Кентурион Кресс почему-то вспомнил именно свое первое посещение "крысятника". Молодой воин невольно поморщился: настолько явным было воспоминание. Он не был слюнтяем и собственноручно мог допросить пленного, да так, что последнего ни один лекарь не взялся бы поставить на ноги. Но всякая жестокость должна иметь смысл, считал Кресс, и по молодости верил в справедливость, но скоро как в первом, так и во втором стал сомневаться. Во всем мире существовала только одна справедливость - великого и божественного императора Сардоникса, покорителя вселенной и окрестностей, чья жестокость, казалось, была безгранична. И в этом не следовало сомневаться ни одной живой душе. И кентурион всем сердцем старался не сомневаться, полностью окунувшись в воспоминания.
Он только что прибыл в Кир из провинции Месония; столица его встречала как победителя. Молодой кентурион одним легионом подавил крупнейшее восстание крестьян и рабов не только своей провинции, но и всей империи. Месонцы были плохо вооружены, к тому же, как все земледельцы, трусливы, и смелели только в толпе. Но их было много, очень много. Они многотысячным стадом с криками и гиканьем набросились на передовые отряды Кресса, надеясь одним ударом опрокинуть ненавистную армию ненавистной империи. Но солдаты не зря часами упражнялись на плацу. Через несколько минут они выстроились в ровную, ощетинившуюся копьями колонну, и мерным шагом двинулись на противника, осыпая крестьян тучами стрел и дротиков. Некоторое время эти земляные черви пытались сопротивляться, но когда вторая колонна зашла им в тыл, в рядах оборванцев началась паника, и это означало неминуемую гибель. Вскоре все было окончено: немногочисленная конница и боевые колесницы втоптали убегающих крестьян в их же посевы. Вот так почти без потерь Кресс разгромил вчетверо превосходящего неприятеля, и сам император Сардоникс пригласил его, никому не известного кентуриона, во дворец.
Кресс был на вершине блаженства, проходя под аркой Победителей. Под этой аркой проходили все великие полководцы, как древности, так и современности. И вот он простой сын наместника, простой кентурион удостоен такой чести. Но, войдя во дворец, он оробел. "Золотая гвардия", личные телохранители императора, с которыми тот никогда не расставался, как легендарные богатыри возвышались у каждой двери. Эти парни были цветом нации. Их отбирали из аристократических семей, с 12 лет. И потом в течение 6 последующих лет они воспитывались на острове Кария, в самых жестоких условиях. С острова они возвращались настоящими головорезами, и еще через год 19-летние юноши принимали страшную клятву смертников, после чего им выдавался специальный нож, каким они должны были бы проткнуть себе сердце, в случае первого же поражения. По этому поводу ходили разные легенды. Говорили, что даже в случае любовной неудачи "золотые" протыкали себя. Все эти парни были выше кентуриона, да и шире в плечах, что очень смущало Кресса, ведь себя он считал сильным и высоким, почти гигантом. Позолоченные доспехи и огромные мечи делали их похожими на изваяния бога войны. Огнем на щитах светилась эмблема "золотой гвардии", как напоминание о страшных обычаях суровых воинов, посвятивших свою жизнь служению императору.
Император принял кентуриона в огромной комнате, уставленной вазами, скульптурами богов и великих героев империи. Он дружелюбно похлопал Кресса по плечу, угощал прекрасным вином, называл старым воякой. После прекрасного ужина император высочайшим указом назначил Кресса командиром охраны Белых ворот. Это было очень почетно, с дальней провинции за одно сражение попасть в столицу, и куда! Командиром над Белыми воротами! Всего ворот в столицу было 6: синие, красные, черные, зеленые, белые и золотые - через которые въезжал в столицу только император со своей гвардией. Но служба на Белых воротах была самой почетной для человека, не воспитанного на острове Кария. Под началом Кресса было всего две сотни воинов, но под его защитой находилась шестая, центральная часть столицы славной империи - города Кира. После вручения жезла командира, император пригласил Кресса посмотреть на его "крысятник". Кресс ничего об этом не слышал, в своей провинции он вообще мало, что знал про жизнь и нравы во дворце. Сын кентуриона, внук кентуриона, жил он своей тихой жизнью в своем замке, слушая рассказы о славных полководцах и великих героях, мечтая о славе и подвигах.
