Аннотация: Третья часть истории про Владу - призванного Императора Анремара. После возвращения в своё государство она продолжает притягивать на себя проблемы и неприятности.
Ваше Величество?!
Часть 3. Когда работать-то?
Звон мечей отвлёк Криса де Вена от неспешной прогулки по утреннему парку. Мужчина прислушался. Звук доносился со стороны плаца, где обычно тренировались гвардейцы. Но для них было слишком рано, да и услышал он только одну пару оружия. По ритму больше походит на выяснение отношений, а не на дуэль или тренировку. Заинтересовавшись, Крис направился в ту сторону.
- Зараза, - услышал он тихое восклицание, когда звон резко прервался. Этот голос он бы узнал из сотен. Судя по всему, у Её величества выбили из рук меч, и она сейчас идёт его подбирать. Так и есть.
- Продолжим, - донеслось через несколько секунд, и поединок возобновился.
- Доброе утро, господин де Вен, - князя приветствовал де Шпиц, императорский целитель.
- Доброе утро, - де Вен вернул приветствие. - А разве ей уже можно тренироваться?
- О, не волнуйтесь, здоровье Её Величества быстро идёт на поправку. Я сам попросил господина Торнгейма провести с ней бой. Хочу оценить состояние после серьёзных нагрузок.
На плаце, тем временем, события явно развивались. Темп боя увеличился и снова резко замер.
- Убил, - со смешинкой в голосе прокомментировал Эрик. - Почти две минуты.
- А ты не поддавайся, - чуть обиженно и запыхавшись ответила девушка. Всё же долгая болезнь дала о себе знать, ей снова надо приходить в хорошую физическую форму.
- Тогда убил бы за половину минуты, - ответил Эрик. - Вы попросите де Вена с вами позаниматься.
- Ага, и он меня за десять секунд раскатает.
- Вы так себе не доверяете? - звук поединка возобновился.
- Нет, я так в него верю, - несмотря на отвлечение на разговор, девушка явно не забывала о возможности атаки и попыталась сделать выпад. Крис улыбнулся. Приятно, когда о тебе такого хорошего мнения. Конечно, после потери зрения его возможности значительно сократились, но силуэты он всё же различает, и со средним воином, может быть, ещё справится.
***
Я откинулась на спинку кресла и потянулась. По мышцам растекалась приятная усталость, завтра они начнут болеть, но пока только напоминали о своём существовании. Меня хватило всего на четверть часа боя. Очень мало для прежних времён, но весьма заметно для того скелетика, что чуть меньше года назад привезли из Ютона. Тогда даже без поддержки ходила с трудом.
Всё же де Шпиц своё дело знает. И зря он боялся, что, став личным императорским целителем, растеряет знания и умения, занимаясь в основном расстройствами желудка. Со мной, почему-то, постоянно происходят всякие гадости и неприятности. Стоит только немного встать на ноги, как жизнь опять бросает с размаху о землю. И, если физическую форму мне возвращают в рекордные сроки, то психологическая восстанавливается заметно медленнее.
Я окинула взглядом предстоящую работу. Не так уж и много, до обеда должна закончить с бумагами. Отчёты о финансах, о строительстве новых объектов и формальные регулярные доклады послов просмотрела мельком. Это же самое услышала на еженедельном собрании совета министров, теперь только представили в письменном виде. Остальная стопка чуть побольше. Приятно, что лорд-защитник всё же ввёл единую форму для заявлений, времени на разбор прошений много меньше уходит, чем раньше. А продажа гербовой бумаги и бланков, к тому же, приносит какой-никакой, но доход государству.
Вот и сейчас в руках прошение о помиловании! Я не ярый сторонник смертной казни, но в этом случае казнь показательная и по политическим мотивам. Глава недавно появившегося объединения ночного мира Анремара взял себе титул "Император". Император Ночи, ни больше, ни меньше. Вовремя помешать созданию организованной преступности не удалось, но указать, что не всё дозволено, необходимо. Его честно три раза предупредили и просили сменить именование. Вместо четвёртого банально арестовали во время глобального шмона рынка, куда он неосторожно вышел. Ловкие карманники умеют не только вытаскивать вещи, но и незаметно их подкладывать, особенно после обещания полной амнистии и официальных бумаг на другое имя, поэтому отвертеться от найденной при обыске табакерки с синей пылью, глава преступности не смог.
"В прошении отказать. В Империи может быть только один Император", - я вывела слегка неровным почерком внизу страницы и поставила печать.
Опять отчёты. На этот раз вполне позитивные. Там что-то достроили, здесь налоги собрали почти полностью, тут тоже жители просят построить мост для улучшения торговли.
Очередная бумага с хорошо знакомым ровным и чётким почерком. Странно, что де Графу могло потребоваться такого, о чём он не может сказать лично? Я прочла прошение. Настроение резко упало куда-то на пол разглядывать плинтус. Я перечитала бумагу, но смысл не поменялся - лорд-защитник, князь Гвенио де Граф просит дозволения сочетаться браком с леди Адальмирой де Фронте, дочери маркиза де Фронте, девицей сорока семи лет.
- Ничего не понимаю! - календарь показывал обычную, ничем не примечательную дату. Про день дурака здесь не знают, и вряд ли всегда серьёзный князь станет так шутить. Я дёрнула шнурок вызова слуги. Пока болела, приходилось часто им пользоваться, а потом, к радости Криса, и скрытому удовлетворению обоих де Графов, привыкла вызывать слуг, а не самой бегать по замку.
- Это отнести в канцелярию, - я указала на подписанные бумаги явившемуся лакею. - И попросите господина де Графа зайти, когда освободится.
- Это ваше? - я протянула прошение подошедшему через четверть часа де Графу. Он мельком взглянул на него.
- Да, тено, - и подтвердил ответ лёгким кивком.
- И какое решение вы хотите?
- Простите? - казалось, он искренне не понял смысла вопроса.
- Я хочу знать, вы сами, по собственному желанию, без принуждения и в полном понимании написали это, или же нет? Может быть, хотите получить отказ и со спокойной совестью избежать брака? - я внимательно смотрела в лицо князя, но ничего не выдавало правоту предположения.
- Нет, тено, это написано добровольно и осознанно, - он спокойно ответил, и даже ухом не повёл. - Решение полностью на ваше усмотрение.
- Мне бы хотелось сначала поговорить с леди де Фронте, - прошение легло на стол к бумагам, требующим отдельного, более тщательного рассмотрения. Де Граф проводил его глазами.
