Аннотация: Если вечером просто посидеть возле окна и внимательно понаблюдать за прохожими, есть вероятность увидеть много чего очень интересного.
Поздний вечер - взгляд из окна
1
Владимир Самойлов и Григорий Светлишин покидали уютное заведение с провокационным названием "Айсберг" с одной общей и короткой мыслью: "Вечер удался". Где-то на втором плане, как метеоры пролетали что-то типа: "Ну почему так рано?" или "А почему собственно до 23:00?". Но, в общем и целом, главный тезис звучал именно: "Вечер Удался". Причем и первое, и второе слово с большой буквы. Владимир и Григорий дружили с самого детства, а тут судьбе было угодно свести их еще и на работе. Оба к этому моменту оказались разведенными и потому могли распоряжаться своим свободным временем по собственному разумению. А что может быть интересней проведения пятничного вечера в приличном питейном заведении? Варианты, конечно, имеются, но их не так уж много. Правда в начале вечера их было четверо, но Артем и Гоша спешили к своим семьям и потому под презрительное "подкаблучники" покинули кафе на самом интересном. Нет, обсуждение задницы Веры Петровны из бухгалтерии они конечно застали и даже выдающийся бюст Тони из планового отдела ими тоже был отмечен. Секретаршу Верочку не обсуждали принципиально, словно ее не было в природе. Для мужчин их трудового коллектива эта тема была "табу". И не потому, что все опасались директорского гнева. Тут дело в другом. Верочка была безумно красива, рост имела свыше 180 см. Кроме того у нее были такие формы, что простое длительное созерцание этих форм, могло вызвать временную потерю зрения. Она была тем запретным плодом, о котором все в тайне мечтали. Но буквально все, в том числе и директор, понимали, что тут им ничего не "светит". Девушка была не просто хороша собой, она получила прекрасное столичное образование, хорошо знала два иностранных языка и имела обширные связи, причем во всех слоях общества. Что она делала, на пускай неплохой, но все-таки самой обыкновенной фирме в должности секретаря, оставалось загадкой. Но предположения строились самые фантастические.
Так вот обсуждать внешность Верочки, было равносильно разговору про шикарный зад Ким Кардашьян. Что в этом толку? Ты ведь к этому заду не сможешь не то что притронуться, но и приблизиться. Другое дело Вера Петровна из бухгалтерии. Ей было 38 лет, ее муж был помощником капитана дальнего плаванья. У нее не было детей, и имелись шикарные, аппетитные бедра. В общем одни плюсы. И вот с ней-то и могло кое-что получиться, практически у всех мужчин из их канторы, а у некоторых таки получалось и причем неоднократно. В общем, до ухода Артема и Гоши успели обсудить сотрудниц, футбол, бокс, рыбалку и даже немного политику. А когда "подкаблучники" покинули коллектив все разговоры стали начинаться с неизменной фразы: "А помнишь?". И продолжаться они могли хоть до самого утра. Но вот работники кафе, несмотря на уговоры и предложенные деньги, наотрез отказались участвовать в этом вечере воспоминаний. Друзья прихватили с собой по бутылке пива и решили немного пройтись, продолжая бесконечную беседу не о чем и обо все сразу.
- Мне надо носик припудрить.
Сказал Владимир, заворачивая за небольшую металлическую будку.
- Ты там аккуратней, предупредил Григорий.
2
Все происходящее напоминало затянувшуюся глупую и жестокую шутку. Подобным образом шутили в учреждениях пенитенциарной системы, проверяя, людей получивших свой первый срок на "вшивость". Да и шутить так могли только личности определенного склада ума и психики. Во всех слоях общества их называли одинаково: "отморозки". Один такой "отморозок" сейчас стоял перед Иваном. Горячечные глаза обезумевшего от злобы человека уперлись ему в лицо. Подобный взгляд ощущался физически. Он был тягостен и неприятен. Хозяин этого взгляда проживал в своем диком мире, обвиняя в своих неудачах кого угодно, только не себя. За три года проведенные в ИТК - 107 Иван насмотрелся на подобных персонажей. Нельзя сказать, что он их сильно боялся, но опасался это точно. И старался держаться как можно дальше. Да какой нормальный человек, по собственной воле, приблизиться к бешеному псу.
Но на этот раз бешеный пес сам не просто приблизился, а набросился на Ивана. Вперив в него безумные глаза, он выплевывал слова полные дикой ярости, прямо в лицо:
- Только пикни, падло, враз голову отрежу.
Остро отточенный нож уперся в подбородок, да так сильно, что по горлу потекла тонкая струйка крови. Одно взгляда в эти дикие глаза было достаточно, чтобы понять, бешеная псина не шутит и не пытается запугать. Зверюга просто констатирует факт.
