Первым делом были возведены жилые постройки. Для ученых это были небольшие двухслойные палатки, а для жителей старой пустыни, которых ученые использовали в качестве чернорабочих, были вырыты землянки. Я за несколько лет проведенных в пустыне стал как две капли воды похожим на местного жителя. Единственное, что меня выделяло из общей толпы это имя - Гагарин. Чертовски редкое имя в старой пустыне. Но ученые на свою беду не обратили внимание на мое имя, впрочем, из этих странных людей ученые как из местного шамана, академик. Ну и ладно мне это на руку. Пока я еще плохо понимаю, что тут замышляется, но в том, что замышляется нечто очень интересное не стоит и сомневаться. Перво-наперво так это место. Очень странное и нехорошее место. Жители старой пустыни стараются обходить стороной подобные места, и ученым пришлось сильно постараться и как следует раскошелиться, чтобы собрать группу помощников. Не смотря на долгие годы прожитые в пустыне, я толком и не понимаю в чем тут дело. Радиация вроде в норме. Во всяком случае, не превышает обычного фона в стойбище, вероятно, тут что-то магическое. Не люблю я эту магию и считаю ерундой все то, что нельзя пощупать. Как бы там ни было, но решающим словом было мое. Спросите, почему это в старой пустыне слово чужака хоть что-то значит? Да не такой уж я для них и чужак.
Сколько я здесь проживаю трудно сказать, местное население измеряет время исключительно периодами дождей. Но по моим наблюдениям цикличность этих периодов далеко не стабильна, и сказать что-то определенно я не могу. По местным меркам я тут прожил четырнадцать лет и добился определенного статуса. С моими знаниями и опытом это было не так уж и сложно. Народ, здесь обитающий слегка туповат, слегка трусоват, очень уважает силу и чертовски злобный. В общем, идеальные кандидаты для приручения. И я их не просто приручил, а стал их если не вождем, то вторым человеком после вождя. Как я уже заметил, с моими знаниями и опытом это было не сложно. Ведь я офицер гвардии уже и не знаю в каком поколении.
Определенно знаю, что уже мой прадед был офицером. Во время Великого Обмена он заседал в генеральном штабе и потому сумел вывезти семью в безопасное место. Про Великий Обмен никто толком ничего не помнит. Одно известно, что в какой-то момент все страны, обладающие ядерным оружием, начали взаимное истребление. И им всем это удалось. Стран не стало. Крупных городов тоже. Остатки человечества на время погрузились в анархию. Но свято место, пусто не бывает. Как зубастые слизни после дождя из-под земли выбрались новые правители. Правитель города, правитель поселка, правитель улицы, правитель дома и все они какое-то время вели между собой непримиримую борьбу. Но нашелся некто Георгий Великий, что объявил себя единственным правителем во вселенной и мой дед, уже будучи седым ветераном, помогал ему в осуществлении этого мероприятия. Причем очень успешно. Мой отец был главнокомандующим имперской гвардии при Георгии Мудром. Я же был старшим офицером в учебном центре. И надо было такому случиться, что надумал этот Георгий Мудрый посетить сей центр, причем со всей своей семьей, включая молодую жену Надежду. Ну а далее ..... дело молодое.
Все это случилось как-то неожиданно. И не то чтобы я этого не хотел. Не ожидал просто. Но не зря второй правитель вселенной звался Мудрый. Узнал паразит все и, причем почти в тот же миг. Его Надежда умерла сразу, причем в буквальном, а не в фигуральном смысле. Хорошо еще, что в этом объезде участвовал и мой папашка. Правда единственное, что он для меня сделал, это дал, как следует пинка, оснастил картами, простейшим оружием и запасом продовольствия. А мудрый Жора, между прочем, был совсем не против моей ссылки. Только уж очень он настоятельно требовал, чтобы это была старая пустыня. По всеобщему мнению после Великого Обмена жизнь в пустыне стала совсем невыносимой и напоминала медленную и мучительную смерть. Ерунда. Должен заметить, что в некоторых освоенных регионах, и рацион скуднее и подстерегающих опасностей гораздо больше. Я уже не говорю о новых пустынях, где от радиации плавится песок и мутации приобретают такие чудовищные форм, что от увиденного можно сойти с ума.
