июле из ночного клуба. Подруги проводили её почти до самого двора. В августе - опять продавщица, тридцати пяти лет. Ученица десятого класса в сентябре. Неизвестно кому принадлежавшая голова, согласно выводам экспертов - женщины лет тридцати, обнаруженная после октябрьских дождей на берегу озера Калинового. И последняя жертва, уже в ноябре - двадцати шестилетняя секретарь-референт, найденная под забором приостановленной стройки. Все возвращались домой уже затемно, шли одни, без попутчиков. Четыре жертвы оказались задушены, одна убита ударом в висок, еще у одной - голова отрезана острым инструментом, возможно, электропилой.
Артем разложил на столе принесенную с собой карту города. Ярко-алые точки образовали длинный вытянутый овал.
- Наш район,- парень ткнул карандашом. - Вот проспект, вот общежитие. Любая из вас может наткнуться. Без подруг после занятий ни шагу. Поняла?
Валентина что-то обещала, улыбаясь. Артем встряхнул:
- Я серьёзно. Ни шагу.
Девушка вздрогнула, быстро отвела глаза. Кивнула:
- Я поняла. Правда. Я никуда.
Теперь оценивали местность. Трупы находили в глухих уголках, за мусорными баками, заборами, продавщицу - в дальнем дворе, последнюю жертву - на стройке. И нигде никаких зацепок. Убийства, согласно выводам экспертов, происходили в других местах.
- Или в одном месте. Летом ещё ладно - но зимой на улице хозяйство себе отморозишь. Где-то там у него логово.
Очень логические выводы отчего-то совсем не внушали Валентине доверия:
- Ты думаешь, полиция тупее нас? Они бы давно всё проверили.
- Да они и проверяли. Облавы устраивали, притоны перешерстили, карманников на рынке, и тех погоняли. Но этот овал в длину километра два. Всё не обыщешь, да и кто знает - что именно искать?
Артем вдруг вскинулся:
- Погоди-ка. Вот здесь обнаружена голова. Закрываем её. Смотри. Вот эта, первая женщина, тоже чуть в стороне. А остальные?
Четыре точки образовали почти ровный квадрат. Жилой микрорайон вдали от центра. И на одной из сторон квадрата - общежитие пединститута.
Артем не отрывал взгляда от карты:
- Допустим, первая жертва - случайная. А дальше во вкус вошел, искал уже намеренно. Вот эта лежала за заборчиком во дворе, эти возле самых многоэтажек. Если бы в машину грузил, наверняка отвез бы подальше, а тут почти на самом виду брошены. Значит вывод: он ходит пешком. И уносит женщин на руках. Здесь он, в этом квадрате.
И Артем нарисовал в центре большой косой крестик. "Икс. Неизвестная величина", - привычно прокомментировала Валентина.
Завтра суббота. Договорились с утра прогуляться, пообедать в кафе, вечером сходить в кино. И как-то вышло само собой, что гулять отправились в так старательно изученный по карте район. Старые пятиэтажки, перекрученные улочки. Казавшийся на карте довольно небольшим, квадрат на самом деле отгрызал от города немалый кусок. Тянулся во все стороны запутанными двориками, переходящими один в другой, щетинился долгими рядами гаражей, занявшими все былые пустыри. Уткнувшись в очередной тупик, Артем вполголоса выругался: "Вот же блин. Тут до вечера бродить можно".
- Ты же говорил, что знаешь город, - качнула головой Валентина. Сапожок застрял между досок, а впереди грудились очередные разномастные сарайчики.
- Я же в новом микрорайоне живу. Здесь я что забыл? Зато одно ясно - автомобилем сюда точно не проедешь. Он шел пешком.
И добавил почти с восхищением:
- Ну и силен мужик. От подворотни, где тот скорее всего продавщицу перехватил, до этих дворов с полкилометра. Я среди бела дня уже замахался, а он ночью на плечах тащил.
