Утром нас разбудил четкий, ритмичный стук. На часах - половина шестого. Через несколько секунд стук повторился, но уже тихо, зазеркально, как эхо первого. Назавтра - то же самое. Потом снова и снова. И так каждое утро.
Мы только что приехали в Израиль. Квартира, которую сняли нас устраивала всем, но стук... Жили на ''корзине'', ничем кроме изучения города не занимались. Хотелось отоспаться после суеты расставания, перелета. Немножечко привыкнуть к своему новому положению. Репатриация. Ложились поздно, вставали рано - разница во времени с Уралом четыре часа! Казалось, только заснешь: тук, тук, тук... семь раз. Да так громко, звонко. А секунд через пять - тише.
Стали искать источник. Просыпался утром, до того, и пытался понять от какой из стен, потолка, а вдруг от пола шел звук. Тщетно. Думали, что кто-то, собираясь на работу, будит коллегу, чтобы ехать вместе, и я пристроился у окна, чтобы увидеть в какую машину садятся. Никого. Только одинокие верующие с пакетами подмышкой торопились в синагогу.
Прошло больше года. Стук, к которому мы постепенно привыкли, как к чему-то неизбежному, повторялся изо дня в день. Но, однажды проснувшись, я спросил жену: ты слышишь? Не стучит! И назавтра тоже было тихо. А сегодня, в ванную комнату, через вентиляцию донеслось пение. Мужские голоса тянули грустную молитву.
Вспомнилось, что когда на днях проходил мимо квартиры соседа снизу, в распахнутую дверь видел, как хозяин собирает вещички в сумку, а его терпеливо ждет высоченный парень в куртке амбуланца. И еще: обратил внимание, что серый цвет сумки один в один с цветом его лица. В больницу, подумал я, надолго - ли ?
Мы были знакомы со стариком. Встречаясь раскланивались: "ма ниш ма, хаг самеах, бокер тов". Религиозен, невысок ростом, за ухом - слуховой аппарат. Часто, проходя мимо приоткрытой двери, видел его низко склонившимся над книгой. В глубине комнаты стоял шкаф, заполненный большими, с золотым тиснением на корочках, книгами. Однажды увидел двух молодых ешиботников, ремонтирующих его двери - сломался замок. Вскоре один из них поднялся ко мне попросить пассатижи, но от помощи отказался.
Был канун Рош-ха-Шана и мне хотелось снять трубление в шофар. В соседней синагоге я увидел его. Сосед сидел за крайним от входа столиком, низко склонившись над толстой книгой. Плечи покрыты талитом, на голове - тфилин. Было светло и просторно, несколько человек вполголоса, вразнобой что-то бормотали. Я отключил вспышку и сделал несколько снимков, оставшись никем не замеченным. Похоже, это был его последний снимок.
Утренняя тишина теперь мешает мне. Хочется, чтобы в половине шестого снова раздался звонкий, ритмичный стук, зовущий кого-то в синагогу. Теперь, возможно меня.