Завывание ветра хорошо было слышно и внутри хижины. От этого ужасного звука не спасали даже толстые стены. Хант невольно вздрагивал, думая о жутком холоде царящем снаружи. Он еще ближе придвинулся к пылающему очагу и выставил вперед ладони. Словно желая прикоснуться к ярким языкам пламени. Тея была промерзшим до самого ядра миром. Тут всегда было холодно, либо очень холодно. Снежный покров сходил всего на три, четыре месяца, да и тогда местное светило не сильно баловало жителей замерзающей планеты своим вниманием. И если Тея не являлась самой холодной обитаемой планетой, то в первую пятерку входила наверняка. А страна Калатаха - титул местного правителя, была, пожалуй, самой северной на планете. Хотя для Теи понятия Север и Юг были весьма и весьма относительными. Основным занятием Калатахийцев была охота и лесозаготовки. Деревья здесь, правда, росли низкорослые, но с очень прочной и красивой древесиной. Мебель из Калтахийского кедра высоко ценилась не только на планете, но и далеко за пределами местной галактики. Тея, несмотря на внутренние противоречия и разногласия вступила в Великий Союз и, хотя собственного космофлота у нее не было, сюда регулярно прилетали торговые и инспекционные корабли. Купцы с превеликим удовольствием закупали здесь ценнейшие меха, танилиевую руду, древесину и изделия местных резчиков. Инспектора Союза так же не оставались без работы. Они постоянно пытались прекратить регулярно вспыхивающие воины между мелкими и крупными государствами, между отдельными княжествами и даже городами и поселками, грозя всевозможными санкциями. На что местные жители смотрели с нескрываемым презрением. Ведь война на Тее была чем-то вроде спорта, причем всеми горячо любимого. Кроме того, это был лучший способ решения всех конфликтов и споров.
Непременно нужно отметить, что войны не были здесь столь кровопролитными и жестокими, как на многих других планетах. А разрушительными их и вовсе нельзя было назвать. Жители Теи так бережно относились к жилищам и средствам производства как к своим, так и своих врагов, что и помыслить не могли о причинении кому бы-то ни было малейшего ущерба. В большинстве своем Тейцы были благородны и добродушны, инспектора иной раз диву давались, как эти люди могут воевать из-за всякой чепухи. Например, посол дружественной державы обнаружил в своей постели дохлого клопа. Все, война. Или еще. Заезжий купец, проходя мимо, не зашел в лавку своего местного коллеги. Оскорбление всей купеческой гильдии, а значит и всей державе. Война! Или вот еще. В пограничном кабачке подрались лесорубы. Непременно война!
Войны на Тее бывают трех степеней. Без применения пороха: То есть в конфликте применяются мечи, копья, топоры, луки, арбалеты, ну и все подобная атрибутика. Причем метательное оружие такое как: лук, дротик, арбалет, праща считаются, мягко говоря, не самыми благородными. Бывают войны с применением пороха, это когда к вышеперечисленным средствам уничтожения живых существ добавляется стрелковое оружие небольшого калибра. Теперь же стрелять из лука, арбалета, метать бумеранги, дротики, ножи и прочее куда почетнее, чем нажимать на гашетку пулемета. И война третей степени считается та, когда в дело идет вся современная боевая техника. По большому счету эту технику даже с натяжкой современной назвать никак нельзя. Да и подобные войны разгораются крайне редко. В основном все спорные вопросы решаются на мечах. Степень войны определяют правители враждующих сторон на переговорах, и она, как правило, зависит от количества взаимных упреков.
Великий Союз время от времени проводил крупномасштабные антивоенные акции. Такие как живой заслон между двумя противоборствующими армиями. Но ничего не помогало. Как правило, ночью обе армии тихонько сворачивали лагеря и к утру всласть рубились на новом месте, проделав многочасовой марш-бросок.
На все уговоры правители воинственных держав неизменно отвечали, что такова местная традиции, и таким образом можно регулировать прирост населения, на их бедной как пищевыми, так и энергетическими ресурсами планете. А когда один инспектор, услышав такой ответ, предложил тейцам гуманитарную помощь, те в свою очередь едва не объявили войну Великому Союзу. Но после справедливо отметили, что жители других планет физически мягко говоря не совсем полноценные и нехорошо воевать с убогими.