Внезапно насторожившись, Валентина пристально вгляделась в спутника. На полголовы выше её, худощавый и гибкий, Артем точно не выглядел слабаком. Но и не качком, способным с легкостью тащить на себе тридцатипятилетнюю женщину, судя по фото - не такого уж и хрупкого телосложения. "Лезет же в голову всякое", - мотнула Валентина головой. Уставшая и измученная, девушка наотрез отказалась от посиделок в кафе. Продуктов накупили в супермаркете, Артем почти не глядя кидал в пакет разномастные баночки и судочки. И бутылку вина, большую, золотисто-торжественную. И свечи, витые, душистые, напомнившие студенческую юность, Новый год, давние, позабытые мечты. И ночью, прижимаясь к плечу в налетевшей закружившейся тьме, шептала: "Милый, конечно же, я помогу тебе".
Поутру устроили военный совет.
- Нужно на месте смотреть, - постановил Артем. - Первые жертвы слишком давно были, у школьницы отец такой шум поднял, всех кого мог на ноги поставил. Если бы там зацепки были, давно бы отыскали. Остаётся последняя, Лилия Коростылёва, обнаруженная почти месяц назад.
- Голова ещё была найдена, - добавила Валентина.
Артем поморщился:
- О той ничего неизвестно. Вряд ли толк будет.
"Верно,- припомнила Валентина, - ведь там для фото реконструкцию делали, голова в земле почти год пролежала". И тут же старательно уткнулась в последнюю статью, громко озаглавленную "Гибель Снегурочки". Жутковатое, довольно четкое фото: девушка в пушистой белой шубке, распростертая на заснеженной обочине.
- Ножки красивые, - прокомментировал Артем. Валентина вздрогнула. Тот продолжал:
- Смотри сюда. Написано, что шарф был завязан, шубка аккуратно застегнута, а вот одежда под ней разорвана. И что это значит?
Девушка задумалась:
- Ну, дальше написано, что преступник наверняка в жизни помешан на этой своей аккуратности, маниакально дотошный тип. То есть, порядок везде наводит? - и сама неловко запнулась, заметив усмешку парня.
- Нет, а реально, что это означает? Вот ты пуговицы когда-нибудь в перчатках застёгивать пробовала? А если ещё мужской здоровой лапой?
И Валентина вдруг начала соображать:
- Отпечатки пальцев. Он что, совсем идиот?
Артем почти равнодушно пожал плечами:
- Может, идиот, а может быть, слишком уверен в своём превосходстве и недосягаемости.
Девушка быстро перебила, вспомнив очередную теорию:
- А может быть, он втайне хочет, чтобы его поймали.
- Неважно, - резко оборвал Артем. - Главное: в полиции наверняка есть его отпечатки. Так что они не отпустят преступника из-за недостатка улик, но зато и не смогут посадить невиновного. Достаточно указать на подозреваемого, найти хотя бы косвенные улики. Давай-ка собирайся, сходим прогуляемся до стройки. Тут не так уж и далеко.
Почти не ощущался слабый морозец, солнце слепило глаза, ясными отблесками играло на длинных, прозрачно-чистых сосульках, свесившихся с потемневших крыш. "Оттепель настала? - удивилась Валентина. - Надо же, почти перед самым Новым годом". Длинный бетонный забор тянулся вокруг застопорившейся стройки, а рядом, возле подъезда, сидели на лавочке старушки, вынужденно любуясь буйнопёстрым граффити. Среди объявлений, густо наклеенных на стене за углом, почти сразу же нашлось подходящее - о сдаче квартиры.
- Идти лучше тебе одной, с девушкой они откровеннее будут. Обо всем спрашивай, о любых мелочах, - раздавал последние указания Артем.
Скучающие бабушки разговорились сразу. Полная старушка в полузабытых деревенских валенках и цветастом платке пододвинулась, освобождая место:
- Сама я видела, все соседи тогда собрались посмотреть. Вон там, за забором, возле проёма её и нашли. Сторож, Петрович, обход делал и заметил, больше суток, говорят, пролежала. Потом милиция приехала, прогнали всех, а потом наново собирали и обо всём расспрашивали. Стройку всю обыскали и собак привозили, бегали-бегали, а толку-то.