В общем, оказался я в пустыне, а все остальное дело техники. Уже вскоре я стал мужем старшей дочери вождя одного из крупнейших кланов. Она, конечно, не была писаной красавицей, зато родила мне двух здоровых сыновей, девочка родившаяся с легкими наружу, умерла мгновенно. Но так я к жене не в претензии, это не ее вина, все проклятый Великий Обмен. Одно хочу заметить в наши времена родить и главное вырастить двоих здоровых сыновей это уже проблема. Но в моей семье и при моем непосредственном участии это весьма успешно удается, клан медленно, но уверенно разрастается. Кроме всего прочего я по мере сил помогаю тестю охранять территорию и главное стада и оазисы от соседей и хищников. И это у меня тоже неплохо получается, как-никак я потомственный боевой офицер.
Когда я узнал, что в стойбище появились некие ученые и что они хотят посетить запретные территории, я сразу смекнул что что-то тут не чисто и что на этом можно как следует заработать. Мой тесть чуть не терял сознание, когда видел, как я дерзко вел переговоры. Лишний заработок племени не помешал бы, а у ученых были мясные консервы и множество стальных полос, из которых можно было изготовить немало оружия. Очень не хотелось, чтобы все это богатство попало к нашим конкурентам. Но хорошая репутация племени и моя требовательность сделали свое дело. Мой тесть просто сиял, когда к его ногам слаживали несметные сокровища. Но и ученые оказались ушлыми парнями. Один из них настоятельно потребовал, чтобы именно я командовал аборигенами. Слегка завысив общую плату, я согласился. Сказать по правде я и так отправился бы с ними.
И вот окончив обустройство лагеря, под моим руководством, приступили к приготовлению площадки. Сказать какой по счету лагерь мы разбивали, не берусь, но одно могу сказать точно, это была уже четвертая площадка. Так что командовать особо мне не надо было. Люди работали слаженно и уверенно. Ну, а у меня, была прекрасная возможность осмотреться и разобраться в чем тут дело. Словно бесцельно я ходил между группами людей, присматриваясь и прислушиваясь. Ученые везде хотели присутствовать и везде командовать, очень часто кроме суеты, их потуги, не приносили никаких результатов. Но вот время от времени оброненная та или иная фраза давала мне богатую пищу для размышления. Я уже выяснил, что строим мы Зеркало Джуны. Была в свое время женщина-шаман с таким именем. Из обрывочных фраз я понял, что Зеркало Джуны должно послать сигнал в далекий космос. Каким только образом я не мог понять. Ну да, да да, первым делом необходимо было найти место силы. Что это такое я плохо понимал. Но ученые, а особенно некий Берилл Сергеевич утверждал, что в старой пустыне таких мест великое множество. Местные жители их избегают, но если правильно соблюдать все ритуалы опасаться здесь нечего. Я утвердительно закивал, затем спросим:
- Так мы что локатор строим?
Ученый на какое-то время обомлел, услышав мудреное слово от дикого аборигена. Затем рассмеялся, таким я ему показался забавным и ответил снисходительным тоном:
- Ну что ты. Локаторы древняя технология и она безвозвратно утрачена. Но скажу тебе со всей откровенностью, мы строим нечто гораздо мощнее. И опираемся мы больше на внутреннюю силу планеты.
На этот раз усмехнулся я, только про себя, внешне я выглядел болван - болваном. Но я прекрасно знал, что такое локаторы, и какой мощью они обладали. Про них мне рассказывал дедушка и так он говорил про мои оттопыренные уши.
- Только не могу понять, кому вы хотите послать сигнал.
Берилл Сергеевич раздулся от собственной важности и принялся говорить таким тоном, что у меня прямо руки заныли, так захотелось ему врезать, причем непременно в нос:
- Понимаешь, там далеко, далеко, в безбрежных пределах великого космоса обитают наши далекие предки. И они не ведают о наших страданиях. Если послать им сигнал бедствия, они непременно вернуться и помогут всем нам.
