Аннотация: Отсюда начинается многое. В то же время не происходит ничего. Одинокий герцог...долг семьи...долг перед государем...преступление
1 глава.
В небольшом рабочем кабинете располагались двое. За старинным буковым столом восседала дама лет шестидесяти. Ее дорогое платье, украшения и вычурная прическа выдавали ее весьма не малый статус в обществе, а сурово сдвинутые брови и морщинки у уголков рта властность характера. Напротив нее сидел молодой человек лет 25-30. прямые черты лица, чуть длинноватый нос и вздернутые уголки губ показывали семейное сходство с дамой.
- Виттор! - гневно вскричала дама, - ты можешь думать все что угодно, но ровно через сто дней ты должен быть женат. - она вздохнула, переведя дух, и уже почти обреченно добавила - мне без разницы кто она будет, дворянка, прачка, или белошвейка, страшная, с ребенком, это даже лучше, но ровно через сто дней - женат. Пожалуй, только из гулящего дома не надо. Хотя...они и это переживут. Иначе...ты понимаешь, тебе через год тридцать, ты не женат, а значит...значит твое место вакантно! Наших родственничков ты знаешь.
Молодой человек в течение всей речи смотрел прямо на женщину, его лицо не выдавало никаких эмоций, разве, что при упоминании гулящего дома чуть дернулась бровь. Он прекрасно понимал всю ситуацию, и подобные речи слышал не впервые.
- Мама, я должен идти. - сказал он, когда заметил, что великая герцогиня Таира Истрийская немного выдохлась.
- Хорошо, но меня абсолютно не волнует твоя работа. Сто дней. Ты все знаешь. Ступай. - она махнула рукой, и отвернулась, глядя в окно, скрывая тем самым невольно выступившие на лице слезы.
Виттор, слегка поклонился и покинул комнату. Его степенность моментально улетучилась, как только он покинул комнату. Он почти бегом устремился в сторону конюшен, где его уже ждал экипаж.
Спустившись вниз, он сел в абсолютно черный экипаж, без опознавательных знаков, гербов, запряженный четырьмя такими же черными скакунами. Такие в народе прозвали "воронками". Именно на них бесследно исчезали все неугодные императору. В них передвигались служащие VI личной Его Императорского Величества службы. Как их только не называли за глаза шпики, фискалы, псарня. Служащие шестой службы не обижались. Каждый из них знал себе цену. Так же как и Виттор герцог Истрийский, он же коллежский советник VI личной ЕИВ службы. Мало кто знал о его настоящем месте службы. Все знали, что он состоит на личной службе у Императора Анжея IX, но служб у Его Величества было много, а афишировать такие должности было не принято.
Виттор ехал абсолютно спокойно, он знал, что "воронок" по пути к месту назначения никто не побеспокоит. Да и вопросов не возникнет, кто и что делает у императора на службе, было не принято оглашать. Так что было время подумать о делах насущных. Виттор вспоминал сегодняшнее утро, начавшееся весьма буднично, а именно с вызова к его начальнику действительному статскому советнику Мирону Михайловичу...
Кабинет начальства обладал своей аурой. Он был очень скромен, в нем не было ничего кроме стандартного шкафа, стола, трех стульев и двух едва выживающих цветов на окне, а атмосферу разбавляло лишь старинное кресло самого начальника и картина на стене. Сам же начальник был весьма колоритен. Мирону Михайловичу уже исполнилось шестьдесят, но он был все еще бодр и подтянут, он был строен, пожалуй, даже сухощав. Черты его лица с возрастом заострились, что еще более подчеркивали усы и борода. Глаза его, казалось, проникали в самую суть собеседника, а сухой тон располагал лишь к деловым беседам.
Однако с Истрийским он всегда разговаривал куда как более дружелюбным тоном. Между ними давно уже установились почти отеческие отношения. Поводов ругать Виттора было крайне мало, а хвалить чересчур много. А Мирон Михайлович не любил ни того, ни другого. К тому же слишком давно они друг друга знали. Поэтому открывая дверь в кабинет, Виттор не ожидал ничего неприятного. Хотя дела, которые он вел, редко вызывали положительные эмоции, но такой ...ммм...пакости давненько не было.
