Потоки злобы медленно расползались по городу. Это напоминало извержение вулкана, когда густая, несущая смерть лава, постанывая, продвигается вперед, испепеляя все на своем пути. С большой высоты легко можно было определить эпицентр этого извержения. На перекрестке двух улиц фонтан ярости ударил в небо. Две птицы, пролетающие мимо, словно камни устремились вниз, стараясь при этом выцарапать друг другу глаза своими тонкими, но когтистыми лапами.
На тротуаре под невысоким забором сидел маленький серенький котенок. Он был грязен и худ. На его правой передней лапе расцветал лишай. Котенок устал плакать. Он понял, что мир этот не разжалобить слезами. Мир, в котором матерей убивают ногами и палками. Мир, в котором собаки готовы разорвать тебя по первой команде глупого хозяина. Мир, в котором даже от детей получаешь вместо ласки прищепки на хвост, и еще пинки, пинки, пинки.
Маленький серенький котенок прижался к забору и отдавал этому миру всю ту ненависть и злобу, какой был сам награжден. Густые потоки ярости заполняли город. Люди попадающие в эти потоки кидались друг на друга словно бешеные псы.
Неожиданно кто-то склонился над котенком, он еще сильнее вжался в забор, не ожидая ничего хорошего. Детская рука прикоснулась к его грязной шерсти. Котенок зашипел готовый принять очередной удар от судьбы.
Но вместо этого девочка начала говорить что-то ласковое, нежно поглаживая серую шерсть. Прямо перед носом котенка материализовался кусок колбасы, да такой огромный, что и представить невозможно. Котенок набросился на колбасу, грозно рыча при этом. Но вкусную еду никто отбирать не собирался. Чудеса, да и только.
Когда от колбасы остался только запах, детские руки подхватили котенка и куда-то понесли. Он больше не чувствовал страха. Девочка несла его так аккуратно, словно он небывалая драгоценность. Котенок уткнулся носом в детский рукав и впервые за много дней спокойно уснул, улыбаясь во сне и урча как маленький трактор.
Зловещие волны ярости сразу спали. Люди совсем недавно готовые перегрызть друг другу глотки, ошарашено смотрели по сторонам, не понимая, что собственно произошло.
(Дневник заблудившегося пилигрима)
Домой Толик добрался лишь только когда начинало темнеть. Ранняя зимняя ночь быстро сменила семерки. Сплошные облака скрыли луну и звезды, а чрезвычайно редкие работающие фонари освещали только сами себя: "Мол полюбуйтесь какие мы красивые".
Молодой человек подходил к своему подъезду слегка нетвердой походкой, но при этом ощущая небывалую ясность мышления. В голове его крутилась фраза Петровича о том, что если смелости наберешься, опробуешь шар в деле. Ничего себе! Если смелости наберешься! "Да я отважный как ...". Толик даже остановился, что бы для себя выяснить, какой он отважный. "Отважный как ...". "В общем отважный и все тут!".
Придя домой Толик сдвинул в сторону тот хлам, каким был буквально завален весь стол, и поставил на освободившееся место коробку с шаром. Но делать что-либо еще он больше не мог. Неизвестно откуда пришла усталость, подхватила его под руки и поволокла к постели. Видимо сказалась вчерашняя бурная ночь. Молодой человек уже не хотел никаких экспериментов, и никому не хотел доказывать какой он отважный.
Через считанные мгновения его голова покоилась на подушке. За долю секунды перед погружением в сон странные ощущения завладели его телом. В плечо ему уперся приклад автомата.
Он занял удобную позицию у окна и приготовился вести "огонь".
- Прикрывай вход в подъезд!
Услышал он команду. Две темные фигуры метнулись к двери. Он выпустил две короткие очереди. Второй раз он не плотно прижал приклад к плечу, и отдача отозвалась резкой болью. Затем, отложив автомат он вытянул из-за пояса гранату и ловко метнул ее за кучу битого кирпича. Рокот взрыва на мгновение заглушил все остальные звуки. Взрывом накрыло пулеметный расчет.
- Молодец!
Прокричал Серега. Высокий смуглый парень. Он уже дважды пытался закрыть пасть пулемету, но неудачно. И матерился так, что самый страшный похабник покраснел бы. Сейчас Серега был доволен, но не прекращал материться. Он всегда материться, когда нервничает, а так дурного слова от него не услышишь. В данный момент нервничать у него были все основания. Вторые сутки твориться ад кромешный. В городе словно в винегрете все перемешалось: враги, свои, вновь враги, снова наши. Немцы прут как сумасшедшие. Словно им кто задницы скипидаром смазал. И главное все они уверенны, что именно в этом доме и именно на третьем этаже им станет легче.