Жил спокойно без глупых забав и дрессировал свой легион, словно цирковых мартышек. Солдаты ненавидели Кресса. При его отце они заплывали жиром, и каждый третий день бывали дома. Крепостные стены их городишка от времени начали рассыпаться. Но вот отец умер, и молодой кентурион взял власть в свои руки. Он гонял солдат до седьмого пота, некоторых выгнал из армии, после чего они попали к нему же на плантации, где и подохли. За какой-то год из стада сытых свиней, Кресс сделал боевую единицу, умеющую драться в любых условиях. Но солдаты не разделяли рвения своего военачальника. Они любили есть и спать. Спать как можно дольше, есть как можно больше. И может быть, если бы не восстание, зарезали бы его в одну из ночей.
Но однажды в замок примчался окровавленный управляющий и сообщил, что крестьяне оказались платить налоги, убили мытарей, набросились на надсмотрщиков, освободили рабов, объявив провинцию вольной республикой, и сейчас эта орда движется на город. В городе началась паника. Горожане требовали послать гонца в столицу и готовиться к осаде. Кресс самолично на площади зарубил одного из паникеров, сказав горожанам, что лишь жалкие трусы прячутся от врага, тем более от такого ничтожного, как толпа крестьян и рабов. Когда последний солдат покинул город, горожане взялись за молитвы, мало кто верил в победу Кресса. Но когда он вернулся, город ликовал, солдаты смотрели на Кресса с собачьей преданностью, а девушки бросали под ноги цветы.
Много позже идя по темным коридорам правого крыла дворца, молодой кентурион, с восхищением смотрел на то как возвышаются "золотые", стоящие словно изваяния. В большой комнате хорошо освещенной, его встретил император и несколько министров и еще один странный человек, закутанный во все черное. Со временем Кресс узнал, что это мерзкий колдун, почитатель темных сил и осквернитель славных богов. Торонт так звали колдуна, был ко всему прочему главным советником императора и вполне возможно именно он приложил руку к тем изменениям, что произошли в Кире за последние годы.
- А вот и наш провинциальный герой! Проходи, проходи. Ты доставил нам пленников, зачинщиков бунта. Я хочу, чтобы ты видел, как я наказываю предателей.
В голосе императора прозвучала нескрываемая угроза. Впервые в жизни Крессу стало по-настоящему страшно. Пальцы рук слегка задрожала. Чтобы не выдавать своей робости, он спрятал их за пояс. Император предложил пройти в соседнюю комнату, такую же большую и светлую. Посреди второй комнаты было сооружение похожее на круглый бассейн с высокими бордюрами по пояс. Глубина бассейна была приблизительно в два человеческих роста, отделан он был белоснежным мрамором, у самого дна в стенах имелись отверстия размером с человеческую голову. На дне бассейна стояло восемь оборванных крестьян с множеством кровоподтеков на теле. У каждого в руках была короткая палка.
- Ну, что мой юный герой, сказал император, сейчас ты увидишь зрелище, куда более увлекательное и впечатляющее чем гладиаторские бои.
Кресс не любил гладиаторских боев и у себя в провинции их устраивал редко, было жаль, что такие славные воины погибают ради потехи публики. Сейчас же должно было произойти нечто из ряда вон выходящее. Жертвы стояли посреди бассейна, недоуменно озираясь по сторонам. Вдруг из щелей стала доноситься какая-то возня, становясь с каждым мгновением все громче. Послышался визг, и из отверстий начали выскакивать большие ободранные крысы. Жертвы машинально бросились к отверстиям, бешено молотя крыс палками и топча их ногами. Но из отверстий теперь выпрыгивали не отдельные особи, а текли маленькие серые ручейки.
- Ну вот оборванцы, крысы для вас достойные соперники.
Прокричал со смехом император, следом за ним захихикала свита. И лишь вечно мрачный Торонт только криво усмехнулся. Но эта усмешка больше походила на оскал хищного зверя. И в этот момент Кресс понял, что император и его приближенные, все кроме колдуна, безобразно пьяны. Юноша воспитанный в духе ранней империи не мог поверить своим глазам. Пьяный император как простой лавочник с идиотской улыбкой наблюдает за ужасным зрелищем пуская слюни и крича мерзкие реплики. А между тем гадкие твари кидались на людей, кусая их за ноги, забирались по туловищу, пытаясь вцепиться в горло. Один из крестьян с диким воплем попытался допрыгнуть до края бассейна, но упал вниз на серый ковер. Через мгновение крысы покрыли его полностью, человек вскочил увешанный крысами, вновь упал и более не поднялся. А из черных отверстий уже били серые фонтаны, люди в ужасе метались по бассейну, был слышен ужасный писк, хруст костей, человеческих и крысиных и от ужасной возни можно было сойти с ума. Трудно сказать, сколько времени прошло, вскоре Кресс ничего не видел, перед глазами прыгали лишь красно-серые пятна.