- Здравствуй-здравствуй, Вит. - сказал ММ отрывая глаза от бумаг. - рад, что застал тебя в столице. Я сразу к делу, - брови его как всегда перед неприятными новостями сложились домиком, - у меня для тебя две новости: ужасная и отвратительная, с какой начать.
Виттор уселся поудобнее на старом колченогом стуле. Вздохнул и понял, что первый выходной за два месяца накрылся деревенским корытом:
- И вам не болеть Мирон Михалыч, начинайте, пожалуй, с ужасной.
- Матушка жаждет увидеть тебя. Немедленно. Те интонации, с которыми она просила предоставить тебя немедля под ее ясны очи, наводят на мысль, что добрым словом там пахнуть и не будет.
Если честно, я уж представлял, о чем пойдет речь при разговоре с матушкой и хотел всячески его оттянуть, но предчувствие наводило на мысль, что в этот раз не прокатит.
- Я понял, Мирон Михалыч, что же может быть хуже?
- Император приказал передать вчерашний инцидент тебе. Расследование должно пройти в минимальные сроки, тебе разрешено взять любую свободную оперативную группу, в помощь тебе отправят Велихманский корпус, не целиком, конечно, но полк - другой дадут. Скорее всего, отправят Провотский полк. Однако ввиду того, что матушка твоя, просила через канцлера, сначала тебе велено заехать домой, а уж потом на службу. И все в минимальные сроки. - К концу инструктажа ММ отвел глаза и любовался своим любимым цветком - хатиорой. За ней он трепетной ухаживал уже не первый год, говоря, что в суровую зиму только она услаждает его глаз цветением.
- Себастьян свободен? - мой интерес имел уже исключительно профессиональный интерес. К матушки пред светлы очи явиться придется, скулить по этому поводу смысла нет, работа же ждать не будет.
- Да, он в городе. - ММ уже привык к моему взгляду на жизнь, и, наверное, другой реакции уже и не ожидал.
- Тогда пусть ждет меня в Синадисе часам....к пяти по полудню. Раньше вряд ли. Вводную не давайте, сам справлюсь. Разрешите отправиться сейчас?
- Конечно. Побереги себя и свои силы. И привет матушке. - ММ обратил на меня свой взор. Я всегда поражался его способности одним взглядом передать массу чувств. Вот сейчас он смотрел на меня с сочувствием, отеческой любовью, весельем и беспокойством.
Поклонившись, я покинул кабинет начальства.
...вот так началось мое сегодняшнее утро и продолжилось оно скачкой в имение, гадкой беседой с матушкой, а теперь скачкой в Синадис, где меня уже ждали оперативники, так как душеспасительная беседа заняла слишком много времени. Эти думы, как и воспоминания об утре радости не приносили. При всем моем разгильдяйстве и нежелании признавать очевидного, маму я понимал. Прекрасно знал, что она права. Дело в том, что мой статус в обществе был весьма велик. Если не сказать больше. Герцоги в нашей стране занимали второе место после императора. Всего их было четыре: Истрийские, Висийские, Анатолийские, Нотийские - герцогские семьи.
Герцогом признавался старший сын в наследной семье. Власть официально передавалась в его тридцатилетие при условии наличия у него своей семьи, как минимум жены, а лучше еще парочки-другой наследников, но это уже не обязательно. Если же предыдущий герцог умирал раньше этого срока, то статус герцога передавался в восемнадцать, но полное вступление в права лишь 30 лет. мой батюшка скончался, Когда мне было четырнадцать. С восемнадцати я формально считаюсь герцогом, подписываю бумаги и владею землей. Однако, если к тому моменту, как мне исполниться тридцать я не буду женат, то титул герцога Истрийского официально окажется вакантным, и за него смогут побороться все ненаследные Истрийские семьи: Волофоносы, Иклефтисы, Виазмосы. В каждой из этих семеек от двух до пяти сыновей. Каждый из которых славен мнооогими делами.
Я удивляюсь, почему в нашей семье не было насильников, убийц и воров, по крайней мере, я перелопатил все семейные хроники, официальные и неофициальные и нашел лишь пару упоминаний о мошенничестве и те, какие- то мелкие, скорее от врожденной вредности, чем внутреннего гадства. Почему же столько гадости породили младшие семьи, графские, на севере. Север всегда считался оплотом чистоты, верности Империи и императорской семье. А тут сразу столько "красоты".
