Он сидел у самого берега моря и с тоской смотрел на прибой. Время от времени он швырял в пенящиеся волны мелкие камушки. Рядом, полукругом сидели ученики. Их было двенадцать. Все они нетерпеливо ждали чего-то. То-ли чуда то-ли наставлений. Без разницы. Их изголодавшие души требовали кипучей деятельности. Он бросил короткий взгляд на учеников, и тоска его сделалась еще глубже. "Дети малые", подумал он со снисходительной любовью. "Сколько же будет ошибок, оплошностей, поспешных выводов. Неужели все напрасно?! Как же это тяжело, знать все наперед или почти все. Еще только поднимая камушек с земли он уже знал заранее, куда он попадет. Кроме того, он знал точно...
Впрочем, хватит об этом. Самое главное, что в это солнечное утро им овладела жуткая апатия. Он подумал о страданиях и муках, что ждут некоторых его учеников, и погрустнел еще сильнее. Сам же он не боялся ни пыток, ни боли, ни унижений. Он вообще ничего не боялся. Но каково будет им? На глаза сами собой накатились слезы. Он сделал неуловимое движение рукой и слезы его, стали двумя мелкими и суетливыми рыбешками, юркнувшими в морские воды. Над головой с протяжными криками летела пара чаек. Легкий ветерок ерошил волосы. Бесконечная гладь спокойного моря искрилась в лучах восходящего солнца. Хорошо.
Но тоска не уходила. Как быть? А, впрочем, все это суета. Всему свое время. Ребенок не поймет, как может быть больно другому. пока сам вдоволь не набьет синяков и шишек. Вино станет пригодным к питью лишь отстоявшись. Так и они со временем станут мудрее. И все-таки, тоска не уходила. Сколько же будет ошибок, страшных и порой непоправимых. Он обернулся к ученикам. Те с готовностью придвинулись ближе, готовые с жадностью ловить каждое слово, да куда там слово, звук.
- Прежде всего запомните закон, законов - это ЧЕЛОВЕКОЛЮБИЕ.
Ученики выглядели обескураженными и слегка разочарованными. Он невольно усмехнулся: "Дети малые".
"Ты смотри, какой настырный", с легким раздражением подумал отец Вассиан. "А ведь все почему? Да потому, что нет никакого почтения в нынешней молодежи". "Еще не так давно они ловили бы каждое мое слово, причём с восторгом. И спорить никто не посмел бы. А вот сейчас не просто спорит, да еще и смотрит на меня словно на своего сверстника и каждое слово под сомнение ставит. И это несмотря на то, что классная дама на него так и зыркает, разве что кулаком не грозит". "Да и я хорош, выбрал тему для лекции уж больно щекотливую, в которой, честно говоря, и сам до конца не разобрался. А ведь были у меня прекрасные наметки про песню: "Отель Калифорния" группы Eagles. Про ее тайный смысл и трактовку этого смысла авторами. Про засилье сатанизма в современной культуре и про кризис в западной цивилизации вообще. Нет же, по просьбе начальства, решился на самую злободневную тему высказаться. А тут еще этот крамольный и гаденький фильм вышел. И причем все они его смотрели. А чему удивляться, выпускной класс лицея это тебе не старшеклассники средней школы. Тут у каждого дома мощный компьютер, скоростной интернет и прочее, прочее, прочее. Теперь надобно выкручиваться".
Отец Вассиан улыбнулся своей самой добродушной и снисходительной улыбкой, на какую только был способен. Эта улыбка была его главным оружием, он ею даже озлобленных уголовников усмирял, и заговорил вкрадчиво:
- Понимаете, наш последний император, потому и святой, что мало того, что он миром помазан, он еще и мученическую смерть, вместе с семьей принял. Были в нашей истории и другие цари убиенные, но только Николай-2 пошел на это добровольно подобно спасителю. А это высшая форма жертвенности....
