Из одной лачуги выскочил человек с ног до головы закутанный в светлые одежды. Было в его одеянии, что-то от арабов. Лицо его полностью скрывалось под тканью, которая грязными лохмотьями ниспадала то ли из-под чалмы, то ли из-под колпака. Из-под водопада грязных тряпок были видны одни глаза. Глаза какие-то тусклые и болезненные.
- Простите, пожалуйста. Вы бы не могли мне подсказать?...
Начала неуверенно девушка, и тут же замолчала, так как человек прошел мимо быстрым шагом, даже не глянув в ее сторону. Словно ее и не было вовсе. Стало слегка не по себе. Девушка просто не привыкла к подобному обращению. Как правило, лица противоположного пола не обделяли ее своим вниманием. Ситуация конечно неприятная, но все же Ира не стала долго над ней задумываться и просто пошла следом за странным человеком. В надежде, что тот куда-нибудь ее все-таки, но приведет. Человек шел очень быстро, но все же Ира за ним поспевала. Правда, иногда ей приходилось переходить на бег. Время от времени она бросала беглые взгляды по сторонам. Но вокруг были лишь однообразные строения. Да-с местные архитекторы явные приверженцы классицизма. Своего колоритного и неповторимого классицизма. Ну прямо таки супер хай-тек минимализм. Только без металла, пластика и, по всей видимости, с полным отсутствием какой-либо домашней техники.
Через время им стали попадаться такие же одинокие, куда-то спешащие прохожие, и смотрящие исключительно себе под ноги. И все как один одетые в светлые лохмотья, явно восточного типа. Аборигены не глядели не только на Иру, они не обращали внимания и друг на друга. Скорее всего, все они встречались не одну сотню раз, но девушка не заметила ни одного приветственного кивка или жеста ни от одного из них. Странно, очень странно. Словно в этом городе живут одни затворники, мало того агрессивные затворники. Или в один день все на всех почему-то обиделись или разозлились. А скорее всего и то и другое вместе взятое. По всей видимости, тут надо быть начеку и каждую минуту ожидать любого подвоха. Все-таки люди создания коллективные и общение с себе подобными у нас в крови. А в этой странной местности люди ведут себя крайне противоестественно.
Как Ира не старалась через некоторое время она потеряла того человека за которым следовала первоначально. Но девушка и на секунду не растерялась. Она продолжала движение ведомая своим внутренним компасом. Словно птица во время длительного перелета. Она не знала куда идет, просто шла и шла петляя между домов. Вскоре Ира оказалась на более-менее широкой улице вымощенной истертым камнем. Дома здесь были немного крупнее, но такие же убогие и без окон. Людей на этой, по всей видимости, центральной улице было гораздо больше, но и тут все они куда-то спешили, не обращая внимания друг на друга. Среди прохожих попадались и женщины, так же закутанные в светлые тряпки, по самые глаза. Девушка быстро поняла, что недаром, так как ее лицо начало печь от горячего ветра.
"Боже мой! БОЖЕ МОЙ! Где я! ГДЕ Я!!!"
Девушка стояла посреди грязной улицы, камни которой были истерты сотнями миллионов ног, и смотрела по сторонам круглыми от удивления и страха глазами. Только сейчас она осознала безумие той ситуации, в которой оказалась. Подумать только какой-то детский рисунок забросил ее в неведомые дали. А то что это неведомые дали, а не декорации фильма ужасов она убеждалась ежесекундно в буквальном смысле на собственной шкуре. Ира смотрела на мостовую, выложенную крупными гранитными камнями, и с ужасом осознавала сколь древняя эта мостовая. Потому как камни были истертые так, словно по ним вышагивали еще динозавры. Нигде, нигде на всем белом свете нет такой древней мостовой. Ни в Средней Азии, ни в Северной Африке, ни в Италии, ни в Южной Америке - нигде. "Так где же я все-таки оказалась?!", думала девушка, и ей ужасно хотелось себя ущипнуть, чтобы убедиться в нереальности происходящего. Но она чертовски боялась так поступить, потому что понимала, если почувствует боль, то последняя капелька надежды, в том что это сон, испариться на жутком солнцепеке. И все сомнения в реальности всего этого просто напросто отпадут, причем навсегда.