Зная все это Хант решил, что не вызовет ни чьих подозрений если прилетит на планету под видом одиночки-пацифиста. Он вовсю агитировал переплавить мечи на пилы и топоры и до времени не показывал своих истинных намерений. Местные жители относились к нему хорошо. Зимними вечерами с интересом слушали его лекции. А ведь Господин Хант являлся не просто хорошим рассказчиком, он мог быть настоящим златоустом, если того хотел. Его с радостью приглашали к себе в дом но, слушая его вечерние проповеди продолжали начищать доспехи и смазывать оружие маслом, и при этом во всем ему поддакивали, и с пониманием кивали головой. Такое поведение временами выводило лектора из себя, но он старался сдерживаться, отчасти из чувства самосохранения, отчасти из желания не раскрывать себя раньше времени.
Сидя вплотную к очагу и едва не обжигаясь, Хант, наконец, почувствовал, что начинает согреваться. В кончиках пальцев появилось легкое покалывание, а затем и приятный зуд. Последний Калатахиец, что его приютил, гигант по имени Бол, наотрез отказался проводить в свою хижину центральное отопление. Заявляя, что в доме должно пахнуть дымом, а треск дров он считал лучшей музыкой. Потому-то в лютую стужу в его жилище было слегка прохладно. Но всю его семью, включая маленькую дочку, это нисколько не смущало. Все они расхаживали по дому краснощекие, полураздетые и радостно подпевали любимые песни, что летели из музыкального ящика. Это был, кстати, единственный электрический прибор в доме, кроме освещения конечно. Да и само электричество Бол провел под нажимом супруги, и то сосем недавно. Телевидение и другие технические новинки он не признавал.
Теплолюбивому и вечно мерзнущему Ханту, заботливые хозяева поставили большое кресло у самого очага со множеством одеял и пушистых шкур. Погрузившись в мягкие волны великолепных мехов Хант, наконец, согрелся и сладко задремал. Снились ему вечнозеленые жаркие страны, смуглые женщины почти без одежды, розовые приливы Таурского океана. И еще множество приятных вещей. Вдруг, словно гром его разбудил стук в дверь. Вскакивая с кресла, Хант едва не угодил ногой в пламя.
- Входи гостем будешь.
Пророкотал хозяин. Хант кубарем скатился с небес мечтаний на грешную землю действительности. И где-то там очень далеко осталась его прекрасная яхта с нежным именем "Флюрия".
В хижину вошел седовласый староста поселка.
- Привет тебе Бол и хозяйке твоей, и гостю.
- Здравствуй, староста.
Хором ответили все. Из двери на Ханта подул холодный ветер, и он вновь принялся глубже зарываться в меха и одеяла. Староста сел за стол, чинно отведал угощения, крякнул, покосился на Ханта и сказал:
- К нам идет Вейский отряд, завтра принимаем бой.
В хижине воцарилось радостное возбуждение.
- Наконец-то, сказал Бол, а то вот уже и войне конец, а мы мечей из ножен не вынимали.
- А бой у Темного камня, вы забыли?!
Вставил слово Хант, слегка приподнимаясь в кресле.
- Какой же то бой, возразил староста, так легкая потасовка.
- Ничего себе потасовка, шестеро убитых.
Но агитатора уже никто не слушал, вовсю шло обсуждение предстоящей баталии. Хант сердито засопел, зарываясь в глубины своего гигантского кресла, которое больше походило на маленький диванчик. Он был сердит, и вовсе не по тому, что вошел в роль яростного противника кровопролитий. Просто по своему статусу ему необходимо было находиться в гуще событий и вести агитацию. А на дворе стоял такой трескучий мороз, что дикие звери плакали от холода, и их слезы замерзая падали на снег маленькими крупинками льда. Такова была местная легенда о происхождении ледяной крупы, что появляется на снегу в очень сильные морозы. Ханту эта легенда нравилась, и всегда вспоминая ее, горе-пацифист готов был сам разрыдаться от жалости к себе. И от обиды на злую судьбу, что забросила его, тропическое растение в эту снежную тундру, без конца и края.
