Словно листья на осеннем ветру пролетели годы. Что-то около двадцати. Не стало Собаки Маркуса. Его словно ластиком стерли с лица земли. Но из бездны небытия появился некто Папа Дюпре, или папаша Дюп, как иной раз называли его за глаза. Между этими людьми было не просто расстояние в двадцать лет, между ними была пропасть. Папаша Дюп забрался на такие высоты, с которых можно было с легкостью сметать президентов, устраивать революции и войны. У него была своя могучая кокаиновая империя с роскошным королевским дворцом в джунглях, его столицей. Проклятые звездно-полосатые "гринго" не раз посылали отряды наемников с заданием уничтожить "человека из ниоткуда", но все напрасно, (о хитрости папы Дюпре ходили легенды в госдепартаменте). Да, именно "человеком из ниоткуда" называли кокаинового короля американские спецслужбы. Даже боссы ЦРУ с его мощной сетью секретных агентов не могли выяснить, из какой норы выполз этот Папа Дюпре. Пожалуй, во всем свете не наберется и пяти человек, что смогли бы провести параллели между уличным бандитом Собакой Маркусом и Папашей Дюпре.
Сам же Папаша Дюп находился в прекрасном расположении духа. Близилось его пятидесятилетие. У него появилась новая жена, прекрасная огненно рыжая англичанка мисс чего-то за 199какой-то год. Как он сам любил говаривать:
- С новой женитьбой я становлюсь моложе, а враги мои стареют.
И вспоминал он времена своей апатии, как мимолетный каприз. Тогда умерла от укуса паука его вторая жена, тоже англичанка. Ее так манили джунгли. Что она готова была проводить там целые сутки. Папаша Дюп сильно ревновал ее к проклятому лесу. И лес все же отнял у него жену. Одно утешение, Луиза подарила ему прелестную смуглую дочурку. Папаша Дюп больше года не мог прийти в себя после смерти любимой жены. Все время он проводил с двухлетней дочкой, перепоручив дела своим помощникам. Но прошло время, и в один прекрасный момент господин Дюпре проверил всю бухгалтерию. Несмотря на недостаток образования, он увидел какие гигантские дыры, там прогрызли крысы - помощники. И что интересно, его апатия вмиг улетучилась. В его королевстве началась кровавая охота на ведьм.
Папа Дюпре мог быть жестоким. Ох, как мог! Один из его заместителей поменял мягкую постель на муравейник, кишащий маленькими злобными созданиями. Другой разделся. Это, значит, снял всю одежду вместе с кожей. Бухгалтер, когда за ним пришли, проворно выбросился в окно. Что очень поразило папашу Дюпа. Бухгалтер был невысоким, полным человеком, с постоянной идиотской улыбкой на глупом лице. С виду полная размазня. И вот тебе на, поступок. Старик Дюпре был так поражен, что хотел оставить в покое семью бухгалтера. Но те видимо в силу природной жадности и тупости отказались отдавать украденные деньги. И кокаиновый король с чистой совестью уложил их всех под фундамент нового кафетерия в столице. Причем построенного им самим невдалеке от полицейского участка.
Очистив свой департамент от скверны, Папа Дюпре обнаружил, что его со всех сторон теснят конкуренты. А этим парням палец в рот не клади, по локоть руку откусят.
И в джунглях, и в городах развернулись настоящие боевые действия, что не прекращались и по сегодняшний день. Даже после свадьбы во время медового месяца Дюпре продолжал руководить войной, которая понемногу затихала, но все еще продолжалась.
- Господин Дюпре, господин Дюпре, Николо Залудди просит его принять.
Папаша Дюп непонимающе уставился на слугу, стараясь понять, что могло заставить эту черную обезьяну отвлечь его от чтения. В последнее время он увлекся книгами и располагался для чтения в глубине сада, возле маленького фонтанчика. И нарушать его покой могли лишь жена и дочка или какие-то сверхсрочные дела. Наконец до него дошел смысл слов, сказанных слугою. Николо Залудди хочет его видеть. Этот "макаронник" зря тревожить, не станет. В свое время он сделал большую "шкоду" семье Берручи, за что и был приговорен. Но Папаша Дюп не зная почему, решил спрятать итальянца у себя. И теперь тот платил ему собачьей преданностью.
- Зови.
Коротко отрезал Папа Дюпре. И при этом с такой силой захлопнул книгу, что несчастный негр позеленел от страха. Тогда король джунглей подумал, что надо этому слуге организовать несчастный случай. Уж больно он не любил в своем окружении, как жутких трусов, так и отчаянных смельчаков. Всего должно быть в меру.
