Естественно судьба просто не могла не свести Персея с одним из самых страшных чудовищ того времени с Медузой горгоной, чей взгляд превращал человека в камень. Но Персей обманом и при помощи вещичек отнятых у слепых старушек сумел заманить чудовище в ловушку и обезглавить. Во все стороны брызнула черная ядовитая кровь. Несколько капель упали юноше на тунику. Персей ощутил легкое жжение в паху, но не предал тому факту большого значения.
Позже Персей совершил еще один настоящий подвиг. При помощи головы Медузы он спас темнокожую Андромеду, превратив в камень морское чудовище, в жертву которому предназначалась прекрасная африканка, искупающая грехи своей мамочки. В благодарность Кефей и Кассиопея, родители Андромеды отдали Персею дочку в жены и естественно полцарства в придачу. Хорошо гульнув напоследок, приблизился Персей к брачному ложу. И, о ужас! Сбылись проклятия, что сыпались ему на голову, когда псевдогерой покидал Сериф. После первой брачной ночи его жена осталась девственницей, и после второй тоже, и даже через месяц, и даже через год. Все заморские лекарства оказались бессильными против крови Медузы горгоны. Несчастная Андромеда часто приходила на берег моря. Во время отлива она видела окаменевшее чудовище и его огромный торчащий фаллос заставлял деву во все горло посылать проклятия на голову своего беспутного мужа.
А Персей не нашел ничего лучшего как время от времени устраивать военные конфликты на сопредельных территориях. Голова Медузы делала его непобедимым. Каждую маломальскую победу отмечал он щедрым винным возлиянием. Кроме того, он решил проявить себя как спортсмен. На спортивных играх в честь Зевса пущенный дрожащей рукой диск угодил в толпу зрителей, где сидел его несчастный дедушка. Так и случилось, что старик погиб от руки внучечка. В довершение всего Персей окончательно спился и в приступе белой горячки сам посмотрел в глаза Медузы и окаменел. В наказание боги отправили его на небо. Там Персей постоянно видит Андромеду с восторгом смотрящую на половой орган морского чудовища и кричащую в его сторону непристойности. Стоит ему отвернуться перед его взором встает голова ужасной горгоны Медузы.
(Дневник заблудившегося пилигрима)
Чудесно проведенная ночь отзывалась болью в душе. Словно туда кто-то прилюдно наплевал. "Это ты сама", думала Нина, возвращаясь на квартиру Вали. "Сама взяла и нагадила себе в душу и ко всему прочему предала Андрея. Прав, ох как прав Тошик говоря, что шлюха это навсегда". "Это даже не профессия, это образ жизни, когда торговля собой входит в привычку".
Нина шла, проклиная себя на чем свет стоит, и не за то что она провела бурную ночь с мужчиной, получив за это деньги. Вовсе нет, она проклинала себя за то, что ей это понравилось. И за редкими исключениями ей почти всегда нравилось это делать, и если бы не Андрей она продолжала бы заниматься этим с превеликим удовольствием, накапливая деньги и воспоминания. А ведь Андрей рассмотрел в ней не просто аппетитный кусок мяса как почти все (да какой там почти, определенно ВСЕ) встречаемые ее мужики или вернее будет сказать самцы. Он увидел в ней человека, с которым просто хорошо рядом. Человека, который необходим как вода, как воздух. Это можно было прочесть в ясных глазах Андрея.
"А я, грязная тварь", Нина резко остановилась и закрыла лицо руками. Хорошо, что было самое ранее утро и одинокие прохожие только, только начинали появляться на улице. И если бы сейчас был полдень, в резко остановившуюся Нину непременно кто-то врезался. "Во, что я превратилась?", спросила девушка сама себя, и тут же пришел ответ. "В самый обыкновенный унитаз, куда жеребцы справляют естественную нужду. И что тут удивительного, если Андрей откажется целовать этот унитаз. Да куда там целовать, ему, наверное, стоять рядом будет противно". Нина горько улыбнулась. Но это было больше похоже не на улыбку, а на оскал загнанной в угол крысы. Она даже представила себе лицо Андрея, когда он узнает про нее все. Ей стало очень горько, захотелось плакать, даже губы задрожали. Она вновь остановилась и резко затрусила головой, стараясь отогнать накатившие слезы. На миг это ей удалось, но когда медленно проезжающая машина вдруг просигналила, девушка чуть не разрыдалась. "Это мне. Теперь я до конца дней должна откликаться на сигнал автомобиля, словно собака на свисток", подумала она и прошла мимо не останавливаясь.
