И если только ты согласен пройдя через труд прочтения,
познать вИдение автора в образовании посёлка
в бескрайних просторах Саратовских степей,
только тогда я могу пожелать тебе "Доброго пути!".
Сам же я, обуреваемый воспоминаниями своей юности,
ни на миг, не расставаясь с Волгой, Саратовскими степями,
городом Хвалынском и посёлком "Возрождение",
попробую донести до тебя то, что когда-то
являлось моей жизнью.
Bведение
Исторические хроники.
Начало пути. Станция Возрождение.
(из материалов опубликованных на других сайтах)
1942 г. - строительство одноколейной железной дороги Сенная-Сызрань. Эта дорога была нужна для переброски войск и грузов к Сталинграду. Это был самый короткий путь [соединяющий эти два населённых пункта]. Строительство дороги шло с дух сторон: Сенной и Сызрани. Рабочие - народ вербованный, солдаты, заключённые. Дорога была засекречена, по окончании строительства с рабочих взяли подписку о неразглашении... На месте, где забили последний "серебряный костыль" [последний костыль - "золотой"] образовалась станция с символическим названием "Возрождение"...
В 1943 [году] построили вокзал - этот вокзал сгорел... Из Сызрани привезли сруб и построили новый вокзал, который действует до сих пор...
Рабочий посёлок Возрождение [*]
В трёх километрах от станции расположился посёлок, получивший своё название от станции "Возрождение". Посёлок ... молодой. Само название "Возрождение" говорит о преобразовании и становлении. И действительно, из маленького посёлка он превращается в посёлок городского[?] типа. Расцвет его начинается с открытия завода "Электрофидер".
А в начале, по рассказам очевидцев, с 1951 по 1953 года здесь был лагерь для заключённых.
Границы посёлка простирались от села Михайловка [Михайлёвка] до начала 1-го городка и от 101-го объекта до села Воробьёвка. Весь лагерь-посёлок был обтянут проволокой, она была оцинкована, понизу и по верху ограждения проходил ток - 380 В.[?]
Здесь отбывали наказание заключённые с большим сроком - 25 лет.
Это были власовцы, бендеровцы[**]. Заключённые поступали из г.Сызрань и уже первую зиму 1951г. в палатках зимовали 300 человек, к 1953 году заключённых было 2500 тыс. человек. Внутри зоны,... находились зона складов, больница, клуб, несколько магазинов. Самый большой магазин располагался в ИТР.[***]
Заключённые вели строительство посёлков:
1-ый городок - для офицерского состава, параллельно строились 2-ой городок, ИТР. 3-ий городок (сейчас там кладбище) - раньше хоронили в ближайших сёлах - Михайловка, Давыдовка, 4-ый городок - за ДК у старой пажарки. Все жилище строилось быстро, т.к. по железной дороге поступали вагоны с комплектами-домиков[****], быстро шло строительство бараков, ДК, Зона складов.
На месте завода "Электрофидер" был построен гараж на 500 машин. Заключённые работали бухгалтерами, продавцами, мастерами, рабочими и т.д.
Начальником управления строительства был Королёв.
На месте 101-го объекта должен был расположен склад подвозимого сырья и завода по переработке этого сырья. Возле Чёрного затона, у дубков, заложен фундамент под 32 дома и под пятиэтажные дома. Должен был вырасти соц.городок с трамваями, троллейбусами.
После разоблачения Берии лагерь в короткий срок был ликвидирован... С 1953 по 1957г. после ликвидации лагерь был преобразован в п/я 250 [зону строгого режима].
Перепечатано:
Google - Cредняя общеобразовательная школа п.Возрождение
Хвалынского района Саратовской области.
Коррективы, дополнения мои.[Е.Д.]
[*] - здесь следует отметить, что название 'Возрождение' относилось и относится до сих пор, именно к жел.дор. станции. Чисто условно это же название относятся ко всем, вместе взятым, посёлкам данного места поселения. Но в отдельности эти посёлки имели и имеют своё название. И соединять вместе - Рабочий посёлок Возрождение, это пойти против истины.
[**] - не надо путать Бандеры и Бендеры.
Понятие 'БАндеровцы' стало нарицательным и применяется ко всем украинским националистам, независимо от их отношения к Бандере. Бандера,_Степан_Андреевич.
БЕндеры- город в Приднестровье и его жители никакого отношения к Бандере не имеют.
[***] - здесь следует отметить, что зона изначально - это ИТУ (исправительно-трудовое учреждение). Обилие стольких социально-бытовых объектов на территории ИТУ сомнительно.
[****] - сборные щитовые дома в 1961 году, можно было наблюдать в Рабочем посёлке и в Первом городке. Всего их было не больше 15-20 (специально не считал) штук. Говорить, что за счёт 'комплектов-домиков' доставляемых по ж.д., быстро развивалось строительство нельзя. В большинстве своём жильё в посёлках было барачного типа. А они строилось за счёт местных материалов.
**********
Появление посёлка "Возрождение"
Часть 1
Посёлок Возрождение такой, каким он был в 1961 году
Введение
Ничего не бывает из ничего.