Именно поэтому, я понимал, что мама права. Я должен быть женат. Мне не нужна власть, пожалуй, что на нынешней, пусть и не самой высокой должности, ее едва ли не больше. Всем уже давно известно, что герцоги отошли от управления страной, их власть распространяется лишь на регионы. Конечно, нельзя отделить одно от другого. Но в сравнение с былыми масштабами теперь это мышиная возня. Однако эта мышиная возня влияет на графов, баронов, простых крестьян и горожан. И мне противна мысль, что руководить этими людьми будут маньяки и подонки. Так что надо придумать, как найти жену, где-то в лесах и полях родной Азарии.
За невеселыми думами пролетело 8 часов, и я достиг Синадиса, где пересел на гнедого скакуна, а экипаж отправил обратно в столицу. На самом выезде из небольшого городка ко мне присоединились шесть спутников. Один из них подъехал ко мне вплотную, снял повязку с лица и поприветствовал меня специальным знаком охранки. Я ответил тем же.
Группа Себастьяна всем составом присоединилась ко мне. Дальнейший путь мы проделаем вместе. Сотрудничать с ними, конечно, было риском. Себастьян откровенно ненавидел меня. Он считал, что всё чего я добился, это рано прикончил своего отца, причем едва ли не собственноручно, затем захапал его титул и дальнейшую карьеру проделал спекуляцией ею. Сам он был выходцем из презренных домов. Его родители были крестьянами и погибли во время одного из моров. Погибла вся его деревня, выжил только он. Однако ему повезло родиться в восточных губерниях, где очень развит был институт общественного презрения. Его не бросили на произвол судьбы, а пристроили в один из домов с такими же несчастными, как и он. Всего Себастьян добивался сам. Сам изучал грамоту, тайком, в ночи, когда не видели воспитатели. Сам пробивался по служебной лестнице. Вся его команда была из простых ребят, без родителей, дядь и теть со связями.
Поэтому он люто ненавидел всех знатных сынков, относя меня именно к таким. Причем из-за того, что я герцог умножал все это на два. Остальные ребята из его команды были чуть более демократичны, но все равно особой любви ко мне не испытывали.
Несмотря на все это опергруппа Себастьяна была одной из лучших. А еще обладала особыми специфическими качествами, которые очень пригодятся в этом деле. Самое главное они были профессионалами. Отличными профессионалами, которые ставили интересы дела выше личных.
Деревушка Ополия, в которую мы и направлялись, находилась в двух днях пути от Синадиса по западному тракту. Западный тракт был одним из самых спокойных и ухоженных. Положенные по закону двадцать сажаний по краям тракта были расчищены от деревьев и кустарника, так что разбойникам притаиться было негде. Деревушки располагались с завидным постоянством. Причем так удачно, что для проезда по тракту не надо было проезжать каждую из них насквозь, они как бы были чуть в стороне.
В целом пейзаж был весьма обыденным. Обычный лиственный лес, перемежаемый сельскими полями и обустроенными полянами для караванов и путников. На дворе стояла ранняя осень, а значит, что на полях еще вовсю трудились крестьяне. Городов на нашем пути больше не будет, а значит ночевать лучше в поле. Где-то к сумеркам мы начали искать подходящее место. Стоянки для караванов нам не подходили - соседи нам были ни к чему. Малых же стоянок было весьма не много, да и тракт-то по осени не безлюден, многие из них были уже заняты. Однако Северин, следопыт Себастьяна, нашел подходящую стоянку без проблем.
Когда обустройство лагеря было завершено, а Роксана, единственная девушка в команде Себастьяна, занялась приготовлением ужина, мы с Себастьяном сели обсуждать грядущий день.
- Итак, основная вводная звучит так: деревня Ополия исчезла. Вернее сама деревня осталась, а вот все ее жители, гости и проезжающие пропали. Выяснить это удалось быстро. Еще в прошлый зевтер из деревни вышел караван, сам знаешь, эта деревня постоянное место стоянки караванов, так вот один караван вышел, второй пришел, от него отстало несколько человек. В тритий утром они туда пришли, но абсолютно никого там не нашли. Все бы ничего. Деревня как деревня, пропала и ладно. Если бы не некоторые моменты. Во-первых караван, это караван Меркула. Меркул же с прошлого месяца глава цеха купцов нашей столицы. Во-вторых, сборщик налогов. Он выехал из столицы и направился к дальним западным провинциям, и остановился переночевать в Ополии. Ну и наконец, в-третьих, там жил один из "речных" людей.