- Как пожелаете. Она сейчас гостит в моём столичном особняке. Что-нибудь ещё?
- Нет, можете идти.
Дверь закрылась за привычно невозмутимым князем. Зараза! И ведь, казалось, что начала его понимать! Я расстегнула правый рукав. Браслет-татуировка всё также чернел на светлой коже, и за прошедшие годы ничуть не изменился. Первое время, пока не научились блокироваться, чужие чувства доставляли некоторые неудобства, но сейчас мне не удалось ничего уловить.
- Ваше величество, леди де Фронте, - с поклоном представил лакей молодую девушку и удалился, выполнив свою миссию. Я с любопытством и ревностью смотрела на присевшую в реверансе гостью. Не красавица, но весьма симпатичная, с достойными формами. Хотя, вряд ли де Граф повёлся на фигуру, но его предпочтения в женщинах мне неизвестны, может, и в его вкусе.
- Присаживайтесь, - я указала на лавочку рядом. У пруда они стояли немного под углом друг к другу, и собеседники не находились ни на одной линии, ни напротив друг друга, что позволяло вести более свободную беседу.
- Вы знаете, о чём я хочу с вами поговорить? - спросила у робко пристроившейся на самом краю сидения девушки.
- Да, Ваше величество, - и голос у неё приятный. Не то, что мой, дважды сорванный. А вот скромно потупленными глазками всё же рассматривает через опущенные ресницы.
- И вы действительно хотите выйти за господина де Графа замуж?
- Да, Ваше величество.
И ведь, не врёт. Явно не договаривает, желанием не горит, но и не похоже на согласие под принуждением. А что, жених видный, богатый и влиятельный. Не старик и не урод. Если нет других претендентов, то почему бы и не согласится? Даже если и есть, в любом случае ему проигрывают. Ну, и что мне с ними делать?
- Вы давно знакомы?
- Третий день, как в столицу приехали, - девушка покраснела. Ну да, о неземной любви в таком случае можно говорить только к деньгам и власти. Прошение-то подано немного раньше, ещё до знакомства. Но какой тогда повод у князя?
- И как вам город? - а, ну их, пусть сами разбираются. Попробую подружиться с ней, если всё же поженятся, то в будущем часто придётся общаться. Даже если не поженятся, должен же быть в окружении хоть кто-нибудь женского пола, кроме служанок.
- Не могу сказать, Ваше величество. Я его не успела увидеть. Без приличного надлежащего сопровождения меня не отпускали.
- Так пойдёмте, погуляем! - мне тоже надоело сидеть в четырёх стенах. - Хотя, если верить некоторым, моё общество можно назвать приличным только с натяжкой, - я встала с лавки, собеседница тоже сразу же поднялась, смущённо улыбаясь такому заявлению. А что, не будь я Императором, мой вид вызвал бы явное осуждение блюстителей приличий и вековых традиций. Вместо платья - мужской костюм, короткая причёска, больше подходящая мальчикам, на руках с аккуратным маникюром опять начали появляться неподобающие леди мозоли от меча.
- Как-то неудобно...
- Неудобно на потолке спать, одеяло сваливается. А там сейчас ярмарка, ещё пара дней, и закроется, - на эту ярмарку я давно хотела сходить просто посмотреть. Но то одно, то другое, то дела мешают, так за месяц и не выбралась.
Уговаривать девушку не пришлось, и вскоре лёгкий фаэтон высадил нас неподалёку от ярморочной площади. Два сопровождающих гвардейца спешились и привязали лошадей к задку повозки. Верхом или на любом транспортном средстве на ярмарку вход и въезд был закрыт из соображений безопасности, так что разница между простолюдинами и забредшими туда из старших сословий заключалась в том, что с последними ходили слуги или охрана.
Адальмира сначала стеснялась меня, и робела в толпе, заполонившей площадь. Несмотря на последние дни работы, посетителей всё равно оказалось много. Но девушка быстро освоилась и, словно забыв, с кем сюда прибыла, ринулась, как все нормальные молодые люди из провинции, рассматривать диковинки.
- Ой, какая прелесть! - Адальмира остановилась у палатки с тряпичными куклами. На мой взгляд, привлёкшая её внимание кукла была слишком девчачья - золотистые локоны и поросяче-розовое платье сразу скинули её вниз моего рейтинга привлекательности.
- Ничего так, симпатичная, - я скупо похвалила выбор. Вкусы у всех разные, не виноваты остальные, что я предпочитаю какой-нибудь практично-смертельный клинок или хорошую книгу подобным куклам.
- Берите, молодые люди, их немного осталось, - сразу нарисовался продавец, почуяв богатых клиентов.
- Спасибо, но меня такие куклы не интересуют, - вежливо отказалась от приобретения. Адальмире пусть жених покупает, если упросит, а мой взгляд привлёк шерстяной медвежонок, очень похожий на плюшевого, одиноко сидящий в дальнем углу.
- Вот был бы он с меня ростом...
Продавец разочарованно развёл руками, а я рассталась с несколькими монетами, всё же приобретя игрушку. Моя спутница торговца не обрадовала, перейдя к соседней кукле, такой же, что и первая, только брюнетке.
- Мне Леон обещал такую подарить, когда вернётся, - сообщила девушка.
- А Леон, это кто? - накануне я просмотрела семейное древо леди де Фронте, и никого с таким именем там не было
- Жених, - не задумываясь ответила Адальмира. - Мы хотели пожениться через три года. Хотя, наверно, теперь он уже бывший жених.
Она вернула куклу, и мы отошли, уступив место у прилавка женщине с совсем маленькой девочкой.
- А кто-то говорил, что нет причин для отказа в прошении, - я проворчала нарочито громко. - А тут, вдруг, жених появился.
- Вы не понимаете, - начала возражать девушка. - Да, мы с Леоном любим друг друга, но моя семья... У нас давний брачный договор с семьёй господина де Графа. Извините, подробностей не знаю, - она окончательно смутилась.
Что ж, хотя бы стало понятно, откуда ноги растут. Этот договор о брачном союзе явно только прикрытие, но истинную причину леди де Фронте сама не знает, а де Граф объяснять не намерен.
Разговаривая, мы вышли к краю площади, где собралась большая толпа смотреть на выступление бродячего цирка. Мне стало интересно, намного ли изменилось цирковое искусство со времени собственных представлений, потому остановились в тени одного из навесов.