В жизни всё закономерно. Взять любой фактор жизни и, по серьёзному задумавшись, можно найти первопричину его возникновения. Тому есть множество доказательств в любой стороне нашей жизни.
Не счесть городов в России.Их как звёзд на небе. Смотришь ясной ночью ввысь и диву даёшься от бесконечности пространства нас окружающего. Но, если любознательный товарищ, взяв в руки необходимую книгу, потратив время и труд, может найти описания многих и многих из виденных звёзд, то стремления познания влекут его в ещё большие дали - а что там за звёздами?
А за звёздами есть звёзды поменьше, удалённые от нас расстояниями и временем. И мы уже не в силах объяснить себе историю их образования. Историю их развития, форму их существования. Но у нас с вами есть разум и, как составляющая его, логика мышления. Они помогают нам домысливать то, что ещё не познано, не изучено. О чём ещё не написано в книгах.
Появляются гипотезы. А гипотезы являются основой основ изучения интересующих нас тем. И, наконец, наступает время, когда тема (звезда) становится изученной. У неё появляется история, описанная в трудах людей.
Но никогда не надо забывать, что был кто-то первым в начале этого тернистого пути к оповещению гипотезы. Гипотезы подвигшей других развить её ещё логичней, ещё осмысленней.
Вокруг крупных городов образуются города поменьше со своей историей и со своим назначением. Вокруг городов поменьше появляются посёлки, деревеньки, хутора. И нам жизни не хватит, чтобы воздать каждому из поселений по заслугам. Осветить их историю, предназначение, сущность в сегодняшнем дне.
Конечно же можно зайти в какой-либо административный центр, обратиться в архив и, если чиновник сочтёт нужным, в твоих руках появится хронологическая правда[?] того из поселений, на котором остановился твой взгляд.
А если нет возможности обращаться в архивы. Если нет веры в доброту души чиновника. Если нет желания спинопреклонно просить кого-то о разрешении доступа к документам... Тогда необходимо вспомнить о своём разуме, о своей логике мышления и отправляться в путь исследования не спрашивая ни у кого разрешения.
В Добрый путь, друзья мои!
Первое знакомство с посёлком "Возрождение"
Второй городок
Впервые я попал в посёлок Возрождение в 1961 году, в июне месяце. Попал не по своей воле. И не насильно. В подробности вдаваться не буду. Кому интересно пусть прочитает повесть "Отец" и перед ним откроется истина моего повествования обо всём, что связывает меня с посёлком, который на всю жизнь врезался мне в память.
Что меня удивило своей непонятливостью по приезду, так это, в первую очередь, наименование отдельных поселений: Первый городок, Второй городок - в которых городского даже намёка не было. ИТР - причём здесь эта аббревиатура? Рабочий посёлок - а что в нём рабочего? Если только общежитие от завода "Электрофидер" расположенное в бараке? И ещё непонятней было название совхоза находящегося в километрах трёх-четырёх северней от скученно расположенных между собой названных поселений. Этот совхоз назывался - "Совхоз-58".
Второй городок был ближайшим к Волге. В полукилометре от крайнего барака городка, параллельно Волге, проходила грунтовая дорога соединявшая город Хвалынск с посёлком Чёрный затон. Эти два географических названия ограничивали, в те времена, мои познания данной местности. Что было ниже Хвалынска и выше Черного затона мне было неинтересно в меру недоступности тех мест.
Второй городок был первым местом моего проживания в посёлке Возрождение.
Состоял Второй городок сплошь из глинобитных бараков крытых серым шифером. Бараки были коридорного типа. Имели три входа-выхода. С торцов и по центру. В одном из таких бараков проживали и мои родители со своими детьми: мною и дочерьми - Тамарой и Леной. Правда, мы проживали в отдельной (привилегированной) квартире, имеющей отдельный вход с крыльцом.
По центру Второго городка находился колодец. Память сохранила впечатление о его неимоверной глубине. И поскольку я уже тогда знал, что колодцы это дело рук человеческих, мне было невдомёк - и как же его откапывали? Глубиной колодец был, как мне помнится, не менее пятнадцати метров. Стенки колодца представляли собой железобетонные кольца, которые и сейчас применяются для этих целей.
Мне доставляло удовольствие, взобравшись по деревянным ступеням на площадку, обрамлявшей верхнее кольцо колодца, крикнуть внутрь и слушать долгое эхо.
Справедливости ради надо сказать, что кроме бараков, с южной стороны Второго городка имели место и отдельные дома несколько странной, для меня, архитектурой. Этих домов было около двух десятков. Стояли они как бы отдельно от бараков, через улицу без названия. Странность архитектуры этих домов заключалась в конструкции их крыш. Крыши были сделаны с явным готическим уклоном и были крыты красной черепицей. По рассказам старожилов это были (якобы) немецкие дома.
Это были дома построенные волжскими немцами-переселенцами, которые переселились ещё дальше - на левый берег Волги. Сами они переселились или их принудили к этому, этот вопрос тогда передомной не стоял.
Под крышей каждого дома была расположена комната-мансарда с широким, во всю стену, окном. В те времена можно было услышать очень симпатичную, душевную, лирическую песню:
В мансарде, под крышей.
То громче, то тише
Играет гармошка.