-Гхм, Ваше Высокоблагородие, вы уверены? - Себастьян смотрел на меня недоверчиво. Он так и не снял повязку с лица, ясно давая понять, что не доверяет мне.
- Себастьян, давай без "благородий", Виттор. Меня зовут Виттор. - я смотрел ему прямо в глаза.
- Хорошо. - он тоже не отводил взгляд, все пытаясь меня поймать на чем-то неправильном. Ну, до чего ж упрям.
- И да, я абсолютно уверен. Я сам создавал эту личность. Да и знал его и до и после. К тому же он хоть и "речник", но особой привлекательностью для иностранных разведок не обладал. - Недоверчивость в глазах моего собеседника продолжала расти. - Правда, есть еще и в-четвёртых. Ополию пересекает дорога на Амарканд. Все в курсе, что Амарканд - это страна воинов, туда не оборудован тракт как таковой. Эта единственная дорога, что соединяет наши государства, и фактически своё начало она берёт в Ополи. Амаркандцы - горцы и почти не ведут сельское хозяйство, поэтому торговать с ними чрезвычайно выгодно. Императорская семья давно мечтала проложить прямой тракт из столицы в горы, но по пути как раз расположена Болотина, а осушать её, и тем более выводить всех тварей оттуда, или делать тракт в объезд...в общем, дешевле и проще терпеть Ополию.
- И в чем же наша задача? Всемером спасти деревню в пять сотен дворов? - он соизволил все же снять свой "намордник".
- Понять, как они могли исчезнуть. В случае удачи найти лиц, представляющих перечисленные причины, спасти их живых ну или вернуть тела. Ну и уж в совсем крайнем случае везения вернуть пострадавших на их места проживания. И не всемером. К нам едет Провотский полк под руководством Фарида графа Кольского.
Как бы я не старался сохранить невозмутимое лицо, внутри у меня все клокотало. Фарид...от одного его имени меня все начинало бесить. Да и Себастьяна перекосило, знал бы он как все на самом деле гадко, возможно по-другому относился бы к нему. Пока же эта такая же ненависть, как и ко всем остальным знатным сынкам на высоких должностях.
- Очень велик шанс, что в данном случае использовалось запретное искусство. Роксана? - я обратился к девушке, все еще возившийся у котла. Она вскинула голову, - ты готова использовать своё чутье?
- Да, Вит. Если я все правильно понимаю, то ты именно из-за этого выбрал нашу группу? - ее раскосые глаза сверкнули из-за длинной челки, а на лице появилась усмешка. - Мы ведь даже не успели отдохнуть.
Себастьян нахмурился, видно его эта мысль тоже тревожила. Отсутствие отдыха у группы всегда негативно сказывается на её работоспособности.
- Я все понимаю, меня это тоже беспокоит. Хотя я сам прибыл с задания только сегодня, в общем-то. Завтра отдохнем в пути. Нам, конечно, нужно закончить все в кратчайшие сроки, но загонять лошадей мы не будем. Даже при лучшем раскладе мы будем на месте к ночи. А ночью в эту деревню мы точно не сунемся.
Себастьян немного успокоился, понимая, что издеваться над ними я не планирую. С чего у него такие мысли-то возникали?
- Есть еще какие-нибудь вводные? - спросил он.
- Из основного задания нет. Есть только просьба, будьте очень осторожны с графом Кольским.
- Что покрываешь такого же папинькиного сынка? - Ехидно ухмыльнулся Себастьян.
Я еще думал, как бы так помягче сказать, всё, что думаю о Себастьтяне и его предрассудках. Но вмешался Мартын, бывалый вояк и самый старый в опергруппе.
- Зря ты так, Себастьян. Фарид действительно редкостный говнюк. Пока его папаша был жив он творил такие вещи, которые представить-то сложно и уходил безнаказанным. В итоге единственным, кто смог ему хоть что-то противопоставить был Виттор.