Через некоторое время девушка взяла себя в руки. "Все конец!", решительно заявила она сама себе. Воображение унесло ее в родительский дом, где она честным и упорным трудом заработает немалый капитал и станет преуспевающим фермером. Не у кого не может даже мысли возникнуть о том, что она и бывшая проститутка одно и то же лицо. Ведь со временем она будет уважаемым и главное очень известным человеком. Где-то на светском рауте для элиты города она встретит Андрея. Конечно, не смотря на прошедшие годы, они узнают друг друга. Их встреча на первый взгляд будет официальной и холодной, но глаза, глаза будут гореть огнем, освещая полумрак танцевального зала. Затем он пригласит ее на танец, потом к себе домой. Нет. Нет. Не так быстро. Вначале будут корзины цветов, дорогие подарки, ночи проведенные под ее окнами. И лишь потом будет все: море любви; океан страсти; буря, шторм, тайфун чувств. Да! Все будет непременно так. А сейчас все. Надо собирать вещички, забирать у Валюшки деньги и ехать домой. К маме, к папе, хватит приключений и огней большого города. А Андрею надо будет позвонить, потом. И попытаться все объяснить, если получиться. Конечно, все рассказывать не стоит, но кое-что просто необходимо, конечно не вдаваясь в подробности.
Так рассуждая про себя, Нина подошла к ставшему вдруг таким ненавистным дому. Вера и Наташа жили в другом районе хоть и работали на "пятачке". "Наверное, они уже спят. Хорошие девочки, может хоть у них будет все нормально. И они тоже "завяжут" с этим паскудным делом, найдут хороших парней, выйдут замуж....".
Нина постояла в нерешительности перед входом в подъезд. С трудом ей удалось заставить собственные ноги переступить порог, дальше путь лежал на третий этаж. Каждая ступенька была словно непреодолимая преграда. Примерно так альпинисты взбираются на Эверест. И именно так поднимаются по ступенькам школьники с портфелями полными двоек. Тяжелая ноша увеличивает гравитацию втрое. Каждую секунду Нина готова была развернуться, и помчатся в неизвестном направлении. Куда угодно, лишь бы не быть здесь. Собравшись, она все-таки преодолела эти бесконечные ступеньки. Вот и железная дверь окрашенная в грязно-серый цвет, в правом нижнем углу гвоздем выцарапано "твари". "Это про нас", с горестью подумала Нина. Она много раз видела эту надпись, но почему-то никогда не относила к себе это мерзкое слово. Ей казалось, что выцарапавший это ругательство имел в виду кого-то другого. А может это, сделал человек просто озлобленный на весь свет. Как бы не так! Сейчас она с полной ясностью осознала, что это словцо имеет самое непосредственное отношение именно к ней и ко всем кто проживает за этой дверью. "Тварь", произнесла она еле слышно, бесцветным тоном, и уже собиралась нажать на кнопку звонка.
Но дверь неожиданно сама распахнулась. Нина даже подпрыгнула от неожиданности. За дверью стояли хозяйка Валя и Оля Рыжая, восемнадцатилетняя девочка, чья кровать стояла ближе всего к диванчику Мышки. У Оли были длинные волосы окрашенные в ярко-рыжий цвет, за что она и получила свое прозвище.
- О-о-о!!!, закричали хором Оля и Валя, Нинок вернулась!
Ее пропустили в коридор. Валя сердечно чмокнула Нину в щеку и сказала тихо, прямо в самое ухо.
- Спасибо тебе, солнышко, выручила. Тепрь я твоя должница.
И добавила на этот раз громче.
- Ну проходи. И знаешь что? Сразу ложись спать. Как проснешься мы с девочками тебе сюрприз приготовим. Ну естественно отметим твой узелок, который ты я надеюсь туго завязала.
Оля рассмеялась и тоже чмокнула Нину в щеку со словами.
- Молодец Нинок, рада за тебя. Ну а мне с самого утра в гости к Большому Папику надо. Его старая курица на курорт поехала, в такие дни он любит за утренним кофе смотреть как я танцую. И кроме того у него стоит только по утрам и только если я этого захочу.