Двое подручных "отморозка" державших Ивана под руки грубо втянули его в коридор его собственной квартиры. Сильный и главное точный удар по затылку оборвал все его рассуждения.
Медленно и величественно восходило желтое солнце. Только это оказалось вовсе не солнце, а лысая башка его первого тренера. Голова Владимира Петровича раздулась до невероятных размеров и громогласно произнесла:
- Парень, ты прекрасно держишь удар.
Неожиданно огромная голова поросла темной щетиной и три передних зуба покрылись золотом, и взгляд вдруг сделался жестким и холодным, словно лед. Так ведь это "смотрящий" за лагерем, вор по прозвищу Захар. Захар презрительно скривился и сказал:
- Просрал ты свою фамилию. На стакан вина променял.
Вор обвел поле руками. Все поле, до самого горизонта, словно кочанами капусты, было засеяно лысыми головами самых разных возрастов. Головы смотрели на Ивана неодобрительно, даже осуждающе, но при этом ничего не говорили. Говорил Захар.
- У этих несчастных не было даже малой толики, того, что было у тебя. Но ты взял и похерил свою удачу. Отныне все будут называть тебя только по имени, пока ты не вернешь свою знаменитую фамилию. А теперь пошел вон.
Холодная струя воды, прямо из чайника привела Ивана в чувство. Он лежал на своей замызганной кровати со связанными руками и ногами, а над ним склонился безумец с горящими глазами. Хорошо, что ножа не было. В комнате на всю громкость работал телевизор. Телевизор был старым, изображение на нем двоилось и троилось, а иногда все было в синем цвете, но звук был все еще хороший.
- Что происходит?
Спросил Иван, лихорадочно вспоминая, чем он мог заслужить подобное обращение.
- А ты не понимаешь?
Ехидно спросил "отморозок". Где-то совсем рядом послышался нервный, почти истеричный смешок.
- Ей богу не понимаю. Живу тихо, мирно, никого не трогаю. Ничего не вижу и не слышу. Взять у меня нечего. Мужики, что происходит?
- Мужики землю пашут.
Последовал резкий ответ и опять рядом кто-то нервно хихикнул. "Ага, значит из "блатных", подумал Иван, надо с ними по-другому".
- Братва, вы поймите, я сам два года как освободился. Работы нет...
- Где золото?!
Оборвал красноречие Ивана, главарь налетчиков.
Иван на миг онемел. Но затем с горькой иронией ответил:
- Какое золото?! Да вы посмотрите на мою берлогу. Все самое ценное я еще до "отсидки" пропил. И все свои медали и....
Резкий и сильный удар в живот заставил Ивана замолчать. Не смотря на то, что вот уже, как минимум 20 лет он пьет беспробудно (три года лагеря не в счет), старая привычка ежедневно качать пресс осталась. Утренние упражнения разгоняли загустевшую кровь и прочищали затуманенную голову. И сейчас кулак налетчика, конечно, причинил боль, но не сбил дыхания. Краем глаза Иван видел, что бил один из "подсобников". Эти опасней главаря. Так как "дело" у них, по всей видимости, первое и потому они будут стараться проявить себя. Чтобы избежать дальнейших ударов Иван картинно принялся резко хватать воздух ртом и, как ему казалось, правдиво бился в судорогах.
Между тем его руки отвели назад и привязали к большому шурупу, на котором в былые годы висело бра из чешского хрусталя. "Отморозок" сказал, как-то даже радостно:
- Ну, не хочешь по-хорошему. Будет по-плохому.
Перед лицом Ивана проплыл его старый утюг с треснувшей ручкой, которая была обмотана, синей изолентой.
- Надумаешь говорить правду, дашь знать. Будешь кричать, вырвем язык.
У самых глаз Ивана некто щелкнул большими и страшными плотницкими щипцами. Затем с его живота сорвали старый свитер и на самый пупок умостили утюг. Холодная сталь стимулировала память. Из обрывочных и разрозненных образов стала вырисовываться общая картина воспоминаний.
Когда это произошло трудно сказать, но определенно недавно, прямо-таки на днях. Компания собралась небольшая, но все лица размытые. Пили изрядно, но еще не ополоумели. Беседа шла оживленная. Кто-то вспомнил старую историю про снос древнего дома на улице Ломоносова. Кто-то своими глазами видел, как экскаваторщик вынес из руин ведро золота. Кто-то до хрипоты спорил, что дело было не так. Экскаваторщик накрыл клад ковшом, а сам побежал вызывать милицию. А в это время добропорядочные граждане набивали карманы редкими золотыми монетами.