Он чуть не свалился с коня, жуткие воспоминания заставили его забыть о действительности. А в действительности он уже не кентурион, а стратег. И под его началом теперь пять легионов, целая армия. Но вряд ли его новое назначение можно назвать повышением, скорее ссылка, и не просто ссылка, а ссылка на смерть. Но Кресс для себя твердо решил, он обязательно вернется, и не потому, что хочет выжить любой ценой. Нет. Он еще раз хочет увидеть, как в его честь будет ликовать столица, хочет опять ощутить под своими ногами благоухающий ковер из нежных цветов. Он вернется. Вернется победителем и собственноручно зарубит Сардоникса. В Кире любят победителей. Он покорит золотую столицу черных варваров, про которую ходят всякие небылицы: будто бы статуи там из чистого золота и отхожие места тоже. Единственная проблема это пустыня Сата, которую еще никому не удавалось преодолеть.
Много лет назад отец нынешнего императора Агон снарядил большую армию в те края, для усмирения черных варваров, что разоряли южные границы. От этих набегов некогда доставалось и Месонии. Из того похода не вернулся ни один человек. Правда, набеги прекратились, и юг зажил мирно. Теперь настал черед Кресса пробираться через пустыню в неизвестность. Но он не на миг не усомнился в правильности выбранного пути. Сама мысль о том, что он покинул столицу, утешала его. В Кире, за тот короткий срок, будучи командиром "белых" он увидел столько мерзости, сколько не видел и не слышал за всю предыдущую жизнь. Разврат и пьянство что царили во дворце, да пожалуй, во всей столице и крупных городах империи приводили в ужас. Это напоминало какой-то апокалипсический конец света. И только в провинциях люди жили по законам предков. Кир же превратился в настоящий вертеп. Император требовал от старших офицеров и крупных чиновников посещения оргий. Доблесть военных измерялась по тому, как они пьют вино и по количеству их любовниц. Но кроме всего прочего у императора была мерзкая страсть, он брал себе в любовницы, мужчин. Большинство приближенных были ему подстать. Остров Кария, некогда кузница императорской доблести, был превращен в гнездо гнусного разврата, после посещения, которого Кресс неделю не мог кушать, его тошнило. Каждый день прожитый в столицы для молодого героя был казнью. Его детские мечты рушились. Горячо любимая империя теперь представлялась ему полусгнившей крепостью с прекрасным фасадом. Кажется, ткни пальцем, она и рухнет. Мощь империи держится на старых вояках и на молодежи из провинций, таких как Кресс. А аристократы из метрополии думают лишь о роскоши и пороке. И кроме того четный колдун Торонт возродил во дворце страшный культ посвященный силам зла. Много лет назад все жрецы и адепты этого ужасного культа были истреблены. Из какой клоаки выбрался Торонт, оставалось загадкой. Но император полностью попал под его влияние и во дворце кроме гнусных оргий стали происходить более страшные вещи, такие как человеческие жертвоприношения и осквернения святынь.
Временами Кресс задумывался, что пришла пора заново возродить империю во всем ее блеске. Некоторые из офицеров поддерживали Кресса, но дальше разговоров полушепотом дело не шло. Да и разговоры в подомном духе было чрезвычайно опасно. Каждый месяц во дворце раскрывались не существующие заговоры. Каждую неделю происходили торжественные и кровавые казни. Каждые три дня в "крысятнике" или в пыточных подвалах ужасной смертью умирали несчастные, не угодившие великому и божественному Сардониксу.
Кресс покачивался в седле, со стороны, поглядывая, как движется колона. Придраться не к чему. Ровными рядами шли легионеры серые от пыли, сзади них неторопливо двигался конный отряд, замыкал шествие обоз. Знаком новоявленный стратег подозвал вестового и передал поручение погонщикам, чтобы не терзали вьючных животных.
- Спешить нам пока не куда, а впереди путь дальний.
