Открыв двери и войдя в прихожую, вздохнул с облегчением
- дома никого не было.
Было время подумать - как быть дальше.
Мосты Ленинграда
"Тебе судьбу мою вершить,
Тебе со мною рядом быть -
Команда молодости нашей,
Команда без которой мне не жить."
Стоя в прихожей и смотря на своё отражение в зеркале грустно улыбнулся.
- Да-а-а, брат Евгений, лихо ты срезался на стартовой дорожке. И что теперь?
Случайно взгляд упал на телефонный справочник.
Сев на чемодан взял в руки спасительный фолиант 1965 года издания.
'Эх, была не была! - открываю наугад. - Не может быть. Это судьба. Сразу и в точку'.
Ленмосттрест - трест по эксплуатации мостов, набережных, тоннелей
и др.инженерных сооружений.
Управляющий - Киприянов Эдуард Иванович.
Гл.инженер -Тюхтин Виктор Алексеевич.
Бухгалтерия, партком, профком
- это мне не нужно.
Ага! Вот оно...
Отдел кадров - тел. ....... . Звоню.
- Добрый день, девушка. Я по вопросу трудоустройства...
Когда смогу подъехать? Сейчас смогу.
Вот и улица Зодчего Росси. Говорят самая красивая улица в мире. Потом посмотрим.
Ага - Ленмосттрест. Мне сюда. Прохладный, звучный хол. Лестница. Лифт. Третий этаж.
Боже мой! Не может быть! Фельдман, Пашка Лашенков, Вовка Эдельман, Татьяна, Ленка... - все с кем учился в институте.
- А что это вы тут делаете? Почему не на лекции? - ввалился я в толпу своих однокурсников.
Ребята слегка расступились от неожиданности моего появления. И тут же, узнав, набросились с рукопожатиями, объятиями, поцелуями.
- Мы-то здесь работаем. А вот ты как здесь оказался? Ты же на севера подался...
- Не принял меня север, друзья мои. Вот теперь к вам вернулся. Примите на работу? А то дома "семеро по лавкам сидят", а я, как диплом получил, ещё и рубля не заработал. А кушать "хотца".
Настроение моё подскочило до наивысшей положительной отметки. - С этими ребятами я не пропаду.
Громкий, продолжительный звонок оглушил меня.
- Что это? Пожар?
- Нет. Конец проветривания помещений. Перекуру конец. А ты куда сейчас?
- Сам не знаю. По телефону сказали, что бы в кадры зашёл.
Ребята разошлись по отделам. Со мной остались только Пашка Лашенков и Володька Фельдман.
- Давай рассказывай, что ты там на северах натворил. Здесь все уже на "ушах стоят". Толи зарезал кого, толи из ружья застрелил...
- Кто застрелил? Кого застрели? - глянул я на друзей недоумённо.
- Так сообщение по всем строительным трестам разослано было. Что "молодой специалист, при исполнении служебных обязанностей, превысил свои полномочия, в результате чего..."... ну и так дальше. И твоя фамилия в том сообщении фигурирует. Мы и сами во всё это не поверили, но... В общем во всех подразделениях, под расписку, дополнительный инструктаж был проведён и прочие орг.выводы сделаны.
- Ничего не понимаю. О чём вы говорите? Вы что меня первый день знаете? Всё не так было. Я человека спасал. А на меня прокуратура "бочку накатила". Климов, от греха подальше, велел мне домой возвращаться. И вот я здесь.
- Так это Климов тебе посоветовал "домой возвращаться"? - спросил Лашеков.
- Ну, да. Там история, конечно же, трагическая случилась. Но я тут непричём. Просто оказался не в том месте и не в то время.
- А знаешь, Паша, - глядя куда-то в коридор произнёс Фельдман. -Это на Климова похоже. Он же из любого "ситуейшина" сухим выскочит. И как вы его в партии держите, в толк не возьму.
И обращаясь ко мне сказал:
- Ты, Евгений, сейчас за Пашку держись. Он у нас по партийной линии. Член бюро всё-таки. Если он за тебя поручится, то будешь ты в Ленмосттресте работать. А так дорожка заказана тебе и в Мостострой-6, и в Ленмостострой.
Мы тут с ума чуть не посходили, когда прослышали про твои "непонятки" на севере. Удачи тебе, Дворкин. А ты, Паша, давай не рассусоливай. Идите сейчас же к управляющему.
Начальник Южного эксплуатационного участка Ленмосттреста, Виноградов Александр Васильевич, принял меня радушно. Правда, я уже никаким улыбкам при встрече не верил. Меня всего трясло от осознания, как всё повернулось после моего отъезда с Усы. Доброе, участливое лицо Николая Ивановича Климова стояло передо мной, и я никак не мог поверить в то, как он преподнёс случившееся на его объекте строительства. Но факт оставался фактом.
Управляющий Ленмосттрестом, скривившись как от лимона, смотрел в окно, когда я, стараясь как можно короче, рассказал ему о своём путешествии в отрогах северного Урала. И, как бы через силу, подняв телефонную трубку позвонил какому-то Виноградаву.
