Аннотация: Если кого интересует визуализация места действия - прошу [сюда] и [сюда]
За пару дней Ольга так и не сумела освоиться в корпусах универа, а глянув на снующих туда-сюда абитуриентов, растерялась еще больше. Но светловолосый крепыш вдруг остановился рядом: "Заблудилась? Идём, проведу". Илья, уже третий курс, физфак. "Можно просто - Физик", - и улыбнулся так открыто и ясно, что привычная стеснительность исчезла без следа. За десять минут успели обсудить всё - от теоремы Ландау до новых пластинок Джо Дассена.
Оля вприпрыжку бежала назад по коридору и двери сами распахивались на пути. "Всё будет хорошо, девочка. Всё всегда будет хорошо..."
Они удобно расположились на набережной, прямо на траве, за низким заборчиком. Ждали Тано. Вдали почти отвесной волною стекал Бурсацкий спуск, где в торжественном и строгом здании бывшей бурсы и разместился институт культуры. Физик лениво кидал камешки, и они застревали в траве посередине пологого склона.
- Река мелкая, всё дно видать... Не то, что на Кавказе, там такие обрывы, красота... Мы с тренером ходили, - Оля сидела, обхватив колени ладонями и бездумно следила за камешками.
- Так тут же не дно, тут двухметровый слой ила. Кстати, слыхали - немцы предлагали реку бесплатно почистить, от самой Благбазы и до Свердлова. А что найдут - чтобы себе всё забрать. Так ведь не дали, - невысокий худощавый паренёк резко взмахнул руками, разгоняя жаркое сонное марево.
Физик усмехнулся:
- Ну ты даёшь, Никель. Тут тоже три немецкие машины с золотом, как в лесу перед Пятихатками? Или девять подземных этажей, как под универом?
Медленно текла мимо река, казалось, даже стояла на месте. Но кто знает, может, она всё слышала и всё запоминала.
Никель обидчиво вскинулся:
- Сандро, скажи! Правда ведь.
- Враки. Не девять, а шесть, - лениво отозвался Сандро. Он не собирался сотый раз перетирать давно известную тему. К тому же нижние уровни универа уже скрылись под водой, так что ловить там было нечего.
Сандро. Давным-давно, еще на первом курсе, Ольга подошла к сидящим в сквере ребятам. Глянула - и пропала. Белозубая улыбка кумира всех университетских девчонок, смоляные кудри - и солнце в темных глазах.
Сандро. Гитара и сумасшедший голос, сильный и чистый. Он знал все дворовые песни, и огромную кучу блатных - ну куда же в Харькове без них, и мало кому известные протяжные старинные романсы. Он на слух с первого раза схватывал любую мелодию, участвовал в университетской самодеятельности и пел в маленьком полуподвальном кафе - для своих.
- Кстати, - продолжал неугомонный Никель, - утром на улице пацаны базарили: говорят, вчера в "Океан" на Свердлова селёдку в жестяных банках завезли. Так одни принесли домой, открыли - а там красная икра. Кто успел, похватал, остальную всю изъяли, и в склад, что вон там, за рекой, возле Рымарской, отвезли. Сандро, знаешь тот склад? Там такие ходы, один пришел за товаром, за железную дверь случайно зашел - только через сутки выбрался.
Сандро улыбнулся снисходительно:
- Вон туда смотрите. Видите, на том берегу, где лестница вдали? Под ней трехуровневые катакомбы, я вход нашел. И дальше, до самого центра.
- Сандро, сходим?
Тот качнул головой:
- Позже.
Тано спешила вниз по крутому спуску. Не шла - летела, звенели невысокие каблучки, тяжелый узел темно-каштановых волос оттягивал назад гордо вскинутую голову.
- Ура, - обрадовались ребята, - Тано явилась, не запылилась.
Тано с несколькими сокурсниками давно пытались создать свой собственный театр авторского танца.
Мальчишки горько повздыхали. Всем, кроме Ольги, край нужно было готовиться к защите диплома, поэтому свободный от гулянок вечер огорчал не по-детски. Хотя Никель втайне подозревал, что у извечного отличника Физика давно уже всё готово. Оля послушала и тоже вздохнула, за компанию:
- А нам в теплицы завтра, на отработку. Куда-то в лесопарк.
Лесопарк - это классно. Тут же решили и постановили - завтра все дружно отменяют запланированные дела и отправляются на вылазку.