К Храму отец Вассиан подъехал в очень дурном настроении. Какой-то мальчишка разве, что не в открытую над ним не смеялся. Ко всему прочему погруженный в свои собственные мысли священник едва не угодит в ДТП. Господь помог и в правом ряду ехал опытный водитель, который вовремя сориентировался в ситуации и позволил отцу Вассиану буквально втиснуть свою BMW в небольшой зазор и избежать столкновения. Заглушив мотор священник некоторое время посидел с прикрытыми глазами, пытаясь унять мелкую дрожь во всем теле.
"Ну все хватит. За руль больше сам не сяду. Городок наш хоть и мал, но буквально с каждым днем движение становиться все интенсивнее и интенсивнее, а как фабрика на полную мощь заработает, тут машин будет как на МКАДе. А я натура мечтательная, и кроме того вся эта техника мне только в тягость".
Через пару минут священник взял себя в руки и вышел из машины.
Открыванием и закрыванием гаража он себя уже не утруждал. Церковь разрослась. Господь помог. Помог и храм восстановить и с людьми толковыми. Мало того, помог сделать его одним из самых красивых и почитаемых во всей округе. Даже из области приезжают уважаемые люди, помолиться и получить благословение.
А ведь как все начиналось? Сейчас и вспоминать боязно. После, тогда еще Ленинградской, академии, маленький городок, показался молодому священнику, глухой деревенькой, где живут дикие и необразованные люди. Грешным делом, были моменты, когда голову посещали крамольные мысли о поспешном решении, принятия монашества, ради сана и хорошей должности. Чего гневить Господа, должность действительно была хорошая. Но вот только где? На краю географии. Казалось, вот выйдешь за околицу, а там знак висит и на нем одно слово "конец". Дальше нет ничего. И на церквушку свою он без слез взглянуть не мог. Нет, ее не разрушали в 20-30 годы. Скотного двора и овощехранилища из нее тоже не сделали. Просто долгие годы она ветшала и ветшала, а денег на ремонт все не было и не было. Отец Вассиан тогда думал, что уже до конца дней будет стаптывать башмаки на грязных улицах и без устали ходить за дрогами на местное кладбище в старой и затертой рясе.
Первое время так оно и было.
Но затем, коммунистическая диктатура с ее богоборчеством, приказала долго жить. И потянулись в храм православные люди. А тут еще одно чудо случилось. На местном цементном заводе сменилось руководство. Даже не руководство, а хозяин. После престарелого партийного чинуши, во главе стал, еще совсем молодой человек с большими амбициями и главное богобоязненный христианин. С тех самых пор и начался большой многолетний ремонт и строительство. В принципе, эта деятельность не затихает и до сей поры. Многое сделано. А сделать предстоит еще больше. Пять лет назад вон кровлю и купола сменили. Теперь за многие километры видно сияние и не хуже, чем в золотоглавой. Два года назад звонницу построили - загляденье. Да и сама церковь за эти почти тридцать лет изменилась до неузнаваемости. Теперь это один из красивейших храмов, пожалуй, во всей России. Со своим укладом и добрыми традициями.
Естественно и быт самого отца Вассиана изменился. Ну а как иначе? Теперь у него в подчинении 26 человек, за которых он в ответе. А количество прихожан, сейчас, он и приблизительно назвать не сможет. Доподлинно известно одно, с каждым днем на воскресном богослужении людей становиться все больше и больше. И сердце священника наполняется благостью.
Отец Вассиан перекрестился, солидно поправил рясу и неторопливо двинулся в сторону своего рабочего кабинета, где он решал великое множество бытовых вопросов. Поступь его была уверенной, он прямо-таки не шел, а шествовал, как и подобает лицу его положения. И тут его взгляд наткнулся на лохматого нищего, что сидел у ворот храма, на картонной коробке. За последние годы люди живущие за счет милостыни буквально оккупировали ворота и ступени главного входа - паперть. И с этим ничего нельзя было поделать. Как только церковь начала преображаться, казалось, нищие потянулись к храму чуть-ли не со всего мира, потому как встречались среди них лица явно восточного типа. Священный долг православного - помочь страждущим. Так-то оно так. Но вот только, сколько среди этих нищих людей по-настоящему бездомных и обездоленных. Единицы. Для многих нищенство стало легким доходом. Но этот лохматый мужик был явно не из таких. Косматый как разбойник с картинки. Но при этом борода стрижена. Пускай и не совсем ровно, но явно стрижена, и волосы не так давно вымыты. Обувь стерта чуть-ли не до дыр, но начищена гуталином. И главное, лицо, не распухшее от пьянства, как у большинства его коллег. Сразу видно человек нуждающийся, но при этом совсем не пьяница. Только вот взгляд у лохматого был какой-то пронизывающий. Словно он хотел заглянуть в самую душу. Не смотря на теплый день отец Вассиан невольно поежился от этого взгляда и заспешил к себе.