Еще затемно мужчины принялись надевать доспехи, стараясь при этом не разбудить гостя. Но чего действительно не умели эти здоровяки, так это красться. Они ведь не знали, что их гость изучил эту науку еще с раннего детства и сон его был, сродни сну хищника - вполглаза. Он слышал каждый шорох. И уже хотел сделать вид что крепко спит. И словно ненароком пропустить сражение, но затем вдруг решил, что негоже ему прятаться, когда мужчины дерутся.
К всеобщей радости метель стихла, и можно было устроить настоящую войнушку. На рассвете два отряда человек по сто сошлись на большой опушке леса. Засвистели клинки, затрещали доспехи, сдерживая стоны, падали на землю раненые.
Хант метался по полю битвы с криками:
- Остановитесь! Люди, что вы делаете?!
Если в первом своем бою он опасался случайного ранения, то теперь чувствовал себя совершенно спокойно. Так как твердо знал, что пусть воины и не обращают на его слова абсолютно никакого внимания, они всегда отойдут в сторону, стараясь не пришибить его ненароком. Когда сражение подходило к концу, Хант был такой уставший, словно это он все время махал тяжелым мечем. Правда, в этом бою он не ограничился одной лишь пропагандой. Он перевязывал раненых и старался оттащить их подальше от сражения. Временами его повидавшего многое начинало мутить от обилия пролитой крови. Но Хант старался брать пример с этих мужественных людей которые со страшными ранами, видя его бледность старались всячески подбодрить.
Победа в этом сражении досталась Калатахийцам. После похорон погибших, что тоже было долом очень нелегким, победители пригласили побежденных в свои дома на ночлег, так как к тому времени начинало темнеть. Те вежливо отказались согласясь оставить лишь тяжелораненых.
В хижину Бола, Хант вернулся в кромешной тьме, еле волоча ноги. На плечах его лежали три тяжелых меча и щиты раненных Вейцев, что Бол ранил собственноручно, и решил взять к себе в дом. Этой ночью в хижине было тесновато, но намаявшийся Хант спал как убитый в своем любимом кресле. Не смотря на свой чуткий сон он не почувствовал как хозяйка разместив раненых и оказав им первую помощь принялась обмывать его лицо и руки теплой водой. Весь в грязи и запекшейся крови он действительно походил на раненого воина, только маленького и уж больно худенького.
Утром начались перевязки и более тщательный осмотр ран. Для Ханта это было еще одним тяжелым испытанием, так как добряк Бол предложил именно ему зашивать глубокие раны.
- У тебя руки маленькие, ловкие, парням не так больно будет.
Сказал он, протягивая Ханту специальную иглу и нитки. В очередной раз горе-пацифист подивился выдержке Тейцев. Наркоз он практически не применял и как не старался, причинял немалую боль, но в ответ слышал лишь слабые стоны и извинения. Как бы там ни было, но его лекарская практика позволила ему ближе сойтись с пациентами и хозяевами.
Хант решил, что наступил подходящий момент, для того чтобы задавать интересующие его вопросы. Некоторое время назад на его пути встретился один интересный игрок, расплачивающийся голубыми бриллиантами, причем чистейшей воды и небывалых размеров. Хант пригласил игрока для беседы, чем и спас тому жизнь, так как за ним давно наблюдали три подозрительные личности. И игрок, конечно за кругленькую сумму, сообщил ему, что на планете Тея, особенно в стране Калатаха можно прямо на земле найти алмаз величиной с детский кулак. Почему до сих пор на планете не ведутся разработки алмазов, оставалось загадкой. Видимо тут не побывал еще не один специалист разбирающийся в драгоценных камнях. А может здесь не обошлось без влияния концерна "Горгона" занимающего ведущие позиции на рынке алмазов и медикаментов. Огромный наплыв дешевых бриллиантов может обесценить их товар. Игрок рассказал так же, что попал на Тею совершенно случайно в составе пропагандистской бригады, куда был направлен прямо из тюрьмы по приговору суда. В тюрьму он кстати угодил за махинации со сверкающими камушками.
- Мне удалось припрятать только несколько мелких алмазов.