А мимо нее как в безумном сне проплывали странные люди, в странных одеждах. У некоторых из них даже та ничтожно малая часть лица, что они являли белу свету, была обезображена. Толи вследствие какой-то ужасной болезни, типа проказы, толи из-за жутких военных ранений. Даже для этого странного места такое количество изуродованных людей это явный перебор. По всей видимости, в этом регионе или недавно отбушевала или все еще бушует жестокая война. А вполне возможно....
Где-то, когда-то и от кого-то Ира слышала страшную, но при этом романтическую историю. Случилось это примерно в 50-60 годы в одной из среднеазиатских республик бывшего Советского союза. Произошло ужасное. У молодой и непременно красивой девушки, накануне свадьбы обнаружилось смертельное заболевание. Диагноз звучал как приговор. Так как тогда врачи не то что лечить лепру не могли, они не знали точно способы ее распространения. В те времена Арал был еще настоящим глубоководным морем. Так вот посреди этого моря имелся средних размеров остров - остров проклятых. Куда эвакуировали всех зараженных проказой. По слухам в этом гигантском лепрозории больные были предоставлены сами себе. Власти охраняли только периметр и пристань, на которую время от времени доставлялось все необходимое и новые обреченные. Жених девушки тоже молодой и обязательно красивый юноша не смерился с разлукой и потерей невесты. Он всеми правдами и неправдами добился того чтобы и его доставили на тот зловещий остров, для того чтобы в буквальном смысле слова провести всю жизнь рядом с любимой.
Вспомнив ту историю, Ира так испугалась, что сердце ее на миг остановилось и она, не смотря на жару, во всем теле ощутила жуткий озноб. Остров прокаженных - это все объясняет. Или почти все. Ну во всяком случае жару и угрюмых, обезображенных людей. И тут память из своих глубин услужливо предоставила название еще одной местности, что обросла мрачными легендами. Семипалатинск. Это не просто название города, это ядерный полигон. Девушка и примерно не знала, где находится эта червоточина. Но была уверенна, что где-то в Азии, а там почти всегда жарко. И вполне возможно сейчас она находится в центре гигантского кратера. А вокруг чудом оставшиеся в живых жертвы ядерных испытаний. Ирине даже показалось что она слышит треск исходящий от атомов, носящихся в безумном хороводе, что ежесекундно сталкиваются, дробятся и делятся.
Да, но ведь ни остров прокаженных, ни ядерная рана никак не объясняют вот эту вот плитку или вернее булыжник.
Девушка провела языком по рту, он был сух словно песчаные дюны. Но все-таки неимоверными усилиями она сумела выделить капельку слюны и плюнуть себе на большой палец. Затем она присела и потерла каменную мостовую. Сомнений нет, это гранит. Не известняк или еще какой-нибудь более мягкий камень. Нет, это именно чертов гранит. Девушка сидела на корточках и осматривала странный булыжник имеющий длину и ширину около сорока сантиметров и примерно такую же глубину. Огромное количество этих плит по центру имели такие глубокие потертости, что ходить по ним было не совсем удобно. Нечто подобное Ира видела в одном фильме про Шаолинь. Там монахи в течении почти полторы тысячи лет били ногами в каменные плиты своих тренировочных площадок, так что в плитах образовались углубления.
Какая же сила и главное, в течение какого времени, так изуродовала вот эту вот мостовую?! Ира конечно догадывалась, но даже себе на этот вопрос она отвечать не собиралась. Она с трудом поднялась вся разбитая и усталая. Все происходящее представлялось ей словно через легкую пелену.
Вдруг ей показалось, что на какой-то миг все движения, и ее в том числе, замедлились. Прямо как спецэффекты в кино. Сделались такими плавными, что падение камня можно было наблюдать безумно долго. И причем в разных ракурсах. "Гротеск", почему-то подумала она и глупо сама себе улыбнулась.
