Международный лайнер, летящий из Бостона на Бамако, легонько подрагивал в воздухе. Пассажиры, как это и положено ночью, спали.
Немолодой мужчина, оторвавшись от иллюминатора, за которым ничего не было видно, кроме черноты, вздохнул и нажал кнопочку вызова стюардессы - волнение сушило горло.
- Слушаю, мистер?..
- Джин с тоником, пожалуйста. Со льдом. Без лимона. Двойной.
- Конечно, мистер. Что-то ещё?..
- Нет. Спасибо.
- А мне - сок, пожалуйста! Оранж. Всё.
- А вам-то что не спится?. Молодости свойственен хороший сон.
- Не знаю...
Молодая девушка, соседка по креслу, сладко потянулась и повернулась к мужчине
- Вы - русский?
- Русский. А как вы догадались?
- А у меня бойфренд русский, жЭних, - так он говорит по-английски точно с таким же смешным акцентом. Он сейчас в Мали, на фото-сессии.
- Так значит, вы в Африку по делам сердечным?
- Я? Да. А вы?
- А я... - взгляд у мужчины затуманился и стал грустным. - Я - по делу. По очень важному делу.
- Извините. Если это секрет...
- Да какой же это секрет? Никакой это не секрет. Просто дело это... не совсем... обычное.
- Не обычное? Как интересно. Расскажите!
- Очень необычное. Могу рассказать. Хотите послушать?
- Конечно, хочу!
- Ладно. Был у меня друг когда-то. Лёшка.
- Был?
- Был. Погиб. В Афгане. А у него была мечта, с самого детства...
- Пожалуйста - ваш сок. Пожалуйста - ваш джин.
*
На крылечке маленького, покосившегося дома сидел Лёшка и смотрел на небо. В ночном небе, затмевая красотой остальные звёзды, сияла она, далёкая Сиги-Со*. Пульсируя, звезда говорила с ним на хорошо знакомом, но, забытом языке. А вот когда он был догоном*...
Ритмичный бой барабанов убаюкивал Анду, сидящего возле "женского" костра рядом с матерью, глаза закрывались. Но - нет! Он не будет спать! Сегодня барабаны стучат в его честь - сегодня он перешёл первую ступень Полного Обращения.
Мужчины, с надетыми на лица масками, уже отнесли жертвенного козленка на могилы Предков. И сейчас били в барабаны, приглашая к разговору Великую Праматерь, прекрасную Сиги-Со, чтобы сообщить ей общую радости племени: Маленький Анду перешёл первую ступень Полного Обращения!
Как же можно спать? Нет! Анду не будет спать, он будет слушать, что скажет ему сегодня Великая Праматерь! А завтра он, в первый раз, как почти большой, пойдёт с женщинами в долину, за водой. И будет ходить каждый день, пока не перейдет вторую ступень Полного Обращения. Тогда его заберут мужчины и научат метать копье и стрелять из лука. И он, как совсем большой, будет ходить с ними на охоту. А когда, ещё через шесть Восхождений, он перейдет третью ступень Полного Обращения - как совсем-совсем большой, станет воином! И сможет взять себе жену.
Человек в птичьей маске, деревенский колдун Огон, уже давно прошедший все десять ступеней Полного Обращения, подал знак. Барабаны смолкли. Сидящие возле костров обратили лица к небу и замерли в ожидании.
Звезда вспыхнула и запульсировала, посылая ответ своим детям.
Но Анду его уже не слышал - он спал. А божественный лис Йоруги, выпрыгнув из костра, рисовал хвостом на песке его Судьбу...
- Эй, Догон, ты чё тут сидишь? Всё на Сириус свой любуешься?
- Привет, Саня!
- Привет! Мать уложил?
- Ага.
- Так пойдём, прошвырнемся!
- Да не. Не хочется что-то. Посмотри, какое небо...
- Небо? А какое? Небо как небо.
- Не, Саня. Оно - живое. Ты вот сядь и - послушай. Слышишь? Когда я был догоном...
- Чудак ты, Лёшка.
- А он, действительно, странноватый был, Догон. Или это мне тогда так казалось?
- Догон? А почему - догон?
- Да это мы его так прозвали, Лёшку, - всё рассказывал, что раньше когда-то, он якобы был догоном. Пацаны, те откровенно над ним смеялись. За "больного" держали. А я... Не знаю даже. Вроде и понимал, что ерунду парень несёт. А начнет он рассказывать об их жизни - уши развешу и - слушаю. Уж как-то больно достоверно у него все это получалось. И про Бога ихнего главного, получеловека-полузмея... и про лисёнка волшебного...
- Лисёнка?
- Ну да. Которого Предки присылают, чтобы он на песке ответы на их вопросы хвостом выписывал. Сильно они, как рассказывал Лёшка, Предков своих уважают! Перед принятием каждого решения непременно с ними советуются. И как живут они все там, рассказывал... дружно. Прямо как одна семья!