Весёлым парнишкам,
Весёлым прохожим,
Для девушки тоже...
Всякий раз, когда память непроизвольно вспыхивает этой песней, мне вспоминаются эти дома, эти мансарды, звук гармошки непонятно откуда и родной Второй городок посреди бескрайней Саратовской степи.
Жили, дружили, общались друг с другом во Втором городке как-то отдельными группами, по месту проживания. Я не видел, чтобы проживающие в одном из бараков, ходили в гости к проживающим в другом бараке. Даже если эти бараки располагались параллельно друг другу. Какая-то настороженность висела в атмосфере отношений между людьми.
Другое дело дети. Как-то само собой получилось, что мы, дети наших родителей, были если не одногодками, то погодками - с разницей в возрасте не более трёх-пяти лет. И для нас не существовало никаких барьеров в общении. Все мы учились в одной школе расположенной в Рабочем посёлке. Все мы ходили в один клуб Второго городка на вечерние киносеансы. Все мы были объединены одними играми и увлечениями.
Ещё во втором городке был магазин. Магазин располагался в торце одного из бараков, недалеко от клуба. Занимал помещение не более тридцати метров квадратных. В помещении всегда было сумеречно, даже в солнечную погоду. На окна магазина были навешаны ставни, которые никогда не открывались.
Работала в магазине продавщицей Петрова тётя Нина - мать моего друга юности Петрова Владимира. Тогда он носил назначенное ему девчонками прозвище - Петруся. Володька не обижался, он просто не обращал на это внимание.
Последние для меня сведения о Владимире относятся 1988 году. Тогда он работал токарем на заводе "Электофидер". Имел жену Любу и двоих сыновей. Проживали они в отдельном доме, в посёлке ИТР. Где они сейчас и что с ними - не ведаю. Помню только, что в последнюю нашу встречу, он сказал мне:
- Я здесь родился, здесь я и помру. Не хочу никуда уезжать от родных мест. Здесь всю жизнь прожили мои родители. Здесь я их похоронил. Хочу и дальше с ними не расставаться.
Чтобы не было обидно, никому из тех с кем свела меня моя юность, нужно вспомнить и братьев Таюшевых - Витьку и Сашку. Были они двойняшками. Ужасно похожими друг на друга. Вихрастыми, с вечно облупленными носами и голубыми-голубыми глазами. Больше всего они любили играть в футбол. И играли они отчаянно. Наш школьный преподаватель физкультуры, Горбатов Анатолий Николаевич, всегда их брал в сборную посёлка Возрождение, когда предстояли выездные встречи в пределах Хвалынского района. Но учились Таюшевы плохо. Это были стабильные троечники и только по физкультуре имели твёрдую пятёрку.
Нужно вспомнить и Володю Волгаря (это фамилия такая). Жил он с родителями в самом крайнем бараке Второго городка. Отец у Володи был специалистом по ремонту электродвигателей и Володька весь "пошёл в отца". Он мог часами скрупулёзно сидеть наматывая виток к витку проволоку обмоток статоров, роторов электродвигателей, приносимых отцом с завода "Электрофидер".
Жила во Втором городке и девчонка по имени Людмила. По фамилии Токарева. Это с ней я отплясывал "русскую" в первый вечер своего приезда в посёлок. Людмила была очень серьёзной девочкой. Очень исполнительной и послушной. Она была комсомолка (самой первой из всех нас). Отлично училась и являлась ударницей на всех видах сельхоз работ, на которые посылали школьников, начиная с шестого класса.
Работы проводились на полях Совхоза-58.
Были и другие знакомства. Но памяти не за что зацепиться, чтобы описать тех людей. Скорее всего, дружба эта была не крепкой. Я уже говорил, что атмосфера взаимоотношений между людьми в посёлке была мне не совсем понятной.
Военный городок
Насквозь, деля Второй городок пополам, проходила грунтовая дорога. Эта дорога являлась магистралью, соединявшей посёлок с соседними. Носила гордое название - улица. Как и у всех улиц у нашей было название. Угадайте какое...
Правильно - улица Ленина. Эта улица Ленина была самая длинная из всех улиц известных мне по жизни. Она, взяв своё начало во Втором городке протянулась до окончания Первого городка расположенного от Второго на расстоянии не менее пяти километров.
Но между ними ещё были поселения. И первым из них, начиная от Второго городка, был Военный городок.
Военный городок был по-настоящему военным. В нём были такие же глинобитные бараки числом четыре. Три барака располагались в форме буквы "П". В двух из них находились казармы военнослужащих срочной службы. В завершающем букву "П" бараке находился штаб, столовая личного состава, Ленинская комната, медпункт и стационар на две двухъярусные койки.
Между казармами, расположенными друг от друга что-то около ста метров, находился плац для построения солдат. На плацу стояла мачта-труба, на вершине которой развевался красный флаг. Висел он постоянно, подвластный ветрам, солнцу, дождям. Со временем его снимали, использовав в дальнейшем как ветошь. А на месте выцветшего, растрёпанного ветром, поднимали флаг новый. Сшитый из куска красной материи.
Тут же на плацу производился развод караула. Развод караула производился вечером. А предназначался караул для охраны лагеря строгого режима, того самого п/я 250, упомянутом в исторической хронике.