Представление только начиналось. Клоун, разогревающий публику, сыпал остротами на грани приличия. Уверена, в городе поменьше у него давно бы уже свалились штаны, но здесь столица, центр культуры и заповедник аристократии. Не поймут.
Клоун скрылся за ширмой. Ему на смену вышел дрессировщик. У нас такого не было, мы без животных работали. Маленькие собачки прыгали через всё, на что указывал хозяин, ходили на задних и передних лапах и по команде "умирали". Публика увлечённо смотрела выступление, Адальмира восторженно хлопала и умильно что-то восклицала. Мне же этот номер показался скучным, и я чаще смотрела по сторонам, чем на сцену.
Один человек не сразу, но привлёк к себе внимание. Его тоже мало интересовало выступление, но он не спешил покидать площадь, как некоторые, пришедшие в одиночку. Наоборот, он, казалось, выбирал место, где людей побольше, и к тому же, нервничал.
Я подозвала одного из гвардейцев охраны и указала на подозрительного мужчину. Понимающе кивнув, охранник двинулся в его сторону. Но опоздал. Маор, я смогла рассмотреть лицо, резко поднял руки. С многочисленных перстней сорвались разноцветные лучи. Встречаясь с препятствием они с громким хлопком взрывались, убивая и калеча тех, на кого попали. Поднялся крик, кто-то завизжал. Цирковые, ещё не понимая, и не видя за первыми рядами зрителей, что происходит, продолжали играть весёлую мелодию. Второй гвардеец метнулся в мою сторону. Маор сразу же после первой атаки подкинул вверх какой-то шар. Я схватила Адальмиру и повалила на землю.
Внезапная яркая вспышка ослепила, следом почти сразу же грянул взрыв. Сверху, больно ударяя по телу, посыпались обломки навеса, какие-то палки, камни. На несколько мгновений установилась звенящая тишина, а потом окружение вновь разразилось криками, плачем и плохо опознаваемыми звуками.
Продолжения взрывов не последовало, и я, скатившись с Адальмиры, позволила себе оглядеться. Площадь выглядела как поле боя. Ближе к центру, там, где стоял маор, лежали искорёженные, разорванные тела. Чем дальше от эпицентра, тем пострадавших меньше, но всё равно слишком много для обычного ярмарочного дня. Недалеко от нас лежал гвардеец охраны, он не добежал всего два или три шага, когда его проткнуло сорванным взрывом шестом. Гвардеец был жив и даже в сознании. Я подошла к нему.
- Ваше величество, вы целы? - слова давались ему с трудом.
- Я в порядке, синяки будут, но это не страшно. Не шевелитесь, - я сняла у него с пояса кинжал и отрезала кусок от навеса, что упал рядом. Этой тряпкой зажала рану. - Держитесь, скоро придёт помощь.
- Что случилось? - это Аделаида привстала и начала недоумённо оглядываться. Зрачки расширились на побледневшем лице, когда увидела раненого гвардейца. Девушка медленно стала поворачиваться в сторону, где было больше всего пострадавших. Я подскочила к ней и перекрыла обзор.
- Не смотрите туда. Вот, прижмите ткань и держите так, - я за руку подвела её к гвардейцу. Необходимости в такой помощи я не видела, но надо чем-то занять леди и отвлечь от происходящего. У благородных, как правило, очень нежная психика. Сама же направилась к пострадавшим. Пока не прибыли медики, надо оказать первую помощь, кому можно. Стража тоже ещё не появилась - слишком мало времени прошло.
- Мама, мама! - испуганно оглядываясь кричал мальчишка с большой ссадиной на лбу. Его крик может легко спровоцировать панику, поэтому я быстро подошла к нему.
- Привет! Чего кричишь? - словно ничего не произошло и в десятке шагов от нас не лежат окровавленные тела.
- Вы маму мою не видели? - он поднял на меня испуганные глаза. Ну, хотя бы кричать перестал.
- Нет, но обязательно найдём. А у меня пока есть для тебя просьба. Ты ведь уже большой? - нерешительный кивок показал, что мальчишка не в глубоком шоке, и вроде даже адекватно реагирует. - Видишь этого медведя? Ему очень страшно, помоги ему, успокой, а я поищу твою маму, - я всучила ему плюшевую игрушку, которую, почему-то до сих пор держала в руке, и слегка подтолкнула мальчика в сторону Аделаиды. Понятия не имею, как его мама выглядит, и искать тоже не собираюсь, сейчас главное, чтобы не кричал и не плакал, и без него найдётся, кому психовать и истерить. Мальчик послушно схватил плюшевого медвежонка и, что-то ему рассказывая, отошёл в указанную сторону.
***
Де Шпиц с интересом осматривался. Если бы не предложение господина де Вена несколько лет назад стать личным Императорским целителем, он вполне мог бы сейчас работать в подобном месте. В Императорском городском госпитале трудились в основном врачи и лекари, обладающие весьма слабыми целительскими способностями. Из более-менее сильных целителей здесь можно встретить либо идейных, либо тех, кто по каким-то причинам не смог привлечь клиентов. Де Шпиц принадлежал как раз ко второй категории. Несмотря на его высокий уровень владения целительским даром, благородные не спешили пользоваться услугами сына кровельщика, а простой люд предпочитал кого попроще, опасаясь высокой стоимости. Другие целители видели в нём конкурента и всячески вставляли палки в колёса, при каждом удобном случае напоминая, что дворянство он получил не за заслуги, а просто за обладание даром. Тех немногих пациентов, что всё-таки приходили к нему, едва хватало на жизнь и выплаты процентов по долгу за обучение. Сильно мешало налаживанию связей среди богачей неумение подстилаться под клиента и нежелание обманывать в погоне за прибылью.
Последней такой клиенткой стала леди де Вен, страдающая ожирением в такой степени, что уже почти не выходила из дома. Не найдя никаких серьёзных причин, кроме излишнего потребления мучного и сладкого, де Шпиц прописал диету и физическую активность, прямо сказав, что даже если каким-то чудом удалить весь жир, он весьма скоро вернётся, если сохранить прежний образ жизни. Леди, ожидаемо, обиделась, и слуги вышвырнули целителя за ворота.
После такого позора де Шпиц всерьёз раздумывал о переезде в глухую провинцию, когда к нему приехал князь с предложением. Посчитав это глупой шуткой дворянства, целитель всё же рискнул принять его, и не прогадал. Кроме Императора, оказавшейся весьма юной девушкой с мальчишескими замашками, его услугами стало пользоваться всё немногочисленное население замка, увеличивая опыт во всех сферах, касающихся здоровья. Городская больница могла бы дать почти то же самое, но при нищенской оплате и отсутствием каких-либо перспектив и возможностей исследований.