Что тогда взбрело в голову Ивану трудно сказать. Но он выдал "на-гора" свою версию событий. Экскаваторщик, его родной дядя, отдал государству лишь маленькую толику клада. И только день назад он, на смертном одре, во всем признался любимому племяннику.
Последние мгновения той беседы вдруг вспомнились Ивану с хрустальной прозрачностью и в мельчайших подробностях. Он слегка пренебрежительным жестом вылил остатки "бормотухи" из тетрапака в литровую банку, опрокинул содержимое себе в рот, крякнул и сказал высокомерным тоном:
- Последний раз пью эту гадость.
После чего гордо поднялся и походкой не совсем твердой, но преисполненной достоинства покинул своих собутыльников. Те взирали на Ивана с благоговейным ужасом.
Через миг утюг включили в розетку. У Ивана теплилась надежда, что сей прибор давным-давно вышел из строя. Сам-то он уже и не помнил, когда им пользовался. Вопреки ожиданиям толстая подошва утюга изготовленного в сланом городе Тростянец медленно, но уверенно нагревалась.
3
Ленка прекрасно знала, что в таком состоянии папочку лучше не злить, но ничего не могла с собой поделать. И потому на его замечание: "Могла бы убрать дома", ответила в том же духе:
- Мог бы кран на кухне починить.
Несколько мгновений из коридора доносились лишь сопение и какая-то возня. Затем во всей своей красе явился миру папочка с затуманенным взором и сопровождаемый облаком винных паров.
Он привалился плечом о дверной косяк и сказал, снисходительно кривя губы:
- Малолетняя ты сволочь. Я из кожи лезу вон, чтобы обеспечить твое будущее. А ты...
Он запнулся, подбирая нужные слова, но у него ничего не получалось. Все слова куда-то делись. Так он мог простоять довольно-таки долго, сбиться с мысли, и продолжить разговор, уже совсем на другую тему.
Сколько Ленка себя помнила, ее папочка никогда не был трезвенником. Когда мама была жива, несколько раз она устраивала отцу головомойку, для профилактики. Но по всему было видно, что папочка вполне устраивает маму. Все-таки он был человеком работящим и всегда приносил в дом довольно-таки неплохие деньги. Он находился в постоянном движении, не гнушался никакой, даже самой тяжелой работой и потому имел право на отдых. Под словом "отдых" он подразумевал совместное распитие спиртных напитков, с такими же как он сам "работягами". Те времена еще год назад канули в Лету, сразу после того как мамы не стало. Теперь папочка больше "отдыхал" чем работал. И порой "отдыхал" до полного умопомрачения. Уже дважды девочка затаскивала на кровать охапку тяжелого вонючего тряпья, которая когда-то была ее отцом. У него хватало сил только на то, чтобы открыть входную дверь. Затем он с грохотом падал, едва переступал через порог. Иногда он был не в состоянии даже закрыть дверь. Потому ни о каком трюмо или зеркале в коридоре не могло быть и речи.
Какая-то часть девочки ненавидела это вечно пьяное создание, и желала ему скорой кончины, желательно в муках. Но другая ее часть, продолжала любить и жалеть человека, о котором в памяти сохранилось столько прекрасных воспоминаний. Она нутром почувствовала, что вчера случилось что-то. Нечто очень плохое. Отец пришел домой с ужасающим перегаром, но казалось, был абсолютно трезвый. Точно такое с ним уже было, сразу после смерти мамы. Тогда он говорил друзьям и родственникам: "Пью, словно с сухую землю лью". Вот и вчера он пришел с остекленевшими глазами и с жутким запахом, но при этом передвигался ровно и говорил вполне связно. Только полночи просидел возле кухонного окна, прижавшись лбом к стеклу и курил, курил, курил.
Сегодня Ленка решила порадовать родного человека и в свои не полные 16 лет приготовила прекрасный ужин, истратив почти все имеющиеся продукты. Но папа не пришел ни в 8, ни 9, ни в 10 часов вечера. Это могло означать только одно, домой явиться не папочка, а Оно. Так собственно и случилось, уже после 11 часов Оно долгое время пыталось попасть ключом в замочную скважину. Затем дверь распахнулась, и Оно ввалилось в коридор. И вот это существо стоит в кухонном дверном проеме выдувает носом шары из собственных соплей и пытается что-то сказать. Как ему самому кажется, что-то умное.
- Я ведь не для себя стараюсь.
Наконец выдавил он из себя.
Ленка даже задохнулась от негодования.
- Да ты хоть знаешь, где я учусь?
Тишина. Слышно как скрипят заржавевшие мозги.