Соседка в толстом пуховике завздыхала:
- Красивая девушка, молоденькая совсем, нарядная, как Снегурочка. Носит же земля таких извергов.
Так и не придумавшая дальнейшие вопросы, Валентина ухватилась за подсказку:
- А в чем она была одета?
- Да шапочка такая с зелёненьким, шубка нарядная, дорогая, наверное, сапожки на тоненьких каблуках, вот как у тебя, только повыше и тоже все беленькие.
Что-то здесь было не так. Валентина вспомнила фото улыбающейся светловолосой девушки, и второй снимок - распростертое на земле тело, короткая шубка чуть выше колен. Беленькая. Вот зачем к ней зелёная шапочка?
- Бабушка, вспомните, пожалуйста, а какая была шапочка? Узор на ней зелёный вязаный?
Тут полная старушка в платке замахала руками и резво вмешалась в беседу:
- Да какая там вязаная, это уж совсем Степановна подслеповатая стала. Шапочка была меховая, белая, а зелёной краской сбоку вымазанная.
- Вот такой вот? - указала Валентина на светлую дверь цвета морской волны.
- Нет, что ты, девонька. Темнее гораздо, вон, как хвост у той зверюги, - бабушка указала на забор, где извивался дракон с шипастым ярко-зелёным хвостом.
Оставалось выяснить, когда разукрашивали забор. Оказалось, ещё в конце лета, а с тех пор ни один художник больше не появлялся.
- Точно, точно, девонька, не сомневайся.
Вместе с Артемом обошли старушек по широкому кругу, не желая вновь связываться. Осмотрели весь забор, потыкали пальцами, даже заглянули внутрь через обнаруженный проём. Не то. Вымазаться здесь было невозможно. Картина складывалась вполне понятная: вот одел преступник на жертву шубку, натянул шапочку и понёс. Где-то повернулся и задел за свежеокрашенную стену.
- Искать надо. Это уже не просто зацепка. Это шанс.
- Можно подумать, полиция шапочку не видела, - засомневалась Валентина.
- Да если у них большая площадь очерчена, искать до бесконечности можно. К тому же на стройке тело нашли, могли на это списать. А мы в центре квадрата посмотрим, это точно шанс. Вот я с работы пачку проспектов прихватил, кто-то видно технику в ремонт сдавал и оставил заодно. Если что - будем всем раздавать по дороге, чтобы подозрений не вызывать.
Женщина со слишком резкими чертами и белозубой улыбкой сидела на изумрудно-зелёной полянке в окружении такого же глянцевого семейства.
- Бог есть любовь, - прочитала Валентина, скривилась и невольно спрятала руки за спину. - Ага, а отсутствие Бога есть ненависть. Не буду я это раздавать. Ничего больше не нашел?
Артем мотнул головой:
- Отсутствие Бога есть пустота. Была бы реклама пылесосов, принёс бы её. Какая тебе разница, что раздавать?
Через полчаса от быстро тающей уверенности осталась одна большая сосулька. Как найти среди вереницы дворов неведомый цвет? И даже если отдаленно похож оттенок, как угадать через месяц дождей и снегопадов, что и когда было окрашено? Артем переминался с ноги на ногу, всё неохотнее заходя в очередной подъезд:
- Закругляться пора. А если окрашено было внутри, в подвале где-нибудь? Никогда не найдём.
Но Валентину словно что-то тянуло вперёд. Что-то - может, призрак девушки в белой шубке:
- Подвалы тут под присмотром, на замок закрыты. В таких старых домах они между жильцами на кладовки поделены. Так просто не зайти, а чужому тем более. Или заброшенный надо искать, или сарай на отшибе.
И именно она первой заметила балкон на втором этаже, окрашенный, словно ярко-зелёный изумруд. Оставив за углом Артема, привычно отправилась к сидящим на очередной лавочке старушкам, выглянувшим погреться на воскресном солнышке. Тут же узнала, что квартира сдана студентам ещё в сентябре, но другая, в соседнем подъезде. А в этой семья проживает, муж-строитель, хозяйственный мужик, жена вежливая такая и сын-первоклассник. Муж последнее время зарабатывает хорошо, плитку в пригороде кладёт.