Николо ворвался в сад. Другого слова к его способу передвигаться подобрать нельзя было. Он всегда не входил, не вбегал, и даже не влетал, а именно врывался, словно тайфун, оставляя за собой только лишь разрушения. Вот и сейчас он что-то задел локтем, что-то опрокинул, но, не останавливаясь и на долю секунды, предстал перед патроном во всей своей красе.
На нем была цветастая рубаха, застегнутая максимум на две пуговицы, такие свободные штаны, что они начинали двигаться за хозяином только после второго шага, и кожаные штиблеты на босую ногу. Глаза итальянца сверкали, могучая волосатая грудь каждую секунду раздувалась подобно кузнечным мехам. Он излучал энергию и жизнелюбие. Именно за это и обожал Папаша Дюп своего нового помощника, прощая ему мелкие шалости. В Николо он видел себя в молодости. Или вернее того, кем он хотел стать. Но не испытывал, при этом, и капли ревности к молодому, могучему и жутко энергичному итальянцу. Он был для кокаинового короля кем-то вроде младшего брата. О котором хочется заботиться и оберегать. И если чего не имел сам, хочешь, что бы это было у него. Николо заговорил также быстро, как и оказался возле шефа:
- Эти двое парней меня просто поражают. Сами разобрались с кубинцами и причем как! Все Майями об этом говорит. "Кубаши" даже пикнуть не успели, и никто не ушел. Все их сраное кафе залито кровью. Трупы кругом валяются, и самое главное никто ничего не слышал. Утром какой-то чудик хотел кофейку выпить, его потом с трудом откачали, слабое сердце оказалось.
Николо на миг остановился, чтобы набрать побольше воздуха в свои могучие легкие. И в этот миг заговорил сам хозяин:
- Ты имеешь в виду этого .... Как его там? Колбасник со своим другом индейцем?
Спросил Папа Дюпре без особого азарта. Но сам он был действительно удивлен и заинтересован. Давно кубинцы были словно заноза в заднице. На переговоры не шли, мало того, отвечали на деловые предложения дерзостью. С ними надо было разобраться. Но никто и предположить не мог, что с этим могут справиться всего два человека.
- Да, да. Они. Как работают, босс?! Вам нравиться?
- Неплохо. Я бы сказал стильно. Мы их, по-моему, уже дважды нанимали?
- Да, первый раз...
- Я помню, перебил своего помощника Дюпре.
- Ты лучше скажи, что это за прозвище - Колбасник?
- Точно не знаю. Но говорят, что он очень колбасу любит. Даже в тюрьме о колбасе мечтал. Там, по-моему, его Колбасником прозвали.
- Сам-то он откуда?
- Из простых уличных мальчишек. Но соображает неплохо и потому, как говорится, дожил до зрелых лет. Нож в его руке сам убивает. Я в деле его не видел, но вот Черный Гудвин рассказывал, что этот парень с тремя на улице справился.
- А что индеец?
- А что индеец, по-моему, Колбасник как-то спас ему жизнь, и теперь тот за ним хвостом ходит. Умереть за Колбасника готов.
- Я вот что подумал, - сказал задумчиво босс, - не взять ли нам их на постоянную работу. Не хочется, чтобы таких молодцов нанял кто-то против нас.
- Вот и я об этом, - подхватил итальянец, - парни, мне кажется, что надо и нам пригодятся.
- Ну и ладненько. У тебя еще что-то?
Спросил Папаша Дюп, ему хотелось вернуться к прерванному чтению.
- Нет, у меня все.
- Ты тогда вот что. На будущей неделе у меня будет маленький банкет, для своих. Пригласи-ка этих двоих от моего имени.
- Понял.
- И еще. Они-то хоть в приличном обществе себя вести умеют?
Итальянец на миг задумался и затем добавил:
- Вы знаете, шеф, за манерами их я не следил, но в смокингах они выглядят как джентльмены, даже индеец.
- Все понятно, можешь идти.
Папа Дюпре вновь погрузился в чтение. В данный момент судьба главного героя его беспокоила больше всего на свете. А Николо умчался прочь, вновь по дороге что-то опрокидывая.
Девять дней спустя кокаиновый король устраивал смотр руководящего состава своей организации. На подобные мероприятия приглашались особо отличившиеся бойцы. Солнце только что зашло за кроны могучих деревьев. Жара спала, и можно было, как следует повеселиться. Король стоял посреди холла в шикарном костюме, но вместо туфель на ногах у него были простые домашние шлепанцы. Папаша Дюп любил допускать мелкие небрежности в своем туалете. Но не приведи Господи, кто-то из гостей позволит себе подобную халатность.