Рассказом Мартына заинтересовались все.
- Что же такого произошло? - Спросил Эфраим, выполнявший функции кого-то вроде эксперта, и отличался патологическим любопытством. Мы все расселись возле костра, а заботливая Роксана разливала нам по мискам похлебку. Когда все удовлетворили свой голод, Мартын решил ответить на вопрос.
- Виттор, можно? - я лишь кивнул. - Виттор только начинал тогда работать специалистом в канцелярии, а я был в той опергруппе, которую доверили ему. Или его доверили нам. Тут спорный вопрос был.
Дело было с душком. В одном из небольших южных городков вырезали целую семью прямо в их собственном доме, а никто из соседей ничего не слышал и не видел. Нам в итог удалось выяснить всю ситуацию целиком. Неподалеку располагался военный корпус. Его командир пытался соблазнить старшую дочку из этого дома. Однако отец, знатный купец в городе, спас ее и обошелся с ним в очень грубой форме. На следующую ночь их семью вырезали. Все свидетели молчали, глава города был подкуплен. Шайка военных под предводительством командира корпуса должна была остаться безнаказанной. Даже вернувшись в столицу, мы не смогли добиться справедливости. Отец того командира был весьма влиятелен.
Собственно само дело на том и закончилось. Мы же потихоньку стали собирать информацию о делишках этого командира. Однажды он появился в столице и знатного кутил пару недель. Вот во время одного из таких кутежей его и поймал Виттор. Переломал ему обе руки и ногу, заодно и пару ребер. Был бы это кто другой, его бы сгноили в Тоскотосена нижних ярусах. Это же был Виттор. Герцог, к тому же уже обзаведшийся парой-тройкой высоких должников. Шума было много, но его даже не смогли наказать. Зато это было единственное реальное наказание для Фарида, а это именно он был тем командиром. Говорят, с тех пор у него даже появилась легкая хромота. В скорее после этого умер его отец, и он сам стал графом. Правда, он в отличие от батюшки не сумел найти соратников и потерял должное влияние. Зато замашки остались. Его поймали на чем-то горяченьком. Дело закрыли, благодаря стараниям его тестя, но должности он лишился. Его приспешникам повезло меньше: кого уволили из армии, а кого все-таки отправили на рудники.
На мгновение на поляне воцарилась полнейшая тишина, казалось исчезли даже столь привычные звуки леса.
- Я, если честно, так и не понял, что ж такого плохого сделал этот Фарид. - задумчиво произнес Люций, мастер лука и метательных ножей.
- Да ничего плохого он не делал, с точки зрения закона. - я тяжело вздохнул. Я считал, что проще сказать чего он не делал, чем наоборот. -Пользуясь своим статусом и связями отца, он организовал бордель при военном корпусе, куда воровал девушек из ближайших городов, а тех кто противился ему убивал вместе с семьями. Одну из деревень он спалил вместе со всеми жителями. Ну а что он творил с непокорными ему солдатами... это просто какое-то пособие по пыткам.
После моих слов наступила тишина, казалось даже ночной тракт замер.
- Что-то мы с вами заговорились. Завтра длинный день, так что отбой.
Я первым встал со скамьи и отправился спать.
Дни недели по порядку: зевтер, тритий, перивалол, пентий, параскевий, савато, кирьяний.
Месяцы по порядку: январиус, февруариус, мартиос, апрелиос, майос, иуниос, иулиус, аугусто, септембриос, октовриос, ноемвриос, декемвриос.
"речными" людьми в Азарии называют людей попросивших политического убежища, сбежавших из своей родной страны по каким-либо причинам. Прошедшим сквозь "реку" т.е. полное изменение личности и легенды и обретшим новую жизнь.
Болотина - достаточно большой участок земель к юго-западу от столицы состоящий фактически из одних болот и дикого леса. Болото в этом регионе населенно разными хищными тварями, которых часто без разбора называют болотниками.
Тоскотос - самая страшная тюрьма в Азарии, туда отправляют только преступников приговоренных к пожизненному заключению. Она находится в недрах горы, в ней только одиночные камеры. Чем страшнее преступления, тем глубже располагается камера преступника, тем меньше там света и тем реже туда подают воду и еду. Всего в ней 33 яруса.