- Интересно как. А братья-сёстры у него были? У Лёшки?
- Нет. Никого не было, вдвоём с матерью жили. Про отца вообще никто ничего не знал: Кто? Что? Да и про мать Лёшкину мало что известно было - прибилась после войны, ребятёнком ничейным. А Лёшка сильно её любил! Помню, всё говорил: "Знаешь, Санька? Вот вырасту, выучусь, денег накоплю и - отвезу мать в Африку, к догонам! Огон, колдун, её быстро вылечит - он всё может! Ты думаешь, почему она пьёт? Одиноко ей, без "своих" - она ведь тоже была догоном! Просто - забыла. Из-за Войны..."
- А она что, пила?
- Ещё как. Лешка утром - в школу, а она - на станцию, полы мыть, а потом - в магазин. Он из школы придёт, мать разыщет, домой приведет, обмоет... Спать уложит. А к ночи она проспится... сядут вместе на крылечке, обнимутся, и на небо смотрят. На свою Сиги-Со...
В ночном небе, застилая красотой остальные звёзды, сияла она, далёкая и прекрасная. А на земле, на крылечке маленького, кособокого дома, обнявшись, сидели двое.
- Мам! Ты держись тут без меня. Что такое - два года? Отслужу - и не заметишь! А потом, как вернусь - сразу пойду работать, а учиться - заочно. Слышишь?..
- Слышу.
- Мы накопим денег и - уедем к "своим"! На Бандиогару! Слышишь?..
- Слышу.
- И Огон вылечит тебя!
- Вылечит?
- Конечно, мама! Ты только продержись. Продержишься?
- Продержусь.
- И всё время, мама, каждый вечер! Слышишь?.. Каждый вечер смотри на нашу Сиги-Со: она будет рассказывать тебе обо мне! Обещаешь смотреть? Обещаешь, мама?..
- Обещаю.
-...Мы с ним тогда в один год призвались. Только он - весной, а я - осенью. А когда в Афгане встретились... месяц ему оставалось. Я на "вертушке" летал, а он, Лёшка - на земле. В засаду они тогда попали. Шансов уцелеть было не много...
...Шансов уцелеть было не много. Тем более сейчас, когда он остался один. Но Лёшка не подсчитывал шансы, ему было не до того: засев между камней, он, одного за другим, отстреливал душманов, лезущих со всех сторон, как тараканы.
Резкий, сильный толчок в спину заставил его на мгновение замереть от неожиданности. Ещё не понимая, что произошло, он увидел, как толчок, прорвавшись наружу через грудь, сложился в воздухе в ярко-красные незнакомые письмена и осел на близлежащий камень. И, последнее, что он успел заметить - на разом почерневшем небе ярко вспыхнула и засияла, запульсировала она, Великая Праматерь Сиги-Со! И в её яростном, неземном свете, поднимались из-за камней люди в масках, крепко сжимая в руках боевые копья...
-... Когда мы прилетели, они все ещё тёплые были. И наши. И "духи"... Все как один лежали там... со странными колотыми ранами. Прямо в сердце. А возле Лёшки, на камне, вроде как надпись... кровью. Вроде как послание мне от него. Я потом, сразу по возвращению, одному понимающему человеку её нарисовал, по памяти. Специалисту по Африканским языкам. Так знаете, что там написано было? "Бан-ди-о-га-ра". Вот так вот. И понял я тогда, что завещал мне Лёшка, вместо него, на могилы Предков съездить.
А мать его, держалась... ждала. А в тот день, что Лёшку убили, пропала. Соседка её, баба Маня рассказывала: "Вышла я вечером в уборную, а Люба, как всегда, на крылечке своем сидит, на звезды смотрит. И вдруг - как закричит! Я к ней - Что, Люба? Что?.. А она мне - Алёшу убили-и-и!!! - Я ей - Да откуда же ты знаешь? Кто тебе сказал? - а она мне - Она сказала! Сиги-Со! И на небо показывает! Ну, я рукой махнула и пошла. А потом, когда похоронка прибыла, кинулись, а Любы - нету. Заявление, конечно, в милицию написали. Да только, кто искать будет? Мало ли их пропадает, пьянчужек?"
А я... А меня все эти годы совесть грызла, что не выполнил я Лёшкино завещание. Просьбу его последнюю. Огнем горела перед глазами надпись эта: БАНДИОГАРА. И ещё - как посмотрю на небо... Я после Лёшкиной гибели по-другому начал на небо смотреть. А она там, на небе, мерцает, пульсирует - будто сказать мне что-то хочет! А, жизнь, она, знаете... Да тут ещё такие времена начались. Иногда, скажу вам честно, только за её свет и держался... Сиги-со...
Так что, такое вот у меня необычное дело. Спите?.. Спит. Вот и ладно. А то, что-то, разболтался я тут... не в меру. А кому оно, всё это, интересно? Кроме нас... догонов?