М - А - М - А... - выводил тоненький пальчик на запотевшем окне. - И С - В - Е - Т - А...
Обведя надпись кривым сердечком, малышка удовлетворенно вздохнула и припала носом к стеклу, пытаясь разглядеть в толпе знакомую фигуру. Но среди прохожих, зябко кутающихся от пронзительного зимнего ветра, ее не было. Снег же лепил все сильнее, не оставляя надежды, что ее отпустят домой одну. Всех уже разобрали, а вот ее мама как всегда задерживается. У нее работа... Сейчас мама бежит сломя голову по улице, поскальзываясь на первом, еще мокром снегу, стараясь успеть. Вот-вот резко распахнется дверь и она покажется на пороге, красная и запыхавшаяся от бега. Воспитательница, поправляя вязаную шапочку, недовольно косится на циферблат настенных часов, где бешенная секундная стрелка совершила уже не один забег и продолжает, продолжает куда-то спешить, как будто бы не замечая, что мамы-то нет.
Она всегда приходит поздно, когда Света остается совсем одна и долго извиняется перед воспитательницей, обещая, что больше этого не повторится.
М - А - М - ... начала выводить Света, когда распахнулась дверь в вестибюль, пропуская худую заснеженную фигуру.
- Здравствуйте... - хрипло произнес чей-то голос. - я за девочкой...
- Простите, а вы кто будете? - отмерла воспитательница.
- Я... гхм... фонарщик я... - замялся старик.
- Это деда Филин! - заверещала Света, перебивая удивленную женщину. - он с нами живет, в нашем дворе! Фонари зажигает и подметает двор!
- Значит, вы от Ларисы? За Светочкой? - обрадовалась воспитательница, не чаявшая избавиться от девочки.
- Да... - неуверенно подтвердил фонарщик.
- Ой, как замечательно! - проворковала она, застегивая молнию Светочкиной курточки и толкая девочку к выходу.
На улице старик осторожно взял девочку за руку и, заслоняя лицо от колкого ветра, побрел к дому.
- Деда Филин, а деда Филин, а правда вас мама за мной послала?
- Гхм... нет вообще-то,... мама твоя с работы совсем поздно придет...
- Деда Филин, а деда Филин, а куда же мы идем?
- Ко мне идем,... чай пить... - зачем-то добавил старик. - а потом и мама твоя придет.
- А какой чай?
- С липой, малиной... вкусный...
- Деда Филин, а деда Филин, а что это?
- Где?
- Да вот там! Возле дороги!
- Там, говоришь? Фонарь это.... Газовый.
- Газовый? А зачем он? Он же не светит?
- Так я ж его еще не зажег. Позже пойду и зажгу.
- А когда?
- Когда его время светить придет.
- А зачем фонарь, ведь и от эк - эклектического светло? - удивилась девочка.
Вот любопытная!
- Ты знаешь, как говорят, "Если звезды зажигают, значит это кому-нибудь нужно..." - пояснил старик, нравоучительно подняв палец вверх.
Проследив взглядом за пальцем, Света тут же резонно возразила: - Так то звезды, а это фонари!
- Так и звезды небесные тоже фонари- их тоже кто-то зажигает.
- Аааа... - такое объяснение в голову не приходило, но было вполне себе разумным и явно подлежало тщательному обдумыванию.
Так в молчании они добрались до дома. Старик жил прямо под ними на первом этаже, но не поленился подняться на второй, с трудом подволакивая покалеченную еще во второй мировой ногу.
- Эй, Зинаида! - зычно позвал он соседку из пятой, не подумав воспользоваться звонком.
- Чего тебе, черт хромой? - визгливо откликнулся голос.
Соседка завозилась у дверей.
- Ну?
- Когда Лариса из шестой с работы вернется, скажи, что у меня девочка.
Шумно вздохнув, женщина посмотрела на Светочку, - ладно уж, скажу...
Коротко кивнув, старик развернулся и захромал вниз.