Оля облокотилась на дверной косяк, выгнулась дугой как кошка и игриво завертела попкой, словно профессиональная танцовщица. Валя со смехом хлопнула Ольгу по заду и сказала.
- Пошли, стриптизерша. А ты, Нинуля ложись спи. Я всех девочек разогнала. До обеда никого не будет.
- Ну зачем?...
Слабо запротестовала Нина но дверь захлопнулась и она осталась сама. Такое случалось крайне редко. И бывали случаи, когда она ощущала потребность побыть одной. Просто так посидеть в одиночестве и подумать казалось ни о чем. Перебрать в памяти странички детского альбома, там, где она фотографировалась возле новогодней елочки в костюме хлопушки. Этот костюм мама шила в течение двух недель с множеством примерок. С тоской вспоминались мамины слова всякий раз, когда примерка оканчивалась: "Ты у меня будешь лучшей хлопушечкой, всем на зависть". А еще было множество интересных фотографий, когда они всей семьей поехали в зоопарк, в Николаев. Особенно смешно смотрелась та, где Нина совсем еще маленькая, пыталась покормить верблюда. Корабль пустыни смотрел на девчушку в красном платьице с нескрываемым презрением, словно он министр сельского хозяйства, а она агроном из захудалого колхоза предлагающая большому чиновнику очень маленькую взятку. Нина тогда обиделась, прямо до слез, и сама съела булочку, от которой отказался слишком гордый верблюд. Кстати, булочка была очень вкусная, с изюмом.
Сейчас же оказавшись в полном одиночестве, девушка вдруг ощутила жгучую потребность в общении. Не торопясь, она разделась. В квартире было довольно-таки прохладно, и она быстро юркнула под теплое одеяло. Словно настоящая мышка. Но сон почему-то не шел. Очень хотелось обсудить с кем-то события прошедшего дня или просто поболтать. Жаль, что из девочек нет рядом никого. Впрочем, и сама хозяйка Валя вновь стала как родная, с ней тоже хотелось поговорить, как раньше, по душам. "Я ведь сама виновата, стала оправдывать Атаманшу девушка, надо было предупредить заранее".
Она повертелась в кровати некоторое время, затем сказала сама себе: "Ну, ничего теперь все будет хорошо", после закрыла глаза и как-то быстро, почти мгновенно провалилась в глубокий сон.
Снилось ей огромное поле клубники. И поле это было ее личное. Крупные спелые ягоды алели тут и там. По периметру поля ровными стопками стояли маленькие плетеные корзины для сбора урожая. В поле работали девочки с "пятачка". Нине было немного неловко, что на нее работают подруги. Было в этот что-то противоестественное. Но все равно она понимала, что это лучшее, что может сделать для девочек. И пусть работа не сахар, но все же это не былая их профессия и, кроме того, она им платит больше, чем девочки зарабатывали на панели. А это уже кое-что. Ко всему прочему, все живут в благоустроенном общежитии, с ежедневно работающим горячим душем. Прошу отметить горячим, не чуть тепленьким, а по настоящему горячим. На краю поля стоит "кассетник" откуда летит бесконечная песня:
Тополиный пух, жара июль
Ночи такие лунные....
Девушка и сама взяла плетеную корзинку. Как-то все-таки неудобно получается, подруги работают, а она стоит в стороне, "руки в боки". Спелых ягод оказалось не так много как показалось с первого взгляда. А зеленые имеют какой-то странный блеск. Девушка присмотрелась. Да ведь это монеты по 25 и 50 копеек. Вот это урожай! Через несколько минут корзина была полная и приятно оттягивала руку. И тут Нина подумала: "А, что если дать этим монеткам дозреть, может они перерастут в купюры". "Надо было подождать", решила про себя Нина, рассматривая сверкающую медь.
Девушка даже хотела положить одну монетку обратно на грядку, что бы та продолжила свое вызревание. Но вдруг ее рука коснулась чего-то мягкого и скользкого. Нина посмотрела вниз и с ужасом обнаружила, что к ней ползет огромный, размером почти с метр слизняк. По всему полю, словно ожег, за ним тянется длинный след состоящий из застывшей слизи. Девушка резко одернула руку и проснулась.