Четвёртый барак находился как бы на отшибе от первых трёх. В нём располагались гараж, гауптвахта для нерадивых солдатиков, вечно пустующий спортивный зал с одной единственной баскетбольной корзиной, и помещения для служебных собак, называемое, почему-то, овчарней. Наверное, потому, что все служебные собаки были одной породы - сплошь овчарками.
Рядом с гаражным бараком находилась конюшня на пять лошадей.Конюшня, в отличии от места проживания людей, была собрана из сосновых срубов с денниками и огромным сеновалом. И в ней было тепло в любые морозы, хотя печки я там не видел. За конюшней находился огороженный колючей проволокой выгул для лошадей.
Вот и весь военный городок. Но в отличии от Второго городка, Военный городок имел свой специфичный адрес. И назывался этот адрес в/ч (воинская часть).
Зона
Начиная от Второго городка улица шла c небольшим уклоном вниз. Метрах в трёхстах от Военного городка находилась территория длиной более километра и шириной около километра. Эта территория имела несколько систем защиты от проникновения, как из неё, так и на неё. И называлась эта территория зоной.
Двойной ряд колючей проволоки по внешнему периметру. Между "колючек" беговая дорожка для служебных собак. По три овчарки на каждую сторону. Сразу за внутренним рядом "колючки" - следовая полоса, которую солдаты восстанавливали граблями после каждого пройденного дождя. За следовой полосой периметр территории охватывал высоченный, не менее шести метров, дощатый забор обрамлённый по верху двойным (на обе стороны) козырьком из той же колючей проволоки.
С каждой из внешних сторон забора стояло по четыре смотровых вышки с обзором на все стороны.
Мимолётом мне представилась случайная возможность увидеть, что было внутри, когда на территорию лагеря запускали заключённых. А увидел я через впускные ворота, что внутренний периметр лагеря также обрамлён колючей проволокой, но уже в три ряда. Это позволяло при впускных воротах создать шлюзовую систему досмотра заключённых входящих на территорию лагеря.
Жили заключённые также как и мы в глинобитных бараках. Но на территории лагеря было построено кирпичное двухэтажное здание школы. Что нам, в то время, было недоступно.
Сколько было заключённых в лагере? - трудно сказать. Ну, если отрядов было три, а в каждом отряде около ста человек, то... Считайте сами.
Чем заключённые занимались? Об этом разговор отдельный. И мы обязательно коснёмся его, но чуть позднее. Одно только скажу, что без дела народ не сидел. А каждое утро отряды, построенные в колонну по три, с интервалом не менее пятидесяти метров, под охраной вооружённых солдат с карабинами "наперевес", шли по обводной дороге мимо посёлка ИТР, через "овраг", в направлении Рабочего посёлка. И тишину степи, нарушаемую только пением жаворонков, разрывал многоголосый лай служебных овчарок.
И Т Р
Сразу за лагерем, называемом в простонаречии "зоной", начинался посёлок ИТР. Здесь не было жилых бараков. Посёлок состоял сплошь из индивидуальных, однотипных домов. Но это относится к новому посёлку ИТР. А был ещё и "старый" посёлок.
"Старый" посёлок ИТР располагался чуть в стороне от дороги, именуемой улицей Ленина. Справа от неё, если идти в сторону Рабочего посёлка.
В старом посёлке ИТР, на самой его окраине, стояло несколько ухоженных бараков с палисадниками. В одном из бараков находилась поликлиника полного профиля без персонала. Кто-то из врачей приезжал, когда в них была необходимость.
В ней я проходил первичную медицинскую комиссию, предписанную мне, как призывнику, военкоматом. (Сам военкомат находился в городе Хвалынске.)
Что было в двух последующих бараках - не помню. Кажется больница. Только точно знаю, что в них никто не жил. Однако вид бараки имели ухоженный. Это точно.
Ближе к дороге степь была застроена такими же "немецкими" домами, что и во Втором городке. Этих домов в посёлке было большинство. При каждом доме были палисадник и огороды. Жили в домах отдельными семьями. Народ жил в посёлке дружелюбный. Все друг про дружку знали всю подноготную. Но, сколько я не прожил здесь, я никогда не слышал, ни ссор, ни перебранки. И атмосфера в посёлке располагала к общению. Здесь запросто ходили, друг к другу в гости. Справляли вместе праздники, семейные торжества. Самые тёплые воспоминания, связанные у меня со временем проживания в этих краях, относятся именно к посёлку ИТР, куда мы всей семьёй переехали во вновь построенный дом в сентябре 1961 года.
Строительством домов здесь занимались, конечно же, заключённые.
Отличительной чертой посёлка ИТР от Второго городка было то, что по всем улицам, а их было пять деливший посёлок на правильные прямоугольники, имели место быть водонапорные колонки и телефонная связь. А так - тоже печное отопление, и из удобств только электричество.
В ИТРе был большой (по сравнению со Вторым городком) магазин и автобусная остановка. Отсюда, дважды в день курсировал автобус до Хвалынска. Но регулярная автобусная связь с Хвалынском была налажена уже после того как я уехал из Возрождения.