Во время своего монолога ученый смотрел куда-то ввысь, раскаленное солнце стремилось за горизонт, и можно было спокойно смотреть на небо, не боясь обжечь сетчатку. А когда он опустил глаза, высоко подскочил на месте и завизжал как голодный грудной младенец. Я и сам слегка дернулся от этого крика, а когда увидел его причину, расхохотался в голос. Семейство гигантских черных скорпионов металось из стороны в сторону, стараясь не попасться на глаза людям и незаметно уйти в пустыню.
Я подобрал длинную палку, что лежала возле одного еще не распакованного рюкзака, и принялся за любимую забаву. Ученый выхватил пистолет, висевший у него на груди. Я строго глянул на Берилла Сергеевича и сказал:
- Не смей стрелять.
С недовольным видом Берилл спрятал пистолет и отошел на пару шагов. В нашу сторону выдвинулся охранник вооруженный карабином и ученый воодушевленный поддержкой сделал нерешительный шаг вперед с явным желанием отчитать меня за грубость. Но я не обращал на него никакого внимания и был полностью поглощен скорпионами.
Черные скорпионы очень крупные, размером со ступню взрослого мужчины, создания. Их огромные мощные клешни были в состоянии разрубить человеческий палец до кости, бывали даже случаи, когда эти бестии откусывали одним махом несколько пальцем. Их толстые извивающиеся хвосты были вооружены загнутым жалом, толщиной с доброе шило. Только вот яд у черных скорпионов был не такой токсичный как у их более мелких собратьев. А под толстым слоем хитина пряталось нежнейшее и вкуснейшее мясо и все в пустыне это знали и с превеликим удовольствием охотились на этих, с виду грозных существ. Вот и пришлось черным скорпионам придумать определенную тактику поведения. Жили они группами, примерно с дюжину и более, и группа эта была настоящим спаянным боевым коллективом. На примере черных скорпионов я показывал своим соплеменникам, как важна взаимовыручка и сохранение боевого построения во время сражений. Может благодаря этому наш клан и стал самой грозной силой в пустыне.
Увидев, чем я собираюсь заняться аборигены бросили работу, невзирая на возмущение ученых и грозные взгляды охранников. Все подошли ближе ко мне и расположились как можно удобнее. Поняв, что незаметно скрыться невозможно, скорпионы сбились в тесный круг, из которого торчали готовые к бою клешни и раскачивались хвосты, при этом они медленно, но уверенно двигались в сторону пустыни. Я попытался палкой отделить одного из них от общей кучи. Он упирался как мог и при этом его товарищи всячески ему помогали. Затем я ткнул палкой в общую кучу. Казалось бы хоть кого-то но я был просто обязан если не убить то хотя бы ранить. Но не тут-то было. Моя палка просто уткнулась в песок и сразу несколько клешней вонзились в нее. Один скорпион переусердствовал и продолжал сжимать палку, силясь ее перерубить, даже тогда когда я принялся поднимать его над землей. Ему на выручку бросились и остальные. Несколько особей стали запрыгивать на своего собрата, а двое довольно-таки проворно побежали по палке в мою сторону. Одним резким движением я их всех стряхнул на песок, и скорпионы вновь построились тесным кругом. Так я забавлялся еще некоторое время. Скорпионы как один держали строй и бросались на выручку своим товарищами. Я обвел взглядом своих соплеменников. Все одобрительно кивнули и, не говоря ни слова, продолжили работу. Черные скорпионы достойно сражались, и потому заслужили свободу я отошел в сторону, ну а тесный клубок из множества клешней и ядовитых хвостов медленно ушел в пустыню.
Вечером у меня был неприятный разговор в палатке начальника экспедиции, которого все звали просто Антон. Он не был напыщенным снобом и старался вести себя ровно со всеми. Несколько раз мы с ним беседовали на всякие научные темы. Пожалуй, это был единственный настоящий ученый из всей экспедиции. И кроме всего прочего он не носил с собой оружие как его коллеги. Выглядел он уставшим и без всяких прелюдий начал:
- Послушай Гагарин, лично мне глубоко наплевать, как ты и кто-либо из твоих людей со мной разговариваете. Для меня самое главное чтобы вы делали свое дело. Но большинство ученых вас панически боится и все они считают, что непочтение это первый шаг к бунту.