Босс приветствовал всех коротким рукопожатием и дежурной фразой. Когда оркестр заиграл его любимую мелодию, Дюпре увидел в конце аллеи двоих высоких поджарых парней, лет примерно около тридцати. Эти двое молодых мужчин были сильно похожи, даже, несмотря на то, что один был светловолосый и имел перебитый мясистый нос, а другой был смуглый индеец с тонкими чертами лица. У этих двоих могла быть общая мать, а может быть отец. Как говорится - парни одной крови.
"Сейчас рассмотрим их поближе", подумал Папаша Дюп. Нужно отметить, что последнее время зрение его слегка ослабло. Но в этом он боялся признаться даже себе. Молодость уходила, просачивалась словно вода сквозь пальцы и никакие деньги ее не задержат. Перед витой калиткой вновь прибывших задержали охранники, ведь эту парочку они видели впервые, но после того, как им были предъявлены "пригласительные", "вышибалы" расступились.
Дюпре был слегка разочарован, увидев вблизи Колбасника и индейца. Не такими он представлял себе "мокрушников" сумевших прославиться за столь короткий срок. Эти двое были самыми непримечательными. Встретишь на улице, даже взгляд не задержишь. Но кокаиновый король прекрасно знал, как часто внешность бывает обманчивой. Перекинувшись, с ребятами, парой фраз, Папа Дюпре, про себя отметил, что они ему сразу понравились. А подобное бывает крайне редко. Но чувствам своим он привык доверять. В шуточной форме он предложил обоим бойцам постоянную работу. Те переглянулись. И очень серьезно ответили утвердительно. Значит, парни между собой обсуждали подобный вариант. По всей видимости, они не глупы. Что тоже понравилось хозяину. Затем похлопав, новых членов своей команды по плечу, он сказал "Мой дом - ваш дом. Отдохните, как следует. И прошу заходить запросто, просто так поболтать о том, о сем". Парни сдержанно улыбнулись, галантно откланялись и пошли к парочке девиц в дорогих вечерних нарядах. "Я бы тоже выбрал именно этих девочек. Хорошие парни", подумал Дюпре, опрокидывая в рот бокал с коктейлем.
Вечер прошел великолепно. Хорошие новости выстроились в очередь к хозяину дома. Все, буквально все шло как по маслу. Состояние росло, как на дрожжах. После кровавых событий в Майами, некоторые мелкие семьи выразили желание влиться в империю на правах вассалов. С большинством конкурентов было покончено. На радостях, папаша Дюп позволил себе выпить немного лишнего и потому к часу ночи сладко посапывал в своей огромной постели.
А за вечеринкой, в оптический прицел наблюдал снайпер, Джек Хигенс. Чемпион Северной Америки по стрельбе. В спецслужбы его завербовали больше трех лет назад. И он уже участвовал в двух операциях по ликвидации, причем в обоих случаях работал первым номером. Но впервые он выступал сольно. Джек был молод и честолюбив. Он очень волновался. И время от времени вытирал вспотевшие руки о форменные брюки. Джек жутко боялся провалиться. Не столько из-за страха смерти, сколько из-за жгучего желания проявить себя. Успешное выполнение этого задания открывало перед ним огромные перспективы. Так утверждало начальство. И он по наивности им верил.
Джек в очередной раз протер вспотевшие руки и прильнул к прицелу. За весь вечер он только несколько раз брал клиента на мушку. Расстояние было огромным. Но подобраться ближе снайпер не рискнул. Его хорошо проинструктировали о звериной осторожности кокаинового короля и его маниакальной жестокости. И потому рисковать не стоило. Папаша Дюпре уже как следует "накачался" и потому его все сложнее было поймать в прицел. Хозяина банкета резко кидало из стороны в сторону. Снайпер проклинал себя за то, что не расправился с ним в самом начале, когда тот еще твердо стоял на ногах. Но этот мафиози имел гадкую привычку, резко передвигаться. Время от времени исчезая в толпе гостей. Словно ощущая на своем затылке снайперскую разметку. А теперь эта пьяная сволочь и вовсе исчезла. Неожиданно в окне второго этажа мелькнула тень. Палец снайпера слегка придавил спусковой крючок, еще миг и прогремит выстрел. Но Джек сдержался, решив лучше дождаться утра и стрелять наверняка.