- А учусь я в кулинарном техникуме. Несмотря на то, что была лучшей ученицей. Пол школы за мной бегали, уговаривали продолжать учебу. Ты хоть знаешь, что у меня с первого класса не было ни одной четверки. И теперь я буду вынуждена до конца дней стоять у ненавистной плиты! Всю жизнь, ты понимаешь?! И знаешь почему?!
Бараньи глаза тупо моргают: "Хлоп, хлоп, хлоп" и в ответ одно нечленораздельное мычание.
- Да все потому, что ты решил, что это ты ребенок. Это тебе можно распускать сопли и слюни! А вытирать их должна я!
- Да ты хоть знаешь, что я ради тебя сделал?!
Вдруг выпалил папочка и в этот миг он на одно короткое мгновение, каким-то волшебным образом, вдруг словно протрезвел. Он твердо шагнул вперед и продолжил:
- Ты даже представить себе не можешь, как мне тяжело. Неблагодарная, ты, гадина.
- Да пошел ты!
Выкрикнула Ланка, оттолкнула папочку и хотела пройти к себе в комнату. В этот миг пьяного мужика шатнуло, но он попытался остановить девочку, схватив ее за руку. Но вместо этого крепкая мозолистая рука вцепилась в дочкины лосины и одним рывком сорвала вместе с трусиками. То, что он увидел, было равносильно удару лошадиным копытом в грудь. Ноги мужика разъехались, и он упал на четвереньки.
Есть такая фраза: "Бес попутал".
Так вот именно в этот момент все бесы и демоны вселенной набросились на несчастного пьяницу. Через его голову пролетела жуткая череда мерзких образов и диких фантазий и в последующие несколько мгновений он себя не контролировал.
От ужаса в одно мгновение все тело Ленки покрылось холодной липкой жидкостью, что было сил она завизжала. Но вместо визга с ее губ сорвалось лишь шипенье. Девочка стремглав метнулась в свою комнату. Никогда еще папочка не входил в эту комнату без разрешения. Даже когда он сильно поранил руку кухонным ножом, то стоял перед дверью и стучал, причитая: "Доченька помоги. Доченька помоги". Но сейчас сзади был не папочка, это было чудовище, в чьих красных глазах нет ничего кроме дикого безумия.
Ленка заскочила в комнату.
Как было бы прекрасно, прокричать: "Чик-чирик я в домике!". И все проблемы остались бы за дверью. Кстати о двери. Девочка с силой толкнула ее ногой. Но видимо очень сильно и потому дверь, слегка вибрируя, закрывалась, как во сне, ужасно медленно. Пока она закроется, в комнату сумеет ворваться орда Мамая, эскадрон гусар летучих и чапаевская дивизия. А красноглазое чудовище тем более.
То, что еще мгновение назад было папочкой, рванулось с места, вновь поскользнулось, послышался рык, самый настоящий звериный рык. Наконец нащупав точку опоры, чудовище рвануло с места. И со всего размаха врезалось лбом в полотно межкомнатной двери.
Ленка могла поклясться, что в этот миг услышала треск. Только она не знала, что трещит, дверь или папочкина голова, или то и другое одновременно.
4
Семен застрял окончательно. Проклятый библиотечный демон убивал его раз за разом. Парень менял тактику, использовал разное оружие, упрямо начиная с последнего сохранения, но результат был один и тот же. Игра его так увлекла, что он не заметил, как к нему подошла его жена Наташа, постояла некоторое время за спиной, затем врезала тряпкой по голове. От неожиданности Семен едва не описался.
- Ты когда мне пообещал ножки порубить?!
Возмущалась Наташа.
- Ты понимаешь, мне еще их варить пять часов надо. Скоро одиннадцать. Когда ты мне спать прикажешь?!
- А может, обойдемся без холодца?
Спросил Семен, делая ангельские глазки. Иногда это помогало, но не сейчас. Наташа отбросила тряпку и принялась искать что-то поувесистее. Семен быстро вскочил, всем своим видом выражая покорность и желание угодить. С Наташей они были женаты три года и жили практически душа в душу. До того момента пока не требовалось сделать что-либо по дому. Чего греха таить у Семена было жуткое хроническое заболевание - "рукожопость". За что бы он не брался ничего у него не получалось или почти ничего. В такие моменты Наташа говорила: "Еще не родив, я прямо в загсе заимела одного ребенка". Иногда, крайне редко и без особой охоты, Семен пытался опровергнуть этот тезис. И как раз сейчас представилась такая возможность.
Как-никак завтра именно ему исполняется 25 лет и большинство гостей будут его родственники и друзья, а единственное, что он уже сумел сделать, это закупил алкоголь и овощи. Правда, сам он считал, что это как минимум пол дела.