Чай у деда Филина и вправду оказался вкусным, душистым и лился он как в сказке из самовара. А уж странные булочки с творогом наверху были ему под стать. Хорошо. В комнате пахло елкой и лугом, пятнистая толстая кошка басовито мурлыкала, громче часов, поджав под себя лапки. Старик пил чай вприкуску, довольно шурясь на старенький, привезенный еще из деревни самовар. Даже Светочка молчала, прижавшись спиной к батарее. Тренькнувший звонок нарушил идиллию. Давно, очень давно никто не звонил в эту дверь, посему старик немного разволновался, возясь с замком. На пороге стояла моложавая женщина, придерживая полы распахнутого пальто.
- Здравствуйте, Филлимон Аркадьевич, моя Светочка у вас?
- Мама пришла! - завопила девочка, повисая на женщине.
Вот егоза, и как только так быстро прибежала!
- Света! Спасибо вам большое! У нас на работе сейчас такая запарка, что просто сил нет! Напарница моя заболела, вот мне и придется подменять. Я только на минуточку вырвалась Светочку забрать, и снова туда! Кесарево срочно делать будут, а мне все подготовить надо! - выпалила Лариса на одном дыхании, выскальзывая за дверь.
И еще полчаса, собираясь на работу, старик Филлимон размышлял о том, как же так получилось, что Светочка осталась ночевать.
- А вы куда, деда Филин? - сонно поинтересовалась девочка, устраиваясь на колченогом диване.
- Фонарь зажигать, да проверить другие...
- Аааа...
Хлопнула дверь и девочка прикрыла глаза, представляя, как старик обходит улицы города, как Мороз Воевода, постепенно снежные сугробы сменялись пушистыми облаками, и фонарщик ковылял по ним, подволакивая ногу и протирая звезды тряпочкой, чтоб ярче горели.
А проснулась Светочка уже дома, в своей постельке, мама еще спала, отдыхая с ночной смены. Девочка сама заварила чаю и нарезала колбасы на бутерброды. Скоро мама проснется и захочет есть, а тут уже все готово.
- Да моя ты помощница, - всплеснет она руками, - хозяюшка!
Улыбнется и за завтраком расскажет, как у них там в больнице. Сколько маленьких появилось, что опять вычудила Люська, мамина напарница, хохотушка и затейница. Да, хорошая у мамы работа, трудная, но хорошая. Когда она, Светочка, вырастет, тоже станет медсестрой, и непременно в родильном отделении, чтобы за маленькими ухаживать. Мама потому и веселая, что ей это нравится! Но иногда она приходила грустная и долго сидела на кухне, держа в руках чашку с остывающим чаем. Таких дней Света боялась и страшно не любила. Но вскоре мама встряхивала короткими кудряшками и, хлопнув ладонью по коленям, провозглашала: - Да что нам сделается? Проживем и сами! Девочка догадывалась, что это она о папе, которого ей так хотелось увидеть, но он по каким-то причинам никогда не приходил. Бывали ночи, когда мама глухо плакала, уткнувшись в подушку, и девочка вздрагивала от каждого всхлипа, не зная, чем ее утешить.
А за окном все еще шел снег, за ночь превративший город в сказочное королевство. Взобравшись на подоконник, Светочка прижалась к холодному стеклу, пытаясь что-то разглядеть в сером тумане зимнего утра. Да! На углу яркой точкой горел фонарь, тот который деда Филин должен был зажечь. Только прохожие не обращали на эту красоту никакого внимания, торопясь по своим делам.
Полюбовавшись еще немного, девочка, подхватив куртку, скатилась вниз по лестнице. До звонка было не дотянуться, поэтому она просто забарабанила в дверь.
- Деда Филин! Деда Филин! Откройте! Это я, Света!
- Ты чего здесь гоношишь? - поинтересовался простуженный голос за спиной.
- Ой, деда Филин, а я к вам!
- Ну, проходи уж, коль пришла. - проворчал старик, определяя в подсобку снеговую лопату с метлой и отпирая дверь квартиры.
- А мама не заругает?
- Не, она спит еще!
- Ну, тогда конечно... - хмыкнул фонарщик, уже и не пытаясь прятать довольные искорки в глазах.
- Садись за стол, завтракать будем.