Совсем еще юный вестовой на гнедой кобыле помчался выполнять поручение. Вновь нахлынули тяжкие воспоминания.
Кресс обходит патрули у Белых ворот. Неожиданно его вызвали к императору. Один из офицеров золотой гвардии провел Кресса к спальне императора. Пред входом, шепнув на ухо:
- Не теряй своего шанса, все офицеры в столице прошли через это.
Кресс переступил порог на ватных ногах, сердце бешено колотилось.
- Иди ко мне мой солдатик.
Произнес император, пьяным голосом жеманно кривляясь при этом. Подойдя вплотную Сардоникс обнял молодого воина за талию и стал говорить ласковые слова.
- Отойди от меня грязная свинья!
Взорвался Кресс. Он был на грани помешательства. Оттолкнув императора на ложе, кентурион выхватил меч. Неизвестно откуда появились четверо "золотых". Но Кресса теперь трудно было остановить.
- Уличные девки.
Яростно выплюнул кентурион и бросился на телохранителей императора. Двое из них тут же упали замертво. Сардоникс истерически закричал. Оставшиеся двое телохранителей набросились на Кресса, умело нанося и отбивая удары. Тем временем подоспели еще гвардейцы.
Кресс очнулся в "крысятнике".
- Ну что мой юный герой, довоевался.
Произнес Сардоникс со смехом. Вокруг него стояли несколько ухмыляющихся приближенных. Кресс был связан по рукам и ногам, с боков стояли "золотые". Император продолжил, смеясь словно дегенерат:
- Сейчас ты умрешь страшной смертью. Ты поднял руку на императора, на меня который волею богов пятнадцать лет правит империей.
- Волею богов тебя следовало заклать на алтаре главного храма, предварительно кастрировав.
В этот момент юноша ничего не боялся, ни гнева императора, ни жуткой казни. Хотелось одного, придушить эту мерзкую тварь в пурпурной тунике или хотя бы заехать кулаком хоть по одной этой ухмыляющейся физиономии.
Сардоникс оскалился. В этот миг над ним склонился черный колдун и прошептал что-то на ухо. На мгновение император задумался и произнес все с той же глупой улыбкой:
- Отлично, я обожаю дерзких жен. И потому даю тебе шанс. Ты отправишься за южные границы, в поход против черных варваров. Но в любой момент сможешь вернуться, и я возьму тебя в жены по официальному обряду.
- Уж лучше я сдохну в пустыне.
- Ничего я подожду. И ты приползешь на коленях, чтобы занять достойное место у моего ложа.
От этих воспоминаний Кресса слегка передернуло. Впереди зазеленили знакомые сады. Сердце Кресса заколотилось учащеннее. Вот она родная Мессония. Какое оказывается здесь все родное. И как он соскучился по этому простенькому пейзажу. За своей старенькой крепостью. За своими солдатами, которых он нещадно муштровал. Здесь можно вздохнуть свободно.
Войска разместились в палатках вокруг крепости, был объявлен большой привал. На третий день привала Кресс устроил для войска соревнования, на которых было позволено присутствовать и крестьянам. Победителям вручались призы, а после стратег приказал поднять из подвала несколько бочек старинного вина. Когда стемнело, Кресс с комендантом крепости расположился в уютной комнате, где не было излишней роскоши, но царил идеальный порядок.
За неторопливой беседой Кресс поведал коменданту о том, что твориться в метрополии и о том, как он оказался в походе. Комендант уже немолодой человек с множеством рубцов на теле, служивший еще отцу Кресса, сокрушенно качал головой.
- Я разгромлю золотой город и с большой добычей вернусь домой. После я поведу войска на столицу, перевешаю одуревших от безделья аристократов и этих "золотых" шлюх. Собственноручно задушу императора и черного колдуна. Надеюсь, ты примкнешь ко мне?
- Если ты вернешься победителем то да. Если же побежденным, я сам, лично, отвезу тебя в столицу, за эти слова, как предателя. Извини Кресс, но у меня большая семья и даже у стен есть уши.
- Спасибо за откровенность, старый товарищ. Смотри только, чтобы солдаты не потеряли боевую выправку, сказал с натянутым смехом Кресс, они мне нужны для великих дел.