Уточнив, как ему надлежит расчленить свиные ножки Семен взял топорик и решительно вышел на балкон.
Свиное свинство не знало границ и проявлялось во всем, даже в с виду маленьких свиных ножках. Потому как рубиться они никак не хотели. Семен использовал всевозможные способы: рубил со всего маху, держал топор и лупил по нему молотком. Если одну ножку он изувечил до неузнаваемости и можно сказать разрубил ее на четыре части, вторая проявила просто чудеса упрямства. Словно это не конечность обычной домашней свиньи годовалого возраста, а окаменелое копыто огромного динозавра.
Несмотря на ночную прохладу, Семен был мокрый от пота. Он напрочь забыл про игру и вообще, про компьютер. Он должен, нет, обязан вернуться с победой. Зайти на кухню походкой мужика - кормильца, высыпать в миску кости, не сказав ни слова и уйти с гордо поднятой головой. И вот тогда-то, пока Наташа будет готовить, он сможет изничтожить этого проклятого Библиотекаря.
Левой рукой Семен придерживал ножку, сцепив зубы в злобном оскале, он по-буденовски замахнулся и что было сил рубанул.
5
- Ты там аккуратней, сказал Григорий.
- С какой стати?
Спросил Владимир слегка агрессивным тоном. Сейчас он был в том состоянии, когда любая опека вызывала в нем раздражение.
- Ну ты что, не видишь? Это явно какой-то распределительный щит. Мне даже страшно представить какое там может быть напряжение.
- Не говори глупости. Это бутафория. Смотри, тут даже замка нет. Все на проволоке держится. Могу поспорить, здесь дворник хранит свой инвентарь.
Григорий подошел ближе. Действительно замка не было. Не было даже болта с подпиленной резьбой, чтобы нельзя было открутить руками. Владимир распахнул металлическую дверь. За ней обнаружился большущий рубильник.
- Ну что я тебе говорил, Григорий даже раздулся от гордости.
- И ты думаешь, что все это под током?
Не унимался Владимир. Он слегка дернул рубильник, тот с легкостью поддался, и все окрестности погрузились во мрак.
Оба друга, словно пингвины от касатки, отпрыгнули от металлической будки. Надо было бы вернуть рубильник в исходное положение, но в кромешной тьме с легкостью можно было напороться на оголенные провода. Поспешно распрощавшись, они отправились по домам.
6
Семен рубанул с кавалерийской яростью.
В этот миг свет погас.
Страшная боль пронзила большой палец левой руки. "Отрубил, мелькнула мысль, хорошенький холодец получится". И в это миг Семен, как ему показалось, слегка описался на самом деле. Во всяком случае, трусы слегка намочил наверняка. Он отбросил топорик и схватил правой рукой покалеченную. Ниже кисти он ничего не чувствовал.
Дикий вопль Семена разорвал ночную тишину, пытающегося уснуть города.
Казалось, эхо от вопля Семена еще разлеталось по двору, а Наташа уже была на балконе, причем с фонарем.
- Что случилось?
Спросила девушка дрожащим голосом, Семен ответил со стоном:
- Я себе палец отрубил.
- Который из них?
Уже спокойно спросила Наташа.
- Вот этот.
Сказал Семен. В луче фонаря красовался совершенно целый, только слегка посиневший палец.
- Ну отрубил, так отрубил, пойдем горе луковое, лед приложим.
- А знаешь, как болит! Может я его сломал?
Не унимался Семен. Наташа прищурила глаза, потом сказала решительно:
- Давай собирайся. Пойдем в травм пункт. Тут совсем рядом. Десять минут ходу.
Семен не стал спорить. Он уже представил себе, как будет сидеть за праздничным столом, выставив на всеобщее обозрение загипсованный палец. Почти боевое ранение. А еще, вполне возможно, больничный дадут. Правда, с такой травмой, играть будет неудобно. Ничего, есть множество игр, где можно обойтись одной "мишкой".
7
Из темноты послышался совершенно трезвый и главное совершенно нормальный папочкин голос:
- Я кажется, ослеп. Ну, и поделом мне.
- Свет отключили.
Сказала Ленка совершенно спокойно и принялась натягивать на себя джинсы.
- Понятно.
Сказал папочка совершенно без эмоций. Затем добавил и на этот раз голос его дрогнул:
- Леночка, ты прости меня за все.
- Ладно, проехали.
- Принеси, пожалуйста, из кухни фонарик. Я что-то не могу подняться.
Кроме здоровенной шишки и синяка у папочки на лбу не было даже ссадины. "Крепкий лоб, как у барана", подумала Ленка, но вслух ничего не говорить не стала. Она помогла отцу подняться, отвела его на кухню, достала из морозилки последний кусок мяса и приложила к ушибленному месту.