Я прервал этот монолог Антона, стараясь деликатно и правильно изложить свою позицию:
- Как я понял, Берилл Сергеевич нажаловался. Попытаюсь сразу все разъяснить. Если вы нам платите, это еще не делает нас вашими рабами. И все мы так же заинтересованы в скорейшем и успешном завершении нашей экспедиции. Многие поступки ученых мы не понимаем, но так же и вы не все понимаете, здесь в пустыне. И никому не нужная стрельба может привлечь ко всем нам внимание кого-то недоброжелательного.
Антон удивленно вскинул брови, я поспешно добавил:
- Мы значительно отклонились от нашего первоначального курса. Должен заметить, что сейчас мы находимся в ничейных землях, и найдется немало племен, да и просто бандитов, которые нас всех убьют ради запасов, а огнестрельное оружие делает нас просто фантастической добычей. Звуки в пустыне разносятся далеко и случайный выстрел явно кто-то услышит.
Начальник понимающе закивал. По всей видимости, он и сам ожидал услышать нечто подобное. Он сделался еще более усталым и без всяких изысков попросил.
- Понимаешь эти ученые, словно дети малые - упрямы и обидчивы. Гагарин я тебя прошу, попытайся если не извиниться, то хотя бы просто примерится с Бериллом. В свою очередь я тебе обещаю, что никто более из них не схватиться за оружие без особой надобности.
Ну да ладно извиниться, так извиниться, язык у меня не отвалиться. Прямо из палатки начальника я отправился к ученым. К этому времени полностью стемнело, но мне жителю пустыни это вовсе не мешало передвигаться между палаток. Постояв у входа, я попросил разрешения войти. Мне ответили не сразу, и когда я собирался уже уходить к себе, совершенно лысый ученый по имени Владлен Зарайский быстрыми и уверенными движениями расшнуровал палатку. Глаза его лихорадочно бегали из стороны в сторону, и он не сразу сумел поймать меня в фокус. Сосредоточив на мне ничего не выражающий взгляд, он спросил:
- Чего тебе?
- Надо поговорить с Бериллом Сергеевичем.
Ответил я и в этот миг уловил слабый запах тлеющей шаманской травы. Эта трава, собранная в старой пустыне, имеет сногсшибательный эффект. Помню в бытность моего обучения в кадетском корпусе, одному из курсантов пришла посылка с этой травой. После отбоя на импровизированной жаровне я и еще три моих товарища сожгли пучок травы и надышались горьковатым дымом. Потом полночи нас преследовали галлюцинации. Кроме того, еще на следующий день с нами случались приступы паники. А когда крепкий волжский парень, вернувшись с наряда, сказал: "У нас в котельной по стенам раки ползают, только какие-то мелкие и противные. Мутанты, наверное". Мы заржали как кони, думали, и он тоже нанюхался травки. Хорошо, что не все курсанты, накануне, как мы сидели возле жаровни. Многие быстро смекнули, в чем дело. Корпус был поднят по тревоге и всеобщими усилиями, мы быстро справились с нашествием желтых скорпионов.
Вот эти скорпионы настоящее бедствие всего современного мира. Живут они колоссальными колониями и ужасно плодовиты. Кроме того одного укуса достаточно чтобы убить взрослого человека. И желтые скорпионы охотятся на людей, вернее на человеческие поселения. Первым делом они убивают всех. Затем тысячами облепляют каждый труп, и некоторое время просто жалят, пока человек не превращается в желеобразную массу. Потом наступает пиршество. Вот такие они опасные эти желтые скорпионы.
По всей видимости, ученые так же решили расслабиться при помощи шаманской травы. Так что этой ночью я мог им всем говорить что угодно и они, все равно, мало что уяснили бы, а запомнили и того меньше. Так что, увидев раскрасневшегося и потного Берилла, я брякнул:
- Извини, я был не прав.
Развернулся и ушел к себе, предварительно проверив все посты. В экспедиции, правда, было пять человека штатной охраны, с карабинами и одним автоматом. Но никто из них не знал пустыни и ее обитателей, так что в ночное время надежды на таких охранников было мало. Невзирая на усталость, после тяжелой трудовой смены мои парни вели ночью наблюдение за периметром.