- А потом в парк Горького за чебуреками. Уже сто лет не ел!
- А потом в "Кристалл", за мороженным!
На том все и разбежались. Физик провожать Ольгу в общежитие, Сандро - по делам, а затем встречать Тано с репетиции. Никель домой - дядька ждать будет.
...В теплице трудились одни девчонки. Ольга устало выпрямилась, поправила туго повязанный платок. Улыбнулась, вспоминая. "Как бабушка деревенская", - пожаловалась она утром. "Нет. - В упор тогда глянул Никель. - Словно княгиня Ольга".
И тут совершенно внезапно явились пацаны-одногруппники. Пока девчонки работали, они прогулялись на бывшее немецкое кладбище. Насобирали черепов: в одну руку сам череп, в другую нижнюю челюсть, влетели в теплицу и как давай челюстями клацать!
От визга закачались даже стены. Примчавшиеся неведомо откуда Физик с Никелем кинулись спасать Ольгу, шикнули на самых ретивых. Сандро усмехнулся и лишь рукой махнул. Остальные девчата не простили бы, если бы им помешали пугаться.
Зато под эту марку пацаны без проблем увели Олю.
- В нашу гавань заходили корабли, корабли! - в два голоса горланили ребята. Сандро слегка улыбался и подтягивал негромко - для верности тона. И вдруг остановился: "Оля, Тань, сюда". В густой траве, среди расступившихся вдруг деревьев виднелись крошечные бутоны диких желтых тюльпанов. Физик протянул было руку.
- Не тронь, - Сандро качнул головой. - Через пятнадцать минут ведь завянут...
Оля присела на карточки, сложила лодочкой ладони, не касаясь бутонов. Между ладошек светился нежный золотой огонек. Никель вдруг дернулся вперёд, потом назад. Огляделся почти жалобно, поймал взгляд Тано.
- Идёмте, ребята... - Тано пошла впереди, держа Сандро за руку. Позади светились, упрямо пробиваясь сквозь траву, нежные золотистые огоньки. Кто мог знать тогда, что ничего этого больше не будет?
А на следующий день праздник - 28 мая. А это значит - сегодня никто никуда не идёт. Сегодня вообще никто умный никуда не идёт. Кроме Сандро. Это был единственный день в году, когда Сандро напивался. Когда вместе со всеми купался в фонтанах, орал в хриплом хоре и топтался в общем кругу, обнимая сослуживцев за плечи.
А тридцатого явились менты.
Сандро...
Он лежал, спокойный и тихий, и закрытые глаза ловили неведомое небо. Недавно солнечный майский день наливался сумраком. Город не рыдал - город молчал, не зная, что делать. Город подхватывал на ходу падающую девчонку, не давая ей удариться о неровные булыжники мостовой.
И скрывшись ото всех, билась в истерике Тано.
Следствие вёл майор Конев. 29 мая 1980 года около 22.00 студент пятого курса ХГУ Александр Припелов разбился насмерть, сорвавшись с крыши старого дома по улице Энгельса. В целом ничего странного - где только не лазили городские пацаны. Но руководство отнеслось серьёзно, так что велено было приложить все усилия.
Осмотрено место происшествия, практически в самом центре города. Поблизости река, набережная, скверы, вдали виднеются башни Госпрома, рядом с которым, сразу за университетом - тоже немаленький парк. Самые популярные места - повсюду в эти дни гуляли толпы "зеленых фуражек".
Изучены личные дела. Родственников у погибшего нет, последний из них - дед по матери, умер около года назад. Честно отработаны сослуживцы. Те подтвердили - был двадцать восьмого и с утра, и весь день. Но кто, куда и с кем уходил после - помнили уже более чем смутно. Среди заполонивших весь город "зелёных фуражек" искать кого-либо было занятием безнадежным.
На очереди опрос друзей по университету.
Общежитие - странно многолюдное для обычного рабочего дня. Девчонки рыдали все. Парни ходили хмурые. Но после пожелания увидеть Ольгу, смотрели на него уже как на врага народа. Немолодая худощавая женщина выступила вперед, увела майора.
- Я куратор Ольгиной группы. Её родителей здесь нет, можете беседовать при мне.
О том, что девушка давно являлась совершеннолетней, она явно позабыла. Майор взглянул в жесткие темные глаза, глядящие на него с ласковой укоризной, и напоминать передумал.