Оба молчали. Оба прекрасно помнили только что произошедшие события, но оба страстно желали все забыть. Ленка сказала:
- Как только отключили свет. Где-то по соседству, страшно заорал мужчина, прямо как резанный.
Папочка вдруг вскочил на ноги и принялся суетиться. Он быстро оделся, достал из кухонного шкафчика небольшой топорик для мяса. Раньше на работе папа изготовлял различные "халтурки", кухонные ножи и топорики в том числе. Делались они из приличного металла, потому были прочны и долго держали заточку. Но вот только в эстетическом плане были они неказистыми. А в наше время внешний вид это все. Потому папочкин бизнес приказал долго жить.
Затем папочка подошел к вытяжке, аккуратно снял сетку и вытащил за веревочку небольшой сверток.
- Леночка, тут восемьсот сорок долларов, все, что я сумел скопить. Они твои.
- Ты куда собрался?
Спросила девочка прямо-таки материнским голосом. Папа секунды три помялся, затем ответил:
- Мне тут надо пакость свою исправить.
Девочка стала в двери и сказала решительно:
- Я тебя никуда не пущу.
8
Несмотря на свой преклонный возраст, утюг продолжал добросовестно работать, причем со всей пролетарской сознательностью. Паника завладела Иваном. Казалось еще миг и сердце его лопнет от безысходности и ужаса. И в этот миг погас свет. Затем послышался дикий вопль где-то в соседнем дворе. Казалось, все трое налетчиков воскликнули разом:
- Что это?!
Этот дикий вопль вывел Ивана из ступора. "Пришла пора вернуть себе фамилию", подумал он, освобождая руки и ноги.
После того как один из подручных "отморозка" ударил Ивана в живот, бывший боксер не просто устроил спектакль. Несколькими резкими движениями он растянул веревки и ослабил узлы. Теперь дело за малым.
Оказавшись на ногах, Иван услышал чье-то тяжелое дыхание совсем рядом. Сжав кулаки до хруста в пальцах, он ударил. Удар получился славный. Результатом был звук падающего тела. Затем послышался суетливый топот и ругань. Но Иван был спокоен и сосредоточен, словно на ринге во время тренировки. Он прекрасно знал свою квартиру. Помнил, как в ней исчезали ценные вещи, а затем и мебель. Он точно знал сколько надо сделать мелких шаркающих шагов, чтобы дойти до крана или до туалета и при этом не открывать глаза. Иногда это было чревато головокружением, а иногда было просто противно видеть все, что твориться вокруг.
Боксеру было прекрасно знакомо место, где ему предстояло сражаться, а вот налетчики были тут впервые. Иван стал в стойку. "Порхай как бабочка", сказал он сам себе. И нанес "двойку". Оба удара достигли цели. Разворот и "тройка". Это был "отморозок". Иван узнал его по характерной вони и потому нанес контрольный удар по уже падающему телу. Теперь у главаря налетчиков был реальный шанс никогда больше не подняться на ноги.
9
- Стой за моей спиной и свети впереди меня.
Говорил папочка, поднимаясь на второй этаж.
Он толкнул нужную дверь, она оказалась запертой. Папочка принялся молотить по двери кулаками.
- Ваня ты жив?! Открой ради бога!
Из-за двери послышалось недовольное ворчание:
- Да жив я, жив.
Затем поскрипывая, щелкнул старый замок, и Ленка увидела крепкого мужчину одетого как бродяга. Мужчина держал на перевернутом стакане огарок свечи. Он подозрительно посмотрел на топорик в руке папочки, отошел на полшага и спросил с еле заметной угрозой в голосе:
- А это тебе зачем?
Папочка засунул топорик за пояс, принялся заламывать руки и извиняться:
- Ванюша прости меня. Я совсем обезумел от водки. Я на тебя бандитов навел. Услышал, как ты золотом хвалишься и все одному упырю рассказал.
Иван тяжело вздохнул и спросил:
- А сейчас, чего приперся?!
- Ленка, вот крик услышала, мне сказала, я думал у тебя беда. Совесть замучила, вот и поспешил на выручку.
- А Ленка это кто?
- Дочка моя.
- Зачем же ты дочку сюда притащил?
- Так она не выпускала меня одного.
Взгляд Ивана прояснился, он усмехнулся по-доброму и сказал:
- Боевая у тебя дочка.
- Это точно.
- Да и ты значит не всю совесть пропил.
- Может и так. Только, что с бандитами делать будем?
- С этими что-ли?
Спросил Иван и кивком указал на дверь.
Папочка достал топорик, забрал у Ленки фонарик и скал строго:
- Стой здесь.