Весь последующий день для меня и для моих людей можно сказать был выходным. Работу по подготовке площадки мы закончили задолго до полудня и теперь там копошились ученые со своими странными мистическими приборами. А если учитывать, что накануне многие из них надышались чудной травкой, можно было сказать с уверенностью - все их измерения затянуться до позднего вечера. Так оно и вышло. Все мои люди посвятили себя любимому занятию - сну. Я бесцельно бродил по лагерю и размышлял о всякой всячине, пока не увидел Антона сидящего возле своей палатки и занимающегося починкой обуви.
- Не помешаю?, спросил я.
По всему было видно, что он был рад и предложил мне присесть рядом.
- А почему ты не на площадке? Там сейчас все твои коллеги.
- Не люблю создавать лишнюю суету. А для необходимых замеров и специалистов и приборов там достаточно.
- А если и эта площадка будет не пригодная, вновь будем искать новое место.
- Не вижу иного выхода. Запасов нам хватит еще как минимум дней на двадцать, а дорога назад не займет и пяти, так что время еще есть.
- Но мы все дальше и дальше отходим от стойбища.
- Неужели тебя это сильно беспокоит?
Спросил Антон и пристально посмотрел на меня. Я ничего не ответил, а только лишь усмехнулся. За последние три сезона дождей наш клан дважды совершал вооруженные рейды по пустыне. Это на долгий срок обеспечит клану должное почтение со стороны соседей. Затем Антон указал на свои башмаки и сказал:
- Эта, сейчас почти забытая профессия, одно время была чертовски не почетной. Когда-то даже было ругательство, связанное с этим ремеслом.
- Башмачник?
Спросил я удивленно. Занятие как занятие я сам шью для своей жены и детей обувь и не вижу в этом ничего зазорного.
- "Сапожник", ответил Антом смеясь, почему-то раньше это означало некачественную и недобросовестную работу.
- У нас в племени сапоги не носят, у нас шьют хопы. Они удобны для длительной ходьбы и надежны. Я шью хорошие хопы.
Я топнул по песку, демонстрируя свою работу. Антон еще сильнее рассмеялся, но меня это ни капли не разозлило, так как смеялся он, скорее всего, над людьми прошлого. Мы еще посидели и поговорили про былые времена, пока не ударил гонг, возвещая время обеда. Я поднялся. Антон посмотрел на меня снизу вверх и сказал:
- А знаешь ли ты, что древние люди, например славяне и римляне сжигали труппы своих близких. А древние сарматы зарывали в землю, предварительно рассекая их на части. Как ты думаешь, для чего это делалось?
- Не знаю, ответил я, слегка ошарашенный таким вопросом.
- Для того чтобы мертвые не восставали из своих могил.
Сказал Антон, и больше не говоря ни слова, поднялся и отправился обедать. А у меня на душе остался очень неприятный осадок. Дело в том, что жители старой пустыни, и мой клан в частности, также проводят обряд погребения довольно-таки своеобразно. Мы своих мертвецов отдаем на съедение пустынным волкам. Странным низкорослым существам очень неприятной наружности. Несмотря на свою отталкивающую внешность и малый рост именно волки первыми вступили в бой с полчищами крыс, которые хлынули в пустыню из умирающих городов. Все мы уважительно относимся к волкам и без особой надобности стараемся их не тревожить. Иногда мне кажется, что они связаны с нами каким-то мистическим образом. Я множество раз наблюдал, как на окраине поселка в ночи блестели алчущие желтые глаза, а под утро кто-то умирал. Словно звери знали заранее о предстоящем пиршестве. Так же произошло и с моей дочерью. Когда моя жена рожала, я в смятении бродил среди барханов. А когда в одной из низин я увидел лежащих волков, понял мой ребенок не выживет. Так оно и случилось. Обедать мне совсем перехотелось, и я решил пройтись.