В этом де Шпиц окончательно уверился, когда вслед за управляющим и де Графом, шёл сначала по коридору, потом по большой общей палате. Сюда свезли многих пострадавших на ярмарочной площади, медсёстры и врачебный персонал едва справлялся, кто-то спорил по расходу медикаментов, жалуясь, что скоро многие закончатся, а финансирование на покупку будет только через половину месяца.
Они пересекли палату и остановились у последней койки, как и все остальные, отгороженной льняными занавесками, создающими своеобразную индивидуальную комнатку. Управляющий отодвинул полог, пропуская господ внутрь.
Её величество полулежала на узкой кровати и разглядывала потолок. При виде лорда-защитника она смутилась и отвела глаза, уставившись теперь в тощее одеяло. Де Шпиц быстро провёл общее сканирование.
- Ничего серьёзного, - вынес он вердикт через пару минут тишины. - Наложилась физическая и психологическая усталость, травм нет. - По негласному соглашению с Императором, он не обращал внимания на мелкие ссадины и царапины, если они не мешали движениям и не влияли на внешний вид.
Около трёх часов назад
Во двор замка примчался молодой человек на взмыленной лошади. Охрана сразу же наставила на него пики, готовая в любой момент проткнуть нарушителя. Породистая лошадь, судя по амуниции, принадлежала замковой конюшне, но юноша явно был здесь впервые. Медленно стараясь не спровоцировать охрану, он спешился и протянул мятый кусок бумаги, оторванный от какой-то афиши, на котором карандашом торопливо нацарапано несколько фраз.
- Вот, просили передать...
Один из солдат взял бумагу, быстро пробежал глазами скрылся за тяжёлой дверью. Через несколько минут гарнизон замка зашевелился растревоженным муравейником. Передвигаясь на первый взгляд хаотично, гвардейцы, тем не менее, споро выстроились и, не прошло и четверти часа, выдвинулись в город. В самом замке тоже в это время происходило непривычное оживление.
- Господин де Шпиц, собирайте самое необходимое для первой помощи при ранениях. У вас десять минут, - в кабинет целителя стремительно зашёл лорд-защитник и с порога выдал указания.
- Что-то случилось? - целитель торопливо начал складывать в саквояж нужные предметы из обширного арсенала не магической практики.
- На ярмарке в городе произошёл какой-то теракт с пострадавшими, - пояснил де Граф, наблюдая за сборами. - Посланник ничего внятного рассказать не может, но Её величество просит прислать людей на охрану и оказание медицинской помощи.
Карета уже ждала у выхода и вскоре последовала за недавно выехавшим отрядом гвардейцев.
Площадь, совсем недавно наполненная разноцветной весёлой толпой, сейчас была полна скорби и разрухи. Место происшествие угадывалось сразу - там было больше всего крови и поломанные торговые лавки словно лучами расходились от центра. Городская стража еле справлялась с наведением порядка, и появление подмоги в лице гвардейского императорского отряда восприняла со смесью облегчения и неудовольствия. Опять элита будет командовать, все успехи себе припишет, но, при них вездесущие мародёры хотя бы перестанут наглеть.
За почти час, что прошёл с момента происшествия, уже навели какой-никакой порядок. Тела погибших снесли в сторону и сложили рядами. Пострадавшим оказывали помощь на месте и тут же опрашивали, если человек был в состоянии адекватно отвечать на вопросы. Серьёзно пострадавших отвозили в лечебницы, записав их приметы и имена, если могли установить сразу же. Но, всё равно, работы ещё предстояло много.
Леди де Фронте с одним из гвардейцев, что отправились сопровождать девушек, нашли быстро, но ничего полезного о местонахождении Её величества от них узнать не вышло. Второго гвардейца спросить тоже не представлялось возможным - он погиб во время взрыва, едва успев поставить защиту, он спас тем самым десятки людей позади себя. Найти Императора внутри оцеплённой территории тоже не удалось, возможно, она покинула площадь до того, как стража получила приказ никого не впускать и не выпускать.
- Нет, не помню такую девушку, - выслушав описание, наморщил лоб сержант городской стражи, что руководил охраной площади. - Может, в госпиталь увезли, я ж не всех видел.
Другой стражник, молодой, зашелестел страницами грубой тетради, куда записывали имена и приметы пострадавших.
- Нет, нет такой, - подтвердил он отсутствие Императора в списках.
Де Граф нахмурился, что-то обдумывая. Целитель тоже встревоженно перебирал варианты. Сопровождающие сказали, что Её величество не выглядела пострадавшей, да и гонца с посланием она как-то ведь отправила. Какие-нибудь внутренние травмы, что дали знать спустя несколько минут после их получения? Сильная травма головы, что сознание путалось?
- А молодого человека, такого же вида? - де Граф сообразил, что это для них давно привычно видеть Императора в мужской одежде, а остальные при этом часто путают её с парнем.
- Был такой, - согласился сержант, а его подручный снова зашелестел тетрадью. - Бойкий парень, мы ещё не поняли, что тут случилось, а он уже распоряжения раздал. Даже не будь у него кольца благородного, всё равно бы послушали, - чуть смущённо пояснил он. - Мы ж с таким впервые, а он будто знал, что делать.
- И где он? - нетерпеливо перебил князь сержанта.
- Так это, он указания раздал, сам побегал, проследил, как выполняем, потом сел и приснул вроде. Мы это, разбудить не смогли, так в госпиталь отправили, - оправдываясь зачастил сержант. Подручный уже нашёл нужную запись и сообщил название больницы, куда увезли Императора, так и не соизволившую представиться.
***
Из глубины парка доносилась красивая, но грустная мелодия. Удивительно, на первый взгляд простой инструмент, всего шесть струн, мог отображать широкий диапазон чувств и настроений. Сейчас Её величество явно расстроена - ни одной весёлой мелодии, только какие-то тоскливые напевы и романы. Де Вен даже не пытался угадывать причину подобного настроения - она стояла рядом, тоже слушая грустные напевы.
- Ну что, это того стоило?
- О чём ты?
- Не делай вид, что не понимаешь, - князь отошёл от окна и взял со стола чашку. Сейчас бы принять что покрепче, но целитель настоятельно рекомендовал отказаться от крепких напитков. Алкоголь плохо влияет на восстановление зрения, и, несмотря на то, что за пять лет улучшения произошли совсем мизерные, рисковать де Вен не желал.