Пока старик определял чайник на плиту и копался в холодильнике, пытаясь извлечь нечто достойное его маленькой гостьи, девочка разглядывала комнату, отмечая то, что не видела вчера. Вот, к примеру, старый, почему-то деревянный телевизор, сверху прикрытый ярким цыганским платком, а поверх платка лежало совсем уж чудо! Серенькие, как мамины сережки, ножницы. Подойдя поближе, Светочка разглядела на них красивые узоры с цветочками. Протянув руку, она коснулась их, и, вскрикнув, отдернула.
- Ты чего там? - всполошился старик.
- Ножнички такие холодные...
- А, так ты их лучше не трогай, ни к чему это.... Иди сюда чай пить.
Насторожено взглянув на холодную красоту, девочка пошла к столу.
- Кого там еще черт принес? - недовольно скривился старик, прошаркав к двери. Странно, ведь никто не звонил.
- А, Зинаида Геннадиевна, утро бодрое, я тебя не раньше вечера ждал.
- И тебе утра доброго, Филлимон Аркадьич, сама не чаяла раньше вечера, однако ж ...
- Ну, проходи.
- Ножницы - то мои готовы?
- Готовы, что ж не готовы, наточить долгое ли дело?
- Да вы тут чаевничаете? Ну, так и я не с пустыми руками, - обрадовалась соседка, водружая на стол миску теплых душистых пирожков. - Кушай, деточка!
Всегда неприветливая, сварливая соседка, ласково улыбаясь, вручила Светочке самый большой и румяный. Тем временем фонарщик принес те самые серенькие ножнички, да еще и вместе с платком.
- Вот, Зинаида Геннадиевна, ваше имущество, в целости и сохранности.
- Спасибо, Филлимон Аркадьич, сам же знаешь, что за волокита у нас, ни на секундочку нельзя опоздать, а то как налетят, как налетят, только успевай отбиваться. Вот давеча новенькая у нас, так в первое же дело с Охотником повстречалась, насилу справились. Сам Гавриил Степанович до полуночи стерег, чтоб значит, не упустить, а она- не могу и не могу...
- Ну, так по первому-то разу...
- По первому-то по первому, а нам слабину давать нельзя, хоть и трудно, а режь!
Ну, пора мне, время.
- Да хоть чаю...
- Некогда, некогда, Филлимон, уж и список готов.
- Ну, с Богом, Зинаида.
Распрощавшись с соседкой, старик проковылял на кухню и, опустившись на стул, молча сидел, подперев подбородок ладонью.
- А куда баба Зина пошла, домой? - поинтересовалась девочка, шустро справляясь со вторым пирожком.
- А? нет, на работу она пошла.
- А разве она не на пенсии?
- Какой там пенсия, нам пенсии не положены, трудись, пока замены не нашлось.
- А что за замена?
- Так на работу-то.
- А какую?
- Трудную, но нужную. - снова поднял старик палец.
Света недоуменно хлопала глазами.
- Вот твоя мама людям помогает, так? Так! А ежли чтоб помочь человеку нужно плохо ему сделать, сделает?
- Сделает, - уверено подтвердила девочка, знавшая из рассказов Люськи, что не всегда помочь можно.
- Вот и Зинаида помогает, только сперва, чтоб помочь, ей вредить приходится, ясно?
Светочка кивнула, непонятно с чем соглашаясь, но инстинктивно чувствуя, что прав фонарщик.
- Эх, ты, дитя невинное, что ж тебе ясно? - хрипло засмеялся старик, погладив девочку по кудрявой голове - мала ты еще для такого! Хотя что малой, что большой все едино.
Дальше завтрак протекал в обсуждении бестолковой маминой Люськи и не менее бестолковой Светиной Таты. Старик довольно улыбался, слушая восторженный детский щебет. Будто бы и нет на улице лютой стужи, а на сердце одиночества, только весна и цветочные узоры. Приход Ларисы огорчил старика, но тут уж ничего не поделаешь.
Помогая маме готовить обед, девочка вспоминала теплую квартиру старика и странные ножницы соседки. И зачем они ей? Вот бы ей такие, только не холодные, а теплые, но тоже серенькие и красивые, с цветочками. Нужно непременно рассказать о них маме, может, такие в магазине продаются?
Света уже открыла рот, намереваясь спросить, как зазвонил телефон. Мама ответила, и девочка разволновалась, видя, как с ее лица медленно пропадает улыбка.