Конев устроился на старом колченогом стуле. Что толкового можно узнать от бледной как снег девчонки, которая воспринимает едва лишь одно слово из трех? Находилась в общежитии весь вечер, никуда не выходила, никого не видела, дописывала последнюю несданную курсовую. Соседки, разбитные девчата на курс старше, умотали на дискотеку до полуночи.
- С кем виделась вчера из своей компании?
Чуть оживилась:
- С Никелем и Физиком, днём в универе.
И замолчала. Ведь никому не расскажешь, как загадочно поглядывал на неё странно оживленный Физик. Как хмурый Никель наблюдал исподлобья. Пожаловался, что радиостанцию никак не отремонтирует, Шпатель, мол, вчера со свалки гору деталей притащил - ничего нужного.
Майор долго молчаливых вздохов не выдержал:
- А с Татьяной не виделись?
- Нет, - даже удивилась девушка.
- Она красивая, очень...
- Очень, - не задумываясь, согласилась Оля.
- У неё много поклонников, верно?
- Нет, - опять удивилась девушка. - Она же с Сандро, все знают.
Куда-то далеко-далеко глядели серые глаза, и где-то там Сандро был еще жив. И майор вовремя вклинился, вспомнив собранные сплетни:
- А последний, из кафе, заходил?
- Начальник тот? - на автомате ответила Ольга. - Да, несколько дней назад опять появлялся. Ребят не было, он и подсел. Пьяный, наверное. И заявляет: "Станцуй". А она скривилась так: "Генерал, постреляй".
- А он что? - майор подался вперёд, ожидая ответа.
- А он глаза сощурил и говорит: "Цель покажи".
Майор перешел к основному делу:
- Куда же и с кем мог пойти Сандро?
- Не знаю, - больше ничего не воспринимая, глядела в стену девчонка. Не рыдала, не всхлипывала, только из глаз текли слёзы, текли и не могли остановиться.
Майор вздохнул:
- Всё еще наладится, поверь мне.
Куратор улыбалась почти ласково.
Увезенных родными парней пришлось искать по домам. Алиби, впрочем, было у всех.
Колесников Илья, или же для друзей - Физик, проживал с родителями и сестрёнкой в обычной пятиэтажке. Давно уже некрашеные двери подъезда, грязно-белый тополиный мух, жмущийся к бордюрам. Майор поднялся на верхний этаж, позвонил. Осунувшийся отец, мать с покрасневшими глазами - отвечали они вперебой, не давая сыну и рта раскрыть. Был Физик весь вечер дома, со всей семьей. Если и выходил вечером - разве что на пять минут мусор вынести, и только. Майор послушал, пару секунд подумал: не стоит ли гаркнуть и пригрозить вызвать повесткой? Вздохнул, покачал головой. Почти отеческая улыбка, усталый и мудрый взгляд, сочувствия в голосе хватило бы на десятерых:
- Как же ты так, сынок?
Он отчаянно вскинулся:
- Если б я там был, я бы успел!
- Куда успел?
Что толку спрашивать у прибрежного утеса, как он собирался останавливать ветер?
В конце концов уселись на кухне, вдвоём с отцом, за рюмкой чая.
- Хороший был парень, только шебутной, - не торопясь рассказывал отец. - Мой-то спокойный, степенный. Со школы еще везде лучший. Везде по олимпиадам, первые места занимал.
- Не опасались, что с пути собьют?
- Да чего уж там, пацаны толковые, не сявки какие-то. Они еще со школы дружат. У Никеля из родных только дядька, слесарь от бога. С восьми лет один его растит. Так тот его строго держит, чтобы куда полез да домой чего приволок - там такого не водится. Санька постарше, тот и поступил сам, и дома хозяйство вёл. Да и выпуск на носу. Ему уже и распределение заготовлено, да вы ж наверняка знаете.
- Давно решено? - уточнил майор.
- Как на четвертом проект на конкурс подал, из столицы и приезжали, и недавно вызывали. Он в Новосибирск согласился. Там все условия, сразу и квартиру на выбор, если семейному - вообще трехкомнатную.
Отец вздохнул:
- Кто ж мог подумать, что такое случится? Жалко мальчика. Где мы, помнится, только не лазили, и по стройкам, и по заборам, и на гидропарк ходили. Все пацаны такие, а как-то доля отводит.
- Кстати, - уже на пороге вспомнил майор. - На вашем чердаке нашли самодельную радиостанцию. Ничего ведь не знаете?