Неожиданно прямо перед ней остановился небольшой светлый сверток, из складок которого торчал здоровенный нос, и старушечий голос прохрипел.
- Прикройся шлюха.
Девушке в лицо полетело какое-то тряпье. Немеющими от страха пальцами она вцепилась в сверток, что бросила ей старуха. Ира попыталась что-то спросить или возразить, но не успела, так как старуха так же неожиданно исчезла, словно призрак.
Ира не была пуританкой, и не в одном из монастырей места ей не нашлось бы. Но она соблюдала, как ей самой казалось, правила приличия в отношении с мужчинами. Правда правила эти она придумала сама, но тем ни менее, еще ни разу в жизни она не позволила себе лишнего ни на первом, ни на втором свидании. И это несмотря на то, что, сколько бы дней или недель воздержания у нее не было бы накануне. И в другой бы ситуации ее обидели бы резкие слова старой карги. Но сейчас она прекрасно понимала, что сильно выделяется среди местных жителей и это явно не идет ей на пользу. Взяв подарок старухи подмышку, девушка поспешила в ближайший переулок. Она вдруг ощутила себя абсолютно голой в своем легком платьице среди людей-коконов. Куда идти Ира совершенно не знала, но знала одно, что сейчас ей надо уйти подальше от этих странных созданий. Иначе ее ожидают крупные неприятности. Так она думала и была совершенно права. Ира решила как можно скорее покинуть эту центральную улицу и переодеться. В ближайшем переулке девушка не решилась заниматься переодеванием, так как там два закутанных человека о чем-то спорили, причем очень яростно. Подумать только это было первое человеческое общение, какое увидела девушка, после своего исчезновения из парка. Она пошла дальше.
Убогие дома мелькали перед глазами, словно картинки средневековой истории. Теперь девушка просто шагала к окраине этого странного населенного пункта. Переодевание уже не было самоцелью. Ира пыталась исследовать местность и наконец понять где она, черт возьми, оказалась. Чем дальше она уходила от мощеной улицы, тем дома становились все хуже и хуже, а вскоре стали попадаться полуразрушенные. Пройдя еще немного, Ира увидела впереди себя вереницу развалин, постепенно переходящих в мусорные кучи. А те в свою очередь плавно превращались в песчаные барханы, которые тянулись до самого горизонта. К горизонту подходили два кроваво-красных солнца. Не одно, а два. ИМЕННО ДВА. Одно побольше, другое поменьше. Одно, то, что побольше пониже, а то, что поменьше повыше.
Это было выше человеческих сил.
- Ну, уж нет!!! Хрен вам всем!!!
Закричала она неизвестно кому, пытаясь взять себя в руки и с трудом унимая дрожь во всем теле. Ее колотило так, что казалось содрогается каждый атом ее тела. Девушка явственно понимала, что еще немного и она впадет в истерику, из которой прямой путь в безумие. В принципе Ира уже начала сомневаться в здравости своего рассудка. И только приложив титанические усилия, она смогла убедить себя в реальности происходящего. "Время от времени в мире происходят странные вещи", сказала она сама себе и отвернулась от горизонта. Видеть два солнца было выше ее сил.
А ведь действительно странности иногда случаются. С Ирой однажды тоже случился странный случай. Даже слово "странный" тут не совсем подходит. Скорее с ней случилось нечто таинственное и необъяснимое. Это произошло когда Ира училась в первом классе. Вернее так - первый класс, первая четверть. Потому как именно в этот период родители провожали и забирали ее в школу и со школы. В дальнейшем как следует запомнив дорогу, она ходила на занятия самостоятельно.
Так вот в одно сентябрьское или октябрьское утро Ира стала свидетелем аварии. Ну не самой аварии, а ее последствий. Из того случая хорошо она запомнила грузовую машину, что стояла у обочины. Под передними колесами грузовика лежал смятый, словно лист бумаги, велосипед. Если бы не характерный руль со звонком, торчащий в сторону, в той куче металла узнать двухколесную машину было бы невозможно. Еще что ярко отложилось в памяти девочки, так это автомобиль скорой помощи и женщина заламывающая руки и громко кричащая. Что именно кричала женщина девочка не расслышала, но было в том крике столько боли, страданий и ужаса что все прохожие, ставшие невольными свидетелями той сцены, остановились как вкопанные. Мама Иры тогда крепко обняла девочку и сказала тихо:
- Не смотри туда.