Вечеринка подходила к концу. И у Джека осталось одно развлечение, наблюдать, как парочки тискаются по углам. Но, что это? Чья-то рука опустилась на обнаженное колено жены самого хозяина. Ого! Эта же рука, поглаживая коленку, поползла вверх! Тонкое платье, словно театральный занавес, пошло мелкими складочками. Вот это ножки! Боже, да на ней совсем нет белья. Ни трусиков, ни бюстгальтера. А рука продолжала свое увлекательное путешествие по телу красотки. Неожиданно ее накрыла маленькая ручка с ярко-красным маникюром. Видимо красавице надоело. Или наоборот она требует более решительных действий. Да, безрассудная парочка. Надо бы рассмотреть лицо смельчака. Таких отчаянных парней надо знать и эти знания в дальнейшем могут пригодиться. Джек не без сожаления перевел взгляд с прекрасной полуобнаженной фигуры, на ....
И тут он увидел такое, от чего его разум помутился. Но ночь кошмаров только началась. Боже, как он хотел оторвать свой взор от оптики, но не мог. Словно какая-то сила заставляла его смотреть весь тот кошмар свидетелем, которого он стал. После увиденного он просидел в засаде остаток ночи и почти весь день. На какое-то время ужас сковал его тело, и он не мог пошевелиться. Затем его начало лихорадить. Затем он бежал. Бежал долго, не разбирая дороги. От него исходил жуткий запах пота и мочи, вездесущии москиты облетали его стороной. Противомоскитную мазь он давно потерял, и винтовку тоже, и все запасы воды, и карту. Его форменная одежда без опознавательных знаков превратилась в лохмотья. Продираясь через болото, он лишился ботинок. И только чудо спасло его от неминуемой гибели. Не задумываясь, он поедал разнообразные фрукты и все живое, попадающее на его пути, и при этом избежал отравления. Не один хищник не соблазнился его безумным видом. Примерно через неделю, опять-таки благодаря чуду, его нашли люди. После первых минут общения ни у кого не оставалось сомнения, где место этому странному человеку. И вскоре Джек оказался в сумасшедшем доме, не помня прошлого и не ведая о своем будущем.
Проснулся Папаша Дюпре от неприятного ощущения. Что-то липкое и холодное покрывало его тело. Он открыл глаза. Рядом лежала его молодая жена. У нее была такая шикарная и соблазнительная фигура, что даже в полной темноте ее трудно было с кем-то спутать. Хотелось погладить эти обольстительные очертания. Рука прямо-таки сама тянулась. Но тут в его голове промелькнула мысль: "Кто-то из нас явно обделался". Все эротические желания вмиг прошли. Привычным движением он резко включил ночник и остолбенел от ужаса.
Прямо перед ним лежало нечто. Когда-то это нечто было его любимой женщиной и довольно-таки часто они вместе делили постель. Папа Дюпре повидал на своем веку множество смертей и некоторые из них были воистину ужасные. Но сейчас даже он содрогнулся. На него смотрели выпученные и ничего не видящие глаза, их заволокло мутно-белой пленкой, несмотря на это в этих явно читался ужас и непередаваемая мука. Некогда прекрасный рот был широко, и неестественно разинут в предсмертном крике. Явно вывернутая челюсть была сильно смещена влево, отчего рыжая англичанка походила на киношного зомби. Сразу под подбородком начиналась огромная рваная рана, из которой во все стороны торчали кровавые ошметки. Из раны под прямым углом выступала разорванная гортань по которой словно по трубопроводу все еще стекала кровь. Папа Дюпре прекрасно знал, что во взрослом человеке более трех литров крови, но он и не предполагал, что это так много. Он попытался закричать, но из горла его вырвался только сдавленный хрип.
- Не стоит подымать шум. Поверь мне на слово, никто тебе не поможет, услышал он.
И тут же увидел говорившего. Поперек его огромной постели в самых ногах лежал индеец, товарищ Колбасника. Да, сомневаться не приходилось, это был именно он. Но что-то в его облике явно изменилось, делая его жутким и зловещим и одновременно каким-то нереальным. Дюпре протер глаза. Но на его кровати продолжал лежать жутко ухмыляющийся индеец пастью, усеянной острыми, как у зверя, зубами. Рядом лежало то, что осталось от его жены. Кроме вырванного горла, вывернутой челюсти и выпученных глаз к своему ужасу он рассмотрел, что обе ноги англичанки, ниже колен отсутствуют. И они не были отрезаны или отрублены, ноги были оторваны с нечеловеческой силой и жестокостью.