- Значится так, Евгений Николаевич. Участок наш только-только родилсЯ. С рабочими у нас жуткий дефицит. Бригады плотников, дорожных рабочих кое-как насобирали. Они уже работают. И мастера для тех бригад нашлись. А вот с пескоструйными работами ещё и "конь не валялся".
Этот участок работ тебе придётся осваивать. Компрессор есть, аппарат пескоструйный в наличии. Песком обеспечим. А вот с рабочими тебе самому придётся организовываться. Мне их взять неоткуда. Сутки тебе на организационные вопросы. И что бы послезавтра приступил к очистке парапетов и набережной Большой Невы от Дворцового моста и далее вверх сколько сумеешь. Мне к Октябрьским праздникам велено, чтобы Нева сияла как "котовые яйца". Понял?... Справишься - работай на здоровье. Не справишься - извини. Ищи другую работу.
Всё-таки хорошо, когда у тебя есть на кого опереться.
Мигом смотался в ГипроНиНеРуд, где работал, будучи студентом заочного отделения ЛИИЖТа. Нашёл Кацнельсона, Сашку Шапиро - эти всегда в деньгах нуждались. Обговорил подробности и помчался на производственную базу участка, ознакомится с полагающейся мне техникой.
С утра, заказав машину, привёз технику к Дворцовому мосту и запарковал её на верховой площадке гранитного спуска к левобережному устою моста. Договорился с милиционерами, охранявшими мост, чтобы приглядели и поехал в трампарк Блохина за прокалённым песком. Там его было навалом, готовили для тормозных камер подсыпки под колёса трамваев в случае экстренного торможения состава.
Так, за всяческими мелочными и организационными хлопотами прошёл мой второй рабочий день в Южном участке Ленмосттреста, куда я был принят в качестве мастера с окладом в 130 рублей.
'Не густо, - подумалось мне. - С голоду не помрём, конечно же, но и не разбежишься однако'.
Дни проходили за днями. Менялся контингент моих рабочих-пескоструйщиков.
На смену инженерам-конструкторам приходили кто не попадя. Я принимал всех. Со всеми старался сработаться, всех старался понять. С пьяницами, прогульщиками расставался без сожаления. Пришедших зарабатывать поддерживал, авансируя их заработной платой. В результате у меня сложилась отличная, работящая бригада. И моей основной задачей стало исключить из их рабочего дня даже намёк на простои из-за отсутствия толи топлива для компрессора, толи песка для пескоструйного аппарата.
Прикинув наши возможности и посоветовавшись с бригадой, открыли вторую смену.
Теперь работали с утра и до поздней ночи, пока жители окрестных домов не выходили с просьбами заканчивать работы, а то мы им спать мешаем. Выход здесь был один - форсировать работы на каждом из адресов, дабы не успеть надоесть своим шумом и свистом окружающим. А для этого нужен был ещё один комплект для производства работ - ещё один компрессор и один пескоструйный аппарат.
В общем, через месяц с небольшим производство очистки гранитных поверхностей набережных Невы было поставлено мною на "индустриальную" основу. Теперь на меня и моих ребят работали и снабженцы, и гараж, и производственно-экономический отдел треста, и ОТЗ.
К ноябрьским праздникам, через напряжения, через производственный задор, который мне удалось привить рабочим, через немалую зарплату по тем временам, мы пришли в почестях и славе. Управляющий трестом, на корпоративной вечеринке по случаю Великого Октября, произнёс тост в мою честь, призвав всех сотрудников треста мне поаплодировать. Я был окончательно принят в коллектив.
Зима в тот год выдалась суровая. Временами мороз подскакивал до тридцати.
На очередной планёрке разбирался вопрос строительства моста через Львиную канавку в посёлке Стрельна. Тот мост и слOва доброго не стоил. Но всё упёрлось в бетонные работы. Нужно было уложить более тридцати кубометров бетона в тело устоев моста. Сам мост был однопролётный и пролёт этот был уже сработан силами механизированной базы треста. Но как быть с устоями? Этого никто не знал. Замороженный бетон грозил обрушением конструкции с наступлением лета, а прогревать его было нечем. Строительство проходило в чистом поле, куда электричества в ближайшей пятилетке тянуть не планировалось. Управляющий трестом пообещал должность начальника участка тому, кто найдёт оптимальное решение этого вопроса.
Лигнин - вот что пришло мне на помощь. Зайдя в тупик с производством работ на мосту, все посмотрели в мою сторону. Я понял, что выбор пал на меня. Не забыли "верные товарищи" про мои "грехи" на северах. Верят ещё в причастность мою к несчастному случаю на Усе.
Справка:
ЛИГНИН - отжим опилок, производимый автоклавным способом при производстве спирта.
Этого лигнина на ДОКе-1 было до дури. Только вывози. И не стоил он ничего.
Подъехал под автоклав, прокричал - "Готов!", жди выстрела. Из сопла пулей вылетает три кубометра распаренной до неимоверной температуры массы опилок тёмно коричневого цвета. Едешь по улицам, по шоссе, а за тобой шлейф пара бурлит. И спиртом воняет, аж прохожие останавливаются.