Но Ира все равно посмотрела и увидела их. Рядом с санитарами уносящими тело и кричащей женщиной были еще двое. Два человека явно не вписывающиеся в эту картину. Два человека словно из другого мира. Крепкий приземистый мальчик лет двенадцати и высокая худая девушка примерно семнадцатилетнего возраста. Одежда у них была сильно изношенная, словно у бродяг, но не это было самое странное. Оба и девочка, и мальчик были черно-белые. Даже слегка прозрачные, словно призраки. Вполне возможно они призраками и являлись, но тогда девочка этого не понимала. Просто картина была очень необычной, и Ира уже было открыла рот, чтобы сказать об этом маме. Но в этот миг на нее посмотрела худая девушка и приложила указательный палец к своим губам, приказывая молчать. При этом глаза у черно-белой девушки были очень строгие, даже суровые. В силу своей природной сообразительности Ира поняла, что это только она видит прозрачную парочку. И тогда разумно промолчала, а затем попыталась выбросить всю ту историю из головы. И история та действительно на долгое время забылась и вспомнилась только сейчас. Подтверждая тезис, что странности иногда случаются. Просто люди стараются их не замечать. Есть очень хорошая фраза: "Не может быть". Просто не может быть и все тут. Не надо никаких объяснений и оправданий, просто "не может быть".
Постояв несколько минут на краю развалин, девушка некоторое время пыталась собраться с мыслями. Или хотя бы попробовать перевести их в мирное русло. Подумать, например, о том, что случится с ее прелестным носиком под безжалостными лучами двух солнц. Он уже явно обгорел и завтра будет шелушиться. Еще девочкой на Кавказе Ира видела спустившихся с гор скалолазов. Вот там были носики. Да такие что осьминог бы обзавидовался. Вообще эти косматые и грязные люди представляли из себя жуткое зрелище. Все измятые и с обгоревшими чуть ли не до волдырей лицами. И у всех красные и огромные словно у клоунов носы, причем полопавшиеся и сочащиеся сукровицей. При этом же, глаза их сияли радостью и гордостью. А все окружающие смотрели на них с восторгом. Тогда девочка не понимала почему такие страшные дяденьки вызывают у людей столько восхищения. Она просто не знала что далеко не всегда эти люди возвращаются из своих восхождений такими довольными. Иногда на равнины они выходят мрачнее тучи. Это когда кто-то из их товарищей остается в горах навсегда. И что почти каждый подъем скалолазов это чуть ли не подвиг. Конечно на весь этот риск они идут добровольно, можно сказать ради забавы и практической пользы от их походов нет. Но между тем мужества этим людям не занимать.
Как девушка не старалась надолго увести свои мысли от окружающего ее кошмара, у нее ничего не вышло, и потому она просто поспешила обратно к плотно стоящим домам. Она юркнула в первую попавшуюся узкую и темную подворотню, надеясь там, как следует рассмотреть вещи, любезно предоставленные ей длинноносой старухой. И если будет возможность, то переоденется. Не столько из-за палящих солнц, сколько из-за того, чтобы не выделяться и замаскироваться под аборигена.
Подворотня была абсолютно пустой, и там царил полумрак. Из дальнего конца подворотни доносились странные звуки, на первый взгляд не имеющие ничего общего с опасностью. Девушка не решилась начать переодевание, не установив источник звука. Она рассмотрела очертания какой-то кучи, края которой слегка шевелились. Подойдя ближе, она зажала кулаками рот и нос. В ее горле застрял звук, не имеющий нечего общего с человеческим обликом. Подобные звуки издают дикие звери в ночных джунглях.