И вновь Валентина ухватилась за случайную фразу:
- Недавно устроился? А до этого где работал?
- Да на соседней улице, там предприниматель магазин выкупил, ремонт затеял, но давно уже забросил, что-то с документами у него не выходит.
По довольно бойкой улице спешили куда-то прохожие, зазывно приоткрытыми дверями встречали немногочисленные магазинчики, но стоило пройти в узкую щель между домами, как картина резко менялась. Хмурые глухие стены из темного выщербленного кирпича, очередная арка, узкий проход. Ступеньки, ведущие вниз, в полуподвальчик. И дверь в самом углу, выкрашенная в чистый густо-зелёный цвет.
Замок на двери, нигде никого. Решились подойти поближе. Тишина вокруг. И на двери, почти в центре, влипшие в краску едва заметные тоненькие шерстинки. Нашли.
- В полицию сообщить надо, - прошептала Валентина.
Артем задумчиво рассматривал висячий замок:
- Знать бы ещё, кому и как сообщать. Спугнут, и что тогда делать?
Шепот Валентины стал громче и взволнованнее:
- А вдруг там - Она! Ведь с прошлого убийства уже месяц прошел. Спасать надо!
- Вряд ли. Ничего об очередной жертве не сообщалось.
- А вдруг её пока не нашли? Или не искали?
Артем взирал всё также задумчиво:
- Видишь, под самую дверь снега намело. Тут давно никого не было. Ну ладно, я загляну, когда стемнеет, присмотрюсь.
Позвонил вечером:
- Там народ вокруг шатается, выходной ведь. Как раз на углу компания пацанов собралась, судя по всему, надолго устроились. Я домой, а завтра жди после занятий, встречу у переулка.
Уехала маршрутка, забрав толпившийся на остановке народ, ушли вперёд сокурсницы, и наконец-то появился Артем:
- Извини, проводить не смогу. Я к магазину. Днем забегал - замок в другую сторону повернут. И ты права - месяц действительно на исходе. Сиди дома, жди.
И Валентина вдруг представила, как сидит она в пустой комнате, в полной тишине, и слушает, как голыми костлявыми ветвями скребется в окно ветер. И думает: "Вдруг Он лежит без сознания в холодном снегу и жизнь вытекает с каждым мгновением..." И она не выдерживает, набирает номер. Вздрагивает затаившийся Артем, а тот, другой, оборачивается на звук и вскидывает нож...
- Артем! Я с тобой! Ты же сам говорил - должен быть кто-то в стороне, кто сможет вызвать полицию.
Валентина и не представляла, как жутко может выглядеть в сгущающемся сумраке уже знакомая улочка.
Так, - командовал Артем. - Подожди в магазине, кофе закажи, ещё чего-нибудь. Главное - не беги во двор ни в коем случае. Только подставишь. И от крыльца ни шагу. Ни с кем.
И Валентина четко представила, как не в силах усидеть на месте, она топчется возле крыльца. Вокруг никого, давно уткнулась в прилавок уставшая продавщица, а Тот подходит сзади и...
- Артем! Я с тобой!
- Ладно, - безнадежно махнул рукой парень, - пошли, только тихо. Рот откроешь - сам задушу. Ясно?
Темные тени ползли из дальних углов, чьи-то шершавые морозные пальцы скользили по щекам и упрямо пробирались под воротник, но уходить было страшнее, чем оставаться. Прошла целая вечность, но вдруг... Тени оформились и заплясали по стене. Чья-то фигура, огромная и тёмная, и более светлый свёрток на плече. И вдруг совершенно четко - безвольно свесившаяся тонкая рука на фоне черной стены. Горячая ладонь закрыла Валентине рот прежде, чем она собралась вскрикнуть.
- Тихо...
Захлопнулась дверь в подвал, Артем тут же убрал руку и резко потянул девушку назад.