На рассвете Кресс обменял кавалерийских коней на приземистых лошадок местной породы, чему крестьяне очень обрадовались, а солдаты недоумевали. Но стратег не стал объяснять, что рослые боевые лошади долго не выдержат в пустыне, и войско тронулось в путь.
Через четверо суток легионы были в приграничном поселке провинции Канга. Здесь необходимо было отдохнуть и вновь пополнить запасы и самое главное - найти проводника через пустыню. Наместника эти приказы поставили в тупик. С продовольствием и водой проблему решили быстро. А вот проводника найти, никак не удавалось. Но, несмотря на это, через три дня войско выступило в пустыню.
Прошло еще четыре дня, без видимых происшествий, солнце палило нещадно, а обещанного оазиса не было и в помине. Черный проводник Нгана выл от страха и боли, он рвал на себе одежду и волосы, клятвенно заверяя при этом, что уже к ночи караван прибудет к оазису. Кресс со злобой пнул проводника в огромные черные губы.
- Жалкое ничтожество, ты завел мои войска на погибель в пустыню, в надежде освободить свой жалкий народишко от Великой Империи.
- Что вы, мой господин, заголосил негр, я и в мыслях не осмелился бы пожелать погибели вашему войску.
Еще удар и новый окрик Кресса:
- Не смей меня перебивать животное, в твоем примитивном мозгу, наверное, не укладывается то, что солдат у Великой Империи столько же сколько песка в этой пустыне и, погубив мою армию ты навлечешь на своих соплеменников гнев великого императора Сардоникса. А вы уже ощутили на собственной шкуре, что такое гнев солнцеподобного императора. Когда после восстания в Канге каждый десятый мужчина был распят.
При этих словах проводник невольно съежился, он был еще мальчишкой, когда через их поселок протянулась колона крестов, на одном из них в муках умирал его отец, вскорости мать сошла с ума. У старшей сестры крокодил изуродовал ногу, превратив в калеку, после чего надежда выдать ее замуж и то, что она приведет в дом мужчину, растаяла. И Нгана стал охотником, но не простым. Взрослые мужчины из клана охотников гнали его от реки и из леса полных дичи, так как он потомок скотоводов и не имеет права охотиться в угодьях их предков. И ему ничего не оставалось, как идти в пустыню. К счастью ему повстречались люди из таинственного племени Малит. Они научили его выживать в пустыне, находить воду и добывать диковинных животных, благодаря которым его семья стала жить в достатке. Люди из племени Малит привели его в свой поселок, показали потайные колодцы, объяснили как находить оазисы и в конце концов посвятили Нгана татуировкой в клан пустынных охотников. Из самого презренного человека он превратился во всеми уважаемого охотника, который поставляет диковинных пустынных зверей в зверинец самого императора.
И все это в один миг оборвалось. Пришли войска Кресса и его безмятежная жизнь окончилась. В дом несчастного охотника пришли стражи и приказали собираться во дворец наместника. Охотник с радостью пошел, так как думал, что молодому стратегу понадобился редкий пустынный зверек. Но ему оказалось нужен проводник через пустыню в золотую столицу Оргонов. Нгана слышал про этот страшный народ и про их золотую столицу. Старейшины Малит неоднократно его предупреждали, что необходимо держаться как можно дальше от пограничных постов этого народа. Но однажды во время своих скитаний он набрел на одинокую хижину, раскрашенную яркими красками и увешанную человеческими черепами. Здесь начинались земли Оргонов - этих полулюдей, полудемонов. Любопытство взяло верх над здравым смыслом, и он заглянул в ту хижину. И то, что охотник там увидел, заставило трепетать его мужественное сердце не один день.
В хижине сидели что-то около десяти существ и это были живые мертвецы. Вид их был ужасен: неестественного цвета кожа со следами тления, глаза скрывала мутная пелена, животы впали до самого хребта. Существа просто сидели кружком и словно медитировали. Но едва они увидели молодого охотника, вмиг преобразились Они разом издали звук, отдаленно напоминающий толи рычание, толи стон и поднялись на ноги. Двигались они не расторопно, но в руках у них было оружие: копия, палицы с шипами и даже ржавые мечи.