Большой кучей оказались младенцы. Вернее это были не совсем младенцы, или не только младенцы. Куча состояла, начиная с эмбрионов двух, трехмесячного возраста и кончая новорожденными малышами. Вся эта масса шевелилась и издавала звук, напоминающий стон. Не в силах, что-либо с собой сделать Ира продолжала идти к этой страшной куче. Все малыши были измазаны сгустками крови и еще чего-то студенистого. Из множественных ран сочился гной. Рой насекомых огромной тучей нависал над младенцами, при этом противно гудя. Подойдя совсем близко, девушка, наконец, остановилась. Прямо у ее ног корчилось крохотное тельце, отползающее от общей кучи. В попе у ребенка копошились фиолетовые черви. А голову оккупировала колония каких-то ярко-красных паразитов впивающихся в нежную кожу. Они гроздями свисали с ушей, забивали ноздри и полностью покрывали макушку. Ребенок беспомощно запрокидывал голову, на которой отсутствовала нижняя губа, и конвульсивными движениями медленно продолжал двигаться вперед.
Ира подумала, что если ее сейчас стошнит, то на песке останется и желудок, и кишечник и вообще ее вывернет на изнанку.
- Господи, боже, спаси.
Прошептала она и отвернулась.
Прямо перед ней стоял тот самый мальчишка в футболке с надписью "Спорт". От испуга девушка словно кенгуру отскочила в сторону и при этом взвизгнула.
- Как тебе наше родильное отделение МАМОЧКА?
Сказал он. Слово "мамочка" он произнес с особым смаком, отчетливо произнося каждую букву. И делая ударение на букве "ч", словно ребенок научившийся произносить "р." и теперь рычащий как заправский бультерьер, при каждом удобном случае.
Это слово МАМОЧКА ударило, как длинный кнут на конце, которого вплетена угловатая буква "ч". Девушка еще раз вскрикнула на этот раз не только от неожиданности, но еще и от страха, что пришел неизвестно откуда. Это уже не была везучая Ириша, которая все может и у которой все получается. Это была просто до смерти перепуганная девочка, оказавшаяся в адском балагане одна и без родителей. Она, что было сил, закричала. Но крик ее больше был похож на визг истерички, что увидала гусеницу у себя на юбке.
- Что? Что тебе надо? Что ты со мной сделал?! Где Я?! Почему?!
Ей хотелось сгрести этого мальчишку в охапку, и лупить до тех пор, пока не заболят руки. Но она очень боялась этого маленького мальчика в синей футболке с красной надписью "спорт". Боялась как никого другого во вселенной.
- Не надо нервничать МАМОЧКА.
Опять буква "ч" больно вонзилась в тело.
- Кто ты такой?! Что тебе надо?!
По-бабьи заголосила она готовая обеими ногами стать на сторону безумия. Но неожиданно к ней сами собой пришли ответы, еще до того как мальчишка открыл рот. Ответы сами по себе были безумны, но как не странно еще и рациональны.
- Неужели ты меня не узнаешь?
Спросил мальчишка грустно. И сразу и страх, и злоба прошли. Просто лопнули как мыльные пузыри. А мальчик подошел вплотную и обнял ее, прижавшись всем телом, бормоча по-детски.
- Я просто соскучился. Прости меня. Мне одиноко и я больше не мог ждать.
Она погладила мальчика по голове. У того были густые светлые волосы, только грязные и пахли пылью. От прикосновения мальчик еще сильнее к ней прижался и тихо заплакал. Ира гладила его по голове и выбирала из его густой шевелюры мелкие камушки и не замечала, как по ее лицу текут горячие слезы.
Неизвестно сколько они так простояли. Но одно светило, то, что побольше уже почти полностью скрылось за барханами. И небосклон стал заметно темнеть. Наконец мальчик опомнился и сказал.
- Пойдем отсюда, скоро должны появиться кхаты.
- А это кто еще?
Мальчик указал рукою на существо осторожно крадущееся к шевелящейся куче. Размером оно было примерно с большую кошку и передвигалось мелкими шажками на высоких тонких лапах. Глаза зверя злобно светились в наступающей темноте. Мальчик поднял с земли небольшой камень и швырнул в крадущееся животное. Кхат отскочил в сторону. Затем злобно оскалил маленькую пасть, усеянную острыми зубами, и так же осторожно стал пятиться назад. Не сводя с людей пристального полного ненависти взгляда.