В приемной его поджидал всего один человек. Прораб, инженер, он же бригадир строителей Соловьев Петр Яковлевич. Это был мужчина средних лет, начинающий лысеть, но не имеющий ни одного лишнего килограмма. Святой отец иногда с завистью смотрел на фигуру Соловьева. Постов не соблюдает, а не поправляется, ни летом, ни зимой. А тут лишний пончик съесть нельзя. А кондитеры ироды, как одурели, каждый день все новые и новые диковинки выпускают и все такое вкусное.
- Петр Яковлевич, обожди меня пару минут. Я себя в порядок, с дороги, приведу.
Соловьев, с пониманием, кивнул и даже не приподнялся с удобного кресла. Священник, зайдя в кабинет, быстро снял рясу и подрясник и юркнул в узкую дверь прямо за письменным столом. Это была его личная уборная, с большим умывальником и прекрасным унитазом. Отец Вассиан усмехнулся, опять вспоминая те далекие времена, когда он мечтал о простом и теплом туалете.
Дальше пошли дела мирские. Строительная бригада была на балансе церкви и когда внутри храмового комплекса срочной работы не было, выполняли заказы в городе. Церковных строителей нанимали с превеликим удовольствием. Слава о них шла по всей области. Строители непьющие, строят быстро и качественно. И главное уже с фундамента любая постройка освещена.
- Послушай Петр Яковлевич, ты мне цифрами голову не забивай, сказал священник с легким раздражением, одно дело дом, сарай, коровник и совсем другое дело развлекательный комплекс.
- Отец Вассиан, тебя что этическая сторона вопроса беспокоит?
- Да причем здесь это. Я тебе говорю про объемы. Это же какую махину ты удумал отгрохать. Ладно материалы. Тут нам помогут. Даже в кредит. Ну а строителей где столько возьмёшь?
- За хорошие деньги наши в две смены работать готовы. Да и я сам белые рученьки запачкать не боюсь. А если надо временных работников наймем.
- Где ты их возьмешь? У нас все классные специалисты. Госторбайтеров - таджиков и молдаван, нанимать будешь?
- Ну это в крайнем случае.
- Нет. Так дело не пойдет. Никаких иноверцев.
- Послушайте батюшка, так ведь деньги совсем не шуточные. Тут и монастырь, и церковную школу, со временем, открыть можно будет.
Святой отец прошелся по кабинету, заставляя сидевшего на стуле прораба, вертеть головой. Затем резко остановился и сказал:
- Поденщиков нанимать не дозволяю. От них все неприятности и проблемы пойдут. Если даешь слово, что своими силами управимся, тогда по рукам.
Прораб печально вздохнул. Он давно мечтал закончить свой собственный двухэтажный домик и съездить, с молодой женой, на месячишко, в кругосветный круиз. А тут отче решил похерить все его мечты. Не все конечно, но теперь придется выбирать или - или.
Святой отец продолжил более мягким тоном:
- Ты Петр Яковлевич, не печалься. Без работы сидеть не будешь. Нас ведь ни прокуратура, ни налоговая не трогают. А почему? А потому, что мы знаем свое место. Строим и ремонтируем дома и квартиры прихожан. Всем хорошо и нам неплохо. А ведь ты даже и не подумал, скольких людей ты обозлишь, взяв себе такой большой заказ. Сколько интересов пересекутся из-за этого с нашими. Хлопот потом не оберешься. Как гласит народная мудрость: "Курочка по зернышку клюет, а двор весь ...". Ну ты сам знаешь. Так что иди с Богом. У Федотова фундамент "схватился" можно за кладку браться.