- Подожди! Её же убьют!
Громкий шепот:
- Что я один сделаю? Сама видела - он вдвое тяжелее. В лучшем случае - бросит эту и убежит. А потом?
Достал из кармана старенький телефон:
- Звони в полицию! Укажи адрес, подвал со двора. И обязательно - что здесь лабиринт, легко скрыться. А то ещё с сиренами явятся. Да тише ты, не успеет он ничего, он же псих, в детстве бедненького обижали, по головке били. У него в лучшем случае через полчаса встанет.
Некурящий Артем долго выбирал сигареты в дальнем киоске, когда почти невидимые пятнистые тени показались в конце улицы.
- Вот и всё. А теперь домой. Нет, сначала в супермаркет. Я там такой коньяк видел! Полгода здравый смысл боролся с жадностью.
И подхватил, удерживая на скользком льду пошатнувшуюся Валентину.
Метровые газетные заголовки вызывали законную гордость, но Валентина даже не взглянула. Запрокинула голову и улыбнулась уверенно и твёрдо. Очень так твёрдо:
- Я уезжаю завтра, уже билет взяла. И так задержалась, давно все разъехались.
А он смотрел прямо в глаза и не улыбался:
- Тебя ждёт кто-то? Там, дома? Кто-то, с кем надо Новый год встречать?
- С подругами, - и вспомнила о загулявшей Марианне, - ну, с кем-нибудь... К маме обещала на Рождество приехать.
И он взял её за руку:
- Послезавтра уже Новый год. Может быть, ты останешься, а потом мы поедем вместе?
Маршрутка до остановки "Сухая балка". Несмотря на праздничный день, вышла из салона одна Валентина. Через пару минут появился Артем. Пустынная улочка вилась между заколоченных на зиму домов. Узкая тропинка от ворот, деревянное обледеневшее крыльцо. Валентина замерла у порога, дожидаясь, пока Артем включит свет. Что-то было не так... Что-то непонятное... Запах... Сырости, пустоты, тяжелый затхлый запах... Валентина ещё успела удивиться, когда тьма сгустилась вокруг неё.
И всполох резкого света. Комната без окон. Валентина сидела у дальней стены, прикованная левой рукой к длинному металлическому поручню. Артем смотрел прямо на неё, тёмные глаза блестели. Попыталась крикнуть - но сквозь врезавшуюся в губы тряпку донеслось лишь невнятное мычание. На столе - непонятные инструменты, и этот, большой, очень большой, из секс-шопа.
- Не обижайся, но ты видела слишком много. Могла бы со временем сложить мозаику. Но ты была мне нужна, ведь из-за того ненормального одинокий мужчина сразу привлек бы внимание. Психа надо было убирать. Во-первых, он охотился на моей территории, во-вторых, из-за него поднялся слишком большой шум. Придурок хватал девчонок на улице, одну за другой, да еще и из крутых семей. Вот если только раз в году, одиноких приезжих, которых никто никогда не хватится и даже тела никогда не найдет... Ладно, однажды промашка вышла, но там берег размыло, то форс-мажор, не моя вина.
Пластиковый наручник внутри оббит мягким бархатом. А на полочке у двери маленькая, очень аккуратная электропила.
- Ты видела тьму? Оказывается, нам совсем не обязательно отправляться в космос. И времени у нас много, очень много...
* * *
- Так, вино достала, коньяк тоже, а здесь закуска. Держи. А вот твоё пиво.
- Эй, я столько не унесу.
- Ничего, десант не сдаётся. Сам набирал.
- Так водку ты же выложила.
- Ключи от машины я взяла, сумку тоже. Еще кулёк с мандаринами - и вперёд! Сюрприз будет.
- Марианна!!! А вдруг нас там не ждут? И как я этот поселок в темноте искать стану? Мобильник же у твоей Валентины не отвечает.
- В горах не терялся, а за городом заблудишься? Давай быстрее! Пора в путь-дорогу, дорогу дальнюю, дальнюю... Новый год уже скоро. Главное - не опоздать.