Вот так мы с мужиками и выкарабкались из, казалось бы, безвыходного положения. А к Новому году и пролёт моста на эти устои смонтировали. Как раз за три дня до праздника.
Управляющий не соврал. На собрании хоз.парт.атива по итогам 1976 года, пригласил меня водочку попить со всеми отцами-командирами треста. Вот там и провозгласил он меня начальником Южного участка. А Виноградова в техотдел перевели. По положению он подрос, конечно, а вот в зарплате потерял. Ну, так его не неволил никто - сам изъявил желание.
Работалось мне легко. Народец к этому времени знал уже, что для меня главное, чтобы дело делалось. И если кто делу предан, то я и простить мог кое-что. Но не всё. Пьянство, прогулы - "калёным железом выжигал". И это давалось нелегко. Времена тогда были такие - полупьяные.
И вот звонит мне как-то управляющий:
- Слушай, Евгений. Подойдёт к тебе пенсионер один - Рытый Иван Фёдорович. Ты его прими к себе мастером-обходчиком. Мужик крепкий. Работать будет.
- Слушаюсь, Эдуард Иванович. Будет исполнено, - что я ещё ответить мог.
Вот с приходом этого Рытого жизнь мне опять испытание устроило.
Работа мастера-обходчика заключается в том, чтобы ходить вдоль рек, речушек, каналов разных, и высматривать, что и где несознательные Петербужцы заломали на мостах или набережных нашего города. А потом наблюдения свои в журнал "Аварийные работы" занести. После чего работяги брали, что надо для исправления. Eхали на "точку" и чинили неисправности.
Этого Рытого я за Петергофом закрепил. Непонравился мне чем-то пенсионер этот. Скользкий какой-то. Ни "да", ни "нет" от него не дождёшься. А высокомерие чувствовалось за версту. Вот и подумалось мне, что если его подальше спровадить, то спокойней в конторе будет. Всем, а не только мне.
И вот когда надо стало в Петергофе мосток подлатать, взял он бригаду аварийную и поехал в кабине "летучки" дорогу показывать. А заодно и за исполнением работ проследить.
Приехал. Показал на пяток досок измочаленных колёсами транспорта. Сел на бережку и газетку достал. А работяги тоже в кучку собрались и шмалят папироску за папироской, как будто этот настил на мосту их и не касается. Так с час просидели.
Рытый подходит к рабочим и спрашивает:
- В чём дело? Почему не работаем?
А работяги ему в ответ:
- Ты сперва пива нам купи по литру на брата. А потом работу спрашивай.
Обалдел, конечно, Рытый от заявок таких. Ведь сам не так давно внушал мне, что рабочих воспитывать надо, а не потакать им во всяких конфликтных ситуациях. Это когда я запойного, но лучшего каменщика домой отправил, вместо того, чтобы беседы с ним беседовать. Но делать нечего, пришлось Рытому раскошелиться, и на банку трёхлитровую, и за пивом бежать. Это мне потом сами работяги и рассказали.
Я когда прознал об этом, то не преминул пройтись по этому факту на планёрке в присутствии всех мастеров и прорабов: - Я, мол, с пьянством борЮся на рабочем месте, а некоторые товарищи сами работягам за пивом бегают.
Уж лучше я промолчал тогда. Он, этот Рытый, в ЛенГорКомХозе до пенсии работал. Вот и натравил на меня ОБХССесников городского масштаба. Те ничего серьёзного в моих материально-финансовых делах не "откопали". Но указали на недостачу по материалам на 80 рублей, и неликвидов на сто пятьдесят.
Я эти математические неточности в тот же день по калькуляциям раскидал и всё у меня "по нулям" стало.
А Рытому "шлея под хвост попала":
- Не оставлю этого безобразия так! Требую снять Дворкина с должности!
Вот тогда управляющий и понял, какую змеюку он у меня на участке пригрел.
Но ничего не поделаешь - он и сам подневольным был. Над ним ведь тоже начальство сидело. Уволился я в тот же день, утром. А к обеду ближе был принят на работу в Дирекцию Строительства Мостов и ГТС (гидро-технических сооружений). Я о такой работе и мечтать не смел. Шутка ли сказать - на весь город нас пять специалистов было. Я пятым. А больше по штату не полагалось.
Работа в Дирекции была такая, что о ней только мечтать можно было.
Вот где пригодились мне и работа в проектном институте, где я познал инженерию создания проектов и смет; и опыт работы в Мостоотряде-19, где я работал до поступления в ЛИИЖТ рабочим; и мои смекалка, и сообразительность, которые было куда приложить.
Особенно помог мне во всём изначально разобраться - начальник Дирекции - Шаров Геннадий Андреевич. Память о его способности передавать свои знания желающим их почерпнуть, до сего дня хранится в моей душе. Где-то он сейчас? Жив ли? Раскидала нас жизнь-подлянка кого куда.