Некоторое время спустя, когда меня, не зная зачем, занесло на Украину в посёлок Цикиновка, я жизнеописал этот магазин:
"В Цикиновку приехали рано утром. Посёлок ещё спал. Только по дворам, то в одном краю посёлка, то в другом, залихватски раздавался петушиный крик, возвещавший о скором восходе солнца.
Автобус остановился на площади у магазина. Оглядевшись, Женька вспомнил:
"Как в Возрождении. Вот такая же площадь у магазина, такой же заборчик из
штакетника, запылённая клумба из "Анютиных глазок" и умиротворённая тишина.
Хорошо-то как! Даже петухи поют как на Волге".
С ИТРом меня связывают самые тёплые воспоминания о первой, настоящей дружбе, которую человек встречает только в юности. Мы все учились в одном классе - в восьмом. Нас было четверо: Виктор Непочатых, Борис Бакулин, Володя Петров. Летом 1962-го года в посёлке объявился Карасёв Шура. Был он какой то дохленький, щупленький, сутулый, с ввалившимися щеками и животом. Но как товарищ он был надёжным и быстро влился в нашу компанию.
Отдельно надо сказать про девчонок к которым мы воспитывали в себе неприязнь. Они отвечали нам тем же. Но вражды между нами не было. Было некоторое игнорирование друг друга с постоянным желанием к общению, которое мы сдерживали в себе. Тамара Грошева - моя сестра, Светлана Непомнящая, Валентина Бочкова. У всех них благополучно сложились судьбы.
Валентина Бочкова, попав каким-то образом на строительство тальятинского автозавода, вышла замуж за итальянца и с тех пор живёт в Италии.
Светлана Непомнящая, поддавшись "зову предков" проживает в настоящем времени в Израиле. И, по моим сведениям, жизнью довольна.
Моя сестра, Грошева (Минькова) Тамара Николаевна и сегодня проживает в городе Саратове. Живут они с мужем одни и, как мне известно, из переписки, скучать им не дают и дети, и внуки живущие отдельно, но в непосредственной близости.
Володя Петров и по сей день живет в ИТРе. Надеюсь, что он жив и здоров. И хранит в себе верность отчему дому.
Виктор Непочатых, после службы в армии, переехал в Хвалынск. Добился немалых успехов в этнографическом исследовании родного края. Какой-то период времени работал Директором Краеведческого музея. Сейчас на пенсии.
Борис Бакулин, ударившись в электронику, что-то закончил в Сызрани. И, по непроверенным сведениям, живет и работает в Сибири В Наукограде.
Ну, а ваш покорный слуга, храня всю жизни воспоминания о ИТРе, посёлке Возрождение, насилует компьютер, надеясь в недалёком будущем оказаться в местах своей юности.
На пути в Рабочий посёлок
Сразу за посёлком ИТР, за последним из домов, в одном из которых жила семья Бориса Бакулина, находилась непонятного происхождения ложбина глубиной около пяти метров.
Дом Бакулиных и стоял как на "утёсе", как форпост посёлка ИТР.
Дорога, по которой мы ходили в школу, ныряла в эту ложбину и тут же взлетала на возвышенность с небольшой площадкой наверху. Откосы [берега(?)] этой ложбины были настолько круты, что не всякий мотоцикл мог взять эту крутизну. Если только двухцилиндровый "Ирбит" и то с разгону, и вовремя переключившись на первую передачу.
Дорога, которая именовалась улицей Ленина, сразу из посёлка сворачивала круто влево и обхватывая этот "косогор" плавно спускалась в овраг направляясь к Рабочему посёлку.
А вот с вершины этого косогора, захватывая дух, дорожка устремлялась в "овраг". Почему я пишу слово овраг в кавычках? - потому, что овраг это естественное, природное образование с крутыми, изъеденными эрозией, берегами. Овраги могут быть как одиночными, так и представлять из себя сеть оврагов соединяющихся друг с другом, всё более увеличиваясь в размерах. Овраги не бывают тупиковыми. Они всегда имеют выход к водоёмам. Именно к водоёмам. Поскольку образуются овраги в следствии движения талых вод и обильных осадков в виде дождя, а воде куда-то надо стекать.
Характерным примером моего повествования об оврагах является Чебоксарский край. Пролетая над ним в самолёте я наблюдал сотни и сотни гектаров, изъеденных оврагами, которые в конечном итоге устремлялись к Волге. Так вот, есть у меня сомнения по поводу естественности происхождения "оврага" в Возрождении. Но об этом чуть позже.
Спустившись вниз можно было видеть, что "овраг" шёл не из ложбинки степной равнины, а, как бы наперекор природе, "вгрызался" в степь в более высоком месте, дугой охватывая ДОК (дерево обрабатывающий комбинат) и устремляясь к Рабочему посёлку также охватывая его дугой с южной стороны.
Дно оврага в этом месте и осенью, и зимой, и летом было сухим. А вот весной, во время снеготаяния, покрывалось талой водой глубиной до полуметра. Вода была стоячая, что в очередной раз навевало на мысль о его искусственном происхождении. Для нас, для "гражданских", на время паводка через "овраг", силами заключённых, строились временные, шаткие мостки шириной только-только разойтись двум пешеходам. Сами же заключённые, следуя на работы и в зону, переходили воду в брод по колено и выше. И мне было невдомёк - как же они, мокрыми, работали до пяти часов вечера, времени окончания работ на ДОКе...