- Зайчонок, - положив трубку, начала она, - Люся подменить меня не может, мне на работу надо. Ты же побудешь дома одна? Ладно?
Что тут скажешь? Светочка расстроенно кивнула.
Быстро собравшись, Лариса замерла на пороге: - А может, тебя у тети Зины оставить?
- Нет, ма, она на работе...
- Ты точно знаешь? Тогда как?
- Я к деду Филину пойду.
- Неудобно как-то.... Но давай попробуем договориться, одевайся скорее, я только вечером вернусь.
Фонарщик с радостью согласился посидеть с малышкой. В разговорах незаметно промелькнул день. А вечером из комода снова был извлечен самовар, вазочки с печеньем и конфетами.
- Ой, мама пришла! - радостно возвестила Светочка заслышав звонок и подбегая к двери. Только на пороге стояла совсем не мама.
- И ты здесь, егоза! - поприветствовала ее соседка.
- Зина, с ножницами чего?
- Не с ножницами, пойдем, поговорить надо. - она потянула старика за дверь.
Вернулся Филлимон мрачный, как будто еще постаревший. За ним семенила соседка, слезливо упрашивающая его.
- Оставь, Филлимон, не наше это дело, такие вопросы решать, выполнять мы должны, не думать. Ты лучше скажи, есть ли у них какие родственники? Негоже девочке одной остаться.
- Нет у них родственников, Лариса сама детдомовская.
- А отец?
Фонарщик только рукой махнул.
- Сколько еще осталось?
- Да как положено, до полуночи...
- Успеем!
- Окстись! Чего удумал, не наше это дело, каждый сверчок знай свой шесток.
Филлимон же, судорожно путаясь в застежках, одевал Свету.
- Остановись, Филлимон, только себя погубишь, не вытянуть тебе ее, стар уже.
- Мне нет, а вот первые слезы...
- Матерь Божья, чего удумал, черт старый, не пущу!
- Уйди, Зинаида, против судьбы не попрешь.
Соседка глухо всхлипнула, закрыв полное лицо ладонями: - и вам, Дарящим, оказывается трудно...
Улица встретила их пробирающим холодом и пригоршней снега в лицо. Крепко сжав ладошку девочки, фонарщик решительно ковылял к самой площади. Мимо дворов и магазинов с неоновыми вывесками, мимо закрывающих лица прохожих и медленно едущих машин, мимо газовых фонарей, ярко вспыхивающих при их приближении.
- Пришли.... - глухо пробормотал старик, замерев у разбитого, покореженного фонаря. Его огонек едва теплился, готовый вот-вот погаснуть, под порывом холодного ветра.
- Смотри, - Филлимон подтолкнул девочку поближе.
Света, как притянутая, опустилась на колени. Там, в красноватом пламени, лежала с закрытыми глазами мама. Вокруг нее было много людей в белой одежде. Врачи... Они суетились, что-то кричали, только мама лежала неподвижно и безучастно, как сломанная кукла.
- Видишь?
Горло как будто бы сдавила рука, даже дышать было трудно, поэтому девочка кивнула.
- Пьяный водитель... И все....
- Нееет... нет!
Огонек снова дернулся на ветру и почти угас. Света, подавшись вперед, обхватила его ладонями, стремясь защитить от ветра, ведь там была она...
Рука, сжимающая горло, вдруг резко разжалась и девочка заплакала от страха. Никогда, никогда Света не плакала, слез как будто бы не было, а тут... на скрюченные от холода пальцы капали красные слезы. Разве такие бывают? Только огонь от них разгорался все ярче и ярче, постепенно согревая девочку. Тут и Филлимон опустился рядом: - Не бойся, уж дальше все хорошо будет, смотри.
Аккуратно приняв огонек из рук девочки, старик еще больше раздул его своим дыханием и, поместив внутрь фонарика, отошел в сторону.
- Стоять ему еще долго, - улыбнулся Филлимон, с гордостью глядя на ровный, почти новый фонарь, только несколько вмятин и царапин свидетельствовали о его сегодняшнем падении.
- Пойдем домой, преемница, а то так и замерзнуть недолго.
Только Света его не слышала, глядя на улыбающееся в огоньке лицо мамы.