Физик слушал с таким равнодушием, что становилось ясно - признает всё и сразу. Вот майор спешить с вопросами и не стал. Отец послушно ответил: "Не знаем".
Дальше путь Конева лежал на дальнюю Журавлёвку, в частный сектор. От Григория, что приходился дядькой Михаилу Прохорову, то есть - Никелю, откровенности ожидать не приходилось. Впрочем, личностью на Журавлёвке дядька Гриша был практически легендарной.
Находилась тут неподалёку свалка от завода "Коммунар". И чего там только не было: выбрасывали туда богато, вплоть до целых телевизоров. Для пацанов рай настоящий, те так по свалке и шастали, с магниевого пропеллера стружку на взрывпакеты пилили, детали разные собирали.
Так вот, как сказывают, лет уж более десяти назад наведался дядька Гриша на ту свалку. Сестра его уже тогда не вставала, Григорий сам хозяйничал. Вот раскопал он палисадник, насадил помидор, и решил их оградить - от собак да пацанят местных. Зашел по пути в магазинчик, сто грамм на душу принял и отправился тут же на свалку. Долго ли коротко, отыскал бухту проволоки, килограмм на десять. Принес домой, в три ряда намотал, а через неделю явились среди ночи товарищи в штатском, проволоку смотали и по миллиграмму перевесили. Оказывается, с завода по ошибке бухту платиновой проволоки выкинули. Дядьку позже отпустили - сказывали, сестра вымолила. Но Григорий с тех пор не только пить, но и курить бросил. И на свалку больше - ни ногой.
Майор оглядел узкую улочку, почти сплошь заросшую спорышом, невысокую хатку на два оконца. Двор и небольшой огородик за хатой загорожены были по-хозяйски, со всех сторон - где плотно подогнанными досками, где шифером. Григорий, не старый еще, жилистый мужик лет сорока пяти, вышел на стук, глянул исподлобья. В хату провёл молча. Конев осмотрелся. Полы выскоблены дочиста, повсюду чистота, ни пылинки, ни соринки.
Никель отвечал на вопросы спокойно, даже равнодушно. Григорий памятником застыл за плечом. Отогнать его от мальчишки не удалось бы, даже пристрелив на месте. Впрочем, испуганным Никель не выглядел. Вот хмурым, подавленным - пожалуй. Хотя ничего интересного не выяснилось, и тут. Вчера, 29 мая, Никель с утра был в университете, затем дома, допоздна трудились с дядькой в огороде. Майор прошелся по соседям.
Соседкой слева оказалась тихая спокойная женщина, работавшая в конторе счетоводом.
- Вчера? Весь вечер они во дворе возились, поросль от тернослива рубили, вон весь участок от сарая до сетки вырубили. - Женщина показала на тщательно закрепленную на разномастных столбиках сетку-рабицу, разделявшую два огородика. - Миша, тот всё по дому делает, что нужно. И мне когда помогает, вот прошлой осенью картошку выкопал, я и не просила. Сколько у меня того огородика - клаптик. Да земля тяжелая была, дождями заплескало, вот Миша и помог.
Вторая соседка, крепкая, словно квадратная бабка, пенсионеркой вовсе не выглядела. Двор её отделял от соседского крошечный, шириной метра в два, переулочек.
Показания подтверждались и тут. Двадцать девятого мая Михаил вернулся из института "где-то после обеда" и больше никуда не уходил. "Гришка разве шо в магазин уже перед закрытием сбегал, да и только. Да точно, сумкой своей клетчатой мотылял", - рассказала соседка. Благодаря зигзагам, выписываемым улочкой, двор бабкин находился не сбоку, а почти напротив, и вид из него на соседские окна и палисадник открывался отличнейший.
У разговорчивой соседки выяснил, что Мишка последнее время на гульках редко бывает. "Диплому" пишет. Что Гришка молодец, вырастил племянника, выучил, глядишь, и человек из него будет. Что с сявками местными, что абрикосу у неё той год обнесли, Мишка не водится. Вот на этой неделе хотели они до Мишки приклепаться, тот за огородами сидел, так дядька враз прогнал.
Тут бабка подумала, да язык и прикусила. Но что делал Мишка за огородами, майор, к счастью, уточнять не стал. Да ничего он там особого и не делал - сидел, штык точил. Ясно, чего сявки приклепались - то ж советские четырехгранные не котировались, а немецкий обоюдоострый наточи - и как новый будет. На склероз и слепоту бабка не жаловалась. Сколько тех гильз да штыков у сыновей в своё время поотнимала - и не сосчитать.