Далее дорога проходила по срытому площадкой овражному откосу, что делало её доступной для подъёма автотранспортом, мотоциклами, людьми. Слева от дороги уходил вниз откос оврага. А вот справа, на высоте заставляющей задирать голову, находился склад ГСМ. Территория склада была огорожена несколькими рядами колючей проволоки с обязательным повсеместно козырьком наружу. Имела ворота из брусьев обтянутых той же колючей проволокой, которые запирались на замок. По-моему охраны на складе не было. Но заведовала хозяйством склада - огромными цистернами на массивных бетонных фундаментах, бочками с маслом, раздаточной колонкой приводимой в рабочее состояние вручную - тётя Тося. Тётя Тося была матерью Виктора Непочатых. И мы, возвращаясь из школы, частенько к ней заходили.
Заканчивалась граница территории склада ГСМ и дорога круто сворачивала направо, проходя мимо склада с одной стороны и территории ДОКа с другой. Территория ДОКа была значительно внушимее, чем склад ГСМ. Километр, а может быть и более, в длину, уходящую в степь в южном направлении. Шириной может быть метров восемьсот, как мне сегодня подсказывает зрительная память. Территория эта, как и все промышленные объекты, была огорожена "колючкой", но имела ещё и наблюдательные, сторожевые вышки.
В ДОКе работали заключённые. Что они там делали - можно было только догадываться. Скорее всего - пиломатериалы. С территории всегда раздавались визг циркулярных пил, стук и пыхтение пилорам, громогласные команды заключённых подающих очередное бревно на распиловку.
Были на территории ДОКа и корпуса до двух этажей в высоту. Но их предназначение мы не знали.
В самом конце территории ДОКа, отгороженной от огромного склада штабелей брёвен, находился гараж. Здесь, преимущественно, находились мощнейшие в те времена грузовики "УралЗиС" с роспусками для перевозки брёвен или пиломатериалов. Брёвна привозились из Чёрного Затона. Там были плавни, куда буксирами загонялись плоты в огромном количестве. Стояли береговые лебёдки, которыми вытаскивали брёвна на берег под наклонные эстакады. По этим эстакадам, вручную, при помощи верёвок, заключённые закатывали брёвна на машины.
Заканчивалась территория ДОКа и дорога круто сворачивала влево, завершая своё блуждание по промзоне. И тут же дорога образует "Т" образный перекрёсток. Налево были ворота в ДОК. Направо дорога уходила в сторону завода Электофидер. А впереди...
Впереди было что-то непонятное. То, что это не законченное строительство было ясно. Но вот для чего оно предназначалось? Этот вопрос не особенно нас интересовал тогда.
Ну, стоят две параллельные друг другу стены в два с половиной кирпича толщиной, с частыми оконными проёмами. Стены на монолитном бетонном фундаменте. Начинаются на территории ДОКа, а упираются в дорогу, идущую мимо Рабочего посёлка. Для чего это сооружалось трудно предположить. Скорее всего, сооружение представляло собой коридор (галерею) предназначенный соединять каких-то, не ведомых нам, два корпуса.
Крыши у этих стен не было. Пола не было. Были проломы, через которые мы беспрепятственно проходили, направляясь в Рабочий посёлок.
Рабочий посёлок
Странно - поселение в три-четыре раза большее, чем ИТР и городки, а называется посёлком.
Состоял посёлок сплошь из однотипных бараков. Таких же, как и всюду в Возрождении. Только на северной оконечности его имелись щитовые, деревянные дома барачного типа. Дома эти рассчитаны были для проживания двух семей. Разделены дома посередине и имели отдельные входы с торцов. В каждой из этих квартир были по две комнаты, кухня, сени, крыльцо. Всё это следовало друг, за другом образуя некоторую анфиладу.
В одной из таких квартир проживала Суркова Иолла Павловна - преподаватель истории в нашей школе. Это была учительница, которую я могу с уверенностью назвать словами из песни - "учительница первая моя". Именно она, первая, несмотря на то, что я уже учился в восьмом классе, научила меня задумываться, анализировать, задавать вопросы самому себе, искать на них ответы. Многому, очень многому, что есть во мне хорошего, я обязан именно Иолле Павловне.
Но об этом не здесь и не сейчас.
Домов этих было несколько. В основном в них проживали преподаватели школы и служащие завода "Электрофидер". Люди попроще жили в бараках. Бараки эти представляли собой сеть правильно расположенных, по отношению друг к другу, мест для проживания. Здесь не было такой скученности, как во Втором городке. Интервалы между бараками были большими.
Ещё в рабочем посёлке были два магазина, где продавалось всё - от велосипедов, радиотехники, мыла, керосина, до продуктов питания и горячительных напитков.
Магазины располагались в специально построенных для них домах.
Были и аптека, одна на все посёлки и парикмахерская, тоже одна. В южной оконечности посёлка находилась пожарка с гаражом на одну машину красного цвета и каланчёй с наблюдательной площадкой. Но разрази меня гром, если я когда-нибудь видел кого-нибудь из пожарников за всё время проживания в Возрождении.