- А что будет с детьми?
Спросила Ира.
- Кому повезет, тот доберется до светлой полосы.
И мальчишка кивком головы указал на широкую полосу совершенно белого песка в метрах около тридцати от кучи тел. Девушка удивилась, как это она сразу не обратила внимание на эту полосу.
- А что будет с теми, кому не повезет?
- Начнут заново.
- То есть как это?
- Пойдем отсюда лучше. Когда кхатов много они могут напасть и на человека. А кусаются они, должен заметить очень больно.
- А куда мы пойдем?
- Как куда? К Яйцу конечно. Это мой друг.
- К кому?
- Ну, пойдем скорее, там все узнаешь.
Шли они молча. Девушка не могла переварить случившееся. Все это просто не укладывалось в голове. Просто бред какой-то. Непонятный мир. Кошмарные картинки. И ребенок. Ее собственный живой ребенок! Которого убили по ее просьбе больше года назад. Но мальчишка выглядит гораздо старше! Но ведь это ее ребенок! В этом не приходилось сомневаться. Она чувствовала это нутром, печенкой, селезенкой и еще многими другими органами. Но как такое может быть? "Я просто потеряла сознание и у меня галлюцинации. Я потеряла сознание там, в парке. Вот я сейчас приду в себя, и весь этот бред прекратится".
Но бред никак не хотел прекращаться. Наоборот он как Ленин, с каждой минутой, становился живее всех живых. Ира со своим ребенком, причем взрослым ребенком, петляла по узким замызганным улочкам. Стараясь не попадаться на глаза прохожим. Осторожно словно крадущийся кхат, в душу ей стала пробираться страшная догадка, которую она прогоняла от себя. Но догадка возвращалась, всякий раз становясь все настойчивее и настойчивее. Догадка была из трех коротких слов "я в аду".
Яйцом оказался странный человек. Про которого можно было сказать только, что он ужасно похож на яйцо.
Он каким-то образом научился проходить "родильное отделение" за смехотворно короткий срок и его не обрабатывали кхаты и прочая мерзость. Но за это, по всей видимости, тоже необходимо было платить, причем изменением плоти. "Родильным отделением" в этом мире называли ту огромную кучу, от вида которой чуть не стошнило Иру.
Девушка сидела молча и слушала Яйцо, и голова ее шла кругом и ее опять начало тошнить. Что-либо понять в этот момент было практически невозможно. Это было выше человеческих сил. Это все равно, что пытаться читать при страшной головной боли. Вот ведь казалось бы и буквы правильные и слова знакомые, мало того они эти слова строятся в грамотные предложения. Но вот смысл этих предложений как-то не улавливается. Он словно скользкое мыло выскальзывает и выскальзывает. У тебя внутри черепной коробки пульсирует боль яркая и жгучая. В данный момент она и является смыслом бытия. А все остальное наносное и ничего не значащее. Вот и с девушкой происходило нечто подобное. Буквально несколько часов назад она проснулась в своей мягкой постели. Приняла душ и перекусила. За завтраком она обменялась парой новостей с папой. Нельзя сказать, что он полностью преобразился, но он в буквальном смысле слова ожил и больше не был похож на приведение. После легкого завтрака девушка наложила макияж и попивая травяной чай успела разгадать половину кроссворда. Самые сложные слова она оставила на потом. Но ведь теперь этого "потом" может уже и не будет. Вот, вот что главное. По дороге на работу с ней случилось нечто. Нечто что полностью перечеркнуло ее жизнь.
И теперь странный человек по имени Яйцо рассказывал девушке про устройство этого мира, а ее мозг наотрез отказывался верить в реальность происходящего. Да с какой это стати она должна верить во весь этот бред. Более реальным объяснением будет то, что у нее произошел очередной нервный срыв. Причина сейчас не важна, важно то что она просто напросто потеряла сознание. Конечно, просто потеряла сознание. Скорее всего в данный момент она едет в машине скорой помощи и над ней во всю колдуют врачи. А все эти цветовые галлюцинации, что творятся вокруг, просто результат воздействия лекарственных препаратов. Девушка прикрыла глаза и действительно ощутила легкую качку, как при езде на машине и даже услышала ровный рокот мотора. Но иллюзия быстро развеялась. Едва ей стоило открыть свои ясные очи.