А сам решительно шагнул вперед.
В комнате у стены сидели двое. Один совсем еще мальчишка, у него была сильно рассечена бровь, прямо до кости и распухла нижняя челюсть, возможен перелом. Второй был немного старше. Он держал перед ужасно распухшим носом окровавленную тряпку и стонал. Он напоминал уродливого осьминога. Мальчишка жалобно пропищал. Из-за боли рот он раскрыть не мог и потому страшно шепелявил:
- Дяденьки не убивайте нас.
Еще был третий. Он лежал поперек комнаты в луже собственной крови и не подавал признаков жизни.
- Жив?
Спросил папочка, указывая на упыря.
- Пока жив.
Ответил Иван. Папочка кивнул, вновь спрятал топорик за пояс, и как ни в чем не бывало, принялся командовать:
- Значит так пацаны. Жить хотите?
Оба утвердительно кивнули.
- Тогда берите своего атамана под руки и бегом отсюда. Сами запомните и ему расскажите, обходите наши дворы третьей дорогой. Вы все поняли?!
Вскоре от троих налетчиков остался только неприятный запах и следы крови:
- Так, а что со светом?
Спросил Иван.
- Это мы мигом, тут рядом есть электрический щиток, наверное, в нем все дело.
- Я пойду с вами. А то мало ли что.
Всю дорогу папочка и дядя Ваня выясняли отношения. Но это действо напоминало всеобщее покаяние и заверения в вечной дружбе. Если бы пришлось идти еще хотя бы минуту, то наверняка все закончилось бы крепкими мужскими объятиями, скупыми слезами и поцелуями. Прямо цирк, да и только.
Но вот луч фонарика выхватил из тьмы железный ящик, осмотрев который папочка присвистнул:
- Ты смотри, нараспашку, явно какой-то идиот влез туда.
Папочка решительно потянулся к рубильнику, когда услышал за спиной строгий женский голос:
- Молодые люди, вы, что там делаете?!
Ее принялся успокаивать слегка перепуганный мужчина:
- Наташа пойдет отсюда. Видишь, это ремонтники.
- Да, какие ремонтники! Ты что не видишь, бомжи проводку воруют. Из-за них у нас нет света! А ты девочка с ними?! Хочешь, пошли с нами. Мы сейчас полицию вызовем.
- Послушайте мадам, не надо полиции. Мы вовсе не бомжи. Мы жильцы соседних домов и у нас тоже нет света. Согласен, выглядим мы не очень, но...
И вдруг Иван осекся, вспоминая свою прекрасную и светлую молодость. Вспомнил открывшуюся тогда перед ним перспективу стать членом сборной Советского Союза. И возможность участвовать в составе этой сборной в чемпионате мира, а уже через два года, он действительно мог и был в этом уверен, осуществить мечту любого спортсмена. Стать олимпийским чемпионом. Но он каким-то образом умудрился истоптать, изорвать и изгадить эту мечту. "Надо срочно, что-то менять", подумал Иван.
Между тем решительная Наташа подошла ближе и спросила:
- А что тут собственно происходит?
- Просто какой-то идиот, взял и вырубил нам электричество. Да будет свет.
Сказал папочка и нажал на рубильник. В этот миг над их головами вспыхнула блеклая лампочка. Но Наташу это совсем не удовлетворило. Она сказала возмущенно:
- Это что ж это! Эта будочка всегда открыта? Вы представляете, что произойдет, если сюда влезет ребенок.
- Раньше тут висела проволочка.
- Проволочка?!
Возмутилась Наташа.
- Вы нормальные или как? Вот вам деньги, завтра купите замок и повесите. Я прослежу.
Папочка слегка отошел в сторону:
- Не нужны мне ваши деньги. Я сам куплю замок. И вообще, я не электрик...
Он хотел еще что-то сказать, но в этот самый момент нечто со свистом срезало верхушки нескольких деревьев и врезалось в густой кустарник немного сзади.
Все обернулись. Нечто было квадратным и застряло в кустах. Лучи двух фонариков скрестились на странном предмете. Первая мысль, причем у всех, была про инопланетян. Квадратное нечто действительно напоминало предмет из далекого космоса. Оно слегка поблескивало своей полированной неземной поверхностью.
Когда подошли ближе это оказался самый обыкновенный большой черный чемодан. От ударов его слегка деформировало, но в принципе он был вполне себе целый.
- Что будем делать?
Спросил Иван. Папочка безапелляционно заявил:
- Как что? Открывать будем. Это нам подарок с неба.
- А чье это?, спросила Наташа.
- Наше.
Твердо сказал папочка. В этот момент он был уверен, что это действительно подарок с неба, причем именно ему, за все страдания, что он перенес в прошлом.