На ее кровати сидела Валя и тихо говорила, держа ее за руку.
- Просыпайся соня. Уже два часа.
Сон почти сразу забылся, но неприятный осадок остался. Ей вдруг стали просто противны прикосновения Атаманши. Вполне возможно если бы до нее дотронулся кто-либо еще, она так же не смогла бы сдержать чувство гадливости. Но в данный момент именно Валя вызывала жутко неприятные ассоциации. Не в силах с собой что-либо поделать Нина освободила свою руку из пухлой ладони и с облегчением заметила, что Атаманша не предала сему факту никакого значения. Девушке ужасно не хотелось кого-то обидеть, а особенно Валентину, с которой в прошлом было связано немало приятных воспоминаний.
В комнату заглянули две Оли: Рыжая и Черная. Они хором проговорили:
- Просыпайся Соня.
Нина зевнула, сильно потянулась, до хруста в костях и сказала сонным голосом, подражая интонации Андрея Миронова из кинофильма "Бриллиантовая рука".
- Я еще не приняла ванну, не выпила чашечку кофе.
- Ванна готова.
Вновь хором сказали обе Оли вместе с Валентиной. Затем Валя поднялась и крикнула на кухню.
- Лера, где кофе?!
- Несу!
Послышался ответ. И через несколько секунд Валерия принесла чашечку душистого бодрящего кофе. Она комично склонилась и сказала подобострастным тоном.
- Кофе подано.
Нина счастливо улыбнулась, неприятные чувства, оставленные недавним сном, окончательно развеялись.
Кофе был прекрасный. Ко всему прочему девочки подогрели воду и приготовили ванну. И хотя девушка буквально несколько часов назад посетила сауну, она с удовольствием ополоснулась. А когда Нина вышла после купания в своем любимом банном халате, то увидела, что на кухне накрыт шикарный стол. Во главе стола стоит охранник Коля в настоящем фраке и галстуке "бабочка". В руках он держит бутылку шампанского. А вокруг стоят девочки с бокалами. Шампанское громко хлопнуло, и пробка полетела в потолок. Девочки радостно запищали и стали подставлять бокалы под шипящие струи. Кто-то вставил в руку обалдевшей Нине большой хрустальный стакан, который в их компании именовался "штрафным". Все по очереди расцеловали ее в обе щеки, говоря различные пожелания и громко чокаясь. Затем разом выпили и дружно заработали вилками.
Стол был накрыт красивой толстой скатертью, которую Валя доставала по особым случаям. На скатерти красовались глубокие блюда из китайского сервиза до краев наполненные картофелем фри (любимая еда Нины), тушеной курочкой (очень даже неплохо), салатом оливье (еще одно самое любимое кушанье) и салатом из белокочанной капусты приправленной домашними сливками (это вообще сплошные витамины). Кроме всего прочего на столе примостилась жирная селедка, копченая колбаса и конечно сало сделанное по рецепту Оли Черной.
Валя подцепила вилкой два кружечка колбасы, отправила себе в рот и сказала, тщательно и с аппетитом пережевывая. (Нина всегда удивлялась Валентине, ест как два мужика, а не толстеет. Конечно, у нее крупная, можно сказать атлетическая фигура, но живота нет совсем и задница гораздо меньше чем у Лерки. Видимо это все потому, что она постоянно болтает с набитым ртом. Стоит ей сесть за стол и взять вилку, она начинает молотить языком, словно депутат перед микрофоном).
- Я конечно очень рада за тебя, сказала Валя, но жаль, очень жаль. Но ты, зараза, так ничего и не рассказала нам. В чем собственно дело? Замуж выходишь или как?
- Или как.
С хитрой улыбкой ответила Нина. А сама собственно и не знала, что ответить. Не скажешь же девочкам прямо за столом, что надоело быть унитазом, куда всякая сволочь сплевывает свою сперму. А насчет замужества? Человека-то она встретила, но вот себя считала не просто недостойной, а словно жабой коростой покрытой, что пытается дотронуться до младенца с нежной бархатистой кожей. Кажется, прикоснись до него своей мерзкой лапой и он словно принц в страшной сказке превратится в чудовище. Чтобы отогнать дурные мысли девушка допила остатки шампанского из своего стакана и не заметила, как Атаманша сверлит ее взглядом. Нинины мысли так, и остались загадкой для Валентины, она еле заметно искривила губы, затем, кашлянула и сказала.