Один из охранников охраняющих периметр на меня удивленно и строго уставился, всем своим видом показывая, чтобы я поворачивал обратно. Он даже повел в мою сторону карабином, но и я показал ему непристойный жест и пошел в пустыню. Если с учеными я старался держать себя вежливо, то на всех охранников я плевал с высокого бархана. У меня было свое место уединения, где я любил просто посидеть и поразмыслить о всяком. Если по дороге мне встречались камни, я их поднимал. В небольшой впадине из этих камней я строил на песке пирамидку. С каждым новым камнем ее приходилось перекладывать. На это требовалось время и терпение и мне это давало возможность привести мои мысли в порядок. Когда я поднялся с песка, моя пирамидка была уже выше колена. Мне она очень нравилась. Давным-давно дедушка мне рассказывал, что в глубокой древности люди такие же строили пирамидки, но только из огромных камней и высотой эти пирамиды были до неба. Это значит, сотни тысяч людей, в тревоге, одновременно приходили в пустыню, чтобы успокоиться и для этого строили гигантские сооружения. Странные они были, эти люди древности. И странная у них была жизнь.
Я резко повернулся и пошел к лагерю. Но перед тем, я кое-что увидел в песках. Не берусь утверждать точно, но кажется мне, что среди песчаного моря я увидел торчащие волчьи уши, что около двух десятков. Волки были неподвижны, и наблюдала за лагерем. Значит, что-то назревает.
Когда я пришел на площадку, там стояла жуткая суета. Все ученые и даже всегда спокойный Антон метались из стороны в сторону. По всей видимости, они нашли нужное место. Посреди площадки воткнули цветастый шест и вокруг него в строгой последовательности принялись устанавливать большие щиты из обыкновенной многослойной фанеры. Вот только с наклоном этих щитов ученые очень долго колдовали, все тщательно вымеряя и неоднократно все проверяя и перепроверяя. С наступлением темноты работа еще кипела, при свете фонарей, вот только я и большинство моих людей отправились спать, завтра нас ждал тяжелый день.
С восходом солнца суета продолжилась. Когда все тринадцать щитов стояли в строгой последовательности я думал все, сейчас начнется. Но не тут-то было. Один за другим щиты покрывались специальной жидкостью и аккуратно посыпались песком. Песок этот ученые разравнивали кисточками, и все это продолжалось почти до полдня. Но никто не протестовал и не требовал немедленного прекращения работы на обед и отдых. Всем было интересно, так как чувствовалось, финал близок. Когда все щиты были покрыты ровным слоем песка, цветастый шест убрали и на его место сам Антон торжественно водрузил выпуклое круглое зеркало. Такого странного зеркала я никогда не видел. Было оно примерно метровым в периметре со странными знаками по краю. Затем под каждым щитом какой-то черной сыпучей смесью были выписаны замысловатые символы. В довершение все семь ученых во главе с Антоном, сели за образовавшимся кругом из щитов и принялись, раскачиваясь читать хором заклинания. В первые мгновения их голоса звучали вразнобой, но их заклинание все повторялось и повторялось и вскоре хор голосов звучал как единое целое.
Все это продолжалось довольно-таки долго и уже начинало изрядно надоедать, когда вдруг я заметил еле уловимое движение среди черных символов. Они словно медленно извивались. Заметили это и ученые их голоса стали увереннее и громче. Через несколько мгновений по щитам пробежало неяркое сияние, а затем они словно вспыхнули и из круглого зеркала ввысь ударил столб, но не света. Это был столб чего-то зыбкого и неясного, но это четко просматривалось даже в ярком свете дня и уходило в заоблачные дали. На миг повисла тишина и все зачарованно смотрели на странный луч, бьющий в небо.
Значит, у ученых все получилось. Я резко и коротко свистнул, а сам бросился к ближайшему охраннику. Одним резким движением кинжала я перерезал тому горло. Мои люди действовали также быстро и четко, вскоре все пять охранников и семь ученых были мертвы и никто из них не успел воспользоваться своим оружием. Последним я самолично прикончил Антона. Он развел в стороны руки и сказал с кривой улыбкой:
- А ты оказался куда как проворнее чем я ожидал. А ведь я приказывал этим болванам открыть огонь едва мы закончим читать заклинание. Какое все-таки грандиозное зрелище.