Сказал игрок на прощание. Но каждый такой "малыш" стоил целого состояния. Чтобы игрок не сболтнул лишнего, Хант предложил тому высокооплачиваемую работу на одной из своих фирм и совершенно новые "чистые" документы. Так того легче будет держать под контролем. Ханта также не устраивал обвал на рынке драгоценных камней. Так наш искатель приключений оказался на заброшенной холодной планете.
Как и положено лекарю после операции, Хант принялся заботливо ухаживать за ранеными, при этом осторожно расспрашивая их о сверкающих камнях. Ему охотно отвечали, что действительно камни есть, причем в изобилии и в старину их применяли как режущий инструмент, но сейчас под снегом найти их нелегко.
Услышав все это, Хант потерял всякий интерес и к раненым, и к антивоенной компании. И уже на следующий день он сам отправился на поиски алмазов. Ему подсказали, что чаще всего они их можно встретить в низинах. Весь день Хант посвятил перекапыванию смерзшегося снега в ближайшем овражке. В этот день его поиски не увенчались успехом. Под вечер Хант пришел в хижину, едва шевеля пальцами, так он замерз. Пламя очага манило как магнит. Хант с трудом сдержался, чтобы не залезть в топку целиком. Перспектива сгореть заживо в данный момент его ни капли не пугала. Лишь слегка оттаяв, он обратил внимание, на то как быстро поправляются раненые. Действительно в этих людях родившихся в суровых условиях таится первобытная сила и какая-то древняя мудрость.
А в хижине между тем вовсю шла мирная беседа, между недавними врагами. Из обрывков фраз Хант понял, что война окончилась и правители подписали мирный договор. Хант согрелся настолько, что смог снять огромную шапку и отлипнуть от горячей печи. Еще через миг он смог говорить почти без дефектов:
- Гопода эо нао отмеить.
И хоть не в правилах Тейцев было отмечать мирные договоры, они решили потешить гостя. Вскоре большой стол ломился от множества яств и больших жбанов крепкого пива. Пиво сделало то, что не удалось огню. Через некоторое время мнимый пацифист в одном свитере сидел за столом, обнимая одной рукой гигантскую пивную кружку. Другой улыбающегося Бола. Он без умолку рассказывал интересные истории, про разные планеты и разные народы, пересыпая их множеством шуток. Его тосты были остроумны и имели глубокий смысл. Тейцы смотрели на него с обожанием. Так школьницы смотрят на эстрадную звезду. В очередной раз отхлебнув из своей бездонной кружки Хант провозгласил тост:
- За мир во всем мире.
Хижина Бола чуть не разлетелась по бревнышку от взрыва всеобщего хохота, причем недавний борец против войны смеялся не меньше бывалых рубак. Вечеринка закончилась далеко за полночь. Под конец Хант рассказал и о своих ратных подвигах, после чего хотел показать среднему сыну хозяина пару приемов. Но был уже не в состоянии. В довершении он в очередной раз, правда, без особого энтузиазма, предложил свою помощь хозяину. Имелась в виду помощь по хозяйству, так же был задан конкретный вопрос, не стесняет ли он семью Бола. В очередной раз он получил вежливый отказ и в очередной раз услышал искренние заверения хозяев. Что он нисколечко им не мешает, а наоборот своим присутствием оказывает честь дому. После Хант нетвердой походкой доковылял до своего кресла и с головой занырнул в теплые озера прекрасных мехов. Сон его был глубоким и спокойным.
А этой ночью в хижину Бола, наконец, заглянул единственный в поселке лекарь. Работы у него было превеликое множество. За два дня ему пришлось проделать двенадцать довольно таки сложных операций, и потому он был уставший как вол. Осмотрев Хантовых пациентов, лекарь был приятно удивлен, что такой с виду тщедушный человек смог зашить и, причем хорошо такие глубокие раны и грамотно наложить шины. Правда Тейцы в большинстве своем еще с детства были приучены оказывать сами себе медицинскую помощь и при операции как могли помогали Ханту.
- Твои раненные, Бол, могут быть спокойны, они в надежных руках.
Сказал на прощание лекарь, кивая в сторону мирно сопящего Ханта.