Тридцать первого мая Тано с утра успела поймать обоих парней возле деканата. Те стояли в толпе ребят молчаливые и особо друг с другом не общались. Затем забежала к несчастной Олечке в общежитие.
Когда-то юная Оленька, девочка-припевочка, ходила за ними восторженным оленёнком. Сандро сверкал темными очами и кормил новенькую девчоночку многочисленными байками. Хотя петь Ольга не умела, танцевать тоже, и наотрез отказывалась приближаться к любым подземельям. Даже под Молодежным парком, где лазили по ходам все ученики близлежащей школы после уроков. Зато доверчиво жалась к Тано:
- Тань, у этих мальчишек что, везде катакомбы?
Та усмехалась:
- Конечно. Город же на Диком поле строился. Под всеми монастырями и церквями свои ходы делали, потом бомбоубежища в войну, плюс оборонные объекты повсюду. Под всеми заводами подземные этажи есть. Некоторые до самого метро выходят.
Впрочем, вскоре оказалось, что Ольга, раскинув руки, могла стоять на самом высоком шпиле, так что даже у Сандро начинала кружиться голова. И чуть корявые слова авторских Санькиных песен под её рукой вдруг приобретали незнакомую чеканную легкость.
Оля появлению подруги явно обрадовалась. Так что теперь Тано была полностью в курсе, кто и что успел рассказать вчера следователю. И нисколько не удивилась, увидев того у себя в общежитии.
- Прошу вас. - Майор выглядел истинным джентльменом. - Татьяна Сергеевна, или же лучше - Тано?
Девушка чуть поморщилась:
- Нет, это сценическое имя. Просто Татьяна.
Как оказалось, последние трое суток ночевала она у себя в общежитии. Рассказывала чуть устало, но подробно:
- Двадцать восьмого и двадцать девятого Сандро на встрече был, праздновал. Я у него дома не стала одна сидеть.
Ясно - не стала. В крошечной халупке, где из всех благ цивилизации - лишь баллон с газом.
- Уехала в общежитие, - продолжала Тано. - Двадцать девятого только днем заезжала, забрала учебники, и назад.
Алиби Тано на ту ночь подтверждали как пара подружек, так и время от времени обходившие их комнату на четвереньках со словами: "Я - Луноход один", "Я - Луноход два", парни, игравшие по соседству в карты.
- Ольга вроде бы была влюблена в Сандро?
- Конечно, - кивнула Тано. - В него все были влюблены.
- И она не ревновала? Вы же с Сандро жили вместе?
Тано усмехнулась:
- А вам когда-нибудь приходило в голову ревновать луну к солнцу? Они просто должны быть. Где-то там. Да, кстати, вы памятник МиГу видели? А знаете, что если под ним пройдет девственница-пятикурсница, самолёт взлетит? Ольге, конечно, до пятого курса еще довольно далеко. Но хотела бы я посмотреть, чем бы это всё в результате закончилось.
- И еще вопрос, - поинтересовался майор. - Как Сандро относился к вашим поклонникам? Например, к последнему. Должность у которого более чем серьёзная, насколько мне известно.
- Никак, - покачала головой Тано. - Я Сандро не говорила. Зачем? Такие проблемы я вполне могу решать самостоятельно.
Тано хорошо помнила тот вечер, более месяца назад. Сандро уже оканчивал выступление, когда к ней подошел администратор, пронырливый мужичок по прозвищу Коца.
- Вон тот, на Сандро настроен.
Сидящий за боковым столиком мужчина тянул, как минимум, на крупного партийного функционера. По данным Коцы, на грядущее Первомая им требовался карманный певец-развлекатель и, зная Сандро, ничем хорошим бы дело не кончилось.
- Уведи Сандро, - велела Тано.
Тут же объявили перерыв, поставили кассету. Со студенческих вечеринок оставался реквизит - длинная юбка, темная с багряным. Темная футболка на ней - пройдёт. Под звуки кастаньет черно-алым факелом ворвалась Тано. Резко взлетели руки - и опали, усмиряя бурю. Чуть прищурены удлинённые глаза, ни намёка на улыбку на плотно сомкнутых губах.
Он позабыл о Сандро.
- Проблемы такого уровня легко не решаются. - Опять майор.
Тано лишь усмехнулась.
- Надо - разбирайтесь.