Прораб немного поостыл, но все равно ушел слегка обиженным. Ну что тут скажешь? Для всех мил не будешь. "Суета сует". Священник перекрестился перед образами, оделся и вышел во двор. Обедня давно прошла, до вечерней службы еще пара часов, самое время посидеть под раскидистым дубом, послушать как шумит листва.
Отец Вассиан не сделал и десяти шагов, как чуть-ли не из-под земли вырос тот самый лохматый мужик с нехорошим взглядом. Священник даже отпрянул от неожиданности.
Лохматый достал нечто из внутреннего кармана затертого пиджака, и со словами: "Держи", бросил отцу Вассиану. Все естество священника возопило и взмолилось: "Не надо. Не лови". Но он словно под гипнозом ничего не мог с собой поделать. Руки сами вытянулись и схватили нечто. Глаза лохматого вдруг сделались бездонными, и он в одночасье постарел словно лет на пятьдесят.
Нечто характерно звякнуло, но для священника сей звук был подобен грому. Словно все колокола мира ударили в едином порыве, да так что небо померкло. Черные тучи неожиданно набежали со всех сторон и задул стылый ветер. Нужды смотреть на "подарок" лохматого не было. Священник прекрасно знал это. Душу в клочья разорвали боль и обида. Святой отец простонал:
- За что?!
И тут же получил ответ. Перед глазами промелькнула длинная вереница счетов им самим подписанных, фальшивые сметы, акты, займы и прочая, прочая. Но ведь все это на благое дело. Грустная усмешка Спасителя заставила его завыть словно собаку. Врать бессмысленно, особенно самому себе. Теперь перед ним промелькнули десятки, сотни лиц. Лица полные тоски и горя. Лица чью жизнь разорили и растоптали его подельники. Боже, как же их много! Сколько же людей лишились: работы, жилья, здоровья, да и самой жизни, ради грошовой прибыли новых хозяев мира. Дальше хуже, пошли лица убиенных. Ведь на каждый стул в мире хищников было как минимум три кандидата, и никто не хотел отступать. И готов был на все, ради достижения собственной цели. А ведь он обо всем об этом, если не знал, то уж наверняка догадывался. Еще были оргии в загородных банях, некоторые из которых им самим и построенных. Похотливые девицы так и терлись рядом. Ой как много чего было. Горькие слезы градом хлынули из глаз.
- Виновен.
Прохрипел отец Вассиан. Затем спрятал древний кожаный кошель с тридцатью серебряниками и поспешил к себе в келью. Правда жилье его было далеко не аскетичным. Но теперь жить ему тут не придется. Надо быстро собираться, пока силы его не оставили. Собираться в дальнюю дорогу, ведь путь ему предстоял ой какой не близкий. И сколько лет продлятся его скитания не известно. Лохматый носил свою тяжкую ношу более семидесяти лет. В определённых кругах в начале 1945 года он был очень известен и многие люди хотели с ним встретиться. Люди ему дали множество имен: Черный Пастор, Коричневый Ксёндз, Иуда Домбровский. Существовало мнение, что это разные люди, уж слишком много человеческих судеб было им загублено. Причем сознательно. Потому как себя он убеждал, что спасает мир от красной заразы и от христопродавцев.
Священник быстро собирал самые необходимые вещи и без устали читал благодарственные молитвы, потому как он получил реальный шанс покаяться и спастись. А такой шанс имеет далеко не каждый. У самого порога его словно громом ударило. А ведь нести сею скорбную нашу не самое трудное. Куда как тяжелее передать ЭТО другому "достойному".
Он в очередной раз с тоской посмотрел на безбрежное море. Одна и та же мысль все не давала и не давала покоя: "А может все это напрасно?".
Подняв с земли плоский камень он что было сил бросил его. Камень весело поскакал по водной глади и вскоре скрылся из виду. "Нет, не напрасно", решительно подумал он.