В течении всей последующей недели Ханту было не до раненых, он их полностью перепоручил заботам хозяина, сам же все время посвятил поиску драгоценных камней. И действительно нашел один довольно таки крупный. Он чуть не скакал от радости, рассматривая тысячелетиями полированный водой и песком камень. Он с восторгом показывал камень всем обитателям хижины Бола. Но те лишь пожимали плечами, смотря на него с нескрываемой жалостью. Примерно так доктор смотрит на безнадежного больного. Но больше всего сострадания Хант увидел в глазах здоровяка Бола. И это его так задело, что он заявил хозяину. Если тот и завтра откажется от его помощи, то Хант будет платить ему за ночлег и еду.
Но следующий день оказался так сказать нерабочий. Раненые Тейцы совсем поправились и теперь готовы были отправляться домой. Из соседней с Болом хижины так же "выписывались" двое "больных". По этому поводу решено было устроить маленький праздник. Гуляли по полной программе. Вначале у соседей. После у Бола. На этот раз Хант не блистал красноречием, а сидел за столом надув щеки, время от времени напоминая Болу свою угрозу. И едва Тейцы отправились в путь он лег спать, готовясь к завтрашнему тяжелому дню.
Утром хозяин поручил Ханту колоть дрова. Тот и не подозревал, какой это тяжелый труд. Время от времени ему казалось, что Бол, шутки ради, подсунул ему камень вместо полена. Огромный топор со звоном отскакивал от такого полена, грозя раскроить Ханту голову. Но задетое самолюбие не давало покоя, и он еще крепче сжимал гигантскую секиру и рубил, рубил, рубил. Вскоре он приловчился к этой работе и ближе к вечеру уже разбирал каждый сорт древесины и знал, как к каждой подступится. За ужином у Ханта от усталости дрожали руки, и болела каждая мышца. Бол был доволен. Опять Хант его приятно удивил. Он никак не ожидал такой работы от своего постояльца. Великан хотел похвалить Ханта, но тот намаявшись за день, уснул прямо за столом. И Бол на руках перенес его в кресло, словно маленького ребенка.
Едва забрезжил рассвет, Хант, слегка постанывая, вновь отправился на поиски алмазов. Есть болезнь золотая лихорадка, но Хант подцепил алмазную. Трудно сказать, какая из этих болезней страшнее.
Не смотря на усталость и мороз, он изо дня в день рылся в снегу и ему начало везти. Теперь у него было шесть крупных алмазов и два маленьких. По вечерам он перебирал их в руках и радовался как дитя, не обращая внимание на косые взгляды. В общем, Хант работал, не покладая рук, и так увлекся, что однажды очень сильно простудился. Вечером у него был жар. Все порошки и снадобья, которыми его пытались отпоить хозяева оказались бессильны, на следующее утро он не смог подняться. Все кости ломило, а жар не спадал.
Больного Ханта переложили на большую кровать. Бол и его семья не на шутки испугались и по очереди дежурили у постели больного. Но Ханту становилось все хуже. Среди розовощеких, мордатых Тейцев он выглядел как живое воплощение смерти. Со всего поселка в хижину приходили люди справиться о здоровье гостя, принося различные лекарства. Уж очень был симпатичен всем, этот маленький, но очень живой человек. Но самочувствие Ханта не становилось лучше. Однажды когда он в бреду метался по кровати, то почувствовал на своей ладони какой-то холодный предмет. Он с трудом открыл глаза и увидел у себя в руке огромный, почти с кулак, алмаз.
- Это тебе.
Услышал он, и увидел перед собой виновато улыбающегося Бола.
- Спасибо.
Еле выдавил из себя Хант и попытался улыбнуться в ответ. С этого дня болезнь стала отступать, и Хант почувствовал себя лучше. Может, многочисленные снадобья по прабабушкиным рецептам начали действовать. А может, неожиданный подарок подхлестнул иммунную систему организма. Ведь недаром говориться, что внутри каждого человека, скрыт секрет вечного здоровья, надо только суметь его отыскать. Как бы там ни было, а Бол и его соседи решили, что все дело в сверкающем камне, и стали приносить Ханту каждый вечер по несколько штук алмазов. Хант не верил своим глазам, даже в его сверх секретном сейфе никогда не хранилось столько сокровищ, а нужно отметить, что этот железный ящик повидал не мало драгоценностей.