Майор покивал и тут же уточнил:
- Кстати, вы слышали - на чердаке у Физика нашли радиостанцию. Доказать принадлежность - дело пяти минут. Оно вам надо?
Тано сощурила и так раскосые глаза:
- Что вы хотите?
Майор был сама невинность:
- Вовсе ничего. Вы мне чуток обрисовываете ситуацию. После я о всяких радиостанциях забываю, да и, думаю, всё на этом.
Тано смотрела явно вопросительно и недоверчиво. "Нашел дуру", - так и читалось во взгляде.
Майор вздохнул:
- Сами подумайте - мне-то оно зачем? Функции не мои, плюсов мне никаких. К тому же, максимум, что ребятам за станции грозит - штраф в пятьдесят рублей. Но оно надо ребятам и их родителям сейчас? Особенно Физику в личное дело.
Тано чуть подумала и решилась:
- Да и действительно, что там такого? Так весь факультет ловить можно.
- У них же считалось, это нечто вроде экзамена на профпригодность?
Девушка качнула головой:
- Не особо, это в ХИРЭ, в институте радиоэлектроники. Наши так, по мелочи, на первом курсе увлекались. Потом как ваши рейдом по городу прошлись, массово аппаратуру изымали, особенно в районе жд вокзала и аэропорта, тогда притихли, станции попрятали. Придумали условные сигналы, время выхода выбрали всего пару раз в сутки. Потом и вовсе забросили - смысл в тех рациях, и так каждый день в универе видятся.
- У всех были?
- Вначале у всех. Потом у Никеля накрылась, он её от дядьки по задворкам прятал. Так и не сделал, руки не дошли. Это правда, все знают. У Физика на ладан дышит, он на неё тоже давно рукой махнул. У Сани даже не знаю, с прошлого года не упоминал, скорее всего, куда-то засунул.
Майор промолчал. Но и правда - не нашли.
- А что за проблемы у Никеля с местными? - решил уточнить майор.
Тано с облегчением улыбнулась. Этот случай она знала в подробностях - сам же Сандро и рассказал. Двадцать шестого мая, после того, как они расстались на набережной, шел Никель домой. И тут впереди отлепились от забора трое. Шпатель, да еще пара гопников. Наехали по полной. Мол, шо за штык вчера был? Уж не по чужим ли местам копаешься? Окружили со всех сторон. Трое на одного, они считали себя грозной силой.
И тут из-за угла вышел Сандро.
- Шо за тёрки, пацаны?
И не в том дело, что их теперь двое на троих - Шпатель хоть еще полдесятка мог кликнуть. Но никто в здравом уме просто так не полезет на Сандро. Все знали, что Сандро учит малышню основным приёмам самбо. Но и все слыхали, что сам он дерётся по-другому. Говорят, там, на далёкой заставе, охраняли они тайный перевал, и старик-таджик учил их секретным приёмам.
- Если где какой центряк и подобрали, так и шо из того? Мы не по тем делам, сами знаете.
Знали, как без этого. Обвинять Сандро в том, что он кладбища по углам раскапывает, ни один ущербок не стал бы. Те тайные подземелья, где ходил Сандро, больше никому не давались. Говорят, его сам Черный Искатель с собой брал, и хабар, что они приносили, всплывал не здесь и не сейчас.
- А мы шо? А мы не шо, - отморозился Шпатель. - Мы так, побазарить по-соседски. Давно не видались. Слышь, Никель, я б штык сменял.
По жесту Шпателя двое гопников развернулись и улындили молча прочь. Улыбнулся Сандро, да и пошел тогда по своим делам.
Улыбнулась и Тано, глянув на майора:
- Да какие проблемы. Никель же свой, местный. Они ведь с одного района и даже с одной улицы. К тому же он студент - отрезанный ломоть. Даже когда район на район идут, ХТЗ на салтовских, Журавлёвка - на центровых, так свои на своих, студгородки не трогают. То Никель просто штык на гидропарке нашел, домой к дядьке не потащишь, он его пацанам и сменял.
Майор хмыкнул. Штык даже на повод к разборкам не тянул - они бы тогда еще и у малышат из песочницы гильзы отнимать начали.
- Может, что и покруче принёс?
Тано головой качнула:
- Точно нет. Они с Физиком вдвоём гуляли, тому вообще ничего не попалось, так, пара гильз минометных.
- Неужели вы больше ничего и не знаете?