Используя деревянные стены пожарки как прикрытие, мы ходили сюда как на стрельбище, когда по физ-плану Горбатова Анатолия Николаевича нам предстояло показать свою меткость в стрельбе по круглой мишени из мелкокалиберной винтовки.
Имелся большой, вместительный клуб с концертным залом, где была даже сцена с занавесом, роялем и огромными, шкафоподобными динамиками. В клубе же находился очень приличный спортивный зал - краса и гордость Горбатова Анатолия Николаевича.
Отдельно от зала находилась комната для настольного тенниса, где в игре для меня не было равных. Был и зал тяжёлой атлетики со штангами, перекладиной, шведской стенкой. В упражнениях со штангой мне удавалось быть впереди многих сверстников, которые физически были значительно сильнее меня. Я же обладал познаниями в технике поднятия штанги. Мои товарищи об этой технике и понятия не имели. Но, со временем, мне удалось им это передать. Правда штангистами из нас, так никто и не стал.
Ещё в клубе был духовой оркестр. Я, когда прознал про это, сразу влился в его ряды, выбрав для себя, в качестве инструмента, соло-трубу. Мне всегда хотелось быть впереди всех. И я часто видел себя солирующим перед сидящими вокруг себя "трубадурами". Единственно, что мне удалось разучить и что у меня явно неплохо получалось, это исполнить, очень модную тогда мелодию "Вишнёвый сад". Когда я, на очередном из праздничных вечеров, стал во главе оркестра и "сбацал" от всей души, то радости, гордости за себя у меня было сверх меры. Особенное удовольствие испытал, увидев со сцены, как с радостным лицом аплодировал мне отец.
Нельзя не вспомнить и о танцевальной площадке расположенной сразу за Рабочим посёлком, при дороге ведущей в Первый городок. Собирались на площадке только наши сверстники. Танцевали мы всё подряд из того что исполнялось гармонистом на двухрядке. Озвучивал наши танцы всегда Юрий Морев, проживающий в Рабочем посёлке. Однажды, во время исполнения вечной "Ой, полным-полна моя коробочка", у него на гармошке порвались меха. И мы, по очереди, стояли рядом с гармонистом и зажимали рваный мех пальцами. И танцы эти, в летнее время, проходили почти ежедневно. Именно на этой танцевальной площадке я поссорился с Наташкой Лисицыной за то, что она не пошла со мной танцевать. Жила Наташка в Первом городке.
Первый городок
Первый городок занимал территорию значительно меньшую, нежели те поселки, о которых я уже рассказал. Ничего индустриального в нём не было. Даже, как мне помнится, и магазина. Были два барака в начале городка. Огорожены эти бараки были колючей проволокой. Судя потому, что на территории перед бараками было много всякой разобранной сельхоз-техники, могу предположить, что в этих бараках размещались ремонтные мастерские. Но к кому они относились, и кто в них работал - мне тогда было не интересно.
Видел я как-то двух мужиков, которые на дороге, ведущей к станции, проводили ходовые испытания самодельного автомобиля очень похожего на "луноход". Надо сказать, что, несмотря на оторванность от внешнего мира, а именно так я воспринимал своё пребывание в Возрождении, многие и многие из тех, кого я знал, всегда находили себе увлечение по душе. Народ жил! Жил, какими-то, своими душевными влечениями. Всегда находил себе занятие, а не кис вдалеке от цивилизации.
И, конечно же, всем нам в этом помогала библиотека. Библиотека была центром культуры Первого городка и обслуживала все посёлки, как бы они не назывались и где бы они не находились. Посещали эту библиотеку и мы - жители ИТР. Именно здесь я впервые познакомился с благородным рыцарем Айвенго, с рыцарем Львиное Сердце, многими героями Отечественной войны, героями войны Гражданской.
Здесь я впервые пристрастился к поэзии, выбирая всегда одну и ту же тему - любовную лирику. Она, эта лирика, поражала меня своей откровенностью, своей способностью высказать то, что постепенно накапливалось у меня на душе. Накапливалось беспредметно, без причин. Просто, наверное, возраст мой уже подходил к воссозданию, не известных мне пока, чувств.
Первый городок целиком состоял из домов, которые теперь уже и я, условно называю "немецкими". Дома располагались по обе стороны от дороги, которая не перестала называться улицей.
Но именно здесь, на окраине Первого городка она теряла своё название. Потому, что дальше, через пустынную степь шла не улица, а просто дорога. Дорога на железнодорожную станцию Возрождение, которая дала общее название всем поселениям растянувшихся от бровки крутого правого берега реки Волги и до крайней, западной административной границы железнодорожной станции.
Всё, что уходило дальше станции Возрождение - Варваровка, Давыдовка, Нижняя ЛЕБЕЖАЙКА, находятся за сферой наших интересов. Но я уверен, что и те посёлки имеют свою, интереснейшую историю. Однако, "нельзя объять необъятное" сказано давно до нас. Поэтому мы возвращаемся на "круги своя" - попробуем приоткрыть неизвестные пока страницы образования нашего посёлка Возрождения так, как видится это вашему покорному слуге.
