Медленно выплывая из сна я осознал утро, шум за окном, свет. Утро!
Предчувствие заставило сладко потянуться, еще не до конца проснувшись. Какой сегодня отличный будет день!
Вчера, решившись, подал заявку, сегодня должно придти подтверждение, что я, наконец-то, поеду на самый настоящий конвент самых настоящих писателей! Обещали, что будут Чесноченко, Медников, может быть даже сам Чудов. И я! Сидеть рядом с ними, с монстрами! Слушать их слова, что-то новое узнавать, знакомиться с самыми разными людьми, воспринимать чужие и делиться своими идеями, да и просто смогу отдохнуть от городского гула! Это будет здорово!
Правда, что-то мешало. Вокруг лодыжек, кажется, одеяло обмоталось, и часы я забыл снять... странно. Зевнув, попытался прикрыть рот, но руку вдруг дернуло, удерживая над головой, и я открыл глаза, пытаясь понять, что это там такое.
- Доброе утро, дружок.
Подпрыгнув и забарахтавшись, я с ужасом понял, что меня кто-то связал! На руках наручники с цепями, такие, широкие браслеты знакомого вида, ноги плотно замотаны скотчем. Рядом с кроватью, на стуле сидит какой-то незнакомый человек, задумчиво покачивая в руке тряпичный сверток.
- Кто вы такой? Что... что это?!
- Цепи. Из интим-шопа.
Я икнул от неожиданности, а незнакомец продолжил:
- Хотел в магазине для охранников купить, да там все жесткое, грубое, следы оставляет. А для извращенцев вон, гляди, мягкий, но прочный пластик.
Вспомнив пару экспериментов подобного плана я быстро попытался высвободиться, но ничего не удалось.
- Не старайся, я когда-то по слесарному делу начинал, маленько подправил. Теперь прочно все! И следов на коже не будет.
Еще пару раз дернувшись по инерции я наконец догадался спросить:
- Что вам от меня нужно? - Про себя прикидывая, что есть дома ценного. Ответ заставил замереть:
- Ты ж писатель, да? Вот твой писательский талант мне и нужен.
Теперь в голове мелькали сцены из Кинга. Не похож этот маньяк на моего "поклонника номер один", совсем не похож. Седой, неопрятный, нос крючком, очки в тяжелой оправе по моде семидесятых, костюм из тех же времен. У меня аудитория моложе, вроде бы.
- Если нужен как автор, то почему было в комментариях не отписаться? Или почтой? Это, - я дернул браслет наручников, - зачем?
Вежливо улыбнувшись, гость спросил:
- Тебя на конвент приглашали?
Маньяк, убивающий писателей? И только тех, что решили поехать на конвент? Черт, такой бредовый рассказ точно никуда бы не приняли!
- Приглашали. И что? Ваше место занял? Там что, со свободными номерами плохо? Я могу и освободить, сказали бы, придумали бы что-нибудь вместе, наручники-то зачем?
Седой вдруг хихикнул в кулак:
- Так ты, выходит, ничего не знаешь? - Мечтательно улыбнувшись, он осмотрел меня, как осматривают принесенный официантом бифштекс, и процитировал: - "Молодой, талантливый автор, первая книга которого заставила задуматься о неожиданных аспектах..." бла-бла, фа-фа.
Точно поклонник. Сейчас мне ноги переломает и проду будет требовать!
Но то, что он сказал дальше, было слишком неожиданно:
- Ты, верно, думал, что вся эта суета вокруг твоей книжонки - от того, что пишешь хорошо? - Маньяк усмехнулся. - Не-ет, просто ты - новенький! Вкусненький. Еще не выпитый. Помнишь ведь это красивое. - Он откашлялся, принял манерную позу и произнес: - Истинный писатель творит кровью из своих жил!
Хрипло захихикав он потряс седой головой, привычным движением убрал космы с лица и объяснил:
- Кровью, это точно, Но своя-то с годами разжижается. Талант из нее уходит, перебродив. Что надо сделать? Новый талант добыть! А где же он?
Вдруг быстро нагнувшись к моему лицу, так, что я непроизвольно отшатнулся от безумных глаз, седой прошептал:
- А вот он, по жилам течет! Свежий, недавно пробудившийся! Течет, бурлит, булькает! Красненький такой! Концентрированный потому что!
Осторожно, пытаясь не спровоцировать безумца, я еще раз проверил на прочность цепи. Безнадежно, крепки, заразы!
Заметив мои попытки незнакомец как-то по-доброму улыбнулся:
- Боишься? Какая ирония, талантливый человек сам летит туда, где ему кровушку пустят, сам отдаст свое, природное, всякой бездари коммерческой. Настоящему же мастеру приходится брать как вору.
- Это вы - мастер?
- А то! Член Союза Писателей, три книги, сборник рассказов. Хороших, не фантастика какая или эта ваша "попаданческая литература" - настоящие романы из жизни простого рабочего человека! Я, милок, напечатался в первый раз раньше, чем ты родился.
- И что от меня надо? - Тянуть время! Вдруг что-то произойдет? Ну ведь должно же что-то произойти?!