Она сидела в убогой хижине, жилище Яйца и нервно беседовала, с этим странным созданием, под неровным светом старинного, по всей видимости, масляного светильника. Потому что светильник этот коптил безбожно, а света давал толику. Постоянно хотелось переключить тумблер и добавить яркости.
- Ты мне скажи, в который раз спрашивала девушка, мы в аду?
- Я не знаю, в который раз отвечал Яйцо, скорее всего, нет. Но это какой-то замкнутый мир, в который попадают люди совершившие зло над детьми, родившимися или нет. Без разницы.
- Значит это ад, сказала девушка.
- Но ведь сюда очень часто попадают и жертвы. И, кроме того, мало кто из грешников постоянно испытывает какие-то муки, душевные или телесные. Некоторые здесь прекрасно обжились.
- Ты что издеваешься? Как я погляжу, сама жизнь здесь сплошная мука.
- Не надо так категорично. Ты свое заявление делаешь, насмотревшись кошмаров в "родильном отделении". Да, все проходят через это. Причем не один раз. Но у многих та их жизнь была гораздо страшнее. И, кроме того, и в этом мире есть свои светлые полосы.
- Да одну я видела!
Сказала девушка так громко, что спящий мальчишка закрутился на широкой лежанке застеленной изодранным тюфяком.
Она подошла к мальчику и заботливо, потрогала лобик. После чего вновь присела у светильника.
- Да одну я видела. Только к ней надо ползти на карачках, и кое-кто добирается туда несколько растеряв конечности.
- Я согласен, этот мир не совершенен. Но я думаю везде есть что-то плохое и что-то хорошее. Разве не так.
- Где-то я уже это слышала. Кстати, что означает твое заявление, что это замкнутый мир?
Яйцо почесал свою лысую голову, правда трудно было сказать, когда у него кончается голова, а начинается все остальное. Он был чрезвычайно странным существом, называть его человеком даже про себя Ира никак не могла. Затем он принял солидную позу, в этом мире он считал себя единственным ученым и был чрезвычайно горд этим. Он был одним из немногих, кто мог хотя бы что-то объяснить. Но объяснять было не кому. Те, кто прошел кошмар "родильного отделения", интересовались, как правило, тем только, что бы как можно подольше оттянуть свое следующее появление там. И девушка была его, пожалуй, первым слушателем и оппонентом за многие жизни. Если не считать мальчишку, конечно.
- Понимаешь, начал нараспев Яйцо, это странный мир. Умирая, ты вновь и вновь попадаешь в "родильное отделение", и этот процесс можно сказать бесконечен.
- Но ведь я не была в вашем чертовом "родильном отделении". Я вообще еще не умерла.
- У тебя все впереди.
Уверенно сказал Яйцо. Отчего девушка поперхнулась. Перспективки все радужней и радужней. А Яйцо продолжал невозмутимым тоном.
- Многие жизни я наблюдал здешнее небо, как днем, так и ночью. Как при помощи невооруженного глаза, так при помощи самодельных и фабричных линз. Ты не представляешь, сколько интересных вещей валяется здесь прямо на земле. Но я отвлекся. Так вот на небе, кроме двух солнц, я не обнаружил больше ни одной планеты или звезды. Отсюда сделал вывод. Это замкнутый мир, отрезанный от всей остальной вселенной.
Последние слова Яйца вывели девушку из себя. Она не говоря ни слова, выскочила на улицу. Темень стояла непроглядная, на небе не было ни одной звездочки. Увиденное было последней каплей. Ира тихо зашла в хижину и так же, не говоря ни слова, легла возле своего сына и тихо уснула. Снились ей кошмары, такие разнообразные и такие чудовищные, что память услужливо отказалась что-либо сохранить.