Толик вновь взялся за автомат. Из-за угла показалась неровная шеренга противника. Палец, не переставая жал на пусковой крючок, ушибленное плечо горело огнем, а немцы быстро продвигались вперед, ловко перебегая от укрытия к укрытию. Ну вот один из них пошатнулся. Толик до боли стиснул зубы. Его пули достигли цели. Теперь немного левее. У соседнего окна присел Филипыч и с невозмутимым выражением лица передернул затвор карабина. Выстрел. Фриц упал. Раз. Два. Три. Филипыч загнал патрон в патронник. Серега навалился на подоконник и дал длинную очередь в наступающих. Одновременно открыли огонь и Филипыч и Толик. Шеренга противника рассыпалась. Немцы залегли и стали пятиться назад. Еще двое из них больше не поднялись.
- Однажды лебедь, раком щуку!
Прокричал Серега вслед отступающим. Неожиданно со второго этажа дома напротив, ударил пулемет. От оконной рамы откололась большая щепка и попала Сереге в щеку. Еще одна пуля срикошетила от потолка и ударила в трюмо стоящие у задней стены. Послышался звон битого стекла. Толик обернулся на звон и увидел себя в отражении разбитого зеркала, в рваной телогрейке и каске сдвинутой на бок. Он подмигнул себе лежащему на мягкой постели и склонился над Серегой, у которого Филипыч вытаскивал из щеки огромную занозу.
- Если бы в язык, было бы смертельное ранение.
Сказал Филипыч, вертя в руках окровавленную щепку. Серега сплюнул на пол кровавые сгустки и ответил слегка шепелявя.
- Жестокий ты человек, Филипыч, прямо Геббельс какой-то. Твоего боевого товарища фашистские захватчики чуть не лишили....
Договорить он не сумел. В это время Серега подошел к окну.
- Твою мать.
Прошептал он и сразу заорал во все горло.
- Полундра!
Немцы вкатили в переулок пушку и теперь наводили ее на их окна. Подхватив оружие Толик, Серега и Филипыч кинулись искать спасение на втором этаже дома. Раздался выстрел и почти сразу за ним последовал страшный взрыв.
Толик вскочил на кровати. За окном все еще царствовала ночь. Он вытер холодный пот со лба и вновь упал на подушку. Но затем опять приподнялся и покосился на коробку с шаром. Молодой человек попытался вспомнить, что он делал перед сном. Он прекрасно помнил, что не прикасался к шару после того как пришел от Петровича. Откуда тогда такой реальный сон? Даже плечо до сих пор болит и чувствуется запах гари и пороха. Неужели это и есть те самые видения, про которые рассказывал старик.
Толик прошел в туалет не включая свет. Нужно сказать он побаивался того, что посмотрит на правое плечо и обнаружит там синяк от приклада. Вот это будет номер. Толик вернулся в постель. Недолго покрутившись, он заснул.
Разбудил его телефонный звонок. Толик быстро поднял трубку но, сколько не кричал "алло" и "я слушаю", ответа не дождался. Молодому человеку очень захотелось, что бы это была Наташа. Немного помолчав, сказала нежно "привет". Они расстались в конце лета. Особенно не ругаясь. Просто вдруг оба почувствовали, что преспокойно могут обходиться друг без друга. Но по прошествии некоторого времени Толик вдруг почувствовал, что совершил страшную ошибку. Он надеялся, что примерно такие же чувства переполняют и Наташу. И теперь почти каждый телефонный звонок, когда долго не было ответа, заставлял его сердце учащенно стучать. Он с силой сжимал трубку и надеялся услышать нежное "привет". Но как всегда, так и в этот раз послышались короткие гудки.
Видимо кто-то просто ошибся номером, но Толик не переставал надеется, что это звонит Наташа, но не решается сделать первый шаг. Молодой человек и сам несколько раз порывался позвонить, но все время останавливался, так как считал, что у него имеются все основания сердиться.
Послушав некоторое время, короткие гудки, Толик аккуратно положил трубку. Он поднялся и подошел к окну. На улице заметно похолодало, от вчерашней почти весенней погоды не осталось и следа. Мелкий снег, тихо планирующий на землю таял почти сразу. Опять грязь опять лужи, и что самое главное это надолго.
Ему вдруг вспомнился недавний бой, в котором он, можно сказать, принимал участие. С замиранием сердца он глянул на правое плечо. "Слава богу!". Нет никакого синяка. Хотя легкая боль осталась. Видимо спал неудобно.
