- Кузминична, Кузминична! Погодь что сказать хочу.
- Ой, Машутка! А я тебя и не приметила. Ты что - тоже из "Пятёрочки"?
- Ой, Кузминична и не говори. Продукт-то куплять надоть. Дети с работы придуть - невестка ног под собой не чует. На конвеере раволином, где пельмени "шлёпають", не присядешь. А ей ещё обед готовить. Так я пособлю тем, что продукта куплю.
Но ты постой. Постой покедова я со ступеньки сойду. Шибко скользко на ступенях. Мало того, что снегу намело, так ещё крылечки энти скользкой плиткой кроють. Чтоб "Пятёрочке" ентой "ни дна, ни покрышки"... Ой! Боже милостливый! Сохранил меня ангел-спаситель. Чуть не навернулась с крыльца поганого.
- А ну, разойдись бабки от входа в лобаз. Всё-то вам языки молоть в проходном месте. Вот как сейчас огрею костылём - будете у меня знать. Дайте дорогу фронтовику.
- Да иди! Иди ты - пень трухлявый. Токмо не сверзись со ступеней-то. Скользко тут шибко. А песочком посыпать некому.
- А-а-а! Карга старая! - сглазила. Накаркала. Уж молчала бы лучше.. Я бы по тихому-то, как-нибудь без твоей подсказки добрёл до прилавка.
- Ну ты, ходуля трёхногая! Будешь ругаться, тогда сам подымайси. Авось к вечеру поднимишься если задницу не отморозишь.
- Девоньки! Родимые мои! Не дайте фронтовику опозориться на людях. Дайте кто руку. А то мне с костылём, да на протезе и не подняться.
- Кузьминична, подхватывай "генерала" справа, а я отсель. Зачтёт нам Боженька доброту нашу.
На скользком, керамическом покрытии крыльца магазина "Пятёрочка", засыпанным по щиколотку снегом, стояли трое в позах "прачки": фронтовик в отставке и две бабульки пожелавшие помочь ему подняться. Ухватиться, зацепиться, упереться было не за что. И руки и колени ног скользили в разные стороны. А над этой "кучей-малой" раздавались пыхтение, сопение, поминание всех святых и губернаторши с её паскудным правительством.
Из остановившегося на проезжей части, за снежным бруствером, бело-синего "Мерседеса", насладившись забавным зрелищем и вдоволь насмеявшись, вышли два сержанта.
- Ну, что - ветераны?! Перепились что-ли? А ну подымайтесь, а то сейчас дубинкой, да по жопам всем троим.
- Ой, сыночки родимые. Подайте рученьку старым. Ведь нет сил никаких на ноженьки встать. Пособите, хорошие...
- Пособите, пособите... Дома сидите коли ноги вас не держат.
- Да, ить, на такой дороге и молодым не пройти. Кабы не продуктов подкупить, так точно дома сидели бы. Ведь нужда на улицу выгнала. А вы-то, власть милицейская, что-ж не скажете губернаторше, что народ на улицах мучается?
- Ты, бабка, сама во всём виновата. Зачем за губернаторшу голосовала. Ведь известно, что таким городом как Питер наш, мужик править должен, а не баба. Это во-первых... А во вторых - заруби себе на сизом носу и внукам расскажи: - Милиция - для того, чтобы за порядком следить. Поняла?! А беспорядок её не интересует. А потому, как вы там говорите - Аминь во веки веков. Прощайте, бабаньки! Больше не падайте.
- А что, Машутка, прав милиционер. Я на выборах точно за губернаторшу голосовала. Так мне на участке посоветовали... Неисповедимы пути твои, Господи!... Ты куда сейчас? В "Полушку"? Ну, айда в "Полушку". Там крыльца треклятого нет. "Полушка" она в подвале расположена. Мабуть выберемся как-нибудь.
Эпилог:
А по весне губернаторшу Санкт-Петербурга назначили управлять Советом Федерации.