- Что случилось? Я давно не видел её такой расстроенной, и в последнее время вы друг друга, кажется, избегаете. Не мог же так повлиять тот взрыв на ярмарке?
- Я подал прошение разрешить брак, - со вздохом ответил де Граф, по опыту зная, что без ответа друг его не отпустит.
- А она?
- Подписала.
- Поздравляю, - формально отреагировал де Вен. - За кого? - на его памяти у лорда-защитника не было дамы сердца, и ни за кем он не ухаживал ни сейчас, ни в последний десяток лет.
- Леди де Фронте.
- Погоди, - имя показалось знакомым. - Это не та, на которой должен был жениться ещё лет пятьдесят назад? Она же умерла, если не ошибаюсь.
- Не ошибаешься. Это её сестра. Ей сейчас то ли сорок семь, то ли сорок восемь...
- Ты её хоть видел? - Крис разлил чай по чашкам и протянул одну собеседнику.
- Видел. Вроде симпатичная.
- Так, - Крис сделал глоток и решительно поставил свою чашку на стол. - А теперь рассказывай, с чего вдруг заговорили о свадьбе, да ещё так скоропалительно?
- Не поверишь, сам не знаю, - де Граф тоже отставил свой чай, так и не прикоснувшись к нему. - Две недели назад пришёл отец со старым брачным договором, и потребовал его исполнения. Мол, это спасёт и поможет достойным людям, а подробности потом.
- И ты согласился?! - де Вен аж вскочил с кресла, куда недавно удобно пристроился. - Он тебя постоянно подставляет, а ты всё равно его слушаешься?
- Крис, ты же знаешь, я не могу иначе, - де Граф вздохнул. - Пусть он уже не глава рода, пусть я выше по статусу, но он всё равно мой отец! И я просто обязан его слушать. Тем более, тут ещё этот договор...
- И когда ты собираешься всё рассказать Её величеству?
Звуки из окна сменились с заунывно-скорбящих на просто грустно-лирические.
- Как только узнаю подробности. Отец сейчас уехал в имение, уладить какие-то дела. Как вернётся, всё точно разузнаю, и расскажу ей.
***
- Она не придёт, - де Вен подошёл к стоящему у большого окна де Графу. Большинство гостей уже собрались в бальной зале, заполняя помещение гулом голосов. Ненавязчиво играл небольшой оркестр, укрывшись за лёгкими драпировками. По залу сновали слуги, предлагая гостям бокалы с вином и канапе. Шёл обычный светский приём, только благородные господа несколько удивлённо перешёптывались, поглядывая на князей. Строились предположения, одно другого невероятней, почему они, слывшие затворниками, вдруг решили почтить своим присутствием, в общем ничем не примечательный приём. При этом де Граф ещё надел парадный мундир.
- Откуда ты знаешь? - немного нервно спросил де Граф друга. С ним он мог себе позволить приоткрыть чувства.
- Она утром покинула город в компании молодых людей. Просила поздравить с помолвкой и принести за неё извинения. Её величество сказала, что, - де Вен чуть изменил тональность голоса, показывая, что сейчас цитирует слова, - "лучше побыть несколько дней подальше, чем наделать необдуманных глупостей".
- Что ж, этого следовало ожидать, - с непонятной интонацией ответил де Граф. - Пожалуй, тогда пора начинать. Негоже столько времени держать господ в неведении.
***
Весёлая компания со смехом вывалилась из дверей постоялого двора. Всего шестеро молодых парней, а шуму от них, как от пары десятков. Я натянула тощую подушку на голову. Скорей бы они уже разобрали коней и уехали, хоть попробую выспаться.
Официально они, вместе со мной, отправились на охоту в Полосатый лес. Забавное, но точное название. Когда-то давно потребовалось неимоверное количество древесины для восстановления города после пожара. Лендлорд озаботился, чтобы лес не вырубили под корень, и распорядился рубить полосами. Естественно, лесовосстановлением никто не занимался, и на этих вырубках выросло что попало. Вчера, подъезжая к постоялому двору, немного полюбовались получившейся расцветке, пока спускались с холма. Лес и вправду был полосатый, летом, может, не так заметно, но осень добавила цветов, превратив зелёное море в лоскутное одеяло. Грязно-жёлтая полоса каких-то тополей сменялась тёмно-зелёной, за ней огнём горели клёны. Опять зелень старого леса и более светлый молодой. Дальше провал в кронах - вырубку оккупировали невысокие кустарники. И снова полосы леса разных оттенков.
В глубине, подальше от дороги, полосы сливались в один пятнистый массив нетронутого леса. Где-то там, согласно легенде, мы должны сейчас гонять то ли зайцев, то ли глухарей, я не вдавалась в детали. Все и без объяснений понимали, что такая компания едет не зверя добывать, а на охоту. И город, которому лес обязан названием, охотно предоставит и топливо, и курочек-хохотушек пощипать.
Меня, ничуть этого не скрывая, взяли "отмазкой" и гарантом хотя бы видимости приличий. Мол, при столь молодом человеке с такими хорошими манерами, совсем до непотребств не дойдёт. В чём-то это утверждение правдиво - мне сугубо мужские забавы неинтересны, поэтому парни рано утром, не желая терять ни минуты, отправились в город. Я тоже туда подъеду, но не торопясь и позавтракав. Встретиться договорились через четыре дня в городской гостинице.
Парни уехали, а я, проворочавшись на жёсткой неудобной кровати около часу, всё же спустилась в обеденный зал. Жизнерадостная официантка, непонятно как выглядевшая бодрой и выспавшейся, хотя вчера допоздна обслуживала столики, да и утром подхватилась очень рано, принесла пышный омлет и свежие, ещё горячие булочки на завтрак. Эти примирило меня с ранней побудкой и постоялый двор покидала если не в хорошем, то хотя бы не в ужасном настроении. Всё же жизнь Императора несколько разбаловала и приучила к мягкой перине.
Лошадь неторопливо перебирала ногами по дороге, а я наслаждалась непривычными ощущениями. Уже давно не оставалась одна надолго, и уж тем более, никуда не ездила без сопровождения. До города тоже собирались поехать все вместе, но у парней зудело. Дорога, хоть и не сильно наезженная, но опасаться на ней нечего. Серьёзные хищники из леса давно не выходили, а разбойников повывел ещё де Граф, в чьём домене сейчас находились. Хозяин постоялого двора, к тому же, заверял, что служанки не боятся в одиночку ходить до города, без опаски возвращаясь поздно ночью.