- Ну, не хочешь говорить, так и не надо. Оно и правильно. Девчата у нас огонь, отобьют жениха.
Валерия выпятила свою необъятную грудь и сказала.
- Нинок не бойся, я тебя грудью прикрою.
Коля засмеялся в голос и сказал.
- Лера твоей грудью не то, что амбразуру закрывать можно, но и корабельные пушки вместе с артиллеристами.
Рыжая Оля приподнялась подбоченившись, голос ее стал неприятно громкий. Это было ее главной проблемой. Пьянела она быстро, но могла, не останавливаясь пить хоть до самого утра и так по несколько дней подрят.
- Пушкарей я беру на себя, сказала, можно сказать прокричала Рыжая.
- А если у них патроны холостые?
Под общий смех спросила Лера.
Но Рыжая Оля уже ничего не отвечала, она долила сама себе в бокал шампанского. Атаманша это увидела и наступила Ольге на ногу. Та сделала вид, что ничего не заметила и залпом выпила содержимое бокала. В это время Коля достал еще одну бутылку шампанского, и еще одна пробка полетела в потолок. Кто-то достал сигареты и пошли бабские разговоры: о ценах; о нарядах; естественно о сволочах мужиках; о прическах, заколках и прочей ерунде. Ну естественно не обошлось без сплетен, которые Коля пересыпал похабными анекдотами и шуточками.
Время пролетело весело и незаметно. Только вот Рыжая начала посматривать на чужие бокалы и как бы ненароком подвигать их к себе. Валя показала Рыжей свой большой кулак, затем хлопнула в ладоши и сказала.
- Все девчата, пора закругляться. Прощайтесь и идите пока сами, я помогу Нине собраться. Провожу ее, потом подойду.
Когда девочки во главе с Колей выходили из квартиры, Валя крикнула им в след.
- Николай, смотри за Рыжей. Эта гадость губы помазала, сейчас будет искать, где бы добавить!
- Поклеп чистой воды, даже обидно слышать такое, возмущенно пробурчала Рыжая Ольга.
Валя и Нина остались одни. Атаманша подошла вплотную к девушке, обняла ее за плечи и сказала с чувством.
- Знаешь, Нинка, действительно рада за тебя и одновременно откровенно жаль. Летом бы на море поехали. Там неплохо заработать можно...
Валентина на какое-то мгновение замялась, затем продолжила слегка смущенным тоном, словно слова эти даются ей чрезвычайно трудно.
- Знаешь, ну, в общем, тебе известны мои правила. Кто не работает, тот у меня не живет. Ты уж извини.
Нина спохватилась, и сама начала успокаивать смущенную Валю.
- Я все понимаю. Сейчас быстренько соберусь и вполне возможно на последний автобус успею.
- Так, ты, что это к родителям возвращаешься?
Удивленно спросила Валя.
- Ну а кому я еще нужна?!
Вопросом на вопрос ответила Нина.
- Ты это брось, строго сказала Валя, ты у нас красавица. И знаешь, что .... если вдруг надумаешь вернуться .... В общем, я всегда рада.
Сказала Валя и крепко прижала Мышку к себе. На какую-то долю секунды, какие-то смутные воспоминания заставили Нину слегка отшатнуться. Валя вдруг представилась ей огромной кучей чего-то студенистого со щупальцами вместо рук и противным черным провалом вместо рта. Но наваждение почти сразу прошло, и Нина растроганная нечаянным порывом своей бывшей хозяйки едва не расплакалась. Сдержалась. Но вот когда она собирала сумки, несколько предательских слезинок упало на теплый шерстяной свитер, в котором она чуть больше полгода назад приехала в город, искать счастья. И, казалось бы, нашла...
Перед уходом Валя сказала.
- Это хорошо, что тебе на автовокзал надо. Ты только никому не говори, но там я храню все деньги. В камере хранения. Самое надежное место. Как в банке.
Нина кивнула и робко предложила.
- Посидим на дорожку.