Сказал он, указывая на луч. В этот миг я вонзил кинжал ему в грудь. Он упал на спину, но вместо стона прохрипел:
- Ты не понимаешь, и никто не понимает, что здесь произошло, но вскоре...
Антон затих, я вытер свое оружие и принялся разбирать доставшуюся нам добычу. К наступлению темноты я и мои люди оттащили трупы в пустыню, где волки ждали свое подношение. И было их чрезвычайно много, словно они знали, какая большая жертва им будет преподнесена. В очередной раз я подивился прозорливости этих животных, ведь тут собралась явно не одна стая.
Уже в сумерках я вручил четверым своим лучшим воинам карабины, себе взял автомат и один пистолет, оставшаяся пятерка детей пустыни тоже получили по пистолету, теперь мы вооружены и очень опасны. Пускай теперь наши далекие предки приходят. У меня к ним немало вопросов, про то, как они допустили Великий Обмен, про то, почему умерла моя дочь, про то, почему остатки человечества влачат жалкое существование. И отвечать они будут собственной кровью. В том, что я сумею с ними справиться, я не сомневался, невзирая на всю их технологию.
Вот настал уже второй день как я и девять моих людей устроили засаду возле зеркала Джуны, ожидая тех, кто откликнется на зов. Временами я наблюдал за энергетическим потоком, который бил в небосвод. И чем больше я за ним наблюдал, тем больше мне казалось, что это не с Земли, а из черной бесконечности нечто отправляет к нам странный луч. Мои товарищи так же отметили сей странный факт. Вполне возможно зеркало Джуны вовсе не передатчик, а приемник некоего сигнала.
От рассуждений нас отвлек дикий вой за барханами. У меня похолодело на сердце. Вой повторился еще раз и еще раз, а затем завыло множество глоток и, причем так жутко, что мы невольно стали в круг, выставив вперед свое оружие. Выли волки и жуткий вой исходил от того места где мы оставили покойников. Затем наступила тишина, но никто из нас был не в силах пошевелиться. Наконец я, на правах старшего приказал Салиму разведать, что там и как. Но молодой воин не сдвинулся с места. Глаза его были наполнены мольбой и ужасом. Не стоит приказывать то, что никто делать не будет, даже под страхом смерти. Вот я и не стал настаивать. Я обвел свое воинство пристальным взглядом и все как один опустили глаза. Да, мы дети пустыни, на никому непонятном уровне связаны с волками, и даже я понимал, что произошло нечто ужасное, о чем нас предупреждали четвероногие собратья.
Делать нечего, я лично отправился на разведку, это должно еще больше поднять мой авторитет в глазах остальных воинов. Через некоторое время и остальные дети пустыни, один за другим последовали за мной. Им было очень страшно, но и оставаться на месте было не менее жутко, ведь только я внушал уверенность, так как со мной все они неоднократно выходили победителями из множества битв. Двигался я неторопливо, держа автомат наготове. Впереди послышался какой-то странный звук. Никто и ничто не издает в пустыне подобные звуки. Я остановился, а затем залег как на учении. Моему примеру последовали остальные. Ждать пришлось недолго, вскоре появился источник странного звука.
Прямо на меня шел Берилл Сергеевич или вернее то, что от него осталось. Еды у волков было предостаточно и по всей видимости за Берилла они принялись совсем недавно. От лежания на солнцепеке в течение более суток он изрядно распух и посинел. Волки отъели ему правую руку, и как следует, поработали над ногами. С почти оголенных костей свисали ошметки шкуры и мяса, но он шел. Не быстро и не совсем ровно, но шел. Кроме всего прочего, чтобы добраться до печени и сердца, четвероногие хищники растянули у него кишки и теперь они волочились за мертвым ученым по песку. Именно мертвым, потому как живым это существо не могло быть. Глаза его были покрыты мутной пеленой, и он явно ничего не видел, так как шел, не разбирая дороги. Однажды он едва не упал, столкнувшись с большим валуном, но удержался на ногах и продолжил свой путь в одному ему известном направлении. При этом он не прекращая толи бормотал, толи стонал, в общем, постоянно издавал этот странный звук, что привлек мое внимание.