Когда впереди показалось несколько фургонов, почти полностью перегородивших дорогу, я только удивилась, почему они встали в таком неудобном месте. Подъехав поближе, поняла причину - у одного из них соскочило колесо и несколько мужиков бестолково ходили вокруг, обсуждая, как сподручней его вернуть на место.
Неожиданно один из них схватил мою лошадь под уздцы.
- Владо де Самон? - полуутвердительно спросил он.
- Да. С кем имею честь? - хоть никого из людей я не узнавала, но не исключено, что могла забыть за давностью лет и событий.
- Ха! Честь он имеет! - усмехнулся молодой мужчина. Всё же я его где-то видела. Остальные тоже бросили рассматривать колесо и окружили нас. У одного заметила готовый к выстрелу арбалет, ещё пара недвусмысленно достала длинные ножи.
- Повезло, что без охраны, - продолжил говорить тот, что держал лошадь. - Обойдётся без лишних жертв. Слезай!
Я ещё раз огляделась и подчинилась приказу. Прорваться и убежать не представлялось возможным даже не держи он лошадь - слишком узкая дорога, успеют и ножами полоснуть, и из арбалета выстрелить. Не думаю, что с такого расстояния промахнутся.
- Вот и молодец.
Меня споро обыскали, забрав меч и всё более-менее ценное.
- Что вам от меня надо? - то, что это простые грабители, отвергал факт знания моего имени.
- От тебя? Просто быть паинькой, - усмехнулся мужчина и указал на впередистоящий фургон. - Полезай внутрь.
В нос ударил резкий животный запах. На входе в фургон стояла клетка с некрупными обезьянами, встретившими открытие полога противными криками. Между клеткой и толстой войлочной стеной оставался узкий проход, по которому меня подталкивали идти дальше вглубь фургона. Через несколько шагов втолкнули в другую, пустую клетку, и заперли на тяжёлый висячий замок.
Похититель ушёл, тщательно закрыв полог, и я начала осматриваться. Толстый войлок почти не пропускал света, так что изучение обстановки проводила больше на ощупь. Пол из толстых деревянных досок. Сама клетка и потолок из металлических прутьев едва ли не в руку толщиной и расположены часто, не пролезть между ними. В углу ведро понятного предназначения. Сама клетка примерно полтора метра, едва хватит лечь.
Постепенно обезьяны успокоились. Пол слегка дёрнулся и начал неравномерно подрагивать - караван фургонов пришёл в движение.
- Ты кто? - спросил кто-то детским голосом. Там, судя по размеру фургона, должна поместиться третья клетка.
- Владо, а ты?
- Сильв. Тебя тоже украли?
- Похоже на то, - я села на пол у той стороны, где находился собеседник. - Ты здесь давно?
- Не знаю, - мальчик сидел в дальнем углу и не собирался приближаться. - Меня отсюда только раз вывели, - он всхлипнул. - Папа не смог собрать столько денег, тогда они... чтобы поторопить... - всхлипы грозились перейти в полноценный плач. Что же сделали с этим ребёнком, что он так реагирует?
- Владо, мне страшно!
- Не бойся, родители умные, что-нибудь придумают. Сильв, тебя полностью Сильвер зовут?
- Да, Сильвестр де Лач. Папа Асторий де Лач, главный винодел Империи!
Помню такого. Не лично, по документам. Первый поставщик вина в императорский замок. Вино у него хорошее, на любой вкус и крепость. Только похитители, похоже, просчитались. Он недавно заложил новые виноградники, вряд ли осталось достаточно свободных денег на выкуп, и быстро продать землю тоже проблемно. В охрану правопорядка он не обращался, иначе мне бы стало известно - Сильв тут явно не первый день, а донесение о таком событии, как похищение ребёнка влиятельного лица, незамеченным не прошло бы.
Долго поговорить не смогли - полог фургона на мгновение откинулся, впуская внутрь нестерпимо яркий свет и какого-то мужчину. В руке он нёс тусклый светильник, сверкающий после почти полной темноты.
- А ну, тихо тут! - мужчина стукнул палкой по прутьям первой клетки, в которой начали орать обезьяны. Животные ещё пару раз что-то возмущённо крикнули, но послушно замолчали.
- Вы тоже, поговорите мне ещё!
При свете лампы я увидела, что мальчик, прижимая замотанную тряпкой кисть к животу, испуганно сжался в углу.
- Послушайте, - я сделала шаг к проходу, но ничего больше сказать не успела - мужчина просунул между прутьев палку с утолщением на конце и ткнул ею в меня. Словно ударили электрошокером, все мышцы разом свело, и всего через мгновение я уже лежала на полу не в силах пошевелиться, а по телу расползаются неприятные ощущения. Неудивительно, что остальные, даже обезьяны, сразу выполнили требования, я тоже не хочу испытать такое второй раз.
Удовлетворившись реакцией, тюремщик присел на какой-то тюк в конце прохода, повесил лампу рядом на стену и задремал. Наверно, остался контролировать, чтобы не шумели.
Так, в относительной тишине, прошло какое-то время. Фургон остановился, обезьянам на пол высыпали груду порченых овощей и фруктов, нам с пацаном сунули по большому ломтю хлеба и кружке воды. Судя по изменившемуся свету, изредка проникающему в фургон, когда кто-нибудь входил или выходил, наступил вечер. Надсмотрщик на ночь ушёл, позволив пообщаться с Сильвом, но мальчик знал о похитителях не больше меня, и все закончилось тем, что я стала рассказывать ему сказки, чтобы отвлечь от ситуации и боли в отрезанном пальце. Похитители на третий или четвёртый день, не дождавшись затребованной суммы, пошли стандартным путём.
Утро встретило хлебом с водой и вынесенным и даже ополоснутым помойным ведром. Учитывая, что за обезьянами так не следили, и их клетку просто окатили водой, смывая отходы и недоеденные продукты, на тяжёлый запах чистые вёдра почти не влияли. Вскоре тюремщик занял своё место, демонстративно положив шоковую палку под руку, и фургон снова пришёл в движение.
Вечером, после скудного ужина, меня вывели наружу.
- Что, парень, думаешь, отпустим тебя сейчас? - глумливо спросил один из похитителей. В стороне у костра разглядела с пяток фигур. Значит, их около десятка, ведь ещё двое ведут меня, крепко держа за плечи, а третий контролирует сзади с шокером. Не убежать, даже если вырваться.
