Пенсионеру Денисычу снился сладкий сон. Будто он, молодой кучерявый скотник, которого в деревне величали не иначе как Ванька-расстебай, прижал на задах за коровником пригожую доярку Глашу, и дело у них вот-вот сладится. Но в самый решающий момент, когда молодуха уже тяжело задышала и обмякла, по их потным телам вдруг хлестнули студеные капли подкравшегося из засады дождеца...
Пенсионер Денисыч вздрогнул и проснулся. Провел ладонью по мокрым щекам, зажег стоящую на табуретке у кровати лампу. На потолке, как раз над изголовьем, вдоль стыка бетонных перекрытий повисла зыбкая бахрома водяных капель, торопливо срывавшихся вниз.
Пенсионер Денисыч, тяжело вздохнув, бросил взгляд на дряхлый будильник, надсадно, с дрожью и подвыванием отсчитывающий секунды: шел третий час. "Опять проруха ни свет ни заря!" - подумал пенсионер Денисыч, по-солдатски сноровисто одеваясь.
Наверху, на предпоследнем этаже, жил нетипичный еврей Дорик, которого угораздило стать алкашом. Видимо, русскоязычная среда заела.
Впрочем, если и среди русских нет-нет да и встретится трезвенник, почему бы хоть одному еврею и не слететь для разнообразия с катушек по пьяной лавочке?..
У Дорика в квартире вечно приключались всякие пакости: то пожар, то наводнение, то короткое замыкание, оставлявшее без света весь дом. Самому-то Дорику было море по колено, а вот соседям приходилось туго. Они уж и не чаяли, когда же наконец эта "черная овца" отчалит на свою историческую родину. Однако Дорик не торопился. Все бумаги были давным-давно выправлены, все вещички собраны, только вот денег на билет скопить ну никак не удавалось. Однажды, правда, какое-то национальное общество, воспитывавшее обычных местных граждан в духе израильского патриотизма, расщедрилось для него на безвозвратную ссуду. Дорик даже отправился за билетом. И - пропал.
Вернулся он только через неделю. Грязный, потасканный, с синяком в пол-лица. Пряча глаза и дыша перегаром, он прокрался к себе домой и дня три носа оттуда не показывал. А потом опять покатился по наезженной колее...
Пенсионер Денисыч прихватил кое-какой инструмент и шустро поднялся к Дорику. Дверь у того толком не запиралась. Сразу же за порогом шаловливо плескалась вода.
Скинув тапки, пенсионер Денисыч босиком прошлепал в ванную комнату. Из-под ванны задорно журчал грязноватый ручеек. Пенсионер Денисыч привычно перекрыл трубу, кое-как собрал с пола воду, используя брошенное тут же бельишко хозяина. Перекурил, огляделся и, не обнаружив других изъянов, отправился досыпать. Сам Дорик даже не шевельнулся, заливисто похрапывая на топчане под серым больничным одеялом.
Осторожно нащупывая в темноте полуразрушенные ступеньки, пенсионер Денисыч с грустью вспомнил, каким чистым, красивым и уютным был лет пять-шесть назад этот дом. Эхма!..
И снова приснился пенсионеру Денисычу сладкий сон. Будто он, разбитной сержант-артиллерист, ранбольной из команды выздоравливающих, прижал в каптерке пригожую госпитальную санитарку Дусю. И уж совсем было уложил ее на груду собранного для стирки белья, как вдруг в нос шибануло какой-то вонючей дрянью и кто-то истошно за-визжал: "Газы!".
Пенсионер Денисыч сунулся было надеть висевший тут же, в каптерке, противогаз, да не успел: проснулся. Вонища в комнате стояла - не приведи Господь! Противогаз уж точно не помешал бы. Пенсионер Денисыч взглянул на часы: шесть. Что ж, можно уже и вставать. Он потянулся, сказал сам себе "доброе утро" и приступил к устранению очередной прорухи.
Сперва он отправился в туалет, где произвел тщательный осмотр допотопного унитаза с бачком на высоком стояке, откуда на цепочке свисала деревянная груша. Унитаз уже давно растрескался, но средств на его замену у пенсионера Денисыча все никак не наскребалось, хотя по мнению начальства пенсия у него, как у ветерана войны, набегала вполне приличная. Щели пенсионер Денисыч периодически замазывал цементом и алебастром, но все равно то там, то здесь подтекало, и в квартире порой изрядно попахивало дерьмецом.
Однако унитаз сегодня оказался в относительной норме. Тогда пенсионер Денисыч отправился на кухню. Однако на полдороге пришлось притормозить в прихожей у холодильника знаменитой некогда марки "ЗИЛ". Обычно этот агрегат грохотал не хуже трактора К-700, но сейчас пустил вдруг лужу и притих, точно нашкодивший щенок. Свет в прихожей, слава Богу, горел, стало быть, что-то заело в потрепанном временем механизме. Пенсионер Денисыч чуток отодвинул холодильник от стены, что было совсем не трудно, если учесть, что там внутри и обретался-то всего лишь початый пакет вчерашнего кефира. Определив нужное место, пенсионер Денисыч резко хватил кулаком по жестяной перегородке. Где-то что-то звякнуло, потом щелкнуло - и мотор снова заработал.
А пенсионер Денисыч продолжил путь. На кухне уже вообще было не продохнуть. Ясно: утечка газа. Пенсионер Денисыч открыл окно для проветривания и достал из притулившегося в уголке ящичка проволоку, изоленту и другие подручные материалы. Вскоре статус кво в газовом хозяйстве одной отдельно взятой квартиры был восстановлен.
Поставив на плиту чайник, пенсионер Денисыч включил стоящий на подоконнике динамик. Тот похрипел, побулькал и прогнусавил: "...ском районе планируется отключение холодной воды с четырнадцати часов двадцать пятого апреля до восемнадцати часов тридцати минут второго мая..." После чего запнулся и забормотал что-то неразборчивое. "Так, - дал сам себе команду пенсионер Денисыч, - приступим к заправке водой!"...
Пока он заполнял всякие там банки-склянки, динамик опомнился и пропикал семь часов. Долгий, многотрудный день только еще начинался...