Возражений больше не было, все сгрудились возле чемодана. Папочка в очередной раз извлек из-за пояса свой топорик.
Иван указал на забинтованную руку Семена и спросил:
- Что с пальцем?
- Топором.
С достоинством ответил Семен.
- Ого.
Уважительно сказал Иван. Как у Наташи не чесался язык, сказать какую-то колкость, она все-таки сдержалась. Кроме того совсем рядом происходили интереснейшие события. И девушка была их непосредственным участником. Люди, собравшиеся вокруг чемодана, смотрели на него словно пираты на сундук с купеческого парусника. Каждый надеялся обнаружить в нем, конечно не золотые дублоны, но нечто экстравагантное и никак не комплект мужских рубашек и смену нательного белья.
Папочка довольно-таки быстро справился с хитроумными замками. Чемодан бесшумно открылся, и лучи фонариков устремились вовнутрь.
От увиденного все ахнули. Чемодан, конечно, не был забит сокровищами Али-Бабы, но одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что всем им действительно повезло. Папочка по какой-то одному ему ведомой причине, вдруг по-хозяйски приступил к распределению упавшего с неба добра. Ранее он никогда не был на первых ролях. Видимо сильнейший удар по голове благотворно отразился на его характере.
Шикарные ковбойские сапоги он присвоил себе. Высокие "байкерские" ботинки отдал Ивану. Семену достались великолепные модельные туфли. Вся обувь была самого ходового 42 размера, и от нее даже запах исходил качественный. И одного этого запаха было достаточно, чтобы понять, что все это далеко не товары широкого потребления и производилось никак не в Китае, а именно на родине ковбоев и мотоциклистов в коже. И каждая такая пара обуви могла стоить не одну сотню долларов.
Наташа критически заглянула в чемодан и сказала с горечью:
- Ну конечно. Женской обуви там нет.
Иван с восторгом вертел в руках ботинки. Когда-то в свою спортивную бытность, он имел нечто подобное и сейчас он словно вернулся в то счастливое время. Мечтательным тоном он сказал:
- Вы мадам, еще минуту назад хотели вернуть чемодан неизвестно кому.
- Я просто хотела найти хозяина, огрызнулась Наташа.
- Там что ли?
Спросил папочка, указывая на небо. Ни он, ни Иван не забыли, что совсем недавно эта решительная красотка называла их бомжами.
Девушка посмотрела на мужа, ища поддержку, но Семен любовался своими новыми туфлями, позабыв обо всем на свете и даже про травмированный палец.
Наташ уже хотела схватить Семена за руку и уйти из этого неприятного места с неприятными людьми. И в этот миг папочка извлек из чемодана маленький пластиковый пакетик с бархатной коробочкой.
- Это вам, мадам.
В коробке оказались чудесные золотые сережки с маленькими камушками, почти такие же серьги получила и Ленка.
Пять больших прекраснейших кинжалов самой разнообразной формы, папочка забрал себе со словами:
- Вам оружие нельзя в руки давать. Один вообще без пальцев останется, а у другого кулаки как оружие, а мне они очень пригодятся.
В его голове родилась блестящая идея. Все его кустарное производство по сравнению с этой красотой было просто убогое, и теперь он сам понимал, что максимум, что он мог выручить за свои ножи это литр водки. Но теперь перед ним был достойный пример для подражания.
Папочка продолжил справедливое распределение. Новый телефон с эмблемой надкушенного яблока получила Наташа. Нот-бук был вручен Семену, отчего он едва не подпрыгнул от счастья. Ленка получила отличный планшет, о котором даже и не мечтала. Коробку дорогих сигар и серебряную зажигалку он оставил себе. Джинсовую куртку на меху отдал Ивану. Остальные мелочи он делил так, что никто даже не усомнился в справедливости.
Но самый большой сюрприз ожидал всех на дне чемодана. Когда был разорван большой сверток из упаковочной бумаги, там оказались пачки стодолларовых банкнот.
Несмотря на прохладный ветер, всю компанию бросило в жар. Пятеро счастливчиков смотрели на кучу денег как завороженные и беззвучно открывали и закрывали рты. Первым в себя пришел папочка. Он быстро пересчитал деньги и спокойно констатировал:
- Триста тысяч.
На миг задумался и сказал:
- Делим так: сто тысяч вам молодожены, сто тысяч нам с Ленкой, а сто тысяч тебе Иван. Только учти, это будут наши общие инвестиции. За три месяца ты обязуешься открыть спортивные зал, и сам там будешь тренировать юных спортсменов. Давно пора убрать мальчишек с улиц, там их ничему хорошему не научать.