Тано горько усмехнулась уголками губ:
- Вам случалось видеть, как разлетается на осколки вчера еще такой надежный привычный мир? А сегодня отчего-то кажется, что его на самом деле никогда и не было.
- Вы всё равно бы расстались. У вас диплом и дальнейшее устройство. А что Сандро? Мальчишка-неформал с гитарой. - Не лучшее утешение, но уж какое есть.
Тано глянула сквозь майора. Сквозь стены и небо:
- Сандро - огонь в ночи. Он пел, и я видела, как буду танцевать.
Майор возвращался в отдел. Никто из этих ребят не был виновен в смерти Сандро. Дело пора закрывать. И он даже знает очень важного товарища, который будет вовсе не против закрытия дела. А если и остались где там какие хвосты - что с того? Кому оно сильно надо - пусть сам и копает. Прессовать пацанов на пустом месте - это не к нему.
И город кивал, соглашаясь.
И кто знает, может быть пуля, просвистевшая у виска в девяностом, промедлит лишь благодаря тому, что дрогнут и застынут на миг стрелки часов на высокой башне Южного вокзала.
Ольга уезжала на практику. Тано зашла проводить. Оглядела пустой тихий холл. Никого.
- А что случилось? Не позвала? Могли б и сами зайти.
- Физик вроде бы был во дворе, но я поздно заметила. Потом опомнилась, выскочила - а уже никого. - Ольга мотнула головой, не давая Тано возразить: - Нет. Всё правильно. Если б и удалось чего склеить - это всего лишь осколки.
С явным удивлением взглянула Тано, но Оля тут же добавила:
- Если бы только Сандро не остался там похмеляться...
И Тано снисходительно усмехнулась:
- О чем ты? Дома он двадцать девятого был. Я утром приехала - он уже спал. И весь день отсыпался, а к вечеру вышел минут на пятнадцать, потом быстро назад заскочил, рюкзак из кладовки схватил, крикнул, что ему срочно нужно, и умчался. Тут ясно, что он надолго - я в общагу и уехала.
- Подожди, - растерялась Оля. - Ты же милиции рассказывала...
- Не будь такой наивной, - скривила губы Тано. - Знаешь, если говорить много-много правды, одна маленькая ложь пройдёт незамеченной. Мы все одна компания, если к чему прицепились бы - ни с кого бы потом не слезли.
Оля смотрела растерянно.
- А что там случилось - мы уже никогда не узнаем, - вздохнула Тано, отвечая на невысказанный вопрос.
* * *
Гремела музыка, вместо новомодных хитов выдавая эстраду восьмидесятых. Тесная компания грудилась за сдвинутыми в ряд столами. Двадцать лет выпуска - серьёзный повод. Случайные посетители если и заглядывали, тут же разворачивались обратно. Лишь высокая стройная женщина в брючном костюме скользнула к дальнему столику.
- Горбачев, сука, развалил страну, - грохнул кулаком явно подвыпивший мужик в пиджаке. Скандала не вышло. Среднего роста, едва начинающий полнеть мужчина утихомирил спорщиков одним взглядом. В расстёгнутом вороте виднелась толстая, в палец, золотая цепь - неизменный знак статуса. Прохоров, по слухам, начинал с того, что медную стружку со свалки грузовиками вывозил.
Мужчина приподнялся и вдруг поймал взгляд темноволосой посетительницы. Почти не шатаясь, подошел к её столику. Гибкая фигура, безупречный макияж, выглядела стильно и не просто дорого - очень дорого, для тех, кто понимает. Никель понимал.
- Привет, Тано.
- Привет.
И мир вернулся назад.
- Свой бизнес, не женат. Вот дядька женился, еще тогда.
- Правду говорят, что ты русло Лопани чистил?
- Правду, - усмехнулся Никель и опрокинул еще стопку. - Только дальше по течению, у завода Шевченко. У Шпателя связи, тот прикрывал. Там и вольфрам был, и серебро, да и много чего еще. На бизнес хватило.
Глянул на тонкий золотой ободок:
- Замужем?
Тано кивнула:
- У мужа в России связи, туда и вернулись. У меня своя танцевальная школа, вполне успешная.
Помолчала.
- А где сейчас наши?
Никель плечами пожал.
- Не знаю. За последние годы многие потерялись. Физик откуда-то из Новосибирска приезжал раза два поначалу. Да меня тогда тут не было. Ольга на пятом курсе на заочный перевелась, её он тоже не застал. Она, очевидно, в своё село уехала. Может, учителем пошла, а может, счетоводом в контору взяли, - кривая усмешка скользнула по губам: - После мехмата.