- Так талант твой, в крови растворенный, мне и нужен.
- Своего нет? - Еще не договорив я чуть не ударил себя по губам. Зачем безумца провоцировать?! Но седой только кивнул согласно:
- Выветрился. Своего уже не хватает, надо у кого-то позаимствовать. Вот и говорю - ирония! Здесь вот весь колотишься, так за свой дар переживаешь, а там, в лесу подмосковном, сам все бы отдал.
Ладно, подыграем. Пусть убеждает, пусть поверит, время надо тянуть, время!
- Врете! Какой смысл свой талант отдавать? Самому раскрутиться можно!
- Как же, можно! Вот ты, к примеру, одну книжечку накорябал? Помнишь, как мучался? Как слов не хватало, как сидел ночами, перебирал, подставлял, каждую фразу по сто раз вслух читал, по буковке правил? И что в итоге? Три тысячи тираж, две допечатка, и денег, чтобы разок кофе попить? - Он мелко затрясся, хихикая. - Зато туда же - писа-атель!
Вдруг резко замолчав он мрачно на меня посмотрел, фыркнул и продолжил:
- Талант выпьют, сам отдашь. А взамен глотнешь черной крови своего нового повелителя, да весь опыт, что в ней, на себя примешь.
- Это как... опыт?
- Так вот. Таланта лишь поначалу много, потом работа начинается и тратят люди его кто во что горазд. Кто на статейки испишет, кто стишками изойдет, никому не нужными, пустыми, зато - талантливыми. Кто-то книги тискает, одну за другой. А талант - он не вечен! Вот и уходит он. - Он вдруг совершенно обычно вздохнул и печально покачал головой. - А ты помнишь, что талант был, что слова сами на бумагу ложились, да только не те, не хватало.... чего?!!
Я дернулся от крика.
- Не дрожи! Мастерства не хватало. Вот во что талант перерождается со временем - в Ма-стер-ство! Твою-то кровушку выхлебают, да своей поделятся.
- Это как в Дракуле, вампиром сделают?
Он согласно кивнул, ощерившись, потом неожиданно спросил:
- Читал, Стокера-то? Или только фильму смотрел?
- Читал.
- Вот как ты думаешь, есть у человечка тайна, которой ни с кем не поделишься, а она распирает, на волю просится. Как ее рассказать, чтобы все, кто знает, посмеялись, а кому не нужно - тобой еще и восторгаться начали?
- Что, Стокер тоже?
- Да почти все - "тоже". - Он махнул рукой и пошевелил в тряпочке что-то металлически звякнувшее. - Из древних времен идет. Ну, помнишь, наверное - "се кровь моя", "а нынче идите и несите Слово мое", Грааль опять же из этой темы...
Забыв о своем положении я отчаянно начал вспоминать Писание - было там такое?
- То есть у меня талант заберут? Что же тогда останется? Только заимствованный опыт?
Седой кивнул:
- Опыт, мастерство, с годами наработанное, приемы, стиль.
- То есть это будут уже не мои книги?
- И что в том плохого? Ну станут о тебе говорить "второй Донцов" или "новый Устинов", что, скажешь, против? С такими-то людищами сравниться? Даже внешне станешь похож, перестройка организма, значит, не сразу, понятно. Зато роман в три месяца станешь выдавать, да какой! Блестящий, кругленький, сам вылезет, всем на загляденье. В издательстве, опять же, не дураки, понимают, что к чему, сразу договор предложат, вещь-то всяко качественная получится. Завидуют, правда, заразы. - Он снова мелко затрясся, хихикая. - У них же таланта - грошик ломанный, никто им своей кровушки не дал, вот и пьют сами, по капельке, с кого могут. Но зна-ают, шалишь! Все знают. Есть один побочный эффект, происходит, научно говоря, фиксация. Хочется сразу писать о чем-то, что с этим делом - он щелкнул себя по вене - связано. Вампиры очень популярны сейчас, отчего, думаешь? А-а! Это все нутро прет. Глотнет молодой автор кровушки, в которой опыт поколений, полыхнет у него в жилах мастерство, с еще живым талантом смешанное, и ни о чем другом поначалу даже думать не может. Легко отследить, когда инициировали - вот пишет вроде нормально, а вот - уже больше о крови да упырях. Потом, понятно, научивается сдерживаться. Я вот, как подперло, о больнице писал, производственный роман. Знатная вещь получилась, очень хвалили, в обком вызвали и поздравили!
Я задергался. Вот почему редактор спрашивал, не тянет ли меня на упыриное жизнеописание перейти! И все хихикал, говорил, что ни одному начинающему мимо этой темы просто так не пройти!
- Так что приглашеньице тебе не зря пришло. Поедешь "начинающим, самобытным талантом", вернешься "профессионалом с узнаваемым стилем". Ну, а из верхолазов кто-то покажет "новую грань своего Мастерства". И я бы мог там быть, да только не приглашают меня на конвенты. Боя-атся! Я ж еще крови тех, былых гигантов хлебнул. Во мне силища гуляет старинная, древняя. А ну как разбужу ее, а ну как выйду в топовые авторы, место у кормушки займу? Издательские, они ж помнят, они знают... ко мне все кинутся, этих позабыв. Вот тогда я все и припомню! На коленках ползать будут!