Нгана стал пятиться, а мертвецы, выбравшись из хижины, принялись его окружать. Молодой охотник едва увидел, как чудовища начинают медленно, но уверенно обходить его со всех сторон, буквально подскочил на месте и бросился наутек. Бежал он без остановок и так долго, что едва не потерял сознание. Он несколько раз оглядывался и не видел преследователей, но все равно пережитый ужас не позволял ему сбавит темп. Он живо представлял себе как крючковатые пальцы с оборванными ногтями и свисающими лохмотьями кожи хватают его за ноги, и он падает. Затем его бьют палицами и тыкают копьями. Он затихает и тогда его еще живого начинают пожирать. Только когда горло охотника сдавило так, что он не смог дышать, Нгана остановился и перевел дух. Он стоял на большом бархане, странные и страшные хижины давно исчезли за горизонтом, но его все еще продолжило колотить от страха. В тот день он едва не погиб от переутомления и от недостатка влаги, и он запомнил его на всю жизнь. Кроме того во снах иногда ему являлись живые покойники, не давая забыть о себе. Эти ужасные воспоминания заставили соврать охотника, и он сказал, что плохо знает пустыню.
Некоторое время ничего не происходило. Наместник и молодой стратег с любопытством смотрели на чернокожего охотника, словно изучали. Но продолжалось это не долго. Наместник слегка качнувшись поднял свое тело из кресла сделал несколько шагов и процедил сквозь зубы:
- Лучше тебя, черная обезьяна, в Канге никто не знает пустыню. И до меня дошли слухи, что только ты доходил до земли Оргонов. Так что если ты не хочешь умереть на кресте, ты проведешь легионы Кресса через пустыню.
За добрый десяток лет, что наместник управлял Кангой не произошло не одного инцидента, за это время он успел изрядно ожиреть и отупеть. Он привык к подчинению и ответ чернокожего охотника его просто ошарашил.
- Ни за что!
Прокричал Нгана.
- Лучше я буду сушиться на кресте и в муках приму смерть, чем хоть еще раз моя нога ступит на проклятую землю!
Пока наместник хлопал глазами и как рыба беззвучно открывал и закрывал рот, Кресс быстро поднялся, по-кошачьи подошел к негру и схватиВ того за горло прохрипев в лицо.
- Слушай меня жалкое создание, видимо ты не знаешь с кем говоришь. Да будет тебе известно, что я тоже родился на юге. Это я подавил восстание агалов в Месонии и втоптал их тела в посевы. В моей армии есть немало твоих соплеменников, а уж они прекрасные мастера развязывать язык. И ты можешь себе представить, что будет с тобой, с твоей калекой сестрой, сумасшедшей матерью, красавицей женой, детьми и вообще со всем твоим родом.
Нгана прекрасно знал, что может ожидать его близких и он содрогнулся.
- Не надо спорить смерд, заговорил пришедший в себя наместник, мы представители императора, значит посланники богов и противясь нам, ты противишься воле богов.
Нгана просто кивнул, ну а что ему оставалось в тот момент. Он конечно согласился, но затаил обиду и решил во что бы то ни стало отомстить стратегу. "Все они сдохнут в пустыне, пусть я тоже умру, но моя семья будет жить спокойно", так думал охотник и он выполнил свой коварный замысел. Вот уже четыре дня он водил армию Кресса по пустыне, обходя источники. Запасы воды были на исходе. Кони и солдаты были измучены до предела, и только вьючные животные казалось, не обращали внимание на испепеляющее солнце и безропотно топали по приказу погонщика. Еще пару дней пути в никуда и начнется мор и уже никто не вернется из этого похода. Как же Нгана был тогда наивен.
Новый удар в лицо заставил проводника прийти в себя.
- Слушай меня внимательно черное пугало, я предвидел такой оборот событий и сейчас в конце колонны, в повозке едут, кто бы ты думал?! Да. Да. Да. Двадцать твоих ближайших родственников это мать, жена, дети, сестра, дяди, тети и их дети и даже внуки и многие другие. Я знаю, ты не боишься смерти. Но вот как ты думаешь, испугается ли ее маленький Бата. И сейчас от тебя зависит его жизнь и жизни еще девятнадцати близких тебе людей. Они так же мучаются от жары и жажды и в твоих руках их спасение.
У Нгана подкосились ноги, он упал на песок и горько заплакал, так он не плакал никогда. Через несколько минут он поднялся, вытер лицо и не говоря ни слова двинулся в путь. К утру следующего дня караван был у оазиса.