- Скажи спасибо папаше, он на меня чуть собак не спустил, решил, что шутка такая, - продолжал говорить мужчина, ставя на попа колоду. - Ничего, мы ему тоже пошутим. Мы тоже умеем.
- Пожалуйста, не надо! - я задёргалась в держащих меня руках, поняв, что мизинцем не отделаюсь - рядом с колодой поставили тяжёлый топор. Но все попытки были тщетными. Да, здесь я всё же набрала мускулатуру, и в родном мире, может даже удалось бы отбиться. Но не здесь, когда каждый первый на голову выше и в два раза тяжелее. Словно пятнадцатилетний подросток против взрослых бугаёв под тридцатку. Левую руку, несмотря на сопротивление, положили на колоду и плотно прижали.
- Прошу вас, не надо!
Топор с размаху опустился, и негромкий чавкающий звук заглушил дикий крик боли. Незамедлительно кто-то приложил к обрубку раскалённый кусок металла. Ещё одна волна боли прошла по руке, в носу противно запахло горелым мясом.
- Вот и всё, - палач отставил топор и поднял отрубленную кисть, рассматривая перстень на среднем пальце. - Теперь точно не отвертится.
Уже снова сидя в клетке, чуть отошла от боли и попыталась рассмотреть повреждение в тусклом свете лампы. Нет, это был не классический колун, у которых лезвия почти нет, им бы кости на мелкие осколки раздробило. А так получился почти ровный срез на пару пальцев выше запястья. Несмотря на то, что рану сразу прижгли, она всё равно кровавила. Как смогла, замотала руку шейным платком. Не бинт, и далёк от стерильности, но всё же лучше, чем оставить как есть.
***
Де Граф отложил в сторону перо. Кажется, у него наметился план, требуется только время на его проработку и детализацию. Время ему уже обеспечили, помолвка лорда-защитника и леди де Фронте позволила выгадать не менее месяца. Повезло, что сын не стал проявлять характер и согласился узнать причину столь поспешного действия немного позже.
Рука потянулась за нужным документом, но наткнулась на свиток из паршивой бумаги. Вчера де Граф решил его не выбрасывать, а сохранить как пример неудачной шутки. Подумать только, человек в плаще с капюшоном, скрывая лицо, перехватил его перед домом и вручил это послание. В наглой цидульке требовали выдать триста золотых монет выкупа, утверждая, что его сына держат в заложниках. Де Граф тогда пообещал посланцу спустить на него собак, если увидит снова. Потом чуть поостыл, на всякий случай послал почтовую птицу в императорский замок и окончательно успокоился, получив ответ.
- Или всё-таки, отдать своему отделу, пусть потренируются в поисках? - пробормотал глава тайной и сыскной службы, откладывая письмо на край стола.
В кабинет чинно вошёл старый дворецкий с подносом для корреспонденции.
- Что там? - заинтересованно спросил де Граф, в это время почту обычно уже не приносили.
- Пакет и письмо, господин, - дворецкий переложил указанные предметы на рабочий стол. - Подложили на крыльцо, - добавил с явным неодобрением. Послания положено передавать через привратника, а не бросать, как попало.
Князь дождался, пока дворецкий выйдет, и сначала развернул письмо, пробежал его глазами, совсем не вчитываясь. Почерк тот же, что и в том, которое только что отложил. Содержание схожее, но уже требуют полтысячи монет и упоминают про доказательство. Де Граф покосился на пакет и аккуратно его развернул.
Перед ним на столе в окровавленой тряпице и обрывках упаковочной бумаги лежала человеческая кисть. Небольшая. Или женская, или детская. На среднем пальце светлел металл кольца. Брезгливо, через платок, мужчина поднял это "доказательство" и поднёс поближе к уже не таким зорким, как в прежние годы, глазам. Герба на кольце не было, металл похож на золото, попытка снять с пальца ничего не дала - кольцо словно вросло в палец. Значит, владелец из высшей знати. Аккуратный маникюр ничего не прояснил, такой могли носить как мужчины, так и женщины. А вот характерные мозоли на ладони склоняли к версии о молодом юноше, девушки почти не занимались с мечами, и уж тем более, не доводили руки до мозолей. На кончиках пальцев, кроме большого, тоже мозоли. Де Граф некоторое время смотрел на них, пытаясь понять, от чего они могут образоваться. Память подсказывала, что у музыкантов на лютнях бывают подобные, но знать таким народным инструментом брезговала. Разве что его сын Гвенио всерьёз увлёкся гитарой и долго с ней не расставался, получив в подарок от её величества.
Рука дрогнула от ужасной догадки, и глава тайной службы вновь уставился на кисть, будто не её только что рассматривал. Всё сходится. И размеры - Её величеству всего тридцать три, и мозоли от меча на левой руке - она использует обычный полуторник как двуручник. Даже то, что в послании упоминается сын де Графа, и то объяснимо - несколько лет назад её выдавали за бастарда для сохранения анонимности. Видимо, кто-то её узнал, с кем она тогда общалась.
Мужчина внимательно перечитал послание. На этот раз требовали полтысячи монет, и отдать он их должен был лично, завтра в полдень в глубине Полосатого леса. Подробные инструкции, как найти место встречи, прилагались. Де Граф посмотрел на часы. С учётом времени на дорогу, осталось около полусуток. Если он не придёт или опоздает, вымогатели обещали прислать ещё что-нибудь.
Старый князь торопливо достал из сейфа несколько тяжёлых мешочков, подготовленных к отправке в столицу. Чуть больше трёхсот золотых, ежегодный налог с домена. Ничего страшного, если в этом году уплатой будет задержка. Остальную сумму де Граф добрал, забрав средства на содержание дома, добавил свои собственные сбережения, и, без колебаний выпотрошил тайник-копилку сына. Жизнь и здоровье Её величества важнее всего этого.
Наутро он приказал заложить коляску и, отказавшись от кучера, в одиночку отправился на место встречи. Инструкции, как добраться, оказались весьма точны. Сразу после развилки на город свернуть в еловую полосу. Проехать с полчаса до ручья, вдоль него ещё четверть часа и, у расщеплённого дерева повернуть направо. А там, чуть дальше, будет ждать посланник. Всего до полудня, потому следует поспешить. Даже несмотря на почти отсутствующую способность ориентироваться в пространстве, де Граф прибыл намного раньше.
Его уже ждали. Мужчина с полностью замотанным платком лицом неторопливо поднялся с поваленного дерева и требовательно остановился перед коляской. Де Граф, скрывая волнение, подошёл к нему и протянул тяжёлый саквояж с золотом.