- Ляг.
Повелительным тоном сказало чудовище.
- Не мешай мне.
Дюпре покорно лег на подушку и плотно закрыл глаза. Но перед тем, он увидел, как индеец запрокинул голову и подставил свой звериный рот под струю крови. Под потолком, за ноги, был подвешен один из здоровяков - охранников. Рукава его пиджака были завязаны узлом, а от рук не осталось ни следа. Его рот был заклеен пластырем, а на шее был разрез, из которого обильно текла кровь, которая и не думала сворачиваться. Охранник был явно жив и испытывал ужасные муки. Дюпре поразили его обезумевшие, вылезающие из орбит глаза, казалось, они вот-вот лопнут. Дюпре начала колотить лихорадка, и он спросил шепотом, медленно, медленно открывая глаза:
- Кто, кто ты? Что тебе надо?
Индеец сглотнул, несколько капель крови попали ему на лоб. Он раздраженно отряхнулся, при этом фыркнул как зверь.
- Мое имя тебе ничего не скажет. Да ты его вряд ли сумеешь произнести без тренировки. А что я есть, и что мне надо? Я думаю, ты уже догадался? Ты ведь не дурак?
- Но почему мой дом?
- Ты меня сам пригласил, разве не помнишь?
- Но ведь я не знал.
Заскулили превратившийся в старика император джунглей. Сейчас он хотел одного - выжить. Выжить любой ценой. И чтобы весь этот кошмар закончился.
- Прекрати.
Резко рыкнуло чудовище и вновь приступило к трапезе. По всему было видно, что такой способ доставляет ему наибольшее удовольствие. Но Дюпре был не в состоянии прекратить нытье.
- Ты меня тоже убьешь?
Индеец вновь отряхнулся. Не надо было присматриваться, чтобы понять, что он взбешен. Глаза его сделались жуткими и совсем без белков, уши вытянулись, руки, или вернее лапы, стали покрываться шерстью. А и без того длинные когти, стали напоминать небольшие загнутые кинжалы. Некогда могучий "король" влип в подушку, боясь глубоко вздохнуть.
- Нет, - резко сказало чудовище, - ты будешь жить. Тот, кто меня разбудил, и напоил своей кровью, попросил оставить тебе жизнь. Но убить всех, кто окружает тебя: и твою жену, и дочку, и всех слуг, и помощников, и вообще все, всех, всех. Чтобы ты остался один в залитом кровью дворце.
- Почему?
Прошептал Дюпре. Чудовище равнодушно ответило:
- Я не знаю. Ночь близится к концу, мне пора в свое логово. Между прочим, этот кусок мяса я подвесил, чтобы и ты и все остальные знали, что ожидает тех, кто попытается скрыться от меня. Остальных я буду убивать быстро и милосердно, по два-три человека за ночь.
Чудовище поднялось, сделало несколько торопливых шагов, затем высоко подпрыгнуло и превратилось в гигантскую летучую мышь. Сделав круг под потолком, оно село возле распахнутого окна и сказало высоким писклявым голосом:
- Тот, кто разбудил меня, просил тебе передать слово в слово: "Вспомни семью Хименио Вачес, Собака Маркус".
Колбасник, некогда носящий имя Мигель, продирался сквозь джунгли к Храму Проклятых. Он отомстил. Страшно отмстил. Но месть не принесла облегчения его истерзанной душе. Если у него вообще осталась душа. Он разбудил чудовище, напоив собственной кровью. Теперь прольется много крови, и грешной, и праведной. Теперь чудовище не остановить. Во всяком случае, Мигель не знал, как это можно сделать. Все эти серебряные пули, осиновые колья и прочее, все это для глупых гринго. Победить чудовище можно лишь при помощи веры. Истинной веры в душе. Но в душе у Мигеля была лишь пустота и мрак. Если от его души вообще осталось хоть что-то. А ведь старая индианка предупреждала его. "Смотри, не потеряй ....". Теперь он точно знает, те непонятные слова означают "Душа".
Мигель споткнулся о большой узловатый корень, и растянулся во весь рост на сырой земле, больно ударившись при этом головой. Мимо сердито посапывая, помчался мелкий зверек. Так бы и лежал тут посреди буйства зелени, до конца дней. Но нет. Не гоже ему быть среди живых. Он поднялся и поплелся к Храму Проклятых. Теперь там ему было самое место. Теперь там был его дом. "Интересно, а в аду играют в футбол", подумал он, вспоминая свое такое далекое и некогда счастливое детство.