Когда Хант поправился, у него был увесистый мешок, до отказа набитый огромными алмазами. Больше на промерзшей Тее ему делать было нечего. К тому же эмиссары Великого Союза в любой момент могли пронюхать об огромных запасах алмазов на Тее, и во избежание биржевого краха установить вокруг планеты жесточайший таможенный контроль. Что уже было на планете Зутрия, где вулканы извергали из себя платину. Или же дельцы из концерна "Горгона" могли запустить сюда свои грязные руки. Как бы там ни было, а необходимо было торопиться.
Но Ханту не хотелось покидать планету, никак не расплатившись с ее гостеприимными обитателями. При себе он имел золотые акции своей самой крупной компании и, причем самой прибыльной. Стоимость этих акций так быстро росла, что он затруднялся сказать, сколько они сейчас стоят. Но в одно он был уверен, что примерно через год за все эти акции можно будет купить такой торговый флот, что позавидует любая межгалактическая компания.
Хант принялся обходить хижину за хижиной, вручая всем и каждому золотые акции. Терпеливо объясняя, что это такое и с какой выгодой для себя можно вложить эти ценные бумаги в какое-нибудь дело. Его внимательно слушали, примерно так же как, когда он читал антивоенные лекции. Сердечно благодарили и при Ханте прятали красивые бумажки в резные шкатулки. Три дня Хант вел разъяснительную работу и вручал призы. И устал не меньше, чем когда колол дрова. К исходу третьего дня он протянул толстую пачку акций Болу, сказал при этом:
- Ну, старина, эти ценные бумаги могут обеспечить и тебе, и детям, и внукам безбедное существование. Теперь ты сможешь построить себе огромный дом и купить все, что пожелаешь.
- Благодарю дружище, пробасил Бол.
И так крепко пожал Ханту руку, да так что у того чуть косточки не затрещали.
Утром Хант с чувством выполненного долга мчался на снегоходе в космопорт, где его уже поджидала с первого взгляда устаревшая ракета. Уже через несколько часов мощные двигатели выводили корабль на орбиту. Еще миг и с легкой вспышкой ракета вошла в гиперпространство.
За яркой вспышкой на небе наблюдал Бол со всей своей семьею.
- Хороший человек, но уж очень странный, проговорила жена хозяина дома.
- Совсем от мороза тронулся, согласился Бол.
- Я слышал, что на других планетах такая жара, что у людей мозги закипают. Вот они все немного и того....
Вставил сынишка. Отец на него строго глянул.
- Не гоже так говорить о людях.
Затем добавил со вздохом.
- Это надо же, как дитя собирал камушки, пока не заболел. Что он с ними делать будет?
- А зачем он столько бумажек дал? Я так и не поняла. Нарисованы, конечно, красиво. Одну можно на стену повесить. А остальные?
Спросила жена.
- Я тоже толком не понял. Он говорил, что это что-то вроде денег. Говорил на них можно дом огромный построить.
- Огромный! Как же мы его отопим? Так весь лес вырубить можно. Ты ведь все равно на отопление не согласишься?
- Не в жизнь.
Немного помолчав, жена гиганта сказала.
- А все-таки жаль их убогих.
- Кого?
- Да всех их, сказала она, указывая на небо, вечно носятся с бумажками какими-то, камушками, воевать боятся.
- Ну как им воевать? Посмотри, их всех на ветру шатает. Хотя если честно, этот Хант парень, что надо хоть и с придурью. В поселке все мужики поотмораживались, я и то вон до кости продрог, для него каменья выкапывая. До сих пор отогреться не могу.
И Бол крепко обнял жену, прижимая ее к своему необъятному телу.
- Кстати еще Хант сказал, что теперь я смогу купить, все что захочу. Всего мне конечно не надо. Вот пилу бы новую, да снегоход. А так у меня все есть. Правда.
- Правда.
Ответила счастлива хозяйка, задыхаясь в тесных объятиях мужа.