- Где? - спросил он, так как кроме встречающего, никого не было видно. Тот, даже не открыв саквояж, чем продемонстрировал знание репутации княжеского рода, как предельно честных в выполнении обязательств, махнул рукой в лес.
- Там. За вон той большой сосной, - произнёс, явно искажая голос, и пронзительно свистнул. Получив ответный свист с указанного направления, скрылся в лесу в другую сторону от сосны.
Князь вздохнул и тоже поспешил в лес, оставив коляску на узкой, редко используемой дороге. Сосна возвышалась над остальными деревьями чуть ли не вдвое и являлась хорошим ориентиром.
Минут через десять продирания сквозь кусты и густую траву, мужчина выбрался на прогалину. Похитители не обманули, у сосны, привалившись к стволу спиной и свесив голову, сидела небольшая фигурка. Князь поспешил к ней, преодолев последние шаги едва ли не бегом.
- О, это вы, добрый день, - девушка подняла голову и радостно улыбнулась. Де Граф принялся торопливо отвязывать её от дерева. Неожиданно из подлеска вылетел арбалетный болт и ударил Её величество в левую сторону груди. Князь, не раздмывая, бросился в лес, но стрелок уже успел скрыться, только мятая трава выдавала, где он стоял. Назад князь возвращался медленно и потерянно, ожидая увидеть остывающее тело, но девушка удивила его.
- Он ушёл? - утвердительно спросила она, перестав изображать убиенную, стоило только князю подойти поближе.
- Да, убежал, - ответил мужчина с облегчением. Крови вокруг стрелы нет, и Её величество слишком спокойна для того, кто только что получил ранение.
- Он промахнулся, - пояснила девушка, отодвигаясь в сторону. Болт вошёл в ствол дерева между рукой и телом так, что казалось, что ранение произошло в область сердца. Рука у девушки даже на вид была короче и обмотана шёлковой тряпкой в бурых разводах.
- Вы как? - спросил де Граф, поняв, что самое ужасное не произошло.
- Бывало и хуже, жить буду, - улыбнулась девушка, вставая. - Пойдёмте отсюда, не думаю, что они вернутся проверить, но всё же...
- Да, вы правы, - ответил де Граф и растерянно огляделся. Деревья казались все одинаковыми, и, с какой стороны он вышел на поляну, с уверенностью не мог сказать. Трава тоже примята в нескольких местах, а примет он не запомнил.
***
Появление де Графа-старшего я встретила с огромным облегчением. Когда через день после ампутации меня вытащили из клетки и погнали в лес, я уж решила, что всё, отбегалась тушёнка. Родни у меня нет, так что тот "папаша", которому отправляли требования выкупа, мог на них наплевать с высокой колокольни. Здесь они тоже водились, только выполняли в основном роль часовых и сигнальных башен на случай нападения или пожара. На все попытки объяснить похитителям, куда надо слать требования, ответом был болезненный удар шоковой палкой. Подозреваю, на меня извели не менее четверти заряда питающего её сорса, а сказать успела всего слова три. Смущало только, что при первой встрече ко мне обратились по имени.
С появлением старого князя пришёл и ответ - кто-то из похитителей узнал меня либо по военной кампании, либо по Академии, но до выпуска в ней не дотянул.
Меня привели на поляну и привязали к высокой сосне, росшей в центре. Со мной остался только один, он от скуки ожидания вытоптал половину травы. Когда из леса донёсся свист, он покинул поляну, скрывшись как раз за теми кустами, откуда потом прилетела стрела. Оставлять меня в живых похитители не хотели, наверно, опасаясь, что я кого-то из них узнала или смогу подробно их описать.
Заверив де Графа, что я вполне в состоянии передвигаться самостоятельно, направилась вслед за ним в лесную чащобу. Направление никак не отслеживала, положившись на мужчину. Идти оказалось сложно. Высокая трава цеплялась за ноги, кусты норовили ударить по глазам, руку нарывало и, кажется, поднялась температура.
Через некоторое время проводник замер перед совсем уж непроходимым буреломом. Растеряно огляделся.
- Ваше величество, прошу меня простить, но мы, кажется, заблудились, - он виновато повернулся ко мне.
- Бывает, - я вздохнула. Не то, чтобы ждала, но что-то подобное обязательно должно было произойти. Не может быть, чтобы всё прошло гладко. - До той поляны вернуться сможем?
Де Граф отрицательно покачал головой.
- Понятно... А сколько времени вы тогда шли до меня?
Совместными усилиями выяснили, что идти до тракта надо примерно на запад, часа четыре минимум. С учётом моего состояния, может ещё дольше. Скорректировав направление, снова отправились в путь.
Перебрели заболоченную поляну, вымокнув почти по пояс, нацепляли репейника, пробираясь через густые заросли. Запах травы приятен и свеж когда лежишь в гамаке на краю свежескошенного луга, но не когда продираешься через заросли выше тебя жарким душным днём. Пахнет цветами, травяным соком, испуганным клопом. Лицо заливает пот, рубаха липнет к распаренному телу, и всё время кажется, что по коже ползёт какое-то насекомое. Если прибавить к этому мелких мушек, что упорно лезут в глаза и нос, несмотря на то, что в Анремаре насекомых совсем мало, то можно понять часть ощущений невольных путников.
Добравшись до более-менее чистого леса, я рухнула на поваленное дерево.
- Всё, привал. Дальше без отдыха я не сдвинусь!
Де Граф, сильно хромая, подковылял поближе и тоже опустился на ствол. Он шёл позади, поэтому я не заметила проблему раньше. А просить остановиться и передохнуть он, почему-то не стал. И я тоже хороша. Не учла, что это я - молодой, относительно здоровый и тренированный организм. И то, идти тяжело. А он, можно сказать, кабинетный работник, вплотную подошедший к определению пожилого человека.
- Снимите обувь, дайте ногам отдохнуть, - посоветовала я мужчине, и едва удержалась от неподобающих воспитанному человеку выражений. Лёгкие ботинки, не предназначенные для долгих пеших прогулок по пересечённой местности, в насквозь промокшем виде натёрли ноги до кровавых мозолей.
- Подлечить можете?
Князь отрицательно покачал головой.
- Нашему роду целительская магия почти не даётся.
- Ну, это дело практики. Кен де Граф тоже сначала еле синяки сводил, потом до сращивания рёбер добрался. Правда, переделывать пришлось, но тут уж не его вина.