Тано подняла голову и пристально взглянула ему в глаза:
- А ведь это ты был. Я вначале никак понять не могла, кто из вас? Оба всё прошлое разом перечеркнули. Всё и всех. Потом уже догадалась. Когда задумалась - с чего это твой дядька на ночь глядя в магазин бегал? Что там понадобилось мужику, который не пьет и не курит? Особенно, если бы ты дома был. Спички и у соседки взял бы, или тебя послал. На свалку он бегал, тебя искал. Явно ушел ты, куда не надо. И на ком он женился после - не на соседке ли?
Никель дошел уже до той редкой последней стадии, когда пьяный даже не выглядит выпившим. Лишь глаза блестели:
- Знаешь, мы со Шпателем на склад за икрой тогда пошли. Сандро же много ходов показывал. Под бурсой зашли, там же хода под всей Рымарской, и под всем центром, почти до универа. Только свернули куда-то не туда. Долго плутали. Потом вышли - кладка новая, бетон вокруг. Кабеля идут, а знаков вообще ничьих нет. Мы по лесенке наверх, в люк вылезли - пустырь на углу Пушкинской и Дарвина, я по трехметровому забору опознал. Только там движняк такой - машины крытые одна за другой. Потом узнавал - там подземный гараж КГБ был, два туннеля сходились. И тут автоматная очередь, наугад. Мы назад ломанулись, в какой-то ход, и дверь железную закрыли. Смотрю, там ящики картонные и радиостанция в углу. И на меня как нашло - я рацию на плечи и дальше по ходу. Нашли выход, назад в старые катакомбы ушли. Там знаки на стене увидели, я радиостанцию включил, наш СОС передаю. Еле прошел сигнал, сквозь своды. И Сандро ответил. Говорит: "Найду. Ждите". И нашел ведь. До сих пор помню: как шли наугад, в полной тьме, ничего уже не соображая, а Сандро вёл. Сандро спокоен был, как всегда. И вывел нас. В подвале на Энгельса вышли, через крышу и на соседний. А тут внизу голоса. Мы на чердак ломанулись, а Сандро наверху, смеётся. Сейчас я понимаю - случайность была. Но мы запаниковали. Знаешь, метки на одежде, лучи следящие... Чушь, но тогда мы верили. И я говорю: "Сандро же расскажет, там у них все говорят!" Я вот тогда предал. Когда поверил, что есть кто-то сильнее Сандро.
- И дальше что же? - не отрываясь, глядела Тано.
Никель криво усмехнулся:
- Да и всё. Шпатель назад помчался, сам толком не зная, зачем, и налетел на него с разгону. Случайно, говорит. А Сандро по косому шел.
Никель помолчал:
- Странный он был, Шпатель. Времена такие были... разные. Но не любил он лишней крови. Подельник ему предложил как-то девчонку у одного большого хмыря похитить. Шпатель запретил. Сказал: "На хрена мне два лимона, если я из-за них детей резать начну". Порешили его потом.
И как-то криво так улыбнулся, что ясно сразу стало - крепко те пожалели.
- А Физик тогда при чем? - недоуменно глянула Тано.
- Знаешь, когда ты возле деканата расспрашивала, он рядом стоял. Мне кажется, он поверил, что я дома был.
- И он знал, что у тебя радиостанции нет, - медленно продолжила Тано. - Если он выходил и поймал вызов, слабый, сквозь помехи, он мог потом решить, что это был Сандро. Что Сандро звал на помощь.
- А он не понял, не отозвался. Он пошел назад, диплом писать. Почему он ничего никому не сказал? - давняя тоска заплескалась во взгляде Никеля.
Возвращались с улицы выходившие покурить бывшие, нет - на одни сутки - нынешние студенты. Вновь запел магнитофон.
- Чао, бамбино, сорри, - кружился и летел ввысь волшебный голос Мирей Матье. Кто-то приглашал кого-то на белый танец.
Тано шла одна по тихой, крупной брусчаткой выложенной улице. Неподалёку, за трамвайными путями, оставлена была машина.
Блеклое пыльное небо кружило над головой. Где-то впереди в громыхание трамвая вплелась долгая трель автомобильной сигнализации. Тано раз коротко обернулась и ускорила шаг.
Едва слышным гитарным перезвоном всё провожал её издали упрямый магнитофон.