Молодой человек подошел к столу, вытащил шар из коробки и, положив руки на его полированную поверхность, принялся рассматривать фантастический рисунок. Действительно работа неизвестными мастерами проделана колоссальная. Вполне возможно шар этот делался в течение нескольких поколений.
Позже почти целый час Толик пытался выяснить из какого материала изготовлен шар. Он колол его иглою, пытался царапать ножом, легонько постукивал молотком, один из завитков пытался прижечь зажигалкой. Но на темной поверхности шара не осталось никаких следов, разве, что копоть от зажигалки, которая легко стерлась.
Закончив с экспериментами, молодой человек решил приступить к завтраку, который, кстати, необходимо было приготовить.
Не мудрствуя лукаво, Толик просто пожарил яичницу. Орудуя вилкой, он вдруг подумал, что было бы неплохо обратиться к Женьке Говорову. Тот работает на пивзаводе в химической лаборатории, причем не последним человеком. Может он сможет определить из чего изготовлен шар и, кстати, хотя бы приблизительно узнать его возраст. Однажды Толик обращался с подобной просьбой к бывшему однокласснику и тот ему помог. Немного подумав Толик решил, что в этот раз лучше будет если никто не узнает про подарок Петровича. Просто так, на всякий случай.
После завтрака Толик вновь занялся шаром. Он притягивал как магнит. Тяжело было пройти мимо, не заострив на нем внимание. Руки сами тянулись к красноватой до блеска полированной поверхности, покрытой причудливым рисунком. Такое было с Толиком однажды. Тогда впервые в его руки попало настоящее боевое оружие. Это был пистолет системы "наган", в прекрасном состоянии. Молодой человек тогда целыми днями не выпускал пистолет из рук, и даже ложась спать, клал его под подушку. Ощущение небывалой силы наполняло тело. Казалось все человечество делиться на огромного МЕНЯ, и на всех остальных.
Но это быстро прошло, как детская болезнь типа "свинки". Вот и сейчас Анатолий чувствовал себя кем-то особенным. Ведь во всем мире нет вещи даже отдаленно похожей на это, во всяком случае, молодой человек ни о чем подобном не слышал.
Он вел пальцем по извивающемуся стеблю фантастического цветка, который брал свое начало в одном из отверстий. Указательный палец как бильярдный шар в "лузу" заскочил в это отверстие. Интересно, что там Петрович говорил про иные миры? Увлекся старик фантастикой на старости лет. Толик поочередно вставил пальцы в оставшиеся девять отверстий. Сердце его стало быстро, быстро разгоняться, и уже через миг, бешено рокотало где-то в районе горла. Но ничего не происходило. Молодой человек облегченно вздохнул, ругая себя за глупую доверчивость.
Неожиданно какая-то сила вдруг потянула его за пальцы рук, словно втягивая внутрь шара. Вот тут-то Толик испугался по-настоящему. Молодой человек попытался освободиться. Ничего не вышло. Мозг подзадоривал фразой: "Все конец! Доигрался!".
Толик рванул руки на себя с такой силой, что едва не поломал пальцы. Освободившись, молодой человек откинул шар на диван, а сам вскочил и помчался в ванную комнату. Ему ужасно захотелось помыть руки, словно соприкоснулся с чем-то нечистым. Под струей холодной воды боль в пальцах прошла.
Толик поднял голову и посмотрел в зеркало. Он едва не упал на пол от неожиданности. Из зеркала на него смотрел закопченный солдат в каске и рваной телогрейке. Солдат сжимал в руке автомат ППШ. Был он молод и ужасно похож на Толика. Солдат подмигнул молодому человеку, передернул затвор автомата и помчался в гущу схватки.
Через миг из зеркала смотрели огромные как блюдца глаза. Молодой человек сглотнул и ополоснул лицо холодной водой.
"Вот это да, подумал он, допился. Надо подвязывать. А не то скоро чертики начнут прыгать".
Умывшись Толик вновь взглянул в зеркало, не без страха на этот раз. В отражении он увидел лишь только самого себя. Облегченно выдохнув, он пошел в комнату.
На деване лежал шар и всем своим видом словно говорил "возьми меня в руки", как пирожок Алисе "съешь меня". Ну уж нет, дураки перевились. Даже прикасаться к шару Толик побаивался. Он сходил в ванную комнату, принес от туда полотенце, накрыл шар и в таком виде перенес на стол. Он бы положил его еще и в коробку из-под обуви, но та куда-то подевалась.
Но все равно дома находиться было невыносимо. Мысли упрямо возвращались к шару и к недавним видениям. Без толку походив из угла в угол, Толик оделся и вышел на улицу, просто так пройтись и освежиться.