После коротко перерыва вновь унылый пустынный пейзаж наводил тоску, а беспощадное солнце валило бывалых вояк подобно мечу. Повозки для раненых были переполнены как после славной битвы. Около двух десятков человек умерли, кто от жары, кто от укуса ядовитых насекомых. Казалось, этим пескам не будет конца, но Нгана уверенно вел войско Кресса к земле Оргонов. Теперь он был уверен, что мучительная смерть в пустыне, слишком милосердна для этих головорезов и пускай они о ней помечтают, как только встретятся с черными демонами. Судьба семьи его уже мало интересовала несчастного охотника, хотя в глубине души он надеялся спасти себя и всех своих близких из этого ада на земле. Но надежда эта была столь ничтожна, что хотелось выть от собственного бессилия.
В полдень десятого дня пути посланные вперед разведчики доложили про обнаружение странного поселка. В чем странность объясняли сбивчиво и как-то невразумительно. Прежде всего, дома в этом поселке были ярко разукрашены и так словно обновляли их совсем недавно, потому как на таком солнцепеке краска совсем не выгорела. Стоят такие аккуратные домики, но совсем не приглашают, а наоборот отпугивают, потому как, издали, все они напоминают каких-то ядовитых насекомых или рептилий. И еще, все дома буквально увешаны человеческими черепами. Разведчики откровенно признались, что заходить в поселок не рискнули. Испугались. И главное, чем дольше они наблюдали за поселком, тем страх завладевал их душами все сильнее и сильнее. В конце концов, они покинули это странное селение, чуть ли не в панике.
Чтобы доподлинно разобраться в ситуации Кресс лично возглавил передовой отряд, отправившийся по следам разведчиков. Естественно он прихватил с собой и проводника. Несчастный негр был серым от страха. На него напала какая-то апатия, отчего он двигался словно во сне. Стратег приказал одному из солдат следить за чернокожим охотником, в таком состоянии он может свалиться под копыта собственной лошади.
Действительно поселок был чертовски странным, и все домики напоминали каких-то монстров увешанных человеческими головами. Так как это были не просто черепа, а не так давно отрубленные человеческие головы. На многих еще сохранились остатки кожи и волос. Решимость Кресса стала сходить на нет, и страх стал полностью овладевать им. Чтобы хоть как-то бороться с неприятным чувством Кресс делал резкие движения и ежеминутно отдавал громкие приказы, иногда бестолковые, иногда противоречивые. Стратег и его солдаты метались по поселку плохо понимая, что они делают и все хотели покинуть это место как можно раньше.
Неожиданно двери одной лачуги не отворились, а сорвались с петель и от туда стали неторопливо выходить десятки чудовищ. Это были полуистлевшие трупы в последней стадии разложения. У некоторых недоставало конечностей, а некоторые и вовсе напоминали высушенные на солнце мумии. Но все они двигались. Пускай не быстро, но уверенно. Все они были вооружены, а у некоторых имелись кожаные доспехи. Легионеры отшатнулись от ужасного противника и готовы были в любой момент в ужасе разбежаться, забыв про лошадей. Но Кресс четкими приказами и тумаками заставил воинов построиться в боевой порядок. Его растерянность вмиг улетучилась, едва он увидел реального врага, пусть и такого ужасного.
Не заботясь о защите, покойники бросились в атаку. Некоторое время можно было подумать, что они побеждают, так как многочисленные удары и уколы не причиняли им не то что вред, но даже маломальское беспокойство. Ну как можно убить уже мертвого?
Военное построение это великая вещь. И отряд Кресса доказал это в очередной раз. Сражаясь плечом к плечу легионеры первым победили главного врага, это свой страх. Медленно отступая, они продолжали наносить удары по невиданному, до сей поры, сопернику и вскоре заметили, что пробитый череп или перерубленный позвоночник не оставляют шанса даже зомби. Через некоторое время неугомонные покойники лежали в одной куче изрубленных тел. Кресс приказал разобрать пару хижин и сжечь трупы.
Результат бой был воодушевляющим. Несмотря на многочисленные легкие ранения, легионеры потеряли всего двоих убитыми, одолев при этом более сотни ужасных тварей.
Нгана наблюдал за сражением со стороны. Он не мог не восхищаться имперской выправкой и доблестью. Он, конечно, продолжал их всех ненавидеть, но не мог не уважать их отвагу и умение сражаться. Когда трупы запылали он, словно очнулся ото сна и когда его позвал Кресс с готовностью и даже с какой-то радостью приблизился.