Он снова посмурнел, позвякивая железками, поглаживая их в задумчивости.
- Раньше все проще было, разумнее. Порядок был! Поехал молодой писатель в дом отдыха от Союза, там на благо страны донором стал, свою пайку получил, все как положено. Дальше егойная кровь по вертикали идет, кому как по рангу предписано. Сдал стаканчик, член правления повесть в толстый журнал завершит, тебе обратно капля достанется, на рассказ в областную газету, по статусу, значит. - Как-то мечтательно улыбнувшись, он вдруг вспомнил. - Я же первый раз еще в шестьдесят четвертом своей поделился. Городской конкурс выиграл, с рассказом о пионерах-героях, путевку получил, там и заметили. Организм, правда, только одну порцию смог принять, но зато какую - секретаря республиканского Союза, от самого Фаддея Венедиктовича идущую! Ну и немножко свежей досталось, так, пара ложек, для понимания политического момента.
- Не поплохело? Пионеру-то?
На мой ехидный выпад седой вдруг согласно кивнул:
- От свежей кровушки шалеешь, пьяный становишься. Люди, глупые, думают - напился человек, а оно в другом дело-то! Те, кто на конвенты ездит, они и не пьющие почти. Талант найдут вот, уволокут бедолагу в темное место, на троих-пятерых сообразят и ходят хмельные, мысли в них кипят, по жилам новые идейки так и шмыгают! Ох, помню...
Его прервал звонок. Вытащив из кармана старенький телефон, седой отключил таймер, покачал головой:
- Ну, пора. Проникся ты, в нужное состояние духа пришел, сердце застучало, мысли забегали. Разогналась в тебе кровь, пора дать дорогу таланту. Прости уж, тебе своей не дам. Не дураки там, - он кивнул за спину, - сидят, не пустят они чужого к себе, побоятся моей старой силушки. Ничего, вот глотну сейчас, а к следующему воскресенью, глядишь, закончу роман-то. Семнадцать годков лежит, качество потому что, не эта ерунда нынешняя. Меня-то во времена былые какими тиражами печатали - тридцать тысяч! Нынешним и не сравниться, кроме наиглавнейших, самих властелинов ковенов. Так что пора, пора.
Вдруг стало тоскливо и все, что я смог выдавить, это жалкое:
- А я?
- А ты не выдержал творческого надрыва и покончил с собой. Критика, опять же читатели ехидные, редактора злобные. Много вас, таких, начинающих. Ну да ничего, божья искорка она часто посеяна, урожай как-нито соберем.
Быстрым, ловким движением наступив мне коленом на грудь, не обращая внимания на попытки сопротивления седой неожиданно сильной рукой повернул мне голову в сторону и приложил скальпель к коже.
- Ну вот и все. И это, тебе уже ни к чему - но спасибо за твой талант. Обязательно в новой книге тебя изображу! Прощай, молодой талантливый автор!
И острое железо вошло мне в шею.
Я с воплем подпрыгнул на кровати, откинул одеяло, пытаясь защититься и размахивая руками, выбежал в коридор, кинулся к двери, и уже открыв сообразил, что никто за мной не гонится. Подхватив с вешалки лежавший там уже года два покрытый пылью молоток обошел квартиру, заглядывая куда можно и со стыдом понимая уже, что это всего лишь сон.
Минут через пять, с чашкой холодного чая в руке, сел обратно на кровать.
Ну да - вот часы, забыл снять, они-то мне и показались наручниками. И одеяло в ногах запуталось. И солнце светит прямо на подушку, делая сны яркими и красочными.
Перед глазами как живой стоял образ седого старого писаки со скальпелем в руке. Вот же приснится... где я его видел? В издательстве? Кажется, мелькал там такой, с большой папкой бумаги, словно распечатку принес. Или еще где-то?
Но какой образ, а? И как во сне это все убедительно выглядело!
А ведь если подумать, то...
Задумавшись, я припоминал все, что было сказано во сне, и мрачнел.
Да нет, чепуха! Или не чепуха? Менделеев вон тоже во сне... Поехать и убедиться самому! Подобрав планшет я быстро проверил место конвента. Глухое место посреди леса, хрен выберешься, если что... Ну, вот еще придумал страшилку! Хотя сны, это переработанная неосознанная информация. Плюс еще перечитал коллег, у некоторых талант прямо брызжет... на стены. Хороший образ, кстати, надо запомнить.
Звонок заставил дернуться и выронить чашку.
- Степан? Здравствуйте! Это из оргкомитета, я насчет вашего участия в конвенте...
Не дослушав я перебил:
- К черту ваш шабаш, к черту упырей! Отменяйте! У меня нет времени, я работаю!
И бросил трубку. Приснилось, нет, какая разница?! Не нужен мне тот конвент, обойдусь! Мне работать надо! Точно!