Противоречивые чувства переполняли ее. Хотелось быстрее покинуть этот вертеп, и в то же время не хотелось расставаться с девочками, некоторые из них, как надеялась Нина, стали для нее настоящими подругами. Да и с Атаманшей не смотря на трения последних дней сложились очень хорошие отношения. Девушка хотела увидеть родителей, брата и так не хотелось возвращаться в свой поселок под Геническом, заброшенный в степи и по уши заросший грязью. Поселок, где молодежь начинает спивать еще в начальных классах. Где нужда и безысходность поселились почти в каждом доме. Чтобы вырваться из этой нужды и дать сыну и дочери приличное образование родитель с утра до ночи не покладают рук. А доченька в совершенстве постигла лишь одну науку - раздвигать ноги и глотать сперму. Мама с отцом сойдут с ума, если узнают чем она тут занималась. А ведь жизнь отца и без того была не легкая.
Вспомнилось детство. Тогда и это Нина помнила точно все, буквально все было прекрасным. Летом солнце светило ярко и весело, и главное не сжигало все вокруг. Зимой не было так холодно и не было столько грязи. Везде куда касался взор лежал чисто белый, пушистый снег, из которого всей семьею за воротами лепили большую снежную бабу. Снежная баба ассоциировалась у Нины непременно с мамой, такая же большая и красивая. Папа ежегодно откладывал деньги на книжку, на замужество дочери и на женитьбу сына. Мышка криво усмехнулась, думая о тех деньгах, что родители откладывали на ее замужество. Деньги "сгорели", а свадьба.... Эх, не хочется и думать.
- Ну, что пошли?
Сказала Нина.
- Пошли, согласилась Валя.
Все-таки приближение зимы давало о себе знать. Если днем было тепло, а в иные момент даже жарко, как только солнышко пряталось за горизонтом, словно из глубоких подвалов наружу выбирались сырость и холод. Но девушки шли быстро и потому даже слегка вспотели.
- Слушай Нинуля, так пива хочется. Давай пойдем по Ломоносова там возле ларька посидим на скамейке на прощание, поболтаем, предложила Валя.
Девушка согласилась, у нее и самой в горле пересохло и ужасно хотелось пить, видимо из-за аппетитной селедки. Взяли по бутылке "Оболонь". Сели на лавочку, где на удивление сохранились все доски. Но разговор почему-то не клеился. Из уст слетали только междометия и короткие фразы насчет погоды и пива. Перед взором Нины вновь предстало огромное студенистое существо с черным провалом вместо рта. Ей вдруг захотелось встать и уйти свой дорогой, и чтобы Атаманши даже рядом не было. Девушка мысленно пристыдила сама себя: "Как тебе не стыдно, ведь Валя для тебя столько сделала". Неожиданно Валентина спросила:
- Слушай, а ты на автобус не опоздаешь?
- А сколько времени?
- На моих без десяти девять.
Ответила Валентина, не смотря на часы. Но Нина этого не заметила. Последний автобус отходил в 21-10, и потому надо было торопиться. Она подхватила обе сумки. На этот раз Атаманша даже не попыталась ей помочь. Черты лица ее заострились, взгляд стал холодным как черная арктическая ночь.
- Идем по тропинке, через "дубки", так быстрее.
Предложила Атаманша и почти побежала через дорогу. Нина с большими тяжелыми сумками с трудом за ней поспевала. Сердце ее бешено колотилось от восторга. Все сомнения отпали, кончилось время самобичевания. Впереди ждет новая жизнь. Прощай город - похититель невинных душ. В голове у девушке крутилась только одна фраза: "Все уезжаю!". И эта одна фраза вызывала бурю восторга.
Нина шла быстро перебирая ногами. Впереди себя она видела широкую спину Атаманши и, обливаясь потом спешила за ней, стараясь при этом идти по середине тропинки, чтобы не наступить на "вонючую" мину. Коих в этих местах было превеликое множество.
Неожиданно прямо на тропинке выросли две казалось гигантские фигуры. Девушка остановилась. Валентина куда-то исчезла, словно растворилась в воздухе. Нина завертела головой. Две фигуры, как в фантастическом фильме стремительно приблизились и уже через миг оказались рядом. Это были коротко стриженые мужчины. Одного из них Нина узнала. Хорошо она вспомнила и это место. До канализационного люка рукой подать.
- А-а-а....
В ужасе прохрипела девушка. Ее ноги подкосились, и она словно сторонний наблюдатель увидела, что падает.