Волосы мои зашевелились от ужаса, я обернулся на своих воинов и их вид испугал меня больше, чем идущий мертвец. Дети пустыни бросили оружие и теперь сидя на четвереньках, уткнули голову в песок и закрыли ее руками, при этом бормоча молитвы своим богам. Надо что-то делать, причем немедленно. Я прицелился и дал короткую очередь в грудь покойника. Берилл слегка откинулся назад, повернул голову в сторону выстрелов и теперь двигался строго в моем направлении. И при этом он явно прибавил в скорости. Вот теперь я испугался как никогда и готов был броситься наутек. Я посмотрел, что творится у меня в тылу. Во время выстрелов мои воины приподняли головы, но видя, что пули не причинили мертвецу абсолютно никакого вреда, опять упали на песок и теперь буквально выли. Как не странно это мне придало сил. Все-таки я отвечаю за этих людей. Я вновь прицелился и как следует, всмотрелся в наступающий на меня труп. Только голова Берилла не пострадала от волчьих зубов. Я проходил краткий курс военного медика и знал, что в голове происходят не только мыслительные процессы, но именно голова управляет всем, что происходит в человеческом организме. Возможно это шанс. Вновь прогремела короткая очередь. Глова ученого разлетелась на куски, и он кулем завалился на песок.
Я вскочил на ноги и прокричал.
- А ну встать, сыновья верблюда! Смотрите, я убил его. Понимаете, убил.
Абдул поднял на меня затравленный взгляд и страдальчески произнес:
- Он уже был мертвым.
Мне ясно вспомнился разговор с Антоном, там где он рассказывал, что народы древности сжигали и расчленяли своих покойников для того чтобы они не возвращались и еще его последние слова про то, что никто не понимает всего происходящего здесь. Но кажется я начал понимать. Построенный нами механизм вовсе не передатчик, а приемник какой-то мерзости, что заставляет трупы оживать.
- Всем немедленно встать и за мной.
Резко скомандовал я. Мои воины пришли в себя и потому молниеносно подчинились. Я почти бежал к зеркалу. Его необходимо срочно разрушить. Я был уже возле одного из щитов и даже замахнулся прикладом, чтобы его разнести в щепки, как вдруг странный рисунок нанесенный черным порошком не просто зашевелился, а стал извиваться как змея и уже через миг превратился в настоящую черную кобру, только огромных размеров. Я своевременно отскочил в сторону. Змея сделала резкий выпад, но я был уже в недосягаемости.
Дети пустыни открыли беспорядочный огонь, но пули не причиняли кобре и малейшего вреда. Не раздумывая долго, я выпустил длинную очередь в центр магического круга. Раздался звон битого стекла. Только во много раз громче обычного и вмиг поток энергии идущий и бездны исчез. Огромная кобра осыпалась на песок, превратившись в бесформенную кучку черного порошка. Я со своими людьми принялся крушить все сделанное учеными, да так, чтобы никто не сумел восстановить проклятую конструкцию.
Позже я лично вернулся на то место, куда мы сложили трупы ученых и охранников, дети пустыни, несмотря на все уговоры, меня сопровождать отказались. Но я был уверен, что дело надо довести до конца. На месте оказалось еще три живых мертвеца, на мое счастье они были без ног и передвигались только при помощи остатков своих рук. Я их добил при помощи приклада, теперь я знал, как можно справить с этими тварями и потому почти не боялся. Волчьи стаи в ужасе разбежались, и я очень надеялся, что все остальные трупы оказались в их животах. Несмотря на всю свою неловкость, живые мертвецы умудрились разорвать в клочья четверых довольно-таки крупных волков. Видимо в самой сути этих мерзких созданий - уничтожать все живое.
И я, как оказалось, приложил немало усилий, для того чтобы эти существа появились в моем мире. И теперь оставались вопросы. Каков радиус действия жуткого зеркала? Скорость распространения этой заразы и как далеко разнеслось действие этого зеркала? И еще, на какой стадии разложения зеркало воздействует на трупы? Ведь со времени Большого Обмена в земле и просто на земле появилось столько не кремированных и не расчлененных мертвецов, что если все они разом восстанут, даже в старой пустыне будет тесно.