Часть 2
Индустрия посёлка Возрождение
С чего же начать? Нарком жел.дор.путей - Ф.Э.Дзержинский сравнил, в своё время, железные дороги с кровеносной системой промышленности Государства. А без неё Государство мертво. Начнём и мы, пожалуй, с железнодорожных путей.
Станция "Возрождение" имела в 1961 году постоянно действующие пути соединяющие гор.Сызрань со станцией "Сенная". Это была двухпутка, по которой проносились, с перестуком колёс, составы разных предназначений.
Проходили здесь и пассажирские поезда. Но останавливались не каждый из них. Нам, для того чтобы выехать из посёлка, необходимо было в два часа ночи быть на станции, чтобы попасть на проходящий до Саратова поезд. Или в пять часов утра, на пригородном, в вагонах со шпренгелями и сидениями как в старых электричках - до Сызрани. Обратно поезд из Саратова приходил где-то часа в два-три дня, а Сызраньский - вечером, около семи часов.
Помимо магистральных путей станция Возрождение располагала и маневровыми, именуемыми железнодорожниками "горкой". Это были пути сортировочные, предназначенные для маневрирования грузовых вагонов, при составлении (сортировки) составов. Но разрази меня гром, если я видел когда-то стоящими на этих путях формирующиеся составы.
Хотя, всякий раз, когда, чаще случайно, оказывался на станции, я обращал внимание на то, что поверхность рельсов были всегда блестящими. Даже намёка на ржавчину не наблюдалось.
От этой самой "горки" отходил один единственный путь в сторону наших посёлков. В сторону Первого городка. Чуть севернее его, и до самого "оврага".
Первое ответвление от пути было в сторону железобетонного завода. Затем к заводу "Электрофидер. Здесь рельсы, выгибаясь буквой "S", "въезжали" на территорию завода через вечно открытые металлические ворота в бетонном заборе с колючей проволокой поверху. Но прежде чем нырнуть в ворота, железнодорожная стрелка направляла часть пути, метров триста-четыреста в степь, в сторону Савхоза-58. Заканчивался этот путь тупиковой стойкой и до самого совхоза не доходил.
Далее, пересекая железнодорожную стрелку на завод, рельсы проходили между самим заводом, в полукилометре от него, и автомобильным трактом (ул.Ленина). Направлялись рельсы к деревообрабатывающему комбинату и складу ГСМ. Но мне, ни разу не предоставлялось возможности видеть, что бы по этим путям следовали составы. Паровоз, с гордой надписью на угольном тендере "ФЭД", курсировал здесь часто. Мы даже катались на нём, прицепившись за поручни тендера. Но каких-либо вагонов, цистерн, платформ я не видел. Не помню я этого.
Железобетонный завод
Его и заводом то было не назвать. Работал он крайне редко. Только тогда, когда, как правило, на Электрофидере, требовался бетон в количестве, которое вручную сотворить было не целесообразно. Штатных строителей на заводе, в те времена, не было. Был БРУ (бетонно-растворный узел) в вечных сталактитах бетонных подтёков. Была загрузочная эстакада. И был огромный, не понятного назначения, железобетонный корпус. Все ворота, двери на этом заводе были распахнуты настежь. Охраны никакой. И мы, от нечего делать, лазали по заводу, бросая в складированный навалом в корпусе цемент, обломки бетона. Нам было интересно видеть, как из необъёмной кучи цемента, словно взрывы от гранат (видели в кинофильмах), взмывали ввысь фонтаны.
Завод "Электрофидер"
Завод "Электрофидер" занимает самое важное место в моём дальнейшем жизненном пути. Именно благодаря нему, я познал радость рабочего труда. Именно благодаря нему, я обрёл первую в жизни профессию. Именно на нём я заработал свою первую в жизни трудовую "копейку" - три рубля двадцать копеек (по тем временам это было - о-го-го!).
На Электрофидере мы проходили уроки труда. Эти уроки включали в себя и слесарные работы - мы вручную изготавливали плотницкие молотки. (А вы знаете, чем молотки различаются? - Плотницкие, слесарные, разметочные, сапожные, геологические, для жестяных работ...)
Успешно справившиеся с этой работой допускались к станкам. Нет, не для самостоятельной работы, а смотреть и вникать в работу под комментарии работающего на этом станке. Спустя урок, или два нам разрешали подержаться за ручки управления станком, а затем и поработать под присмотром наставника.
Работали мы в механическом цехе. Цех этот изготавливал матрицы и пуансоны для штамповочных станков. А штамповали на заводе корпуса высоковольтных рубильников. Ну и, конечно, для штамповки всего ассортимента начинки этих корпусов.
Девчонки тоже работали на Электрофидере. Но они собирали комплектующие рубильников. А больше завод ничего и не изготовлял.
Когда я, в 1986 году, приехал в Возрождение повидаться с друзьями, то Володя Петров работал в механическом цехе уже на правах штатного токаря. От него я узнал, что завод давно переквалифицирован на штамповку пластмассовых изделий широкого потребления. Это подтверждалось тем, что в каждой семье, в каждом доме можно было увидеть товары заводского производства - пластмассовые тазики.